Глава 16

Энн смотрела ему вслед, качая головой, немного рассерженная, но улыбающаяся. Что она наделала?

Быстро сняв передник, она положила в корзинку жареного цыпленка, сыр, свежеиспеченный хлеб и несколько салфеток.

Выйдя с черного хода, Энн направилась к месту встречи и увидела, что Йен оживленно беседует с Ральфом Ренинджером.

– Добрый день, Энни. – Ральф вежливо приподнял шляпу.

– Не хотите присоединиться к нам?

– Благодарю вас, у меня дела в городе. Йен взял жену за руку.

– Мы поедем на моем гнедом.

– Но…

– Мы отлучимся на пару часов, Ральф.

Он подвел Энн к лошади, помог ей сесть в седло, а сам устроился сзади. Выехав из города, Йен пришпорил гнедого, и они понеслись к старой индейской тропе, шедшей через скалы к ручью, вокруг которого образовался настоящий оазис: берега, покрытые густой травой и кустарником, кристальная вода, скалы, защищающие от палящего солнца.

Добравшись до этого райского уголка, Йен помог жене спешиться, привязал гнедого в тени деревьев, потом усадил Энн на лежащее бревно.

– Забыл стаканы, – огорченно сказал он. – Я совсем разучился организовывать пикники.

Она с улыбкой взяла у него бутылку и выпила из горлышка.

– Ты лучший организатор пикников, нашел единственное зеленое место на этой пыльной равнине.

Когда Йен сел рядом, она положила голову ему на плечо, наслаждаясь тишиной и нежным запахом цветущих растений.

– Расскажи об Ангусе, – попросила она.

– Он мой старый друг.

– С войны?

– Да.

– На чьей стороне ты воевал?

– А ты?

– Я была пленницей индейцев. Когда в селение приехал Эдди и освободил меня, война шла уже очень далеко от нас.

– Значит, у тебя нет оснований ненавидеть повстанцев?

Энн отрицательно покачала головой.

– Будь я постарше, то вполне могла оказаться на их стороне. Иногда мне кажется, что с тех пор прошла целая вечность.

– Откуда ты родом?

– Из Сент-Луиса. Отец работал там в адвокатской конторе, а потом они с мамой решили перебраться на Запад. Мне нравился Сент-Луис, там было много людей, повозок и карет, все куда-то спешили. Но я почти ничего не помню о той жизни. Прошло столько лет. Тогда казалось, что война никогда не кончится.

– Знаю. Когда-то я чувствовал то же самое, – пробормотал он.

– Мне очень жаль, – быстро сказала Энн. – Жаль растраченного времени, растраченной жизни, людей жаль, но теперь настало время… – Она вдруг замолчала.

– Настало время?

– Идти дальше.

Он сделал глоток из бутылки и задумался, лениво перебирая ее волосы.

– У тебя странное лицо, Энн. Столько житейской мудрости в глазах, такой волевой подбородок. И вместе с тем столько невинности. Как будто, зная… научившись всем на свете уловкам, ты до сих пор…

– До сих пор?

– Чиста, словно девственный снег.

– Была. Когда-то. – Йен улыбнулся, а она сказала: – Давай поговорим о тебе.

– Обо мне?

– Начнем с Ангуса. Ты хотел рассказать о нем.

– Я знаю его почти всю жизнь. В нем течет смешанная кровь негров и индейцев племени чероки. Он учился в специальной школе в резервации, которая находилась рядом с нашим домом.

– А где это?

– В Южной Каролине.

– Но ты же ведь на четверть сиу.

– Да, по линии деда, отца матери. Родители бабушки погибли, когда на их селение напали индейцы. Девочку случайно нашли охотники сиу. Ее воспитало и вырастило это племя, и она вышла замуж за моего деда. Индейцы постоянно торговали с белыми, поэтому бабушка не забыла английский язык. Моя мать тоже выросла среди индейцев, но бабушка научила ее языку и обычаям белых. Наверное, она тоже вышла бы замуж за индейского воина, если бы не встретила моего отца. Он был землемером и работал к северу от Сент-Луиса. Когда отец вернулся в Южную Каролину, мать поехала с ним. Мой дед – человек выдающийся, ты поймешь это, когда с ним познакомишься. В свое время он был смелым воином и сражался против белых, но мой отец ему понравился. К сожалению, в последнее время деда я почти не видел.

– Из-за войны?

– Да, но вернемся к Ангусу. Когда его родители умерли, он стал жить в моей семье. Мы вместе выросли, вместе пошли на войну и оба, к счастью, остались живы.

– Он не был рабом?

– Нет, он родился свободным.

– Коко была рабыней, и свобода очень много для нее значит.

– Ее дети будут свободными людьми.

– Иногда мне кажется, – сказала Энн, – я предпочла эти места потому, что здесь больше свободы.

– Да, в этих диких местах люди кажутся себе более свободными.

– И меньше думают о законе.

– В лице шерифа Бикфорда? – жуя травинку, спросил Йен.

– Шериф – неплохой человек.

– Пока не задает тебе вопросов.

– А если он начнет задавать вопросы тебе?

– У меня есть ответы на любой его вопрос.

– И есть такой защитник твоих прав, как Ральф, да? А еще Ангус – твой главный страж. Но ты не можешь рассчитывать на его бдительность в первую брачную ночь.

– Надеюсь, Ангус проведет время, наслаждаясь обществом своей очаровательной жены.

– Тогда сторожить придется тебе?

– Вероятно.

– Зачем?

– После ограбления дилижанса Кэш сорвался с цепи, а если посмотреть, кого он взял себе в помощники… Один Бешеный Бык Марлин чего стоит.

– Я слышала, он воевал.

– Да, и в самых опасных местах. Воевал он храбро, этого у него не отнять, но ни северяне, ни южане не отличались милосердием. Наверное, странно это слышать от южанина, однако я рад, что рабства больше нет. Хотя это все равно не может оправдать многое из того, что происходило во время войны. Например, резню в штате Миссури, где присоединившиеся к аболиционистам бродяги и головорезы под видом борьбы с рабством грабили и убивали мирных жителей.

– А что делал ты?

– До войны я путешествовал с родителями и успел многое повидать. Я мог бы присоединиться к южанам, но дед сказал, что ни один человек не должен участвовать в том, во что он не верит. А еще я знал, что во имя прекрасной и гуманной идеи нельзя убивать невинных людей. Правда, рано или поздно я должен был сделать выбор и, поскольку родился на Юге, стал воевать на стороне южан, командовал кавалерийским отрядом. Мы воевали под знаменами Джона Моргана, душевные качества которого я уважал, а военным искусством восхищался. Я хорошо ориентируюсь на местности, поэтому стал разведчиком. В этом отряде я воевал до конца войны, когда Морган уже умер, а Юг потерпел поражение.

– А потом?

– Приехал сюда.

– Чтобы вести разведку вокруг салуна?

– Мои люди охраняют салун только из предосторожности: вокруг шныряет столько темных личностей. Это просто меры самозащиты, вот и все.

Отставив бутылку с шампанским, он наклонился и поцеловал жену. Солнечный луч упал на его ресницы, позолотив их концы. Йен снова коснулся ее губ, но на тот раз поцелуй был долгим. Переведя дух, Энн слушала журчание ручья, ощущала его прохладу.

– А знаешь, чего мы никогда не делали? – вдруг спросил Йен. – Мы не занимались любовью при дневном свете, в воде под тенью скалы.

– Здесь?

– Ведь в салуне нет ни ручья, ни скалы.

– Здесь? – прошептала она снова.

– Здесь.

Лучи солнца касались их обнаженных тел, освежающие брызги покрывали их бриллиантовыми каплями. Они прыгали, резвились, целовались, снова падали в воду и занимались любовью.

Потом, утомленные, лежали рядом на зеленом ковре, согревая друг друга. Ее голова покоилась на его груди.

– Это называется пикник? – осведомилась Энн.

– Это называется праздник, оглянись.

Она подняла голову. Красный шар солнца наполовину скрылся за скалой, все вокруг переливалось оранжевым, желтым и огненно-красным. Казалось, сама природа устроила праздник в их честь.

– Очень красиво, – прошептала Энн.

– Странно, правда? У нас здесь твердая земля и скалы, гремучие змеи и опасные головорезы, а красота такого солнца все побеждает. Странный мир.

Энн села, прижав колени к груди, и вдруг снова вспомнила прошлое. Было ли что-нибудь хорошее?

На ум приходила одна борьба. Но ведь у нее есть друзья – Коко, Далси, Гарольд, Эрон. Был еще Эдди. Добрый, умный Эдди, вот он умел радоваться жизни.

Теперь рядом с нею Йен. Человек, которого она полюбила. Не рассказать ли ему правду? Он, кажется, питает неприязнь к Кэшу Уэзерли. Может, он поймет ее.

Вряд ли. Разве он поймет, зачем она ограбила дилижанс? Или он знает и поэтому не стрелял в нее?

– Да, мир действительно странный, – произнесла Энн.

– Ты дрожишь?

– Стало прохладно.

– Уже вечер, пора возвращаться. – Йен улыбнулся. – Я буду согревать тебя, это лучшее, что я могу сделать.

– Ты – мое тепло, – прошептала она, – Ты – огонь.

Он усмехнулся.

– Странный мир. В такой день, как этот, жизнь кажется прекрасной.

– Жизнь… всегда прекрасна.

– О, было время, когда я думал, что легко могу отдать ее… ради чести, ради справедливости или по другим причинам. Иногда я ни во что не верил, просто должен был уничтожить врага. Я не задумывался, прекрасна жизнь или нет. Я понял это, только приехав с тобою к ручью.

Минуту они стояли молча, прижавшись друг к другу. Внезапно Энн отпрянула.

– Не могу поверить, что стою вот так, совсем голая, на виду у…

– У?.. – весело поинтересовался Иен.

Но она уже собирала разбросанное по траве белье, и он помог ей одеться.

– Здесь нет ни души на милю вокруг.

– А вдруг кто-нибудь тоже устроил здесь пикник?

Обратно они ехали шагом. Энн сидела сзади, обхватив мужа руками за талию и устало прислонившись к нему.

Подъехав к салуну, они увидели сидящего на крыльце Ральфа.

– Йен, мне нужно сказать тебе пару слов.

– Энни, иди в салун, я сейчас, – сказал тот, снимая жену с седла.

– Что-нибудь случилось? – спросила она у Ральфа.

– Ничего особенного. Просто дела.

– Дела?

– Сегодня много посетителей.

– Ничего не произошло?

– Насколько мне известно, нет.

– Но вы хотите поговорить с Йеном.

– Энн, пожалуйста, иди в салун, – резко сказал Макшейн.

Энн закусила губу. Он мог быть очаровательным и нежным. Но мог быть резким и непреклонным.

– Хорошо, Йен, я иду в салун, – холодно ответила она.

В зале, кажется, все по-прежнему. Энн сразу подошла к Гарольду, и тот доложил ей обо всем, что произошло в ее отсутствие. Ангус и Коко под веселые крики поднялись к себе. В полдень приезжали с ранчо люди Уэзерли.

– Здесь были все его люди?

– Почти, но сам Кэш не появлялся. Приезжали Карл и Дженсон, но Джои с утра не видно. Ах, да, кто-то сказал, что он уехал с сестрой к родственникам.

– А кто был из вновь нанятых?

– Бешеный Бык Марлин, Тайлер Гриссом, Джош Мейсон. Они играли в карты, пили за новобрачных и вели себя как нельзя лучше.

– Странно, тебе не кажется? Мне, наверное, не следовало уезжать.

– Энн, если бы появился хоть намек на опасность, один из близнецов тут же поскакал бы за тобой. Он держал наготове лошадь.

– Но ведь мы уезжали в горы.

– Не так уж далеко.

– Как бы он нашел нас?

– Макшейн сказал, где вы будете.

Значит, Макшейн сказал, где они будут, и их могли застать в воде или на берегу, когда они…

Энн вспыхнула от стыда. Гарольд весело прищурился.

– Энни, вы же муж и жена, правильно? А твой Макшейн – человек осторожный.

– Осторожный, – пробормотала она, – только все могло произойти слишком быстро.

– Энн, здесь ничего не произошло. – Бармен понизил голос. – Произошло на ранчо и руднике. Произошло с золотом и почтовым дилижансом Кэша Уэзерли.

– Здесь произошел Макшейн, – прошептала она в ответ.

– Ты не права. Он так заботится о тебе.

– Гарольд, я сама могу о себе позаботиться.

– Энни… – начал тот, потом улынулся и покачал головой. – Мы все нуждаемся иногда в заботе, и мужчины, и женщины. Может, это нужно вам обоим.

– Гарольд… – она замолчала. – Не знаю. Может, ты прав. Но все-таки лучше было бы предупредить меня, что один из близнецов Игеров…

– Может испортить вам удовольствие? – усмехнулся бармен.

Решив, что спорить с ним бесполезно, она заторопилась к Эрону, который тоже хотел с ней поговорить.

– Что-то мне все это не нравится, Энни.

– Что именно?

– Твой муж, его люди. Вся атмосфера. Люди Уэзерли. Его новые стрелки уже приходили сюда…

– Нам остается только ждать. На нас не должно упасть и тени подозрения.

– Я рад. Наконец и ты осознала всю опасность.

– Эрон, мне необходимо покончить с Кэшем. Это мой долг.

– Но сначала надо решить, как ты собираешься это сделать. Мы украли у него золото, привели его в бешенство, и что дальше?

– Если у него не будет денег, он не сможет платить своим людям и потеряет над ними власть. А, в конце концов потеряет и свое ранчо.

– В конце концов, Энни, до сих пор нам везло, но что будет дальше?

– Не знаю. Только мне необходимо с ним покончить.

– И, возможно, потерять собственную жизнь, которая у тебя только начинается.

Энн увидела спешащую к ним Джинджер.

– Энни, тебя хочет видеть Далси.

– А в чем дело?

– Не знаю. Когда я проходила мимо ее комнаты, она попросила сказать тебе, чтобы ты поднялась к ней.

– Хорошо. Она не говорила, зачем?

– Нет, она даже не выходила из комнаты.

– Иду. Спасибо, Джинджер.

Энн направилась к лестнице, по пути обратив внимание, что Иена до сих пор нет. Не было и людей Уэзерли ни за стойкой, ни за карточными столами.

Она постучала в дверь комнаты Далси. Никакого ответа. Энн вошла в комнату. Темно. Лишь в открытое окно падал серебристый свет луны.

– Далси!

Вдруг Энн услышала стон и, подбежав к кровати, вскрикнула от ужаса.

Глава 17

– Далси! Далси! – повторяла она, глядя на обезображенное лицо подруги.

Правая сторона распухла, глаз превратился в щелку, глядящую из багрового месива.

– Господи, кто это сделал? Что произошло?

– Подожди, Энни, – с трудом выговорила Далси. – Все не так страшно, уже почти не больно.

– Нужно приложить сырую говядину.

– Сначала холодную воду.

Смочив полотенце, Энн приложила его к лицу Далси и села рядом, гладя ее спутанные волосы.

– Что случилось? Ты кого-нибудь принимала? Если так, расскажи скорее, мы не дадим ему уйти.

– Избил шлюху? Ну и что? Его за это повесят?

– Я сама повешу его!

– Энн, послушай лучше меня. Когда Коко и Ангус ушли в его мансарду, я попыталась узнать, зачем банда Уэзерли крутится в салуне и для чего ему понадобились новые люди.

– Далси, кто это сделал?

– Бешеный Бык Марлин, – дрожа, прошептала та.

Энн вскочила.

– Я иду к шерифу. Я созову мужчин…

– Чтобы они перестреляли друг друга?

Энн опустилась на кровать, поняв, что Далей права. Она и из комнаты не выходила потому, чтобы не пролилась кровь.

– Это еще не все. Он хвалился своими подвигами, говорил, что войну наполовину выиграл именно он, наводя своим военным искусством ужас на всю армию северян.

– Такие бандиты не смеют даже заикаться о своих подвигах.

Хотя Энн находилась в плену у индейцев, она все же знала о причинах конфликта между Севером и Югом. Слышала она и о Джоне Брауне. Его называли мучеником, святым, сошедшим с небес, чтобы освободить рабов. Конечно, рабство – зло, но это все еще не делало Джона Брауна праведником или святым. До того, как появиться в Западной Виргинии, он устанавливал свои законы на границе штатов Канзас и Миссури. Взяв на себя обязанности верховного судьи, он утопил в крови обширную территорию, проповедуя насилие. Южане начали применять такую же убийственную тактику против северян, и возник порочный круг насилия и жестокости.

Энн вздрогнула. В людях, затеявших резню в Канзасе и Миссури, было мало человеческого, и Далси повезло, что ее только избили, а не лишили жизни.

– Энн, он воевал вместе с Кэшем. Тебе это ни о чем не говорит?

– Не знаю. – Энн встала.

– Энн, не сходи с ума. Мне удалось кое-что узнать. Кэш убежден, что его золото грабители спрятали в лачуге у подножия скал. Той самой, которую построил Эдди. Завтра утром Кэш собирается поехать туда и разобрать лачугу по бревнам. Ты ведь там спрятала золото?

– Кое-что я уже перевезла, но там осталось еще много денег.

– Вы с Эроном должны поехать туда сегодня ночью. Если Кэш найдет золото, твои усилия пропадут даром.

– Далси, нужно рассчитаться с этим ублюдком.

– Шериф никого не арестует за избиение проститутки.

– Это несправедливо.

– В жизни столько несправедливости. – Далси взяла подругу за руку. – Энни, обещай, что ты ничего не будешь делать. Ты ведь сама многое повидала. Когда человек поддается чувствам, он теряет над собой контроль, а малейшая неосторожность может разрушить твои планы.

– А что произойдет, когда тебя увидит Йен Макшейн?

Далей покачала головой.

– Он меня не увидит. Завтрашний день я проведу в комнате, а ты принесешь мне кусок сырой говядины, все быстро пройдет. Если же он, не дай Бог, и увидит меня, я что-нибудь совру.

– Далси, обещай мне больше не рисковать и даже не подходи к типам вроде Бешеного Марлина. Я запрещаю!

– Энн, забудь об этом.

– Далси, почему он тебя ударил?

– Я пыталась узнать, что он делает в салуне и почему Кэш нанял так много новых людей. Он вдруг начал кричать, что половину завсегдатаев салуна нужно пристрелить, что Кэш Уэзерли считает тебя красивой ведьмой, и в один прекрасный день ты получишь все, что заслужила. Кэш хотел разобраться с тобой после смерти Эдди, но ему помешал Макшейн, теперь Уэзерли собирается отомстить и ему. Бешеный Бык поносил всех, кто приходил ему в голову. Джои он назвал недоношенным щенком, трусом и слабаком… Потом я начала смеяться.

– Смеяться?

– Да, когда он взялся за штаны. Я не могла остановиться, и он озверел.

– Бешеный Бык Марлин опасен. Зачем нужно было дразнить этого негодяя? Да и вообще не стоило…

– Нет, стоило. Меня уже били раньше, вспомни мои первые годы у индейцев. Если бы ты не спасла меня дважды, я бы уже давно была мертва, а эти побои – ерунда. Я тебе слишком многим обязана…

– Далси, ты мне ничем не обязана. Если бы ты и была мне что-то должна, то уже давно вернула свой долг.

– Ты плачешь, Энни? Возьми себя в руки. Ты должна увезти золото прежде, чем до него доберется Кэш. Поезжай скорее.

Энн быстро встала.

– Йен будет искать меня и придет сюда.

– Раньше ты его не боялась.

– Я боюсь, что он все узнает и подумает, что я занимаюсь обыкновенным грабежом.

– Ты можешь сказать ему правду.

– Он не поймет.

– Тогда кончай свои дела.

– Не могу.

– Ладно, успеешь еще все обдумать. А теперь увези золото, чтобы оно не попало в руки Кэша.

– Оно к нему не попадет. Но как сделать, чтобы тебя не увидел Иен?

– Скажи, что я с Джои и до утра не спущусь вниз.

– Я слышала, Джои уехал с сестрой за город.

– А мы скажем, что он вернулся. Энн, я тебя не узнаю. Куда девалась твоя восхитительная ловкость? Поезжай скорее. Ночь только начинается, вы с Эроном должны привезти золото до того, как тебя хватятся.

Далси права. Самое главное сейчас – действовать быстро и решительно, но ее вдруг сковали страх и тоска.

– Энни!

– Хорошо, еду.

Плотно закрыв за собой дверь, Энн поспешила вниз. Йен еще разговаривал с Ральфом. Взяв на кухне говядину, которую Анри собирался приготовить на ужин, она вернулась к Далси, и та сразу приложила мясо к лицу.

– Я запру дверь, чтобы кто-нибудь случайно не вошел в комнату.

– Хорошо, я скажу, что ты с Джои, а когда тебя увидят завтра? Все подумают на него.

– Сочиню какую-нибудь историю. Энни, ты не о том беспокоишься.

– Ухожу.

По пути Энн молилась, чтобы Йена не было в салуне. Бог услышал ее молитву.

– Нужно ехать, – сказала она Эрону.

– Куда?

– В лачугу Эдди. Утром Кэш собирается искать там золото. Об этом я узнала от Далси, а она – от одного из людей Кэша.

– Энни, ты выбрала самое опасное время.

– Знаю.

– Я посажу Джинджер за пианино. Встретимся, где обычно.

Пока Эрон заканчивал игру, она подошла к Гарольду.

– Если будут спрашивать Далси, она занята до утра. Вернулся ее главный обожатель.

Было тяжело лгать Гарольду, но она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел подругу в таком состоянии. Подойти бы сейчас к Бешеному Быку Марлину и разбить бы кулаками ему морду, чтобы она превратилась в кровавое месиво.

– Я должна уехать, – тихо сказала Энн бармену.

– Энн, Макшейн недавно привез тебя домой и очень удивится твоему отсутствию.

– Скажи ему, что у них с Ральфом от меня секреты и я рассердилась. Поэтому ушла прогуляться, чтобы развеять обиду.

– О, Господи!

– Это необходимо, Гарольд.

Бармен выглядел удрученным, но у нее не было времени обращать на это внимание. Забежав в свою комнату и сполоснув лицо водой, Энн открыла потайную дверь.

Эрон ждал ее в конюшне.

Она быстро переоделась, и через минуту они уже скакали по пустынным улицам.

Давно стемнело, но, к счастью, луна освещала дорогу.

– Я что-то сегодня нервничаю, – удивился Эрон.

Энн не хотелось, чтобы он заметил ее тревогу, с которой она никак не могла справиться.

– Думаю, потому, что сегодня тебе не встретится другая Анабелла.

Он улыбнулся.

– Анабелла осталась в городе.

– Неужели?

– Незадолго до твоего возвращения они с братом заходили в салун пообедать. Кстати, пикник удался? Ах, этот досуг замужней дамы.

– Вернувшись в салун, я тут же забыла, что я дама. Прибавим ходу, Эрон.

– Куда ты хочешь перевезти золото? В салун?

– А куда же еще?

– Великолепно! Если его найдут, нас тут же повесят. Может, зарыть его в одной из заброшенных шахт?

– Неплохая идея.

Подскакав к черневшей лачуге, они, не мешкая, бросились внутрь, разобрали ветхие доски пола и достали сумки с золотом.

– Мы не сможем забрать все, – сказал Эрон.

– Возьмем, сколько увезут лошади, а остальное спрячем поглубже и забросаем землей.

Они уже вынесли золото и уложили его в седельные сумки, когда Энн услышала конский топот. Она замерла, потом бросилась в хижину, где Эрон засыпал яму.

– Кто-то скачет. Быстрее.

Отъехав подальше, они оглянулись и увидели группу всадников, которые уже были около хижины. Вероятно, поняв, что их опередили, они разделились: одна половина группы осталась на месте, вторая кинулась в погоню.

– Ты можешь разглядеть их? Кто они? крикнула на скаку Энн.

– Люди Уэзерли.

– Кэш с ними?

– Нет. Впереди Тайлер Гриссом и Джош Мейсон.

– А Бешеный Бык Марлин?

– Нет. Какая тебе разница?

– Йен или шериф?

– Нет!

– Ты не видишь Бешеного Быка Марлина?

– Нет! Энни, скачи, не разговаривай.

– Их не меньше шести.

– Холмы. Это наш единственный шанс, – ответил Эрон.

Они должны подняться на плато, а затем спуститься по крутому склону. Оба – прекрасные наездники и могли оторваться от преследователей.

– Хорошо, – крикнула Энн, пришпоривая лошадь.

Достигнув вершины холма, они начали осторожно спускаться по противоположному склону.

Всадники, преследовавшие их, не отставали.

Энн чувствовала, как песчаная почва осыпается под копытами ее лошади, и та начинает скользить. Если она упадет, все будет кончено. Энн охватил страх. Но им с Эроном удалось преодолеть склон, а вот людям Уэзерли не повезло, раздался крик. Одна из лошадей вместе с седоком покатилась вниз. За ней сорвалась другая. Третий всадник с руганью повернул назад.

– Их только двое, – сказал Эрон.

Но в этот момент Энн услышала выстрел, совсем рядом свистнула пуля.

Она вытащила револьвер, обернулась и увидела Тайлера Гриссома. Такой шляпы не было ни у кого другого.

Выстрел, проклятья.

– Остался лишь один! – сообщил Эрон.

Но зато какой! Джош Мейсон. Уэзерли нанимал только отличных стрелков и искусных наездников. Если не удастся его остановить, они с Эроном станут трупами.

Луна хорошо освещает цель, однако при такой скачке трудно не промахнуться. Энн прищурилась и, опершись на другую руку, выстрелила.

Мейсон попытался удержаться в седле, затем свалился на землю.

Внезапно Энн почувствовала обжигающий удар и вскрикнула.

– Что с тобой? – нагнулся к ней Эрон. Она не могла говорить, мешала острая боль в боку. Потом боль исчезла, а через мгновение обожгла ее с удвоенной силой. Энн поняла, что ранена.

– Зачем он прислал всех своих людей? – спросил Йен. – Я знаю подобных головорезов и мародеров со времен войны. Какой им смысл болтаться в салуне, пить, играть и ничего не делать?

Ральф кашлянул.

– Война показала нам, что даже в регулярной армии могут воевать бандиты. Север одержал победу над Югом, а люди Кэша – северяне. В этом городе их считают не тем, что они есть на самом деле, а примерными гражданами. Шериф Бикфорд не хочет верить в их причастность к случившемуся у Беннингтона. Сам знаешь, какую силу имеет Кэш в этих местах. Без трех минут представитель штата в конгрессе, богатый землевладелец, а для некоторых – даже герой войны.

– Поэтому как уважаемый гражданин, – сказал Йен, – он и не может запросто прийти в салун, чтобы пристрелить всех, кто ему не угоден. Он предпочитает не иметь дела с властями, поскольку сам хочет стать властью. Так что же его люди делают в салуне?

– Хотят тебя разозлить? – предположил Ральф.

– Нет, Кэш догадывается, что здесь происходит нечто, касающееся лично его.

– То есть к ограблению причастны люди из салуна? Твоя жена знает об том?

– Моя жена принимает в этом непосредственное участие.

– Ты уверен?

– Я уверен в том, что скоро положу этому конец, – Йен вздохнул. – Думаю, Кэш прислал своих людей, чтобы они распространили ложные слухи. Как напасть на след вора? Нужно тем или иным способом заманить его в ловушку и поймать с поличным.

– А не делаешь, ли ты поспешных выводов?

– Нет. Я наблюдал за всем со дня своего приезда. Чем занимается моя жена? – Йен ударил кулаком по перилам.

Он вспомнил сегодняшнее утро, их поездку в горы, улыбку Энни, блеск ее глаз, ее смех. Он никогда не думал, что сможет так сильно полюбить. Теперь он должен положить конец опасной игре, которую ведет у него на глазах жена.

– Энн! Что с тобой?

– Ничего, – еле слышно ответила она. Они не могли останавливаться, им необходимо скакать к разрушенной шахте.

Энн твердила себе, что все в порядке. Пуля прошла навылет, иначе бы она ее чувствовала. Но боль становилась невыносимой.

– Энн, почему ты вскрикнула?

– Я испугалась. Эрон, поезжай вперед.

Еще двадцать минут бешеной скачки, и показалась река. Перейдя ее вброд, они помчались к заброшенной шахте. Энн осталась в седле, чтобы Эрон ничего не заметил.

– Ты думаешь, здесь безопасное место?

– Другого нет. Везти золото в салун нельзя.

– Эрон, кажется, я все поняла. Ты уверен, что не видел среди них Бешеного Быка?

– Уверен. Почему тебя это волнует?

– А ты не думаешь, что это была ловушка? Может, Кэш Уэзерли нас подозревает и нарочно послал Бешеного Быка Марлина, чтобы тот пустил ложный слух об утреннем налете на хижину. Вдруг кто-нибудь из салуна клюнет на эту удочку.

– Возможно.

– Марлин рассказал об этом Далси, а люди Кэша уже сидели в засаде. И мы в нее попались.

– Есть тут и хорошая сторона, – успокоил ее Эрон.

– Какая же?

– Они использовали хижину как ловушку, но мы все-таки увезли золото.

– Прямо у них из-под носа.

Ее снова пронзила боль, и Энн до крови закусила губу, чтобы не вскрикнуть.

– Нужно спрятать золото.

Эрон понес сумки в шахту, а она пригнулась к лошадиной шее, стараясь не потерять сознание. Они должны вернуться назад!

– Гарольд, ты не знаешь, где Энн? – спросил Йен.

– Была здесь. Может, в кухне?

– Ее там нет. Где она? Гарольд помолчал.

– Энн была чем-то расстроена. Сказала, что у вас с Ральфом от нее секреты, а ей это очень неприятно. Вероятно, ушла прогуляться, чтобы развеять плохое настроение, или к друзьям.

– О да, к друзьям вроде дочери преподобного отца? – саркастически осведомился Йен.

Гарольд на его сарказм не отреагировал.