– Неосторожность, – повысил голос отец. – Неосторожность! Ты что думаешь, что такие вещи можно выкопать из песка? За кого ты меня принимаешь? За вулканца с тысячами накхов в кармане? Я тебе уже тысячу раз говорил о том, что следует лучше смотреть за снаряжением! Мы не можем позволить себе ничего лишнего… У нас нет ничего лишнего! Нет воздуха, нет воды, нет костюмов, нет…

Пекев попытался не слушать и продолжал раздеваться. Почти каждый день он слышал один из вариантов этой лекции. Он очень надеялся пропустить ее сегодня, но, видимо, шансов на это не было никаких.

– …Ты становишься таким же ленивым, как твоя сестра. Ты даже не хочешь сделать еще один заход, прежде чем получить пищу. Ты не заработал ее…

Пекеву захотелось взяться обеими руками за края разошедшего шва и рвануть в разные стороны так, чтобы он не мог выйти наружу до тех пор, пока не затвердеет клей на дыре, а это займет пару дней. И хотя это было нетрудно сделать (флекс-материал был очень податлив), он не решился на это.

– …Когда я был в твоем возрасте…

Пекев пошел прочь по маленькому, изгибающемуся коридору в ремонтную зону, расправил ко-тюм на рабочем столе, затем потратил минуту на поиск электрического скрепляющего инструмента, который был ему необходим. Голос отца доносился слабо, но совсем спрятаться от него было невозможно: на таком маленьком корабле не было никакой возможности спрятаться от кого-либо, разве что, подобно Элаес, уйти в телепатические сети. Пекев не одобрял этот метод вообще, а плата за телесвязи Элаес была постоянной дырой в доходах корабля. Но это позволяло хотя бы не видеть ее, кроме времени, когда она выходила на работу.

Пекев нашел инструмент, зажал его в руке, расправил костюм швом вверх, затем прошелся по шву аппаратом. Отец все еще распинался по поводу количества часов, проведенных за работой в пору молодости.

Послушать его, так выходило, что он построил «Гелевеш» сам, в свободное от основной работы время, когда он, сражаясь с астероидами, за-таскивал их на корабль голыми руками, не имея никакого оборудования, кроме баллона с воздухом.

«Интересно, у всех ли такие проблемы с родителями?» – подумал Пекев.

В его сознании прозвучал голос: «У меня была такая же проблема.

Но твой отец еще хуже. Этим утром я почти запихивала его в шлюз».

«Любимая», – сказал Пекев и посмотрел через плечо, чувствуя ее близость. Со стороны отсека для обработки образцов вошла ТгВей, держа в руках поднос с пробами. На подносе были осколки астероида и гранулированные черные алмазы-кристаллы, искусно отделенные от камня.

– Там есть еще, – сказала она и улыбнулась. – Примерно в триста раз больше, чем здесь.

– Из того маленького камешка? Ты гений.

Она склонила голову.

– Вполне возможно. Я предположила наличие еще пары карманов, которых не показал ультразвук. И я оказалась права.

– Ну вот, топливо на следующую неделю оплачено. А я уже было начал беспокоиться.

– Когда рядом есть я? – мягко сказала она и ушла показывать алмазы отцу.

Пекев покачал головой и вернулся к починке. Именно ТгВей занималась «раздеванием» астероидов. Это была тонкая работа, хотя многие думали, что это очень просто: надо разбить камень и вытащить алмазы. Но как разбить? Сделать это, не задумываясь? А если там драгоценные камни высокого качества? Они могут быть уничтожены или испорчены, даже ценность промышленных алмазов снизится, если они будут разбиты. Там, в лаборатории отсека, были машины всевозможных размеров, которые обрабатывали камни – от огромных, с магнитными приводами, молотов до крошечных инструментов, снимающих за один раз небольшой осколок, но нужно чутье специалиста, чтобы отделить камень от того, что находилось внутри, ТгВей была именно этим специалистом, хотя Пекев не знал об этом, когда они поженились. ТгВей была отдана в уплату долга, который таким образом выплатил отцу Пекева дом Балева. Но Пекеву, в сущности, до этого не было никакого дела. Их любовь была единственной, по настоящему прекрасной вещью в его жизни, а ТгВей замечательно обрабатывала камни, облегчая ему существование.

Следующая тирада отца оборвалась в тот момент, когда зазвучал сладкий голосок ТгВей, говорившей что-то о процентах и оптовых скидках.

– Что ж, – сказал отец, – если бы твой муж также хорошо делал свое дело, как ты, мы могли бы снова стать чем-то. Но он не хочет даже пойти и притащить еще один камень, прежде чем отдаться вечерней лени…

Она вернулась с подносом для проб, в ее глазах сквозило раздражение и жалость.

«Он чувствует себя не очень хорошо, любовь моя», – сказала она по телепатической связи. – «Ты знаешь, какое у него бывает тогда настроение. Он так сильно скучает, что солнце кажется ему темнее ночи.

Я здесь все уже сделала, давай, я надену костюм и подгоню этот камень».

– Нет, – сказал Пекев. – Я сделаю это сам. «Нет, правда, сказала она. – Ты устал».

– Не настолько устал, – ответил он, проверил шов на прочность и начал облачаться в костюм.

«Еще один камень не убьет меня, – сказал он. – Ты отдыхай. Пусть отец будет доволен, может быть, этим мы купим спокойную ночь».

Она улыбнулась и пошла в лабораторию. Пекев тихо выругался и направился к воздушному шлюзу.

Экзотическая музыка наполняла ее уши. Это были звуки труб и барабанов. Они сопровождали ее по пути к «воротам опыта» и в то время, когда она проплыла через них. Под жгучим вулканским небом перед ней открылся вид: пески и вдалеке – возвышающийся камень. Это гора Селейа.

Ступени, вырезанные в ней, ведут вверх. Десять тысяч обработанных ступеней врезались в обветренный камень. Без всяких усилий она поднимается вверх по ступеням, видит великую пустыню, распростертую внизу, место древнего страха, где правят силы, не понятные вулканцам.

Но это не интересует ее. Наконец-то она пришла к своей судьбе, она узнает свое предназначение.

Они там, они ждут ее – торжественные монахи, монахини секретного искусства сознания. Она приближается, но уже не плывет, она чувствует свое тело – тело молодой, вооруженной женщины. Но у нее нет меча, и великий гнев пылает в ее сердце.

– Я пришла, чтобы получить свой долг, – говорит она. У нее нет ни малейшего понятия, откуда эти слова пришли к ней, но она произносит их как свои собственные; и злоба, звучащая в них, тоже принадлежит ей.

Старшая монахиня шагает вперед и поднимает руку.

– У нас нет этого, – говорит она. – Зло-сознание, которое противостоит – забрало его у нас. Ты должна отвоевать это сама.

– Этого нет в договоре, – говорит она гневно. Старшая монахиня смотрит на нее и не отступает ни на дюйм.

– Это правда. Поэтому мы даем тебе то, чего тоже не было в договоре. Запомни имя меча – «Накмес Великий». Он выкован из этих песков Мастером три тысячи лет назад. Руны на нем говорят о том, что тот, кто держит его, достигнет своей мечты и получит то, что принадлежит ему по праву. И знай, – добавляет монахиня, – что у тебя есть права на этот меч, так как ты не крестьянская дочь, как тебе было сказано, а ребенок госпожи Йилив, наследницы всех земель пилив, которые лежат под пятой зла. Иди же, возьми то, что твое по праву…

– Элаес, – сказал ей кто-то на ухо. – Ты нужна нам.

Она открыла глаза. Боже, как она не хотела этого делать.

Ее комната. Ее крохотная комната после простора, свежего воздуха песков, после жгучего солнца. Ее кровать, стул, одежда. Маленькая коробка, склеп, в котором ни один из древних королей не стал бы хоронить своего домашнего аалса.

Она вскочила и выдернула штекер комма из разъема на шее. Это был голос ТгВей, которую она ненавидела. ТгВей получила Пекева, почему она не может оставить всех остальных в покое? Разве Элаес не была на ногах сегодня все утро, забирая пробы, пока ТгВей лентяйничала в постели?

Никчемная, купленная…

Дверь открылась, и она начала визжать:

– Уходи!

Но это был Ханеш, и он имел такое же право на эту комнату, как и она. К сожалению. Он был весь покрыт грязью. Судя по его виду, он работал на механической сцепляющей станции. «Он занимается машинами больше, чем это нужно, – пронеслось у нее в голове. – Или он только притворяется. Интересно…» – Пекев притащит еще один камень сегодня вечером, чтобы немного успокоить Номикха, – мягко сказал он. – Пойди наверх и сделай пробу, чтобы мы смогли хоть сегодня отдохнуть от старика.

– Я сделала свою работу еще утром, – сказала Элаес и легла в постель. – Пусть ТгАриа или Тасав сделают это. У них в последнее время ничего путного не получается. – Она фыркнула. – Мне нужно было стать пилотом. Три секунды работы за полдня, а потом ешь, пей и спи целую неделю. Я сейчас отдыхаю.

– Нет, – сказал Ханеш. – Ты на связи. Ты всегда на связи.

– Я делаю свою долю работы, – ответила она. – Если тебе наплевать на связь, то не диктуй мне, что делать в свободное время.

Он ничего не сказал, но она слышала, как он подумал: «Я просто хотел, чтобы ты проводила со мной больше времени».

Она проигнорировала это.

– Иди, – сказала она, легла на кровать и стала ждать, когда он уйдет, но он не шевелился. Наконец, поняв, что это единственно возможный путь избавиться от него, она сказала:

– Ну, хорошо, я приду. Но только тогда, когда камень будет уже в захвате, и ни минутой раньше.

Он вздохнул и вышел.

Элаес нашла штекер, спокойно вставила его в разъем на шее и легла на спину. Тени поглотили ее, а свет превратился в дикий жар солнца…

Старшая монахиня поднимает руку и говорит:

– Иди, благословляем тебя. Возьми эти дары… Затрубили трубы, раздался звон крохотных колокольчиков. Бриллианты сверкают на парчовых одеяниях. Она принимает их, а монахи и монахини воздают ей почести.

– Он в пределах, – сказал Пекев. – Замкнул его, Ханеш?

– Замкнул, – ответил Ханеш, не поднимая глаз от консоли. Он был пристегнут ремнями к креслу, также, как и ТгВей, сидевшая рядом с ним.

В комнате не было гравитации. Ханеш засунул руки в блок управления, подвигал пальцами, когда они попали в металлические рукавицы. Снаружи корабля захваты зашевелились, полностью повторяя его движения, и медленно, осторожно потянулись к астероиду. Нужно быть очень осторожным, так как углеродисто-матричные астероиды менее прочны, чем железные или никелевые, и могут запросто расколоться… Тогда ты тратил впустую энергию и топливо, и Номикх сделает твою жизнь нелегкой. Ханеш мечтал о том, чтобы иметь грузовые телепорты, но они были слишком дорогими во времена постройки «Раша», и уж конечно, они не могли позволить себе приобрести их теперь.

Он дотянулся механической рукой до астероида, наблюдая за процессом через систему видеокамер, вмонтированных в «пальцы».

Астероид был среднего размера, поэтому с ним было легко работать.

Внешняя часть захвата выдвинулась, дожидаясь того момента, когда астероид будет положен в люльку.

Ханеш осторожно потянулся. Этот маневр представлял самую сложную часть операции, потому что вращение корабля не прекращалось, кроме тех случаев, когда астероид был необычного размера. Его «руки» последовательно вращались вместе с кораблем, Пекев сделал свою часть работы, осторожно подтянув астероид к кораблю, придав ему надлежащее вращение, так что они казались стабильными друг относительно друга.

– Ну вот, пошли, – сказал Ханеш, подтягиваясь поближе. «Руки» коснулись камня.

Он почувствовал захват и хруст через рычаги управления, и выругался.

– Что? – спросила ТгВей.

– Он раскололся.

Она уставилась на экран.

– Не совсем. Будь с ним осторожен.

Ханеш подумал о старике внизу и согласился.

– Работа с треснувшим камнем, – сказал он и осторожно протянул руки. – Это не так легко, ты же знаешь.

– Да, – ответила ТгВей, улыбнувшись ему. Ханеш наблюдал за изображением на экране, «руки» согнулись, поворачиваясь на универсальных шарнирах, так что выдвинутый захват отступил немного, люлька поднялась вверх по рельсам. Осторожно он опустил астероид в люльку, и ее захваты зажали камень.

– Отличная работа, – сказала ТгВей. – Заведи его внутрь.

Заняло совсем немного времени запечатать внешний захват, прижать его и открыть двери, чтобы завести люльку внутрь, в зону основной лаборатории.

– Теперь можешь вызывать Элаес, – сказала ТгВей, отстегнув ремни и паря в воздухе. Она использовала ручки на стене, чтобы подтянуться к люльке.

– Это обязательно? – спросил Ханеш. ТгВей улыбнулась и обратила внимание на камень. Снаружи он был выжжен. Она поплыла вокруг круглой трещины, рассматривая камень.

– Ты хорошо поработал, – заметила она. – Совсем немного расколов от рычагов. Небольшое отслоение здесь…

– Я не удивлен, – сказал он, воспользовался пейджером (это было надежнее, чем вызывать Эла-ес по голосовому комму), затем схватился за другой ряд ручек и полетел к ТгВей. – Я сдавил его очень сильно. Что ты увидела?

Она смотрела на трещину в полдюйма шириной.

– Ты не подашь мне звуковой резец? – сказала она. – Самый маленький.

Он подал ей инструмент, она схватила его и вставила в трещину.

Несколько осколков камня отлетели в сторону. Она снова воспользовалась резцом. Открылся еще один полупрозрачный участок, идущий параллельно поверхности астероида.

ТгВей посмотрела ошарашено на Ханеша.

– Не думаю, что нам понадобится проба на этот камень, – сказала она, ввела резец, и внутри трещины показался алмаз.

– Приведи отца, – сказала она.

Минут пятнадцать, не говоря ни слова, он висел, уцепившись за ручку, в то время как ТгВей проводила ультразвуковое сканирование астероида. Внутри него было три алмаза: два, неповрежденных, в верхней половине и один, который Ханеш так неудачно сжал и расколол вместе с камнем. Последний был самым большим, массой примерно в сто весов. Вся семья собралась в комнате, включая детей и пилотов. Пришла даже Элаес, хотя в ее помощи никто не нуждался. Десять пар удивленных глаз взирали на алмаз в верхней части камня, в то время как ТгВей освобождала его от оболочки.

Наконец Номикх повернулся к Тасаву, одному из пилотов.

– Возьми курс на станцию Ашив Бэлт, – сказал он. – И смотри, не трать зря топливо.

Тасав охотно кивнул и отправился выполнять задание.

– Вот он, – произнес Номикх, – камень камней. Мы богаты.

– Подождите, пока я достану его, отец, – сказала ТгВей и подняла глаза. – Я не хотела бы повредить его еще больше.

Номикх кивнул и умолк. ТгВей знала, о чем он думает. Драгоценные камни из космоса были в большой цене на Вулкане и приносили гораздо большую прибыль, чем такие же, но рожденные в недрах планеты. Сколько лее будут стоить алмазы подобного размера… она не смела и думать об этом. Она подозревала, что Номикх смог бы купить флот в два раза больший, чем у него был когда-то, и даже после этого у него осталась бы куча денег.

Но что он будет делать?

Средства, которые зарабатывала семья, направлялись на приобретение топлива для корабля, его ремонт и оборудование. То, что оставалось, делилось между всеми членами команды поровну. Даже дети получали свою долю. Но после затрат на корабль оставалось совсем мало для предметов обихода, пищи, которая была немногим лучше, чем стандартный, сухой, органический рацион. ТгВей вздохнула, вспомнив тот последний обед на станции Ашив, когда она ела свежее мясо. Возможно, оно было заморожено, что ж, она была совсем не против.

Но теперь не будет никаких сложностей с поддержанием функционирования корабля. Денег будет достаточно, достаточно для всего. А все ли члены семьи захотят продолжить работу в космосе?

«Зачем? Мы все можем уйти на покой богатыми. Но куда? И к кому?

Мы что, никогда не увидим больше друг друга?» Бывали минуты, когда ТгВей всем сердцем желала смерти тому или иному члену семьи, и, без сомнения, у них возникали подобные желания в ее отношении. Вряд ли можно этого избежать, если вы заперты в тесных каютах столь долгое время. Что же теперь будет?

У нее было такое чувство, что она очень скоро это узнает.

Номикх не вышел к обеду в этот вечер. Многие не обратили на это внимания: их мысли парили слишком далеко отсюда, а вслух они обсуждали планы на будущее. Почти каждый хотел купить дом на Вулкане. Двоим хотелось приобрести «геометрический» коттедж на ТгХут, в одной из колоний, подальше от неприятностей. Но большинство, похоже, хотели попытать счастья на планете, убежденные, что деньги обеспечат им защиту. У них будет прекрасная одежда, средства передвижения, слуги, корабли, путешествия в любое место, которое они пожелают увидеть. Это будет восхитительная жизнь.

Только ТгВей не была уверена в этом счастливом будущем.

Озабоченно она смотрела на Пекева, и он сказал ей по телепатической связи: «Я уже жалею о том, что ты вынудила меня пригнать этот камень».

Она насмешливо взглянула на него.

«Я не вынуждала тебя, – сказала она. – Я пошла бы сама, если бы ты отказался. Я думаю, нам надо принять все происходящее как должное».

Он покачал головой, хотя внутренне был с ней согласен.

Дискуссия продолжалась долгое время после обеда. Через некоторое время ТгВей тихонько выскользнула, пошла вниз, в кабину Номикха. Она постучала, но ответа не последовало. Тогда она заглянула туда и увидела Номикха, который лежал на узкой кровати, а из его глаз струились слезы.

– Она не работает больше, – бормотал он. – Она не работает.

– Что не работает, отец? – спросила ТгВей.

– Связь, – ответил он.

ТгВей склонила голову. Она знала, что существуют связи между парами, которые могли прерваться со смертью одного из партнеров, и такие, что поддерживались, даже если один из партнеров умирал. Но никто не знал, какая именно у тебя связь до тех пор, пока не происходил разрыв.

– Она так тяжело работала, – сказал Номикх, – и никогда ничего не имела. Я не мог ей ничего дать. Это было сорок лет назад. И теперь…

– он снова заплакал. – Она должна была бы быть здесь. Это должно было произойти сорок лет назад. Богатство, досуг – это все, чего она хотела. Но пришло все только сейчас. Почему сейчас? Почему?

Последовала долгая пауза, затем раздался шепот:

– Это все не то. Это не то, чего я хотел… У него больше не было слов, только слезы. ТгВей нежно коснулась его, затем вышла и отправилась наверх, чтобы взвесить и измерить камни. У нее не лежала душа к этим разговорам вокруг стола, к этим радужным планам. Ей было страшно, но она знала, что Номикх захочет утром посмотреть расчеты.

Она принялась за работу. Но на нее смотрели холодные, белые глаза камня…

Утром они снова встретились вокруг стола.

– Тасав? – обратился он к пилоту. – Мы будем на станции Ашив через четыре часа. Как дела, ТгВей?

– Ну что ж, – ответила она, – у нас три камня, как вы уже видели.

Их общая масса шестьдесят три веса. – Ошарашенные взгляды собравшихся за столом. По теперешним рыночным ценам, конечно, будут какие-то отклонения от стоимости, так как камни отдельные – сумма составляет приблизительно два миллиона накхов.

Молчание.

Намикх сделал глубокий вдох.

– Очень хорошо, – сказал он. – Мы продадим их группе гемологической службы на Ашиве. И затем… – Он повысил голос, чтобы перекрыть счастливое бормотание, которое поднялось за столом. – …Мы заправимся и снова выйдем в космос.

Все вокруг замерли в шоке. Затем все заговорили разом, громко и злобно. «Почему?» «…Мы можем уйти на покой…» «Не хотим больше работать…» «Нечестно…»

– Разве я не научил вас бережливости? – спросил Номикх. Он не кричал, и глаза его были странно холодны. – Что будет, когда эти деньги закончатся?

– Закончатся? – недоверчиво спросил Тасав. – Даже если их поделить на одиннадцать частей, это произойдет раньше, чем мы умрем.

– Поделить? – холодные глаза смотрели на пего. – Дележа не будет.

Деньги останутся на корабле. А мы уйдем в космос, чтобы заработать себе на жизнь.

Молчание, которое наступило после этого, было похоже на ожидание.

– Это не тот камень, – сказал старик, глядя каждому из них в глаза. – Это не камень камней. Эти помогут нам выжить какое-то время, пока мы не найдем другой. Мы будем искать, пока не найдем его. И тогда мы все сможем уйти на покой. Но пока мы должны быть бережливыми и благоразумными, мы должны экономить воздух и энергию. Когда-нибудь мы будем богаты, но не сейчас. Пока нет.

Глаза сидящих за столом говорили: «Он сошел с ума. Мы всегда знали, что этим закончится. И вот, приехали…»

– Ты просто боишься, что мы оставим тебя одного, – сказал Ханеш.

– Ты что, не доверяешь нам? Мы можем работать вместе, даже если в этом нет необходимости. Неужели мы не останемся семьей, если нам не придется тесниться в этой несчастной консервной банке? Отец!

– Дети должны оставаться с семьей, – спокойно ответил Номикх. До тех пор, пока они не станут взрослыми и не смогут сами о себе позаботиться.

Ответа не последовало.

– Мы скоро будем на Ашиве, – продолжал Но-микх. – Элаес, составь список покупок. У нас заканчиваются запасы сухих концентратов.

Он встал, чтобы попрощаться со всеми.

– Заканчиваются! – закричала Элаес. Ко всеобщему удивлению, она не была в сети почти целые сутки, и сейчас жадность горела в ее глазах. В них было страшно смотреть. – Мы заканчиваемся, наша жизнь заканчивается. Мы здесь как в ловушке. У нас ничего, кроме работы. Мы экономим кислород, жрем гадость и болеем… Отпусти нас отсюда, отпусти. Дай нам то, что наше по праву, разреши нам уехать домой, чтобы никогда больше не сидеть в темноте! И никогда больше не видеть тебя! Номикх нежно посмотрел на нее.

– Этого не будет, пока ты не повзрослеешь, – сказал он и вышел из комнаты.

– Мы могли бы убить его.

Молчание, воцарившееся за столом после этой фразы, было ужасным.

Но еще более страшным было чувство того, что почти все за столом поддерживают ее.

Заговорщики совещались уже около полутора часов. Именно так назвала их ТгВей. Все взрослые, кроме Номикха, были здесь. Некоторые вставали, чтобы возбужденно пройтись по комнате, крикнуть, ударить в ярости по стене. Никто не вспоминал о словах Элаес, но ТгВей все равно боялась.

Она покачала головой.

– Он глава дома! – сказала ТгВей, оглядывая сидящих за столом.

Они не смотрели ей в глаза: ни Ханеш, ни Пекев, сидящий рядом с ней (его сердце странно закрылось для нее, прерывая связь), ни Тасав (его кулаки то сжимались, то разжимались), ни ТгАрия, его партнерша по связи и второй пилот корабля, ни Элаес, которая внесла это ужасное предложение, о котором все думали, но не смели произнести вслух.

– Он глава дома! – повторила она. – Нет взаимоотношений более священных, чем отношения семьи. Без него кто мы такие?

– Свободные, – пробурчал Ханеш. – Свободные, чтобы впервые в жизни делать то, что хотим.

– И оскверненные! – воскликнула ТгВей. – Даже если мы злы на него, это не оправдает убийство! Убить главу дома – это то же самое, что убить дом!

– Дом мертв! – заорала Элаес и посмотрела на ТгВей со смешанным выражением злобы и ужаса на лице. – Он мертв с тех пор, как у нас отняли «Гелевеш», с тех пор, как флот был разрушен, а девять десятых дома остались на поверхности планеты – бродяги в поисках жилья! Теперь выпал шанс стать чем-то, и что делает отец? Он обрекает нас на жизнь в этой холодной пустоте…

– Элаес, – сказал Пекев, – дай ему немного времени. Возможно, шок выбил его из колеи, но ведь здравый смысл может вернуться к нему. Дай ему несколько…

– Что? Несколько месяцев? Несколько лет? Сколько? Десять?

Двадцать? Пятьдесят? Как долго мы будем влачить это жалкое существование? Это хорошо для тех, у кого такая же связь, как и у тебя… – Ханеш вздрогнул, но Элаес этого не заметила. – А как насчет остальных, тех, кто устал тащить эту жизнь, как контейнерный груз? Кто хотел бы пить не только воду, есть пищу не только в виде сухого протеина, видеть не только внутренности этой консервной банки? Кто хотел бы потратить накхи на себя и потратить их где-нибудь, а не на грязной, вонючей орбитальной станции, заполненной металлоломом… Она перевела дыхание. – Как скоро, ты думаешь, Номикх сможет здраво рассуждать? А способен он был это делать в течение последних двадцати лет? Он лежит у себя в кабине плача и желая умереть, и я совершенно не против того, чтобы его желание исполнилось!

Напряженное молчание воцарилось за столом.

– Мы могли бы запереть его в кабине, – сказал Тасав очень тихо и обдуманно. – Это будет справедливо. По прибытии в Ашив мы можем сказать властям, что он потерял рассудок. Определенно, они с этим согласятся, увидев его. И тогда…

– И тогда что, Тасав? – Пекев посмотрел на него. – Тогда мы выберем нового главу дома, верно? Старейшего?

Все сидели тихо. Ближе всех по крови Номикху был Пекев, он же был старшим из самых близких родственников.

Элаес уставилась на него.

– И ты будешь решать наше будущее? Ты, «хороший сын»? Ты поступишь так же, как и твой отец, то есть оставишь за собой право распоряжаться деньгами…

Все сидели молча, переваривая эту мысль. Какова была гарантия того, что новый глава дома будет более благоразумным, чем прежний? Что могло помешать новому главе дома оставить себе или раздать всем подачки, которые не дадут им возможности покинуть корабль, и они будут работать за мизерную плату до конца своих дней? Кто из них мог поверить заверениям другого, который будет обладать таким количеством денег? ТгВей ужаснулась тем взглядам, которые все бросали друг на друга. Кого утвердить для управления деньгами так, чтобы это устроило всех?

Кто из них останется в живых?..

– Нет, – ужаснувшись, зашептала ТгВей. – Послушайте, вы убьете дом…

– Дом мертв, – очень тихо ответила Элаес. – Он умер в тот момент, когда Пекев принес камень на борт корабля.

– Он пока еще не умер, – возразила ТгВей. – Он будет жить, если мы все будем разумными! – она взглянула на Пекева, больше опасаясь за его жизнь в данный момент, чем за жизнь Номикха. – Мы можем выступить против решения Номикха, как только приземлимся, и получить разрешение от властей порта разделить поровну…

– Сколько ты дашь на лапу властям? – спросила Элаес, – Сколько из того, что ты заработала потом и кровью за двадцать лет? С какой стати мы должны им что-то давать? Что они сделали, чтобы заработать? Позволь нам решать проблемы семьи в семье…

– Тасав, – сказала ТгВей, когда тот подходил к двери. В руке у него было пилотское оружие, которое он никогда до этого не доставал.

Тасав задержался перед дверью.

– Нам нет необходимости лететь прямо на Ашив, – сказал он. Будет еще время решить все проблемы ко всеобщему удовольствию…

Сердце ТгВей забилось.

– Тасав, это сумасшествие, – закричала она. – Все это сумасшествие. Номикх владеет кодом для навигации и управления. Ты не сможешь справиться с кораблем без них. Только глава передает их в компьютер через дермонервное соединение…

– Это так, – спокойно сказал Тасав. – Я думаю, мне надо помочь ему передать их.

И он вышел в коридор.

Элаес вскочила, опрокинув в спешке стул, и пошла вслед за ним.

ТгВей в ужасе смотрела на Пекева.

«Это конец для нас всех, – сказала она ему по связи. – Мы думали, что здесь укроемся от сумасшедшего мира? Но мы принесли это сумасшествие с собой… Мы притворяемся, но оно здесь, с нами… Оно здесь…» И тут они услышали первый выстрел. Все вскочили на ноги. Для ТгВей и Пекева, которые пытались остановить Тасава, это был выстрел, который разрушил их связь, для Номикха – выстрел, который положил конец его боли навсегда. Оставшиеся в живых взрослые и дети, свернувшиеся комочками в своих отсеках, ожидали. Это было долгое ожидание, пока корабль шел своим курсом. Он был замкнут на одном направлении, и разомкнуть его можно было только паролем, которого никто из них не знал.

А в маленькой комнате, пройдя над мистическим пейзажем… она снова стоит перед настоятельницей, которая жестом предлагает младшим монахиням выйти вперед. Они дают ей копье, его наконечник зеленый от крови. Она потрясает им в лучах восходящего солнца. Они дают ей рог с выгравированными на нем рунами. Она поднимает и дует в него, и горы отражают этот ужасающий звук, пох-жий на крик. И они дают ей самое страшное оружие-шлем, который научит ее читать мысли других. Она знает, что ее враг будет повержен.

– Возьми это, – говорит монахиня, – и иди вперед, к победе.

Все поглощает великий белый огонь восходящего над Селейей солнца.

Корабль подошел к Ащив станции под ошибочным утлом. Он не отвечал на запросы, двигатели его работали на полной мощности, так что он шел со смертельным ускорением 7д с того момента, как его засекли в первый раз. Его невозможно было ни поймать, ни остановить. Наконец, на него навели распыляющие луч и разнесли его на мелкие крупицы, которые осыпались вниз дождем в течение нескольких часов. Корабль не нес никакого груза, который бы можно было распознать, захваты его были пусты. Предположили, что корабль был захвачен пиратами или, что более вероятно, террористами для уничтожения станции. Протекторат Махн-хех обвинил Лапирх в этом акте, и вскоре после этого уничтожил одну из орбитальных станций Лапирха на астероидах, использовав для этого новое оружие, включающее в себя материю и антиматерию. Поднялась всеобщая паника.

Далеко в поясе астероидов в тот день, когда был взорван «Раша», небольшой дождь из сверкающих частиц прошел над Ашивом и ушел в бесконечную ночь. Маленькие микрометеориты из какого-то очень твердого вещества смешались с другими метеорами. Туристы с Вулкана указывали на сияние и блеск из стеклянного купола и рассуждали о красоте Вселенной.

Далеко-далеко ТгХут глядела на огни, горящие на Вулкане…