— Что? — От проницательных глаз инспектора не укрылось его отвращение.

Трэверз несколько раз смущенно откашлялся.

— По-видимому, легкий приступ клаустрофобии. У меня это также бывает от поверхностных спящих коконов. И еще — я совершенно не выношу запаха горелой чечевицы.

— Горелой чечевицы? — удивился инспектор. Трэверз с удовлетворением в душе отметил, что его августейший начальник слегка сбит с толку.

— Горелая чечевица, — выразительно пояснил он, решив извлечь максимальную пользу из этого. — Понимаете, они пахнут горелой чечевицей.

Инспектор вздрогнул, что было красноречивей всяких слов.

— И… сильно?

— Да, — прямо ответил Трэверз, собравшись с духом, чтобы отвести закинутый инспектором крючок. — Что, по-вашему, я должен был делать в подобной ситуации? Если Синдикат полагает, что в дальнейшем при необходимости Тарнхельмов можно будет собрать в одном месте вновь, боюсь, это будет несколько затруднительно — особенно если учесть, что мы уже отправили десятки Песочников на Христианин). Там был достигнут определенный прогресс. Именно этот опыт убедил Первого Наследника в полезности Тарнхельмов. Он сказал тогда, что есть разница в том, чтобы окончательно потерять Христианин), и в том, чтобы удержать ее под контролем.

— Мне известно, каковы там ставки, — быстро ответил инспектор. — Кроме того, я пользуюсь более свежей и полной информацией, чем вы. — Он потеребил свой широкий, украшенный дорогими камнями воротничок. — Первый наследник еще не изменил свое мнение о Тарнхельмах. Он сказал, что хочет получить какого-нибудь, чтобы самостоятельно оценить ситуацию.

Больше всего Трэверзу захотелось закричать, объяснить наконец Хилендеру, что вся идея использования Тарнхельмов была идиотской с самого начала, что Тарнхельмы являются самыми опасными и самыми страшными хищниками во всем космическом пространстве Синдиката, что однажды выпустив этого джинна из бутылки. Синдикат уже не сможет чувствовать себя в безопасности. Но из этого следовал логический вывод: первый наследник отчаянный идиот, после чего ему светила прямая дорога на Мусорные Поля Два. Конечно. Ошибка Сиггирта была ужасным местом, как и все объекты четвертого класса, но Мусорные Поля Два относились к классу шесть, а следовательно, были гораздо страшнее Лимбо или Дальнего Поста, относившихся к пятому классу. Ему пришлось призвать на помощь все свое дипломатическое мастерство, чтобы сохранить достоинство.

— Позвольте мне порекомендовать вам, — сказал он с необходимой почтительностью, — чтобы сюда был направлен беспристрастный наблюдатель. Персонал нашей станции уже разделился в оценках, и его мнение могло бы помочь разрядить обстановку.

— Это займет недели три, не меньше, — сказал Хилендер, в корне отвергая саму идею. — Вам надлежит приложить больше усердия, чтобы восстановить единодушие персонала. — Трэверз вновь оказался на крючке.

Он решил предпринять последнюю отчаянную попытку.

— А как насчет серии интервью — которые бы провел кто-нибудь из вашего штаба — со всеми нашими сотрудниками? Это позволило бы вам получить более достоверную картину.

Инспектор Хилендер, был старой лисой и умел обходить подобные штучки.

— Если из вашего доклада будет следовать, что это и в самом деле необходимо, мы так и поступим. В то же время мы продолжим подготовку транспортного корабля для перевозки Тарнхельмов, но задержим его отправку до тех пор, пока не наступит окончательная ясность. Корабли Данегельда не совершат посадки, прежде чем Кризисная ситуация не будет устранена. Нет нужды подвергать их излишней опасности, не так ли? — Он сделал соответствующий замечанию жест, и сеанс окончился с почти непристойной быстротой.

Трэверз так и остался сидеть в приемной, гадая, не было ли такое окончание сеанса оскорблением, адресованным лично ему. Он не мог отделаться от ощущения, что попался в капкан, несмотря на то, что в душе придерживался прямо противоположной точки зрения. И выхода из этого капкана, похоже, не было.

Через некоторое время его все там же обнаружила Рейган Кейр.

— Пора пить чай, — сказала она и внезапно обнаружила, насколько же он расстроен. — Что случилось, Кин? — Она почти никогда не называла его по имени, и это сразу привлекло его внимание.

— Первый наследник требует другой доклад. О Тарнхельмах. — Он заложил ногу за ногу, подперев щеку рукой. — Я ничего не смог сделать. Целый час я пытался втолковать ему, но все зря. — Свободной рукой он прикрыл лицо. — Никакого результата.

— Ничего, у тебя все получится. Тебе же всегда все удавалось. — Она уселась в кресло напротив него. — Я собиралась пить чай, но… если я могу тебе чем-то помочь…

Он тускло улыбнулся ей в ответ.

— Хотелось бы надеяться, но не могу поверить, что такое возможно. — Внезапно он поднял голову — по комнате прошло незаметное дуновение ветерка. Сквозняк? Или Бешеный Тарнхельм? Неужели Горо был прав? — Я сейчас приду на чай. Попроси Кройдона сделать заказ.

— Конечно, если ты желаешь, — неуверенно ответила она. Поднявшись, она добавила:

— Может встретиться что-то, что окажется мне не под силу; ну ты сам понимаешь, изменить что-нибудь, поднять закрытые регистры, так что мы могли бы… эээ, сохранить это в тайне.

— От Тарнхельмов? — спросил он, понимая, что пытается схватиться за соломинку, но не в силах сдержаться.

— Вполне возможно. Но не только от них. Кто знает, может быть, есть и другой канал утечки информации? — Она улыбнулась настолько осторожно, что это вообще нельзя было назвать улыбкой. — Если им помогает…

Трэверз нахмурился.

— Кто-то помогает? Ты всерьез думаешь, что кто-то из персонала станции может… помогать Тарнхельмам?

Ее лицо внезапно помрачнело.

— Да, ведь все мы так ненавидим их, не так ли?

Через два дня Трэверза срочно вызвал Горо Казаджио и предложил срочно встретиться с ним в спортивном зале, добавив, что им нужно переговорить с глазу на глаз.

— С глазу на глаз? — с сомнением произнес Трэверз. — Здесь?

— Конечно. Я тут нашел кое-что. Точнее не я, а Нугунда. Всего час назад.

— Хорошо.

С чувством внезапной слабости в пояснице Трэверз поднялся и задумался над тем, какой мундир приличествует одеть на подобную встречу — хоть какие-то правила приличия следовало соблюдать даже в столь экстраординарных условиях. Наконец он решительно выбрал из множества одеяний наименее броский рабочий ХУП и нацепил его через голову, даже не позаботившись надеть перед этим белый воротничок. По дороге в спортзал он размышлял, что же могло столь взволновать Горо, что он попросил Трэверза о встрече с глазу на глаз. Кто же все-таки беспокоил его больше: Тарнхельмы или кто-то из собственных коллег?

— Заходите, — произнес Горо, увидев в дверях босса. — Управляющий обещал провести здесь уборку, но я бы хотел, чтобы вы сами тоже взглянули на это. — Одет он был впопыхах и небрежно до необдуманности — даже не позаботился добавить украшения и знаки различия. Взяв Трэверза за руку, он потащил его за собой в дальний угол спортзала, где было свалено в кучу запасное оборудование. — Это за спайкбольной сеткой, — добавил он.

За неряшливо спутанной в моток сетью валялись обглоданные скелеты трех уки и двух хорридов.

— Они были убиты не так давно, — сказал Горо. — Чамбуло обнаружил их во время утренней зарядки и мигом сообщил мне. А я — вам. — Он подошел к остаткам трапезы. — У нас на станции по-прежнему не все в порядке; вам известно, как быстро Тарнхельм может превратить, подобную тварь в кучу обглоданных костей.

— Да, это произошло самое большее вчера, — сказал Трэверз, чувствуя что может не сдержать рвоты. — От каких именно костей так воняет серой?

— От хорридов. — Горо сделал шаг назад и глубоко вздохнул. — Я уже предупреждал вас, Трэверз, что на станцию проникли Тарнхельмы. — Он поднял глаза к потолку. — Может быть, они прямо сейчас парят над нашими головами, а мы не можем даже проверить это — без масс-детекторов.

— Но… — начал было Трэверз.

— …но это может поставить под угрозу сам договор и все остальное, — прервал его Горо. — Главе Семейства вряд ли понравится, если среди его войск появятся невидимые убийцы. — Он увидел, как тень промелькнула по лицу Трэверза, и недоуменно покачал головой. — Вы все еще не хотите верить в эту чепуху, не так ли? До сих пор думаете, что они будут заниматься лишь охраной и обороной? Трэверз, не будьте же идиотом! — Горо вскочил на ноги и отступил на шаг от шефа, не сводя с него глаз. — Семейство потеряло контроль над тремя богатыми планетами, перешедшими в собственность других семейств с тех пор, как нынешний Глава стал у руля. Это слишком много, чтобы быть простой потерей. Вы же понимаете, что это означает, не так ли?

— Наше семейство никогда не проводило агрессивную политику, — внушительно ответил Трэверз.

— Тарнхельмы нужны лишь в двух целях: чтобы преграждать путь чужим убийцам и убивать самим. Если Тарнхельмы, оставаясь невидимыми, смогут выполнять какую-то работу. Глава Семейства найдет им применение. Но ведь они не могут атаковать, оставаясь невидимыми. Значит, они будут заниматься шпионажем или контрабандой. — Он потер лоб. — А теперь вы знаете, что Тарнхельмы находятся здесь.

— Вы уверены, что эти твари были убиты на станции, а не принесены сюда потом? — спросил Трэверз. Доказать этого он не мог, но ужасный серный запах, исходивший от скелетов, наводил его на размышления.

— Кто мог принести их сюда? — удивился Трэверз. — И зачем? С какой целью?

Трэверз вздохнул и устало кивнул.

— В этом может быть определенный смысл, — уклончиво ответил он. — Ну что же, пусть их уберут. Полагаю, мне придется побеседовать со старшим Бешеным Тарнхельмом.

Для этого требовалось облачиться для выхода на поверхность и подготовить транспорт, чтобы добраться на нем до ближайшего поселения Бешеных Тарнхельмов.

— Скажи Чамбуло, чтобы он подготовил для меня багги и переводчика, а также чтобы один из лучших его людей отправился со мной в качестве водителя. — Ехать туда ему страшно не хотелось. Трэверз мог только мечтать, чтобы впредь ему ни разу не пришлось видеть Тарнхельмов.

— Как скоро? — поинтересовался Горо и обернулся, заслышав шаги приближающихся уборщиков. — Вон там. Вы не подойдете туда без противогазов.

Только одного из трех работников эти слова, казалось, позабавили, но когда через несколько минут в зал вошел Кройдон, он залился неудержимым хохотом.

Дорога к поселению Бешеных Тарнхельмов заняла большую часть дня; при этом были уничтожены два полных комплекта шин и один топливный модуль. К тому времени, как они добрались до поселения, у Трэверза болело все тело, он устал настолько, что с трудом смог выбраться из багги и почувствовал, что ему особенно трудно быть с Тарнхельмами вежливым и обходительным.

— Бешеный Семнадцать, — обратился он к первому Тарнхельму, выплывшему, чтобы поприветствовать его, надеясь, что он не ошибся в обозначениях степени на крыльях.

— Он/он спросил: «Что ты делаешь здесь, несчастный кучка дерьма», — сообщил переводчик Бингхам.

— Мне тоже очень приятно видеть вас, — пробормотал Трэверз, изо всех сил стараясь оставаться тактичным. — Может Сеньор Бешеный Тарнхельм побеседовать со мной?

— «Он/он поедает четвертый завтрак», — перевел Бингхам.

— Я подожду, пока он/он закончит, — сказал Трэверз, довольный, что не получил приглашения присутствовать на трапезе. Это зрелище в его теперешнем состоянии вынести было бы просто невозможно. Он дал знак Бингхаму следовать за ним. — Смотри внимательно, все запоминай, — сказал он ему. — Потом я потребую отчет.

Они трижды обошли поселение, прежде чем Сеньор Бешеный Тарнхельм выбрался из бесформенной груды шлаков, служивших ему хижиной, и направился к гостям, налету прочищая свои клыки.

— «Для меня большой сюрприз видеть вас здесь», — сказал переводчик, добавив от себя: — Кажется, он/он не очень большой любитель сюрпризов.

— Естественно, — ответил Трэверз. — Сеньор Тарнхельм, — сказал он, надеясь, что в его голосе не будут слышны нотки страха, — скажите мне: находится ли кто-нибудь из ваших Тарнхельмов на моей станции?

— А почему вы хотите это знать? — с легкой обидой ответил тот.

— Из чистого любопытства, — ответил Трэверз, пытаясь сохранять безразличный и беспечный вид. — Вы вполне могли захотеть узнать побольше о нас — мы ведь кажемся вам очень необычными.

— Конечно, там есть несколько, — сказал Сеньор Тарнхельм, явно не устыдившись столь откровенного ответа.

— Можете ли вы сказать мне, сколько именно и… — начал Трэверз, но был сразу же прерван.

— Никто не покажется.

Это была абсолютная правда, и Трэверз решил попытаться еще раз.

— Всего лишь несколько?

— Они находятся там, — сообщил Сеньор, издав недовольный звук, но ничем не показывая своего недовольства.

— Есть, — сказал Трэверз с прямотой, успокоившей его самого. — Я просто не знал об этом прежде. Я хотел бы удостовериться в том, что они наши гости…

— Они не гости, — последовал ответ. — Они в готовности. — Он/он указал на небо, где начинал собираться ночной грозовой шторм. — Все в готовности.

Слабая надежда, которую питал Трэверз, из-за которой отправился сюда, окончательно покинула его. Он понуро опустил голову, размышляя, как можно дипломатично ответить на столь откровенное заявление.

— Что вы имеете в виду? — спросил Трэверз. Ему была знакома теория, согласно которой Бешеные Тарнхельмы мигрировали, хотя еще никто, несмотря на многочисленные попытки, не смог подтвердить ее или опровергнуть. Он произнес про себя короткую молитву, обращенную к кому-то неведомому, чтобы странное поведение Тарнхельмов означало миграцию и ничего больше.

— В какой готовности? — спросил он.

— К отправлению. — Сеньор Бешеный Тарнхельм сделал известный Трэверзу грубый жест, а затем отдал несколько коротких четких приказов.

— Полагаю, нам нужно уходить. Менеджер Трэверз, — сказал переводчик. Он был не на шутку испуган. — Прямо сейчас.

— Столь бесцеремонно? — спросил Трэверз, мечтая в душе броситься прочь отсюда, не медля ни секунды.

— Да. — Он в мгновение ока влетел в багги и, борясь с нетерпением, ждал, пока Трэверз заберется вовнутрь вслед за ним. — Не выношу этих тварей, — сказал он, как только двери багги были надежно закрыты. — Ненавижу их.

— Как, собственно, и я, — утомленно произнес Трэверз, бессильно откинув голову. Он взглянул назад и увидел пару дюжин Бешеных Тарнхельмов, парящих как раз над тем местом, где багги находился всего несколько секунд назад. Нахмурившись, он пристально взглянул на них. — Ты не обратил внимания, это были он/она или она/она?

— А я не знаю, в чем разница между ними, — сказал Бингхам. — Что-то связанное с окраской спин, а?

— Да, — подтвердил Трэверз.

— Они могут быть… где-нибудь еще? Возможно, внутри помещений или где-нибудь еще в пределах поселения? — Багги въехал в гористую местность, и машину начало трясти и бросать из стороны в сторону. Они медленно продвигались в направлении долины, на которой располагалась станция.

— Да. — Трэверз понимал, что однажды нужно подчеркнуть свое начальственное положение, хотя и всячески пытался избежать этой задачи.

Некоторое время они ехали молча. Затем Бингхам неожиданно прервал молчание.

— Они уже уходят, не так ли, сэр?

— Да, — вздохнул Трэверз.

— Не знаю, как объяснить вам, насколько это опасно, — неуверенно произнес Трэверз, увидев перед собой на экране огромное лицо Хилендера. — Выпустить Тарнхельмов отсюда.

— Неуправляемых, жестоких убийц — вы это имели в виду? Без заключенных «на крови» договоров? О, я уже имею об этом представление, — произнес Хилендер язвительным голосом. — Не чересчур ли будет поинтересоваться, насколько много их ушло?

— Нет, и не чересчур будет поинтересоваться куда, — сказал Трэверз. — Мне известно, что они ушли на транспортные корабли, а значит, они были в состоянии обойти как наши масс-детекторы, так и другие средства контроля. — Возможно, правда, была и другая альтернатива, однако он не смог заставить себя произнести ее вслух.

— А что, если это сделал кто-то из персонала станции? — спросил Хилендер. — Или это не приходило вам в голову?

Трэверз на это ответил не сразу.

— Нет, не приходило. Я думал о Синдикате и о самих Тарнхельмах. Я думал о возможных конкурентах, которых мы не смогли обнаружить. Я думал о всех до последнего людях, поскольку они тоже члены семейства. Мне не хочется думать о том, что любой член другого семейства может оказаться таким недальновидным, чтобы спустить Тарнхельмов с цепи, поставив под угрозу весь Синдикат. Вот почему мне не хотелось думать о том, что это сделал кто-то из персонала станции. — Он прямо взглянул в свирепо смотрящие на него глаза. — Мне хотелось думать, что мы немного лучше, чем остальные. Тогда моя оплошность не была бы столь непоправима. Они уравняли бы друг друга. — Он поднялся с кресла и пошел прочь от экрана, не заботясь о том, насколько невежливо его поведение.

Ошарашенный Хилендер долго ничего не мог сказать в ответ.

— Напряжение оказалось слишком сильным для вас, — произнес он наконец, сокрушенно покачав головой.

— Да, вероятнее всего, это было слишком, — согласился Трэверз. — Эта планета, эта станция — всего чересчур. — Он выглянул в окно и увидел на небе мрачные тучи, среди которых сверкали молнии. Помолчав некоторое время, он добавил:

— Вы знаете, они все-таки отбрасывают тень. Я имею в виду Тарнхельмов. Их самих не видно, но они отбрасывают тень. Не забывайте об этом.

— Трэверз? — Голос Хилендера теперь совершенно не страшил его, и он вернулся к экрану. — Что вы делаете?

— Готовлюсь к вечеринке. Мы отправляем отряд за Кройдоном. Он однажды признался мне, что пошел бы на все, лишь бы выбраться отсюда. И похоже, он тогда не шутил. — Он подошел и встал прямо перед Хилендером. — Предупредите Главу Семейства, что у него возникла проблема, решение которой потребует уймы его личного времени.

Теперь Хилендер смотрел на него с явной обеспокоенностью.

— Послушайте меня, Трэверз. Вы провели на этой станции очень много времени и великолепно изучили Тарнхельмов. По-видимому, лучше будет, если вы немедленно отправитесь сюда и…

— Я думаю иначе, — сказал Трэверз, чувствуя абсолютное спокойствие. «Ну и ну, — подумал он, — я либо впервые по-настоящему здоров, либо впервые по-настоящему свихнулся — впервые за всю мою жизнь». — Вы использовали меня долгие десятилетия, но теперь это время прошло. — Он вздохнул. — Сейчас я оденусь для почетного чая, поздравлю моего изменщика-инспектора, затем хорошо поужинаю, а затем — отправлюсь на полночную прогулку.

— Вы шутите, — запротестовал Хилендер; его лицо приобрело фиолетовый оттенок, и выцветшие волосы стали легко различимы. — Вы просто не можете сделать это. Вам не позволено делать это.

— Могу. Моя жизнь прошла среди Тарнхельмов. А теперь вы можете сделать то, что считаете нужным. — Он сделал последний прощальный жест — впервые он получился у него грациозным и изящным — и выключил приемный экран.