Глава 14

ХАРК

Лето 533 года н.э.

Антонина осмотрела большую толпу, собравшуюся в зале для приемов во дворце императора Хусрау. «Что бы ни происходило, персы всегда настаивают на пышных церемониях», — подумала она уныло.

Дворец когда-то принадлежал императорскому чиновнику, осуществлявшему надзор за Харком. Малва, захватив город, сделали это здание своим военным штабом. Затем, после того как Харк отвоевал Велисарий, дворец вернулся к персам. А с тех пор как Хусрау решил обосноваться в Харке на время войны, здание приобрело все атрибуты императорской резиденции. Да, персы не настаивали на перестройке всего здания. Только не теперь, когда их императором был деятельный и практичный Хусрау. Но они починили все, что было разрушено во время войны, заново выкрасили стены и привезли всевозможные украшения из столицы империи Ктесифона. А также напичкали дворец знатными особами со всей обширной Персидской империи — или так казалось осматривавшей сцену Антонине.

«Боже, ты только взгляни на эту толпу! Как сардины в амфоре!»

Она заметила Усанаса и нескольких аксумских офицеров в нише, примыкающей к главному залу. Аксумиты принесли несколько стульев и сидели на них за небольшим столиком, уставленным кубками и кувшинами с вином. Столик был очевидно персидским по исполнению, и Антонина лениво подумала, каким образом аксумитам удалось его заполучить. Она не видела больше ни одного столика ни в самом зале, ни в одной из ниш.

«Вероятно, пригрозили дворецкому устроить погром, — она тихо усмехнулась. — Что вдобавок объясняет относительно малое количество людей рядом с ними. Даже персидская знать неловко чувствует себя рядом со вспыльчивыми аксумитами».

Они, как и римляне, теперь стали союзниками Персидской империи. Но аксумиты не обладали римским терпением и не испытывали надлежащего уважения к официальному персидскому протоколу, а также к тонким социальным различиям и помпе, которая являлась основной частью всех ритуалов. Уже произошло несколько мелких стычек между аксумитами и персами. Ни одна из этих стычек не была серьезной, если не считать пьяных драк между матросами в порту, но персидские аристократы в массе своей избегали компании аксумитов, если к тому не вынуждала суровая необходимость.

Это отношение полностью устраивало самих аксумитов, и они отвечали ариям взаимностью. Усанас заметил Антонину и махнул рукой, приглашая присоединиться. Она улыбнулась и покачала головой.

Поняв значение жеста, Усанас улыбнулся ей и вернулся к пьянке. Антонина вздохнула.

— Кто-то же должен выглядеть дипломатом, — пробормотала она себе под нос.

Женщина бросила хмурый взгляд на толпу, разделявшую ее и императора. Хусрау сидел на троне, установленном на возвышении в дальнем конце зала, и был единственным человеком, сидевшим в помещении. По прикидкам Антонины, ей придется потратить минут десять, чтобы пробраться к августейшей особе — как римскому дипломату, ей требовалось официально засвидетельствовать свое почтение.

«И в два раза больше времени, чтобы протолкаться назад, следуя против направления движения. К тому времени как я наконец выберусь, я буду напоминать выжатую виноградину».

Она забыла о своих телохранителях.

— Позволь нам, — послышался голос Матвея из-за спины.

Стоя за Антониной и возвышаясь над ней, он казался гигантом.

Мгновение спустя Матвей и Лев прокладывали Антонине дорогу сквозь толпу. Следуя за телохранителями, она поразилась скорости, с которой они продвигались. И еще больше тому, что два ее охранника действовали почти нежно. Ни Матвей, ни Лев не имели при себе оружия — это запрещалось в присутствии императора. Они даже не работали руками, просто шли и шли вперед, раздвигая ряды людей. Совокупность их габаритов, физической силы и по-настоящему жутких черт лица производили на толпящихся неизгладимое впечатление. Не прошло и двух минут, как Антонина оказалась у подножия императорского трона.

Увидев ее, Хусрау улыбнулся и чуть наклонился.

— На самом деле от тебя это не требуется, — тихо сказал он. — Это все — чистая формальность, поскольку мы тобой увидимся завтра на нашем обычном совещании

— Нет, требуется, — прошипела в ответ Антонина. — Или половина твоей знати к концу вечера будет шептать тебе на ухо о неизбежном предательстве Рима. И завтра нам с тобой потребуется потратить все время на то чтобы придумать, как опровергнуть эти слухи, и этого вместо того, чтобы планировать кампанию.

Хусрау усмехнулся.

— И такое же количество твоих чиновников, готов поспорить, станут заниматься тем же самым.

Антонина уверенно покачала головой.

— Только треть. Римляне не так обидчивы, как арии, император. — Она нахмурилась. — Что, признаю, вероятно, касается только официальных лиц. Поскольку треть моих чиновников настолько коррумпированы, что не обращают внимания на что-либо, за исключением подсчета взяток.

На этот раз Хусрау громко рассмеялся. Услышав этот звук, практически все в большом зале застыли, как по мановению волшебной палочки. В помещении воцарилось молчание. Сотни глаз были направлены на императора, смеющегося шутке жены Велисария.

Каким-то совсем неуловимым образом из зала ушло напряжение. Мгновение спустя все вернулись к прерванным разговорам.

— Еще один успешный маневр, — тихо сказал Хусрау. — Иди, Антонина. Кажется, в той нише с неуважительными черными дикарями гораздо комфортнее. И если я достаточно хорошо знаю Усанаса, то вино там даже лучше, чем то, которое наливают мне слуги.

На лице императора появилось выражение легкой печали, словно он испытывал определенную зависть. Хусрау был крайне энергичным человеком, и Антонина нисколько не сомневалась, что он предпочел бы сидеть за одним столом с веселыми дружелюбными аксумскими офицерами, чем проводить много часов на массивном троне в зале приемов.

Но грустил император недолго. В конце концов, Хусрау Ануширван был императором земель иранских и неиранских. И, сказать по правде, ему очень нравилось это положение, несмотря на возникающие время от времени неудобства.

Антонина кивнула и отступила от трона. Через три минуты, с легкостью проследовав по проложенному для нее Матвеем и Львом коридору, она уже сидела на стуле в нише. И с довольным видом тянулась к полному вина кубку, который приготовил для нее Усанас.

Она едва успела сделать глоток, когда услышала, как кто-то откашлялся у нее за спиной. Еще один чиновник, которому требовались ее указания по какому-то мелкому вопросу.

Антонина сделалась раздражена больше, чем обычно.

— Разве это не может подождать… — начала она, поворачивая голову. Затем, увидев, что за спиной у нее стоит Дриопий, замолчала. Одной из многих черт, которые нравились ей в секретаре, было то, что он, в отличие от многих римских чиновников, не обращался к начальнице по мелочам.

Дриопий слегка хмурился.

— Прости, что потревожил тебя, Антонина. Но меня немного беспокоит ситуация с «Киркой». Правильнее сказать — сильно беспокоит.

— Почему? Что сказали инспекторы?

— Они не отчитались, Антонина. Я не видел их и не слышал о них с тех пор, как сегодня утром мы отправили их на корабль.

Антонина напряглась и поставила кубок на стол.

— Это было много часов назад!

С лиц аксумитов исчезло веселое выражение.

— Что случилось, Антонина? — спросил Усанас.

Женщина быстро обрисовала ситуацию. Упрямое нежелание — странное при сложившихся обстоятельствах — братьев Ако и Нумения предоставить свой корабль для перевозки военных грузов; ее сегодняшнее решение отправить на судно инспекторов.

— Малва, — твердо заявил Усанас. — «Кирка» нагружена порохом и там полно солдат малва. Это брандер, готовый спалить наши суда в гавани.

Этот быстрый ответ подвел итог худшим из страхов Антонины. Она вскочила и направилась к выходу из дворца. Она услышала, как за спиной отодвигаются стулья. Аксумиты последовали за ней.

— Но этот корабль держали вне пределов самой гавани, не так ли? — спросила она у Дриопия, который шел рядом с ней.

— О да, — заверил он Антонину. — Пока корабль не пройдет проверку, ему не разрешается проходить мимо защитного ряда галер. Ты велела это в самом начале. Я следил, чтобы твои указания выполнялись скрупулезно.

Усанас догнал их и услышал последние слова Дриопия.

— Не имеет значения, — резко сказал он. — Малва — хитрые, и у них отличные шпионы. К этому времени процедура проверки стала обычной рутиной. Малва подождали, пока не пройдет достаточно времени, чтобы все успокоились и работали спустя рукава.

— Но корабли проверялись, — упрямо настаивал Дриопий. — Ни один не вошел в саму гавань без инспекции. Ни один!

Антонина посчитала, что обязана защитить своего секретаря.

— Он прав, Усанас. И в то время, как я не сомневаюсь, что многие провезли с собой контрабанду, это не то же самое, что саботаж. Ни один инспектор, независимо от того, насколько он коррумпирован, не сошел с ума настолько, чтобы брать взятки у малва, везущих солдат и оружие.

Усанас покачал головой.

— Проблема не в инспекторах. Проблема в галерах. К этому времени солдаты и моряки так заскучали, выполняя свою работу, что ни на что не обращают внимания.

Они добрались до дворцового айвана, который в этот вечер использовался как место для хранения оружия знатных господ, наслаждающихся гостеприимством Хусрау. Оружие аксумитов выделялось так же, как и они сами, поэтому к тому времени, как Антонина с Усанасом приблизились, персидские солдаты уже протягивали им вещи.

Усанас ни принес ничего, кроме своего огромного копья. Он нетерпеливо ждал, пока другие аксумиты облачались в доспехи и прикрепляли перевязи с мечами. Наконец офицеры подхватили копья и вся компания поспешила прочь из айвана.

Сама Антонина не принесла с собой никакого оружия, о чем теперь сожалела. Но когда она пробормотала что-то вслух по этому поводу, Усанас мрачно улыбнулся:

— Не беспокойся. Твоя служанка была умной и находчивой еще до того, как я стал ее любовником.

В этот момент они вышли из айвана на улицу; Антонина тут же заметила Кутину, сидевшую на корточках среди небольшой толпы слуг, поджидающих своих хозяев и хозяек с императорского торжества.

Но оказалось, что Кутина была единственной среди слуг, кто не сидел на корточках. Она удобно устроилась на чемоданчике. Девушка заимела привычку всегда брать с собой этот кожаный, отделанный латунью чемоданчик ручной работы — куда бы они с Антониной ни отправились (за исключением мест, непосредственно прилегающих к небольшому дворцу, в котором поселилась ее хозяйка). Несколько недель назад служанка попросила у Антонины денег, чтобы заплатить за довольно дорогой предмет. Конечно, Антонина с готовностью выделила их. Она уже давно полностью доверяла способностям Кутины разбираться со всеми домашними делами.

Хотя у Антонины не раз возникали вопросы относительно этого чемоданчика. Он был достаточно большим и тяжелым, так что Кутина попросила приделать к нему ремни, чтобы она могла носить его на спине. В тот единственный раз, когда Антонина все-таки задала прямой вопрос, Кутина обезоруживающе улыбнулась и сказала, что в нем лежат необходимые вещи, которые могут понадобиться, хотя это и маловероятно.

Кутина заметила хозяйку раньше и уже спешила к ней. Девушка сразу же поняла, что что-то случилось — судя по мрачному лицу госпожи. И вместо того, чтобы продеть руку под ремни и закинуть чемоданчик на спину, она начала открывать замки.

У Антонины внезапно зародились подозрения.

— А в нем?.. — Усанас фыркнул.

— Я же сказал тебе: умная и толковая девушка. — Нахмурившись, он посмотрел на юг, в сторону гавани. — Солнце уже село. Сегодня новолуние, будет очень темно. Малва хорошо спланировали операцию.

Антонина все еще не была так уверена в случившемся, как Усанас, но с облегчением увидела содержимое чемоданчика после того, как Кутина открыла его и поставила перед ней. Внутри лежали пистолет и мясницкий нож Антонины, вместе с ножнами.

— Я пыталась придумать, как носить с собой вашу кирасу, — виновато сказала Кутина. — Но мастер, который изготовил для меня эту сумку, сказал, что ее потребуется сделать размером с сундук. Его было бы очень тяжело таскать.

— Да уж, вес этой кирасы я знаю и без тебя, — проворчала Антонина, пристегивая ножны к поясу. Затем добавила более весело: — Это не имеет значения, Кутина. Проклятая кираса на море больше мешает, чем помогает. А мы как раз направляемся в гавань. Я очень рада, что ты оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы взять с собой мое оружие. Спасибо тебе за это.

Кутина отреагировала на похвалу, одновременно улыбнувшись и нахмурившись.

— Пожалуйста, — ответила она. — Но вам не следует использовать все сразу, — сказала с суровым видом и обвиняюще указала на Матвея и Льва. — Они здесь для того, чтобы драться!

Матвей выглядел смущенным. Лев, кажется, хмурился, но по нему это было сложно понять. Он всегда выглядел нахмуренным.

Антонина подумывала, не вызвать ли паланкин. Но же отказалась от этой идеи. Потребуется по крайней мере три паланкина, что нести ее саму, ее телохранители и аксумитов. К тому времени, как ей удастся все организовать, они сами смогут пройти половину пути до гавани. От императорского дворца до причалов меньше мили.

Аксумиты пришли к тому же выводу и побежали трусцой. Антонина поспешила за ними. Этот темп аксумские солдаты могли выдерживать часами. Антонина не могла, но была уверена, что сможет дотянуть до гавани.

— Я не собираюсь участвовать в заварушке, — из-за усилий, которые ей приходилось .прилагать, поддерживая нужную скорость, слова прозвучали очень резко.

— Вы всегда так говорите, — твердо ответила Кутина. — И посмотрите, что получается! Вспомните схватку с арабами! Или как вы участвовали в захвате корабля Великой Госпожи Холи!

— Это не подобает даме, — настаивала Антонина. Она начала дышать тяжелее.

Как и Кутина, но служанка не собиралась прекращать спор.

— Обещания! — Она посмотрела вперед, во тьму над заливом. — Вы уверены, что нам придется выходить в море? — И добавила мрачно: — Я не очень хорошо плаваю.

Ты можешь остаться на причале.

— Куда вы, туда и я. Но вы — уверены?

Антонина собиралась ответить, что на самом деле ни чем не уверена. Но в этот момент мрак над водой внезапно озарился вспышками света. Напоминающими, в своем роде, горизонтальные молнии.

— Я уверена, — сказала она. — Это стреляют малва. Атака началась.

Глава 15

Они добрались до причалов через несколько минут, к тому времени, как они оказались на месте, римские офицеры подготовили по крайней мере восемь галер, первая из которых уже отчаливала.

— Впечатляет, — заявил Усанас. — Возможно, корабли, охраняющие вход в гавань, застали врасплох, но остальные оставались начеку.

Один из аксумских офицеров хрипло рассмеялся.

— Внезапно начавшееся сражение обычно помогает разбудить спящих матросов. — Он вглядывался в залив за гаванью — в то, что можно было рассмотреть в темноте — и наконец объявил: — Думаю, сильно повреждены три галеры — из тех, что охраняли вход в порт. Я не видел огня больше минуты, да и тогда они сделали всего один выстрел.

— Значит, вышли из строя, — согласился Усанас. — Давайте надеяться, что выжившие смогут довести свои суда до берега. Но это не имеет значения. — Он показал пальцем на готовившиеся отчалить галеры. — Этих не застанешь врасплох. Малва не зайдут в гавань.

Антонина изучающие осмотрела корабли. На каждом находилось примерно двести пятьдесят человек — гребцов и солдат. Как и обычно, в отправляющуюся в бой боевую галеру запихивают столько людей, сколько может туда поместиться. И, за исключением тяжелого бревна для пробивания вражеских судов, установленного на носу, каждая представляет собой просто «скорлупку». При строительстве боевых галер жертвовали всем ради скорости.