ИНТЕРЛЮДИЯ

Адмирал Мейер разглядывал взлетно-посадочную полосу. Корабли самых разных размеров с четким интервалом в одну минуту поднимались и исчезали в багровом небе.

Халиане, отнюдь не побежденные, успели объявиться в соседних секторах Галактики, более того, количество кораблей у них не уменьшилось. Соседи Альянса тоже спешили нарастить свою военную мощь, не желая упускать открывающиеся возможности, пока силы Флота отвлечены на борьбу с новым противником.

Львиная доля Флота либо защищала границы, либо рыскала в поисках родных миров халиан. Прочие корабли людей можно было отыскать где-то на трассах между планетами Альянса. Число разведывательно-поисковых подразделений удвоилось, а поиски затерянных колоний стали приобретать характер какой-то почти маниакальной одержимости. Первые отчеты на эту тему уже лежали у адмирала на столе. Разведчики успели найти множество крайне странных планет, и многие из них могли внести значительный вклад в общее дело. Скоро Альянсу потребуются все ресурсы, которые только можно собрать.

На глазах у адмирала в небо поднялась очередная эскадрилья разведывательных кораблей. Статистика утверждает, что один из них не вернется, пропадет где-то среди бесчисленного множества неисследованных звезд в пределах контролируемой Альянсом окружности диаметром в три тысячи световых лет.

Адмирал Мейер поднял стакан мичиганского вина и отсалютовал. Ящик этого славного напитка ему вчера прислал Смайт в честь победоносного сражения при Вифезде. Обращаясь к удаляющимся кораблям, адмирал произнес традиционный на его родной планете тост:

— Удачи! И пусть вас направляют боги!

Челси Куин Ярбро. ДУРГСКИЙ ХАДЖИТ

С тех пор, как Небесная Река перенесла нас от Источника в эти места, мы шли тропами, предписанными нашими древними законами, свято почитая Писание, этот дарованный нам кладезь премудрости и залог благоденствия. Мы ступали этими тропами со времен Основания и не уклонялись от них, как и было предписано, ибо делать меньшее означает подвергать опасности нашу жизнь — жизнь каждого из нас.

Дни нашего прибытия теряются в глубокой древности, но семьи высших каст Дурги, известные на протяжении более ста поколений, ведут свое происхождение от тех самых Основателей, имена которых можно найти в Священном Реестре Пассажиров — части Священного Писания, рассказывающей о годах Основателей. Писание говорит, что года эти были даже старше, чем поход по Небесной Реке, протекающей от Ганга к Дурге и Обителям Богов. Полное число лет, указанное в Тексте на момент начала похода, составляет две тысячи сто сорок четыре. Мы знаем, что прожили здесь, на Дурге, дольше, чем пребывали у Источника, возле Святых живительных вод Ганга. В том Святом месте мы провели очень недолгое время, а затем отправились в путь по Небесной Реке.

Хотя кое-кто на протяжении многих столетий и утверждал, что это только мистическая цифра, не имеющая отношения к реальному времени, люди сведущие говорят, что к ней подобает относиться как к точной дате, ибо точность особо подчеркивается в Священных Руководствах По Эксплуатации. Высказывалось также мнение, что в том благословеннейшем из мест годы исчислялись не так, как теперь. Но как бы то ни было, дату эту никто никогда не подвергал сомнению, ибо она помечена буквами «н.э.»и потому известна как Не Подлежащая Экзаменации.

В Контрактах сказано, что время от времени нас будут посещать Посланцы Источника, дабы направлять и помогать в трудах наших. Эти Воплощения Высших Богов должны руководить нашим совершенствованием в этом мире и рассудить, когда мы станем достойны припасть к Источнику, ибо Древнейший Текст обещает, что все мы к нему вернемся.

Но время шло, и многие впадали в отчаяние и предавались странным культам, ибо сменилось уже множество поколений, а Посланцев все не было. Ни единое Божественное Воплощение не посетило нас, дабы наставить на путь истинный. Представители высших каст-говорили, что это оттого, что для Богов время не имеет значения, а вечная битва, которую Они ведут между собой, продолжается и поныне. Древнейший Текст, Бевед Хаджит, повествует о множестве войн между Богами и Их вечном противостоянии. Сказано, что по Небесной Реке мы отправились в эпоху бедствий, когда Ганга послала в такие же путешествия тысячи своих детей. Но что с ними стало — известно лишь Богам.

Поэтому три года назад, когда Посланцы наконец появились, все касты Дурги охватило ликование и священный ужас. Эти Воплощения сошли на землю возле Кела, одного из трех городов, которые должно перестраивать. Большинство представителей высшей касты утверждало, что это потому, что Кел — их главный город. Но служители храмов не были столь уверены и провели долгие часы в медитации и ученых изысканиях по поводу сего великого события.

Писец храма Аджны начертал на бумаге все слова, услышанные через Шкатулку Духа; Дух этот Знал языки всех стран или, по крайней мере, претендовал на такое знание. Посланцы узнавали через него множество разных вещей, в том числе могли понимать и речь писца.

И вот Посланец, державший Шкатулку Духа, обратился к писцу с такой речью:

— Мы прибыли от имени… — далее следовало имя прежде неизвестного нам Бога, которого звали Флот или как-то похоже, — …в поисках затерянных колоний с Земли.

— Мы не терялись, — ответил писец. — Это Дурга, на которую послала нас Ганга, Мать всего сущего.

— Они выглядят людьми, командир, — сказал один из Посланцев, сопровождавших Его. В руках Он держал два Атрибута, но мы не ведали их прежде.

— Можно ли определить происхождение этого языка? — обратился Посланец, которого называли Командиром, к своему подчиненному.

— Можно попробовать, — ответил подчиненный. — Запишем образцы разговора и посмотрим, что по ним смогут определить специалисты Центрального архива.

Писец Аджны понял, что первый Посланец — очень важная персона, ибо лишь к воплощениям Высших Богов обращаются со словом «Командир». Он также почувствовал, что одна из причин Их появления — войны между Богами, поскольку одеты эти Посланцы были явно в доспехи. Писец знал, что к таким Высшим Существам не дозволяется обращаться с вопросами, и в почтительном молчании ожидал, пока Они вновь заговорят с ним.

— Что это за место? — пожелало через некоторое время узнать Воплощение, именуемое Командир.

Но писец Аджны, конечно, понимал, что его проверяют, поскольку Божественное Воплощение Командир, разумеется, знал, где находится.

— Это город Кел, заново отстроенный лишь три года назад. Он перестраивался уже двести девять раз.

— Вот это — город? — спросил подчиненный.

— Кел — один из трех великих городов, которые должно перестраивать, — сказал писец.

— Должно перестраивать… — повторил Командир, подчеркивая важность этого повеления Богов. — Как думаешь, каковы тут остальные, а, Спандрил?

— Не хотелось бы гадать, сэр, — ответил тот.

— Думаю, это стоит выяснить, — сказал Командир и вновь обратился к писцу храма Аджны. — Нас прибыло шестеро. Есть ли поблизости кто-нибудь из вашего начальства?

— Здесь, в Келе, проживают представители высших каст, а в храмах — служители Богов. Для каждого из них было бы огромной честью, если бы вы заговорили с ним, Командир. — Писец соединил все семь своих пальцев на уровне четвертого сустава, поднял руки ко лбу и низко поклонился, выказывая величайшее почтение.

— Странно он выглядит, а? — спросил подчиненный Командира.

— Вы Зиви или Вишна? — осмелился спросить писец и тут же низко склонился, касаясь головой колен, от стыда за величайшую ошибку, которую совершил.

— Меня зовут Хордер, и со мною, кроме Спандрила, еще пятеро, — сказал Командир, оглядывая стены Кела. — Ты только вообрази подобную жизнь!

— И впрямь не очень-то веселое местечко, — проговорил подчиненный.

— Лучше оставим свое мнение при себе, Спандрил. Нам может понадобиться помощь этих… людей. — Командир, назвавший себя Хордером, подошел к писцу, которого била крупная дрожь, ибо писец читал о своенравии и непостоянстве Богов.

— Скажи мне, о Командир, о Хордер, что должен я сделать — и я тут же брошусь исполнять Твои приказания, — пролепетал писец, по-прежнему склонившись, в глубочайшем поклоне, лелея надежду, что Воплощение Бога не поразит его на месте за совершенную дерзость. Имени этого Воплощения писец никогда прежде не слышал. А это означало, что либо родился новый Бог, либо у тех Богов, что упоминаются в наших Священных Текстах, есть и другие, неведомые еще лики.

— Мне надо поговорить со здешним руководством, — Шкатулка Духа издавала звуки, напоминавшие птичье карканье, но все же не переставала улавливать и передавать слова. Очевидно, воплощение Божества в Шкатулке Духа не желало утруждать себя принятием более привычной формы, что вводило писца в недоумение, ибо он ни разу не слышал о том, чтобы Боги выбирали столь необычную внешность.

— Представители наивысшей касты собираются каждый вечер на закате солнца принести жертвы Дурге, дабы Она была благосклонна, пока к нам обращен Ее Мрачный Лик. — Писец вновь склонился в поклоне и стал ожидать Их решений.

— У нас есть еще пара часов, сэр, — сказал Спандрил. — Можно связаться с Флотом и доложить о находке.

— Хорошая мысль, — отозвался Командир. — Ты, — обратился он к писцу, — скажи своему начальству, что мы скоро вернемся. Нам нужно… отправить донесение.

Писец не вполне понял, последние слова, но задать еще один вопрос не решился. Поэтому он разогнулся и, поклонившись вторично, ответил:

— Исполню, о Хордер.

— Чего это он?

— Вы же знаете, каковы все эти дикари, сэр, — откликнулся Спандрил, глядя на колесницу, в которой они спустились с Небесной Реки. — Все шиворот-навыворот понимают.

— Думаешь, нам что-нибудь угрожает? — спросил Командир Хордер, пристально разглядывая писца, продолжавшего под этим взглядом сгибаться все ниже и ниже, демонстрируя свою покорность. Писцу хотелось верить, что Бог не испепелит его в приступе мимолетного каприза.

— Сомневаюсь, сэр, — ответил Спандрил. — Этот тип ведет себя слишком подобострастно, чтобы решиться причинить нам зло. Он навел на писца один из своих невиданных Атрибутов.

— Возможно, — сказал Командир Хордер, отступая на несколько шагов. — Скажи им, что мы вернемся незадолго до заката.

— Самый благоприятный час, — осмелился произнести писец, склоняясь ниже, чем когда-либо прежде.

— Да, — подтвердил Командир Хордер не очень уверенно. — Прикрывай тылы, Спандрил.

Он повернулся к колеснице, помощник последовал за Ним. Но прежде чем войти в колесницу, Командир еще раз взглянул на писца:

— Нас будет четверо.

— Собираетесь оставить кого-то на борту? — спросил помощник.

— На всякий случай, — загадочно ответил Бог Хордер. — Неизвестно, что нас ждет в этом странном месте и… — дальнейшее оказалось непонятно, ибо Шкатулку Духа вновь убрали в колесницу, и ее слова оборвались. Писец поспешил прочь от колесницы и, добравшись до своего храма, пал ниц перед самой большой статуей Бога Аджны. Некоторое время он предавался молитвам и медитации, а затем, в соответствии с полученным приказанием, отправился передать весть представителям наивысшей касты. Писца встретил и с большим вниманием выслушал сам Адми.

— Который из Богов прибыл?

Писец поднял голову и обратился к Адми:

— Он назвал себя Хордером, а при обращении его зовут Командиром. Это несомненно один из Высших Богов. Он сказал, что прибыл от имени Флота.

Адми взглянул на своих товарищей — на тридцать одного представителя наивысшей касты, происходивших по прямой линии от Основателей. В Священном Реестре Пассажиров указывается их более двухсот, но жизнь на Дурге нелегка, и за прошедшее время многие роды пресеклись. Теперь высшая каста Кела состояла лишь из тридцати одного человека, которым слишком хорошо известно, как быстро тают их ряды. И хотя все они могли припомнить, что когда-то их было больше, сами представители наивысшей касты более чем кто-либо были озабочены собственной малочисленностью.

— Этот Бог, — сказал Адми, — что он нам предлагает?

— Он этого не сказал, — сообщил писец.

— Разумеется, этого не дОлжно спрашивать, пока мы не узнаем, кто Он такой, — сказал Дерир — столь глубокий старик, что не мог уже сидеть прямо; спина его год за годом все больше и больше сгибалась. — Поступить иначе означает призвать на свою голову неисчислимые бедствия.

— Дерир прав, — сказал Казей, — кем бы ни был этот Бог, Он не окажет нам Своих благодеяний, пока мы не научимся правильно понимать Его сущность.

На груди Дерира перекрещивались четыре шнура, скрепленные древним медальоном, передававшимся в его семье из поколения в поколение со времен Основателей. Предназначение его давно уже было забыто, но благодаря древнему происхождению медальон глубоко почитался.

— Возможно, ты прав, — отозвался Адми, глава высшей касты до конца года, — не следует действовать опрометчиво, а не то придется об этом пожалеть.

— Дело еще и в том, — заговорил Газили, считавшийся самым удачливым из наивысшей касты, поскольку у него родилось семеро детей, — что мы принадлежим Дурге. У Дурги множество Лиц, и будем надеяться, что Она станет обращать к нам лишь самые благосклонные из них, ибо Она не прощает грехов. — Все присутствующие представители наивысшей касты кивнули, а писец храма Аджны склонил голову, зная, что ему не подобает говорить иначе, как отвечая на вопросы.

— Повтори-ка еще раз, что этот Бог, этот Хордер, сказал о своем происхождении, — спросил Мутали, подняв свою седую голову и оглядывая собрание.

— Он сказал, что прибыл от имени Флота, — ответил писец.

— Флот, — задумчиво проговорил Мутали, — если б мы знали это слово, то понимали бы, с чем имеем дело. Он взглянул на остальных, и все неторопливо кивнули в знак согласия.

— Флот означает «быстрый», — осмелился вставить писец.

— Да, значит, этот Бог пришел от Быстроты, — сказал Адми. — Быстрота. Странный Атрибут. И притом весьма выразительный.

Он приблизился к алтарю у двери, простерся ниц и стал творить молитвы, ибо даже представителям наивысшей касты предписаны Бесконечные Молитвы, которые надлежит петь всю жизнь.

— Флот. Быстрота. Скорость, — произнося эти слова, Дерир загнул три из семи своих пальцев. — Какой из Богов выбрал бы эти Атрибуты для своего Воплощения? Это совсем не то, чего мы ожидали.

— Промысел Божий предугадать невозможно, — заметил Мутали, — ожидать от Богов что-то определенное, значит, чтить Их не так, как надлежит чтить Богов.

Все присутствующие выразили согласие.

— Когда Они собирались вернуться? — спросил Газили. — К этому моменту мы должны подготовить встречу.

— Незадолго до захода солнца, — ответил писец. — Они будут говорить с вами.

Представители высшей касты пребывали в куда большей тревоге, чем им хотелось бы признать. Один из присутствующих поднялся, приблизился к алтарю и присоединился к Адми. Заунывный напев Бесконечных Молитв наполнял теперь комнату.

— Заход солнца приближается, — объявил из дальнего конца комнаты самый молодой из собравшихся, юноша хрупкого сложения по имени Тэло. — Что мы должны делать?

— Готовиться, — ответил Безин. — Нам оказывает честь Бог, Который есть Флот, и мы должны выказать свое понимание и свою признательность.

— На сколько это не оскорбит Дургу, — напомнил Газили. — Это место принадлежит Ей, а мы — Ее народ и обязаны чтить Ее прежде всех прочих Богов. Она — Мать всего сущего.

Вся наивысшая каста вновь выразила единодушное согласие, вскинув руки в ритуальном жесте понимания и одобрения. На писца никто не обращал внимания, пока наконец снова не заговорил Безин:

— Надо послать за жрецами. Мы нуждаемся в их руководстве, — он говорил решительно, и вся Дурга будет вечно чтить его память за эту настойчивость. Без того озарения, которое позволяет жрецам вести людей по пути истинному, мы могли бы принять ошибочное решение и навечно лишились бы милости Дурги во всех Ее Проявлениях.