14. ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ПРИКАЗОВ

Едва началось совещание командования флота, как между проходами зашныряли личные секретари присутствующих, показывая каждым движением, что у них неотложные дела к их хозяевам.

Генерал Монтэпо Сандерс величаво махнул своему секретарю, едва не задев при этом собеседника. Сандерс сидел не с американской делегацией, а с советским математиком Султаняном, и его помощник мог его не заметить.

Тейлор Маклеод стоял на трибуне, представляя присутствующим Дика Квинта. Его секретарь не мог к нему пробиться и был вынужден ждать в проходе. У Сэнди было преимущество — он мог узнать, в чем дело, раньше Маклеода. Он даже губами причмокнул от удовольствия. Не каждый день удается подсидеть одного из коллег. Интересно, что же все-таки случилось?

Тем временем Султанян, советский армянин, телосложением напоминавший буйвола, говорил ему:

— Не поймите меня превратно, генерал. Вы должны понимать, что до сих пор мы используем только скалярные поля как примитивный инструмент для генерирования других полей, например, поле Ахаронова — Бома, оно применяется в коммуникационных системах. Поэтому А-потенциал будет иметь огромное значение. Это дело национальных интересов…

— Прошу прощения, доктор Султанян, — перебил его Сэнди, когда секретарь добрался до его кресла. — Я сейчас вернусь, и мы продолжим разговор, — он хлопнул собеседника по колену — советские любят физический контакт. — Ваши рассуждения чрезвычайно интересны. Чрезвычайно.

Султанян на совещании выполнял роль Московского радио: пытался убедить американцев, что Советам удалось получить от пришельца информации не больше, чем получили они.

Советские секретари тоже были здесь, сообщая что-то Рускину, влиятельному генералу Варшавского Договора, который по чину был равен Сандерсу, и Минскому, резиденту КГБ на Луне.

Похоже, что Маклеод будет последним на Луне, кто узнает, что стряслось.

— Что там, сынок? — спросил Сэнди у поджидавшего его лейтенанта, который в их конторе занимался секретарской работой.

— Сэр, — губы лейтенанта были синими, когда он наклонился к уху генерала. — Мы потеряли спутник связи, похоже, ведется нечестная игра. В штабе спрашивают, вернетесь ли вы в офис, мы считаем, что вам надо просмотреть данные…

— Просмотреть данные, — зарычал Сандерс, забыв, что надо говорить тихо. Узнав, что действительно произошло, он потерял контроль. — Ты понимаешь, что говоришь, сынок? Русские затеяли свару! Вот и все данные. Что еще? По дороге можешь рассказать мне подробнее.

Он схватил юнца за руку и потащил к дверям, забыв про Маклеода. Пикировка с Тейлором хороша в мирное время, которое внезапно закончилось. Взорвать спутник! О чем, интересно, думают проклятые русские?

— Мы никогда не видели ничего подобного, — слова лейтенанта остановили поток возмущенных мыслей Сандерса; гнев на русских, шок от начала войны — все было забыто. Он внезапно с холодной ясностью понял, что произошло. Последняя мировая война.

— Сэр, — снова заговорил лейтенант, прикрывая рот рукой, чтобы не видно было движений губ, по которым можно разобрать слова (потолок и стены коридора были напичканы подслушивающей и подглядывающей аппаратурой), — эта штука взорвала еще и главный вход. Мы думаем, что эта тварь также расправилась со спутником. Она уже внутри и разрушает все на своем пути. Ее ничто не берет, мы несем потери. Безопасность просит дать им плазменные излучатели, но пока ее ничто не берет. Может быть, САР…

— Что внутри? И какой идиот решил использовать специальные атомные разрушители внутри колонии?

Сэнди сжал кулаки. Тут он понял, что никто еще не решил использовать САР. Пока. Именно поэтому прислали лейтенанта, он должен был ввести Сэнди в курс дела, чтобы тот, как самый высокопоставленный офицер на Луне, разрешил то, что было необходимо.

Сандерс не осознавал, что куда-то идет, не видел, что между креслами идут Минский и Рускин со своими посыльными.

— Что это за штука? — хрипло спросил он, облизывая внезапно пересохшие губы. В других обстоятельствах его тон прикончил бы лейтенанта на месте. — Новое экспериментальное оружие Советов? Атомная самоходка? Что?

— Наши эксперты думают, что это не русские, — лейтенант покосился на советских представителей, идущих впереди него к дверям. — Мы не можем понять, что это, сэр, — убито сказал лейтенант, протягивая руку, чтобы остановить колеблющуюся после прохода Минского дверь. — Но мы работаем над этим. Комиссар Безопасности вызвал морских пехотинцев Верди, и…

— По чьему распоряжению он сделал это? Я должен быть на месте происшествия, — они вышли из комнаты, и только теперь Сандерс понял, как там было душно. Он стер со лба едкий пот, наблюдая, как Минский и Рускин садятся в ожидавшие их ЗИЛы.

— Но, сэр, весь район схватки оцеплен. Красный код — нарушение герметичности. Йетс только использовал свое право вызвать подкрепление… Все ждут ваших приказаний.

— Немедленно туда, я тебе это уже сказал, сынок.

Парнишка, по сути дела, преградил ему путь. Сандерс сначала раздумывал, не отбросить ли его с дороги, просто толкнув в тщедушную грудь, но потом решил этого не делать.

В конце концов, он прав. Командир не должен лезть в пекло. Битву выигрывают с помощью приказов и телефонных звонков.

— Ладно, малыш. Возвращаемся в штаб, быстро.

Он сел в машину, мельком подумав, что было бы хорошо, если это «нечто» расправится с Минским и Рускиным, если они поедут к месту боя, а не в свои офисы.

Уже на пути к штабу ему пришла в голову мысль, что «это» скорее может иметь отношение к пришельцу-кирианцу, чем к террористам или к советским штучкам.

Неопознанный танкоподобный предмет, который он разглядывал на мониторе своего лимузина, не был похож на что-либо, что Советы, не говоря уж о террористах, могли бы сконструировать. Это было хорошо.

Хотя нет! Скорее, это было ужасно. Танк, словно вестник Армагеддона, разрушал колонию. Сандерс вспомнил, как Султанян распространялся насчет применения А-поля в качестве оружия. Он говорил, что Советы не смогут это осуществить и вряд ли кто-нибудь сможет.

Теперь он своими глазами видел, что кто-то смог. Монтэпо Сандерс знал все типы оружия. То, что использовал танк пришельцев, ни Советы, ни США не могли вообразить себе даже в мечтах.

Или в ночном кошмаре.

15. ВЕКТОРЫ

— Видишь, куда он направляется? — прошептала Соня, когда они вышли в коридор.

— Точно нельзя сказать, — начал было Йетс и остановился, увидев, что к ним идут двое мужчин.

Двое. Оба высокие, молодые, оба в гораздо лучшей форме, чем Йетс в свои лучшие дни.

Их костюмы были тоже лучше, чем одежда Йетса даже сейчас, поэтому он сразу понял, из какой организации эти двое.

— Комиссар Йетс, — сказал один из них, в сером шелковом костюме. — Мы должны…

— Малыш, как-нибудь в другой раз, — сказал Сэм. — Мы очень-очень спешим.

Йетс открыто вытащил станнер, направив дуло вверх. Он пошел прямо на них, его мышцы инстинктивно напряглись, ожидая сопротивления.

Они отпрянули в стороны, втянув свои и без того плоские животы. Йетс и Есилькова прошли между ними, никого не задев.

— Сэр, — не отставал парень в сером костюме. — Мы должны доставить вас и инспектора Есилькову к Маклеоду.

Еще двое парней Маклеода, ростом не уступающие первой паре, вышли из-за поворота впереди. Йетс оказался окруженным с четырех сторон, позволил себя поймать, как идиот. Теперь он даже не мог стрелять, чтобы прорваться.

— Послушайте! — отчаянно крикнул он, отступая назад. — Что-то ворвалось внутрь и разрушает всю колонию! Я поговорю с Маклеодом потом, после всего этого!

Если они будут еще живы к тому времени. Если кто-нибудь будет жив вообще.

Он быстро огляделся. Впереди по коридору стояло множество столов, но работали только три клерка. У них еще было время выхватить аварийные дыхательные аппараты из ящиков столов, но они стояли, с любопытством разглядывая Йетса и тех, кто окружал его…

…И еще четырех людей Маклеода, стоявших парами вдоль стены. Двое из них держали перед собой полуоткрытые атташе-кейсы. Йетс готов был поспорить, что там у них было что-нибудь посущественнее, чем игольчатые станнеры.

Господи! Видимо, подчиненные Йетса чересчур тщательно выполнили его приказ не пропускать телефонные звонки ему в кабинет. Маклеод, наверное, озверел, пытаясь дозвониться, и послал такую внушительную команду.

— Прошу прощения, сэр, — сказал серый костюм так вежливо, что это действительно прозвучало как извинение. — Наши инструкции вполне ясны. И чем скорее мы отправимся…

Соня молчала. Она была не шокирована, но гораздо больше потрясена, чем Йетс. Одинаковые события оказывают разное влияние на различных людей, и для советской подданной оказаться арестованной американской спецслужбой — это… Она не могла сбежать, но могла заставить их убить ее, а тогда… Йетс свободной рукой обнял Есилькову.

— Все будет в порядке, — прошептал он. — Спокойнее. Все будет хорошо.

— Зараза, — прошептала она в ответ. Йетс почувствовал, как ее рука судорожно обвилась вокруг него. Она не хотела умирать, Йетсу тоже не хотелось, чтобы ее убили, почти так же сильно.

Две шестиместные машины ждали их за дверями. Другого движения почти не было. Несколько пешеходов бежали по лентам, без нужды сжимая в руках дыхательные аппараты. Немногие решались выйти из квартир — только те, кто спешил добраться до родственников или любимых.

Внутри — там было безопасно. Все комнаты колонии имели герметичные двери и могли быть изолированы от коридора. Система циркуляции продолжала бы снабжать воздухом каждое неразрушенное помещение.

Завывая сиреной, мимо промчался оранжевый фургон Службы Утилизации. Частных машин не было вовсе. Богачи, сумевшие достать для себя запрещенные в принципе на Луне личные автомобили, тихо сидели по домам. У них не было людей, ради которых можно было бы рискнуть жизнью.

Пол под ногами содрогнулся три раза подряд. Секундой позже раздался один слитный звук взрыва, достаточно громкий и сильный, чтобы несколько пешеходов остановились.

— Садитесь в машину, — равнодушно сказал один из агентов. Одновременно он ловко залез рукой в поясную сумку Есильковой, вытащил оттуда станнер и кинул его своему ближайшему товарищу, даже не посмотрев, готов ли тот поймать его.

Есилькова якобы не поняла, что ее приглашают занять место в крытом автомобиле, и демонстративно развалилась на среднем сиденье открытой машины.

— Быстрее, — агент в сером костюме ухватился за ствол оружия Йетса, зажав его между наманикюренными большим и указательным пальцами. Он потянул станнер на себя, его коллеги отпрянули в стороны.

Йетс ухмыльнулся.

— Тебе он правда нужен, сынок? Бери, но если я сниму палец с курка, грянет взрыв, который разнесет весь квартал.

Двое ближайших агентов с проклятьями отскочили. Хватка серого костюма ослабла, а его рот приоткрылся на долю сантиметра. Йетс уронил станнер на колени Есильковой и уселся рядом с ней.

— Спасибо, что дала эту игрушку, — тихо сказал он ей. — Теперь она не понадобится.

— Поехали, — закричал с заднего сиденья серый. — Мы уже опаздываем!

Другой охранник запрыгнул на ходу, когда машина уже набирала скорость. Сзади в закрытый автомобиль торопливо забирались оставшиеся пять агентов.

Есилькова вздохнула. Держа станнер за рукоятку, она передала его назад через плечо, не оглядываясь. Поколебавшись секунду, агент забрал его.

— Не время играть с ними в игры, солдат, — усмехнулась она Йетсу, слегка отвернув лицо в сторону.

Йетс провел указательным пальцем вдоль ее шеи.

— Нельзя позволять им много, Соня, — сказал он с наигранной веселостью. — Иначе будет хуже.

Он обернулся и посмотрел на агентов, сидящих за ними. Их симпатичные молодые лица были так же напряжены, как лицо Есильковой в коридоре при аресте. Это будет ребятам хорошим уроком. Пусть учатся, как обращаться с бомбой, иначе в один прекрасный день будет слишком поздно.

В противоположном направлении без сирен и мигалки промелькнула патрульная машина: движения по коридору не было, и предупреждать было некого. Где-то далеко слышался унылый двухтонный вой — кто-то все-таки использовал сирену.

— А на переднем сиденье, — обратился к Есильковой Йетс, — был капитан Арамский из третьего сектора?

Он хорошо контролировал свой голос, но кулаки его сжимались и разжимались, словно он душил змею.

Впереди, вдоль куска коридора длиной в триста метров, внезапно погасло освещение. Три секунды машина ехала в темноте, а потом тускло засветился потолок. Встроенные ренио-кадмиевые источники могли работать годы без подзарядки. Может быть, спасатели с Земли оценят этот вид освещения, когда прибудут сюда, чтобы поинтересоваться, что же все-таки произошло с лунной колонией.

— Да, — ответила Есилькова тем же безразличным тоном. — Отличный офицер в те редкие дни, когда трезв, — она помолчала, потом добавила: — И мне кажется, я знаю остальных парней тоже.

Они были в гражданской одежде. Высокие и такие здоровые, что каждый занимал в два раза больше места, чем обычный человек. На коленях у них были квадратные металлические коробки с ручками.

— Это ваши! — воскликнул Йетс. — Они тебя послушались. Скрести пальцы на счастье.

— Это были охранники из советского посольства, комиссар, — неожиданно сказал сзади агент.

Йетс вздрогнул и обернулся к нему. Закрытая машина нагоняла их в пятистах метрах. Ее скорость — около пятидесяти километров в час — была необычна для лунной колонии.

— Спасибо, — сказал ему Йетс. — Ты, дружок, не скажешь, куда мы едем?

— Э-э, ну туда, где был ваш кабинет, комиссар. Мистер Маклеод не объяснил нам, зачем вы ему понадобились.

Удар, с потолка посыпалась пыль. На мгновенье автомобиль оказался в душном темном облаке. Фары на лунные машины не ставили, потому что коридоры освещались всегда, и в них не было нужды. В облаке пыли от фар толку все равно не было, но если погаснет все освещение…

— Сэр, моя фамилия Стюарт, — неожиданно добавил серый костюм.

— Джэб? — предположил Йетс.

— Джим, сэр, — преданно ответил Стюарт. — Джеймс Эвелл Браун Стюарт… Но я использую иногда инициалы вместо имени — Джэб.

— Прямо одна большая счастливая семья, — проворчала Есилькова.

Следовавший за ними закрытый автомобиль проезжал перекресток Н — 3. Из бокового коридора вылетел огненный зигзаг и коснулся машины. Все восемь встроенных в колеса двигателей одновременно взорвались синими вспышками. Горящий автомобиль остановился, и оттуда никто не вылез.

— Мы уже почти добрались до места, — заметил Йетс, отводя глаза в сторону.

И не только они.

— Говорила я тебе, что оно направляется сюда, — произнесла Есилькова с мрачным удовлетворением.

16. МЯТЕЖ РАЗВЕДКИ

Инструкция КГБ, которую Соня Есилькова изучала во время своей подготовки для работы на Луне, гласила:

«Главная трудность в борьбе с американской доктриной состоит в том, что американцы, как правило, не читают своих инструкций и часто не следуют своей собственной доктрине».

Эти слова пришли ей на ум, когда она, как преступница, ехала в машине американской разведки, а вокруг царил хаос. Доктрина в тот момент заключалась во взаимодействии между союзниками. Но американцы всегда в чрезвычайных ситуациях смотрели на Советы как на врагов. Даже статус ООН и заступничество Йетса не могли защитить ее от ареста.

А холеный молодой человек, который возглавлял арест, мог запросто застрелить ее, если бы не Сэм. Вернее, если бы не комиссар Йетс. Нельзя больше поддаваться фальшивому ощущению безопасности, что, если она спит с Йетсом, он может защитить ее. Американские чиновники ничем не отличаются от советских: дружба и любовь не дают никаких привилегий, ничего.

Как она могла это забыть?

Минский был прав. Она оказалась в центре событий — слишком близко, чтобы разглядеть проблему. Минский был всегда прав, иначе он бы не стал резидентом КГБ на Луне. В этом было мало хорошего. Ее близкие отношения с Йетсом и особое положение в глазах Шеннона только навредили ей. Как любой подвыпивший русский, она сама разрушила свою карьеру.

Жизнь — водка, водка — жизнь, чистая, без цвета и без запаха. Почему она всегда уступала Йетсу, его мальчишескому взгляду, когда он лез к ней под блузку?

Она больше злилась на себя, чем на американцев, воспользовавшихся ее глупостью. Гнев душил ее: если за этим не последует секс, то сойдет и насилие для разрядки.

Надо контролировать свое состояние, иначе произойдет конфликт, прямо здесь, среди врагов из ЦРУ, красивых парней в красивых костюмах.

Она смотрела в заднее окно на перевернутую горящую машину, где обугливались уже некрасивые американские оперативники. Потом Стюарт подвинулся и заслонил собою зрелище.

Больше смотреть было не на что, разве на Стюарта и его товарища. Эти двое здорово натренированы. Они расположились на сиденье так, чтобы пресечь любые попытки пленников к сопротивлению, например, если Есилькова вытащит откуда-нибудь ненайденное оружие и воткнет его в живот водителю. Или в горло. Или в ухо.

Она тряхнула головой и принялась смотреть вперед, предпочитая хаос, творившийся впереди, молчаливым фигурам американских оперативников. Она вспомнила изречение, предписываемое одному видному германскому военному: «Американская армия хорошо действует в военное время потому, что война есть хаос, а в американской армии хаос практикуется ежедневно».

Американской армии придется сегодня показать себя на Луне. Советские войска… если эту штуку можно забросать телами, начальство, не колеблясь, пожертвует всем контингентом, чтобы спасти колонию.

Даже явно параноидальный Минский, выдающийся полковник КГБ, не смог предусмотреть такого развития событии. Минский никогда не упоминал ни о врагах с других планет, ни об уничтожении неизвестного агрессора любой ценой.

Правда, когда она позвонила в штаб и подняла тревогу, ей сказали, что Минский оставил такой приказ: «Обеспечить сохранение в тайне сведений об оружии пришельцев любой ценой, желательно, чтобы американцы не знали об этом».

Минский никогда не считал, что дело может повернуться таким образом. Минский говорил ей, что из ее отношений с Йетсом не выйдет ничего хорошего, но Партия не возражала против секса, получая, благодаря ему, от Сони информацию об американцах. Минский говорил ей, что у нее еще будут проблемы с американцами из-за Шеннона. Минский говорил, что существует большая вероятность, что она окажется в такой вот машине, окруженная симпатичными молодыми людьми, от которых Йетс не сможет ее защитить.

Но Минский никогда не говорил, что пришелец приведет за собой своего могущественного врага, и что войска будут мобилизованы, и всем будет грозить смертельная опасность.

Но в конце концов КГБ часто говорило часть правды, необходимую только для получения нужных им результатов.

В тишине, нарушаемой лишь отдаленным воем сирен, она вспоминала, что Минский сказал ей.

Некоторые его предсказания полностью сбылись, а тогда она их не понимала. Минский сказал, что Султанян близок к решению, которое «даст нам в распоряжение море энергии и сделает СССР неуязвимым против империалистической агрессии США». СССР будет бесспорным владыкой не только окололунного пространства, но и всей вселенной.

Такие речи она слышала уже много раз в душных курилках по ночам. Разговоры о погодном оружии, неразрушимых системах связи, холодных взрывах, обменах энергии с другими измерениями; слухи о лучевых ружьях, замораживающих кровь во вражеских солдатах, разрушающих танки, корабли и самолеты с огромного расстояния.

Разговоры были всегда, но на самом деле ничего не происходило. На Шарушагане и других секретных объектах исследования велись с тех пор, как она была ребенком. Скалярные волны пронизывали всю вселенную, и целью Султаняна было найти им применение, на Западе считали, что скалярные поля представляют лишь академический интерес.

Но Султаняну так и не удалось получить потенциал А-вектора из скалярных полей. Сейчас он пытался сделать это с помощью Шеннона и его передатчика. Минский сказал, что если передатчик может быть построен, Советский Союз получит небывалое оружие, а США останутся за бортом, потому что они до сих пор обращали мало внимания на А-потенциал в своих исследованиях.

Тогда Есильковой были даны инструкции внимательно слушать все, что говорит пришелец, даже туманные намеки могут помочь Султаняну. Хорошо бы получить от Шеннона твердое доказательство, что оружие, основанное на А-поле, может быть действительно построено.

Доказательства были сейчас повсюду, они с легкостью разрушали колонию, словно она была сделана из папье-маше. И доказательства могли уничтожить все, прежде чем какая-нибудь из стран найдет против них защиту.

Неудивительно, что американцы потеряли голову. Но каждый раз, когда это с ними происходит, они рушат все вокруг. Стоит только вспомнить Вьетнам, Чили, Филиппины, Ливан, Кипр, Панаму — список бесконечен.

Она не имела права надеяться, что Сэм Йетс защитит ее. И она не может позволить себе оказаться на допросе у Тейлора Маклеода и его друзей. Ее уже дважды допрашивали — один раз в МВД, а другой раз в КГБ после раскрытия заговора африканеров. Она прекрасно знала, что молчать на таких допросах невозможно.

И хотя она знала немного, но информация, которой она владела о проектах Султаняна насчет А-поля и планах Минского, ни в коем случае не должна попасть в руки США.

Она искоса посмотрела на Йетса и коснулась его руки, крепко сжатой в кулак. Это могло показаться непрофессиональным, но ей нужна была просто человеческая поддержка. Ей надо было выразить то, что невозможно, запрещено говорить вслух.

И Йетс опустил голову, поймал ее ладонь в свою и сказал снова:

— Все будет хорошо, Соня, все будет хорошо.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — возразила она. — Ведь эта штука уничтожает все на своем пути.

— Она еще не уничтожила нас, малышка.

— Пока, — пробормотал товарищ Стюарта с заднего сиденья.

Есилькова обернулась, положила руку на спинку, а подбородок — на руку и улыбнулась им. Если они хотят поехидничать, что ж. Она не прочь.

— От имени моей страны выражаю вам соболезнование. Гибель ваших оперативников в машине потрясла меня.

— Спасибо, мадам, — ответил цэрэушник, который был младше по званию. — Однако еще рано надевать траурные платья, нам надо еще самим…

Стюарт толкнул его в бок.

— Инспектор Есилькова, может быть, вы знаете что-нибудь, что помогло бы нам справиться с нападением?

Этот вежливый вопрос совершенно взбесил Йетса. Он резко развернулся, едва не отломав переднее сиденье вместе с шофером, который стоически переносил все, сосредоточившись на управлении.

— Если бы она знала что-либо, разве она не сказала бы это сразу, а, сынок? Ты думаешь, ей не грозит та же опасность, что и всем? Или она едет в другой машине на пикник?

— Сэм, прекрати, — попыталась остановить его Есилькова.

— Черт, проклятые дурни, — злобно буркнул он и отвернулся. На шее у него вздулись жилы.

Она подвинулась к нему ближе и поудобнее устроила свою ладонь в его кулаке. При встрече с шестиногой тварью неудивительно, что человеку хочется быть с кем-нибудь вместе.

Сэм был мужчиной, ее мужчиной, хотя она не могла назвать его мужем. Она даже могла простить ему, что он был американцем, живым американцем, потому что скоро он может стать мертвым.

Точно так же, как она очень скоро может стать мертвой русской. Со спокойной уверенностью она взяла Йетса за подбородок, повернула его лицо к себе и поцеловала долгим поцелуем на глазах у американских оперативников. Пусть вносят это происшествие в досье, если досье не будут закрыты по причине смерти их владельцев к тому времени.

17. СМЕРТЬ ПО ПРИБЫТИИ

Кабинет комиссара Безопасности восемь лет назад располагался в другом месте. Теперь он занимал угловое помещение в одном из зданий комплекса ООН. Сэм Йетс постоянно злился: трудно было работать так далеко от подчиненных, но его сменщик — выходец из Северной Нигерии, представлявший не только Африку, но и весь исламский мир, был доволен. Ему было нужно много места.

Кабинет действительно был очень просторным. Йетс иногда думал, сколько еще помещений на Луне имеют достаточную площадь, чтобы в них поместился полностью экипированный хаммам.

Когда Сэм выпрыгнул из машины, которая еще продолжала медленно двигаться, он обнаружил, что дверь, выходящая на авеню Е, была заперта.

Черт, чему тут удивляться? Он же сам объявил метеоритную тревогу.

Стена была сделана из поляризованного акрила, а не из риголита, как обычно. Титановые ставни окон его кабинета были тоже закрыты. Первое, что приказал Маклеод, расположившись в кабинете комиссара Безопасности, — это закрыть ставни. (Кстати, кого как не себя теперь следует проклинать, что Маклеод принял участие во всей этой неразберихе с пришельцем?)