Привратник закрыл двери.

– Господи, да что же тут происходит, – просопел Саша Кверц, – что?

– Ничего не происходит, спи уже, спи.

– И что??

– Приказ короля. Завтра утром вылетаю, – сообщил Генерал, садясь на лавке под фосфоресцирующей стеной безоконного кабинета Генерала.

– Бирзинни, так? – мрачно прокомментировал майор. – Его работа, правда?

Генерал даже не побеспокоился ответить.

Закраца поднялся из-за стола, нервно маршируя туда-сюда, он машинально проверил основные противоподслушивающие заклинания конструкта помещения после чего взорвался:

– Он же водит его вокруг пальца! И даже не скрывает этого! Ведь не может он надеяться на то, что никто ничего не видит! И на что рассчитывает? Думает, что выйдет сухим из воды? Тут как раз до меня дошло, что ре Дюн захватил контрольный пакет «Якса amp; Якса». Слыхали, господин генерал? Это уже две трети Королевского Совета! Бирзинни взял нас за горло!

– Ре Дюна можно было предвидеть, – буркнул Генерал, глядя на противоположную стену, по картографической фреске которой парочка невидимых джиннов передвигала символические стрелки, линии, треугольники и кружки. Пробился уже?

– Птица? – майор остановился, оглянулся на стену. – Все время одно и то же. Но тут нужно чудо, чтобы он их не задушил в конце концов. У меня тут пассивное отражение из штаба Щуки, – указал он на одно из расставленных на столе зеркал. – Они уже думают сдавать Залесье и Правую Гурту.

– Фердинанду хана, – сказал Генерал. – Он лежит и просит его дорезать. Отступление от гарантий для Княжества было наивеличайшей ошибкой Бирзинни. И за это нам придется дорого заплатить. Можно было избежать моря крови.

– Тут, Генерал, вы ничего не могли сделать. – Закраца вернулся за стол, начал переставлять какое-то из зеркал. – Votum separatum заставило, по крайней мере, некоторых задуматься. Впрочем, Варжхад и так бы сделал то, что хотелось Бирзинни, даже если бы вам удалось переубедить Совет. А там, на самом деле, некого и переубеждать, вы же сами прекрасно знаете, сколько стоит голос, допустим, Споты или Хвалечиньского. Но вот слово Железного Генерала свой вес имеет. Да, да, люди вас поддерживают, и не делайте удивленный вид, самый заскорузлый мужик из самой далекой дыры прекрасно знает, что Железный Генерал никогда не нарушил своего слова и никогда бы не запятнал собственную честь изменой или ложной присягой, и правда такова, что он признает правоту вам, Генерал, не королю – король это щенок, а Генерал уже легенда; люди хорошо знают, кто чего стоит… Так, есть. Сколько вам нужно?

– Возьму «Яна IV» с тремя кинетиками. За главного вытащи Гульде. Полный урвитский экипаж с тяжелый вооружением, десантным оборудованием и всем таким остальным. Опять же, запасов, сколько удастся… впрочем, нет, они уже в стасисах. Ты же и сам знаешь: я хочу быть готовым к любой неожиданности, поскольку понятия не имею, чего там ожидать.

– Слыхал, Кузо, – обратился Закраца к зеркалу. – Генерал вылетает завтра утром. Сейчас начну будить людей. Место у вас имеется?

– Старый Двор стоит почти что пустой, уже довольно давно мы приготовили место для беглецов из Кратера, – отозвалось зеркало. – На пару десятков клепсидр можем расквартировать даже полк. «Ян IV» находится в ангаре, мы его уже несколько лет не трогали, придется подогнать джиннов. Генерал, вы собираетесь помещать людей сразу или готовите какие-нибудь учения? В плане питания мы зависим от Земли, так что дополнительная сотня ртов…

– Самое большее, один раз, – буркнул Генерал.

– Самое большее, один раз, – повторил Закраца. – А кстати, какие-нибудь сигналы из Кратера были? Люди князя ничего не предпринимали? Сколько у них кораблей?

– Четыре или пять, опять же – три челночат, но, как я предполагаю, они уничтожены, захвачены или заблокированы, потому что вот уже тридцать клепсидр, как из Княжества ничего за пределы атмосферы не выходило. Вообще-то, это политический вопрос, урвиты Птицы вынюхивали тут еще при старике Луции, по щелям какие-то духи мусорили, призраки показывались, скорее всего, незаглушенные проявления билокационных сопряжений пятой или четвертой степени. А вы знаете, Генерал, про попытку десанта на Вороне? Они хотели закопаться на сто локтей и обложить вырвидушу. Не знаю, почему отступили, все-таки, какую-то возможность это им давало; хотя, чего тут скрывать, все это стоило бешенные бабки – все в пузырях, главный конструкт на живых алмазах… Но кратер не поддастся. А если бы княжеские начали эвакуировать гражданских просто так, только из страха…

– Понимаю, понимаю. – Генерал прошел за стол, вступая в поле зрения Кузо из зеркала. Тот схватился с места, поклонился; Генерал кивнул в ответ. – А кто отдал приказ по Старому Двору?

– Ммм, говоря по правде, мы тут сами договорились, на месте, сразу же как только вышло заявление про нейтралитет. Было ясно, что приказа к отступлению не будет, а когда Птица возьмет Новую Плису, Кратер останется последним свободным кусочком Княжества Спокойствия во вселенной. Скоро там начнется ад, и они уже готовятся к смерти.

– А в самой Плисе про этих гражданских никто не упоминал? Забыли про них, или что? Говоришь, что у них осталось пара кораблей… Так, подумаем: по праву убежища, у нас или, там, на Островах…

– У них нет кинетиков. Почти что никого у них нет. Из урвитов осталось человека два, все остальные это обычные солдаты. В рамках той крупной мобилизации гексон назад, они стянули всех вниз. И сейчас они наверняка гибнут где-то на Жабьем Поле.

– Следовательно, мы должны войти в Кратер, – твердо заявил Генерал, склонившись над плечом майора к дистанционному зеркалу. – Сейчас самый подходящий момент: перед сдачей Плисы, но после разгрома Княжества. Ты смог бы это все сделать? На Кратере нужно установить флаг Империи до того, как там появится первый корабль Птицы.

Кузо скривился.

– Не очень мне это нравится…

– Не строй из себя дурака, Кузо! – рявкнул Генерал. – А на кой ляд ты тогда готовил Старый Двор? Спасаешь людей, здания и оборудование, потому что после урвитов на Кратере камня на камне не останется, и ты об этом прекрасно знаешь. А вот на базу Империи Птица уже не прыгнет. Крови – ноль.

– Но ведь они не сдадутся! Я же говорил!

– Птице – нет; нам – да. Поверь, там как раз молятся о том, чтобы найти какое-нибудь почетный выход. На самом деле никто смерти не желает, какой угодно славной. Я там буду утром; а ты пока сделай одно: сделай им предложение от моего имени. Условия капитуляции настолько почетные, как им только захочется. Капитуляцию я приму сам. Лично. Под собственное слово. Понял? Для них никакого бесчестия. Можешь даже определить это как временную протекцию.

– Вы это серьезно, Генерал?

– Не задавай глупых вопросов, – рявкнул Закраца.

– В таком случае, я попробую.

Капитан Кузо отдал честь и отключился, зеркало отразило лица Генерала и майора.

Генерал выпрямился, улыбнулся.

Закраца покачал головой.

– Я уже вижу мину Бирзинни. Ведь усрется, когда услышит. Теперь все зависит от того, нет ли у сукина сына на Шпунте какого-нибудь крота. Ведь потом Кратер Птице уже никто не отдаст, на что-то подобное даже король не пойдет. А когда у урвитов Птицы сорвутся нервы, тогда с войной, считай, покончено…

Ни с того, ни с сего в Генерале вскипел холодный гнев. Одной силой мысли он повернул Закрацу вместе с креслом к себе, после чего нацелил окруженный стеклом и металлом палец.

– Не оскорбляй меня, Закраца, – процедил он сквозь сжатые зубы. Король с Бирзинни не понимают, потому что не хотят понимать, но разве и ты думаешь, будто мне эта война нужна ради забавы, развлечения, чтобы похвастаться?

– Прошу прошения, если вы это восприняли именно так…

Столь же быстро генеральский гнев прошел.

– Ладно, проехали. – Жарны махнул тростью, повернулся и вышел.

Джинн посадил служебную колесницу на крыше его виллы буквально в нескольких локтях от лежанки со спящей Касминой. Она заснула, следя за битвой на Жабьем Поле, в беспомощно висящей руке она все еще сжимала рюмку с остатками вина на дне. Генерал подошел, остановился над девушкой и глянул. Она была в белом, шелковом халате; поясок развязался, и шелк стекал по еще более белому телу. Генерал стоял и смотрел: голова опиралась на руке, веки опущены, губы полуоткрыты, растрепанные волосы прикрывают половину лица; на другой стороне, на скуле, красноватый отпечаток, наверное только что повернулась во сне с одного бока на другой. Генерал глядел, как она дышит. Груди поднимались вверх и опускались вниз. От ночной прохлады соски насторошились. Генерал поднял правую руку и придержал ладонь перед приоткрытыми губами Касмины. Горячее дыхание обжигало его кожу. Он глядел, как шевелятся под веками ее глазные яблоки. В женщине было три четверти эльфийской крови и, не было исключено, что сейчас она видела его сквозь веки. Он наклонился и поцеловал ее. В первом, рефлекторном движении, еще даже не проснувшись, не открыв глаз – та обняла Генерала и притянула к себе. Тот уперся, опасаясь за целостность лежанки.

– Старики, такие как я, – шепнул он, – верят уже лишь таким признаниям: бессознательным, невольным.

– А откуда тебе известно, кто мне снился?

– Я.

– Правда, мне снился ты. Ты заглядывал?

– Нет. Я видел, как ты улыбалась, а эта улыбка мне известна.

Он поднял рюмку, выпрямился, выпил.

– Тебе понравилось? – спросил он, указывая рюмкой на небо.

Девушка помассировала ухо, потянулась, завязала поясок на халате.

– Такие дети, как я, – буркнула она, – любят живописные зрелища. Пришло приглашение на пир к Озрабу, поедем?

– Нет.

– Ты даже не спросил, когда это.

– Завтра или послезавтра.

– Что, снова выезжаешь?

– Политика, Кас, политика.

Та с размахом поднялась, даже лежанка перевернулась.

– Ебать я хотела политику, – недовольно пробурчала она.

Генерал рассмеялся, притянул ее, прижал к себе.

– Я и не подозревал, что ты такая извращенка. Ну ладно, пошли уже, перед рассветом прохладнее всего.

Они спустились на второй этаж. Полтергейсты приготовили для Генерала горячую ванну – Касмина притворилась, что на него обиделась и отказалась, пошла сплетничать с подругами через зеркало.

Полклепсидры летаргии в обжигающей воде хватило Генералу, чтобы расслабиться полностью. Очнувшись, он провел несколько переговоров, пользуясь отражением в потолочном зеркале, на которое Генерал наложил заклятие с целью убрать сконденсировавшийся пар и войти в сеть городских зеркал. После этого полтергейсты вытерли Жарного толстыми, мягкими полотенцами и одели в трехслойное одеяние. Он перешел в кабинет. Времени на еду было жалко, поэтому взял энергию непосредственно из руки, проведя ее через плясавший в камине огонь. Усевшись затем в кресле, он активизировал «слуховое окно»: самое универсальное из стандартных заклинаний, визуализирующих магию. В «слуховом окне» имелся встроенный дешифрующий модуль, чтобы пробить возможные блокады заклинаний, защищающих их перед раскрытием на глазах чужого человека; но здесь хватило выявления пароля, потому что все это были заклинания самого графа. Но, понятное дело, есть заклинания и заклинания, пароли и пароли, различные уровни секретности и различные «слуховые окна».

Яркие пестрые цветы конструктов выстрелили из стен, из лежавших на столе и на полках шкафов артефактов, из самого стола, а левая рука Генерала буквально взорвалась гигантским, многоцветным букетом, который заполнил чуть ли не все помещение. Отделив все остальные визуализации, Генерал сконцентрировался только на последней. Он просканировал и развернул интересующие его ветви, втянув вовнутрь остальные символизирующие заклинания манифестации. Осталось всего лишь три конструкта: один в виде пошатывающейся черной в красные полоски контрзаклинаний трубы от указательного пальца до двери; второй, сплывающий разноцветным ковриком из под запястья на колени Генерала и вниз под ноги; и третий в виде паучьей сети жестких решающих алгоритмов, выраставшей из предплечья под самый потолок, где она складывалась в одеяло густого дыма. Инстинктивной, побочной мыслью Жарны вызвал квазииллюзорные магические операторы в виде пары щипцов, ножа, игл и бобины серебристой ленты – этот цвет не выступал ни в одной из визуализаций. После этого Генерал открыл сферу подвремени и приступил к работе. Языки пламени в камине поползли в замедленном темпе, словно стекающее внутри не подверженной действию гравитации печи не застывшее стекло.

На самом деле все продолжалось восемнадцать клепсидр, но когда он закрыл сферу, только начало светать. Генерал переоделся в полевой мундир. Зеркало отражало несколько орнаментов, означавших вызовы, но отвечать на них он не стал. Полтергейсты упаковали в сумку все указанные Генералом документы, артефакты и одежду, после чего доставили ее к колеснице.

Проходя по коридору, Генерал заглянул в спальню. Зря. Во второй раз увидал он спящую Касмину, беззащитную красоту, доверчивую наготу, спокойное дыхание сквозь полуоткрытые губы. Он был очарован белизной ее ножки. Генерал произнес контрзаклинание, второе, только после этого смог он идти дальше.

Он вышел на крышу. От Жабьего Поля не осталось и следа; вне всякого сомнения это означало конец Фердинанда.

– Академия Искусства Войны, Баурабисс, – приказал Генерал джинну.

Через открытую крышу ангара вовнутрь влетал холодный ветер. По серому прямоугольнику неба тянулись гадкие тучи. Утро появилось на свет не очень красивым.

– Сколько? – спросил Генерал у Закрацы.

– Шестьдесят два, – ответил майор, поглядывая через стекло конторки на пару магтехов в последний раз проверяющих приготовленный к полету челнок.

– Обернулись двумя, «Голубым» и «Черно-красным», – сообщил Туул, мастер по перевозкам Баурабисса. – По пятнадцать человек. Это последний рейс.

– Гульде?

– Уже на Шпунте.

– Капитан Глаз докладывает готовность, – отрапортовал демон операционного кристалла, лежащего в самом углу на столе Туула.

Генерал глянул на часы.

– Полклепсидры, – буркнул он под нос. – Нужно собираться. Подтверждение от Кузо было?

– Да.

– Бирзинни бумаги прислал?

– Еще ночью.

Генерал поднялся, потянулся, уставил взгляд в потолок и искривил губы.

– Закраца, – бросил он в пространство. – Летишь со мной.

Майор изумленно глянул на него.

– Генерал, я здесь…

– Летишь со мной, – повторил Жарны, и Закраца только пожал плечами, потому что он знал этот тон и понял, что судьба его уже припечатана.

– Место имеется, – вздохнул Туул, визуализируя с помощью кристалла на противоположной стене схему «Черно-красного». – В последнем летит только тринадцать человек. И остаток оборудования.

Генерал подошел к кристаллу, положил на нем ладонь, на мгновение отключился.

– Хорошо, – буркнул он, убирая руку.

Мастер с неудовольствием покачал головой.

– Не могли бы вы, генерал, делать это как-нибудь поделикатнее, а то демоны от подобных вивисекций глупеют.

– Прошу прощения. Времени нет. – Он склонился над заваленным бумагами столом и пожал Туулу руку. – Дай Бог.

– Дай Бог, – попрощался тот и сразу же завел разговор с чьим-то удаленным отражением в одном из расставленных на столешнице зеркал.

Майор с Генералом спустились по железной лестнице на уровень пола ангара; двери конторки за ними автоматически захлопнул джинн здания.

Закраца поискал сигареты, подкурил, затянулся дымом.

– Зачем? – спросил он, инстинктивно прикрыв их обоих наскоро сделанным противоподслушивающим пузырем.

– Потому что здесь нечто большее, чем тебе кажется.

– Что такое?

– Полетишь.

– Полечу. Есть. Понятное дело, полечу. Только демон в интуиции подсказывает, чтобы я держался осторожно.

– У тебя хорошие демоны, – усмехнулся Генерал. – Будь осторожен, всегда будь.

– И вы мне не скажете?

– Скажу.

– Тааак, – вздохнул Закраца и снял заклинание.

Они направились к «Черно-красному». Челнок висел на высоте двадцать локтей от пола. Он имел форму выпуклой сигары и был изготовлен из дубового дерева, гладко отполированного и покрытого лаком; с обоих концов сигара замыкалась симметричными розетками огромных, хрустальных окон. Генерал визуализировал «слуховое окно», которое выявило учетверенное герметизирующее заклинание Лобоньского-Крафта, сейчас плотно оплетавшее и прилегавшее к поверхности аппарата; он не заметил в нем каких-либо пропусков и дыр, впрочем, он и не ожидал их увидеть, зная тщательность работы магтехов Туула – все равно пришлось бы им довериться, нельзя же проследить за всем одному; конструкты заклинаний космических кораблей принадлежат к самым обширным и сложным. Правда, у него были неприятные воспоминания от внеатмосферных полетов. Однажды он пережил неожиданную разгерметизацию корабля на орбите; только лишь мгновенная, не задумывающаяся, артефактная реакция руки спасла его от смерти от удушения и замерзания. С того времени авария случилась одиннадцать лет назад – Генерал не покидал планету, неоднократно не подстраховавшись собственными заклинаниями. Он не шифровал их, поэтому сопровождавшие его урвиты могли полюбоваться на шедевр магического искусства, редуцирующий Лобоньского-Крафта до одной тысячной энергоемкости и токсичного первоначальных чар. Вот только скопировать это произведение никому не удавалось. Подобного рода примеры лучше всего свидетельствовали о верности принятого определения: не наука – искусство. Ну а Железный Генерал был непревзойденным верховным мастером в этого рода искусстве.

Возле обозначенного трубой зеленого газа левитационной вертикали «Черно-красного», через которую один из джиннов корабля втаскивал пассажиров вовнутрь, они встретили пилота.

– Для меня это честь, генерал, – сказал кинетик, поспешно дожевывая последний кусок бутерброда.

– Личный? – спросил Генерал, указывая жестом головы на прикрепленную к поясу пилота кобуру, из которой выступала рукоять пистолета, под воздействием «слухового окна» цветущего золотом и чернотой.

– Мммм, да, – ответил кинетик, проходя в зелень. – По Баурабиссу различные сплетни ходят. Кратер всего в семи змеях от Монаха, а, что ни говори, идет война. Вы же сам знаете, Генерал. Впрочем, а что такая пукалка может, это так, больше для психического комфорта, – прибавил он, летя к черному брюху челнока, которое, послушное воле джинна, уже раскрывалось шестилепестковым влазом.

Майор с Генералом влетели в корабль после пилота. Внутри стенки фосфоресцировали апельсиновым светом; тут было даже светлее, чем в ангаре. «Черно-красный», как и все челноки, по сути своей представлял лишь солидный ящик для перевозки людей и грузов с орбиты и на орбиту. Корабль был меньше, чем казался снаружи, и состоял из двух помещений: кабины пилота спереди и остальной части сигары, где к стенкам были прикреплены сиденья для пассажиров и крюки для грузов. Чтобы использовать пространство по максимуму, эта часть челнока была охвачена заклинанием, в определенной мере деформировавшим гравитацию: «низ» всегда находился под ногами, как только хотя бы одна из них касалась фосфоресцирующей древесины аппарата. Диаметр сигары превышал дюжину локтей, поэтому никто не зацеплялся головой о головы ходящих по «потолку», если только, понятное дело, вы не слишком приблизитесь к видовой розетке, где стенки «Черно-красного» сходились.

Здесь уже спал, пристегнувшись к креслу, один из прикомандированных урвитов – в неукомплектованном боевом мундире и в коконе сильного защитного заклинания.

Пилот, как только влетел вовнутрь, тут же исчез в своей кабине. Закараца с Генералом уселись рядом с розеткой; сквозь ее окна с высоты они могли видеть на несколько искаженный ангар и такое же искаженное небо.

– Отправляюсь на Шпунт, – сообщил Жарны майору и тут же превратился в смолисто-черную статую. Закраца лишь слегка поднял брови. Он вынул переносное зеркальце и вступил в длительную беседу с штабными офицерами из Замка, которые как раз анализировали данные, доставленные спасшимися шпионскими духами; блокада Птицы была гораздо более плотной, чем они надеялись, и сообщений имелось не так уж и много. Тем временем, Птица пер на Плису. Основные силы он перебрасывал через Тчаттаракку, испарив по ходу два Ядовитых Озера – Большое и Малое. Паника среди населения Княжества достигла таких размеров, что уже никто не мог справиться с миграционными перемещениями. Богумил Варжхад очутился перед дилеммой: впускать беженцев или не впускать? Походило на то, что никакого выхода нет; иммиграционные запреты, направленные против Лиги, мстили напором беженцев совершенно с другой стороны. На бирже Чурмы цена золота и алмазов, равно как и земли на Островах, подпрыгнула вверх. Монстр экономики никогда не умел управлять собственным лицом; при одной только тени мысли по нему прокатывались высоченные волны ужасных мин и гримас.

Вскоре прибыли и остальные одиннадцать урвитов. Закраца знал одного из них – хорунжего Юргу, поэтому вступил с ним в дискуссию относительно новых правил приема в Академию, в соответствии с которыми, к подготовке урвитов впервые допустили и женщин. Тем временем кинетик поднял челнок над городом и начал пробираться сквозь тучи к звездам. Едва видимые днем, по мере подъема «Черно-красного» они светили все ярче; противодействующие сопротивлению и проясняющие чары делали вид совершенно четким.

Небосклон потемнел вплоть до глубинного мрака холодного космоса – они вошли на орбиту Земли. Несколько незакрепленных предметов начали левитировать по кабине челнока. Урвиты в мгновение ока притянули их к себе с помощью телекинеза.

Войдя на соответствующий курс, «Черно-красный» начал догонять спутник. Пассажиры Шпунта не видели, пока не начался посадочный маневр, а точнее маневр притягивания, поскольку Шпунт, пускай и самый крупный из естественных спутников планеты, на самом деле был ничем иным, как только приличных размеров шарообразным каменным обломком. Его собственная гравитация была практически незаметной; все пребывающие на его поверхности вынуждены были носить специальные сапоги, с заранее нанесенными магами заклинаниями, чтобы случаем не «отскочить» в космос. Урвиты, понятное дело, свою обувь заколдовывали самостоятельно.

Как только челнок опустился вглубь ангара, Генерал вышел из безвременья.

Капитан Кузо билоцировался вовнутрь снижающегося корабля, за которым уже замкнулась полусфера герметизирующего времени, и доложился Генералу.

– Через клепсидру встречаемся на полпути. Ре Кваз лично. Я согласился на перенос в Кратер. Надеюсь, что и вы, Генерал, не имеете ничего против.

– Естественно. Люди Птицы показались?

– Еще нет. Зато духов нанесло вагон и маленькую тележку, лезут во все щели словно крысы, приходится проводить их массовое изгнание.

– Это от Птицы?

– А чьи же еще? Разведка Лиги никогда не могла работать особенно тонко.

– Сам ты где?

– Уже жду на месте, потому-то и не мог лично… Так вы, Генерал, летите сразу?

– Да. Бумаги у тебя?

– В соответствии с предложением майора Закрацы, основой текста стала капитуляция Шестьдесят Седьмой Аккадской – демоны перекопировали из архива.

– А ну-ка, давай сюда ненадолго фантом.

Кузо протянул руку, и в ней появилась папка с документами. Генерал коснулся ее пальцами левой руки.

– Спасибо. По дороге ознакомлюсь. Какие-нибудь приказы из Замка были?

– Только лишь подтверждение расписания.

Капитан исчез.

Тем временем «Черно-красный» застыл на месте, и урвиты начали выскакивать из челнока. Генерал, Закраца и пилот покинули корабль последними.

Они сразу же подплыли к двери ангара. Вся территория базы была охвачена герметизирующим заклинанием типа Крафт III, которое поддерживало здесь земную атмосферу; температуру же стабилизировал конструкт на живых алмазах, расщепленный на два в пятом измерении, чтобы поглощать жар непосредственно от Солнца.

Дежурный офицер попросил Генерала и Закрацу записаться в перечне прибывших и указал путь к посадочной площадке колесниц, что было совершенно лишним, поскольку и Генерал, и майор ориентировались в расположении строений Монаха не хуже самого дежурного. Само название – Монах – взялось от формы высившейся над базой скалы: она припоминала сгорбленную человеческую фигуру в капюшоне. В определенные периоды здешнего дня она накрывала своей тенью всю территорию базы.

Генерал с Закрацей не отправились сразу же к колесницам, вначале они зашли в один из соседних ангаров, который полностью заполняла туша «Яна IV». Этот корабль уже ничем не напоминал челноков типа «Черно-красного». Он был раз в десять крупнее. Что касается формы, то в его случае трудно вообще было говорить о какой-либо: в голову, скорее, приходил какой-то слепок более десятка зданий, какими-то чарами перенесенных вверх, вывернутых во все сторону без какого-либо почтения к гравитации и абсолютно случайным образом сцепленных друг с другом. Из этой деревянно-металлическо-каменно-парусинностеклянной конструкции во все стороны торчали: огромные мачты с парусами, выполненными из странного, зеркального материала; кривоватые башенки, стеклянные купола, хрустальные шары, даже что-то вроде живых растений безлистые деревца с белой корой, растущие в стороны, вниз, вверх, наискось. «Ян IV» был построен по приказу Люция, отца Богумила Варжхада, с целью исследования остальных планет системы, равно как и соседних планетных систем. Его растянули на автономной сетке из живых кристаллов, чтобы, благодаря беспредельному отбору энергии, дать возможность развить в его конструкции максимально сильных заклинаний. Корабль представлял собой самообеспечиваемое жилище для более, чем сотни человек; они могли проживать в нем сколь угодно долго, они могли путешествовать на нем в любые места вселенной, они могли помериться силами с любым противником. Нераскалываемый орешек жизни по оценке ледовой смерти. Кормчий – маг, изготовивший «Яна IV» – во время самого первого полета корабля, с целью проверки, а точнее доказательства того, что его дитя не подведет, пронзил, закрывшись внутри корабля, ядро Солнца: конструкт откачивал через живые алмазы энергию в обратную сторону, удаляя жар.

– Останься, – приказал Генерал Закраце. – Займись всем. Загрузи людей и оборудование. Проверь старый провиант. Как только я вернусь – улетаем. Связь с Замком блокируй. И людям тоже прикажи соблюдать тишину. Приказ был открытый?

– Нет, вербовку я устроил вслепую; только это никакого значения не имеет, люди идут на один только звук вашего имени, Генерал. Вы же понимаете, легенда.

– Ладно, не подлизывайся, не подлизывайся. Цель и координаты передашь исключительно Гульде. Остальным я сообщу сам, как только выйдем из поля действия зеркал.

– Есть.

– И ради Бога, перестань уже действовать по уставу.

– Так точно.

– Глупость по возрасту. – Качая головой и бормоча что-то себе под нос, Генерал направился к колесницам. По камням за ним плыли тени: от Земли огромной, ржаво-зеленой на звездном небе Шпунта – и бесчисленных блуждающих огоньков, лениво летающих под герметизирующей сферой базы.

Джинн колесницы находился в прекрасном настроении.

– О-о! Сам Железный Генерал! Вот это честь, вот это честь!

– Заткнись и лети.

Они выскочили за пределы сферы, и колесница окуталась автономным пузырем Крафта II. Одновременно ее покрыло зеркальное маскирующее заклинание, перекопированное с полусферы базы: шпионские духи шастали повсюду, и не следовало облегчать их задачу, добровольно предоставляя информацию о пребывании на Шпунте конкретных лиц и их начинаниях.

Впервые на долгое время Жарного охватила мягкая невесомость, и его артефактная рука тут же впрыснула ему в организм краткую серию физиологических заклинаний, чтобы нейтрализовать неприятные результаты гравитационного изменения.

Колесница летела над самой породой, неожиданными скачками перепрыгивая барьеры и камнем падая в углубления. Тень от Земли перемещалась по камню словно верный пес или как краткая ночная волна. Громадная планета, висящая над головой Генерала, придавала всему окружению нереальные черты, подчеркивая сказочность пейзажа.

Их колесница упала в очередной псевдоовраг Шпунта. В нем блеснул вдвойне отраженным светом, на три четверти укрытый в тени зеркальный пузырь. Генерал приказал: – Стоп! – И управляемый восторженным джинном экипаж спустился к нему, без какой-либо проблемы проникая зеркальную полусферу, поскольку маскирующие чары – стационарного пузыря и колесницы – распознали зашифрованные идентифицирующие сигнатуры «свой/чужой».

Внутри пузыря стояла пара десятков человек, собравшихся возле двух групп колесниц. Джинн приземлился возле группы генерала Кузо.

Генерал спрыгнул на грунт, капитан тут же подошел к нему.

– Я прочитал, – сказал ему Жарны. – Мне нравится. Имеется несколько мелких замечаний, но сейчас гораздо важнее скорость действий, чем юридические детали, посему принимаю в целом. Ре Кваз уже готов?

– Ээээ, да.

Вдвоем они направились к группе княжеских. Имперские урвиты внимательно следили за ними – как только Генерал поднял в знак приветствия свою волшебную руку, они тут же ответили, запустив ввысь салюты.

– Какие настроения? – спросил Генерал у капитана телепатически, под защитой ментальной блокады, от которой Кузо даже слегка побледнел и сбился с шага.

– У княжеских? Мрачные. Не очень-то они вдохновлены. Да и никто бы не был. Они настаивали на консультациях с Плисой.

– И что же?

– Вы понимаете, Генерал, что для Птицы Новая Плиса словно из стекла, духи там шастают как у себя дома.

– Ну и?