В ответ донеслись дикие завывания. Не нужно было быть специалистом в халийском, чтобы разобрать презрение и насмешку. Юта прикрыла огнем Джордана, пока тот преодолевал открытое пространство, таща на себе тяжелую лазерную пушку. Когда он оказался в безопасности, капрал в последний раз провела по зданию своим лазером, оставив несколько пылающих линий, и быстро перебежала к Джордану. Тот уже навел пушку на ангар, стоявший рядом с административным корпусом, и выстрелил.

Заряд попал точно между створками ворот. Все «Гориллы» мысленно сосчитали до трех и прикрыли головы руками. Мак бросил оружие и заткнул пальцами уши как раз в тот момент, когда заряд разорвался. Последовала ослепительная вспышка, а через мгновение ангар с грохотом развалился на куски. Взрывная волна швырнула доктора на спину.

На какую-то секунду десантники прекратили огонь, и снайпер, скрывавшийся за окном административного корпуса, не преминул этим воспользоваться, он высунулся и выстрелил снова. Удачно пущенный лазерный луч проделал обманчиво крошечную дырочку в сапоге Верди, и десантник с воплем повалился в грязь. В тот же миг Эллис и Доккерти одновременно открыли ответный огонь. На этот раз хорьку не повезло. Тварь рухнула на подоконник, а потом вывалилась из окна вместе со своим оружием.

Внизу, у выхода из здания, появилось несколько небольших покрытых шерстью фигурок. Хорьки скатились вниз по лестнице и бросились врассыпную, стараясь не попасть под огонь. Оружия у них не было. Все они были одеты. Шилитоу понял, что это священники, и приказал солдатам не стрелять.

— Они позовут подмогу, — предупредил Пирелли.

— Пускай. Разведка уверена, что поблизости нет никаких военных подразделений.

Халиане мгновенно растворились в зарослях кустарника. Мак бросился на землю и по-пластунски подполз к Верди. Он пристроился поудобнее подле раненого десантника и подтащил к себе аптечку.

— Прижигать рану не нужно, — сказал он пострадавшему, — я просто дам тебе лекарство. Будет время, взгляну, что там случилось, а пока побегаешь так. И помни, тебе не стоит лягаться.

— Ну почему меня ранили первым, — недовольно проворчал Верди, придерживая руками пострадавшую ногу и гримасничая, как настоящая горилла. Тяжелое снаряжение мешало ему сесть как следует. — Вечно неприятности случаются именно со мной.

— Ну почему я сижу тут вместо того, чтобы спокойно заниматься научными исследованиями в своей лаборатории, — в тон ему откликнулся доктор, — несчастный я, несчастный.

Мак убедился, что его пациент в порядке. Шока, похоже, Верди не испытал. Он пренебрег обезболивающим, входившим в его личную аптечку. Рана была чистой, боль пройдет через несколько часов.

— Послушай, Мак, неужели тебе не кажется, что боевые операции приятно отличаются от всякого занудства. Настоящий отдых.

— Ничего себе отдых! Этот отдых занимает так много времени, что работа давно превратилась в хобби, — пошутил доктор.

— Перекур закончен! — начальственный рев прервал светскую беседу. — Мне нужно, — продолжал сержант, — чтобы вы охраняли всю эту территорию, включая здание и посадочную площадку. Джордан!

— Да, сержант?

— Почему ты не взорвал второй ангар? Тебе что, письменное распоряжение требуется? Займись делом, давай пошевеливайся.

Десантники живо вытащили из капсулы плоский круглый радиомаяк с автономным источником питания. Фокслунг схватил пульверизатор и побежал, очерчивая белой краской большой неровный овал вокруг той зоны, которую они собирались охранять. Десантники еще не успели закончить все приготовления, когда тишину вдруг прорезал предупреждающий вопль Юты.

— Сержант! — Крупная золотоволосая женщина лежала на земле и полосовала лазерным лучом сотни хорьков, больших и маленьких, которые неожиданно появились из-за обломков разрушенного ангара. Со всей очевидностью это были не солдаты. Одни из них были слишком стары и двигались гораздо медленнее, чем те хорьки, с которыми привыкли иметь дело десантники, другие были совсем маленькие, раза в два меньше взрослых. У двух или трех имелись лазерные пистолеты, но большинство тащило с собой черт знает что — бамбуковые копья, секиры, что-то вроде сельскохозяйственных орудий и так далее. Юта непрерывно стреляла, пока ее не захлестнула толпа нападавших.

— Стоять! — дико взревел Шилитоу. Его рев остановил толпу, но только на мгновение. Живая масса продолжала надвигаться, обтекая неподвижное тело Юты. Джордан бросился на помощь своей напарнице, расшвыривая на своем пути хорьков. Он остановился возле подруги, размахивая разряженной плазменной пушкой и отбиваясь от копий, мечей, да и попросту зубов противника.

— Мак, сюда! — проорал Джордан. — Юта ранена! Быстрее!

— Потерпит! — раздался голос сержанта — Позаботься о себе. Мак. Найди прикрытие. — Затем Шилитоу скомандовал: — Живо, вышвырнуть местных за периметр!

Не тратя времени, доктор подхватил свой чемоданчик и что есть духу припустился наутек. Он нацелился на какое-то огороженное помещение, притулившееся рядом с дальней стороной здания. Скорее всего это было место для мусора или еще хуже — выгребная яма, но доктору было не до церемоний. Он пулей влетел внутрь и захлопнул дверь.

— Выкиньте их отсюда! Стреляйте по ногам! — Голос сержанта, усиленный специальным устройством, пронесся над полем брани.

Десантники перегруппировались, образовав вогнутую линию, которая, как клещами, охватила нестройные ряды халиан. Затем люди начали вытеснять рычащую и кусающуюся толпу хорьков за пределы очерченной территории. Подпалив кое-кому шерсть и выбив немало зубов, они наконец справились с этой задачей. Изрядно потрепанная толпа халиан представляла довольно печальное зрелище. Беспорядочное разномастное сборище даже отдаленно не напоминало военное формирование.

Когда последнего хорька вышвырнули за пределы круга, Пирелли обратился к ним на их родном языке. «Не переступайте эту черту, иначе — смерть!» Для пущей убедительности он поднял свое оружие и провел лазерным лучом по белой линии, но хорьки не обратили на его слова ни малейшего внимания. Разделившись надвое, толпа снова бросилась в запретную зону, обходя десантников справа и слева. Часть халиан, размахивая копьями и чем-то вроде мотыг, с дикими завываниями устремилась к Маяку. Пятеро десантников погнались следом, чтобы успеть завернуть глупцов обратно до того, как они успеют изувечить оборудование. Но это оказалось не так-то просто, халиане хотя и не могли конкурировать с людьми в скорости, зато мгновенно изменяли направление движения и были очень увертливы.

Доккерти успел пристрелить несколько хорьков прежде, чем какой-то здоровенный халианин выбил у него из рук лазерную винтовку, а другой ткнул человека копьем. Доккерти выхватил кортик и заколол обоих, но потом ему пришлось туго. Хотя ранец кое-как прикрывал солдата со спины, руки и ноги были беззащитны. Доккерти отчаянно отражал и наносил удары. Вскоре к нему подоспел Эллис.

— Спина к спине, парень. — Эллис тяжело дышал, он тоже был ранен. — Откуда только берутся эти чертовы крысы!

— Здесь собралась вся деревня. Они даже прихватили с собой детей.

В воздухе просвистел дротик. Он воткнулся Эллису в щеку, десантник с проклятиями вырвал острие. Из раны хлынула кровь.

— Дерьмо! — Лицо Эллиса скривилось от боли.

— Он не отравлен?

— Не думаю. Не похоже. Но болит чертовски. — Эллис осторожно попробовал пошевелить челюстью. — Провались они все пропадом, со своими копьями, стрелами и дубинками!

Еще один дротик просвистел рядом и упал на землю. Доккерти затоптал его сапогом поглубже в грязь, а потом хорошенько треснул халианина, который пытался ударить десантника каким-то копательным инструментом. Хорек зарычал и прыгнул вперед, собираясь вцепиться человеку в горло. Эллис вскинул лазерное ружье и прожег аккуратную дырку у хорька между глаз. Мертвая тварь свалилась у ног Доккерти.

— Стреляйте в них! Назад! Гоните их назад! — разорялся сержант.

В стороне от общей свалки Верди и Макс преследовали трех халиан, вооруженных старинными лазерными пистолетами, которые скрылись в административном корпусе. Тяжелые ранцы затрудняли движения солдат, и когда десантники добрались до последнего этажа, хорьки уже успели пристроиться у окон и вовсю палили вниз. Макс пристрелил одного и двинул локтем второго так, что тот отлетел на пару метров. Когда хорек оказался на полу, десантник попытался наступить сапогом ему на горло, но не успел. Тварь мгновенно вывернулась, вскочила на все четыре лапы и бросилась наутек. Макс помчался следом.

Верди с силой ударил третьего хорька стволом своей винтовки. Пистолет халианина выпал из окна, и снизу донесся торжествующий рев — видно, оружие подхватили другие хорьки.

Потолок в комнате был примерно футов шесть, очевидно, это помещение строили гуманоиды. Верди выпрямился во весь рост как раз в тот момент, когда разоруженный хорек, оскалив зубы, отчаянно кинулся вперед. Десантник пытался пристрелить его, но не успел — тварь двигалась слишком быстро. Прежде, чем Верди нажал на спусковой крючок, хорек проскользнул под дулом винтовки, прыгнул ему на грудь и впился в горло. Халианин ухватил зубами чуть ниже, чем следует, но все равно Верди пришлось туго. Когти хорька раздирали одежду и тело. Хлынула кровь. Верди попытался стряхнуть зверя, но не смог. Он несколько раз ударил хорька по голове дулом своей винтовки, но безуспешно. Тогда десантник отбросил оружие, ухватил тварь за горло и наконец оторвал от себя окровавленную морду. Ему казалось, что он держит в руках разъяренную змею. Хорек прошипел что-то ему в лицо на своем языке. Верди попытался отбросить его от себя, но хорек извернулся и вцепился в запястье.

Собравшись с силами, Верди ухватил халианина за горло и, швырнув на пол, бросился сверху. Хорек захрипел и ослабил хватку. Верди приподнялся и, продолжая держать тварь одной рукой за горло, схватил другой за мохнатое брюхо, вскинул халианина и изо всех сил ударил о выступ в стене. Хорек отчаянно завизжал и засучил когтистыми лапами, но все было кончено. Для своего роста халиане весили удивительно мало, и человек значительно превосходил их в силе. Верди колотил зверюгу о каменную поверхность до тех пор, пока хорек не обмяк. Затем десантник швырнул противника на пол и обессиленно опустился рядом.

В дверях появился Макс. Его форма была изодрана в клочья. Волосы прилипли к потному лбу.

— Ты в порядке, Верди?

— Бывает и хуже.

— Да на тебе живого места нет!

— Ничего, перебьюсь как-нибудь. Помоги мне спуститься.

Верди подобрал свою винтовку и, опираясь на нее, захромал к двери. Вдвоем они спустились вниз и намертво приварили железную дверь, ведущую в здание, чтобы никому из хорьков не пришло в голову снова забраться наверх. Затем присоединились к своим.

Шилитоу и его «Гориллы» по-прежнему пытались отогнать халиан за черту.

— Эй, кто-нибудь, помогите мне! — завопил Сокота. Он оказался один посреди большой группы хорьков. Не переставая вопить, он хлестал вокруг себя лазером. Сокота убил штук десять халиан, но остальные, сообразив что к чему, с цирковой ловкостью уворачивались от луча. Рядом с десантником валялись два его товарища, Таппер и Колвид, вернее то, что от них осталось. Сначала десантников зацепили снайперы, прорвавшиеся в административный корпус, а потом до них добралась толпа. Таппера ранили в руку и спину, но он был еще жив и дико орал, пока хорьки буквально раздирали его в клочья. Колвид получил два ранения в лицо, а потом огненный луч перечеркнул ему грудь. Десантнику повезло — он умер прежде, чем его схватили хорьки.

Сокота обреченно понял, что на помощь ему никто не придет — боевые вопли хорьков заглушали все остальные звуки. Какая-то особо наглая тварь выбила у него из рук винтовку, а потом вцепилась в пальцы. Десантник, не потеряв присутствия духа, свободной рукой вытащил кортик и отсек хорьку голову. Но было уже поздно. Потеряв винтовку, Сокота не мог больше удерживать халиан на расстоянии и мгновенно оказался окружен плотным кольцом мохнатых тел, выставивших вперед копья. Хорьки прекрасно понимали, что без лазерного луча человек бессилен и не сможет устоять против их зубов, когтей и толстой шкуры.

Сокота продолжал борьбу — механически, не задумываясь, отражал и наносил удары кортиком, поворачиваясь навстречу все новым и новым врагам. Пока его руки способны держать оружие, он будет сопротивляться. На правой ноге десантника зияла глубокая рана от удачного удара секирой, коленная чашечка левой ноги, по которой кто-то двинул мотыгой, болела так, что время от времени у Сокоты темнело в глазах. Сокота смертельно устал и уже плохо различал противников, слившихся в единую зубастую массу.

Какой-то хорек едва не отсек ему ухо своим мечом. Плоская сторона лезвия сильно ударила десантника по голове. Сокота понял, что если сейчас же что-то не предпримет, то все будет кончено. Страх придал ему силы. Отчаянно размахивая кортиком, он отступал, стараясь не споткнуться о тела мертвых и раненых хорьков, которые без счета валялись вокруг. Сокота пытался добраться до каменной стены здания.

Он приостановился, вытирая пот со лба окровавленной рукой, и тут же на него бросился хорек. Десантник насадил его на свой клинок, как на вертел, поднял за ногу и швырнул завывающую тварь прямо в оскаленные морды остальных. Те, похоже, поняли, что зубы и когти не лучшее средство против стали (далеко не у всех халиан имелось оружие), и приостановились. Затем все началось снова.

Сокота потерял счет времени. Он колол, рубил и кромсал покрытые шерстью тела, постепенно отодвигаясь назад. Когда хорьки останавливались, человек тоже переставал драться, а затем кошмар начинался вновь. Наконец солдат почувствовал за спиной гранитную стену. К его великому облегчению, толпа перед ним поредела и откатилась назад за пределы ангара. Это Шилитоу, собрав вокруг себя большую часть роты, оттеснил халиан обратно.

— Сержант! — крикнул Сокота, когда тот заметил его. — Колвид и Таппер убиты.

— Я их видел. Присматривай за собой.

Один из уцелевших хорьков, заметив, что Сокота отвлекся, метнулся к человеку и вцепился в израненную левую руку. Десантник взвыл от боли.

— Проклятая крыса! — Сокота поднял кортик и изо всех сил опустил его рукоятку на голову хорька. Кость хрустнула, но десантник продолжал бить уже мертвую тварь, пока окровавленные челюсти не разжались и хорек не рухнул на землю. Рука человека была разодрана до такой степени, что видны были сухожилия. От боли у Сокоты выступили слезы, он не помнил себя от злости.

— Ах ты жалкая кормушка для блох! Я сдеру с тебя шкуру и оставлю себе на память! Я буду вытирать об нее ноги! — Бросив кортик, Сокота вытащил свой нож. Он схватил хорька за морду и разложил на земле. Затем сделал широкий разрез на горле и принялся сдирать с мертвого халианина шкуру.

Неожиданно крошечный хорек проскользнул под цепью десантников и бросился к Сокоте. Воткнув свое копье в землю, хорек прыгнул на мертвое тело и что-то протестующе заверещал, безуспешно пытаясь выхватить у десантника нож, а потом распластался на мертвом халианине, прикрыв его собственным телом.

— Эй, что он говорит? — спросил Сокота, не зная, как заполучить обратно свою добычу.

— Ты убил его мать. — Это сообщил доктор, высунувшийся из-за угла здания. — Он не хочет, чтобы ты снимал шкуру.

— Это его мать? — Сокота отшатнулся. — О Боже, я… — С ужасом глядя на дело рук своих, он попятился назад. Внезапно детеныш прыгнул на него и расцарапал ногу своими маленькими коготками. Сокота, казалось, не заметил этого. Он повернулся и, шатаясь, завернул за угол, откуда только что вылез доктор. Затем Мак услышал, как десантника вырвало.

Детеныш то выл, то как-то очень по-человечьи хлюпал носом над распростертым телом. Он что-то ласково чирикал, но доктор почти ничего не понимал. Маку было не по себе от того оборота, который приняла их операция. Обе стороны словно напрочь забыли, что их враги — это мыслящие и страдающие существа. Маку было до слез жаль детеныша, ему хотелось для него что-нибудь сделать. Но что тут сделаешь?

Доктор заметил, что маленький хорек ранен в плечо, по черной шерсти стекала тонкая струйка крови и капала на землю. Убитый горем зверек не обращал никакого внимания на рану, его горе было слишком глубоко. Мак был врачом, а врачи призваны облегчать боль. Доктор не мог равнодушно смотреть на страдающее существо, даже если оно являлось врагом. «Идиот, — обругал себя доктор, — ребенок не может быть врагом».

Мак потянулся за своей аптечкой. Ему вдруг показалось, что он понял, почему халиане с такой ненавистью относятся к людям. Десантники были для них страшными незваными пришельцами, ни один из здешних жителей никогда в жизни не видел людей.

Пристыженный Мак подошел поближе, держа в руках открытый пакет со стерильным тампоном, пропитанным обезболивающим лекарством. Стараясь говорить тихо и ласково, он обратился к хорьку на его родном языке:

— Полегче, дружок. Успокойся. Ты храбрый воин, очень храбрый. Но тебя ранили. Сейчас я помогу тебе. Рана перестанет болеть, и ты сможешь отдохнуть. Я не причиню тебе зла.

Маленький хорек не обращал на него ни малейшего внимания, пока человек не подошел и не наклонился. Как только доктор оказался на расстоянии вытянутой руки, халианин подпрыгнул, норовя вцепиться Маку в лицо, но промахнулся. Горе замедлило его реакцию. Мак легко уклонился и схватил хорька за шиворот. Тот завопил от страха, а доктор приложил тампон к открытой ране и только потом опустил маленького халианина на землю.

Словно по мановению волшебной палочки поведение детеныша изменилось. Только что он свирепо рычал, а теперь неприкрытая злоба уступила место настороженности. Мак вытащил пластырь.

— Судьба воина — умереть в бою. Кровь покинет мое тело вместе с жизнью. О моем мужестве сложат песни! — гордо заявил детеныш.

Мак улыбнулся:

— Тебе стоит подумать о том, чтобы подрасти и умереть в более важной битве, где ты убьешь много своих врагов. Нас здесь так мало, что умирать из-за этого незачем.

— Я убью тебя.

Рассмеявшись про себя. Мак оттопырил нижнюю губу, что у халиан служило признаком недоумения. По тому, как уставился на него юнец, доктор понял, что угадал с жестом.

— Это не принесет тебе чести. У меня нет оружия. Я целитель.

Малыш украдкой посмотрел на него и недоверчиво встопорщил усы. Он все еще не собирался подпускать к себе врача. Быстрый взгляд назад убедил его, что все вооруженные люди продолжают сражаться с его соплеменниками. Маку казалось, что он знает, о чем размышляет детеныш: чтобы прославиться, надо как минимум стать старшим воином. А пока он заслуживает скорее укуса в ухо, нежели почетной смерти.

— Если ты целитель, то поклянись своей честью, что не отравишь меня, как… — дальше последовало слово, которого доктор не знал.

— Клянусь, — торжественно пообещал Мак. Потом он осторожно наступил ногой на брошенное малышом копье, на случай, если тот снова вздумает воевать, промыл рану и залил ее коллоидом. На теле хорька имелись еще царапины, но не такие серьезные. Мак продезинфицировал их и оставил как есть, чтобы малышу было чем похвастать — доктор знал, что халиане очень гордятся своими боевыми шрамами. Посмотрев на морду маленького пациента, доктор понял, что лекарство подействовало и тот вот-вот уснет. Тогда врач аккуратно перенес его в укромное местечко рядом со стеной и оставил там, положив рядом фляжку с водой и пищевую плитку.

Доктор поспешил обратно, пора вернуться к своим прямым обязанностям. Сражение утихло — все уцелевшие халиане были выдворены за пределы круга. Шилитоу со своей командой теперь просто следили, чтобы никто не пролез обратно.

— Не стреляйте в них, пока они не переступают за линию, — распорядился сержант. Он говорил на всеобщем языке, и его зычный бас хорошо слышали все подчиненные. — Нам приказано только охранять площадку, а вовсе не уничтожать население планеты. А ну-ка, ребята, устроим перекличку. Хочу услышать ваши бодрые голоса.

— Джордан.

— Я.

— Юта.

— Я.

— Доккерти.

— Я.

— Верди.

— Я.

— Макс.

— Я.

Голоса десантников доносились из разных точек вдоль периметра, только Сокота все еще находился в уборной. Всего двадцать два голоса, не хватало трех. Мак добавил свое «Я», когда пришла его очередь, и отправился на поиски недостающих. Два тела он обнаружил недалеко от того места, где нашел маленького халианина. Помочь им было уже невозможно. Затем доктор оказал первую помощь Юте и еще четырем десантникам, получившим ранения. Капралша сидела на линии периметра, установив рядом с собой треножник плазменной пушки, и почем свет кляла столпившуюся перед ней рычащую свору.

Последнего десантника нашел Макс и позвал доктора. Все «Гориллы» видели — там произошло что-то неладное, но ни один не мог отлучиться со своего поста. Это был Пирелли. Он лежал на спине около разрушенного ангара, сразу за административным корпусом. Окровавленное тело было буквально истерзано зубами и когтями хорьков. Ран было столько, что доктор не поверил своим глазам, когда его анализатор показал, что прогноз благоприятен. Мак включал прибор несколько раз, но синий огонек смерти так и не зажегся. Состояние пациента было очень тяжелым, но современная медицина способна творить чудеса. Доктор оказал Пирелли первую помощь. Чуть позже, на орбите, хирурги возьмутся за-раненого по-настоящему.

Участок периметра между зданием и руинами защищал Шилитоу. Здоровенный сержант стоял как скала, сверля взглядом сгрудившихся напротив него халиан. Разделявшая их линия периметра была видна очень хорошо: вдоль нее валялись трупы хорьков. В центре запретного круга стоял Доккерти, бдительно охраняя работающий радиомаяк. Похоже, именно это устройство и вызывало беспокойство у халиан. Насколько мог судить Мак, они считали его бомбой. Неожиданно два взрослых хорька пересекли запретную черту и бросились к маяку. Спокойно, с нарочитой медлительностью, Доккерти прицелился и уложил их обоих. По толпе пробежало возмущенное рычание.

Среди халиан выделялись трое — очевидно, это были старейшины, руководившие остальными. Эти старейшины послали по направлению к маяку еще пару хорьков. Те отправились с видимой неохотой. Дойдя до линии и поглядев в дула направленных на них винтовок, они остановились.

— Оставайтесь на той стороне, и мы никого не тронем.

Сказав это, Шилитоу выразительно помахал дулом своей винтовки перед мордами хорьков. Толпа отхлынула назад, но потом снова придвинулась к самой границе круга.

— Ладно, ладно, — проворчал сержант, — стойте хоть на головах друг у друга. Все равно спиной к вам я не повернусь.

Мак несколько раз повторил приказ Шилитоу на халианском, пройдя по всему кругу так, чтобы каждый мог его услышать. Неожиданно из руин донесся слабый стон.

— Эй, кто здесь? — крикнул доктор. Шум мгновенно стих. Тогда Мак перешел на халианский. — Ответь мне, где ты?

— Я здесь, — послышалось приглушенное ворчание. Мак двинулся на голос, осторожно ступая по месиву из щебня, булыжников и всякого хлама. Вскоре он увидел распростертую на земле пожилую женщину-халианку. Заметив, что к ней приближается человек, она оскалила зубы.

— Возьми мою жизнь! — прорычала она.

— Я не убиваю.

— Трус!

— Я целитель. Позволь мне помочь тебе.

— Что это еще за… — Опять доктор услышал то же незнакомое слово, которое употребил детеныш.

— Я тот, кто борется со смертью. Прими мою помощь, и ты сможешь участвовать и в других битвах. Это путь мудрых.

— Эй, чем ты там занимаешься? — закричал Санборн, патрулировавший ближайшую часть круга.

— Я стараюсь помочь этой старой женщине, — спокойно объяснил Мак. — У нее дыра в животе и раздавлена одна лапа. Вероятно, кисть сломана.

— Ну и черт с ней. Это всего лишь хорек.

— Остынь, — неожиданно ответил ему Сокота, который, хромая, вышел из-за угла здания. — Сержант! — проорал он, — я прошу разрешения принять участие в оказании помощи местным.

— Что? — удивился сержант, не вполне уверенный, что расслышал правильно. Сокота был весь в крови, одна рука висела плетью.

— Да, конечно, — наконец удивленно сказал Шилитоу.

— Как у вас тут со светом, док? — спросил Сокота.

Доктор, донельзя довольный тем, что один из десантников оказался таким гуманистом, внимательно осмотрелся.

— Думаю, будет лучше, если мы перенесем ее вон туда, — он показал на ярко освещенный солнцем ровный край взлетно-посадочной площадки. Сокота перекинул свое оружие через здоровое плечо.

— Хорошо, док. Санборн, помоги-ка нам.

— Идиотизм какой-то, — проворчал Санборн, но спорить не стал. Напряженные взгляды халиан сосредоточились на людях, которые подняли старую халианку и осторожно перенесли на открытое пространство. Она корчилась и стонала от боли, халиане зароптали. Эллис и еще два десантника были вынуждены несколько раз для острастки пальнуть в воздух, чтобы утихомирить толпу.

— Удовольствуйся моей жизнью, пришелец, — прошептала халианка, когда над ней склонился доктор. — Возьми ее, но не стреляй в моих детей.

— Мы никого больше не будем убивать, — заверил ее доктор, накладывая на рану антисептическое средство, перед тем, как вколоть обезболивающее. — Видишь? Больше никто не стреляет. — Мак успокаивал пациентку и одновременно занимался делом. Был задет только желудок. Легкие оказались в полном порядке. Анализатор показывал несколько сквозных ран в животе, но внутри все было чисто. «Ей повезло, — подумал доктор, — что моя модель анализатора запрограммирована и на халианскую анатомию».

— Ты лучше, чем твои братья, пришелец. Нам было сказано, что вы спустились, чтобы взять все жизни.

— Совсем нет. Кстати, а что означает, — тут доктор довольно удачно воспроизвел незнакомое слово, которое слышал уже дважды.

— Того, у кого так же мало чести, как и волос. Но у тебя должно быть больше волос, чем кажется, пришелец. Я не буду называть тебя так.

Доктор хмыкнул и предпочел сменить тему.

— Если почувствуешь боль, скажи. — Он начал осторожно ощупывать лапу халианки, пока не нашел место перелома. Это оказался закрытый перелом и все, что требовалось — правильно наложить шину. Доктор аккуратно соединил концы кости и перемотал лапу специальным пластичным бинтом, который, оказавшись на воздухе, быстро твердел. Через несколько минут шина была готова.

— Боль ничто для воина. — Как только Мак окончил операцию, халианка попыталась сесть. На ее груди висело что-то вроде медальона. По толпе халиан пробежал восхищенный вздох. Многие из них передвинулись по периметру таким образом, чтобы оказаться поближе к старой халианке. Один юнец попытался даже пробраться к ней, но, поймав грозный взгляд десантника, передумал.

Мак жестом подозвал Сокоту.

— Надо перенести Пирелли. Только осторожно. Парень очень плох.

Два десантника взяли своего товарища за руки и ноги и осторожно подняли. Тот вдруг пришел в себя, пронзительно застонал и забился, да так, что десантники его чуть не уронили.

— С ним что-то случилось, доктор! Мы не можем его удержать!

Мак бросил последний взгляд на свою пушистую пациентку и бросился на помощь. Он ухватил Пирелли за ноги, но здоровенный десантник словно взбесился. Мак подумал, что это реакция на новое лекарство, которое он ему вколол. Доктор попытался схватить несчастного покрепче и получил коленом по подбородку.

Неожиданно из-за черты донеслись дикие визги, которые привлекли внимание десантников. Четыре хорька спокойно прокладывали себе дорогу к запретной линии, невзирая на протесты и вопли соплеменников, пытающихся оттащить их обратно. У каждого на шее болтался какой-то значок.

— Это смерть! Это смерть! — разобрал Мак.

Шилитоу обернулся на шум и вскинул свою винтовку.

— Внимание! — проорал он своей команде.

— Нет, нет, подождите!

Мак старался перекричать начальника. Он отпустил Пирелли и бросился к сержанту. Два других десантника опустили Пирелли на землю и вскинули ружья.

— Постойте! — надрывался Мак. — Мне кажется, они хотят нам помочь.

— Вот как? — Сержант взглянул на него, но оружия не опустил.

Четыре халианина прошли вперед и расстелили на земле толстый кусок ткани, а потом, дергая ушами (жест одобрения), принялись наблюдать, как доктор с помощью десантников перетаскивает Пирелли на эти импровизированные носилки. Затем они встали вместе с людьми по обеим сторонам полотна. Один из халиан кивнул Маку, показывая, что они готовы.

— На счет три, — сказал доктор десантникам, — раз, два, три!

Хотя хорьки и не понимали слов, но они прекрасно разобрались, в чем дело, и ухватились вместе со всеми за полотнище. Как только десантника опустили на землю, халиане повернулись и молча отправились обратно за черту.

— Разрази меня гром, — благоговейно прошептал сержант. — А ну, мужики, соберите всех раненых в одно место, чтобы Мак мог им помочь.

— Каких раненых? — удивился Занатовски. — У нас только один раненый и двое убитых.

— Вот этих! — Шилитоу широким жестом показал на тела, которые устилали посадочную площадку. Многие из них шевелились. — Нам велено охранять эту площадку, но в приказе ничего не говорится о том, как это следует делать. Сдается мне. Мак нашел самый хороший путь, чтобы избежать ненужных жертв. Так что принимайтесь за дело. А ты. Мак, можешь позвать своих волосатых помощников обратно.

— Есть, сэр! — доктор сам удивился тому, как весело прозвучал его голос. Сержант тоже улыбнулся.

— Черт меня побери, если это не первый случай, когда ты доволен моим приказом, — проворчал ветеран.

— Есть, сэр! — Мак постарался хотя бы на этот раз отдать честь как следует.

А потом для каждого нашлось дело.