Может, так оно и есть, но против двух бронированных и вооруженных до зубов великанов нашему лайнеру точно не выстоять. А на Мертвой Звезде 31 таких громадин появилось сразу шесть штук. Все наши планы накрылись… сами знаете чем. Мы стали вести наблюдение за базой более аккуратно. В радиусе пятидесяти световых лет от наших плохо защищенных планет возникло угрожающе много халианских боевых кораблей. Рассчитывать на помощь Флота не приходилось. Оставалось только надеяться, что халиане сосредоточили вокруг нас такую боевую мощь по каким-то неведомым нам причинам, а отнюдь не для того, чтобы оставить от Конфедерации лишь мимолетное упоминание в анналах космической истории.

Нам удалось расшифровать коды Флота, по крайней мере, старые. Для передачи разведданных Флот тоже пользовался узкими пучками радиоволн. Схема тут простая — корабль-шпион посылает радиосигнал кораблю-курьеру, болтающемуся на безопасном расстоянии, а потом курьер сквозь гиперпространство быстро проскакивает расстояние в несколько световых лет и доставляет сведения начальству Флота. Нам удавалось перехватывать и расшифровывать значительную часть их радиосигналов, и благодаря этому мы знали о Флоте не меньше, чем о халианах. Кстати, разобраться в их кодах нам удалось чисто случайно, это была невероятная удача. Я нисколько не сомневаюсь, что нам помог сам Всевышний. Только благодаря Ему и нашей неустанной работе Конфедерация все еще существует. В конце концов выяснилось, что мы оказались между двух огней. Халиане собирали силы в этой области пространства вовсе не для того, чтобы напасть на Конфедерацию. Такая мелкая рыбешка их попросту не интересовала. В этом секторе они намеревались разгромить Флот!

В древние времена, когда существовал только морской флот, а космического не было и в помине, морские сражения обычно происходили у какого-нибудь портового города. Потом, когда появилась авиация и радиосвязь, боевые действия развертывались на более обширных пространствах. Порой противников разделяло такое расстояние, что они могли видеть друг друга лишь на экранах радаров. Теперь спираль развития завершила очередной виток, и ситуация повторилась. Поскольку теперь космические корабли могут перемещаться со сверхсветовыми скоростями, радиосвязь потеряла былое значение самого быстрого способа передачи информации. Курьеры сообщают, где и сколько обнаружено вражеских сил, и туда снаряжается эскадра, оперативное соединение кораблей или еще что-нибудь, смотря по обстоятельствам. В противном случае вы рискуете дождаться, когда враг прилетит к вам сам.

Халиане разработали план очень тщательно. Вначале они начали собирать боевые корабли в районе нашей Конфедерации, время от времени совершая на нас набеги. Они до сих пор не знают, что мы отделились от Альянса. Потом они организовали «утечку информации», а точнее, дезинформации. Таким образом, на Тау Кита, где находится база Флота, «пронюхали», будто халиане планируют напасть на главную планету Альянса, собрав для этого следующие силы: три новых дредноута, дюжину больших крейсеров с усиленной броней и много всяких кораблей помельче. Начальство Флота, проглотило наживку и начало копить силы для превентивного удара. Наша разведка донесла, что Флот приготовил девять линкоров, два новых линейных крейсера, только что сошедших с верфи, а также изрядное количество крейсеров, эсминцев и прочих кораблей. Этого, по мнению самоуверенного штаба Флота, должно хватить для уничтожения халианской армады. Лично я так думаю — этих сил действительно могло бы хватить. Если бы халиане не приготовили засаду.

Эта засада затаилась на Мертвой Звезде 31. По замыслу халиан события должны были развиваться в такой последовательности: как только Флот нападет на их позиции, из засады сразу вынырнут шесть дредноутов и несколько более легких судов, в результате чего расклад сил окажется в пользу халиан. На каждый линкор Флота придется по халианскому дредноуту, а большие халианские крейсеры с усиленной броней займутся остальными кораблями противника. Такое соотношение сил несомненно приведет к полному разгрому Флота, после чего весь сектор космического пространства перейдет в руки халиан на несколько месяцев… или навсегда!

Заверещал звонок внутренней связи.

— Еще одно срочное сообщение, генерал.

— Давайте, лейтенант.

— Есть, сэр. Переключите омни на секретный канал.

— Сейчас. — Я быстро подсоединился, и на экране возник мой старый друг генерал-полковник Даунинг. Порой, одурев от текучки, я обращался к нему официально, как к своему непосредственному начальнику, Чонси же никогда не церемонился.

— Франц, оторви свою дряблую задницу от мягкого кресла и быстро давай сюда. — Старина Чонси, как всегда, в своем репертуаре. Очевидно, он сейчас не у себя в кабинете.

— А где ты? — заулыбался я.

— Ах, извини! Я в Большом Павильоне. Быстрее сюда.

Через пятнадцать минут я уже был в Большом Павильоне. Народу здесь собралось немало. За длинным столом сидели руководители штаба, флота, службы безопасности и министр обороны. Через несколько минут подошли еще человек десять, все адмиралы и генералы.

— Джентльмены, это официальное собрание, — начал министр обороны Рудильский. — Если не возражаете, председательствовать буду я. Все вы осведомлены о происходящем, поэтому не будем попусту тратить время. Что должна делать Конфедерация в сложившихся обстоятельствах?

У нас так заведено — пока решение не принято, высказывать свое мнение и спорить имеет право каждый. Простой генерал или министр обороны — любой из нас за этим столом при голосовании имеет только один голос, и в этом мы все равны. Но когда решение принято, тогда снова начинает действовать принцип единоначалия: споры не допускаются и приказы не обсуждаются.

Вскоре после обмена мнениями выяснилось, что большинство сидящих за столом настроено враждебно к Альянсу. Они считали, что разгром Флота выгоден Независимой Конфедерации Планет, поэтому Альянсу помогать не следует Им возражал генерал Шлей, напомнив, что Альянс оставил нас в покое, а агрессивные халиане, доставившие нам гораздо больше хлопот, не остановятся на достигнутом и рано или поздно примутся за нас.

— После этого кровопролитного сражения ни у одной из сторон не найдется достаточно сил, чтобы покорить нас в ближайшее время, — высказал мнение Маршал Эверо. К сожалению, этого же ошибочного мнения придерживались представители планет Освобожденной и Окраины.

Наконец дошла очередь и до меня.

— Мои хлопцы разбрелись куда-то, пошли погулять, что ли, а сам я не разбираюсь ни в кораблях, ни в тактике… — Мои слова утонули в хохоте. Все за этим столом прекрасно знали, что я написал несколько отличных статей как раз по этим вопросам, а в настоящее время работаю над монографией о влиянии военно-космических сил на мировую историю. — Итак, — сказал я уже серьезным тоном, когда оживление за столом утихло, — вопрос состоит в том, должна ли Конфедерация вмешаться в предстоящую битву?

— Рисковать собой ради Флота? Хрен им! — выкрикнул адмирал Канингхэм с планеты Освобожденная. Часть аудитории одобрительно загудела.

— Твоя точка зрения, Тэд, сегодня прозвучала достаточно отчетливо, — спокойно ответил я. — Однако у тебя не лады с логикой. Если бы шайка с Тау Кита не противостояла халианам, нашей Конфедерации уже давно бы не существовало. Халиане расправились бы с нами в мгновение ока.

— «Дробовик» покажет халианам, где раки зимуют! Пусть только сунутся, — запальчиво воскликнул Тэд Канингхэм, командир этого корабля со странным названием «Дробовик».

— Даже твоя сверхзамечательная посудина, адмирал, не устоит против десятка мощных кораблей халиан.

— Неправда! Я знаю, что говорю! Мой корабль запросто одолеет дюжину их дредноутов!

Этот спор можно было продолжать до бесконечности. Дело в том, что «Дробовик»— это кодовое название секретного оружия Конфедерации, которое на самом деле называется «Гидрой»и является колоссальным космическим кораблем в форме луковицы, который способен выпускать бесчисленный рой маленьких корабликов. Идея эта не нова, так поступали несколько столетий назад на Земле, разница только в том, что тогда дело происходило на море. Гигантский корабль, который назывался авианосцем, выпускал в небо множество самолетов, которые быстро наносили ракетно-бомбовый удар и возвращались обратно. В наше время эта идея обрела иной вид — ракетоносец «Гидра» должен вынырнуть, как подводная лодка, из гиперпространства вблизи от вражеского объекта, выпустить рой маленьких пилотируемых ракет или, если угодно, корабликов, потом забрать их, когда они сделают свое дело, и снова нырнуть в гиперпространство. Предполагается, что при таком способе доставки кораблики окажутся у цели настолько внезапно, что враг не успеет среагировать, поэтому кораблики смогут беспрепятственно выпустить в цель все свои мины, торпеды, ракеты и прочее, а потом быстро вернуться на «Гидру»и скрыться вместе с ней в пучине гиперпространства. В зависимости от обстоятельств «Гидра» может нырнуть в гиперпространство и без корабликов, чтобы спрятаться от огня противника и забрать кораблики позже, в более благоприятный момент. Для осуществления этого замысла необходимо преодолеть одну трудность. Дело в том, что корабль, находящийся в гиперпространстве, не видит того, что происходит в обычном пространстве, поэтому ему нужны детекторы. Относительно несложно создать детектор, определяющий такие массивные объекты, как звезда или планета. Недавно нашим ученым удалось сделать более чувствительные детекторы, способные обнаружить даже такие относительно небольшие объекты, как эсминцы. Предположим, «Гидра», вынырнет в нормальное пространство на расстоянии пяти миллионов километров от цели и при этом будет двигаться со скоростью двести тысяч километров в секунду. Тогда выпущенные ею кораблики достигнут цели и вернутся назад всего за минуту, если не меньше. Даже совершенные защитные системы халиан и Флота не успеют среагировать на столь молниеносную атаку. Может быть, когда-нибудь и против «Гидры» найдут противоядие, но вряд ли это произойдет очень скоро. Оборонительные средства всегда отстают от средств нападения.

— Сэр, при всем уважении к вашему «Дробовику», — медленно сказал я, — не следует забывать, что сотня атакующих корабликов не может сделать больше, чем четыре, максимум пять больших кораблей. Этот факт доказан компьютерными расчетами. Для уничтожения большого корабля необходимо двадцать, а может, и двадцать пять маленьких корабликов.

— Моделирование, расчеты… Чепуха все это. Мои люди провели огромное количество испытаний и знают, что…

— Вы всегда надеетесь на лучшее, — парировал я.

— Что же вы предлагаете, генерал Хохенштейн? — вмешался адмирал Вандерворт.

— У меня несколько соображений и один вывод. Соображения следующие. Во-первых, нельзя допустить, чтобы халиане выиграли битву, иначе они потом обрушатся всей своей мощью на нас. Во-вторых, мы не сможем победить такое количество дредноутов. В-третьих, у нас есть великолепная возможность застать врасплох халианские корабли, засевшие в засаде на Мертвой Звезде 31. Если мы выведем из строя хотя бы четыре их дредноута, тогда силы халиан приблизительно сравняются с силами Флота Альянса. В-четвертых, при равных силах не будет иметь большого значения, кто одержит победу, Альянс или халиане, потому что это окажется Пиррова победа. Разумеется, нам не совсем безразличен исход сражения, поскольку родственные нам народы будут сражаться против кровожадных ублюдков. Поэтому, в-пятых, мы обязаны помочь людям, невзирая на то, что они служат Флоту. В-шестых, это принесет нашей Конфедерации огромную пользу. Даже один захваченный дредноут окажет нам неоценимую услугу. Мы восстановим его корпус, а внутрь засунем нашу собственную начинку, превратив в ракетоносец, сравнимый с «Дробовиком». А что, если нам удастся захватить три халианских дредноута?! Это седьмое соображение. Мои люди вместе с людьми генерала Флахерта и полковника Арлова сумеют доставить подбитые дредноуты на наши судовые верфи, если, конечно, вы предоставите нам такую возможность.

— Седьмое соображение звучит особенно заманчиво, — сказал Чонси Даунинг.

Оно понравилось и многим другим, в том числе министру обороны.

— Теперь нетрудно догадаться, каков будет ваш вывод, генерал Хохенштейн, — сказал министр.

— А что если, несмотря на нашу помощь, клика на Тау Кита вздумает напасть на нас? — вставил краснолицый адмирал Вандерворт. Ему больше нравился лайнер, ракетоносцу «Гидре-Дробовику», не опробованному в бою, он не доверял. — Если ракетоносец окажется таким эффективным, как некоторые тут утверждают, тогда придурки с Тау Кита решат, что мы представляем для них угрозу и захотят расправиться с нами.

— Если мы поступим так, как предлагает Франц, — заговорил Тэд Канингхэм, — и выведем из строя только четыре халианских дредноута, тогда у халиан все еще останется заметно больше сил, чем у Флота. Даже если ребята с Тау Кита умудрятся победить при таком раскладе, у них уже не останется сил, и они вынуждены будут убраться домой. Вероятнее всего, Флот не победит, а удерет, когда поймет, что силы не равны. Нам больше следует остерегаться халиан.

— Джентльмены, — напомнил я о себе, — мой вывод полностью совпадает с тем, что сказал Тэд. Я считаю, что весь наш военный флот должен напасть на халиан, как только ракетоносец сделает свое дело. Лайнер «Возмездие»и фрегат должны выступить против одного из оставшихся дредноутов; три фрегата займутся вторым дредноутом; один фрегат и несколько корветов возьмут на себя прочую халианскую мелочь. — Я сделал паузу и подождал, пока затихнет недовольный шумок в стане генералов, специализирующихся на статейках о тактике. — Я учился в той же академии, что и вы, адмирал Вандерворт. Мне пришлось повоевать в самом пекле.

— Хорошо вам рассуждать, — выкрикнул Вандерворт, — а нам придется вести людей в бой.

— Да, я не командир корабля, но на мне тоже лежит ответственность за людей, которых придется посылать в бой. Если мы хотим избавиться от угрозы халиан, помочь человечеству и получить жизненно важные для нас трофеи, то у нас есть только один путь. — На этом я закончил свою речь и сел.

После недолгих споров мы решили голосовать. Из девятнадцати присутствующих девять было за, девять против. Поколебавшись, министр обороны отдал свой голос (девятнадцатый) за мой план действий. Как только решение было принято, все присутствующие, как и полагается по нашим законам, обязаны были безоговорочно содействовать осуществлению плана независимо от того, как они к нему относятся. Штаб немедленно принялся за разработку операции. Времени в нашем распоряжении оставалось немного, до нанесения удара по халианам оставались считанные недели. По оценкам разведки, битва между халианами и экспедиционным соединением Флота должна разгореться через три, от силы через пять недель. Мы должны броситься в атаку на халиан, как только корабли Флота выдвинутся в район боевых действий.

Пока вырабатывался и уточнялся план, мы временно запретили отпуска, а тех, кто нежился на курортах, срочно отозвали. Со всех концов Конфедерации призвали военнообязанных из запаса, чтобы доукомплектовать личный состав всех без исключения кораблей. Корабли, предназначенные для броска к месту битвы, собирались около системы Ито. «Гидре», на борту которой среди прочих должен был лететь и я со своими людьми, предстояло вступить в бой первой.

— Добро пожаловать на борт моего корабля, генерал!

— Приветствую вас, адмирал, — ответил я улыбающемуся Канингхэму.

— Тебе удалось настоять на своем, но и я в некотором смысле добился своего.

— Верно. Мои ребята получат наконец, шанс показать свою храбрость на деле. — Я имел в виду экипажи ПР (пилотируемых ракет, в каждой всего три человека) и десантников с так называемых баркасов, которых должна была выпустить «Гидра». Ракеты решили выпускать в два приема: вначале вылетят основные ракеты, после чего «Гидра» нырнет в гиперпространство, подберется к цели поближе, снова вынырнет и выпустит в самую гущу боя двадцать запасных ракет. А потом она будет ждать в стороне, когда, образно выражаясь, ее пчелы вернутся в улей.

— На что спорим, что мои пилоты окажутся лучше твоих?

— Не дело это, Тэд. Они ведь еще почти дети. Главное, чтобы они вернулись живыми.

— Понимаю тебя, Франц, — сказал космический волк. — Но ведь мы хорошо знаем, что в таком деле не обойтись без потерь. Многие ракеты с нашими мальчиками не вернутся. Вот я подумал о том, что неплохо было бы нам с тобой поспорить, чтобы отвлечься от мрачных мыслей и настроиться, как и полагается боевым командирам, на жестокий бой с врагами.

— Похоже, ты прав, Звездный Сокол. Ладно, поспорим. Ставлю на моих ребят свою месячную зарплату. Поддерживаешь?

— Договорились.

Спустя два дня мы были на станции, расположенной на расстоянии в несколько миллионов километров от секретной базы халиан. Ждать оставалось уже недолго. Скоро должны прилететь наши катера с сообщением о том, что экспедиционные силы Флота вынырнули из гиперпространства вблизи кораблей халиан для решающей битвы. Наши суда способны перемещаться быстрее кораблей Флота, поэтому нам не составляло большого труда прибыть в нужное место в нужный момент. Нельзя было появиться там слишком рано, иначе все силы халиан обрушились бы на нас; но нельзя было появиться и слишком поздно, иначе халианские корабли смешались бы с кораблями Флота, что не позволило бы нам провести атаку как следует. Кроме того, в этом случае мы ценой собственной жизни помогли бы Флоту выйти из боя с минимальными потерями, что было для Конфедерации смерти подобно.

Тем не менее прибыть на место раньше срока было еще опаснее, поскольку в этом случае гибель Конфедерации уже не вызывала сомнений. Вступи мы в бой слишком рано, и бравые молодцы с Тау Кита вообще не нападут на халиан, а станут наблюдать за нашей дракой со стороны, спокойно ожидая подкрепления. Возможно, халиане после расправы с нами отступят, не решившись напасть на Флот. И в результате обе империи — халиане и Альянс — сохранят свое могущество.

Вот почему нам так важно было выбрать подходящий момент!

Ракетоносец «Гидра» имел на борту самые совершенные детекторы, поэтому именно он вел за собой остальные корабли сквозь гиперпространство. В расчетном месте «Гидра» вынырнула в нормальное пространство, выпустила радиомаяк, развернулась в нужном направлении и выпустила пилотируемые ракеты в бронированные громадины — дредноуты халиан. На это ушло тридцать секунд, после чего «Гидра» снова спряталась в гиперпространстве. Перед самым скачком я успел заметить на большом экране крошечные пятнышки наших ракет и моментально выданные компьютером цифры. Оказалось, что «Гидра» всплыла на миллион километров дальше от дредноутов, чем следовало. Это очень огорчило меня — халиане успеют подбить немало наших ракет.

Раздался сигнал внутренней связи, я переключился на командный канал.

— Жду тебя на шканцах, генерал. — Адмирал Канингхэм любил употреблять старинные морские словечки.

— Нет, Тэд, спасибо за приглашение, но я останусь здесь дожидаться моих ребят, — ответил я. — Вот когда они вернутся, тогда я приму твое приглашение.

Через пару минут зазвучал второй сигнал, приказывающий экипажам ракет явиться на боевые станции для выхода за борт. Под командованием майора Брэди десять экипажей засобирались к своим ракетам. Я стоял и наблюдал, как они облачаются в скафандры, направляются к лифту.

— Экипажи готовы, адмирал, — доложил я по внутренней связи.

— Хорошо, генерал. Всплывем через… сорок секунд.

Вскоре огромный экран запестрел помехами, и вот наконец на нем появилось окружающее нас нормальное пространство.

Когда мы выходили в нормальное пространство первый раз, экран показывал следующую картину расположения сближающихся сил халиан и Флота. Главные силы халиан летели развернутым строем, дивизион суперкрейсеров двигался впереди и позади тройки колоссальных дредноутов, а вокруг, в качестве прикрытия, сновали шесть небольших кораблей. Силы экспедиционной группы Флота двигались навстречу халианам пятью колоннами. Две крайние колонны — справа и слева — состояли из флотилий эсминцев и возглавлялись двумя небольшими крейсерами. Правая группа располагалась уступами, а левая — параллельно трем средним более мощным колоннам. Правая из этих трех колонн состояла из четырех громадных линкоров, а средняя — из пяти таких же линкоров. Очевидно, по замыслу Флота четверка линкоров должна была взять на себя халианские суперкрейсеры, а центральная пятерка линкоров — заняться тремя халианскими дредноутами. Левая из трех средних колонн состояла из двух новых линейных крейсеров, за которыми плелись два тяжелых судна. Эта группа кораблей, видимо, должна была сразиться с шестеркой халианских штурмовых крейсеров, движущихся в арьергарде главных сил.

Такая расстановка сил Флота и подразумеваемая тактика показалась мне вполне разумной. Дивизион из четырех линкоров легко остановит атаку халианских крейсеров-штурмовиков. Затем в дело вступит правая флотилия эсминцев, стремясь довершить разгром халианских крейсеров. Тем временем один или несколько больших кораблей Флота придут на помощь центральному дивизиону из пяти линкоров, который завяжет бой с дредноутами. В результате на каждый халианский дредноут придется не менее двух больших кораблей Флота, а такое соотношение сил почти наверняка означает гибель халианских супергромадин. Зато остальным кораблям Флота придется туго. У них не будет преимущества, поэтому обе стороны, наверняка, понесут значительные потери. Но главное — армада халиан окажется обезглавленной, что наверняка принесет Флоту победу.

Такая картина была на экране всего несколько минут назад. Адмирал, командующий экспедиционным соединением Флота, разумеется, кое-чего не знал, а потому вряд ли заметил то, что успел увидеть я за то недолгое время, пока «Гидра» находилась в нормальном пространстве. В тыл кораблям Флота на полной скорости заходила шеренга из шести халианских дредноутов. Болваны с Тау Кита оказались между молотом и наковальней. Вокруг дредноутов вились эсминцы, но они прибыли явно не для того, чтобы участвовать в главном побоище, а скорее, чтобы прикончить подбитые корабли Флота. Тройка больших рейдеров, летевших слева от шеренги дредноутов, уже начала отдаляться в сторону, чтобы напасть на крайнюю флотилию эсминцев Флота.

Что случилось с нашими ракетами за то время, пока мы скрывались в гиперпространстве? Сообщения, поступавшие от них, были неутешительны. Тем не менее «Гидра» выпустила запасные ракеты — две волны по десять пилотируемых ракет в каждой. Оказалось, мы вынырнули в самой гуще халианских кораблей, вокруг вспыхивали выстрелы плазменных пушек и взрывы торпед. Вначале я подумал, что это наши ракеты дерутся с шестеркой халианских дредноутов, но нет! В бой вступал уже весь флот Конфедерации. Что же касается халианских дредноутов, то в полном порядке оставались лишь три из них, два корабля были повреждены, а шестой — полностью выведен из строя и беспомощно дрейфовал вдали. Я подключился к каналу связи моих ребят. Они орали, как сумасшедшие.

— Браво! Здорово ты врезал тому ублюдку! — послышался особо громкий выкрик, и в этот момент я увидел на кормовой части одного из поврежденных дредноутов вспышку, а через мгновение ослепительный взрыв.

— Ах! Черт, — вскрикнул другой голос. — Эти подонки попали в Чарли! Смотрите, на его корпусе расплавленная полоска. Это…

Голос вдруг оборвался. На экране померкло еще одно яркое пятнышко, обозначавшее пилотируемую ракету. У меня не хватило духу наблюдать, как гибнут наши ребята, и я перевел взгляд на другой участок огромного экрана и принялся наблюдать за схваткой между уцелевшим дредноутом халиан и лайнером Конфедерации, который сопровождали четыре фрегата.

Но и это зрелище было не из приятных. На моих глазах под адским огнем сгорел один наш большой фрегат. Правда, и дредноут получил несколько тяжелых ударов. Его броня пока выдерживала яростный огонь наших кораблей, но вскоре стало ясно, что долго он не продержится. Наш лайнер «Возмездие» уже переключился на второй дредноут, предоставив мощным фрегатам добить первый. Решение капитана лайнера оказалось абсолютно верным — первый дредноут вскоре заполыхал. Так его!

Лайнер и три бравых фрегата развернулись и двинулись к уцелевшим вражеским кораблям. Но где же еще два наших фрегата? Неужели погибли? Нет! Вот и вторая эскадра. Два фрегата в сопровождении четырех корветов заходили с другого фланга и почему-то палили по дредноутам, а не по рейдерам, как было запланировано.

Вдруг пол под моими ногами завибрировал, уши заложило от резкого перепада давления. Очевидно, в наш ракетоносец угодил чудовищный снаряд. Я так увлекся созерцанием боя, что не обратил внимания на то, что происходит рядом с «Гидрой». Но теперь я понял, почему наша вторая эскадра билась с дредноутами — все три халианских рейдера, сопровождавших дредноуты, покинули их и бросились на «Гидру». Ну что ж, теперь я узнаю, чего стоят заявления Тэда о том, что его посудина способна не только выпускать ракеты, но и сражаться самостоятельно.

— Доложить о повреждениях! — прогремел голос Канингхэма по внутренней связи.

— Семьдесят два попадания в правый борт, сэр, — доложил офицер. — Два пусковых шлюза выведены из строя, три серьезно повреждены. О потерях личного состава пока нет полных сведений, сэр, но как только они появятся, я введу данные в «Мертл».

Этим женским именем у нас назывался бортовой компьютер. Эта чертова штуковина обладала удивительно женственным голоском.

— Капитан, почему до сих пор не выпущены торпеды? Почему молчат пушки?! — свирепо прорычал Канингхэм. — Что с «Мертл»?

— Она не справляется, адмирал. «Мертл» следит за траекториями пилотируемых ракет и всех прочих кораблей, поэтому выдала расчеты с задержкой на целую секунду.

От этих слов я приободрился. Значит, не все наши ракеты погибли, и их достаточно, иначе компьютер не был бы так перегружен информацией. Рев Тэда подействовал мгновенно, экипаж «Гидры» открыл пушечную и торпедную пальбу. Мощного оружия на борту «Гидры» не было, зато имелась целая куча всякой мелочи. На экране пальба выглядела бешеным градом ярких пятнышек, плясавших вокруг халианских рейдеров. Через минуту-две вражеские корабли исчезли, но и «Гидра» получила серьезные повреждения. Однако я не сомневался, что Тэду все-таки удастся вернуть свой любимый ракетоносец домой и подобрать уцелевшие пилотируемые ракеты. Именно к этому и приступил Тэд — «Гидра» направилась в тыл наших кораблей, под их защиту, там уже ждали ракеты.

Три халианских дредноута полностью вышли из строя. Нет, четыре! Четвертый только что развалился пополам! Значит, у халиан осталось всего две бронированные громадины.

А что с нашими кораблями? Боже мой, какая печальная картина! Лайнер «Возмездие»и два фрегата сильно повреждены, но все еще продолжают сражаться. А вот эскадре, действующей на другом фланге, пришлось гораздо хуже. Из двух фрегатов и четырех корветов подавали признаки жизни только два корабля — один фрегат и один корвет. Каким чудом этот корвет сумел продержаться столько времени под ураганным огнем халиан? Удивительно, но эти избитые корабли прямо на моих глазах дерзнули напасть на дредноут! Время от времени сверкали и выстрелы пилотируемых ракет. Значит, они тоже все еще сражаются. Неожиданно дредноут наскочил на сгусток мин, видимо, заботливо заготовленный кем-то из наших, и прекратил сопротивление. Теперь эта мертвая канистра будет долго лететь по инерции, тараня все на своем пути, пока кто-нибудь или что-нибудь ее не остановит. Итак, у халиан остался только один дредноут, а это значит — конец близок.

Рейдеры вновь яростно обрушились на «Гидру». Половина пусковых шлюзов вышла из строя, заглохли многие пушки и торпедные установки. Тэд явно переоценил способности своего детища. Я уже начал сомневаться в том, что мы с ним выживем в этой дырявой посудине, хотя, конечно, не стоит разрешать себе подобные мысли во время боя. Канингхэм рвал и метал, пытаясь отбиться от врагов, осаждавших «Гидру»с одного борта и одновременно принять ракеты с другой стороны. К сожалению, их осталось всего ничего — большая часть или погибла, или потеряла способность самостоятельно двигаться. У пилотируемых ракет очень небольшой запас топлива, они предназначены для стремительного боя, поэтому задержка означает для них смерть, если только их не подберут спасательные команды.

Значит, пришло время спасать их, а заодно и брать на абордаж подбитые халианские дредноуты.

— Адмирал Канингхэм, — обратился я по связи, — разрешите выпустить десант!

— Пошел ты… — Тэд вдруг осекся. Немудрено, что он с трудом взял себя в руки. Для него, как и для меня, это было первое крупное сражение в новой должности, а развивалось оно, как это ни прискорбно, далеко не так, как хотелось. — Прости, генерал. Если капитан Дженсен сможет выпустить баркасы, не прерывая приема ракет, разрешаю.

Баркасами на нашем жаргоне назывались длинные тупорылые посудины для десантников, оснащенные мощными лазерами и прочими инструментами для взлома подбитых кораблей. Такие же штуки имелись на борту остальных кораблей Конфедерации, но вряд ли подбитые фрегаты и лайнеры смогут спустить сейчас баркасы. Разве что «Возмездие»и два сопровождающих его фрегата выпустят баркасы, если уцелеют до конца сражения. Я поспешил вниз. Мои ребята уже сидели в четырех баркасах в полном снаряжении и ждали команды. Четыре таких кораблика едва ли достаточно для захвата подбитого дредноута, а ведь надо еще спасти экипажи наших собственных кораблей. Когда баркасы вернутся, в них немедленно сядут новые экипажи, чтобы тоже отправиться для спасения или захвата. Я дал краткие инструкции полковнику Коху, командующему этой группой баркасов, и вместе с капитаном Дженсеном проводил их в полет.

— Генерал, я слышал, как адмирал сказал, что со всеми тремя рейдерами халиан покончено. — На потном и мрачном лице Дженсена проступила слабая улыбка, а в голосе чувствовалась гордость за свой корабль. — Все-таки мы доказали, что с нашей «Гидрой» шутки плохи!

Я хотел было ему сказать, что эта победа стоила нам слишком дорого, но вовремя прикусил язык и тоже слабо улыбнулся, сразу же придав лицу суровое выражение бывалого вояки.

— Мистер Дженсен, через пару минут сюда прибудут следующие экипажи баркасов, поэтому объясните моим офицерам, где они должны держать своих людей, чтобы они не мешали при посадке.