Боевой флот (№5) - Война

— Хорошо, Флеур, — сказал Грант. — Ты смещен. Возвращайся в казарму и упакуй свой инвентарь в ранец. Там будешь ждать дальнейших распоряжений.

Ковач чувствовал себя как выжатый лимон. Синкевич дружески стиснула его плечо. Они оба в этом нуждались.

— Твое следующее место работы, Флеур, грузовая баржа на внутренних перевозках, — добавил Грант. А затем рявкнул не хуже, чем пистолет: — Убирайся отсюда, парень!

Бывший «Охотник» заковылял к выходу. Несколько десантников скользнули сочувственным взглядом по его спине, но вслух никто не произнес ни слова.

— Отлично, — сказал Грант и с шумом выдохнул воздух. — Ваше задание — это просто детская прогулка. Тамошние ублюдки ничего не будут подозревать. Есть только одна вещь, на которой я хочу заострить ваше внимание, прежде чем майор продолжит инструктаж.

Грант снова оскалился.

— Десантный модуль будет находиться на базе врага семнадцать минут. Это означает не восемнадцать минут, ни даже семнадцать минут и одну секунду. Ровно семнадцать минут, и тот, кто не успеет вовремя вернуться на борт, навсегда останется в лапах Синдиката.

Имейте в виду, я не смогу изменить это время. Даже если захочу.

Пронзительно заверещал предупреждающий сигнал. До начала операции оставалось ровно три минуты, но люки десантного модуля все еще были открыты. Переборки опять скрывала голограмма ангара, теперь это была не учебная модель, а тот ангар, в котором стоял корабль. Модуль располагался в центре круга, образованного двенадцатью небольшими черными башенками. Эти башни, опечатанные устрашающего вида пломбами, и были устройством, призванным забросить корабль в неизвестность.

— Все наши на борту, — доложил сержант Брэдли.

Ковач и сам знал об этом, так как на специальном экране в верхней части его шлема горела зеленая полоска.

— Гранта еще нет, — ответил майор, автоматически проверяя привешенные к поясу гранаты.

— Не понимаю, — ни к кому конкретно не обращаясь, посетовал один из десантников. — Мы же не можем проделать весь путь от Тау Кита до пункта назначения, сидя в этой железной коробке! Разве не так?

— Гребаный Грант, — тихо сказала Синкевич.

Восемнадцать солдат, составлявших взвод огневой поддержки, имели при себе трубы, треножники и прочие приспособления для пристегнутых к поясам плазменных пушек. Их жесткие тяжелые костюмы, сделанные из черной керамики, резко выделялись среди легко экипированных десантников. Как изюминки в тесте.

Наконец появился одетый в спецовку Грант, который большими шагами шел по ангару, таща с собой небольшой чемоданчик. Шлем на его голове был гораздо больше обычного. В кобуре под мышкой болтался пистолет.

— Отлично, — сказал Ковач. — Шестой на связи.

Селектор автоматически переключил его с частоты, которую майор использовал для разговоров с Брэдли и Си, на общий канал.

— Командирам групп. Дайте солдатам противоядие и примите его сами.

Грант залез внутрь, и люки тут же захлопнулись. В круглом модуле едва хватало места для девяносто трех «Охотников»и оборудования. Если бы в соответствии с уставом рота была полностью укомплектована, то Ковачу пришлось бы отстранить часть людей от операции.

Сейчас должно было произойти то, чего не понимал и на что жаловался в пустоту бедолага десантник. Майор знал не больше него и просто принимал происходящее как должное. «Охотников» ждало не обычное путешествие. Им предстоял туннельный переход за световой конус, который перенесет их из космопорта Тау Кита на базу Синдиката.

По крайней мере должен перенести, если все сработает, как надо. Хотя чем ближе был момент старта, тем больше Ковач в этом сомневался.

— Не двигайтесь, сэр, — сказал Брэдли, отвечавший за группу, куда входил сам Ковач. Сержант держал в руке автоматический шприц.

Ковач почувствовал укол иглы, вливающей в его жилы химический раствор. Это было временное противоядие против контактного парализатора, баллоны с которым имел при себе один десантник из трех в каждой группе.

Прозвучал звонок. Две минуты.

Грант положил свой чемоданчик на пол и вытянул ноги. Затем откинул крышку. Появился дисплей с клавиатурой, и чемоданчик превратился в управляющую станцию. Манипуляциям Гранта никто не мешал. В модуле яблоку упасть было негде, но десантники расположились так, что у человека в штатском было достаточно места.

Какой-то солдат из третьего взвода приложил к руке шприц и вдруг, скорчившись, упал. Похоже, организм парня плохо среагировал на лекарство.

Лейтенант Аль-Хабиб, командир третьего взвода, с проклятиями бросился к пострадавшему. В его голосе слышались беспокойство и страх. Каждый десантник должен был пройти тест на реакцию к противоядию, и отвечали за это командиры взводов.

Глаза Ковача сузились, но майор ничего не сказал: сейчас это не имело никакого смысла. Если и он, и Аль-Хабиб вернутся живыми, то командиру третьего взвода не ходить больше в «Охотниках».

Если.

Снова прозвучал сигнал. Одна минута.

Голографическое изображение ангара вокруг модуля пропало, явив голые переборки.

Затем освещение мигнуло и исчезло. Только на лице Гранта мерцали отсветы его дисплея, оно казалось лицом злого демона. Впрочем, у Ковача и так не было никаких сомнений на этот счет.

Свет зажегся снова.

Но теперь лампы горели красным.

Ковач закрыл смотровое окошко своего шлема. Конечно, вряд ли его лицо перекосится от страха, но лучше не рисковать, а вдруг кто-то из солдат разглядит выражение панического ужаса в глазах командира.

Это была не просто невесомость. Ковач испытывал жуткое ощущение, словно их несет куда-то, причем они не могут ни управлять этим процессом, ни даже просто наблюдать его. Как будто корабль на огромной скорости скользит по неровному льду в темноте ночи. Майор слышал, как некоторые из солдат постанывают от ужаса, и не мог винить их за это.

Реальный мир вернулся обратно с такой же внезапностью, с какой формируется кристалл в перенасыщенном растворе. Освещение стало нормальным, появилась голограмма, демонстрируя то, что находится снаружи.

Только это уже не был ангар. Это вообще ничем не было, просто сплошная серая муть, сквозь которую не пробивался ни один огонек.

Грант что-то злобно орал, но его слова не доносились сквозь шлем. Толстые сильные пальцы лихорадочно нажимали кнопки. Серый цвет сменился зеленым, голограмма напоминала ряску, затянувшую поверхность пруда.

— Что с нами случилось?! — завопила одна из десантниц. — Куда…

Нож сержанта Брэдли оказался рядом с глазами запаниковавшей десантницы. Конечно, лезвие не могло пробить стекло шлема, но один вид сверкающей стали заставил паникершу замолкнуть. Она прекрасно поняла, что вслед за следующим воплем ей просто перережут горло.

— Эй, Грант, — спокойно позвал Ковач.

Грант продолжал говорить сам с собой, не подключаясь к общему каналу. Но и без слов было ясно, что он в бешенстве.

Ковач поднял стекло своего шлема и наклонился к Гранту так, что тот не мог его больше игнорировать. Грант в ярости замахнулся кулаком, но майор легко перехватил толстое запястье и сжал. На какое-то время они оба словно окаменели. Краем глаза Ковач заметил, что Си придвинулась к нему, но это было лишнее. Майор в помощи не нуждался. Рука Гранта опустилась, он поднял стекло шлема и прорычал:

— Какого хрена тебе нужно?

— Где мы находимся?

Каждый десантник в модуле смотрел на них, хотя разговор слышали только те, кто стоял рядом. Грант потряс онемевшей рукой и недовольно буркнул:

— Ничего страшного не произошло. Мы попали не туда, куда предполагалось, но ничего ужасного в этом нет. Если даже те, кто нас послал, не смогут ничего исправить, мы просто вернемся обратно через семнадцать минут.

«Будем надеяться, что мы вернемся через семнадцать минут», — подумал про себя Ковач, вслух же сказал:

— Хорошо. Я успокою людей. Но клянусь, что те, кто заслал нас сюда, заплатят за это.

«И они действительно заплатят. Хотя, возможно, Грант этого еще не понимает».

— Ну что, парни, — громко заговорил командир. — Считайте, что большое начальство из специального проекта подарило нам всем пятнадцатиминутный отпуск. Но как часто бывает у нас на Флоте, все, что мы можем поиметь, так это одну жалкую комнату отдыха. Ни ласкового моря, ни теплого песочка.

Синкевич громко расхохоталась.

— К черту песок, — отозвался Аль-Хабиб, — мне бы только узнать, нет ли тут поблизости борделя.

Ковач широко улыбнулся своему схватывающему все на лету лейтенанту, который только что опять заслужил право зваться Охотником.

— Штурмовикам платят неплохие премиальные, Джамал, но, похоже, на них здесь не разгуляешься.

Теперь улыбались уже почти все десантники.

Ковач стянул шлем и провел ладонью по своей короткой шевелюре.

— А теперь послушайте меня, парни, — сказал он повелительно. — Сейчас самое время для того, чтобы каждая группа повторила свое задание. Даже Специальный Проект, — Ковач ткнул в сторону Гранта с его чемоданчиком, — и наш родной восьмой корпус иногда доводят дело до конца. Скоро нам придется потрудиться, и я не хочу, чтобы вы опростоволосились. Всем ясно?

— Есть, сэр! — проревели дюжие глотки.

Животный страх испарился из глаз солдат.

— Тогда займитесь делом! — прорычал Брэдли.

Десантники повернулись друг к другу, образовав маленькие группки из трех человек. В центре каждой группы появилась голографическая карта неприятельской базы. Солдаты начали повторять свои маршруты.

Разрядив напряжение. Ковач снова повернулся к Гранту. Майор ожидал, что хозяин чемоданчика в бешенстве от того, что стал мишенью для насмешек, но лицо штатского ничего не выражало. Это лишний раз доказывало, что Грант хитрая бестия.

— Я все время на связи, — сказал Грант. — Все идет нормально.

— Если не считать того, что мы попали не туда.

Брэдли и Синкевич стояли неподалеку от майора, в тесном модуле все находились рядом, но помощники не смотрели на своего командира. Они поддерживали порядок в роте.

— Техники исправили значения параметров. Когда закончатся семнадцать минут, мы сможем прямо отсюда перескочить в пункт назначения.

— Отлично. — Лицо Ковача ничего не выражало. — Но было бы гораздо лучше, если бы это дерьмо сработало с первого раза.

— Ваше дело держать людей в боевой готовности, майор, — огрызнулся Грант. — Ясно?

— Можешь не сомневаться. Только доставь нас на место, а уж со своей работой мы справимся.

И они справились.

Прозвучал звуковой сигнал, красное сияние снова залило модуль, а потом десантники оказались в большом цилиндрическом ангаре. Здесь поместился бы пассажирский лайнер или боевой крейсер, но сейчас, к счастью, внутри находилось только три небольших курьерских шлюпки, жалкие карлики в гигантском пустом чреве.

— Атмосфера в норме, есть искусственная гравитация, — проорал в передающее устройство Ковач на случай, если кто-то из «Охотников» не увидел данных на мониторе своего шлема.

Люки, точнее, лишь два гребаных люка, словно это автобус, а не корабль штурмовиков, распахнулись.

Голографическое изображение внутри модуля показывало, что снаружи стоят человек десять-двенадцать из персонала базы. Они удивленно глазели на внезапно возникший из ничего корабль.

Брэдли, вооруженный скорострельным орудием ближнего боя, выскочил из люка первым и сразу открыл огонь, рядом с модулем было слишком много людей Синдиката, и они могли представлять опасность, хотя и выглядели безоружными. Возможно, самую большую проблему представляла женщина, которая бежала к одной из шлюпок, находившихся метрах в ста от десантников. Женщина двигалась слишком быстро и вполне могла успеть скрыться и предпринять ответные меры.

Ковач тщательно прицелился и подстрелил ее. Майор выскочил из люка вторым, опередив Си, которая вечно лезла вперед в любом опасном деле. Но и он тоже не привык прятаться за солдатскими спинами.

Женщина взмахнула руками и упала на дорожку. Пули прошили ее насквозь, превратив грудную клетку в кровавое месиво.

«Охотники» пока не могли брать пленных, большая часть солдат еще не выбралась из модуля.

Брэдли устремился в коридор, над входом в который красовалась желтая цифра шесть. На картах восьмого корпуса он был помечен буквой «D». Согласно информации, вырванной из мозга пленника, именно в этом крыле временно размещалась административная часть базы. Майор бросился туда же, опередив сержанта и посылая короткие очереди в застекленные двери и стены. Люди в комнатах валились на пол, стараясь укрыться от огня за своим рабочим оборудованием.

Сзади десантников настиг отблеск чудовищной вспышки. Это начала действовать Си. Кроме полагающегося ей по штату оружия, капрал вечно таскала с собой тяжеленную ручную плазменную пушку, и теперь, выбравшись из люка, она, не долго думая, послала пылающее кольцо плазмы в направлении орудийных башен двух шлюпок, находившихся с ее стороны.

Если кому-нибудь из уцелевших людей Синдиката происходящее и казалось безумным наваждением, то молния, осветившая весь огромный ангар, и грохот взрыва убедили их в реальности кошмара.

Оружейная башня первой шлюпки просто исчезла, она была стерта в порошок. Вторая башня устояла, но через мгновение внутри нее сдетонировали боеприпасы. Шлюпка подпрыгнула, из открытых люков вырвались языки пламени.

То, что осталось от навигационных компьютеров этих кораблей, пожалуй, не стоило тащить с собой обратно на Тау Кита, что, в общем-то, не отвечало цели операции, но десантники не могли рисковать — вдруг кто-то доберется до орудийных башен раньше, чем шлюпки займут группы, специально предназначенные для захвата кораблей в ангаре.

Вернуться назад, так и не добыв нужной информации, было бы очень плохо, но вообще не вернуться было бы еще хуже. Даже Грант, который остался внутри модуля и следил за действиями десантных групп по мониторам, согласился с этим.

В руках Брэдли был теперь баллон с парализатором — быстро испаряющейся жидкостью в основном контактного действия, хотя ее пары также могли нейтрализовать противника. Сержант поливал из пульверизатора комнаты, обстрелянные Ковачем, и щедро орошал ядом обезумевший персонал, скорчившийся за своим измочаленным оборудованием.

Позднее специальные расчеты подберут пленных и побросают их в модуль. Предполагалось, что десантники будут использовать пленных в качестве сидений, иначе в модуле просто не хватит места.

Коридор раздвоился, и в соответствии с планом Ковач и Брэдли свернули налево.

Двери здесь имелись с обеих сторон. Кто-то попытался открыть изнутри третью по счету дверь, и Мгновенно среагировавший майор изрешетил ее пулями. Дверь распахнулась, оттуда вывалился толстый ярко разодетый человек со знаками отличия на груди.

Ковач, приостановившись, чтобы зарядить в магазин новую обойму, подумал, что его-то как раз и надо было взять в плен. Но сделанного не воротишь.

Сзади послышались частые звуки характерных разрывов: это взвод огневой поддержки занял наконец активную круговую оборону вокруг модуля. За долю секунды до каждого взрыва происходила световая вспышка, на мгновение отбрасывая причудливые тени.

С того места, где находился Ковач, ангар виден не был. При желании он мог его увидеть, переключив экран шлема на изображение модуля. Точно так же майор мог увидеть, чем занят в данный момент каждый из десантников, и отдать ему приказ по двустороннему каналу. Но в этом пока не было никакой необходимости. «Охотники»— тертые ребята и свое дело знали отлично. Кроме того. Ковачу вполне хватало и собственных забот.

Защитный барьер начал перекрывать коридор метрах в двадцати от майора. «Ложись!»— проорал Ковач, левой рукой нащупал на поясе гранату, швырнул ее вперед и сам растянулся на полу.

Два охранника в форме, вооруженные автоматами, выскочили из поперечного коридора сразу за барьером. Брэдли послал в них струю из баллона, но расстояние было слишком велико. Ковач, который неудачно упал, тоже не успел выстрелить.

Бронебойная граната ударилась о барьер, на мгновение словно повисла на нем, а потом взорвалась с оглушительным треском. Барьер выгнулся назад, смявшись рядом с направляющими рельсами. Взрыв кумулятивного заряда проделал примерно двухсантиметровую дыру в броне, в которую полетели осколки и куски расплавленного металла.

Ударная волна отбросила Ковача примерно на метр от зоны взрыва, не причинив ему вреда. Хрупкая внешняя оболочка гранаты раскрошилась в порошок, и в сторону «Охотников» не полетел ни один осколок, а шлемы защитили их барабанные перепонки.

— Вперед! — скомандовал Ковач.

Синкевич, нагнавшая их еще у развилки, первая проскочила мимо так и не успевшего захлопнуться барьера. Дальше начинались жилые помещения станции. Капрал на секунду задержалась, чтобы убедиться, что Брэдли уже тут со своим баллоном, а потом пинком распахнула первую дверь.

Сержант включил пульверизатор, и через несколько секунд комнату заполнил туман из мельчайших капелек жидкости, которые мерцали в отблесках далеких разрывов.

Другая группа десантников появилась за их спинами и повернула влево по поперечному коридору. Навстречу им выплеснулись автоматные очереди.

Первый номер группы перевернулся в воздухе и упал. Второй, женщина, не медля, отбросила свой баллон и втащила товарища за угол, в основной коридор, прямо напротив Ковача. Третий номер, также находившийся под прикрытием, хотел выскочить вперед, чтобы открыть ответный огонь. Ковач жестом вернул его обратно, а затем швырнул за угол связку осколочных гранат, причем его тело ни на секунду не попало в обстреливаемое пространство.

Связка с силой ударилась о стену коридора и рассыпалась, гранаты со стуком покатились по полу. Полыхнуло белое пламя, даже грохот взрыва не смог заглушить удары осколков о стены.

Ковач первым нырнул в облако дыма, Брэдли за ним. Си прикрывала их со спины на случай, если кто-то появится из противоположного конца поперечного коридора.

Перед ними валялись несколько изодранных в клочья тел. Один охранник, шатаясь, брел к спасительному барьеру, который медленно перекрывал коридор перед ним. Ковач и Брэдли выстрелили одновременно.

Охранник взмахнул руками и, сделав еще пару шагов, упал. На его спине ясно были видны здоровенные отверстия от пуль со смещенным центром тяжести, которые использовал сержант, и три аккуратные дырочки от оружия майора.

Железный барьер остановился — голова охранника попала точно между ним и стеной. Возможно, устройство все равно закрыло бы дверь, но на голове солдата был шлем, который остановил движение механизма. Свободное пространство между дверью и стеной позволяло протиснуться одному человеку.

Кто-то открыл огонь с той стороны бронированного барьера. Пули рикошетили от стен с диким завыванием, звук был такой, словно неподалеку работала циркулярная пила. Эти летящие во все стороны кусочки свинца были смертельно опасны.

— Прикройте меня! — крикнул номер второй из пострадавшей группы и, подхватив свой баллон с газом, бросился вперед мимо Ковача и Брэдли.

Майор выпустил все, что оставалось в его магазине, прямо в зияющую щель. Брэдли приготовил связку гранат. Сержант не мог стрелять, его оружие давало слишком большой разброс, и пули обязательно срикошетили бы в самих десантников.

Пули со свистом пролетали мимо бегущего «Охотника», одна ударила в патронташ на поясе, крутанув солдата, но десантник достиг мертвой зоны возле барьера невредимым. Он подобрал баллон с газом. Одновременно Брэдли замахнулся связкой гранат.

«Не бросай!»— хотел крикнуть ему Ковач, но не стал, сержант не промахнется, да и все равно он бы не послушался.

Связка из трех гранат, описав пологую дугу, точно вошла в узкую щель и, не долетев до пола, взорвалась далеко за дверью.

Сразу же после взрыва номер второй выставил вперед свой баллон и начал поливать коридор парализатором. Оттуда больше никто не стрелял. Там оказалась всего одна женщина, она бросилась на пол, чтобы избежать осколков, и угодила прямо под струю парализатора. Она была облачена в яркое богатое одеяние — верный признак того, что это большая шишка.

Неожиданно «Охотник», стоявший рядом с дверью, выронил баллон и упал.

«Это семнадцатиминутная задержка виновата. Противоядие больше не действует».

— Говорит шестой. Всем «Охотникам», — Ковач бросился на пол: с той стороны двери опять начали стрелять, — прекратить использовать парализатор. Противоядие…

Синкевич послала через щель последний заряд из своей плазменной пушки. Огненная струя плазмы мгновенно испарила стену в конце коридора метрах в тридцати от них.

— …противоядие потеряло силу, — закончил майор, вскочил на ноги и бросился к барьеру на шаг впереди замешкавшегося Брэдли и на два шага впереди Си, которую отбросило назад взрывной волной.

Ковач боком протиснулся сквозь щель. Увешанный оружием пояс зацепился за дверь, но десантник легко отцепил его.

В конце коридора бушевало пламя. Четыре комнаты по левую сторону просто исчезли. Правая сторона сохранилась лучше. В дверях одной из уцелевших комнат на коленях, уронив оружие, стоял охранник. Он держался руками за ослепшие глаза. Ковач пристрелил его, скорее из милосердия, чем из необходимости.

«Те, кого мы притащим живьем на Тау Кита, позавидуют мертвым».

Вдруг майор краем глаза заметил, что первая дверь с правой стороны, прежде чуть приоткрытая, захлопнулась. Стараясь двигаться побыстрее, чтобы его не опередили другие десантники, Ковач прыгнул вперед и, ударив ногой по замку, ворвался внутрь.

Комната была ярко освещена. В ней находились два человека и какое-то устройство в виде большого ящика, привязанное к задней стене. Люди, мужчина и женщина, оба очень молодые, были одеты в скафандры и как раз прилаживали на головы шлемы.

Мужчина потянулся к своему автомату, лежавшему тут же на кровати. Ковач выстрелил одновременно с Брэдли. На этот раз сержант наглядно продемонстрировал сильные стороны своего оружия — его пули оставили на корпусе скафандра дыры величиной с тарелку.

Раздался приглушенный взрыв, и в задней стене комнаты возникла большая дыра. Ящик был прикреплен специальной лентой с взрывающейся начинкой, и, надев шлем, женщина хладнокровно взорвала ее. Ковач успел мельком увидеть ее лицо, и оно показалось ему смутно знакомым.

За разрушенной стеной оказался открытый космос. Воздух с ревом устремился в отверстие, втянув за собой женщину, которая спаслась таким образом от пуль «Охотников». Вслед за ней полетели листы бумаги, постельное белье, шлем ее менее удачливого спутника и прочий мусор.

Ковач почувствовал, как его ноздри и рот обхватила аварийная система подачи воздуха. Жизни десантников ничто не угрожало, но преследовать противницу, облаченную в специальный костюм, они не могли. Когда налетчики уберутся восвояси, она использует встроенный в скафандр реактивный ранец и благополучно вернется назад через один из воздушных шлюзов.

В комнате сгустился пар, воздух быстро выходил наружу. Ковач осторожно подошел к трупу мужчины, но потерял равновесие, и его чуть не утащило в дыру.

Майор бы непременно погиб, не успей Си ухватить его за ремень.

— Пошли отсюда! — проорала она. Голос, чуть ослабленный селектором, неприятно резанул по ушам. — Мы выходим из графика!

— Помогите мне забрать тело! — приказал Ковач.

— На что нам мертвяки? — удивился Брэдли, ухватившись за одну из ног трупа.

Поток воздуха ослабел, видно, что-то заткнуло дыру, но все равно оставался очень сильным, и тело в громоздком скафандре тащить было неудобно. Десантники с трудом выволокли его в коридор.

— Этот нужен.

— Я о нем позабочусь, — сказала Синкевич и, подхватив тело, одним движением пропихнула его в щель.

Коридор был пуст, не считая трупов охранников. Десантники уже подобрали все, что могли, утащили пленных и убрались подобру-поздорову в свой модуль. У группы Ковача оставалось совсем мало времени, через двадцать секунд люки их корабля захлопнутся.

— Нам нужен этот покойник, — задыхаясь, прокричал Ковач, в то время как его люди бежали по коридору, преодолевая ветер.

Тело тащила Си.

— Потому что на нем нашивки…

Они увидели модуль. В открытом люке стоял Грант и, разрази его гром, если он не помог им — подняться наверх.

— …лейтенанта нашего флота, — договорил наконец майор.

На этот раз администратор обратила внимание на присутствие Ковача, более того, она с ужасом смотрела на вооруженного до зубов десантника, ворвавшегося в святая святых ее кабинета, хотя, по правде говоря, на майоре было только оружие, которое он не успел использовать во время налета.

Сопровождающий чуть ли не на цыпочках проскользнул в комнату.

— Пожалуйста, сюда, сэр. Он ждет вас.

— Я тоже жду, — просипел Ковач. Вся эта гарь, чад, пороховой дым, пары парализатора, которыми он дышал, не прошли даром: майору казалось, что его горло изрезано множеством маленьких лезвий.

— Жду более теплой встречи, черт бы вас всех побрал!

Сопровождающий шел впереди, эдакий важный, чистенький, с иголочки одетый эльф. Ковач с трудом плелся следом. Напряжение спало, и теперь он чувствовал, каким тяжелым выдался этот день. Майор уже видел предварительное донесение о потерях.

Три человека из его роты пропали без вести.

Сам Ковач, не считая синяков и царапин, получил здоровенный ожог на тыльной стороне левой руки. Видимо, приложился к раскаленному дулу автомата, хотя, убей Бог, он не помнил, как это произошло.

Знакомая табличка «Специальный проект — Тентелбаум» мелькнула на двери, прежде чем та распахнулась.

Грант приказал майору явиться немедленно, не переодеваясь, как есть. И теперь он был крайне недоволен задержкой.

— Где тебя черти носили?

Открытый чемоданчик лежал на столе, подключенный к голографическому проектору. В воздухе мелькали расплывчатые картины недавней баталии. С противоположной стены строго взирала точная трехмерная копия адмиральши Тентелбаум.

— Я должен был проверить своих людей.

Ковач прислонил черный от копоти автомат к одному из роскошных кожаных кресел. На груди майора скрещивались две ленты с боеприпасами. Он стянул их через голову и бросил на сиденье кресла.

— Я сказал, немедленно! — огрызнулся Грант. — Для такой работы у тебя есть командиры взводов. Разве не так?

— Я догадывался об этом.

Ковач расстегнул ремень со всеми прицепленными к нему гранатами и пистолетами и сам поразился его тяжести. Затем бросил пояс в кресло.

«Черт, я чувствую слабость».

Грант улыбнулся.

— Ладно, давай сюда шлем.

Ковач позабыл, что даже не снял еще с себя шлем. Он аккуратно стянул его. Идеально чистую атмосферу адмиральского кабинета заполнили запахи пота и гари.

Грант перевернул шлем и прикоснулся к выступу на крае электронным ключом. Ковач знал о таких ключах, но никогда не видел их в деле, полевым десантникам не позволялось вытаскивать из шлемов записывающие чипы, это было привилегией особого отдела, который проверял, насколько грамотно вели себя солдаты в бою.

Грант прошептал какую-то команду своей рабочей станции, и призрачные фигуры в воздухе исчезли. Затем он поместил чип из шлема майора в приемник проектора. Грант тоже пришел сюда сразу после конца операции — его портупея вместе с оружием висела тут же на спинке кресла.

— Разве ваше оборудование не записало автоматически всю информацию из наших шлемов? — Ковач продолжал стоять, садиться ему почему-то не хотелось.

— Далеко не все, — фыркнул Грант. — Ровно столько, чтобы я понял, что именно мне нужно.

Он прокрутил трехмерную картинку того, что происходило вокруг Ковача во время боя, на десятикратной скорости. Маленькие фигурки людей в воздухе дергались, падали и умирали. Потом резко полыхнул огнем взрыв плазменного разряда.

— Слишком много каши от этих плазменных пушек. Неужели непонятно, — Грант злобно взглянул на майора, — что стрелять в узком пространстве коридора — безумие? Взрыв мог уничтожить внешнюю оболочку станции.

— Но не уничтожил. А если у вас есть жалобы на нашу работу, то в следующий раз пошлите других.

Грант остановил изображение. В красной от всполохов выстрелов комнате лежал молодой человек в развороченном космическом скафандре. Его лицо осталось неповрежденным, но было залито брызнувшей изо рта яркой легочной кровью.

— Это умно придумано принести оттуда тело, — безразличным голосом сказал Грант. — Но очень плохо, что вам не удалось захватить его живым.

— Плохо, что ваша система не сработала как следует с первого раза. Тогда мы бы смогли использовать парализатор, — спокойно ответил Ковач. Ему было тошно смотреть на весь этот кошмар снова.

Грант увеличил изображение лица умирающего.

— Нам удалось узнать про него кое-что, используя остаточную активность мозга. Кроме того, все его идентификаторы оказались при нем. Имя — Хейли Дж.Стокер, лейтенант.

— Шпион Синдиката?

— Готов спорить на свою пенсию.

Грант начал прокручивать изображение назад на минимальной скорости. Струйки крови исчезли обратно во рту жертвы, тонкие губы, искривленные в безумном крике, сложились в улыбку, которая появилась на лице за мгновение до смерти. Перед ними был симпатичный молодой человек.

— Только вот еще что, — продолжил Грант, — лейтенант Стокер пропал без вести тридцать пять лет назад.

Он посмотрел на Ковача так, как будто ждал от десантника объяснения этого безобразия.

— Невозможно. Ему же лет двадцать. То есть было лет двадцать.

— Правильно. Точнее, двадцать с половиной стандартных лет, как сказали в лаборатории.

Грант опять запустил проектор. Снова брызнула кровь, и шпион, совсем еще юноша, снова умер. Ковач молчал. Это было выше его разумения. Происходящее казалось майору нереальным.

— Не понимаю, — выговорил наконец Миклош Ковач.

Грант и сам выглядел не столько усталым и удивленным, сколько каким-то потерянным. Ему тоже нелегко далась эта операция, иначе он бы не стал так доверительно разговаривать с простым десантником.

— Похоже, мы до сих пор еще не разобрались со всеми тайнами этой безумной системы АПОТ. Самая правдоподобная догадка — это то, что второй прыжок перенес нас на место раньше, чем нужно. На тридцать пять лет раньше.