Он поймал понимающий взгляд Хогарда и засмеялся:
      - Тебя тоже родительские мысли гнетут?
      - Ой, гнетут. Марья Ванна говорит, что это первый признак профессионализации...
      А по влажному песку, почти в полосе прибоя, пяти- и семилетние, уходя, голосисто орали старинную пиратскую песню:
      Пират, забудь про небеса,
      Забудь про отчий дом...
      Чернеют дырья в парусах,
      Протыкнутых ножом.
      Следом чуть в стороне бежала тележка, груженная палатками и аквалангами.
      - Красиво поют. Ладно, пойдем к себе, - сказал Хогард. - А это еще что такое? И сюда добрались?
      Между акаций, ухватившись за стволы, этаким гамачком висел марсианский зверь гракула. А в гамачке, шерстяном и мягком, разметавшись, сладко посапывали два голыша из ползунковой группы. Гамачок слегка покачивался, и то ли действительно звучала, то ли мерещилась колыбельная.
      Воспитатели на цыпочках отошли в сторону.
      - Мне иногда кажется, что она вполне разумна, - проговорил Нури. От акации явственно донесся приглушенный смешок.
      Ночью дежурил Хогард. Он обошел спальни, укрывал тех, кто был раскрыт, проверил еще раз защиту от летающих и ползающих насекомых. Лесные шорохи и звуки не мешали сну, от океана доносился пахнущий соснами и водорослями ветерок. Было спокойно, и легко думалось.
      А на окне в аквариуме мутант бувескул высветлял кем-то тайно налитый вишневый компот. Без косточек.