Дэвид Дрейк. КОНЕЦ

В бар «Красный свет» военные обычно приходили в гражданском, поэтому сержант в парадной форме, со множеством медалей, сразу привлек внимание и бармена, и подвыпивших клиентов. На левом рукаве сержанта имелась нашивка с эмблемой части: маленькая черная голова на белом поле, окруженная надписью «Сто Двадцать Первая рота быстрого реагирования». Через плечо была перекинута гирлянда из десятка трофейных хвостов хорьков.

«Красный свет» являлся частью огромного транзитного войскового комплекса, и здесь не очень-то уважали штатских, не имеющих отношения к Флоту. В тот вечер все в баре, включая даже самого бармена, несмотря на гражданскую одежду, явно принадлежали военному сословию. Парочка, уединившаяся в кабине, со всей очевидностью имела отношение к офицерскому составу; компания, попивавшая пивко за столиком в центре бара, судя по всему, состояла из зеленых новобранцев; здоровяк в дальнем углу бара мог быть кем угодно, но только не гражданским нытиком.

Но отсутствие формы означало и отсутствие вопросов, кто есть кто, у кого какие права и так далее… Никто никому не отдавал честь. И не было проблем, которые возникают, когда кто-то воображает, что участие в паре десантных операций позволяет не отдавать честь тыловому офицеру.

Но этикет потерял всякое значение, когда в баре появился сержант «Охотников за Головами», подразделения, которое поставило точку в войне Альянса и Халианской империи, войне между Цивилизацией и Дикостью.

— А я думал, — несколько неуверенно заметил один из офицеров, — что Сто Двадцать Первая погрузилась на «Дальриаду» сегодня ровно в восемнадцать часов.

Часы за спиной бармена показывали 18:37.

— …Для отправки на Землю, — закончил офицер.

— Чтобы поучаствовать в параде, ясное дело, — добавил его товарищ.

Сержант оперся о стойку бара. Его левая рука коснулась пластиковой, под дерево, поверхности стойки, что-то негромко звякнуло в рукаве.

— Что-то я не пойму, — сказал он, — ну, и что из этого?

— Еще пива, — произнес здоровяк в дальнем углу бара. Голос его был невнятным. Бармен проигнорировал требование.

— Да нет, ничего, — ответил офицер. — Даже будь я сейчас на службе, ничего такого бы в этом не нашел.

— Бармен, — вмешался его товарищ, — за виски сержанта плачу я. В самом деле, сержант, почему бы не…

Первый офицер уже выбрался из отдельной кабины, в руке он держал стакан.

— Вы позволите присоединиться к вам? — вежливо спросил он у сержанта, направляясь к стойке.

— Ну, чего уж там, я рад компании. Никак не могу с этим смириться — с этим миром с хорьками. Мы ведь взяли их за жопу. Надо было кончать это дело, пока, — он потрогал свою связку хвостов, — от проклятых тварей не осталось бы только это!

— Я счастлив познакомиться с «Охотником за Головами», — сказал первый офицер, протягивая сержанту руку. — Меня зовут Хои. А это — мой друг, Льюис.

Несомненно, они были командирами, возможно, даже капитанами.

«Охотник за Головами» пожал руки офицерам:

— Сержант Оклин Брэдли. Извините, может, я что не так сказал, но настоящего солдата просто выворачивает от всего этого дерьма. Надо же придумать — мир с хорьками!

Бармен поставил виски на стойку, но так как Брэдли стоял к нему спиной, бармен продолжал держать стакан, чтобы сержант нечаянно не опрокинул его.

— А вы, должно быть, присутствовали при их капитуляции? — спросил Хои, передавая стакан Брэдли.

Женщина, основательная блондинка, в блузке с бретельками, поднялась из-за стола и направилась к стойке. Она была мертвецки пьяна, но передвигалась довольно уверенно.

— Эй, Бэбс! — окликнул ее один из спутников.

Незадолго до этого компания оглушительным шепотом обсуждала какие-то свои проблемы.

Но если ее собутыльники и были недовольны тем, что их компания распалась, то ничем не показали этого и последовали за Бэбс, присоединившись к офицерам. Теперь сержанта-Охотника обступили со всех сторон.

— Ну, еще бы, я там был, — продолжал рассказывать Брэдли. Он подождал, когда все подойдут поближе, и заговорил снова. — Мы приземлились прямо в их Президентском дворце, или как он так называется…

— Резиденция Высшего Совета, — вставил Льюис.

— Да-да, я слышал об этом, — подтвердил Хои. Он с завистью разглядывал коллекцию хвостов. — Халиане преклоняются перед силой, и завоевать их столицу — значит овладеть всей пирамидой власти хорьков.

Человек в дальнем конце бара глазел в кружку, словно изучая свое отражение в поверхности пива.

— Мы столько их перебили, что целый корабль можно было бы утопить в их крови, — продолжал Брэдли. — Никогда в жизни не знал большего удовольствия. Мы с боем прорвались в Центр, повязали всех главных хорьков целенькими… Но кэп Ковач сказал, что мы должны позволить им сдаться, вместо того, чтобы всех их сжечь, как и следовало.

Брэдли залпом выпил виски и стукнул пустым стаканом о стойку. Бэбс придвинулась поближе к сержанту, почти касаясь своей тяжелой грудью его мускулистого плеча.

— Ну, все же это позволило закончить войну, — заметил Льюис, немного смущенный тем, что не может согласиться с героем.

— Не войну, а этот этап войны, — резко возразил его товарищ. — За халианами ведь кто-то стоит.

Бармен снова наполнил стаканы.

И Охотник начал вспоминать…

Внутри десантного корабля Л435 капитан Миклош Ковач щурился, стараясь получше разглядеть то, что являлось мишенью на голографическом дисплее. Дисплей, разумеется, был абсолютно неподвижен, но капитан никак не мог сосредоточиться.

Высокая скорость в атмосфере всегда означает турбулентность, а высокая скорость была жизненно необходима, дабы расстроить идентификационную систему хорьков под нелепым названием «Друг или враг».

У каждого второго десантника имелись портативные пусковые ракетные установки. Они назывались «портативными» потому, что люди таскали их с собой, а вовсе не потому, что и в самом деле были легки и удобны. Остальные десантники тащили по три комплекта зарядов.

Ракеты предназначались для уничтожения таких же ракетных пусковых установок халиан. Но даже когда с этим будет покончено, «Охотники за Головами» не полезут в подземелье охотиться на хорьков. Еще трое десантников волокли на спинах тридцатикилограммовые баллоны с газом ДПД.

Предполагалось пустить газ в норы халиан.

На военном транспорте «Дальриада» места, конечно, хватало, но у «Охотников за Головами» было слишком много снаряжения, чтобы они могли расположиться с удобствами на своем скутере. Десантники сидели в тесноте, постоянно толкая друг друга и нещадно переругиваясь. Кроме всего прочего, они знали, что из-за тяжести и громоздкости ракет им придется отказаться от бронекомплектов, которые полагались при подобных штурмах.

Подразделения на остальных семи десантных кораблях на «Дальриаде» получили нормальные задания: высадиться на границах укрепленного района и атаковать. Со Сто Двадцать Первой все обстояло немного иначе. Во время прошлой вылазки «Охотники за Головами» захватили курьерское судно хорьков. Теперь же они сами были замаскированы под корабль халиан. И главная задача Охотников состояла в том, чтобы незаметно, не привлекая ничьего внимания, приземлиться на планете.

Хорьки могли самыми разными способами вычислить Охотников. Перед скутером Охотников выпустили два беспилотных судна, которые были подбиты. Третье беспилотное судно достигло поверхности благополучно. Поэтому на командном пункте были уверены, что скутер Охотников опустится на поверхность целым и невредимым, если будет испускать те же радиосигналы, что и третье судно. Для командного пункта речь шла об очередной роте. Для «Охотников за Головами» речь шла о жизни или смерти.

— …секунд до посадки, — услышали они. Из-за плохой связи Охотники так и не узнали, сколько же именно осталось секунд. Но если речь шла о секундах, значит, дела обстояли неплохо.

— Подождите там! — заорал в микрофон сержант Брэдли, увидев, что кое-кто из новобранцев собирается выпрыгнуть прежде, чем корабль приземлится.

Не было ни взрывов ракет, ни выстрелов из автоматических плазменных орудий. Все шло пока хорошо…

Пока гостей не обнаружила наземная охрана хорьков. Но они-то и были нужны Охотникам.

Но среди Охотников на этот раз было слишком много новичков. И слишком много случайностей во время предыдущей операции на Бычьем Глазе…

Ковач почувствовал толчок — скутер коснулся поверхности планеты, и через минуту на полную мощность заработали тормозные двигатели.

— Вперед! — хором рявкнули Ковач, Брэдли и командиры взводов, как только сработало взрывное устройство, выбивая крышку люка.

Сто Двадцать Первая десантная рота, «Охотники за Головами», приступила к операции.

Оказавшись на плоской крыше крепости, десантники тут же были оглушены ревом выпущенной противником ракеты орбитальной защиты. Один из десантников, остававшийся на борту скутера, выпустил ракету из своей портативной пусковой установки.

Из-за взрывной волны это было довольно опасно. Реакция десантника была объяснима и понятна. Особенно, если в тебя начинают палить, как только ты приземлился.

Ракетная шахта хорьков находилась в крепости. Небольшой реактивный снаряд десантников, направленный в центр шахты, выпустил вниз еще один снаряд. Даже если противник готовил к запуску новую ракету, то скорее всего снаряд десантников успел уничтожить верхушку установки, тем самым предотвратив новый ракетный удар со стороны хорьков.

Крепость халиан представляла собой нагромождение бетонных коробок, причем плазменные орудия были установлены в каждом углу, а глубоко внизу находились ракетные шахты. Предполагалось, что скутер сядет на самое высокое из бетонных укреплений, но этого не произошло: западное укрепление было выше того, на котором оказались десантники, так что плазменные орудия противника могли уничтожить всю роту.

— Дельта, проверьте двести двадцать градусов, — приказал Ковач. Шлем выводил на внутренние дисплеи разные участки крепости. — Освободите верхнее…

Раздался грохот плазменного орудия. Капрал Синкевич стояла рядом с Ковачем, она была самым надежным телохранителем во Флоте. Ручное плазменное орудие, из которого она только что выстрелила, довольно тяжелое, выглядело в руках могучей капралши хрупкой и безобидной игрушкой.

Огневая установка халиан исчезла в мгновение ока.

Там, где только что находилась верхняя часть бетонной конструкции, вспыхнуло ослепительное пламя. У взвода «Дельта» имелась своя плазменная пушка, и им не нужно было дожидаться приказов Ковача. Десантники и сами прекрасно понимали, что если им не удастся в ближайшие секунды подавить вражескую огневую точку, то их дело швах.

Из-за оглушительного грохота Ковач практически ничего не слышал, что происходит в наушниках. Командиры отделений, вооруженные эхолокационными приборами, использовали шум для установления схемы крепости. Как только сержант получал топографическое изображение очередной шахты, он тут же сигналил десантникам, вооруженным ракетными установками.

Ракеты десантников уничтожали одну бетонную конструкцию за другой. Иногда вспышка желтого пламени указывала на то, что огромная халианская ракета разорвалась прямо в шахте.

Но халиане внезапно прекратили огонь.

Ковач огляделся, чтобы собственными глазами увидеть то, что он видел на дисплее шлема. Насколько он понимал, с той стороны, где они произвели посадку, стреляли только его парни.

В воздух больше не взлетали орбитальные ракеты. Затих грохот выстрелов. Что за черт?

На мгновение установилась оглушительная тишина: остальные десантники тоже поняли — происходит что-то неладное. А потом Брэдли взревел:

— Огонь!

И три ракеты одновременно устремились к северо-западному углу крепости.

Раздался взрыв, в воздух взлетели обломки стальной потайной двери. Осколки бетона и стали мешались с клочьями шерсти.

— Повторить! — приказал Ковач, три новые ракеты поднялись в воздух, и три взрыва раздались над воротами, уничтожая халиан, затаившихся под стенами крепости.

Ковач был более легок на подъем, чем его товарищи, обремененные тяжелыми орудиями. Он бросился в брешь, зиявшую на месте стальной двери.

— Газовые средства, вперед!

Похоже, взрыв задержал хорьков всего на несколько мгновений. Не успел Ковач отдать приказ, как в проломе появилась группа халиан. Поливая из автомата. Ковач не раздумывая устремился навстречу врагу. Охотники не отставали от своего командира. Еще один выстрел из плазменной пушки поразил цель. Капрал Синкевич хорошо знала свое дело.

Хорьки чем-то размахивали.

Из ямы появлялись все новые и новые халиане. Десантники забросали их гранатами.

Ковач остановился, чтобы перезарядить оружие. С ним поравнялся один из десантников с зеленым газовым баллоном за спиной.

Очередная группа хорьков вылезла из недр крепости. Ковач прицелился и замер. Но его товарищи успели уничтожить нескольких противников.

Хорьки размахивали белыми флагами.

— Прекратите огонь! — закричал Ковач. На смену убитым лезли все новые хорьки. — Прекратите огонь!

В следующей группе было около дюжины безоружных халиан, и все — с белыми флагами. Среди них были самки.

Один из десантников выстрелил из плазменной пушки. Еще несколько хорьков превратились в облако пара.

На их месте тут же возникли новые.

— Прекратите огонь! — яростно заорал Ковач, бросаясь вперед. Он встал между халианами и десантниками.

По одну руку от Ковача замерла Си, по другую — сержант Брэдли.

Сержант и капрал проклинали своего командира, но не так горько, как он проклинал себя и свое начальство. Ему следовало быть внимательнее!

Никто не стрелял. Все молчали. Слышно было лишь, как тяжело дышит Ковач. Он медленно повернулся к халианам и поднял щиток с экраном.

Хорьков было двенадцать. Они стояли на краю воронки, размахивая белыми флажками. Морды подняты вверх, так что была видна белая шерсть на шеях. Хорьки морщили морды, но Ковач не знал, была ли это осмысленная мимика, или же реакция на гарь. Он убил сотни хорьков, и ни разу у него не было времени разглядеть их как следует.

— Шлем! — приказал он, — обеспечить перевод.

Он вытянул вперед свободную левую руку и обратился к хорькам:

— Эй вы! Кто у вас главный?

Динамик в верхней части его шлема пролаял тот же вопрос на халианском.

Никто из хорьков не носил ни одежды, ни украшений. Халианин с левого фланга шагнул вперед и протараторил что-то. Шлем перевел:

— Вы — воины Флота? Да, вы воины Флота.

— Отвечай! — закричал Ковач. Ему показалось, что почва под ногами вдруг затряслась…

— Мы желаем сдаться воинам Флота, — объявил хорек. Ростом он был примерно метр сорок, по грудь Ковачу. — Вы — воины Флота?

— Черт возьми, — пробормотал Брэдли, сжимая в руке автомат.

— Нечего и спрашивать, — ответил Ковач. — Мы «Охотники за Головами», мы лучшие из Флота. Но ведь халиане никогда не сдаются! Вы хотите сдать эту крепость?

— И вторую тоже. Вы бойцы, достойные уважения. Следуйте за нами вниз, воины Флота.

Синкевич захохотала.

— Дерьмо! — воскликнул Ковач. — Скажите вашим, чтобы выходили по одному, а насчет сдачи — посмотрим.

— Прошу вас, — пролаял халианин. — Вы должны пройти в резиденцию Совета, чтобы принять нашу капитуляцию.

— Дерьмо! — повторил Ковач. Он решился обернуться. Три десантника с газовыми баллонами замерли на коленях. Чуть сзади ждали команды остальные.

— Вот что, выводите своих вверх по одному, не то…

У хорьков при себе не было никакого оружия — не считая, разумеется, клыков и острых когтей.

— Значит, я потерпел неудачу, — заявил парламентер. Подняв лапу, он разорвал себе горло когтями.

— Боже всемогущий! — вырвалось у Брэдли, Ковач же только глухо простонал.

Хорек повалился на оплавленный бетон. Тело его еще содрогалось, когда вперед вышел следующий халианин.

— Мы просим вас последовать за нами в резиденцию Совета, воины Флота, — сказал новый парламентер. — Лишь оттуда мы сможем передать всем весть о капитуляции.

— Нет! — крикнул сержант Брэдли, и второй хорек вскинул лапы.

— Да! — крикнул Миклош Ковач, которому вдруг показалось, что в судорогах корчится не умирающий халианин, а бетон под ногами.

— Как, сэр, — ошарашенно спросил один из десантников. — Неужели всем?

Лейтенант Мандрикарт, командовавший взводом, что прикрывал десантников с тыла, повернулся к командиру. Ковач ткнул в него пальцем:

— Гамма шесть, остаетесь за командира, пока я не вернусь, ясно? Если этого не произойдет через… через шестьдесят минут — кончайте дело. — Он кивнул в сторону десантников с газовыми баллонами и зловеще улыбнулся.

— Сэр, — сказал Брэдли, — мы не можем на это пойти.

Ковач взглянул на него и сказал:

— Я сделаю это, Топ.

— Возьмите это, шеф, — сказала капрал Синкевич. Она высвободила один из баллонов с газом и приделала к нему взрыватель. Если теперь уронить баллон, то он разорвется, и ДПД распространится по всей крепости. — Ну вот, — сказала капралша, похоже, весьма довольная своей работой, — теперь мы готовы.

Брэдли, выругавшись, проверил свой автомат и заметил:

— Верно, прихватим с собой эту вонючую хреновину.

Ковач вовсе не приказывал сержанту и Си следовать за ним, но он знал, что спорить бесполезно.

— По… — начал он, но голос его дрогнул. — Ну, пошли, — вымолвил наконец Ковач.

Одиннадцать оставшихся в живых халиан с готовностью полезли в пробоину.

Ковач двинулся следом.

— Я пойду впереди, — безапелляционно заявила Си.

— Черта с два! — отрезал капитан и решительно оттолкнул Синкевич.

И они начали спускаться в вонючую яму. Внизу их ждала целая толпа хорьков, все до одного с флагами. Поскольку металлическая лестница была разрушена еще первым взрывом, халиане карабкались по деревянным опорам. На бетонном полу лежали трупы и обугленные куски белой ткани. Хорьки, толпившиеся внизу, галдели все разом, так что переводчик шлема растерялся и замолк.

— Назад! — пролаял парламентер-хорек, угрожающе вскинув лапы. — В резиденцию Совета!

Толпа халиан послушно устремилась в темный туннель. Где-то впереди мерцали лампы, но все ближайшие светильники разрушили Охотники во время штурма.

Ковач посмотрел вниз, поморщился и спрыгнул, поскользнувшись на бетонном полу.

— Осторожно, — предупредил он своих спутников, но Синкевич уже ухватилась одной рукой за выступ наверху, а другой, словно ребенка, прижала к себе свой смертоносный груз.

Брэдли, очевидно, подумал о том же, потому что проворчал, прежде чем последовать вниз за своими товарищами:

— Надеюсь, эта пакость не рванет.

— Идите за мной! — пролаял халианин, словно это он, а не Охотник, диктовал условия. Очевидная готовность хорьков умереть делала их абсолютно неуправляемыми.

Впрочем, то же самое относилось и к бойцам подразделений быстрого реагирования.

Потолок в туннеле был слишком низок для Ковача, так что капитану пришлось пригнуться. Он ожидал, что Си станет ругаться, но та шла молча. Очевидно, была сосредоточена на том, чтобы не уронить свою опасную ношу и не покончить со всем прежде, чем…

Прежде, чем все это должно было закончиться.

Они дошли до поворота. До капитана случайно долетел обрывок команды, которую отдал Мандрикарт десантникам — максимально подготовиться к обороне. Потом голос затих. Наконец они подошли к лифтам, около которых столпились хорьки.

— Следуйте за мной, — сказал парламентер, открывая дверцу ближайшей кабины.

Кабина была настолько низкой и тесной, что три человека и хорек с трудом уместились внутри. Халиане, толпившиеся у лифтов, бросились в остальные кабины.

Брэдли трясло.

— Ну и вонь… ну и вонь! — только и твердил он.

Сержант был прав: здесь все насквозь провоняло хорьками, а для человека вроде Брэдли, видевшего, что сделали с его маленькой дочкой, этот запах был хуже смерти.

Или для такого человека, как сам Ковач, чья семья находилась в Грэйвли, когда там приземлились хорьки.

Ковач вздрогнул.

— Перестань, Топ, — сказал он резко, — мне совсем не хотелось бы сейчас заразиться клаустрофобией.

Брэдли снял шлем, закрыл глаза и ущипнул себя за лоб.

— Нет, дело не в этих клетушках, — пробормотал он. — Нет, не в них. Все эти проклятые хорьки… Я не могу, я…

Парламентер бросил на него настороженный взгляд. Все замолчали и не разговаривали, пока кабина не остановилась. Хорек открыл дверь и повторил:

— Следуйте за мной.

Ковач не мог определить, на какую глубину они спустились. У выхода из лифта их снова ждала огромная толпа хорьков. Стоял дикий гвалт. Многие халиане были обвешаны металлическими и кожаными украшениями и знаками отличия, но капитан не заметил оружия.

Он шагал чуть позади парламентера, наблюдая, как толпа расступается перед ними. Его тревожила мысль о тылах.

Но теперь, когда они зашли так далеко, об этом можно было и не беспокоиться. По крайней мере в этом туннеле потолок был достаточно высок даже для капрала с ее смертоносной ношей.

Парламентер провел их под аркой. Помещение, в которое они попали, было огромным даже по человеческим понятиям.

И этот огромный зал был битком набит хорьками.

Открывшаяся картина, в сочетании с шумом и резким запахом, подействовала на Ковача как хороший апперкот, капитан внезапно остановился, и Синкевич налетела на него.

Ковач закрыл глаза и с силой потер. Стало только хуже. С отчетливой ясностью перед глазами вспыхнула картина: мертвое тело матери, окруженное вонючими, мохнатыми тварями, которые…

— Нет! — заорал Ковач. Ответило ему только эхо. Он снова открыл глаза.

От толпы отделилась группа халиан. Они были в плащах, расшитых узорами мягких, естественных тонов и драгоценными камнями.

Все были очень стары, некоторые хромали.

«Хорьки никогда не носят одежды».

Многие из собравшихся халиан тяжело вздыхали. Вышедшие вперед старики резкими, какими-то ритуальными движениями стали рвать на себе одежду. Некоторые плакали. Они попадали на пол, на спину, так что десантники могли бы, если бы захотели, поразить их в шею или в брюхо, и поползли вперед.

Те из них, что находились в центре, пронзительно заголосили. Автопереводчик в шлеме Ковача заговорил:

— Халия капитулирует перед вами, о воины Флота. Отныне мы ваши подданные, ваши рабы, вы можете распоряжаться нами, как пожелаете.

«Как там говорил хорек-парламентер? Резиденция Совета? Так это Высший Халианский совет? Не крепость сдается, а…

— Халия капитулирует перед вами…

…капитулирует весь народ!»

— …перед вами, воины Флота…

Ударил автомат Брэдли. Разрывная пуля попала в грудь оратора. Изо рта хлынула кровь.

Пожилой хорек, стоявший рядом с упавшим халианином, продолжил скандировать за него:

— Мы — ваши рабы, воины Флота. Располагайте нами, как вам угодно. Мы…

Лицо сержанта Брэдли превратилось в жуткую маску. Оскалившись, он отшвырнул шлем. Глаза его стали дикими.

— Вы умрете, — протянул он, словно подражая хорькам, — вы все…

Он снова выстрелил, и вторым зарядом разнесло голову убитого хорька.

— …все умрете, все…

Ковач левой рукой ухватился за ствол автомата, раскаленный металл обжег руку. Не так-то легко оказалось справиться с разбушевавшимся Брэдли.

— Брось оружие, Топ! — приказал капитан.

Стоны толпы стали громче. Запах хорьков смешался с пороховой гарью.

— …мы ваши подданные, ваши…

Брэдли снова пальнул по трупу и прорычал:

— …все хорьки в этой поганой…

— Брось! — заорал Ковач, приставив дуло своей винтовки к виску Брэдли. Он видел перед собой только ствол и клок волос на голове сержанта…

Раздался стук. Брэдли бросил оружие и упал без сознания, Синкевич пустыми глазами смотрела на капитана. На зеленом газовом баллоне краснело пятно того же оттенка, что и ссадина на затылке Брэдли. Но с сержантом будет все в порядке, когда он придет в себя…

— От имени Альянса, — дрожащим голосом провозгласил капитан Ковач, — я принимаю вашу капитуляцию.

Он прикрыл глаза левой рукой. Ему не следовало это делать. Он снова вспомнил о своей матери, растерзанной хорьками…

— Сержант Брэдли, разрешите и нам вас угостить! — сказал один из новобранцев.

Сержант, поигрывая хвостами хорьков, заговорил снова:

— Б-бить их надо было. Бить, пока каждому из людей не достанется по одеялу из шкур этих тварей. Н-надо было…

Тут в бар кто-то вошел. Человек был столь огромен, что даже сержант поднял голову.

Это была женщина в комбинезоне. Она прищурилась, осматривая полутемное помещение бара. Бросив взгляд на Брэдли, она тут же отвернулась. Увидев здоровяка в дальнем углу, она направилась к нему. Внезапная улыбка сделала ее лицо почти привлекательным.

Брэдли между тем продолжал говорить.

— Пока хоть один хорек есть в космосе, значит, их больше, чем надо.

— Слышь, — пробормотала пьяная блондинка, — пойдем, сходим с тобой куда-нибудь?

— Привет, кэп, — сказала крупная женщина, обращаясь к мужчине, сидевшему в дальнем углу. — Рада вас видеть.

— Уйди, Си, — ответил он, глядя в кружку. — Ты лишишься звания, если не уйдешь вовремя.

— Хрен с ним, со званием, — ответила она. Все в баре теперь смотрели на них. — И потом, командир Гольдштейн говорит, что «Дальриада» все равно не улетит, пока мы не доставим вас, сэр.

Она положила его правую руку себе на плечо, обняла сзади и подняла. Сейчас человек казался еще более огромным, чем когда сидел за столиком.

— Ты всегда вытаскиваешь меня оттуда, куда мне не следовало соваться, Си, — пробормотал он.

Женщина осторожно потащила его к выходу.

— Бывали места и похуже, сэр, — заметила она.

— Но хуже, чем сейчас, не было, Си, поверь мне.

Он едва перебирал ногами. Когда они поравнялись с группой у стойки, женщина глянула на сержанта. Человек, которого она тащила, кажется, пришел в себя и, криво усмехнувшись, сказал:

— Теперь я в порядке, Си.

— А ты кто такой? — спросила амазонка, обращаясь к мужчине в парадной форме.

— Тебе-то что? — прорычал тот в ответ.

— Это сержант Брэдли из Сто Двадцать Первой десантной роты, — сказал один из мобилизованных.

— Черта с два, — ответила женщина. — Топ сейчас обыскивает бары в другом районе. Ищет вот его, капитана Ковача.

Ковач продолжал улыбаться, но лицо его напоминало маску.

Люди вокруг «сержанта Брэдли» расступились, точно у него вдруг выросла вторая голова.

Обманщик попытался скрыться, но Синкевич обхватила его сзади рукой за шею.

— Думал показать себя большим героем, а? Небось, какой-нибудь портовый клерк? Решил разыграть из себя героя?

Самозванец судорожно извивался, пытаясь вырваться. Из левого рукава выскользнул нож. Синкевич схватила его за руку с ножом и вывернула ее. Хрустнула кость. Нож выпал, и капральша перехватила его.

— Герой, — сказала она сдавленным голосом, схватила связку «трофейных» хвостов, висевшую на плече самозванца, и швырнула ее на пол.

— Сколько ты заплатил за это? — спросила она.

Бармен положил палец на кнопку вызова портовой полиции, но не нажал.

Синкевич так сжала горло самозванца, что тот аж посинел. Никто не пытался остановить ее. Правой рукой она оторвала рукав с эмблемой Охотников и бросила на пол, где валялись хвосты.

— Я в порядке, Си, — повторил Ковач, но позволил обнять себя за плечи.

Когда Охотники покинули бар, один из новобранцев пробормотал: «Ты, брехло поганое»и пнул ногой лежавшего на полу «сержанта».

Ковач между тем открыл, что если он сосредоточится, то способен идти самостоятельно. Около порта было большое движение, но пешеходы добродушно уступали дорогу огромным десантникам.

— Знаешь, Си, — сказал Ковач, — у меня иногда бывают грезы наяву. Я вижу себя дедом с длинной бородой, ко мне подходит девочка и спрашивает: «Прапрадедушка, что ты делал на войне?»

— Осторожно, сэр, столб, — предостерегла Синкевич. — Через пару минут мы дойдем до нашего скутера.