А он действительно колоссальный, уверяю вас. По нашему предприятию я изучил вопрос специально. То, что я выяснил, - кошмар. Мы преступники! Мы просто не ведаем, что творим. И все это типично для нашей цивилизации в целом. Она пожирает себя, как дракон из древней легенды. Эта свалка возникла не зря - нет, не зря! Если мы дальше будем жить так же, то превратим всю планету в одну большую помойку. И вы полагаете, что природа не найдет выхода? Найдет, уверяю вас. Природа не дура! Ей не нужна такая разумная жизнь. Кто это сказал, что мы - ее уникальное творение? Чушь! Если мы не соответствуем своему предназначению, то она найдет, как нас можно применить с пользой. Где же набрать ресурсов на всех дураков?! Вот пусть ходят по свалке и собирают хлам, если иначе не могут... Разумная жизнь! Да что же в нас такого уж шибко разумного! А вы возьмите экологическую ситуацию - это же кошмар. Или, спрашивается, для чего наше предприятие производит никому не нужную продукцию?.. Ну, вы-то не знаете, а я с этим имею дело каждый день... И где она с неизбежностью потом осядет?
      Комов в упор посмотрел на Фадина.
      - На свалках, - ответил тот кратко.
      - Пра-авильно. Но вот вы лично считаете, что к этому не причастны. Ведь так, вот в чем подлость! А кто думает иначе? Ну, кто?! Я? Ошибаетесь. Генеральный? Министр? Да никто, уверяю вас. И выше - все они там не причастны, Ну, вот так случилось-получилось. Обстоятельства. Сложности. Разные, там, стихийные бедствия... И самое дрянное то, что мы все все человечество - начали модернизировать свою нравственность в соответствии с неизбежностью грядущей экологической катастрофы. Ничего, мол, не попишешь потребности растут. Да это же апокалипсис в чистом виде! Будет конец света, а потом, мол, каждому отвесится по его заду, и наступит царствие небесное. Где наступит? На свалке?
      Комов вскочил из кресла и забегал из конца в конец своего монументального кабинета. Фадин только успевал головой вертеть.
      - Извините. - Комов остановился и потер лоб. - Вероятно, вам кажется странным... Я и сам за собой замечаю. Понимаете, у меня сейчас какое-то болезненное ощущение сверхценности своих идей. Мне все кажется, что вот все сидят, не куют, не мелют, а наступает что-то страшное. Они просто ничего не знают, но я-то знаю! Ведь может стать поздно, а я... Глас вопиющего в пусгыне!.. Сижу в этом кабинете, исполняю обязанности. Я очень важный человек, солидный, ответственный, пустяки меня не интересуют... Что? Конец света? Бред!.. Что? Смысл жизни? Чушь!.. Тут квартальный план на носу, а вы мне толкуете про экологию! У нас поставки. Мы должны выполнить свои договорные обязательства...
      - Так бросьте все к чертовой матери и займитесь тем, что считаете нужным и важным, - сказал Фадин тихо.
      - Бросить? Хорошо, я бросил. Наше предприятие по-прежнему выпускает никому не нужную продукцию и заполняет ею свалки. Кто будет заботиться о перепрофилировании? А кто будет посылать таких как вы, в командировки? Кто будет вызывать вас и наставлять? Кто, наконец, будет заставлять вас писать самоотчеты и складывать их вот в этот сейф?.. У вас есть сейф?.. У меня он, слава Богу, есть, так что есть куда складывать.
      - Ага, - сказал Фадин, - и много их там?
      - Пять штук, с моим включительно.
      - Я так понимаю, мой будет шестым?
      - Вы правильно понимаете, Сергей Петрович, я рад за вас, а пуще того за себя. Мы, помимо всего прочего, имеем дело с серьезной научной проблемой. И при соблюдении максимальной осторожности не должны опускаться до кустарщины. Так что уж извините, я пока здесь посижу!
      Комов вдруг уставился в одну точку.
      - Вы понимаете, это ведь открытие мирового масштаба. пробормотал он.
      - А вы, Иван Иванович, честолюбивы, - ехидно заметил Фадин.
      - А ты думал. Во мне, милый мой, если хочешь знать, погиб ученый с мировым именем! Я десять лет просидел в этом вот кресле. И еще пятнадцать стремился в него попасть, хотя в детстве меня убеждали, что не место красит человека. Если бы я лет двадцать назад попал на эту свалку, то хватило бы на всю жизнь. Да моя б воля, я бы всех через нее прогнал. Всех! Министров, замминистров, всякую там: Прямо сверху бы и начал! - Комов теперь уже почти кричал и к тому же размахивал руками. - Сколько времени потрачено впустую... Вам, молодой человек, страшно повезло. У вас впереди... А мы? Все наше послевоенное поколение. Куда нас, на свалку? Правильно, на свалку!.. Вы правы, у меня обширные планы. Экономика разваливается на глазах, наворотили горы оружия, а элементарных вещей, необходимых в быту делать не умеем. Все тащим из-за границы: Наше предприятие хронически не выполняет план. Откуда он взялся, этот план, кто его придумал? И сколько этот некто еще таких планов придумает? На свалку его! Пусть посмотрит... Наш директор... В сущности ведь неплохой мужик, а вы посмотрите, что он делает. Ничего не делает! Сидит и смотрит вверх, что оттуда прокукарекают. А почему? Потому что трижды лауреат и кавалер. Из князи - в грязи, кому понравится? На свалку его!
      Комов взглянул на часы.
      - Стоп... Все. Мы должны расстаться. Вы идите, а мне пора трансформироваться в замдиректора. Всего доброго
      Фадин встал, пожал протянутую руку и пошел к двери. В дверях он остановился и оглянулся.
      - Кстати, Иван Иванович, спасибо вам за телеграмму, жена, вы знаете, даже слова не сказала. И я сориентировался...
      - Телеграмму? - Комов пожал плечами. - Какую телеграмму? Никаких телеграмм я не посылал.
      - Вы не посылали? А кто же... Вы серьезно?
      - Абсолютно. Подумайте над этим сами. До свидания.
      - До свидания.
      Фадин вышел из кабинета. Секретарша на него посмотрела сочувственно, вероятно, слышала, как кричал шеф, и решила, что Фадину крепко всыпали.
      - Что, опять рекламации?
      - Да, - сказал Фадин, - опять.
      - Прямо не знаю... За неделю уже пятая телеграмма. А в одной, вы не поверите, прямо так и сказано: "Вашу продукцию можете отгружать на свалку". И подпись, представляете? Хамство какое...
      - Да, - согласился Фадин, - безобразие. Надо принимать какие-то меры. Невиновных, что ли, наказать? Или, скажем, наградить непричастных... Они, кстати, еще не советуют нам самим туда отгружаться?
      Секретарша поджала губы и ничего не ответила.
      1987-1989