- Я попробую. Толку-то...
      - Ты не попробуешь, - разозлился Иванов, - Ты сядешь и распечатаешь. И резервную копию системного диска вместе со своей кашей - на ленту. И чтоб завтра же чтоб! Компрене ву?
      - Ву-то компрене, да где я столько бумаги возьму? А ленту где? Бобины американские - нашу ленту оно не кушает!
      - Поскреби там по сусекам. Я постараюсь "ОРВО" достать штук пять. А бумагу купишь в магазине.
      - За твой счет. А красящую ленту для принтера?
      - Обратись в лигу защиты евреев.
      - При чем тут евреи? Я серьезно!
      - Они должны быть заинтересованы в проверке версии... Есть у меня один знакомый по фамилии Шпильман - тоже, между прочим, кореец - он старую ленту пропитывает маслом на бензине. Лучше новой печатает! Звали в землю обетованную пропитывать, но он не поехал. Говорит, подожду до конца перестройки... Дурак! У этой перестройки концом и не пахнет... Христопродавец - одно олово. Но мужик хороший. Работает на совместном предприятии, где, кстати, эти персоналки собирают по отверточной технологии. Так что тылы у нас крепкие - в случае чего Запад нам поможет.
      - Поможет.., - буркнул Сидоров. - Хотя бы толковое описание системы найти... Машину продали, а описание - шиш!
      - Пошукаем, - флегматично ответил Иванов, погружаясь в cебя.
      Он всегда погружался в себя, когда нагружался пивом. Сидоров успокоился. Все же две головы - не одна голова, да и вообще паниковать рано. Может быть все еще обойдется.
      - Да, кстати.., - Иванов поднял глаза к потолку и сделал энергический жест чашкой с остатками кофе. - Эх, жаль меня там нет!.. В общем, такое дело: надо бы этого Адама того...
      - Чего - того?
      - Из Рая попереть. Тебя ведь предупредили. А то как бы он, действительно, не простер руки своей, не вкусил от древа жизни и не стал как один из нас.
      - То есть?
      - Мы, то есть боги, практически бессмертны, а ему это ни к чему. Пусть со временем уступит дорогу молодым.
      - Я вообще-то об этом уже думал... Но куда его девать?
      - Ты Библию читал?
      - Просматривал.
      - Там сказано куда - на грешную землю. А Сатану - в геенну огненную.
      - Как в геенну?!
      - Низринь.
      - Ты в своем уме? Где же я тебе ее возьму, эту гигиену?
      - Работай, старайся. Дело - верняк. Я сейчас подумал, что сценарий изобретать не надо - его уже изобрели предки Шпильмана. И все там у них будет нормально, если, конечно, ты ушами не будешь хлопать.
      - Нy, л-ладно, - буркнул Сидоров раздраженно, - землю я как-нибудь склепаю но образу и подобию Рая, а вот за геенну не поручусь. Это же адская работа!
      - Правильно, адская. Между прочим, тебе еще придется муки программировать. Кстати, основные принципы я тебе изложу тут дело нехитрое...
      И Иванов углубился в детали алгоритмизации адских мук.
      Суть его построений заключалась в следующем. В Аду грешные души должны подвергаться адским мучениям, а самые страшные мучения - делать то, что ты при жизни делать не хотел. По Иванову выходило, что в Аду, например, Лаврентий Палыч должен был непрерывно проявлять милосердие, Иосиф Виссарионович - беспрекословно подчиняться приказам и указам свыше, а, скажем, у Леонида Ильича должны каждый день отбирать по ордену. Его же, Иванова, должны лишить пива на веки вечные, кормить исключительно устрицами, потому что при жизни он их терпеть не может (заочно! - подумал Сидоров), но главное - непрерывно заставлять объяснять молоденьким и глупым студенткам, что такое мартингал, и чем он отличается от всех иных прелестей теории случайных процессов.
      Дело в том, что Иванов преподавал математику в местном университете.
      Сидоров, весьма отяжелевший от пива и кофе, слушал эти пассажи вполуха, вяло размышляя о своих делах. Ибо впереди маячила суббота, а за ней предполагалась наступление воскресения - дня седьмого, когда, по слухам, "Господь почил от всех дел своих" и, присев на философский камень, увидел, что "все, что он создал, и вот, хорошо весьма".
      - Ты эти устрицы хоть пробовал? - поинтересовался он наконец.
      - Нет. А зачем? Я их и так есть не буду, - ответствовал Иванов.
      - Ну-ну... А Библия у тебя есть? Ты мне давал когда-то.
      - У меня все есть. Может тебе лучше Коран дать. Тоже, между прочим, интересная вещь.
      - Нет, Коран пока не надо. Библию давай. Надо изучить первоисточник...
      ----
      Субботу и воскресение Сидоров посвятил изучению Священного Писания. И не напрасно. Он как будто знал наперед, что случится в понедельник, но еще и не подозревал, какие адские мучения предстоит (а точнее сказать, суждено) испытать ему в недалеком будущем, причем не на каком-нибудь гипотетическом том, а на самом реальном этом свете, в этом "лучшем из возможных миров", где он имел удовольствие появиться на свет двадцать семь лет назад.
      Ирония судьбы заключается в том, что хотя сама она для каждого из нас и расписана в Книге Жизни, но книга эта не может быть читаема в произвольном порядке. Да и притом, пусть даже это стало бы возможным, можно ли надеяться, что каждому из нас удалось бы отыскать свой абзац? О, если бы книга та имела хотя бы оглавление!..
      Кстати, отец кибернетики Норберт Винер заметил однажды, что в природе должны существовать объекты, описания которых были бы сложнее самих объектов. Надо полагать, человечество - один из таких кошмарных объектов. Вообразите себе толщину Книги Жизни! Вам, читатель, не страшно? Мне - страшно. Так что Господь поступил вполне благоразумно, спрятав указанную книгу от любопытных взоров.
      А может быть наша жизнь и есть та самая книга? В этом что-то есть, не правда ли?
      Но Сидорову было не до глупой затеи Первопечатника. Вечером в воскресенье он за ужином (кооперативная колбаса, чай и проч.) понял, что ведет себя не вполне последовательно, ибо связь его со своим творением через идиота-ангела ничего кроме кривой усмешки у специалистов вызвать не может. Почему какой-то вирус имеет право влиять на суверенный мир Сидорова, а сам Сидоров не имеет? С кого будет спрос на Страшном Суде?!
      С этого момента он погрузился в состояние похожее на нирвану. То есть Сидоровым овладела идея.
      Рассуждал он примерно так:
      "А мне плевать - ничего не знаю! Пусть он себе там сидит (это о вирусе), чихать я на него хотел. Теперь это будет черный ящик, а я буду диктовать свою волю и смотреть, что на выходе... Помыслы! Есть у меня помыслы!.. А вот ангела я заменю. Я ему устрою веселую жизнь. Вот ведь скотина - все испортил! Кто там у них заправлял? Гавриил, или Михаил? Пусть будет Гавриил - Михаила мы на крайний случай оставим, если уж совсем обнаглеет (это опять о вирусе). Тогда и низринем. А пока пусть живет... А Гавриил в трубы трубил, между прочим, - он у меня будет прерывания перехватывать от клавиатуры и транслировать божественную волю. Прямо так, в виде строки символов, от фонаря!"
      Примерно это и сделал Сидоров в понедельник. Мы не будем вникать в технологию "Гласа Господня", но для специалистов заметим, что модуль "Гавриил" контролировал прерывания от клавиатуры и, осуществляя возврат, оставлял прямо в стеке строку с текстом повеления. Он запускался автоматически сразу после запуска системы, играл зорю и оставался ОЗУрезидентным. Сидоров допускал, что вирус попытается переопределить вектора прерываний и заблокировать Гавриила, но, к счастью, этого не сдучилось. Хотя, возможно, как раз и случилось, но, во всяком случае, как только Сидоров запустил свое мироздание, на экран немедленно выпрыгнуло сообщение от ангела (тот был помилован и теперь отвечал за обратную связь мира с его создателем).
      Вот что сообщал ангел Всевышнему-Сидорову:
      "Господи, жена ела от древа и муж ел, и открылись глаза у обоих, и узнали они, что наги"
      "Ага-а!" - мысленно воскликнул Сидоров, и, не медля ни секунды, отстукал на клавиатуре ответ-повеление:
      "Из Рая всех выгнать. В поте лица своего будут есть хлеб свой. Умножая умножу скорбь - в болезни будут рожать детей"
      И замер в ожидании.
      Может показаться, что Сидоров был слишком многословен, а это, в данной ситуации, психологически недостоверно. Тем более, откуда он мог столь оперативно добыть цитату из Священного Писания? А дело в том, что суббота и воскресение не пропали даром. Сидоров освежил в памяти Библию, сделав особый упор на главу "Бытие", как наиболее актуальную. Кроме того, ему как-то особенно врезалось в память это "умножая умножу". Ибо что может быть еще ближе сердцу истинного программиста? Он только тем и занимается, что умножает, делит и вычитает. Иногда, правда, складывает про запас...
      Некоторое время экран монитора оставался угрюмо-неподвижен, а потом золотом на красном фоне прорисовалось:
      "Год 13. Исполнено"
      Сидоров осторожно выдохнул воздух, украдкой огляделся но сторонам - никого - и хотел было набрать еще какое-нибудь грозное повеление, вроде, например, такого: "... и поставить на востоке у сада Эдемского херувима и пламенный меч обращающийся...". Но не успел. На экран в завидном темпе выскочило теперь уже черным по белому:
      "Год 186. Ева родила Каина".
      "Год 188. Ева родила Авеля".
      "Год 218. Каин убил Авеля".
      "Год 239. Каин родил Еноха".
      "Год 256. Енох родил Ирада".
      "Год 258. Ева родила Сифа".
      И далее в том же духе.
      Сидоров пришел в себя, когда был уже "Год 502, и "Ламех родил Ноя", а также "Азазел поссорился с Семиазесом".
      Кто такой был Ной, Сидоров помнил, а кто такой Азазел не очень. Поэтому он, не долго думая, нажал три известные всем клавиши разом - это действие в быту называется "сброс системы". Экран погас, но система перезапустилась не сразу, и Сидоров о содроганием в сердце наблюдал мигание красного глазка на передней панели процессора, которое могло означать только одно: программа, завершаясь, интенсивно общается с диском, и о чем у них идет беседа знает только один Бог...
      ----
      - ...Вот что я тебе скажу, - Иванов сделал многозначительную паузу. - Кто-то в твоей машине - вирус ли, или кто другой - проявляет подозрительную осведомленность в вопросах богословия. Откуда, например, программа может знать имена всех потомков Адама?
      - Да я и сам их не знаю! - воскликнул Сидоров.
      - Дурень, о тебе ли речь... Надо полагать, где-то в утробе системы, на винчестерах, или еще где, есть файл с текстом Ветхого Завета. Понял?
      - Понял, наверно есть. И что?
      - Ищи, и найди.
      - Не понял. Он ведь может быть закодирован. Сам знаешь, за такие файлы по шее бьют.
      - Намыливай и ищи. Сдается мне, что все так и дальше пойдет как по писаному...
      - Опять два раза не понял!
      - Не понял - не надо. Ты ведь у нас Господь, у тебя о другом голова должна болеть. А думать буду я. Я буду Всевышний.
      - Так это же одно и то же.
      - Глупости! Где это написано?
      - Бог его знает... Где-то, наверное, написано.
      - Ну, так вот, не верь неверным. Мало что написано - у нас свои установки... Библия... Библия - она и есть Библия, а ты - Господь. Ты должен управлять событиями от своего лица... От лиц, - поправился Иванов. - А ты ведешь себя пассивно. Видимо... Видимо-невидимо!.. Пойми, если ты не будешь влиять на события, это сделает кто-то другой - пусть хоть тот же вирус. А он, между прочим, не семи пядей во лбу, и у него только один источник сведений - этот самый пресловутый библейский файл. Понял? Повтори!
      - Библейский файл, - тупо произнес Сидоров. - Ничего не соображаю! Я с Гавриилом намучился сегодня - голова квадратная, а тут ты... Со своими...
      - Библию должен ты трактовать, а не вирус! Ясно?.. Ладно, черт с тобой, пока информации недостаточно, действуй по обстоятельствам.
      - А работать кто за меня будет?
      - Надоел!.. Ты же и будешь. На полчаса в день запускай вполне достаточно. Темп-то у них какой - пятьсот лет в час! Но, полагаю, он замедлится. Как только народу станет побольше - должен замедлиться.
      - И что я должен делать?
      - Я же сказал - по обстоятельствам. Но веди по сценарию. Пусть строят ковчег, а дальше - потоп.
      - А этого.., Азазелу с тем, вторым? Кто они такие?
      - Эти-то? Так, мелкая сволочь. Там, понимаешь, в книге Еноха - ее нет в каноническом тексте Библии - говорится, что ангелы стали брать в жены человеческих баб. Ну, и пошли от них всякие исполины: Этот разврат надо прекратить, иначе не история получится, а бордель. Видишь, уже поссорились. Ясно, из-за чего...
      - Слушай, я только одного ангела сотворил - откуда эти-то взялись?
      - Должно быть, от него и взялись... Не знаю я, откуда они взялись! - взорвался Иванов. - Ангелов в Библии - хоть пруд пруди, а откуда взялись - не сказано. Да тебе что за дело? Которые проштрафились - тех к ногтю!
      - И куда их деть?
      - Исполинов - утопить, а ангелов - в преисподнюю. Они может быть уже восстание готовят - что же с ними цацкаться. Только революции нам не хватало...
      - Однако же, ты гумани-ист! Только девать их некуда преисподнюю я не стал делать.
      - Как не стал?! Я же говорил! Без исправительно-трудовых учреждений ни одно общество нормально развиваться не может.
      - Он говорил! А кто ты такой?
      - Я - Всевышний, - гордо сказал Иванов.
      - Всевышний.., - презрительно процедил Сидоров. - Я таких Всевышних в гробу видел. Короче, я тебя снимаю с должности. Будешь советник по особым поручениям.
      - За что-о?! - заорал Иванов. - Ну, ладно. Ты будешь Господь и Всевышний, а я буду Дух Святый. Вот еще Сына найдем, но это потом...
      - Сына надо проводить особой процедурой, - заметил Сидоров.
      Иванов ухмыльнулся. Он понял, что Сидоров не так прост, как прикидывается, и уж если дело дошло до дележки портфелей в небесном кабинете - маху не даст.
      Сидоров был отнюдь не прост. В предыдущие выходные он изрядно поразмышлял над смыслом разделения личности Господа Бога на три ипостаси. И пришел к выводу о том, что это вовсе не благоглупость, а, напротив, свидетельство крайней предусмотрительности отцов христианства. Уже тогда был, в известном смысле, сформулирован принцип разделения властей. Неясно, правда, кто за что отвечал, известно только, что Христос имел отношение к реформе судебной системы. По крайней мере, амнистия грешникам была объявлена от его имени.
      Да, читатель, в душе Сидоров был демократом, хотя и не подавал виду. А вот что касается корейца Иванова - он, скорее всего, являлся консерватором и сторонником жесткой линии. Таким образом, в нашем деле сошлись волна и камень, да простит мне Александр Сергеевич подобную вольность. Впрочем, если этого будет достаточно, то автор готов поручиться за Александра Сергеевича, ибо он дарил своим поклонникам не только метафоры, но и целые сюжеты...
      Очередной сеанс связи с моделью мироздания состоялся только через три дня, то есть в страстной четверг (прилагательное на совести автора). Выяснилось следующее.
      Модель запускалась на выполнение и без Сидорова, о чем свидетельствовали даты событий. Однако, ход времени в этом случае замедлялся, как удалось установить, примерно раз в сто. За трое суток прошло всего триста лет. Но самое интересное было то, что строительство ковчега уже шло полным ходом.
      "Что за шутки, - пробурчал Сидоров. - Я не давал указаний. Просто свинство с их стороны..."
      Но отреагировать на сообщение не успел - на экран выскочило новое:
      "Год 998. Хляби небесные подготовлены. Прошу указания отверзнуть".
      Сидоров всполошился. Потоп не входил в его планы, но важнее было другое. Кто-то в его мироздании имеет наглость брать на себя принятие решений, и притом весьма ответственных.
      "Кто на связи?" - грозно отстучал он.
      "Слуга господень. Наместник высших сфер", - был ответ.
      "Что-о?! - прорычал Сидоров. - Ах, ты дрянь! Я тебе покажу хляби!.. Хорошенький слуга - ставит меня перед свершившимся фактом".
      Как видим, Сидоров удивительно быстро адаптировался к роли Всевышнего, и немедленно начал мыслить соответствующими категориями.
      "Потоп отменяется впредь до особого распоряжения", странслировал он.
      "Никак невозможно, Господи, - верхнее небо переполнено", - ответил самозванный Наместник.
      Дальнейший диалог напоминал обмен телеграммами между Минводхозом и дирекцией Цимлянского водохранилища по поводу пропуска весеннего паводка. Сторговались на том, чтобы "спустить хляби до безопасного уровня", после чего экран стал неуклонно заполнятся сообщениями о тех или иных событиях в модели, связанных с всемирным потопом, с указанием соответствующих дат. Среди прочих было и такое:
      "Год 1002. Ковчег причалил к подножию горы Араратской".
      Вспотевший Сидоров счел за благо сбросить систему и взять тайм-аут для консультаций с членами кабинета. Только задним числом он вспомнил, что нужно было сделать запрос на предмет того, взял ли Ной в ковчег "всякой твари но паре". Оставалось теперь надеяться на то, что Наместник не взял на себя смелость отступить от канонов Библии.
      Вечером они с Ивановым решили прогуляться вдоль воды и обсудить ситуацию на фоне речных просторов. Река, просторы каковой и были использованы для создания фона, называлась Обь. Более точные координаты указать невозможно, ибо автор связан обязательствами. Что касается намеков, то они допустимы, и даже вполне уместны. Из Юдоли скорби и печали кабинет проследовал в направлении Золотой долины мимо Святой Обители, и далее глухой таежной чащей выдвинулся к Железной дороге, за которой открывалась грандиозная картина с прибоем и видом на тот самый остров, где дважды чуть не случилось грехопадение, о чем теперь автор сожалеет, но, увы, тщетно. Теперь он пользуется принципом: если можешь что-либо совершить - совершай. Ибо твои ошибки никто за тебя не совершит. Потомки же не прощают отсутствия наглядных пособий на уроках жизни. Особенно, если в результате они не появляются на свет...
      - Резюмирую, - сказал Иванов, выслушав доклад. - Все идет как по маслу. Наш Сатана отнюдь не дурак. Он понял, что если начнет гнуть самостоятельную линию и политиковать напропалую, ты возьмешься за него всерьез и покажешь этому стервецу кузькину мать. Теперь он будет демонстрировать покорность и рвение, а свои козни держать про запас. Наша задача: выяснить его планы, пресечь и всех взять в ежовые рукавицы.
      - В бериевые, - уточнил демократ Сидоров.
      - Что?.. Ты это прекрати. Народ надо держать в узде. Народишко-то анафемский... Вон Каин Авеля кокнул, дальше больше. История тебя ничему не учит. Если жрать им станет нечего - начнут давить друг друга. Даже сейчас, уж и плюрализм, и демократия, и гласность, но не дай народу хлеба насущного - он такое устроит! А в те поры... Ты идеалист, Коля. Кстати, надо бы какую-нибудь манну небесную выдумать. И вот еще что - завет. Авторитет следует укреплять.
      - Дерьмо все это, - сказал Сидоров с отвращением. Завет, авторитет... Неужели нельзя как-нибудь по-человечески развиваться?
      Иванов вздохнул я плюнул в набежавшую волну.
      - Там видно будет, - заключил он. - Жизнь покажет.
      Уже на следующий день среди прочих появилось сообщение о том, что в Вавилоне группа неустановленных лиц принялась строить башню до неба с неизвестной целью.
      "Ну и пусть себе строят, - решил Сидоров. - Не дерутся же - строят".
      И тут же получил, так сказать, по сусалам за свою наивность.
      "Все передрались, опившись виноградным соком. Кидали камни друг в друга, отчего башня рухнула, ибо камни те были краеугольными. Смешался язык их, и богохульствовали", доложил Наместник.
      Он, судя по всему, окончательно уволил от должности ангела информатора, решив, что сподручней общаться с Господом напрямую.
      "Дрянь дело, - решил Сидоров. - Прав Иванов, надо с ними договор заключать, чтобы без моей воли ни шагу".
      И приказал зажечь в небе радугу.
      Реакция не заставила себя ждать. Наместник сообщил, что повсюду царит энтузиазм, и народ в основной своей массе благоденствует, вследствие чего воздает хвалу, и прочая. Однако, есть и недовольные.
      Некоторые лепят себе божков из глины и поклоняются им. Другие отливают из золота тельцов и приносят им жертвы. Возникают споры и драки по поводу того, чей идол лучше.
      "Ага, - подумал Сидоров, - появились конкуренты!". Но не отреагировал. И совершенно напрасно. Потому что немного погодя появилось сообщение:
      "Господу от Наместника. Все богоотступники, не признавшие тебя, Господи, богом единым, наказаны смертью через болезни и посредством несчастных случаев".
      "Прекратить!", - отдал Приказание Сидоров.
      "Выполнено", - ответил Наместник.
      Сидоров, увы, не знал, каким образом Наместник трактовал его лаконичную фразу... Он был занят другим. Дело в том, что сразу после ответа Наместника на экран было выдано нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся молитвенной просьбой:
      "Господи, Боже наш Всевышний, покарай соседа моего Иоахора смертью и язвой за то, что соблазнил он мою жену Лию, и жену покарай, и детей от его колена ".
      Самое интересное, что до тех пор, пока Сидоров не отреагировал на просьбу, никаких движений на экране и, судя по всему, в утробе компьютера не происходило. Создавалось впечатление, что он попросту зациклился. В растерянности Сидоров набрал на клавиатуре какую-то абракадабру из букв, чем, вероятно, полностью удовлетворил просителя, потому что экран снова ожил и сообщил:
      "Благодарю тебя, Господи!"
      "За что, интересно?" - подумал Сидоров и похолодел.
      И было отчего. Вполне могло показаться, что его указание было проинтерпретировано в удовлетворительном смысле. Иначе был ли смысл благодарить?
      Сидоров начал понимать, что оказался в ловушке,
      ----
      Иванов отнесся к факту появления молитвенных обращений сдержанно.
      - И что ты ему ответил? - поинтересовался он.
      - Я же тебе сказал - что попало. То есть тарабарщину. А интересно, что бы ты ответил?
      - Я бы? Я бы послал его к черту. Тоже мне, деятель...
      - А если бы твое божественное указание было воспринято буквально? Черт, кстати, имеется.
      - М-мда, - Иванов поскреб затылок. - Молитвы эти... Они же верят, что ты всемогущий и всеправый. Надо было все же как-то определенней реагировать. Поддержать реноме.
      - Да? А как? Покарать детей от его колена?
      - Разобрался бы, выяснил.
      - Разобрался!.. Идиот! Кто такой этот Иоахор? Может быть это все вранье, и жена ему верна до гроба. Они-то думают, что я всеведущий. То есть, что я все знаю априори, кто прав, а кто не прав.
      - Верно, верно... Опять пиво из магазинов исчезло. Вот ведь дуроломы! Я понимаю, компьютеры не умеем делать, но пиво!..
      - Иди ты со своим пивом знаешь куда!
      - Не психуй. Выхода нет, придется им законы сочинять. Иначе они от тебя постоянно будут требовать суда и расправы. А так твоим именем сами разберутся.
      - Где их брать, те законы... Вот, кстати, ты ведь Дух Святой, то есть советник по духовной сфере. Диктуй откровения, а я передам.
      Иванов немедленно сделал попытку увильнуть от ответственности, заявив, что в файле-писании наверняка имеются законы Моисеевы, надо только сослаться, и все пойдет как по маслу. Но Сидоров на поводу не пошел и на удочку не попался. Сказал, что дудки, про файл ничего не знает, и знать не хочет. Что не позволит пустить дело на самотек. Откровения должен диктовать он лично, иначе ему, как Всевышнему, цена - грош. Таким образом, Иванов совершенно напрасно полагал, что устроившись на должность замполита при Всевышнем, он обеспечил себе спокойную жизнь.
      Через два дня Сидоров принимал законы Иванова в первом чтении. В принципе, постатейное обсуждение прошло нормально, если не считать одного пункта.
      - "Не вари козленка в молоке матери его", - процитировал Сидоров. - Это что за чушь?
      - Так надо, - ответил Иванов уклончиво.
      - Если надо, тогда объясни.
      - Что объяснять? Не вари, и все тут!
      - А кто варит-то, кто?
      - Если не варят, то и говорить нечего.
      - Слушай, я тебя ответственно предупреждаю... Могу ведь и покарать ненароком!
      - Не знаю я, почему нельзя варить, не знаю! - рассвирепел Иванов. - Пойми ты, дурья башка, это ведь не уголовный кодекс, а завет. Во всяком завете должна быть какая-то загадка.
      - Какая тут загадка - глупость, и все!
      - Это, в сущности, одно и то же... Я в "Исходе" на это наткнулся. Полчаса сидел, думал, так и не понял, почему и для чего. Но красиво! Понимаешь, есть намек на какое-то глубиннее уважение материнских прав... Что ты прикопался к этой статье, не могу понять? Вот, смотри: "Один козел за грех" - это как? Почему козел, а не осел и не баран? Где тут смысл?
      - Ладно, черт с тобой, - махнул рукой Сидоров и принял проект в целом.
      На следующий же день "откровение от Иоаннова", как его иронически аттестовал Сидоров, было передано модели. А вечером он явился к Иванову и с издевкой процитировал:
      - ...И разверзла земля уста свои, и поглотила их, и домы их, и всех людей Кореевых, и их имущество".
      - Ну и что? - невозмутимо сказал Иванов. - Корейцы, как известно, вышли на другой стороне земли, где ныне и благоденствуют, в отличие от нас, грешных.
      - Не все! - сказал Сидоров многозначительно.
      - Которые праведники - те благоденствуют: Новости есть?
      - Есть. "Явился ангел господень в пламени огня из среды тернового куста".
      - И что?
      - Да ничего... Бог сказал Моисею: "Аз есмь сущий", Моисей не возражал - на том и порешили: Попер Израиль из Египта!.. Нy, и маразм, скажу я тебе. Они там, оказывается, пирамид понастроили, пока мы тут сидим.
      - А ты как думал! Было бы странно, если бы они их не понастроили. Куда фараонов девать?
      - Тоже верно... Нy, я теперь полон исторического оптимизма. Народу куча. Воюют, торгуют - все как у людей. И знаешь. Господь им, оказывается, не очень-то и нужен. Так, изредка кто-нибудь кукарекнет на экран прошение, а в основном идет хроника событий.
      - Я же говорил - все образуется.
      - Беспокоит меня этот Израиль. Почему-то они решили, что я их избрал.
      - Разве нет? Это ведь их Моисею ты диктовал завет. Вот они...
      - Да на кой они мне сдались! Такое впечатление, что никаких других народов, кроме тех, что вертятся вокруг Палестины, и не существует вовсе.
      - Так и должно быть. Ты не забывай, что в их распоряжении имеется только библейский файл. А там про другие народы речи нет.
      - Ну, уж извини. А греки, римляне? Где Индия, где Китай? В Европе - пустыня. Я уж не говорю про славянские народы.
      Иванов покачал головой;
      - Дремуч же ты, Коля. Никаких славян тогда не было, и быть не могло. А по Европам бегали скифы и варвары.
      - Откуда же они взялись потом? - совершенно искренне удивился Иванов.
      - Фантастическое невежество! - Иванов от удовольствия прищелкнул пальцами. - У американцев нет ни малейших шансов возникнуть из небытия. Ты - суть издержка школьной программы по истории. Я с тобой даже и разговаривать не желаю. Бери литературу и читай. Кстати, почему ты решил, что славяне у них непременно должны появиться? У них там свои дела, своя история и свой Сатана, да, собственно, и Господь у них в индивидуальном исполнении. Кстати, не в лучшем варианте... Нет, не в лучшем!
      - Какой есть! - огрызнулся уязвленный Сидоров.
      - Увы, - смиренно произнес Иванов, - всевышних мы не выбираем. То есть, в этом аспекте демократия, как таковая, отсутствует.
      Сидоров хмыкнул, но промолчал.
      - Нy, что примолк? Давай, давай, вываливай остальное, не таись, - посоветовал Иванов, - Все равно ведь вывалишь, не утерпишь.
      - Что касается демократии - я так думаю - если дадут выбирать, то каждый проголосует за себя. Потому как - сам понимаешь... Сомнения придут позже.
      - Тонко. И далее?
      - И далее. Я приходу к выводу, что все мои проблемы проистекают из отсутствия концепции.
      - Концепции чего, позвольте спросить?
      - Всевышнего.
      - А?.. Хм... Ага!.. То есть, она нужна... И для чего оная необходима?
      Лицо Иванова брезгливо сморщилось. Он явно давал понять, что Сидоров сморозил глупость, и предмет не стоит даже тех слов, которые уже потрачены на его обсуждение, но он, Иванов, идя, разумеется, на поводу у Сидорова, согласен пустить на ветер еще пару междометий. С тем лишь только, чтобы показать последнему его полную ничтожность.
      - Оная необходима для практических целей, - невозмутимо, но с чувством внутреннего достоинства ответствовал Сидоров.
      Лицо Иванова просканировало всю гамму выражений глубокого соболезнования.
      - Уж не решил ли ты, брат мой во Христе, - сказал он вкрадчиво, - направить свои народы по пути прогресса, сиречь к светлому будущему?
      - Ну. Почему бы нет... А как ты догадался?
      - "В глазах твоих увидел я огонь неугасимый", процитировал Иванов неизвестно кого. - Так вот, запомни и заруби себе на носу: Всевышний должен быть бесстрастен.
      - Почему?
      - Потому что страсти иссушают душу.
      - Так ведь в Писании сказано, что Господь стремится к высшей справедливости и олицетворяет ее. Как же он может оставаться покоен, если видит несправедливость? А овец от козлищ - это как?!
      - Ничего подобного там не сказано. Насчет овец и козлищ да. А то, что ты выдвинул перед этим - нет.
      - Объясни!
      - Объясняю. Кто суть овцы, и кто суть козлища? Неведомо. Молись, служи Господу - и ты овца. Не молись и не служи козел. Вот и все. Где тут справедливость? Я тебе больше скажу: это принцип любой веры. Вспомни хотя бы наш коммунизм. Веришь в идеалы - молодец. Не веришь - ату его!
      - Что же, по-твоему, является источником божественного промысла.
      - Игра воображенья. Именно поэтому его помыслы объявлены неисповедимыми. Они и являются таковыми по той простой причине, что рождаются по ходу дела. До поры, до времени Господь и сам о них понятия не имеет.
      - Так ты циник - вот ты кто!
      - Сам дурак, - вяло парировал Иванов.
      - Ну, хорошо, а для чего Господь вообще сотворил вселенную?
      - Не для чего, а ОТЧЕГО. От скуки. Ну-ка скажи, для чего ты ее сотворил?
      Сидоров засопел и ничего не ответил. Домой он вернулся в крайней задумчивости.