Годвин пришвартовал свои корабли у южного берега, на границе своего графства.

Фаллон находилась в передней, когда появился гонец от дедушки. Дворец жужжал словно улей. Что скажет Годвин? Что он потребует?

Фаллон убежала от Элсбет, прокралась к покоям Эдуарда и заглянула в открытую дверь. Гонец опустился на колени перед королем.

— Годвин и Гарольд клянутся в верности Эдуарду, своему возлюбленному королю.

Глаза Эдуарда превратились в узкие щелки. Он нервно заерзал.

— Отправляйся назад к Годвину и скажи, чтобы он оставался в ссылке.

Фаллон закусила губу. Слезы брызнули у нее из глаз. Нет! Ведь отец возвратился! В этот момент она ненавидела Эдуарда. Ведь дедушка заявил о своей верности, а Эдуард по-прежнему оставался таким упрямым и жестоким!

Однако сердечные муки маленькой девочки не в состоянии изменить королевскую волю. Гонца отправили назад.

Когда Элсбет разыскала Фаллон, та была в слезах.

— Я убегу отсюда! — решительно заявила девочка. — Я хочу к отцу!

— Дитя мое, успокойся, — дрожащим голосом успокаивала ее Элсбет. Ей и самой не было еще двадцати, она была родом из местечка Фене и тосковала по родным местам. — Ты не должна даже в мыслях держать такого! Подожди немного, все образуется.

Элсбет боялась, что ее подопечная снова убежит от нее, а потом и из дворца. А река таила в себе много опасностей: там были и моряки, и грубые иностранцы, и всякий прочий сброд.

Элсбет слабо верила в человеческую добродетель. Она знала, что могут найтись люди, которые схватят хорошенькую Фаллон ради того, чтобы получить выкуп; встречаются и такие порочные типы, которые могут использовать девочку для собственных утех. Ни в коем случае нельзя допустить этого!

— Элсбет, я должна идти! — настаивала Фаллон.

— Нельзя, Фаллон! Пойдем в нашу комнату!

Фаллон опустила голову и неожиданно согласилась. Идя к себе, она чувствовала, какая напряженность царит во дворце.

Когда в их комнату принесли ужин, Фаллон несколько раз подливала эль в кружку Элсбет.

Когда Элсбет заснула в кресле перед камином, Фаллон вышла из комнаты.

Было несложно пройти по залам дворца и даже выйти наружу: стражники привыкли к ней и улыбались даже приветливей обычного, потому что понимали, что она может переживать.

Однако, когда она оказалась за пределами дворца и ей стали попадаться мастерские рыбаков, кузнецов и корабелов, у нее зародилось беспокойство. Люди смотрели на нее как-то очень странно.

На нее пялились старухи с почерневшими зубами и лысые беззубые старики. Она ускорила шаг. Только бы добраться до флота Эдуарда! Она обратится к одному из капитанов, и он под белым флагом доставит ее к отцу.

Приближалась ночь. Когда Фаллон свернула в переулок, перед ней неожиданно выросла темная фигура. Она вскрикнула и отступила назад — за ее спиной вырос другой человек, который поднял ее, и она беспомощно замотала ногами в воздухе.

— Это кто к нам забрался, Регги? — спросил он хриплым голосом. Закусив губу, Фаллон с отвращением смотрела на жирные волосы мужчины, у которого не хватало переднего зуба, а изо рта несло перегаром.

— Отпусти меня, болван! — завопила Фаллон и умудрилась довольно сильно его лягнуть. Мужчина пробормотал ругательство и разжал руки, однако его напарник, хохоча, успел подхватить ее.

— Король отрубит тебе голову! — пообещала Фаллон, и второй мужчина, Регги, внезапно протрезвел.

— Эй, Элвальд, ты взгляни на ее одежду: она в родстве с королем!

— Тогда за нее можно получить звонкую монету! — сказал Элвальд и снова шагнул к ней. Он схватил ее за волосы и улыбнулся гаденькой плотоядной улыбкой. — Она очень хорошенькая!.. Ходили слухи, что король… Как бы это… любит мальчиков. А может, он любит маленьких девочек? Я бы тоже позабавился с малолеткой. — Его глаза маслено блеснули, когда он взглянул на приятеля.

Фаллон не поняла, о чем идет разговор, но почуяла недоброе. У нее упало сердце, и она запоздало подумала о том, что надо было послушаться Элсбет. Что они собираются с ней делать?

Мужчины стали препираться. Регги боялся за свою голову, поэтому он не хотел, чтобы Элвальд трогал девочку. Элвальд говорил, что ее найдут на дне Темзы. Регги предпочел бы получить за нее деньги.

Голоса мужчин звучали все громче. Они так увлеклись спором, что забыли о Фаллон. Она стала пятиться от них и наконец пустилась бежать.

— Эй! — закричал Регги. — Она убежала!

Фаллон услышала за собой топот ног. Море было уже так близко, что она ощущала его запах. Она бегала хорошо, но у нее сбилось дыхание. Она быстро задохнулась. Вскоре они настигли Фаллон, и она опять почувствовала противный запах, когда грубая рука схватила ее за затылок.

— Маленькая ведьма! — зашипел он.

Фаллон громко и отчаянно закричала. Элвальд зажал ей рот ладонью, которую она тут же укусила.

— Ах так! Да я сейчас прикончу эту ведьму — и дело с концом! Я скручу ей шею как цыпленку, клянусь! — Он занес руку, чтобы ударить ее в лицо.

Пронзительный свист нарушил тишину, и Фаллон увидела, как напрягся насильник. Она поняла, что это был свист стрелы, конец которой выглядывал из груди Элвальда. На рубашке стало расплываться кровавое пятно.

Элвальд ослабил хватку и медленно опустился на землю. Фаллон услышала нарастающий топот лошадиных копыт. К ней подскочил Регги, зажав в зубах нож с кривым длинным лезвием. Он собрался было схватить девочку за руку и броситься наутек.

— Нет! — закричала Фаллон, вырываясь изо всех сил.

— Отпусти девочку, или заплатишь жизнью!

Регги застыл, услышав эту команду. Фаллон, задрав голову, глянула на всадника. Голос был ей знаком, хотя она не могла понять, кому он принадлежал. Ее спаситель показался ей огромным — настоящий великан на могучей лошади. На нем была золотая с черным туника, надетая поверх кольчуги, а в прорези каски сверкнули разгоряченные гневом глаза. Он приставил острие меча к горлу Регги.

— Отпусти девочку! — потребовал рыцарь.

— Проклятый иностранец! — пробормотал Регги. Он ахнул и занес руку назад, чтобы бросить нож.

Но руке его не суждено было совершить бросок. Движение рыцаря было молниеносным. Регги издал булькающий звук и отпустил Фаллон. Из его перерезанного горла хлынула кровь.

Рыцарь спешился и приблизился к Фаллон. Она слегка отстранилась от него, еще не веря в свое спасение и не оправившись от испуга.

— Хватайся за мою руку, маленькая дурочка! — грубовато сказал он.

Он удивления Фаллон широко открыла глаза.

— А, так это ты! Граф Аларик, ублюдок из Анлу!

Он быстро схватил ее за руку, поднял и усадил на спину лошади. У нее на глазах появились слезы, она почувствовала себя униженной. Двое мужчин были мертвы — их убили из-за нее. И вдруг безо всякого почтения хватают, сажают на лошадь!

— Да, madеmoisеllе, это Аларик, — проговорил рыцарь, собираясь сесть на лошадь позади нее. — Послан твоим обеспокоенным опекуном на розыски.

— Эдуардом? — спросила она. Фаллон знала, что ее суровый, одетый в кольчугу спаситель еще и ее давний враг. Когда-то он наказал ее так, что несколько дней ей было больно сидеть.

— Именно. Находясь в весьма печальном расположении духа, он вынужден был отложить другие важные дела и заняться розысками своенравной девчонки.

Фаллон испытывала угрызения совести. Она понимала, что не должна была так поступать. Тем не менее она дерзко вскинула голову.

— Здесь мой отец, — сказала она. — Если ты думаешь, что можешь снова побить меня, когда он рядом…

— Если у твоего отца есть хоть капля здравого смысла, он сам должен тебя выпороть, Фаллон. Но, миледи, тебе следует знать, что, если ты причинишь мне какие-либо неприятности, я с удовольствием снова задам тебе трепку.

Фаллон ехала в молчании, ее душили слезы. Она поступила глупо, и этот противный норманн все видел. К тому же ее усилия ни к чему не привели: ее снова возвращают к Эдуарду.

— А что вы здесь делаете, messir bastard[3]? — медоточивым голосом спросила она.

— Прямо по пословице: говорил горшку котелок: «Уж больно ты черен, дружок!» Я приехал с подарками для короля Эдуарда от герцога Вильгельма, ну и еще вот спас тебе жизнь… Ты должна сказать спасибо, что я оказался здесь вовремя, — добавил он после паузы.

Она повернулась в седле и посмотрела на него. Лошадь медленно двигалась по узкому малолюдному переулку.

Аларик уже думал о других вещах и недоуменно посмотрел на Фаллон.

— Возможно, этого достаточно для Англии, а в Нормандии тебя бы называли ублюдком. Так что перестань меня обзывать.

— Здесь не Нормандия! — продолжала упорствовать Фаллон. — Здесь Англия! Это вы отличаетесь такими неотесанными манерами, а у нас…

— Фаллон, заткнись, пожалуйста. Я устал, и я не твой дядя, который боготворит и балует тебя. Сегодня я из-за тебя вынужден был убить людей.

— Я и сама справилась бы.

— С тобой связываться — себе дороже… Но знаешь, Фаллон… — Аларик замолчал, заколебавшись.

Она не знала, что он собирался сказать, но почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине. Аларик спас ее от чего-то такого, о чем она не знала. Губы у нее задрожали.

— Он действительно хотел сделать мне больно… Убить меня.

Руки Аларика напряглись.

— Ты не должна недооценивать мужчин. Да, они хотели сделать тебе больно.

Напуганная и уставшая, она прислонилась к широкой мощной груди Аларика. Ее вдруг стала колотить дрожь. Фаллон закрыла глаза, а когда открыла их, увидела, что они едут не во дворец.

— Милорд…

— Я везу тебя к твоему отцу, Фаллон, — пояснил Аларик.

— Спасибо! — горячо прошептала девочка. — Большое вам спасибо, сэр!

— Не меня надо благодарить за это. Я везу тебя к отцу, потому что Эдуард сказал, что так будет лучше. Я выполняю королевские пожелания, а не твои.

— Потому что ты нормандский лакей! — сказала Фаллон, обиженная его холодным тоном.

Он посмотрел на нее сквозь прорезь в шлеме. Фаллон смущенно заерзала.

— Ты должна радоваться, что не я отвечаю за тебя. Будь моя воля, я посадил бы тебя на хлеб и воду и как следует выпорол. Уверен, что это бы тебя образумило.

— Так знай, нормандский ублюдок, — медоточивым тоном произнесла Фаллон, — что никогда не будет надо мной твоей воли! Никогда!

— Тихо! — резко перебил ее Аларик, и Фаллон поняла, что они достигли берега реки. Аларик спешился и стал объяснять королев солдатам, что ему нужна лодка и белый флаг. Он прошел вперед и говорил так тихо, что Фаллон не могла расслышать слов. Когда Аларик вернулся, он без объяснений снова сел на лошадь позади нее и направился к деревянному причалу, чтобы затем перейти на баржу. Фаллон прильнула к шее лошади, когда копыта застучали по дереву. Аларик же чувствовал себя вполне непринужденно.

На барже он не слез с лошади и не стал ссаживать Фаллон. Он все время молчал. Гребцы энергично работали веслами, баржа двигалась к противоположному берегу, и Фаллон овевал прохладный речной ветерок. У нее замерло сердце, когда она увидела дедушку на палубе судна, у которого были спущены паруса. Он махал им рукой и указывал причал.

— Дедушка! — радостно закричала Фаллон. Аларик приподнял ее, Годвин принял девочку из его рук и крепко прижал к себе. Потом он поднял седовласую голову и спросил:

— Вы граф Аларик?

Аларик кивнул, перенес ногу через круп лошади и легко соскочил на землю. Годвин улыбнулся.

— Норманны бегут из Англии, мой юный друг, — сказал он негромко.

Аларик перебросил накидку через плечо и улыбнулся.

— Насколько я знаю, ваша светлость, совет старейшин вмешался в ссору между вами и королем и потребует переговоров. Я надеюсь, что ваша собственность будет вам возвращена и что вы будете восстановлены в правах… Некоторые мои соотечественники покидают Англию, но я не собираюсь этого делать.

Годвин улыбнулся, затем опустил Фаллон на землю. Упершись ладонями в бедра, он откинул голову и засмеялся.

— Значит, вы не собираетесь убегать, мой французский друг?

— Нормандский! — поправил Аларик.

— Да, нормандский… — Годвин шагнул вперед и похлопал Аларика по плечу. — Мало этого, вы доставили мне мою своенравную внучку. Добро пожаловать, граф Аларик.

— Благодарю вас, сэр.

В этот момент Фаллон увидела отца. Он шел по берегу. На нем, как и на Аларике, была кольчуга. Он был без шлема, и его густые рыжеватые волосы развевались на ветру. Он бросился к Фаллон, поднял ее и прижал к себе. Фаллон всем телом прильнула к отцу.

— Принцесса, — шепнул он ей. Фаллон обняла его и поцеловала в щеку. Расцеловав девочку, Гарольд посмотрел на человека, который привез ее.

— Что тут случилось? — спросил он отца.

— Этот норманн возвратил нам Фаллон. Это Аларик, граф Анлу. Мы слышали о тебе, сын мой, — сказал Годвин, обращаясь к Аларику. — Менестрели поют о том, как ты ловко владеешь оружием.

Аларик пожал плечами.

— Поэты любят представлять все в романтическом свете.

— Благодарю вас за дочь, — серьезно сказал Гарольд. — Как она оказалась на вашем попечении?

Аларик заколебался. Он понимал, что Фаллон не хочется, чтобы он рассказал о происшествии в пустынном переулке, ибо отцу это не понравится.

— Я хотела быть с тобой, отец, — сказала девочка, прижимаясь к Гарольду.

— Могу я услышать всю историю целиком, сэр? — продолжал допытываться Гарольд.

Аларик все еще колебался. Вмешался Годвин.

— Смелее, сэр! Выкладывайте всю правду, мы вас просим.

Фаллон метнула на него свирепый взгляд, но Аларик не смотрел на нее. Он вновь пожал плечами.

— Похоже, юная леди очень хотела вас видеть. Она сбежала от своей горничной и покинула дворец примерно в то время, когда я в нем появился. Король был очень встревожен и послал меня на поиски. Он сказал, что если я найду ее, то должен отвезти к вам.

— И где же вам удалось отыскать ее, сэр? — тревожно спросил отец.

— Боюсь, в руках головорезов, — признался Аларик. Фаллон почувствовала, как отец на мгновение сжал ее, но затем опустил на землю и покачал головой.

— Я уверен, что тебе не разрешали покидать дворец.

— Отец! Я должна была видеть тебя!

— Ты подвергла и себя, и этого иностранного рыцаря серьезной опасности. Фаллон, ты будешь наказана. Строго наказана!

Она не заплачет. Она дала себе слово, что не заплачет при Аларике, который злорадно смотрит на нее. Она расправила плечи, и в это время отец сказал ей, чтобы она шла к матери. Фаллон не знала, что она тоже здесь. Гарольд повернул ее за плечи, и девочка увидела мать. Эдит махала ей рукой, в глазах ее стояли слезы. Фаллон со всех ног бросилась к матери.

Фаллон не была наказана за свое безрассудство. Происходило слишком много событий. Мудрые люди из совета старейшин установили мир между Эдуардом и Годвином. Годвину и Гарольду были возвращены их герцогства — норманны и французские друзья Эдуарда действительно десятками покидали Англию. На следующий день Годвин должен был принести клятву верности королю.

Хотя к норманнам в Англии и питали неприязнь, Аларик был принят как гость в доме Годвина на берегу реки. Было много вина и веселья, Годвин и Гарольд расспрашивали молодого человека о способах и тактике боя, которые применяет Вильгельм.

Фаллон отправили спать, однако ей не спалось и она проскользнула на лестницу, чтобы послушать, о чем идет разговор. Она оставалась там после того, когда мать, дедушка и дядя покинули столовую, а Аларик с отцом продолжали беседовать и потягивать эль.

Аларик посетовал на то, что англичане много едят и пьют. Гарольд возразил, что это лучше, чем постоянно проводить время в войнах.

— Вы говорите о своей законопослушности и просвещенности и в то же время вы делаете людей рабами, — сказал Аларик.

— Человека отдают в рабство для уплаты долгов или после того, как он совершил грабеж. И потом, если кто-то слишком глуп или слаб, чтобы постоять за себя, то лучше ему быть рабом того, кто будет содержать и защищать его.

Аларик пожал плечами, улыбнулся и глотнул эля. Гарольд засмеялся. После этого возник спор по некоторым вопросам права. Наконец Гарольд встал, и Фаллон увидела, что он слегка покачивается.

— Пожалуй, мне пора идти спать, — пробормотал он. — Завтра будет много дел. — Затем после паузы добавил: — Я еще раз благодарю вас за дочь. Боюсь, что ей грозила большая опасность.

После некоторого колебания Аларик сказал:

— Да, это так, Гарольд. Возможно, эти люди потом бы отдали ее за выкуп.

— Но сначала они бы надругались над ней и покалечили ее. — Даже мысль об этом приводила Гарольда в ужас. — Она очень красива, мы годимся ею, но иногда она преподносит нам сюрпризы. Я очень часто боюсь за нее, потому что она похожа на моего отца. Ее тоже ничто не способно остановить. Боюсь, она унаследовала от Годвина и его безграничную гордость. Но тем не менее это мое сокровище, и я ваш должник.

Аларик попытался было возражать, но в это время на лестнице послышался грохот. Увлекшись, Фаллон нагнулась слишком сильно и покатилась по лестнице, приземлившись у ног отца.

— Фаллон! — закричал он, поднимая дочь. Она поняла, что попала в тяжелую ситуацию.

Желая переключить отцовский гнев на Аларика, она умоляюще взглянула на Гарольда и выкрикнула:

— Вот ты очень добренький с ним, а он; сказал, что я незаконнорожденная!

Гарольд бросил быстрый взгляд на гостя. Аларик смотрел на Фаллон, не проявляя ни малейших признаков тревоги или раскаяния.

— Леди любит постоянно напоминать мне о моем происхождении. Однажды она так допекла меня, что я потерял терпение и вернул ей комплимент.

Отец бросил на Фаллон вопрошающий взгляд — и девочке захотелось заползти под стол.

— Папа, он норманн! — выкрикнула она. — А дедушка сказал…

— Ты подслушивала, юная леди, — сердито сказал Гарольд. — Иди спать. Я разберусь с тобой утром.

Фаллон одарила Аларика злобным взглядом. Казалось бы, пришел долгожданный день встречи с отцом, а из-за этого нормандского ублюдка все обернулось так неладно. Она выпрямилась и, повернувшись, направилась к двери. Когда она вышла из комнаты, ее отец, добавляя соли на ее рану, вновь извинился.

— Выдайте ее побыстрее замуж, — смеясь посоветовал Аларик. — Если бы я был ее отцом, я бы уже помолвил ее, причем зятя бы выбрал с твердым характером.

Вздохнув, Гарольд медленно проговорил:

— У меня уже сотни брачных предложений, есть даже из таких отдаленных стран, как Испания и Византийская империя… Но она пока еще ребенок.

— Да, ребенок.

Фаллон очень была недовольна тем, как с ней обошлись вечером. Утром она с радостью узнала, что ненавистный норманн уехал.