Глава 5

ЖИЗНЕННОЕ ПРАВИЛО СЕКРЕТАРШИ

Бригада Карташова ремонтировала элитную квартиру на Тверской. «Если убрать все мешки и прочие строительные материалы, — подумал Сергей, оглядывая колоссальное пространство, — то здесь можно ездить на велосипеде».

Карташов, краснолицый мужик с хитрющими глазками и рыжеватыми моржовыми усищами, встретил нового подсобника широкой улыбкой.

— Присоединяйся. Здесь главное правило — не задавать лишних вопросов. Делай, что тебе велят, и не суй нос не в свое дело. А уж мы тебя не обидим. Тебе Ми лена ничего про оплату не говорила?

Сергей и не знал, что ответить. Но Карта-шов его опередил:

— Да это, собственно, и не важно. Платить я тебе буду из своего кармана, потому как ты в документах нигде не числишься. А уж я с шефа взыщу сам, своими методами.

«Как же, взыщешь ты с него… Сначала найди, а потом и говори».

Его поражало то обстоятельство, что с исчезновением Конобеева в его фирме ничего не изменилось. Все работают, заняты. Неужели обо всем позаботились его замы? А может, им даже выгодно, что шефа нет?

Как бы то ни было, но Сергей принялся за работу. Следуя примеру рабочих, молчаливых парней, одетых в забрызганную робу, он принялся поднимать на лифте мешки с каким-то белым порошком.

Работа была однообразная, тяжелая. И к концу дня Сергей так устал, что рухнул на один из последних мешков. «Я тоже как мешок, — невесело подумал он. Однако решил: — Ничего страшного не происходит. Многие в моем возрасте подрабатывают таким же образом. А чем я лучше? Это только на пользу пойдет, мышцы накачаю. К тому же и деньжат заработаю, на видеокассету например».

Спина болела, ноги тряслись, словно их включили в электросеть. Голова трещала. Но самое неприятное, что никто из рабочих ни разу с ним не заговорил. Все словно воды в рот набрали! К тому же ужасно раздражал сам бригадир: хоть бы ведро с места на место переставил! Только руководит. Да пьет баночное пиво.

Наломавшись, Сергей понял, что строитель из него уж точно не выйдет.

Он посмотрел на часы. Шесть. Пора отчаливать.

— Ну, я пошел? — сказал он Карташову, глядя, как уходят остальные рабочие.

А ты ничего, работящий. Получай свою долю. — И Карташов протянул Горностаеву смятую пятидесятирублевку. — И так будет каждый день.

Сергей, не сказав ни слова, ушел, еще толком не понимая, много это или мало.

Он спустился во двор, вышел на улицу. Тут от него шарахнулась какая-то девчонка. Сергей оглядел себя и понял, что выглядит как бомж. Грязный, потный. А кругом прогуливались нарядно одетые люди, заходили в кафе и рестораны. Словом, жили на полную катушку!..

Вдруг теплый вечерний воздух перед его глазами начал дрожать. И, словно мираж, вдруг возникла высокая и тоненькая девушка с французским именем Милена. «Уже галлюцинации», — подумал Сергей. Но она шла навстречу и улыбалась. Горностаев зажмурился. Когда открыл глаза, понял, что это никакой не мираж, а Милена собственной персоной.

— Привет, бедный родственничек! — Она улыбнулась и вдруг чмокнула его прямо в губы. — Устал, бедняжечка? Да уж, видок у тебя неважнецкий. Знаешь что? Пойдем ко мне. Я тут недалеко живу. Примешь душ, освежишься. Вот только зайдем купим что-нибудь по дороге, хорошо?

«Не съест же она меня, в конце-то концов… вместо ужина…»

— Ладно, я согласен.

Внутри у него что-то как будто задрожало. Так бывало, когда он выходил в классе к доске. Или перед дверью Машки Пузыревой. Какое-то было непонятное волнение, что ли. Он всегда злился на себя за это и старался не подавать виду, что нервничает.

Они с Миленой зашли в кафе, взяли жареных цыплят и пирожков, большую бутылку фанты. Сергей вспомнил Пузырька — вот бы его сейчас сюда!

— У меня есть друг, парнишка маленький, зовут его Никиткой, а прозвище Пузырек.

— Пузырек? Здорово! Он что, похож на пузырек? — засмеялась Милена.

Чувствовалось, что у нее прекрасное настроение.

— Да нет, не похож. Просто он больше всего на свете любит фанту или кока-колу с пузырьками.

Незаметно они дошли до большого старого дома и поднялись на лифте на пятый этаж.

— У вас дома кто-нибудь есть?

— Обращайся ко мне на «ты», договорились? — В ее руках зазвенели ключи.

— Не-а, я так сразу не смогу…

— Брось! Будь проще — Милена, и все. Я живу совершенно одна, так что успокойся.

Дверь распахнулась, и они вошли в прохладный коридор.

— Чувствуешь, как холодно? На улице жарища, а здесь — климат! — И Милена подняла вверх указательный палец. — Кондиционер — мое последнее приобретение. Заходи, не стесняйся.

Квартирка была маленькая, но какая! Сказка! Все новое, стильное, светлое!

— На, держи, это халат для гостей. Он будет тебе вместо полотенца. Остальное найдешь в ванной комнате. Чувствуй себя как дома…

И Милена легонько подтолкнула гостя к ванной комнате.

Сергей никогда в жизни еще не мылся с такой скоростью, как в тот памятный вечер. Ему все казалось, что Милена, хоть и симпатичная, но заманила его к себе неспроста, а специально, чтобы разоблачить, что никакой он не родственник и пришел в фирму с «детективными планами». Он даже представил себе, как в комнате его уже поджидают бандиты — из тех, что похитили Конобеева. Но старался не показывать своего волнения и даже побрызгал на себя каким-то одеколоном.

Перед Миленой он предстал в длинном желтом халате. Наступая на полы, пересек комнату и сел в кресло. Желудок его заурчал, когда он увидел накрытый стол.

— Ешь, не стесняйся. — Видимо, Милена была из понятливых.

И Сергей, позабыв обо всем на свете, набросился на еду. Цыплята были такими вкусными, что он ел их прямо с косточками, которые приятно хрустели на зубах.

— У тебя правда нет денег на школу? — вдруг услышал он и почувствовал, что уши начинают гореть. «Вот оно, начало тяжелого разговора… А она не такая дура…»

— Правда… — ответил Сергей с набитым ртом.

— Бедняжечка. И ты готов вот так каждый день пахать ради полтинника?

— Да это вроде нормальные деньги?

— Брось! Это копейки. Ты еще в жизни ничего не смыслишь. А я вот лично для себя вывела формулу жизни. Очень простую. И она помогает мне. Ты думаешь, кто купил мне квартиру?

— Не знаю… Родители, может.

— А вот и нет. Я сама себе ее купила. Причем в центре Москвы. Прикидываешь, сколько она может стоить?

— Без понятия.

— То-то и оно! Мои родители давно уже забыли обо мне. Я ушла из дома, когда мне было примерно столько же, как тебе. И звали меня тогда не Миленой… Но это не важно. Прошло несколько лет, и я из нищей и глупой девочки превратилась в секретаря одной из самых крупных строительных фирм. У меня есть квартира, деньги и все, что только я ни пожелаю. И вовсе не потому, что у меня есть богатый муж или «папик». Я свободна и независима. Просто я очень быстро разобралась, что к чему.

Горностаев ее не понимал, как ни пытался. О какой формуле жизни она говорит?

— Все очень просто, — ответила она на его немой вопрос. — Главное — это не растеряться и понять, для чего ты рожден. Людей на земле много. И большая часть существует для того, чтобы служить таким, как мы.

— А кто такие «мы»?

— Умные и сильные люди. Я быстро научилась разбираться в людях и добиваться от них того, что нужно мне. Подчинять себе слабаков, ясно? Ты думаешь, сколько Карташов заплатит тем работягам, которые тягали сегодня вместе с тобой мешки? Не знаешь? Правильно. И они не знают. А дело в том, что им не заплатят вообще ничего.

— Как это?

— Очень просто. Как только они начнут требовать зарплату, их сразу же отвезут на какой-нибудь пустырь и бросят, да еще пригрозят, чтобы не вздумали никуда жаловаться.

— Но как же так, ведь они же вкалывали?! За что их так?

— За то, что они слабаки глупые. Смотри сам: взрослые мужики пашут целое лето, не получая обещанных денег. Разве нормальный человек будет так себя вести? Конечно, нет. Значит, они слабаки глупые…

Перед Горностаевым сидело настоящее чудовище. Хоть и красивое, но очень опасное. У Сергея не нашлось слов, чтобы выразить Ми-лене все свое возмущение.

— Молчишь? Ты потрясен? И напрасно. Тебе-то пустырь не грозит. Ты теперь — мой человек, и я тебя в обиду не дам. Думаешь, я простая секретарша? Нет, правая рука самого Конобеева. Это я организовала для фирмы бесплатную рабочую силу. Работяг привозят с вокзалов. Фирме прибыль, и меня не обижают.

— А если они начнут бунтовать? Не может же быть такого, чтобы среди них не оказалось сильных и смелых мужчин?

— Правильно! Вот ты все и понял. Взять хотя бы Карташова. Кусачий, черт! Он тоже приехал к нам издалека. И ему тоже поначалу не платили. Но потом он припер к стенке бригадира, и все сразу встало на свои места. Ему не только заплатили, но и поставили старшим над новенькими. Теперь он сам — величина.

— Но если вы не платите рабочим, то на что же они живут? И где?

— В основном это приезжие. Мы предоставляем им что-то вроде общежития. Их даже кормят там два раза в сутки — утром и вечером. А с собой они берут хлеб с сыром.

— Да, ничего себе дела! А где же все-таки Конобеев? — В ответ на ее откровенность Сергей решил задать вопрос прямо в лоб.

— Некоторые считают, что его похитили, — спокойно объяснила Милена. — Но я-то знаю, что с ним все в порядке. Просто он уехал отдыхать.

— Как «отдыхать»?

— Да, отдыхать. А что в этом особенного? Инкогнито. Все-таки он состоятельный человек. И зачем кому-то знать, где именно он находится в данное время. Даже я ничего не знаю. Но это не потому, что он мне не доверяет. Просто так получилось, что он не успел меня предупредить.

Сергей не верил ей. И вообще, зачем она его к себе пригласила? Продемонстрировать свои достижения? Или еще для чего-то? Но для этого она могла бы найти приятеля постарше…

— Скажи, а зачем ты пригласила меня к себе?

Ему уже ничего не стоило называть ее на «ты». Больше она не казалась ни таинственной, ни прекрасной. Перед ним сидела обыкновенная хищница, которая вполне могла быть правой рукой более крупного мошенника — самого Конобеева. Фирма, руководителем которой являлся Светкин отец, наверняка была «плавучая». То есть ненадежная, как плот. Людей бросали с одной стройки на другую. Никаких документов никто не оформлял. А когда приходило время расчета, рабочих отвозили на пустырь и наверняка избивали. Можно себе представить, какие деньги Конобеев и его подручные вроде Карташова и Милены зарабатывали. Покупают себе квартиры, делают евроремонт…

Ему захотелось все рассказать ребятам. Посоветоваться. А заодно задать несколько вопросов Свете. Главное, не обидеть ее. Она-то ни в чем не виновата.

— Хочешь, значит, знать, зачем я пригласила тебя к себе? — Голос Милены вернул его к действительности. — Объясню. Во-первых, я не поверила, что деньги нужны для школы. А во-вторых, в тебе есть что-то такое… настоящее, чего нет в других. Мне кажется, что ты смелый и сильный. Мне такие нравятся. Скажи, почему все-таки ты пришел к нам? Ведь на тебе джинсы, которые стоят целое состояние. У меня глаз наметанный…

А она не дура! Зато он сам — идиот! Притащился устраиваться на работу в джинсах, которые ему отец привез из Америки. Да и футболка хоть и старая, но фирменная. Да, такую Милену на мякине не проведешь!

— Ладно, я скажу тебе, зачем пришел. Хотел Светке помочь.

— Какой еще Светке?

Конобеевой. Ведь ее отца-то на самом деле похитили. И если он отдыхает, то не на Мальдивах или на Капри, а в другом месте. Ей звонили, предупреждали, чтобы она в милицию не обращалась. Вот я и решил действовать. Говоришь, ты с Конобеевым в хороших отношениях? Может, тогда поможешь найти его?

Милена, судя по всему, была поражена. Некоторое время она вообще не могла произнести ни слова. Но потом пришла в себя.

— А я все думаю, что это наш Леонид Викторович словно от всех прячется… И слова из него не вытянешь. Значит, он был в курсе? Ведь он — друг семьи.

— В тот же день пропала и жена Конобеева.

— Клара? Не может быть!

«Или она такая артистка, или же действительно ничего не знает?»

— Слушай, Сергей, я решила: буду помогать тебе во всем. И давно ты ищешь Михаила Александровича?

— Давно, — соврал Сергей. — Но пока все безрезультатно. Скажи, у него могли быть враги?

— Да запросто! Конкурирующие фирмы… Хотя это отпадает. И знаешь почему? Да потому, что хоть Конобеева сейчас нет, а заказы-то продолжают поступать, едва успеваем выполнять. Так что дела идут хорошо. Следовательно, конкурентами здесь и не пахнет.

— Значит, личные счеты?

— Может быть. Но кто? В семье у него вроде все благополучно.

— А «крыша»?

— Это понятие уже ушло в прошлое. Он сам был когда-то чьей-то «крышей», а потом начал делать деньги сам, открыл собственную фирму.

— Но все равно, с кем-то, может, не поделился?

— Если у него и есть враги, то только из низов.

— Кто это?

— Да рабочие, они на все способны. Особенно один…

— Кусачий, вроде Карташова?

— Да нет, по-другому. Тихомиров фамилия, он не приезжий, а москвич. С прежней работы его уволили из-за тяжелого, неуживчивого характера. Правдолюб. Я почему, собственно, о нем вспомнила? Он вообще-то уволился. Ждал-ждал, когда ему заплатят. А потом, словно предчувствуя что-то, взял да исчез. И ни слуху ни духу до сих пор.

— Когда это было?

— Где-то с неделю назад.

— И Конобеев примерно в это же время пропал. Чуть позже… У тебя есть адрес этого Тихомирова?

— Конечно!

— Вот и отлично. Завтра поеду к нему и постараюсь что-нибудь выяснить. А ты никому ничего не говори, хорошо?

— А ты классный парень… — Милена снова чмокнула его, только теперь уже в щеку. — Симпатичный.

Ну, я пойду… — Сергей, чувствуя, как горит его щека, поднялся из-за стола. — Ну, ты меня и обкормила. Как я теперь до дома доеду?

— На метро! — хохотнула Ми лена.

Сергей вернулся в штаб, когда на улице уже стемнело. Но в штабе царило оживление. Света, раскрасневшаяся от возбуждения, и не пыталась перекричать своих новых друзей. Речь шла о звонке Конобеева и о сообщении, которое он оставил на автоответчике.

Горностаев, которого буквально с порога завалили новостями, сначала ничего не мог понять.

— Представляешь, — спешил рассказать оживленный и сильно изменившийся за последнее время Сашка Дронов, — выходит, что Михаил Александрович звонил домой ОТСЮДА, из нашего штаба! Не веришь? Пойдем к Свете домой — ты сам убедишься, что номер телефона на определителе в точности совпадает с нашим.

Перебивая друг друга, ребята рассказывали Сергею о сумочке Валерии, о разорванных фотографиях…

Когда Сергей наконец во всем разобрался, он забыл даже про Ми лену и про то, что сам собирался поразить своих друзей. Его новости не шли ни в какое сравнение с их!

— Хорошо. Предлагаю всем замолчать и спокойно все обдумать! — строго сказал Горностаев.

Все-таки здесь, в детективном агентстве, он считался старшим, и кому, как не ему, надлежало привести все в порядок. В том числе мысли и чувства собравшихся.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Сергей окинул всех взглядом и удовлетворенно кивнул. Он не ошибся в своих друзьях и теперь радовался, что расследование все же сдвинулось с мертвой точки.

— Твои родители, Светлана, живы. Они по очереди позвонили тебе и попытались успокоить. Это очень важно. Далее. Они не имели возможности сообщить, где находятся. Очевидно, на это есть свои причины. Никто за них не требует выкупа. Это настораживает, с одной стороны. Но с другой — тебе не придется метаться в поисках денег. Возникает вопрос: зачем вообще понадобилось похищать твоих родителей? Ответить мы пока не можем. К тому же нам неизвестно, связаны ли между собой эти похищения. В нашем расследовании неожиданно возникает еще одна линия, на первый взгляд, кажется, случайная. Пузырек приводит в штаб женщину, Валерию, которая утверждает, что ее собственный муж набросился на нее, избил, сорвал серьги… Лично я в эту историю не очень-то верю.

— Я тоже… — поддержала его Маша.

Так, продолжим все по порядку. Валерию взяла под свою опеку Людмила Николаевна. Казалось бы, все в порядке. Но тут вдруг неожиданно появляется сумочка. Наверняка ЕЕ сумочка. А в ней вот эти фотографии. По словам Светы, на них рядом с Валерией — ее отец! То есть тот самый человек, которого мы сейчас ищем. Вот две истории и соединились. Что это, простое совпадение или же нет? Вот в чем загадка.

— Надо срочно поехать к Людмиле Николаевне, встретиться с Валерией и показать ей эти снимки… — быстро проговорила Маша, не в силах больше молчать.

— И спросить Валерию, не знакома ли она с Михаилом Александровичем Конобеевым, так? — продолжил Горностаев.

— Так.

— Замечательно. Что мы имеем еще?

— Звонок моей мамы, — осторожно сказала Света.

— Именно! Твоя мама звонит, говорит, что жива и здорова, и обращается, кстати, не к отцу, а именно к тебе, Света. Ты не знаешь почему?

— Могу только догадываться. Я не хотела говорить… Дело в том, что у родителей в последнее время отношения были не очень-то… Отец постоянно упрекал маму за ее полноту. Она сильно расстраивалась. Вам это, может, покажется несерьезным, но мама плакала, покупала какие-то книги по диетам, но ничего не помогало. Она говорила, что находится в замкнутом круге и выход есть только один…

— Какой? — спросила Маша.

— Развод, какой же еще!

— Она что, могла уйти от отца?

— По-моему, могла. К этому все шло. Но она не могла же уйти от меня.

— Так она же позвонила тебе, чтобы ты не волновалась.

— Нет, моя мама не такой человек! Она же знает, как мне без нее плохо! — Света опять приготовилась плакать.

— Я все понял, — поспешил утешить ее Сергей. — Мама не ушла от тебя. Ее тоже похитили. И если бы у нее была возможность объяснить, где она и что с ней, она обязательно бы это сделала… Послушайте теперь, какие у меня есть новости.

И он принялся рассказывать о своем визите в офис Конобеева, о работе и даже встрече с Миленой. Свету больше всего поразил рассказ о рабочих, которым не платят зарплату.

— Ты что-нибудь слышала об этом? Твой отец никогда не рассказывал о пустыре?

— Нет, конечно. Мне что-то не верится, что он мог так поступить. Хотя…

— А в твоем присутствии он никогда не упоминал фамилию Тихомиров?

— Тихомиров? Подожди, сейчас вспомню… Что-то такое было. — Света наморщила лоб. — Тихомиров. Фамилия такая — тихая и мирная, а на самом деле в тихом омуте черти водятся.

— И все? Больше ничего?

— Я слышала, как он звонил Леониду Викторовичу и спрашивал, не вышел ли Тихомиров на работу. Вот и все, точно.

— А кто такой этот Тихомиров? — спросил Дронов.

— Один из рабочих, вроде бы с неуживчивым характером. Но о нем больше узнаем завтра, когда я попытаюсь его найти. А теперь давайте подумаем о звонке самого Михаила Александровича. Значит, говорите, что он звонил отсюда?

— Да, представляешь?! — воскликнула Маша, которой этот факт не давал покоя. — Но самое главное, что сегодня почти целый день в штабе никого не было.

— Маша, успокойся. Конобеева здесь не было. Это абсурд. И пусть Сашка на меня не обижается, но он ошибся. Он мог автоматически записать в блокноте телефон штаба. Такое со всеми случается.

— Поедем со мной, и ты сам во всем убедишься! — с жаром закричал Дронов. — Я что, шизанутый какой?

— Хорошо, оставим пока эту тему. Перейдем к фотографиям. Маша, звони Людмиле Николаевне. Скажи, что нам нужно срочно поговорить с Валерией. Заодно узнаешь, какие новости. А если Валерия давно от нее ушла?

Маша собралась уже было позвонить, как вдруг Света вспомнила:

— Саша, мы не сказали Сереже: первый звонок был из кафе «Саламандра». Это на Большой Дмитровке…

Глава 6

СТЕКЛЯННЫЕ БРИЛЛИАНТЫ, ИЛИ МАШКИНЫ КОШМАРЫ

Ночью Маша никак не могла уснуть. Все думала о Валерии, с которой завтра утром должен был встретиться Сергей. И как это ее угораздило влипнуть в такую жуткую историю с монстром-мужем? Еще у нее из головы не выходила встреча с бородатым косметологом, о которой она так и не решилась никому рассказать. Да и что говорить-то, если результат нулевой? Она даже не узнала, как его зовут. Но его лицо все время стояло у нее перед глазами. Маска каким-то странным образом повлияла на ее лицо — кожу стянуло до невозможности. Маша так и не поняла, как же такое вообще могло случиться, что ее уговорили сделать маску? Зачем ей, у нее же нет ни одной морщинки?.. Может, этот гном — гипнотизер? Но зачем она вообще ему? Ведь он сам сказал, что у него от клиенток отбоя нет.

Маша плавала из сна в явь, путая границы. Вдруг перед ней появилась голова Валерии с остекленевшими глазами. Кажется, она от испуга даже вскрикнула во сне. Во всяком случае, дверь распахнулась, и в спальню влетела мама.

— Машенька, что с тобой? Дурной сон?

Мама села к ней на постель и поцеловала.

Но все-таки, подумала Маша, она в последнее время какая-то чужая.

— Мам, куда вы с отцом постоянно ходите? — спросила Маша, свернувшись калачиком у нее на коленях и желая снова почувствовать себя маленькой девочкой. — Нам же с Никиткой скоро в школу, а мы почти не видимся. Начнутся уроки, и… полный завал… Тоска. Я не хочу в школу. Может, наймете нам частных учителей? Качество знаний сразу улучшится, это я вам обещаю.

— Эх ты, мое качество. — Мама погладила ее по голове, как ребенка. — Вечно ты что-нибудь выдумаешь. Вообще-то ты права, мы вас немного забросили… Но жизнь такая бешеная! Везде нужно успеть. Бывает, что от знакомств многое зависит, надо общаться. Кстати, о знакомых. Что это за девушка, которую вы подобрали в парке? Мне Люся рассказала. Занимаетесь благотворительностью?

— А что она еще тебе рассказала? — строго спросила Маша, в душе сердясь на Людмилу Николаевну, которая проболталась о Валерии. Интересно, в каком виде она все это представила?

— Ничего особенного. Сказала, что Никитка спас девушку, которой стало плохо в парке. Ее муж, кажется, поколотил. Так?

— Да мы и сами толком ничего не знаем. Но Валерия была просто в жутком состоянии. Ей даже кто-то порвал ухо, наверное, сорвали серьги. Но что-то не верю, чтобы это был муж. Она почти ничего не помнит, эта Валерия. А ты, мам, как считаешь: должен был Никита ее привозить к нам или нет?

— Думаю, нужно было вызвать «скорую помощь», а не вести ее к тете Тамаре домой. Мы же ничего не знаем об этой девушке.

Маше хотелось рассказать и о том, что в ее сумочке нашли фотографии, где она рядом с бизнесменом. А он пропал, и они его ищут. Но Маша сдержалась — она была твердо уверена, что нужно контролировать себя и не сразу все выбалтывать, особенно взрослым.

— Люся тоже хороша, — продолжила размышлять вслух мама. — Вечно ведет к себе домой кого ни попадя. Она странная, твоя тетя Люся. Всем помогает — кому горчичники ставит, кому уколы делает… И все, представь себе, бесплатно. Если бы не ее брат, не знаю, как бы она вообще жила, на какие средства.

— А у нее есть брат?

— Гм… брат. Да у нее их целых два! Одного я, правда, видела всего раз в жизни. Знаю только, что он неудачник и тоже вечно сидит без денег. Все правду ищет. А вот второй неплохо устроился. Работает в салоне красоты. Женщины его просто обожают…

Он парикмахер? — напряглась Маша, чувствуя интуитивно, что речь идет о бородатом гноме. Ведь не зря же там, в салоне, ее не покидало ощущение, словно она уже где-то видела этого человека. Очевидно, он похож на свою сестру!

— Косметолог, — произнесла мама это ожидаемое Машей слово, не замечая волнения дочери.

— Обещай, что ты не будешь меня ругать…

— Господи, что случилось?

— Я сегодня была в салоне, и этот самый гном делал мне апельсиновую маску.

— Ты шутишь! — Мама расхохоталась. — Да зачем тебе, моя девочка с нежными щечками, какие-то дурацкие маски?

«Дурацкие маски — как это верно сказано, — подумала Маша и снова прижалась к маме. — Да и день, если разобраться, тоже был какой-то дурацкий. С галлюцинациями к тому же…»

— Не маска дурацкая, а я у тебя дурочка, — прошептала она. — Но ты об этом никому не говори, хорошо?

— Хорошо-хорошо, ты мне только скажи: к Роману-то зачем ходила?

— К какому еще Роману?

— Ну к этому косметологу?

— Он такой маленький, с тонкими ручками и ножками, бородатый. Он сказал, что он «пожиратель маленьких девочек». Так он — Роман, брат Людмилы Николаевны?

Мама, смеясь, подтвердила. И опять спросила, зачем Маша делала маску.

— Чтобы морщин не было, разве непонятно? — рассердилась Маша. — Хочу быть такой же красивой, как Мэрилин Монро. Между прочим, этот твой Роман содрал с меня аж сто рублей!

Никитка в это время тоже не спал. Но только он в отличие от сестры страдал не зрительными галлюцинациями, а скорее обонятельными. Впрочем, он мог и ошибаться. Подозрительный запах в штабе — вот что не давало ему покоя. Пахло, как в церкви, воском. А еще ацетоном и скипидаром. Так же пахло в художественном училище, куда он однажды нечаянно забрел в прошлом году. Помнится, студенты попросили его тогда попозировать им. И за это дали большую коробку зефира.

Но это в художественном училище. А откуда взяться этим запахам в обычной квартире? Почему-то сегодня запах был особенно сильным. Откуда же он все-таки?