ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Пятница, 2 мая.

Административный комплекс;

база Аэрокосмических сил «Ванденберг»;

16:35 по тихоокеанскому поясному времени.

— В ходе расследования суд установил, что сержант Фрэнк Камински не виновен в трагическом происшествии, случившемся в среду, 15 апреля 2042 года на бывшей базе ООН, расположенной в кратере Пикар в Море Кризисов, где в результате огня, открытого вышеупомянутым сержантом Фрэнком Камински, погибли три бойца космического спецназа американской армии. Кроме того, суд установил, что причиной гибели бойцов явилось отсутствие в их скафандрах средств опознавания, которые могли бы предотвратить открытие огня. Критическая обстановка на месте помешала армии и морской пехоте принять все меры предосторожности, необходимые при проведении совместных боевых операций. Сержанту Фрэнку Камински было вменено в обязанность защищать жизнь вверенного его заботам штатского лица, следовательно, не имея возможности определить принадлежность приближавшихся к нему бойцов, он имел право открыть по ним огонь, видя в них прямую и непосредственную опасность. Находясь в условиях беспорядочного сражения, не имея возможности ни с помощью доступных ему технических средств, ни по внешним признакам отличить только что прибывших бойцов американского космического спецназа от атакующих китайских солдат, сержант Фрэнк Камински действовал в соответствии с полученной им подготовкой, выполняя данный ему приказ, как и надлежит поступать бойцу Корпуса морской пехоты США. Суд считает, что трагедия, приведшая к гибели людей, произошла по объективным причинам и не может возложить вину и ответственность за случившееся на какое-либо конкретное лицо. Суд считает, что дело должно быть закрыто и не имеет каких-либо дополнительных рекомендаций.

Раздался стук деревянного молотка.

— Дело закрыто!

— Всем встать! Смирно! — скомандовал судебный пристав.

Присутствующие поднялись со своих мест. Жюри присяжных, состоявшее из трех морских пехотинцев и двух армейских офицеров, собрало бумаги и покинуло помещение. Кэтлин не спускала глаз с Фрэнка Камински, который стоял по стойке «смирно», слегка пошатываясь, выслушал постановление суда.

«Эта трагедия — тяжелый удар для парня», — подумала Кэтлин. Она подошла к Фрэнку и тронула его за плечо. Тот так и подскочил.

— Смотри, не раскисай, Фрэнк! — сказала Кэтлин.

— Да, мэм. Все в порядке.

— Надеюсь, ты понимаешь, что тебя судили не из-за того, что кто-то думает, будто ты нарочно убил этих парней. И даже не из-за того, что кто-то думает, будто ты облажался. Этот процесс необходим, чтобы выяснить, что в действительности произошло, и чтобы сделать все возможное для предотвращения подобных случаев в будущем.

— Да, мэм. Я все это понимаю. Знаете, главное, мне жаль тех ребят тех троих, что я убил.

Кэтлин кивнула и потрепала Фрэнка по плечу.

— Ты все сделал правильно, просто произошел несчастный случай. Вот в чем беда. Ты не виноват, что несчастные случаи, особенно в космосе, приводят к гибели людей.

— Но это слабое утешение для жен и детей погибших, правда же, мэм?

— Конечно. Но люди постоянно гибнут на войне. Иногда они гибнут и по нелепой случайности. Ты ни в чем не виноват, парень. Помни об этом.

— Есть, мэм!

Но в голосе Фрэнка звучало сомнение.

Разумеется, как командиру сержанта Камински, Кэтлин пришлось давать показания в суде. Она обратила внимание на несогласованность действий армии и морской пехоты во время боя в Пикаре, хотела взять на себя всю ответственность за случившееся. Кэтлин должна была заставить полковника Уитворта прислушаться к ее словам. Тогда просто не было времени…

Показания Кэтлин Гарроуэй были приняты к сведению, ее предложение взять на себя вину отвергнуты. Кэтлин догадывалась о причине, вероятно, и армия и морская пехота решили спустить дело на тормозах.

Однако она очень боялась, что Фрэнка Камински не пощадят и он станет тем, кого русские называют «стрелочником», то есть жертвой, принесенной в угоду средствам массовой информации, которые постоянно интересовались трагедией в Пикаре.

Второе сражение в кратере Пикар закончилось полной победой американских войск. Уловка, придуманная Кэтлин, заключавшаяся в том, чтобы до наступления китайцев удерживать в южной части кратера резервный взвод, блестяще подтвердила давнишнее тактическое правило морской пехоты: два подразделения сражаются, а третье находится в резерве. Потери были незначительные: восемь убитых, включая погибших в результате трагической ошибки Фрэнка Камински; ооновцы потеряли убитыми двадцать восемь человек, а еще пятнадцать были взяты в плен. Все они оказались бойцами 74-й Народной армии Республики Северного Китая. Новые военнопленные, в придачу к итальянцам, захваченным во время первого сражения, создавали американцам дополнительные проблемы материального плана: их всех нужно было прокормить и обеспечить кислородом.

Специально оборудованный космический челнок, захваченный в Пикаре, то и дело совершал рейсы на лунный северный полюс, привозя запасы льда, необходимые для производства кислорода. Но это не слишком помогало, и когда через пять дней прибыла смена с двенадцатью буксирами, все находились на уменьшенном рационе и каждый, кто был свободен от несения службы, старался побольше спать, чтобы растянуть запасы кислорода.

Космическое подразделение морской пехоты ждала на Земле торжественная встреча. Возможно, именно поэтому власти решили не слишком докучать героям судебным разбирательством.

— У тебя безумный вид, — услышала Кэтлин голос прямо у себя над ухом.

Обернувшись, она увидела капитана Роба Ли, бодрого и подтянутого, в идеально отутюженной форме.

— Черт, уж если кого и следовало отдать под суд, так это меня! — воскликнула Кэтлин.

— Отдать под суд нужно было этого идиота Уитворта, — внес поправку Роб. — Ты была молодчиной, Кэт!

— Хотелось бы тебе поверить…

— Тебе сегодня вечером на службу?

— Нет…

Роб сделал глубокий вдох:

— Тогда послушай, что я скажу. Старый доктор Ли прописывает тебе обед в ресторане сегодня вечером. А затем поездку в Гавиоту и прогулку по пляжу при луне. Я заеду за тобой, скажем, в девятнадцать ноль-ноль.

— Прогулка при луне? — улыбнулась Кэтлин. — Это не так здорово, как прогулка по Луне.

— Но зато это чертовски романтично. Думаю, не слишком большое удовольствие целоваться, когда на тебя напялен скафандр.

— Ладно, посмотрим, что, по-твоему, считается большим удовольствием. Девятнадцать ноль-ноль меня устраивает. Где ты собираешься пообедать?

— Я, вроде бы, подумал о «Менкой».

Кэтлин удивленно подняла брови:

— О «Любовной лапше»?

Роб Ли смутился и покраснел до самых корней волос, стриженных коротко, по-военному.

— Это название ресторана так переводится?

— Приблизительно так.

— Этот новый японский ресторан недавно открылся в Лас-Крусесе.

— Знаю. Ты здорово придумал. Просто мечтаю попасть туда!

После возвращения с Луны они уже несколько раз назначали друг другу свидания. Собственно говоря, они довольно часто виделись в последнее время. До экспедиции на Луну Кэтлин не слишком хорошо знала Роба, но с тех пор она обнаружила, что, помимо страстной любви к морской пехоте, у них много других общих интересов. Оба любили долгие дискуссии и длинные прогулки; оба были откровенны и не боялись высказывать свое мнение. Оба много читали, увлекались программированием и любили научную фантастику. Оба посещали интенсивные курсы французского, желая освоить язык противника. Кроме того, оба любили японскую кухню. Для Кэтлин обед был счастливой возможностью избавиться от стресса, в котором она находилась всю неделю, пока велось официальное расследование.

Кэтлин уже не раз была в ресторане «Менкой», где ее знали все повара, а менеджер-японец был удивлен, когда она поклонилась и поприветствовала его на беглом японском. Их приняли с таким почтением, что Роб даже смутился.

— Я все время забываю, что ты наполовину японка, — усмехнулся Роб.

— Только в сердце, — ответила Кэтлин. — Ничего удивительного, я ведь так долго прожила в Японии.

— И именно поэтому ты так легко усваиваешь французский, верно? Потому что уже говоришь по-японски?

— Любой второй язык облегчает изучение третьего, — ответила Кэтлин.

В передней части ресторана «Менкой» обслуживали любителей западной кухни, а в глубине заведения находились комнаты для традиционных обедов, на которых обувь полагалось оставлять за дверью, а рис подавался в конце обеда, чтобы гости могли насытиться и вычистить тарелку. В этих комнатах ели палочками, сидя на полу Кэтлин помогла Робу освоить эту премудрость и уверила, что можно, не нарушая приличий, поднести ко рту миску с супом и выловить из нее куски мяса и овощей. За обедом они разговорились об изображениях инопланетян и другой информации, добытой на Марсе, а также задумались о будущем, которое ждет человечество в космосе.

По молчаливому соглашению они тщательно избегали всего, что было связано с расследованием и несчастным случаем в Пикаре.

— Помяни мое слово, Кэт, — сказал Роб во время обеда, — власти отправят нас обживать космос, и именно морская пехота окажется там раньше всех.

— Забавно, — ответила Кэтлин, жуя бамбук с грибами. — Я думаю, что все дело в археологических находках, касающихся инопланетян. Именно они возродили космическую программу, когда наши власти почти думать забыли о космосе.

— Конечно. По-моему, как раз из-за этого они и засуетились, — какое-то время Роб молча жевал в задумчивости. — Впрочем, если как следует поразмыслить, правительству нужно было отправить на Марс как можно больше народу. Вот почему мы оказались на Сидонии, вот почему там побывало так много морских пехотинцев. Мы должны были защищать наши национальные интересы… я имею в виду технику и прочие находки, оставшиеся от инопланетян. А теперь то же самое происходит на Луне.

Разговор слишком приблизился к опасной теме. Кэтлин решила увести беседу от экспедиции, совершенной морской пехотой во Фра Мауро и Пикар.

— Конечно, нам нужна их техника. Подумай, сколько полезного мы можем узнать, изучая наследие инопланетян! Это всем известно!

— Ты вспомни историю, — сказал Роб, — вспомни, как обстояло дело на американском Западе. Конечно, поселенцы отправлялись туда в поисках золота, плодородной земли и тому подобного. Они использовали фургоны, а позднее трансконтинентальные железные дороги, чтобы попасть туда. Но именно солдаты распространяли цивилизацию по всей огромной территории от Миссури до Калифорнии. Именно солдаты построили форт в Ларами, а также Форт-Коллинс, Ливенворт, Додж и Линкольн и многочисленные одинокие заставы по всему Западу, которые потом превратились в города.

— Думаю, коренные жители не согласились бы с твоим использованием слова «цивилизация», — ответила Кэтлин. — Но я понимаю твою точку зрения.

— Думаю, искатели золота и других полезных ископаемых не могли дать Западу то, что он получил от военных, — настаивал Роб. — Без фортов, построенных по всему континенту, мы бы в конечном счете превратились в две страны, — Соединенные Штаты и Калифорнию, а между нами пролегали бы горы и пустыня.

— А вспомни мормонов, — сказала Кэтлин. Она тоже порядочно знала историю, чтобы достойно отвечать Робу и получать удовольствие от хорошего спора. — Как ты можешь забыть о мормонах!

— Это все декоративные мелочи, — ответил Роб, небрежно махнув рукой. — Если мыслить масштабно, именно солдаты построили заставы, затем привезли туда своих жен и основали города. Поселенцы прибыли после, чтобы кормить армию. Затем появились железные дороги, и между городами наладилась связь. Солдаты, когда отпала необходимость воевать, стали обрабатывать дешевую плодородную землю. То же самое произойдет и в космосе.

— Я не уверена, что там найдется «дешевая плодородная земля».

— Да ладно тебе, Кэт. Ты ведь знаешь, что я имею в виду.

— Конечно. Возможно ты прав…

— Возможно?

— В чем заключалась наша главная проблема на Луне?

Роб устало улыбнулся:

— Ты хочешь сказать, не считая армии?

Кэтлин кивнула, Роб пожал плечами.

— По-моему, материальная база. Особенно, вода и воздух.

— На Луне у нас постоянно были рабочие бригады, добывавшие на полюсе лед и отправлявшие его в Пикар. На других участках Солнечной системы эта задача не решалась бы так легко.

— Думаю, ты преувеличиваешь. Знаешь, во всей Солнечной системе, пожалуй, только на Венере нет легкодоступных источников воды.

— А как же Меркурий?

— Там тоже есть лед на полюсе.

— Да, ты прав, — согласилась Кейт, вспомнив, что читала статью на эту тему.

— Везде, где можно раздобыть лед, нам обеспечены кислород, вода и ракетное топливо. Я, видишь ли, уже представляю себе, как армия строит заставы, вроде старинных приграничных фортов, чтобы защищать источники воды.

— Как я догадываюсь, под армией следует понимать морскую пехоту.

Роб засмеялся и поднял чашку с o-sake, словно желая произнести тост.

— Победа или смерть! — воскликнул он. — Морская пехота, как всегда, высадится первой, застолбит участок, а когда минует опасность, появятся штабные и приберут к рукам всю славу!

— Ладно, ладно, я согласна со всем этим. Но и ты должен признать, что если бы не археологические находки, наша космическая программа давно бы отдала концы.

Роб пожал плечами:

— Может, и отдала бы, кабы техническое развитие инопланетян не произвело достаточного впечатления.

— А что там такого примечательного?

— Черт его знает. Средство от глобального потепления, к примеру.

— Неплохо.

— Конечно, там все гораздо серьезнее, чем утверждают последователи разных дурацких культов. Возможно, новая разновидность космического корабля или новый источник энергии. Думаю, мы в любом случае узнаем, ведь наше присутствие там необходимо.

— И я так думаю, — согласилась Кэтлин.

Затем она поведала Робу о своей давнишней мечте оказаться в числе первых, кто полетит к звездам…

После обеда они с Робом покинули горы и отправились в парк Гавиота. Как и на всяком другом пляже, поднимающийся Мировой океан медленно поглощал песчаный шельф, а участившиеся за последние годы ураганы часто уносили уцелевший песок на обнаженные скалы.

Однако те же самые ураганы возвращали песок на прежнее место, и нынче пляж находился в довольно приличном состоянии. Конечно, даже во время отлива, шельф уже не был таким широким, как пятьдесят или даже двадцать лет назад. Однако он сохранил некоторое сходство с покрытым морской пеной диким пространством, отделявшим сушу от океанской воды.

На юго-востоке в безоблачном небе сияла серебристым светом почти полная луна. Кэтлин и Роб вышли из машины и начали спускаться по длинной лестнице к пляжу. Волны грохотали и шипели, сотрясая отражавшийся в воде столб лунного света.

В дневное время парк служил убежищем для огромного числа желающих избавиться от одежды и насладиться морской водой. Однако после захода солнца толпа редела, оставались лишь немногочисленные пары и маленькие семейные группы, сидевшие у костра или тайком занимавшиеся любовью на одеялах, расстеленных между дюнами и скалами. Вблизи от Лос-Анджелеса звезды всегда светят ярко и даже далеко от берега горизонт был буквально залит их теплым светом.

— Так что ты слышал об операции «Быстрая победа»? — поинтересовалась Кэтлин у Роба.

По дороге в парк они чуть-чуть поговорили об этом. В последнее время Кэтлин много размышляла о слухах, касающихся предполагаемого наступления, но до сих пор у нее не было возможности поговорить об этом с кем-то более осведомленным, чем она. Информация хранилась в строжайшей секретности.

Кэтлин внезапно остановилась, скинула туфли и погрузила босые ступни во влажный песок. Роб, сидя на корточках, расшнуровал ботинки, стянул носки и закатал штанины джинсов. Он принес с собой полотенце. Воздух оставался еще горячим после тридцатиградусной жары, но морской бриз был освежающим, почти холодным. Как всегда, теплые апрельские дни наводили Кэтлин на мысль об ужасной жаре наступающего лета. С каждым годом летняя жара как будто бы усиливалась, а ураганы учащались.

— Не знаю, что и сказать об этой операции, — ответил наконец Роб, — но у меня дурные предчувствия. Знаешь, кто будет командовать?

— Генерал Ричардсон, как я слышала.

— Правильно, только он останется в Пентагоне. Ты угадай, кто будет командовать на месте, отдавать приказы и вести в атаку.

— Не знаю…

— Я так и думал. Боюсь, это твой старый друг, полковник Уитворт. — Роб усмехнулся. — Кто-то решил, что он лучше всех справится с задачей, так как у него есть опыт ведения боя в безвоздушном пространстве.

— Помоги нам, Господи!

— Я слышал, во время планирования операции вышло нечто вроде ссоры. Кажется, всем нетерпелось атаковать гальюнников.

— И кому досталась эта привилегия?

— Армии. Кто-то заявил, что морская пехота и без того уже достаточно прославилась в боях на Луне.

Кэтлин рассмеялась:

— Так вот что они думают!

— Разумеется, транспортировкой займутся Аэрокосмические силы. Не знаю точно, что они планируют, но по-моему, они постараются попасть на Луну как можно быстрее, прямо с Земли. Кроме того, им нужно будет как-то ускользнуть от Демона.

Демоном в обиходе называли таинственное оружие, погубившее «Ястреб». По различным слухам, это был то ли мощный лазер, то ли луч из антивещества, то ли совершенно новое оружие, о котором до сих пор никто не знал.

— Думаешь, это сработает?

— Черт его знает. Я надеюсь, но…

— Но?

— Знаешь, по-моему, не дело они затеяли. Думаю, никто толком не знает, что за чертовщина творится там, на Луне. Боюсь, армию ждет ад кромешный.

Они прошли довольно большое расстояние к востоку от лестницы и очутились в почти пустынной части пляжа, лишь несколько костров горели поодаль. Роб и Кэтлин оказались наедине с грохочущим прибоем, сверкающими звездами и луной.

— Может, поплаваем? — весело предложил Роб.

На мгновение Кэтлин задумалась над предложением. Она не взяла с собой купальник и внезапно поняла, что было бы лучше надеть под брюки что-нибудь более существенное, чем прозрачные трусики.

Конечно, она много раз появлялась голой на людях, особенно среди пляжной толпы, но никогда не раздевалась в присутствии Роба. Будь он просто безымянным незнакомцем из пляжной толпы, она бы скинула одежду не раздумывая.

— Конечно, почему бы и нет! — вдруг решилась Кэтлин и начала раздеваться, бросая одежду прямо на песок.

От сознания собственной смелости у нее слегка кружилась голова. Оставив сброшенную одежду на пляже рядом с полотенцем, Роб и Кэтлин, взявшись за руки, побежали навстречу волнам.

Не успели они добежать, как вдали послышались глухие раскаты грома. Молодые люди остановились, повернулись на северо-запад и посмотрели на небо.

Там по-прежнему ярко блестели звезды и ничто не указывало на приближающуюся грозу. Зато со стороны гор Санта-Инес, затмевая освещавшие автостоянку далекие фонари, медленно уходил в небо ослепительный огненный шар с длинным хвостом белого пламени. Описав дугу, он поднялся к зениту и быстро понесся к югу. Следом с некоторым опозданием несся слегка приглушенный рокот.

— «Зевс-2», — сказала Кэтлин, когда шум затих. Огненная стрела исчезла вдали, оставив в ночном небе след, напоминавший длинный шрам.

— Носитель большой грузоподъемности, — добавил излишнюю подробность Роб. — Боже, даже не верится, что и мы летали в космос на такой штуковине, правда?

Снова раздался гром, и снова на севере-западе над горами появилась вспышка.

— Еще один, — сказала Кэтлин.

За второй вспышкой последовала третья, потом четвертая и пятая. Они шли друг за другом с такой точностью, что их слабо светящиеся следы сливались и переплетались в усыпанном звездами небе.

Совершенно непонятно, как и когда это случилось, но Кэтлин обнаружила, что они с Робом стоят, крепко обнявшись. И тут у нее дух захватило от накатившей холодной морской волны. Кэтлин освободилась из объятий Роба и выскочила из воды на сухой песок. Очарование момента было разрушено.

— Счастливого пути, парни, — сказал Роб, глядя в небо. — Помоги вам Бог…

— Думаешь, это «Быстрая Победа»?

— А как же иначе! Для чего бы еще понадобилось за несколько минут запускать целых пять носителей? Я даже думаю, что им не придется корректировать орбиту, состыкуются с буксиром на полярной и прямиком на Луну.

Ракеты, запущенные с космодрома Ванденберг всегда отправлялись на юг, через океан, на полярную или околополярную орбиту, чтобы в случае аварии горящие обломки не упали на Лос-Анджелес.

Такое большое количество кораблей, запущенных друг за другом, указывало на то, что где-то на околоземной орбите их ждут буксиры, которые должны будут доставить их на Луну.

Роб отвел взгляд от неба и принялся внимательно рассматривать залитую лунным светом обнаженную Кэтлин. Наконец он сказал со вздохом:

— Думаю, нам пора возвращаться на базу…

Кэтлин задумалась.

Существовало множество правил, регулирующих сексуальные взаимоотношения между военнослужащими. При возникновении половой связи разница в чине могла быть расценена как злоупотребление властью либо как стремление добиться привилегий. Однако в действительности все понимали, что сексуальные контакты между мужчинами и женщинами неизбежны, и смотрели на них сквозь пальцы, если подобные отношения не вели к ослаблению порядка и дисциплины и не нарушали общепринятых норм поведения. На сохранении порядка и дисциплины особенно настаивала 134 статья Единого кодекса военных законов.

Кэтлин не слишком беспокоило, как отнесется Корпус морской пехоты к тому, что лейтенант уляжется в постель с капитаном. Она просто сомневалась, что готова заняться любовью. Кэт ни с кем не спала с тех пор, как почти два года назад погиб Юкио. Однако она понимала, что это не может длится вечно.

— Нам вовсе не обязательно возвращаться, — сказала она, решившись. — Ты ведь свободен в выходной?

Роб кивнул.

— И я свободна. Мы должны явиться на службу в понедельник в семь утра, верно? — Кэтлин вернулась в воду, подошла к Робу и нежно положила руки ему на плечи. — Ну и чем ты думаешь заняться в выходные?

— А вот чем, — ответил Роб, стискивая Кэтлин в объятиях. Их поцелуй длился долго-долго.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Среда, 7 мая.

Центр по подготовке новобранцев;

остров Парис, рекрутский взвод № 4239;

13:45 по восточному поясному времени.

— Итак, барышни, я собираюсь показать вам нечто важное, — заявил сержант Нокс. — Очень важное.

В руках он держал кусок серого вещества, напоминавшего глину. Во время краткого обращения к рекрутам сержант несколько раз подбросил в воздух этот серый комок.

Стоял знойный, влажный майский день. Медное небо закрывали тучи. Третья неделя в учебном лагере была переполнена важными событиями. Новобранцы рекрутского взвода № 4239 в первый раз преодолели полосу препятствий, в первый раз перелезли через высокую деревянную стену, в первый раз перебрались по канату через яму с грязью. Словом, состоялось их знакомство со штурмовым городком. Кроме того, на этой неделе новобранцы сдали свой первый письменный экзамен, прошли первую за время пребывания в учебном лагере медкомиссию, хотя в вербовочном центре у них уже был медосмотр. На этой же неделе состоялась первая инспекция и первый парад, на котором рекруты должны были продемонстрировать свои растущие успехи в строевой подготовке.

Подготовка новобранцев шла в суровых и изнуряющих условиях, сюрпризы следовали один за другим. Рекруты едва успевали справляться с возникающими перед ними сложными задачами. Помимо занятий по физической подготовке, много внимания уделялось усвоению теоретических знаний. Сержант Нокс объяснил своим подопечным, что развитые умственные способности очень часто помогают морскому пехотинцу выжить. Из-за постоянной жары занятия по строевой и физической подготовке, а также длинные пробеги проводились утром или ближе к вечеру. Середина дня, до и после обеда, была посвящена лекциям и демонстрациям. Именно такую демонстрацию проводил сейчас в рекрутском взводе № 4239 сержант Нокс.

Джек сидел на земле, скрестив ноги, следил, как сержант возится со своей глиной, и вдруг понял, что, продержавшись в учебном лагере почти три недели, уже кое-чего добился. За это время в рекрутском взводе № 4239 остался шестьдесят один новобранец, хотя изначально их было восемьдесят. Взвод сократился почти на четверть. Один парень из Теннесси не выдержал и как-то вечером со слезами на глазах принялся умолять инструктора, чтобы тот отпустил его домой. Был еще бойкий и дерзкий малый из Нью-Йорка по фамилии Дауд. Однажды он устроил скандал в столовой и даже замахнулся на Нокса… всего лишь замахнулся, но последствия не заставили себя ждать: Дауда мигом вытурили. Рекрут Мартелли, один из «жиртрестов» взвода, не смог сдать нормативы по физической подготовке, за что и был отчислен в начале этой недели.

Кроме того, шесть или восемь новобранцев получили травмы. Некоторые из них пострадали довольно серьезно и лежали в больнице с переломами. Говорили, что им теперь придется проходить обучение в другом взводе. По мнению Джека, это было очень скверно. В самый разгар обучения оказаться в незнакомом взводе, где ты никого не знаешь и тебя никто не знает…

Джек постоянно опасался, что такая неприятность может случиться и с ним. Он знал своих ребят, привязался к ним, сжился с ними. Он стал неотъемлемой частью своего взвода, никогда в жизни он еще не испытывал такого чувства единства. За три недели сержант Нокс и его помощники изломали новобранцев до предела. Теперь они строят их заново. Точнее говоря, строят из них что-то новое.