С. Мы проверили берлинский архив, чтобы установить: не жил ли там другой Мюллер.
      М. Вы могли бы разрабатывать эту идею, в конце концов. Это застраховало бы нас от проблем в будущем, если официально я был бы признан мертвым.
      С. Мы думали об этом, но нам не известно, у кого могут быть ваши документы.
      М. Я сказал "разрабатывать" эту идею, а не принимать ее сгоряча.
      С. Мы можем сказать им, что вы улетели в Аргентину вместе с Борманом.
      М. Вы продолжаете пристраивать ко мне Бормана. Я уже говорил вам и повторю хоть дюжину раз, что Борман мертв. Ваши люди из разведки и тупые журналисты упиваются собственной болтовней. На самом деле Борман на Луне, живет в специальной колонии людей СС, бывших членов партии и смазливых девиц из ассоциации "Сила через Радость". Они отправились туда после того, как украли мой "цеппелин". Вы можете прогуливаться по Берлину с тачкой, полной сигарет, и на вас обратят внимание тысячи зевак, которые потом будут клясться, что видели Мартина, сделавшего им ручкой на прощание.
      С. Вы понимаете, что я должен был задать вам некоторые вопросы, но это не мои вопросы.
      М. Нет, вы не идиот, судя по тому, что я слышал о мистере Визнере.
      КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
      Развязанная в 1939 году война в Европе положила начало жестоким действиям против гражданского населения обоих полушарий - тенденции, которая не ослабевает и по сей день. Многие эпизоды японо-китайской войны 1930-х, вошедшие в историю, были вестниками этой тенденции, Польская же кампания стала ее началом в Европе. Комментарии Мюллера по этим аспектам истории достойны внимания.
      С. Проблема эйнзатцкоманд {Спецподразделения полиции безопасности и СД. - Примеч. ред.} по-прежнему актуальна, и мы действительно хотели получить некоторые комментарии об этом от вас, так сказать "из первых рук".
      M. Конечно. Вначале этим руководил Гейдрих, а позже порядок контроля был изменен. Первоначально РСХА {Главное управление имперской безопасности. - Примеч. ред.} подчинялось шефу полиции безопасности, но позже руководство перешло к Гиммлеру и, конечно, некоторые силы личного состава гестапо были выделены для проведения совместных операций с этими группами.
      С. Поэтому я и обратился к вам с этим вопросом. У этих групп весьма скверная репутация, и ваша связь с ними очень важна.
      М. Наверное, в глазах коммунистов они и выглядели скверно. Кстати, и бандиты, и криминальные элементы, и убийцы тоже не имели с ними ничего общего. Как я уже говорил, эти группы не были под моим руководством, хотя однажды меня просили командовать одной из них. Я отказался, но не потому, что осуждал их действия, а просто из-за множества других, более важных дел, чем охота за этими несчастными.
      С. Да, но они охотились за евреями и убивали их?
      М. Они охотились за людьми и убивали их, я только что говорил об этом. Если евреи оказывались виновными, они тоже попадались, но не потому только, что они были евреями.
      С. К чему были эти вооруженные облавы на польской территории, если не для того, чтобы уничтожить ваших политических и особенно расовых врагов?
      М. Если вы считаете, что у кого-то был специфический интерес к дикой охоте на евреев, вы глубоко ошибаетесь.
      С. Но в Польше точно...
      M. Да, в Польше. Что, по-вашему, происходило в Польше, когда там началась кампания? Скажите, что вы об этом думаете, я не хочу гадать.
      С. Ну, разумеется, уничтожение поляков, и польских евреев в особенности, - первое, что приходит в голову. Деятельность этих "охотников" освещалась в Нюрнберге, известно, что они совершали набеги на Польшу и истребили много людей... и в России также.
      М. Давайте рассмотрим это должным образом в надлежащем порядке.
      С. Согласен, пожалуйста, продолжайте.
      М. Я не вижу смысла углубляться в историю, потому что всем нам в действительности это безразлично. Но мне хотелось бы отметить одно заблуждение, ложное мнение, просто чтобы быть точным. Я сказал, что не участвовал в этих акциях, но в основном все знал о них, практически с самого начала. Что вам известно об отношениях Германии и Польши?
      С. Это не моя область.
      М. Когда-то была моя, поэтому я могу просветить вас немного и расширить ваши знания, если не изменить вашу точку зрения. Германия и Польша после Версальского договора стали злейшими врагами. Большая часть Германии, принадлежавшая ей веками, населенная и возделанная немцами, была отдана полякам вашим безумным президентом Вильсоном. Я должен сказать, что Вильсон и несет большую часть ответственности за предыдущую войну, без сомнения. Он достиг соглашения с нашим правительством о мире и, когда Германия была разоружена, намеренно изменил его. Я был свидетелем возвращения французских территорий, но в восточной Германии, особенно в Силезии, дела шли чудовищно.
      Сначала те немцы, которые остались на нашей бывшей территории, жестоко преследовались завистливыми поляками. Дело осложнялось и тем, что британские и французские наблюдатели, посланные туда, чтобы помогать полякам, потребовали прекратить это варварство. Никто не обращал на это никакого внимания, и все шло своим чередом. В 1932 году поляки, опасаясь, что Гитлер может прийти к власти, сосредоточили войска на границе Восточной Пруссии и Силезии и угрожали вторжением. У нас тогда была маленькая армия и мы не могли этого предотвратить. Гитлер был вынужден рассмотреть их требования, мы подписали выгодные для них соглашения и, конечно, прекратили отношения с их врагами - Советами. Позднее, после аншлюсса Австрии, и особенно после передачи нам Судетов, поляки встревожились, опасаясь, что мы попытаемся вернуть отнятые у нас земли {По Версальскому договору. - Примеч. ред.}. Вместо того чтобы попытаться договориться с нами, они стали нам угрожать. Конечно, к этому времени армия сильно увеличилась и их угрозы ничего не стоили. По какой-то причине эти глупцы решили, что они достаточно сильны, обратились к Англии и Франции и настояли на заключении с ними пакта. Они открыто выступили против Гитлера и отказались даже обсуждать с ним проблему Данцигского коридора. Это, естественно, возмутило Гитлера, который чувствовал, что из всех его территориальных притязаний в Европе Данциг является самым законным.
      Бек, их министр иностранных дел, был высокомерным мулом с манией величия и замашками Людовика XIV. Но Людовик без армии, экономики или, что хуже, разумного населения. Поляки являются, без сомнения, самыми тупыми и жестокими созданиями на земле.
      С. Теперь...
      М. Пожалуйста, позвольте мне закончить. Вы будете комментировать, когда я завершу. Я сказал "жестокими". Думаю, в апреле 1939 года Польша начала репрессивную кампанию против германского меньшинства в стране, давая понять Гитлеру, что у них имеются потенциальные заложники, если он будет чересчур агрессивным. Любой, кто знает Гитлера, сказал бы, что с ним нельзя договариваться с помощью шантажа. Им это сошло с рук однажды, но больше они ничего не добьются. Конечно, репортажи об избиениях, поджогах, убийствах, доходящие до Министерства иностранных дел от немецких дипломатов в Польше, приводили Гитлера в бешенство. Если бы это был один инцидент, он мог бы пройти незамеченным, но подобная информация поступала каждую неделю, и настал момент, когда это стало невозможно игнорировать.
      Некоторым удачливым и смелым немцам удалось сбежать в Германию, и их рассказы об ужасах террора не сходили со страниц газет, при активном содействии Геббельса. Эти истории, порождали злобу в обществе, о чем вы догадываетесь, но многие из них, как мы потом выяснили, оказались правдивыми.
      Непосредственно после начала войны, в первых числах сентября, поляки в бывших германских районах, по специальному распоряжению своего руководства, напали на немецкое меньшинство со зверской жестокостью. Женщины и дети, даже маленькие, подвергались пыткам, их буквально разделывали словно туши скота, что я не могу даже обсуждать это здесь. У меня есть тысячи фотографий, сделанных полицией, которые я буду более чем счастлив показать вам позже, но сейчас разрешите мне продолжить. Те счастливые немцы, которые избежали этой бойни, спасаясь бегством, просили защиты у германских войск. Многие из этих немцев сформировали отряды самозащиты и помогали военным. Когда наши войска стали наступать и сами убедились в польском варварстве, ненависть их возросла и потребовалось изолировать поляков, виновных в этих преступлениях. В Судеты была послана полиция безопасности дабы обеспечивать порядок на оккупированных территориях. Репрессировались немцы, настроенные против Гитлера или занимавшиеся пропагандой. Люди из службы безопасности взяли под контроль также чехов, которые были потенциально готовы к сопротивлению, и тех из них, кто издевался в Судетах над немецким меньшинством. Но чехи были ангелами милосердия по сравнению с поляками, должен я вам сказать.
      Как только началась польская кампания, эти отряды полиции безопасности были созданы вновь. Я знаю об этом с самого начала, потому что гестапо выделило агентов для помощи постоянной полиции безопасности. Я присутствовал на некоторых заседаниях по этому поводу и полностью одобрял цели и задачи этих групп безопасности.
      Обнародование фактов массового истребления немецкого мирного населения усложнило ситуацию. Когда Гитлер узнал об этом, он пришел в бешенство. Он вызвал Гиммлера и Гейдриха и, позже, меня и жестко без околичностей приказал, во-первых, защитить немцев в Польше, во-вторых, расстрелять тех, кто повинен в этой бойне. Военные были шокированы приказом фюрера, но позже изменили свое отношение, узнав, что немецкие военнопленные были жестоко убиты поляками. У них были выколоты глаза, отрезаны гениталии, многие были сожжены. После всего этого военные потребовали правосудия. Однако ситуация не улучшилась, потому что уцелевшие немцы, помогавшие военным, начали вести себя столь же зверски, как и поляки. Это было так ужасно, что военные вынуждены были распустить немецкие группы, тех же, у кого был призывной возраст, мобилизовали.
      Что касается польских уголовников, то полиция безопасности и служба безопасности выявили их. Был учрежден суд, были представлены доказательства и вынесены смертные приговоры. Это был упорядоченный процесс, а не акт мести германского населения.
      С. Но мы оба знаем, что многие поляки были ликвидированы, ведь так?
      М. Определенно. А вы знаете, сколько немецкого населения было уничтожено?
      С. Понятия не имею.
      М. 13 000 тел стариков, женщин, детей и младенцев были идентифицированы. А сколько было тех, кого идентифицировать было невозможно!
      С. И сколько их было?
      М. Более 50 000. Я читал отчеты и разговаривал с моими людьми. Евреи? Действительно, немногие из них были замешаны в убийствах, но не забывайте, поляки ненавидели евреев и убивали многих из них без какой-либо нашей помощи.
      С. Да, я слышал кое-что об этом. Когда Аушвиц был освобожден советскими войсками, там было около 12 000 больных евреев. Когда Советы вошли в лагерь, охранники начали стрелять по этим евреям из автоматов. Советский полковник рассказывал мне в Нюрнберге, что кровь вытекала из-под дверей бараков, где находились эти люди. Охранники были поляками, нанятыми вашими людьми.
      М. Это подтверждает то, что я сказал вам, не так ли? А что делали русские?
      С. Ничего. Они тоже не любили евреев и не вмешивались. Несколько евреев-офицеров попытались остановить это, но было слишком поздно.
      М. И, конечно, мы теперь во всем этом виноваты.
      С. Но вы утверждаете, что гестапо не было напрямую замешано в этом?
      М. Не совсем так. Я говорил, что мы поставляли львиную долю личного состава групп безопасности. Я сам не осуществлял руководство, хотя полностью осознавал, что происходит, и если быть абсолютно честным, я соглашался с их курсом тогда, как я согласен и сейчас.
      С. Вы, должно быть, не согласны с тем, что германские власти были в конечном счете ответственны за эту чрезмерность?
      М. С моральной точки зрения - да. С практической - нет. И военные и полицейские операции не проводятся моралистами. Старик Фриц сказал однажды, что, когда солдат начинает думать, он перестает быть солдатом.
      С. Да, но ваша репутация?
      М. Моя репутация? Я говорил, что не руководил ни одной из этих групп. Одобрение их действий - это вовсе не признание вины.
      С. Я вспоминаю один эпизод, который вкратце готовил для Нюрнберга, массовое убийство евреев под Киевом в 1941 году. Разве не было 30 000 евреев, вывезенных за город и расстрелянных СС?
      М. Нет. Украинская полиция, позвольте мне сообщить вам, ради собственного развлечения расстреляла около 3000 евреев {Утверждается, что в Бабьем Яру немцы уничтожили 100 тысяч советских граждан - Примеч. ред.}. Кто-то добавил лишний ноль. Начальник полиции был позднее нами расстрелян.
      С. За расстрел евреев?
      М. За не согласованные с властями убийства. Теперь, я полагаю, вы скажете, что, раз немцы вооружили этих украинцев и мы оккупировали эту территорию, мы несем ответственность. Косвенным образом, да. Я в этом с вами согласен. И если американские солдаты напиваются в Антверпене и насилуют и убивают бельгийских женщин, ваши военные также виноваты?
      С. Мы повесили их.
      М. Мы также. Это всегда плохо для дисциплины - насилие и мародерство. Но, возвращаясь к акциям в Польше и, позднее, в России, пожалуйста, заметьте, что подобное не случалось, во Франции, Дании или Норвегии. Не было необходимости в таких действиях. Это были цивилизованные люди, не поляки или славяне. В этом разница. С тех пор как русские стали вашими врагами, вы почему-то стали интересоваться тем, сколько бандитов мы повесили на деревьях или расстреляли. Ваши люди не интересуются зарубленными немцами (гражданским населением), и я лично не интересуюсь повешенными бандитами. Если бы вы когда-либо имели дело с этим сбродом, то вы прибежали бы ко мне, чтобы попросить меня уничтожить их. Фактически вы уже обсудили со мной программу Варфоломеевской ночи. И это явления одного порядка, не так ли? Одно ясно: меры должны быть превентивными. Выбор времени - главное в этом деле. Будьте уверены, что я не имел непосредственного контроля и не несу прямой ответственности за силы безопасности. Это то, что вы хотели услышать, да?
      С. Я думаю, мы значительно это отредактируем, прежде чем представить к рассмотрению.
      М. Конечно, теперь вы серьезны, прямо как русские с этими проверками. Когда ваше начальство давало вам все эти беспочвенные вопросы, которые вы мне задавали, вас не осенило, что вы теряете время? Я приведу вам такой пример: сумасшедший стреляет с крыши наугад по улице. Совершенно невиновные люди убиты. Полиция посылает человека на крышу, и он стреляет безумцу в голову. Справедливо? Конечно. Но всегда найдутся идиоты, которые скажут, что безумец - это просто непонятый человек. Может быть, его мать била в раннем детстве. Никто не понимал его, и теперь разные врачи не могут даже изучить его мозг, потому что ужасный полицейский размазал его по стене, которая была позади него.
      С. Я вспоминаю стих о Боге и солдате, начинающем молиться, только когда приспичит.
      М. Вы можете добавить туда и полицию.
      ГЕРТРУДА-КРИКУНЬЯ
      Хотя большая часть интервью Мюллера носит вполне серьезный характер и иногда насыщена чисто техническими подробностями, случаются и моменты сугубо комические. Свидетельство тому - приведенный ниже спор о технике допроса.
      С. К сожалению, ваша пропаганда методов гестапо такова, что я не вижу рационального пути, чтобы переубедить джентльменов из Вашингтона. Ваше имя для них ничего не означает, но гестапо безусловно ассоциируется с камерами пыток и тому подобным.
      M. Вам не стоило начинать с такой ахинеи.
      С. Но мы уже начали. Пропаганда необходима, чтобы подхлестнуть энтузиазм во время войны. Вы знаете это.
      М. Я - да, но наши заседания на Принцальбрехтштрассе были не тем, что вы думаете. Мы, немцы, очень бюрократичны и любим следовать принятому порядку: дикие сеансы пыток, избиения, горячие утюги и вся эта дребедень. Я не устаю повторять, что нам бы следовало привезти Железную Деву из Нюрнберга и установить ее в комнате допросов. Вы знаете о Железной Деве?
      С. Нет.
      М. Это железный футляр с фронтальной частью, которая наполовину открывается. Положите жертву внутрь и закройте дверцу, внутренняя сторона которой полна острых шипов. Они вонзаются в глаза, мозг, сердце. Я всегда думал: если мы разольем немного фальшивой крови на полу перед этим приспособлением, подозреваемый будет более склонен спеть нам свою песенку. К сожалению, музейные хранители в Нюрнбергском дворце не дали мне ее напрокат, и я уверен, что до сегодняшнего дня многие из них думают, что мы действительно хотели использовать это. Кроме того, люди были умнее в те дни, и это убедило бы 15-летнего мальчика, но не взрослого человека. Но зато у нас были Гертруда-крикунья, Безумный Доктор и Хорст Копков.
      С. Когда вы так на меня смотрите, генерал, я знаю, вы хотите, чтобы я настаивал на объяснении. Хорошо, кто была Гертруда-крикунья?
      М. Машинистка в нашем офисе. Мечтала стать оперной певицей, хотя не имела ни малейших способностей к пению... Но боже мой, как она кричала! Знаете, мы приводили подозреваемого и оставляли его одного в специальной комнате для допросов. Тогда я или кто-то еще, обычно я, потому что я мог держать себя в руках и не смеяться, когда не надо, начинал допрос. Примерно через полчаса один из моих людей, который выглядел как цирковой придурок - с огромными руками и головой... надо сказать, милый парень на самом деле, но выглядел как монстр... открывал дверь и заявлял, что мы только что арестовали жену подозреваемого и она сейчас наверху. Мы помещали Гертруду в соседнюю комнату, давали ей булочки с кремом, бутылку минеральной воды и Копкова в придачу, у которого был громкий отвратительный голос, который начинал выкрикивать угрозы. А кончалось тем, что он бил кожаный мешок... знаете, из тех, что используют боксеры... большой палкой. Боже мой, это звучало абсолютно ужасно. И Гертруда закидывала голову и начинала кричать на пределе своих возможностей.
      Обычно этого было достаточно, чтобы подозреваемый взмок и рассказал то, что мы хотели узнать. Иногда он оказывался стойким, и тогда Копков кричал, что разобьет пальцы его супруге. Что он и делал: разламывал большой пучок сельдерея, и тогда Гертруда начинала визжать. Конечно, мы объясняли ей, кто находится в соседней комнате, и она начинала звать его по имени и просить о помощи.
      С. Это действительно слишком.
      М. Это все ничего, мой друг. Если он и в этот момент не признавался, Копков начинал трясти мешок, Гертруда вопила, как сирена при воздушном налете, и раздавался дикий грохот, - это Копков ронял кресло, и наступала тишина.
      А человек по кличке Безумный Доктор был нашим секретным оружием. На самом же деле он был водителем и абсолютно приличным человеком, но выглядел странно - узкое лицо, очки с толстыми линзами и всклокоченные волосы. Мы засовывали его в белый врачебный халат, забрызганный красными чернилами. Он открывал дверь после того, как кресло падало и говорил мне, что этот костолом сломал даме ногу. Обычно с этого момента подозреваемый начинал болтать и не мог остановиться, как заевшая пластинка.
      Конечно, возникали проблемы. В жаркие дни мы оставляли окна открытыми, и голос Гертруды разносился по всей Унтер ден Линден. На нижнем этаже было много секретарш, и они все могли слышать эти вопли, поэтому их отправляли в такие дни домой. Одному богу известно, что они рассказывали у себя дома. Однажды "кровавый доктор" спустился в туалет, и секретарша, увидев его, от страха упала и сломала ключицу. Я приносил ей цветы в больницу, но не мог объяснить, что происходило на самом деле. Если хочешь спать спокойно - о таких вещах лучше никому не рассказывать. И я сказал ей, что наш доктор лунатик, он убежал из сумасшедшего дома и от нас тоже, после чего у него началось носовое кровотечение. Чепуха, конечно, но чернила всегда смотрелись свежей кровью, и мы могли ввести в заблуждение любого.
      С. Судя по тому, как она кричала, она вероятно была довольно толстой?
      М. Она была пухленькой. Но, по крайней мере, сельдерей тратился не весь. Остатки мы посылали поварам в столовую, и это шло в суп. Вы в порядке? Пожалуйста, постарайтесь, чтобы вас здесь не стошнило. (Пауза. )
      С. Я не могу с собой совладать.
      М. В вашем возрасте надо себя контролировать. Вы разлили кофе по всему столу. Постарайтесь быть аккуратнее. Признаюсь, хотел развеселить вас, но у вас, по-моему, истерика.
      С. Сельдерей...
      М. Да, я терпеть не могу, когда продукты пропадают впустую.
      С. Образы в моем сознании... Извините, но ничего не могу поделать. Вы были так серьезны 10 минут назад, и теперь это дело с...
      (Пауза. )
      М. Я просил вас контролировать себя. Что думает моя очаровательная стенографистка? Гертруда... пожалуйста, сделайте попытку взять себя в руки.
      С. Выбросьте это из протокола.
      М. Конечно, когда подозреваемый находил свою жену за чтением романа, в то время как он думал, что наша маленькая театральная группа делает из нее кошачьи консервы, он был ужасно обрадован.
      С. Я... это звучит как Зигфельд Фоллес.
      М. Что это такое?
      С. Водевиль. Фарс, балаган. Боже мой, там у вас регулярно был цирк...
      М. О нет! Это шутка. Хотел вас рассмешить, и, признаюсь, я тоже нахожу это забавным. Поправьте меня, и мы будем очень серьезны по всем вопросам. Шутка все упрощает. Если вы можете немного посмеяться - вы мгновенно приходите в себя. Гитлер любил водевили. Любил ходить в театр и смотреть на танцоров и комедиантов. У меня было когда-то чувство юмора, но я как-то растерял его.
      С. Я так не думаю.
      М. Как великодушно с вашей стороны приписывать мне человеческие чувства.
      С. Теперь давайте со всей серьезностью, генерал. Я умоляю вас, не рассказывайте о ваших встречах с людьми адмирала. Я не нахожу эти встречи смешными. Мне совсем не смешно. Вы поставите проект под угрозу, если не можете быть абсолютно серьезным.
      М. Вы полагаете, что у нас не могло быть ситуации, когда некто в окровавленном белом халате врывается в комнату и размахивает бараньей ногой?
      С. Пожалуйста...
      М. Знаете, однажды вы начинаете смеяться и не можете остановиться. И сейчас ваша очаровательная юная леди тоже смеется. Налейте еще кофе и позвольте нам перейти к более существенным вопросам, таким, как радиосети, о которых вы хотели узнать. И блокирование системы телетайпа. Считайте все предыдущее комической интерлюдией и разрешите продолжить, поверьте я больше никогда не произнесу слово "сельдерей" в вашем присутствии.
      КРОВАВЫЙ МИР (МОКРОЕ ДЕЛО) ИОСИФА СТАЛИНА
      Наиглавнейшая задача сталинского НКВД - уничтожение врагов в СССР и за границей.
      С. Странно. Но когда его бывшие соратники оказывались здесь - они начинали пользоваться другими именами.
      М. Не только. Они меняли свои имена и из политических соображений. К примеру, Троцкий был в действительности Бронштейн, Ленин был Ульянов, а Сталин известен как Джугашвили. Но большинство из тех, кто менял фамилии, были евреями, которые хотели казаться более русскими. Это делалось ими для запутывания следов. У меня было несколько способных людей из советской разведки, они должны были предоставить нам списки со всеми именами каждого советского бонзы, и я провел много времени, выясняя их имена и пытаясь вникнуть в их игру.
      С. У нас повторялось все то же самое. Как часто менялись имена?
      М. Внутри самой России не часто. Для зарубежных разведывательных операций так часто, как им нравилось. К примеру, если ты мог выявить Ярославского как урожденного Губельмана или Александра Орлова как некогда носившего имя Лев, а фамилию Фельдбин, ты положил хорошее начало для решения проблемы.
      С. Паш сталкивался с этой проблемой, когда он работал над Манхэттенским проектом в качестве шефа безопасности. Немецкие перебежчики всегда использовали реальные имена, но русские почти всегда имели фиктивные. Они утверждали, что это делалось для того, чтобы избежать преследования советскими агентами в Штатах, но Паш чувствовал, что большинство перебежчиков были советскими агентами. Когда я работал на Нюрнбергском процессе, я имел дело с несколькими русскими, все они знали точно, где люди НКВД, а я никогда не знал... Вы случайно не помните фамилию Зайцев?
      М. О, очень хорошо помню. Один из главных помощников Берии. Только его имя не Зайцев, а Леонид Федорович Райхман. У вас были с ним дела? Профессиональный убийца наихудшего сорта. Он был замешан вместе с Эйтингоном в убийстве Троцкого в Мехико. По непосредственному приказу Сталина он истребил польских офицеров в Катыни.
      С. О боже! Я однажды с ним обедал!..
      М. Вы сегодня тоже со мной обедаете. И как он вам понравился?
      С. Отвратительный, вульгарный человек, он был женат на балерине...
      М. Лепешинская. Трудно произносится. Русские фамилии всегда звучат, как будто вы хотите выплюнуть изо рта крапиву.
      С. Я думаю, вы правы по поводу нее. Я не помню имя.
      М. Райхман... Что он делал в Нюрнберге?
      С. Работал под руководством Руденко. Он представил многие документы, фигурировавшие на процессе. Боюсь, там были и поддельные.
      М. Советы любят подделывать документы. Они делали это на больших публичных процессах и продолжали делать долгие годы. Ваши люди знали это?
      С. Конечно, но не задавали вопросов.
      М. И как много людей вы повесили с помощью подделок партайгеноссе Райхмана?
      С. Представленные Советами доказательства были всегда сильнее, и я допустил, чтобы их всех казнили.
      М. И это никогда не беспокоило вашу совесть? Ведь вы убили людей, используя поддельные доказательства. В таком случае, вы были сообщником Сталина.
      С. Это была государственная политика в то время, и я не мог ничего изменить. Но роль Райхмана нисколько меня не удивила.
      М. Он стоял за попыткой убийства посла фон Папена в Анкаре. Сталин хотел, чтобы турки были либо нейтральными, либо на его стороне, и решил, что фон Папена надо убрать. Это шло от Сталина к Берии, от Берии - к его сотрудникам.
      С. Райхман тоже еврей?
      М. Многие люди НКВД и тюремные должностные лица были евреями. Политические убийцы Троцкого и киллеры из НКВД в Катыни - тоже. Инцидент с фон Папеном был довольно занятным. Киллеры предполагали застрелить посла на публике - для большего эффекта, а потом бросить дымовую бомбу и исчезнуть в облаке. К сожалению, главарь бросил бомбу вначале, и его тут же разорвало на мелкие кусочки. Второй, весь заляпанный мозгами, был так потрясен, что забыл выстрелить и тут же был схвачен. Это была не просто дымовая бомба, как вы понимаете. Такая преданность народу! Сталин, конечно, стремился устроить большой шум, но не хотел брать на себя вину за убийство, поэтому изначально приказал взорвать самих убийц после того, как они прикончат посла. Но разрешите вернуться к Нюрнбергу. Ненадолго. Во-первых, так называемый процесс был незаконным, по крайней мере с точки зрения вашей юридической системы.
      Это было так называемое наказание post factum. Даже ваше правительство признает, что нельзя судить кого-то за что-то, что не является незаконным. Теперь возьмем Штрайхер, к примеру. Я признаю, что он - неприятная личность. Я бы назвал его человеком ужасающего характера, но он не военный преступник, будь то даже плод чьего-либо воображения. Причины, по которым вы пытали его, а позднее повесили - ведь все это только из-за его журнала. Все знают, что Штрайхер был страшным антисемитом, но если бы это было тяжким преступлением, половина политиков в вашей стране, Южной Америке и где угодно качалась бы на фонарных столбах.
      С. Генерал, я не думаю, что мы должны обсуждать то, что прошло.
      М. Но все, о чем вы спрашивали меня, связано с прошлым.
      С. Я уверен, что вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
      М. Конечно. Но и вы знаете, что я имею в виду. У вас был ланч с этой гиеной? Вы знаете, он лично руководил массовыми убийствами в Катыни.
      С. Нет.
      М. Вы бы по-прежнему сели с ним за стол, если бы было нужно? Я знаю, что вы не поляк, но я думаю, вы могли бы почувствовать запах крови. От него...
      С. Там было много других людей. Это был официальный обед, не частная встреча.
      М. Итак, это еще один фигурант с фальшивым именем.
      С. Вы думаете, от него что-то зависело в Нюрнберге? Что-то кроме поддельных документов?
      М. Кто знает. Сталин контролировал все политические убийства. Но зачем ему в Нюрнберге понадобились киллеры? Он хотел уничтожить немецких лидеров?
      С. Я был ошеломлен тем, как они публично настаивали на том, что Гитлер мертв, но в частном общении русские, с которыми я имел дело, утверждали, что Гитлер жив, и тратили много времени, денег и водки, пытаясь вытащить из нас информацию на эту тему.
      М. У нас здесь взаимная выгода, разве нет? Никому не хотелось бы, чтобы Гитлер был жив, все они хотят, чтобы он умер. Я допускаю, что если бы Сталин узнал, что Гитлер жив, какой-нибудь Райхман прикончил бы Адольфа. В конце концов, планировал же Сталин убить Рузвельта...
      С. Не теперь, генерал. Я должен попросить вас оставить ваше чувство юмора за пределами нашей беседы.
      M. Я не шучу, и вы это прекрасно знаете. Сталин планировал убрать Рузвельта. Зная способ, которым собирались это сделать, я уверен, что все бы удалось.
      С. Генерал, мне хотелось бы, чтобы вы продолжили о Рузвельте.
      М. Идея была не в том, чтобы убрать Рузвельта, так как Сталин не любил или боялся его. Сталин рассматривал Рузвельта как своего хорошего и очень полезного друга. Проблема была в другом - как долго он может зависеть от Рузвельта. Ходили слухи, мы даже слышали их в Германии, что Рузвельт очень болен и . умирает. Поднимался вопрос о преемнике. Советы были более чем счастливы и довольны Рузвельтом и были бы восторге от Уоллеса в качестве президента. Но Рузвельт должен был переизбираться в 1944 году, и что, если кто-то другой, а не Уоллес будет его преемником? Кто это мог быть? Кто-то типа Уоллеса, кто полностью у коммунистов в кармане, или какая-то неизвестная личность? И что, если Рузвельта не переизберут? Небольшая вероятность, но несомненная возможность.
      Сталин, вы знаете, был человеком, который смотрел в будущее и планировал его. Рузвельт и Черчилль - нет.