Геополитический контекст – еще одна и самая существенная база для возникновения терроризма, так как радикальность этого политического средства сплошь и рядом сопряжена с решением великими державами серьезных геополитических задач, намного превышающих формальную сторону теракта, требования его исполнителей и т. д. Геополитический подтекст терроризма может быть совершенно отличным от той политической модели, которой вдохновляются сами террористы, и в данном случае они оказываются слепым и бессознательным орудием тех геополитических сил, о существовании которых сами они подчас не догадываются.

СМИ как фундаментальный элемент террористического сценария

Современное общество характеризуется повышенным значением информации. Многие политические, мировоззренческие, социальные и даже экономические процессы неразрывно связаны с системой средств массовой информации. Террористическая деятельность по самой своей природе направлена на то, чтобы произвести эффект на широкие общественные слои, к которым у террористов нет прямого доступа, повлиять на политические инстанции через «общественное мнение», погружаемое в состояние шока. В некотором смысле террористы, осуществляя свои деяния, покупают себе такой кровавой ценой «эфирное время». Смысл теракта состоит именно в том, чтобы быть немедленно и широко протранслированным. По логике террористического мышления теракт – это безотказный метод донесения информации о политических позициях с максимально широким успехом. Несколько утрируя, можно сказать, что теракт осуществляется в первую очередь для того, чтобы о нем сообщили СМИ. Сами СМИ не могут игнорировать значительные происшествия или экстремальные ситуации, поэтому в момент совершения теракта они становятся заложниками своей внутренней структуры. Жесткое ограничение информации о событии, о котором более всего хотят знать граждане информационного общества, противоречит самой природе и смыслу современных СМИ. Это создает серьезную проблему. Теракты будут совершаться до тех пор, пока их освещают основные СМИ. Последние, в свою очередь, будут продолжать показывать и рассказывать о терактах, пока они остаются в фокусе внимания информационного общества.

СМИ vs государство

События на Дубровке, в Беслане, Нальчике очередной раз доказали, что потенциальным пострадавшим от этого взаимодополняемого тандема (СМИ – терроризм) может стать государство, без вмешательства которого, в конечном итоге, все общество становится участником «реального шоу». Главный недостаток такого зрелища – вполне настоящие жертвы…

Неудивительно, что закон «О поведении СМИ в чрезвычайной ситуации» не так давно стал главной темой общественного обсуждения, инициатором и основным участником которого выступило государство. Однако стоит заметить, что обсуждаемые поправки к закону о СМИ многими были расценены не иначе, как попытка брутальными средствами решить деликатную проблему. Именно этот фактор объясняет позицию Индустриального комитета и Президента России, наложившего вето на этот закон. Слишком тонкая область, чтобы уповать здесь на формализованные решения. Куда как более приемлемой на этом фоне кажется идея подписания «соглашения» или «пакта» между властью и СМИ – о координации взаимоотношений и своего рода кодексе поведения работников СМИ в критической ситуации.

Многими предлагается взять в качестве образца модель взаимоотношений между прессой и властью в Израиле, хотя при ближайшем рассмотрении становится очевидно, что это далеко не пример для подражания. Израильские СМИ сплошь и рядом ведут ту же антигосударственную политику, что и большинство российских. И если следовать этому примеру, то в конце концов мы вообще можем лишиться государственной целостности. Да и можно ли брать пример с политической системы, где последовательные патриоты за изложение своих державных взглядов рискуют быть брошенными за решетку, как это произошло с Авигдором Эскиным, известным израильским журналистом и политиком?

Один серьезный представитель израильского истеблишмента рассказывал как-то о прохождении военных курсов группой израильских журналистов. На свой вопрос, какова главная задача журналиста, он получил приблизительно такой ответ: критиковать преступное, человеконенавистническое израильское государство, вскрывать лживость чиновников, преступления и беспредел ЦАХАЛа, людоедство религиозных ортодоксов. Знакомо, не правда ли? Мой визави тогда выдвинул гипотезу, что сама журналистская профессия формирует этих людей такими. Журналист общается с теми, кто принимает общественно значимые решения и является главным участником наиболее значимых ситуаций. Журналист всегда на первом фланге, но никогда не в качестве субъекта ситуации. Отсюда психическое раздвоение, т. е. собственно «шизофрения» – по-гречески дословно «раскол сознания» – профессиональная болезнь работников СМИ. Постепенно они начинают ненавидеть тех, кто является субъектом, и встают к ним в оппозицию. Кроме того, к этой профессии тянутся люди со специфическими наклонностями. Поэтому, чтобы говорить о примирении журналистов с государством и властью, нужно, в первую очередь, ставить вопрос о выведении какой-то иной «расы», изменении антропологических наклонностей и ментальных установок работников СМИ.

Кроме того, современные массмедиа по своей «всеохватной» природе тяготеют к глобализму и мондиализации, понимаемой как создание всемирной независимой системы СМИ. Уже тем самым они оказываются в определенной мере в противоречии со своей национальной администрацией, властью, которая по определению действует в контексте, ограниченном национальными интересами. Устремления СМИ всегда гораздо шире, поэтому они стремятся ускользнуть от контроля со стороны власти. Это заложено в космополитической природе современных СМИ, которая до определенной степени совпадает с их технологией.

Ускользая от контроля со стороны власти, СМИ автоматически становятся лакомой приманкой для террористов всех мастей. Теракт является зрелищем, а зрелище, оторванное от содержания, – это приоритетная стихия СМИ. Неудивительно, что террористы пользуются мондиальной системой СМИ в своих целях. Современный террор немыслим, просто не существует без современных СМИ. Поэтому СМИ, следуя за автономной логикой своего развития, всегда будут провоцировать террор самим фактом своего существования и обслуживать конкретные теракты в силу своей природы. Вместе с тем попытки национальной администрации ограничить процесс мондиализации СМИ не учитывают логику и вектор их развития. Власть пытается не переориентировать процесс, но просто его купировать или хотя бы затормозить. Этот путь заведомо обречен, так как полный успех торможения должен был бы означать полный отказ от самого существования СМИ, что, в принципе, малореалистично.

Возможный выход подсказывает арабская телевещательная компания «Аль-Джазира». Это пример частичной медийной мондиализации. С одной стороны, «Аль-Джазира» обращается к огромной массе мусульманского населения планеты, которая разделяет некие общие цивилизационные установки и конвенции. Но с другой – эти установки намного превосходят рамки национальных государств, и телекомпания не колеблется вступать в конфликт с тем или иным исламским государством, сохраняя свою популярность в подавляющей массе мусульманских регионов. «Аль-Джазира» не соблюдает национальных границ, но четко ориентируется на цивилизационные рамки. России следует сделать то же самое. Наше телевидение должно быть не узконациональным, но евразийским в цивилизационном смысле слова. В евразийскую зону входят наряду с Россией страны СНГ, тот же Израиль, русские диаспоры во всем мире, значительная часть православных народов, тюркские регионы и т. д. Пока же вопрос будет ставиться в дуальной перспективе: СМИ vs Государство – вопрос будет представлять из себя сплошной безысходный тупик.

Содержательное наполнение контртеррористической стратегии

В означенной ситуации терроризму, и в частности, «международному терроризму» может быть противопоставлена только последовательная и системная стратегия. Недостаточно бороться с террористами уже после того, как они совершили злодеяние, необходимо пресекать теракты в корне. Эта профилактика терроризма является невидимой, но важнейшей работой, подчас неблагодарной, так как участники произошедшего теракта по логике информационного общества становятся героями, а люди, не позволившие теракту случиться, остаются никому не известными. Для такой профилактики повышенное внимание необходимо уделять исследованию современных политических идеологий, конфессиональных систем и социальных учений, наполнению социальных процессов содержанием, прививать уважение к традициям, обычаям как своего, так и других народов. Эта «гуманитарная» и «философская» область на поверку оказывается важнейшим фактором, способным в решающий момент повлиять на совершение или несовершение теракта, развитие или, наоборот, сокращение террористической деятельности. Борьба с идеологической базой потенциального терроризма должна вестись на идеологическом уровне; одними запретами и гонениями проблемы не решить. Однако не следует забывать, что главным элементом контртеррористической стратегии является геополитическая подоплека террора, который остается устойчивым явлением, потому что имеет «внешнюю поддержку» и является объектом манипуляции со стороны третьей силы, геополитического заказчика, часто преследующего собственные интересы. Геополитическая профилактика терроризма и геополитический уровень противодействия ему требует организованной и компетентной структуры, способной оперировать геополитическими методиками. Для решения именно такой задачи стратегического партнерства в сфере безопасности в свое время и была создана Организация Договора о коллективной безопасности.

Роль СМИ как инструмента контртеррористической стратегии

Учитывая медиакратический смысл осуществления теракта, СМИ не могут быть посторонними и отстраненными наблюдателями дуэли террористической системы и контртеррористической структуры. Будучи по определению на стороне большинства, общества, СМИ должны позиционироваться однозначно на стороне контртеррористического фронта. В то же время это не означает выполнения служебных функций у спецслужб или иных организаций, профессионально занятых профилактикой терроризма и борьбой с ним, т. к. в информационном обществе роль и функции СМИ слишком серьезны, чтобы быть простым транслятором той или иной позиции. Только в случае сознательной вовлеченности СМИ смогут сочетать свое естественное стремление к удовлетворению интереса общества относительно основных событий и социальную ответственность перед этим же обществом за его безопасность и защиту от насилия и актов террора. Иными словами, СМИ должны постоянно помнить о своих педагогических задачах. Зрители не только пассивно поглощают информацию, они формируются на ее основании. В этом аспекте СМИ в новой ситуации должны уделять особое внимание психологическому, идейному и геополитическому просвещению людей. В свободном демократическом обществе речь, естественно, не идет о навязывании какой-то одной точки зрения. Задача СМИ – проинформировать о существовании различных версий и вариантов идеологий и иных социально-политических моделей. При этом следует особое внимание уделить просвещению в области геополитики. В современном мире международные процессы подчас настолько запутаны, что зритель, слушатель или читатель с трудом способен связать концы с концами из простейшего выпуска новостей. Стремительное развитие человечества требует постоянных и тщательных пояснений. В противном случае обилие информации порождает интеллектуальный хаос, который весьма способствует распространению идей и течений, способных стать основой террористической практики. Ведь террористы, как правило, имеют довольно четкие и ясные убеждения, в отличие от обычных людей, чьи представления крайне расплывчаты. Многих это и подкупает в радикальных кругах, в том числе религиозного толка: невнятность общего потока информации контрастирует с ясностью экстремистских теорий. Погоня за рейтингом и развлекательностью со стороны СМИ приводят к притуплению этического начала, к культивации поверхностности и бессодержательности, к атрофии нравственности, к фрагментарности восприятия, к распространению циничного, утилитарного и эфемерного отношения к жизни. В таком медийном контексте террорист воспринимается как настоящий герой, «сверхчеловек», несущий пробуждение и истину «спящим обывателям» с промытыми бессодержательным информационным потоком мозгами.

Взаимодействие со СМИ

Оставляя за собой право стремиться к рейтинговости и развлекательности, СМИ вместе с тем могли бы взять на себя функции предотвращения терроризма. Решиться на теракт ради его освещения в СМИ террористов заставляет убежденность, что никаких иных выходов на публичную арену у них не осталось. И здесь СМИ могут сыграть важнейшую роль: в тонко продуманном контексте и с определенными ограничениями возможность высказаться следует предоставлять носителям самых разных взглядов и убеждений, независимо от того, разделяются ли их позиции большинством или нет. Другим важным аспектом является поведение СМИ в момент совершения терактов. Здесь важно тонкое сочетание определенных формальных ограничений (какой-то минимум запретов все же необходим, так как бесконтрольность в этом вопросе может привести к человеческим жертвам) и, что самое главное, наличие добровольной «Антитеррористической хартии работников СМИ», которая воплощала бы в себе обязательства ведущих национальных СМИ о кодексе поведения во время осуществления терактов. Речь идет о необходимости добровольных обязательств отказа от предоставления людям, совершившим теракт, выхода на информационное поле, о неразглашении информации о действиях антитеррористических сил, о моратории на политические, конфессиональные, этнические и другие комментарии в момент ситуации теракта и сразу после него. Выработка подобной консолидированной и оперативной модели освящения событий вокруг теракта с учетом позиции органов национальной безопасности и других антитеррористических организаций и становится основной задачей ОДКБ. По сути, речь идет о создании целой антитеррористической системы, основанной на базе контртеррористических организаций, таких как МВД, ФСБ, Минобороны, МЧС, силовых структур стран участниц ОДКБ, с одной стороны, СМИ – с другой и экспертного сообщества – с третьей.

Надгосударственные функции в профилактике террора

В глобализирующемся мире террористические сообщества по-своему используют открывающиеся преимущества. Симметрично этому обстоятельству контртеррористическая система должна быть также открытой и не ограничиваться рамками национальных государств. Хотя терроризм является вызовом всем народам и странам Земли, к сожалению, еще есть государства, которые рассматривают это чудовищное оружие как экстремальный, но допустимый элемент политической игры. Такой подход должен осуждаться общественным мнением, у кого бы мы его ни обнаруживали – мировой гипердержавы или тоталитарного государства, принадлежащего к «оси зла». Для нас военно-политическая консолидация контртеррористической деятельности применима, в первую очередь, в масштабе СНГ и особенно стран, входящих в ЕврАзЭС и, соответственно, в ОДКБ. Собственно, ОДКБ и есть та организация, которая призвана реализовывать проекты системной борьбы с терроризмом в евразийском масштабе. Это нисколько не исключает партнерства с другими странами СНГ, не вошедшими пока в ОДКБ, а также с США, Евросоюзом, странами НАТО, странами Азии, Африки, Латинской Америки и т. д. Но минимальное пространство единого контртеррористического фронта, с которого следовало бы начать, – это именно Евразия, чью значительную часть покрывает ОДКБ. В этой связи следует максимально соединить организационные, научные, стратегические, информационные усилия стран–участниц ОДКБ, чтобы сформировать единый и не знающий внутренних границ в пределах стран–участниц «контртеррористический штаб». Совокупно в странах–участницах ОДКБ имеется колоссальный опыт трагических конфликтов, напрямую сопряженных с терроризмом. Поэтому имеющийся опыт борьбы с этим злом в его различных обличиях может оказать неоценимую услугу всему сообществу наших стран. Параллельно этому следует привлечь внимание СМИ тех стран, которые входят в ОДКБ, к серьезности поставленной проблемы, интегрировать их усилия по борьбе с терроризмом в общей медийной стратегии. В этой связи следует рассматривать инициативу ОДКБ по проведению в конце апреля международного антитеррористического Медиафорума в качестве первого шага к развертыванию планомерной стратегии противостояния этому мировому злу, который и должен выявить готовность СМИ к всестороннему сотрудничеству в деле достижения общей безопасности.

Глава 3. Теракты в Лондоне – повод для размышлений

Час расплаты

В 2005 году Великобритания заступила на председательское место в Евросоюзе, выиграла в Сингапуре конкурс на проведение Олимпиады 2012 года, приняла на своей территории глав стран «Большой восьмерки». И стала целью серии терактов, унесших жизнь десятков людей. Более полувека – со времени окончания Второй мировой – Лондон не сталкивался с подобными атаками. Именно «атакой» можно назвать то, что произошло в столице Великобритании 7 июля. В политике, да и не только в политике, существует странная закономерность: за большие успехи приходится платить большую цену. И подчас цена победы бывает слишком большой.

Весь мир сопереживает сегодня несчастным жертвам терактов, все приносят им соболезнования. Это верно, это по-христиански – сопереживать и приносить соболезнования. Но в данной ситуации нельзя не заметить, что жертвы среди мирного афганского и особенно иракского населения, взрывы и разорванные тела младенцев в этих странах почему-то трогают мировую общественность меньше. Кажется, что «богатый Север» ценит жизни своих граждан больше, чем жизни «бедного Юга».

Если подтвердится исламистский источник терактов, то перво-наперво это будет означать, что Лондон расплачивается за поддержку американского вторжения в Афганистан и Ирак, за лояльность заокеанскому партнеру в ситуации, когда остальные европейские державы – да и сам Совет Безопасности ООН – предпочли воздержаться, остаться в стороне.

Коль скоро Тони Блэр убедил нацию поддержать США в качестве мирового арбитра, присвоившего себе право вмешиваться в дела суверенных государств, он должен был предусмотреть возможность расплаты. Но произошло то, что в современном мире происходит с завидной регулярностью: политик принял решение, а расплатились за него простые люди.

Сегодня эту мысль высказывают и многие англичане. До них наконец начинает доходить, к чему приводит политика поддержки США, указывающих всему миру, как надо жить. В частности, Гилад Ацмон, лондонский музыкант с мировым именем и публицист, сказал: «Минуту назад я выслушал слова Тони Блэра о „решимости“ нашей нации защищать наши ценности. И что эта „решимость“ превосходит „их“ решимость сеять смерть и разрушение. Я спрашиваю себя, о каких ценностях говорит Блэр. Очевидно, он имеет в виду продолжение бандитского присвоения арабской нефти. Но это ценность для Блэра, человека, который начал войну без санкции Совета Безопасности ООН, а не для меня. Нравится нам или нет, мы должны признать, что террор – это послание, и лучше бы нам вчитаться в него повнимательнее. Тогда выяснится, что, во-первых, мы, англичане, так же уязвимы, как и все остальные. А во-вторых, что мы обязаны предоставить возможность другим народам свободно жить в согласии с их собственными ценностями и верованиями. И в-третьих, никогда не отдавать больше наши голоса военным преступникам, втянувшим нашу страну и наш народ в несправедливую войну».

Двойные стандарты в классификации терроризма

Случившееся 7 июля в Лондоне поставило и вопрос о двойных стандартах в классификации терроризма. В России постоянно вызывало недоумение странное, мягко говоря, отношения Великобритании к чеченским террористам, практикующим в своей борьбе против России те же самые методы, с которыми теперь столкнулся и Лондон. Теперь англичане должны по-новому взглянуть на то, что их страна стала прибежищем террориста Закаева.

Британские спецслужбы еще с XVIII века использовали радикальные исламские секты для решения своих геополитических задач. У истоков ваххабизма стоял английский шпион Хемфер, помогая возникновению этого реформаторского движения в исламе, как две капли воды напоминающего крайние формы протестантизма. Естественно, это делалось исключительно для реализации английских интересов на Ближнем Востоке. В начале ХХ века другой английский шпион Лоуренс Аравийский немало способствовал возникновению радикального арабского национализма, который в конце концов развалил Оттоманскую Турцию. Английская разведка МИ-6 до сих пор активно действует в Афганистане, Турции, арабском мире, на нашем Северном Кавказе. И чеченские сепаратисты – важнейший элемент этой сети влияния.

Англичане работают более тонко, чем прямодушные американцы. Опыт мировой колониальной империи их многому научил. Они никогда не рубят связей даже с самыми одиозными группировками, стараются вникнуть в тонкости этнических и религиозных проблем. «Восток – дело тонкое» – английская поговорка. Колониальная поговорка. Шпионская поговорка, если угодно.

«Двойной стандарт» в оценке радикальных течений, особенно исламских, – это английское ноу-хау, концепт МИ-6. И сейчас англичане сталкиваются с последствием такой тактики. И не где-нибудь, а у себя дома. Англия давно стала центром радикального ислама в Европе, центром разветвленной мировой исламистской сети. До поры до времени англичане использовали это в своих интересах, сдавая иногда сегменты этой сети внаем американским партнерам. Которым – к слову сказать – они на протяжении ХХ века постепенно перепродали почти всю свою колониальную империю.

Президент Путин давно говорил, что борьба с терроризмом общее дело. Но США и Англия считали иначе. Сохранит ли Лондон ту же позицию и далее? Я думаю, что сохранит.

След «Большой восьмерки»

Проведенное у нас социологическое исследование относительно «двойных стандартов» в отношении терроризма и его оценок показало, что 65 процентов опрошенных виновниками терактов в Лондоне считают непосредственно террористов, 20 процентов – «Большую восьмерку», и 15 процентов, как обычно, «затруднились ответить». Обвиняющие террористов 65 процентов, по сути, лишь повторили то, что они слышали от российских СМИ. Эта точка зрения понятна. Но интересно, что именно имели в виду те 20 процентов, кто возложил вину на саму «Большую восьмерку»?

Видимо, у многих постепенно закрадывается подозрение о конспирологической подоплеке всей этой истории с международным терроризмом. А не дело ли это рук самих англо-американских спецслужб? С другой стороны, есть, наверное, среди этих 20 процентов и те, кто считают, что «богатый Север» и особенно англо-саксонские страны заслужили такое отношение.

Теракты в Лондоне нельзя понять в отрыве от саммита «Большой восьмерки». Нет сомнений, что его авторы подгадали свой кровавый спектакль именно к саммиту в Глениглсе.

На саммите обсуждались две главные темы: помощь Африке и проблема климата. В научном языке существует особый термин «экстерналитиз» («externalities»). Он обозначает области, которые не имеют отношения к основным экономическим и политическим вопросам и тенденциям, – то, что лежит на периферии внимания, что-то «внешнее». До «экстерналитиз» у серьезных политиков редко доходят руки, ими обычно занимаются различные неправительственные организации, гуманитарные фонды и социальные энтузиасты. «Экстерналитиз» – это неинтересно, убыточно и вообще неприятно и обременительно для серьезных лидеров серьезных стран, с серьезными целями и задачами. Но иногда, исходя из требований политической корректности, надо заниматься и этим. Саммит был посвящен именно «экстерналитиз».

Инициатором такой повестки дня выступил Лондон. В этом году Англия приняла председательство в ЕС и сейчас стремится на разных уровнях выработать стиль своего временного верховодства над Европой. По сути нынешнее заседание «Большой восьмерки» задумывалось как презентация нового английского стиля в международной политике. Основные моменты этого стиля сформулированы в интервью «Файнэншл таймс» английским премьер-министром Тони Блэром накануне его приезда в Глениглс.

Блэр не скрывает, что у африканско-климатической повестки дня на саммите будут серьезные оппоненты. Он назвал их «сомневающиеся с Востока» и «сомневающиеся с Запада». Речь идет о Франции (для Англии это почти Азия) и о США. По сути Франция – это политический флагман европейского континентализма, а США – ядро атлантистской однополярности. Главная задача «нового английского стиля» – выдержать определенный баланс между ними.

Тематика Африки и помощи странам Черного континента в борьбе со СПИДом, эпидемиями, голодом, насилием и коррупцией, несмотря на свою периферийность, все же имеет определенную стратегическую подоплеку. Все дело в том, что гуманитарная и социальная помощь со стороны стран Запада является сплошь и рядом формой неоколониального контроля, осуществляющегося через скупку африканских постколониальных элит. «Сверхцель» этой помощи – доступ к природным ресурсам, особенно к нефти, страсти вокруг которой все более накаляются.

Сегодня вся четче здесь вырисовываются противоречия между американо-английскими интересами в Африке и политикой континентальной Европы, озвучиваемой Парижем. «Сомневающихся с Востока» (т. е. Ширака) планировалось убедить социальной патетикой. Чтобы Шираку пришлось оправдываться: мол, его критика английского плана для Африки не является следствием «европейского эгоизма» и «французского национализма», опасающегося конкуренции дешевых африканских продуктов питания.

«Сомневающиеся с Запада», США, ставили под сомнение английскую озабоченность проблемами климата. Напомню, что отказ от подписания Киотского протокола – это не личная позиция Буша, но единодушное голосование сената. В США существует полный консенсус относительно этого вида «экстерналитиз»: природу губить можно и нужно. Этот вывод прямо вытекает из либеральной экономической теории, где разумным и полезным признается только то, что приносит краткосрочную выгоду. Европейское сообщество придерживается прямо противоположной точки зрения на этот счет, давно превратив экологическую проблематику в одну из важнейших составляющих современной европейской идентичности.

Саммит в Глениглзе замышлялся как великобританский бенефис. Лондон хотел сделать заявку на новый стиль, который рекомендуется перенять и остальным. Смысл его – в преимущественном обсуждении «второстепенных» задач («экстерналитиз») гуманитарного и экологического характера. И вместе с тем это означает балансирование между Вашингтоном и Парижем, между атлантизмом и евроконтинентализмом.

Если саммит «большой восьмерки» и не был сорван технически, то презентация «нового английского стиля» уж точно не состоялась. Террористам удалось добиться того, чего не смогли сделать антиглобалисты.

Антиглобалисты в интересном положении

Антиглобалисты, приехавшие в Англию для традиционных акций протеста против «заговора» неоколониальных держав, оказались в довольно сложном положении. Традиционным тезисом их борьбы с «богатым Севером» и его лидерами является укор в том, что они полностью игнорируют проблему «бедного Юга» и «экологии». На этой волне в ряды антиглобалистов вливаются вполне благопристойные и далекие от экстремизма люди, видя в этой критике здравый смысл и справедливое негодование. Но вот в Глениглсе сами «глобалисты» ставят в центре внимания «экстерналитиз» – «бедную и больную Африку» и «климатические катастрофы».

А в результате терактов в метро волей-неволей напрашивается отождествление красочной агрессии анархистов из движения «No Global» с реальным масштабом террора в подземках и автобусах Лондона. Я полагаю, что с этого момента антиглобалистское движение пойдет на спад. Наиболее убежденные его апологеты радикализируются, а более умеренные отшатнутся.

О спорт, ты – мир

На олимпийском вопросе следует остановиться немного подробнее. Спорт становится также политическим инструментом. Выбор МОКом в Сингапуре Англии местом проведения Олимпийских игр 2012 года был политическим решением. Отсев претендентов показывал, какая страна будет в центре внимания в ближайшем будущем. И выбор Англии точно соответствовал ориентации на «новый английский стиль» в мировой политике. Мы предсказывали именно такое решение МОКа – по крайней мере было очевидно, что потуги Москвы в этом вопросе тщетны. Мы повторимся: да, Олимпиаду надо заслужить. Великобритания ее заслужила. Но какой ценой?

Кто стоит за спиной «Аль-Каиды»?

Терроризм не является самостоятельным явлением, это лишь последняя стадия ожесточенной борьбы, самая страшная, наглядная и жестокая. Истоки террора нельзя упрощенно сводить к существованию особого психологического типа – злодея, маньяка и фанатика – или к идеологиям религиозно-экстремистского толка. Корни терроризма очень глубоки и ведут к самым различным, подчас противоположным явлениям. Если следовать генералу Клаузевицу, «война – это продолжение политики»; террор же в таком случае – это продолжение войны, чаще всего той тайной войны, которая ведется подспудно и дает о себе знать лишь в чудовищных картинах свершившегося теракта.

У каждого теракта есть политическое послание. И мы, по справедливому замечанию Гилада Ацмона, должны расшифровать его. Причем у каждого теракта это послание особое, связанное с конкретностью места и времени.

В нашем политическом языке последнее время прочно утвердилось понятие «международный терроризм». Причем с исламским лицом. С одной стороны, есть все основания для подобного обобщения. Но с другой – наблюдается странная закономерность. Это понятие вброшено в мировое общественное мнение именно тогда, когда американцы вплотную приступили к строительству однополярного мира. В таком мире есть только одно мировое правительство – в Вашингтоне, и национальные интересы Америки простираются на территорию всей планеты, как объявлено в современной стратегической доктрине США. Отсюда и присвоенное американцами право на одностороннее вторжение в суверенные государства, если Вашингтон посчитает, что что-то в них угрожает безопасности США.