«17. ТАДЕУШ БЕРТИНГАС: ОТЧАЯННЫЙ ЗАМЫСЕЛ»

Любой, кто хоть раз совершал путешествия за пределы своей планетной системы, моментально узнает ощущение нуль-перехода. Когда физические размеры тела во время инверсионного коллапса уменьшаются до некой определенной величины, центральная нервная система мгновенно на это реагирует. Во время межзвездного прыжка — и это было доказано, хотя выводы ученых кое-кто и оспаривал — человек какой-то момент находится в состоянии клинической смерти.

Это чувство было знакомо Бертингасу, хотя он испытывал его только в противоперегрузочной сетке на борту корабля. Он никогда не совершал гиперпространственных переходов стоя и никогда не совершал их внутри здания. В результате он с размаху уселся на пол. В следующую секунду Мора Костюшко вышибла из него дух, приземлившись прямо ему на живот.

Здание штаб-квартиры Кона Татцу тряслось и ходило ходуном. На лицо Бертингаса сыпались с потолка струйки гипсовой пыли. В одном углу кабинета часть лепнины — резная цветочная гирлянда и поддерживающий ее гипсовый ангел — рухнула на пол. Экран головизора на стене раскололся, и посыпались искры.

Гиблис явно перепугался: он рычал и щелкал зубами.

— Что это было? — спросил Бертингас. — Землетрясение?

Пэтти Фиркин, которая тоже упала на пол, села и замотала головой.

— Мы прыгнули! Ей-богу, мы прыгнули! — с восторгом сказала она.

— Куда это?

— Недалеко, — ответил Фоллард, который сидел за столом. — Примерно на пятнадцать километров вверх по долине. Всего-то.

— Это еще зачем? — спросил Бертингас.

Он снял с себя Мору и положил ее на пол, но все-таки продолжал обнимать ее одной рукой — чтобы та чувствовала его поддержку и защиту.

— Боюсь, это секретная… — начал было Фоллард.

— Клянусь искалеченной Кали! — заорал на него Бертингас. — Мы оставили яму шириной девяносто метров в самом центре Мейербера. Даже этот болван Регис Салли поймет, что случилось. Так что нечего темнить и напускать секретность. Давай выкладывай: зачем ты это сделал?

— В последнем рапорте службы наблюдения говорилось о неопознанном аэрокаре, который приближался к зданию. Наши аналитики предположили, что эта машина могла преодолеть систему защиты и доставить к зданию атомную бомбу.

— Она что, взорвалась?

— Не знаю, я успел добраться до выключателя, и здание провалилось в гиперпространственную дыру еще до взрыва… Черт, я запутался! Откуда мне знать, взорвалась эта бомба или нет?

Двустворчатые двери кабинета с грохотом распахнулись, и на пороге появились трое охранников Кона Татцу, вооруженные пульсаторами.

— У вас все в порядке, сэр? — спросил один из них, старший по званию.

— Травм нет, легкие ушибы. Ничего серьезного.

— Очень хорошо, сэр.

— Она взорвалась? — повторил Бертингас, на этот раз обращаясь к охранникам.

Те уставились на него, не понимая, о чем он спрашивает.

— Бомба в Мейербере. Та, которую нацелили на нас. Давайте узнаем, существует ли еще город — и правительство Скопления тоже.

Три головы повернулись к Фолларду.

— Сделайте это, но осторожно. Используйте легенду, разработанную на случай исчезновения нашего здания.

Все трое кивнули и исчезли.

— У вас есть легенда? — съязвил Бертингас. — Интересно, смогу ли я в нее поверить? Что-нибудь вроде блуждающей черной дыры, которая взяла, да и встретилась нам совершенно случайно. Кстати, ты что, ждал гостей?

— Конечно, — ответил Фоллард. — Это же ты их привел. Куда бы ты ни пошел, Тэд, за тобой всюду следуют убийцы.

— Я слышал слово «предатель». Но кого я, скажи на милость, предал? Я обладаю — мы с Морой обладаем — секретными сведениями о боевом флоте Хайкен Мару. Но это не делает меня предателем Хайкен Мару. И не делает меня предателем Пакта. — Он метнул свирепый взгляд на Террела Туэйта.

— Прямо перед прыжком, — произнес Фоллард, — ты говорил что-то насчет действий, которые можно предпринять. Всегда существует то, что любой из нас сможет сделать. Что ты хотел этим сказать?

— Ну-у… — Тэд порылся в памяти. — Если во всем этом деле и существует общее звено, так это Хайкен Мару. Элидор, генеральный представитель Хайкен Мару, пытался меня завербовать. Помнишь тот день, когда я рухнул в озеро возле Дворца? Это он попытался убить меня, когда я отказался сотрудничать с ним, я в этом уверен. Хайкен Мару инвестировала огромные капиталы в Скопление Арахна. Конгломерат пустил там корни глубже, чем здесь, на Авроре.

— Итак, ты имеешь в виду, что они объединились со Спайлом? — быстро подхватила Мора.

Тэд подумал и отрицательно покачал головой.

— Нет, это скорее отвлекающий маневр. Спайл, разумеется, человек амбициозный, но он слишком неуравновешенный, чтобы суметь захватить и удержать Высокий трон. Элидор старается вовсю, чтобы поставить на секретарство этого самого Виллема Боркинга.

— Или чтобы он получил трон Высокого секретаря автоматически, после того как Спайл развяжет гражданскую войну, — сказал Фоллард.

— И как Спайл это делает? — спросил Бертингас.

— Он начал достаточно грамотно, — заметил Туэйт, — применил классический метод внезапного нападения на базу Джемини. Отправил туда целый флот торговых судов, переделанных в боевые корабли. Но если рассуждать здраво, Спайл не сможет победить в открытом сражении объединенные силы Скопления и Космического флота. В конце концов он проиграет.

— Но как далеко он успеет зайти? — настаивал Бертингас. — Смотри, какой ущерб он нанес Джемини. Он зайдет так далеко, как ему позволит Хайкен Мару.

— Если только… — подсказал Фоллард.

— Если только мы не вмешаемся. Немедленно. Отсечем эту третью военную силу от ее источника.

— Я не могу начать наступление на Арахну! — воскликнул Туэйт. — Это развяжет ту самую гражданскую войну, которой добивается Элидор.

— Не на Арахну. Настоящие изменники — это Элидор и Хайкен Мару. Я бы сказал, надо поднять карающий меч на Батавию. Не позволить ей снарядить новые вооруженные корабли.

Туэйт прищурился и посмотрел на него.

— Немного амбициозно, не так ли? Нам понадобится гораздо больше огневой мощи, чем я в данный момент имею под руками.

— Мы можем обратиться к Диндыме и к вооруженным силам Скопления под его началом, — указал Бертингас. — У них есть корабли.

— Немного. И не слишком хорошие…

Фиркин кивала головой в раздумье.

— Нам нужен план скоординированной атаки, — сказала она. — Надо побольше узнать про оборонительные устройства на острове и получше определить их системы снабжения. Хайкен Мару предусмотрительно разместила свою штаб-квартиру в другом полушарии и полностью контролирует ближайшие точки перехода в гиперпространство. Там их не достанешь.

— Тогда мы ударим по ним с орбиты.

— Та же проблема: нечем, нет кораблей.

Фиркин поджала губы.

— Твой план, Тэд, — это нарушение прав частной собственности. Пакт очень строго определил правила торговли. Корпорации ведут собственный бизнес. Нам потребуются неоспоримые доказательства их измены, иначе губернатор Салли не позволит использовать вооруженные силы Скопления.

— Как насчет снабжения оружием без экспортной лицензии?

— Уверена, что формулировки лицензий Хайкен Мару составлены так тщательно, что исключают всякие обвинения в чем бы то ни было.

— Из того, что вы все тут наговорили, — надменно произнесла Мора Костюшко, — я поняла одно: все вы — бесхребетники какие-то. Если вы хотите остановить Хайкен Мару — сделайте это. Если вы победите, губернатор найдет для вас любое оправдание. Если вы проиграете, тогда Боркинг займет Высокий трон, и мы все окажемся в луже.

Туэйт разглядывал носки своих ботинок.

— Что ж, в чем-то вы правы, — сказал он.

— Халан, — повернулся Бертингас к своему другу. — У Кона Татцу действует своя собственная юридическая система. Ты формально являешься одновременно и судьей, и Большим жюри — если я правильно запомнил одну из наших пьяных бесед.

— Ну, пожалуй, да…

— Можешь ты подготовить какие-нибудь судебные постановления, предписания о задержании, повестки, санкции на арест — ну, что там еще требуется, какие документы… Что-нибудь для владельцев частной корпорации, надлежащим образом зарегистрированной под названием «Батавия», с требованием «выказать надлежащее усердие и немедленно прекратить любые действия, прямо или косвенно связанные с установлением боевых орудий на космические корабли общегражданского назначения, равно как и продажу оснащенных таким образом кораблей без специального на то разрешения, выданного органами управления»— и т.д., и т.п. Можешь?

— Полагаю, что да. Но как ты собираешься заставить их подчиниться такому судебному постановлению?

— При помощи армии, — улыбнулся Тэд.

— Это как же?

Бертингас указал инопланетян, сопровождающих Фиркин.

— Нет-нет, что вы, сэр, — робко произнес один из сатиров.

— Только не мы, сэр, — сказал другой рекрут с мохнатыми ногами.

Гиблис что-то прорычал и злобно уставился на него.

— Вы подписали контракт, — сказал им Бертингас. — Значит, обязаны исполнять приказы и действовать в соответствии с распоряжениями вашего командира… То есть меня.

— Мы и в самом деле не очень готовы вести бой, сэр.

— Но кажется, вы неплохо все усваиваете. Мне так показалось, по крайней мере.

— Все не так просто, сэр.

— Пэтти, они умеют развертывать боевой строй? Будут они стойкими под огнем? Они могут сражаться?

Крепкая коренастая женщина прищурилась и посмотрела на троих инопланетян. На какой-то миг она сделалась тем самым полковником, которым она и была при других обстоятельствах.

— Некоторые будут. Большинство будет.

— В таком случае, Халан, мы выполним твои постановления — или разнесем остров вдребезги, пытаясь это сделать.

— А Дейдра Салли прекрасно разберется во всех наших уловках. Она скатает меня, тебя, Кона Татцу и весь твой департамент в маленький плотный шарик и вручит всех нас на серебряном подносе прямо в руки взбешенного Валенса Элидора. Чтобы тот поступил с нами, как ему заблагорассудится.

— Нет, она этого не сделает, — произнес Тэд и мрачно улыбнулся. — У нее не останется выбора.

— Откуда ты знаешь?

— Да уж знаю.

Серый грузовичок, который вышел из гаража, расположенного прямо в здании Кона Татцу, приземлился на посадочную площадку сто двадцать третьего этажа. Обычно обслуживающий персонал площадки приветливо встречал такие машины и охотно оказывал помощь их водителям. Однако этот грузовик, с эмблемой в виде двух молний на борту, был похож на те, в которых, по мнению большинства людей, перевозили заключенных из тюрьмы в Нижние лагеря. Такие машины обслуживающий персонал старался вообще не замечать.

Пролетая над центром города, Тэд отыскал взглядом яму на том месте, где раньше находилась штаб-квартира Кона Татцу. Яма представляла собой огромную правильную полусферу. Солнце все еще высушивало остатки влаги из почвы и спекало землю на дне ямы в сухие коричневые комья — за исключением тех мест, где из оборванных труб хлестала вода. В центре ямы виднелись квадраты — остатки чисто срезанных инверсионным полем свай, которые здесь, в мягком грунте речной долины, приходилось забивать в скальное основание — каким бы оно ни было на планете, состоящей из легких минералов. Тэд мельком увидел оборванную канализацию, электрический кабель и коммуникационные световоды, концы которых висели в воздухе.

Невозможно вернуть здание Кона Татцу назад. Это совершенно исключено. Скорее всего, придется бросить на произвол судьбы эту груду камня, стали и гипса, что находится сейчас далеко в долине, эту яму закопать и выстроить новые хоромы.

Да, в хорошую историю вляпался Фоллард, только чтобы защитить его! Бертингас почувствовал благодарность — а у любого заговорщика это самая вредная для здоровья эмоция.

На подлете Тэд задействовал анонимный ПИР грузовичка и дал Джине сигнал. И вот она появилась на площадке, постояла в нерешительности, разглядывая машину, а затем забралась внутрь.

Он немедленно взлетел и принялся кружить над городом. Джина долго молчала и даже не поворачивала в его сторону голову.

— Мы все думали, что ты мертв. Или в тюрьме, — наконец сказала она.

— Знаю. Это было бы самым лучшим вариантом кое для кого… Кстати: как директор Прейз воспринимает мое исчезновение?

— Он ходит и улыбается. Конечно, он и раньше постоянно улыбался, но сейчас он просто цветет от счастья. Он говорит, что ты был хорошим парнем, но что он найдет тебе достойную замену.

— Может, он ее уже нашел?

— Ходят слухи…

— Кто это?

— Я. Но это только слухи. Болтовня за чашкой кофе. Да ты и сам знаешь, как это бывает.

— Конечно. — Тэд помолчал, затем заговорил снова: — Может, мне лучше вернуться?

— Ты имеешь в виду?.. Ну, я тебе не конкурент, права качать не буду. Я буду с тобой работать. Я не уверена, что справлюсь с такой ответственной работой, как твоя…

— Я ценю это, Джина. Правда… Как отреагирует Прейз, если я вернусь?

— Думаю, будет разочарован.

— Все же я его единственная ниточка к тем рекрутам, которых он так сильно хотел иметь, не так ли?

— Кажется, он потерял интерес ко всему этому.

— А-а-а. Просто как занятие для плохого мальчика в Бюро. Классический политический гамбит.

Джина кивнула, затем посмотрела на него.

— Ты похудел. Посерьезнел. Стал уверенней в себе.

— Когда в тебя постоянно стреляют и не попадают, поневоле станешь. Как однажды сказал сэр Уинстон Черчилль… Мы все еще получаем средства для финансирования тех тренировочных лагерей, правильно?

— Да, директор, кажется, забыл перекрыть этот денежный канал.

— Небрежное обращение со средствами Бюро. Не похоже на него. Можешь прикрыть меня с тыла и продолжать качать деньги? Не обращая внимания на то, что скажет или сделает директор?

— Полагаю, что смогу. Если только Прейз не отдаст мне прямой приказ закрыть базу. Или пока он не начнет сам выяснять, куда это уплывают средства… А что? Тебе нужны деньги?

— Нет, мне нужны базы, войска и полное снаряжение для них — на какое-то время. Невзирая на желания Прейза.

— У тебя неприятности?

— С самого начала, Джина. У нас у всех неприятности. Если я правильно понял, эти инопланетные — извини, состоящие из представителей других рас — войска могут оказаться единственными, кто встанет между Пактом и всеобщей гражданской войной.

— Я сделаю все, что смогу.

— Хорошо. Мне нужно кое-что еще. — Он запустил руку во внутренний карман кителя и вытащил пачку исписанных от руки листков. — Ты помнишь нашу беседу — кажется, это было так давно — насчет Хайкен Мару?

— Думаешь, я смогу когда-нибудь ее забыть?

— Нет, разумеется, нет. Мне нужно сделать прямо сейчас то, о чем мы тогда говорили. В этих записках излагается общая идея и подтекст, который должен прозвучать. Все остальное — на твое усмотрение. Ты знаешь, как с этим справиться. Имена зашифрованы — на случай, если кто-нибудь вытащит у тебя эти листки. Скажу только, с чего тебе начинать: считай, что ты получила эти записки из Дворца. Тогда тебе все станет ясно.

— Из Дворца… Это опасно, Тэд.

— Конечно, опасно. Я же сказал: мы — единственные, кто стоит между Пактом и хаосом. Будь осторожна.

— Ты, должно быть, очень доверяешь мне. После всего…

— Разумеется, я тебе доверяю, — сказал Тэд.

«У меня нет другого выхода», — подумал он.

Бертингас снизился и посадил грузовичок на улице, рядом со станцией монорельса, ведущего к Правительственному блоку. Обратно Джина доберется сама.

— Будь осторожна, — сказал он, — но не слишком нервничай. Мы же с тобой всегда знали, что ты можешь сделать то, чего я, как более заметная фигура — а теперь еще и в бегах — никогда бы не смог сделать лично. Верно? И к тому же ты всегда можешь выйти сухой из воды.

Она кивнула.

— Если кто-нибудь спросит — ты меня не видела, ничего обо мне не слышала, искренне желаешь моей смерти и хочешь занять мое место. Поняла?

Джина попыталась улыбнуться и не смогла. В последний раз она обняла Тэда, притянула к себе и поцеловала. Тэд опять ощутил странную сладость ее губ, словно в плавильном тигле сплавили, а затем остудили бронзу и серебро. Он ответил на ее поцелуй.

Наконец она отпустила его.

— Ты тоже береги себя, — сказала Джина и выскользнула из кабины.

Тэд нажал на газ, пропеллеры загудели, и поток воздуха растрепал прическу Джины и закрутил ее юбку. Джина помахала Тэду рукой, повернулась и пошла к станции монорельса.

Пэтти Фиркин выглянула из-под брезента, убедилась, что Джины в кабине грузовика уже нет, и перебралась на то сиденье, которое только что покинула Джина.

— Ты гладко все это проделал, Бертингас, — сказала она, устраиваясь поудобнее.

— Да-а, слишком гладко.

— Думаешь, она все это сделает?

— Конечно. Ради меня — сделает. Потом будет расследование. Ее схватят. И люди, которые станут ее допрашивать, будут не такими мягкими, как Фоллард. Ее разорвут на куски. И она об этом знает. И тем не менее она сделает то, что я прошу.

— Нам больше и не надо, Тэд.

— Ради этого проклятого Богом Пакта.

— Именно ради проклятого Богом Пакта, — эхом отозвалась Фиркин. Она машинально потерла предплечье, где — Бертингас знал — была тонкая красная линия кольцевого шрама.

«18. ВСЕ СРАЗУ: СМЯТЕНИЕ»

Комплекс, где размещалось командование вооруженных сил Скопления, поражал воображение.

Пока Террела Туэйта пропускали через главный вход, предназначенный для посторонних лиц, вели по отделанным хромированной сталью и гранитом коридорам, проводили идентификацию голоса, идентификацию радужной оболочки глаза, проверяли отпечатки больших пальцев и отпечатки мизинцев, проверяли кровь и просвечивали рентгеном тело, он спокойно отмечал те способы, которыми люди Диндымы пытались произвести на него впечатление. Однако его ощущения были иными.

Первое — это ощущение полной изоляции. Его не давал ни один кабинет или даже этаж Правительственного блока. И ни одно вспомогательное строение возле Дворца, который сам по себе являлся просто нагромождением стекла и стали, не давало такой изоляции. И ни один особняк наподобие здания Кона Тащу, с резьбой по камню и гипсовой лепниной, не казался командованию Скопления достаточно надежным.

Нет, нужно было взять несколько сотен гектаров холмистой местности к северу от города, обнести их колючей проволокой, установить электронные системы обнаружения и начать строительство собственных зданий.

Сами эти здания тоже впечатляли. Их внешний облик, как случайно узнал Туэйт, был скопирован с какого-то аббатства начала второго тысячелетия до эры Пакта. Аббатство это находилось на Земле, на территории бывшей Франции. Все размеры аббатства умножили на 2, 471 — но почему взяли именно этот коэффициент, никто толком не знал. На Земле стены зданий были сложены из квадратных блоков темного камня. При новых, увеличенных размерах архитекторам пришлось установить каркас из стали и бетона, затем облицевать его полированным гранитом изнутри и снаружи. Там, где не хватило камня или не справились каменщики — там узорчатые башенки, резные карнизы и фронтоны были воспроизведены в соответствии с оригиналом из хромированной стали. Эффект от подобного смешения стилей был прямо противоположным ожидаемому: ощущение суровости, жестокости, грубости, мрачности — в общем, всего того, что напоминало об обитателях этого строения — играющих в войну солдатах.

Третьим было ощущение вздорности. Туэйт предъявил на входе свои документы со всеми электронными кодами. Взятие пробы костного мозга — крайне болезненная процедура — ничего бы не решило и не добавило.

Пройдя с полмили под солидной охраной внутри «аббатства», Туэйт вошел в приемную генерала Диндымы. И вот уж его-то кабинет и был по-настоящему грандиозным — куда там до него бальному залу Халана Фолларда. Да что там грандиозным — просто необъятным!

Офис командующего располагался в том месте, где в старом аббатстве стояла главная часовня — или правильно сказать: главный собор? Колонны из камня и металла уходили ввысь сразу за инкрустированными дверями, и смыкались под сводами, и очень напоминали деревья на планетах с низкой гравитацией. Украшение на дальней стене, однако, было подлинным произведением искусства. Сделанный из светлой древесины барельеф изображал какую-то ритуальную пытку. Это впечатляло. Барельеф был очень красивым, но подробней рассмотреть его мешал толстый слой пыли.

Перед барельефом находилась плита из черного камня, которую поддерживали бронзовые фигурки: тринадцать бородатых старцев, закутанных в хламиды. Полониус Диндыма использовал эту плиту как свой рабочий стол. Туэйт знал, что внутри плита была пустой и в ней находилось множество сложного оборудования: ПИР — имитатор боя, компьютер системы космического слежения, планшеты тактических голограмм, курсовой куб пространственного контроля — и все это для того, чтобы отслеживать каких-то четыре жалких эсминца и бомбардировщик, который никогда не покинет пределы системы, кроме как на буксире.

«Ну, ну, — укоризненно сказал себе Туэйт. — Соблюдай приличия. Окажи старику почет и уважение».

— А, Террел! — Диндыма приподнялся с кресла, чтобы поприветствовать гостя.

— Генерал! Как замечательно, что вы нашли время принять меня, несмотря на прискорбно короткое уведомление с моей стороны.

— Благодарю, — вежливо кивнул пожилой генерал. — Всегда готов оказать любезность собрату по оружию.

— Спасибо. Больше чем любезность — на этот раз.

— У вас ко мне есть какая-то просьба?

— О нет. Я пришел поблагодарить вас за быстрый отклик.

— В отношении?..

— А! Этот кабинет имеет защиту от подслушивающих устройств, не так ли? Даже самых близких помощников и адъютантов время от времени следует подозревать в шпионаже. Все эти колонны и укромные уголки, — Туэйт обвел рукой огромный кабинет, — должно быть, напичканы микрофонами?

— Мы осматриваем и проверяем их ежедневно. — Генерал набрал в грудь воздуха и громко чихнул. — Не волнуйтесь насчет своих секретов. Давайте, выкладывайте их!

— Да, разумеется. Я насчет ваших приготовлений по оказанию помощи Космическому флоту в его защите против нашего общего противника.

— Ну конечно, никаких проблем в отношении «общего противника», вы сказали? Кто бы это мог быть?

Туэйт опустил голову и посмотрел на генерала исподлобья.

— Вы ведь получили секретные приказы от ее превосходительства, правда?

— Гм, разумеется. Могу заверить вас — мы получили самые теплые… Секретные приказы? Да, но… Гм… Нет. Никаких секретных приказов.

— А! — Туэйт притворился, что смущен, прикрыл глаза рукой, опять открыл и улыбнулся: — Должен сказать, я восхищен вашей выдержкой, генерал, и вашей верностью канонам секретности. Вы показали мне, что значит быть преданным своему долгу.

— Вы слишком добры ко мне, Террел. Я уверен, здесь какая-то ужасная путаница. Как результат появления нового главы администрации во Дворце. Скажите мне, если бы я получил такие приказы, знал бы я тогда этого «нашего общего противника»?

— Разумеется, сэр. Вы бы просто кипели энтузиазмом.

— Кипел? Да! — Генерал почти что захлопал от радости в ладоши. — Ну а теперь — предположим, что произошло недоразумение из-за этих штатских в администрации… Не могли бы вы немного просветить меня относительно этого противника?

— Конечно. Это военный объект.

— Ага! Военный. Как раз по нашей части. Укрепленный?

— Кое-кто может сказать, что да.

— Его можно подавить тактическими силами?

— Вполне.

— Есть ли у объекта название?

— Есть.

— Можно его узнать?

— Хайкен Мару.

— Хайкен… Нет-нет, это невозможно! Ее финансовая и торговая деятельность является основой экономики Скопления.

— Так же как ее гнусное предательство может разрушить это Скопление, — парировал Туэйт.

— Я уверен, губернатор показала бы каким-нибудь спосо…

— Губернатору в эти непростые времена приходится действовать в определенных рамках.

— Конечно, конечно. Хайкен Мару, говорите? Да-а, никогда бы не подумал. У вас, разумеется, есть доказательства?

— Десять кораблей уничтожены или повреждены во время массированной атаки. Все признаки указывают, что Хайкен Мару несет за это ответственность. Мы даже захватили пленных.

— Пленных?

— Они оказались очень разговорчивы.

— Гм, да… Наша помощь, капитан первого ранга, в данных обстоятельствах будет сравнительно невелика. У нас есть четыре порядком изношенных эсминца и один планетарный бомбардировщик, чьи возможности далеки от желаемых…

— При нынешнем кризисе каждый род войск служит в меру своих возможностей, генерал. Мы должны использовать все возможности до конца даже тогда, когда нам остается только капитулировать перед превосходящими силами противника.

— Да?.. Хорошо сказано, капитан первого ранга! Без гипердвигателя, однако, наша «Брошь Шарлотты» будет просто неподвижной целью на орбите. Менее эффективна, чем даже ваша база Джемини — прошу прощения за печальную ссылку, но такова правда.

Туэйт мрачно кивнул.

— Так что вы сами видите… — Генерал хлопнул себя ладонями по коленям.

— На этот раз объект не более подвижен, чем «Брошь», сэр.

— А? Нечто вроде линии Мажино, этот ваш укрепленный объект?

— Наподобие.

— И под контролем Хайкен Мару?

— Именно.

— Существует только один подобный объект во всем Скоплении, который соответствует описанию. Наверняка губернатор не предлагает…

— Не в открытую. Пока нет.

— Она даст добро, когда это потребуется? — Генерал пожевал губами.

— Меня заверили в этом.

— Тогда я займусь подготовкой соответствующего плана действий. Во имя нашей взаимной обороны.

— Превосходно, генерал.

Туэйт достаточно разбирался в политике, чтобы не давить дальше. Он быстро встал, поклонился и направился к выходу.

— Одну секунду, капитан первого ранга! — окликнул его Диндыма. — Что, если нам придется встретиться с превосходящими силами? Капитуляция, даже на почетных условиях, не предусмотрена Уставом вооруженных сил Скопления.

— Что ж, генерал, — ответил Туэйт, остановившись всего лишь в трех метрах от двери, за которой его задница будет в безопасности. — В таком случае мы все воспользуемся привилегией не дожить до пенсии. Честь имею, сэр!

— Попробуй еще раз.

Пэтти Фиркин просунула руки в игровые перчатки-манипуляторы, присоединенные к имитатору боя, и начала собирать наземные силы. В голографическом пространстве, которое контролировал ПИР, видны были стены и башни крепости. Когда-то ее форма повторяла естественные очертания береговой линии острова, появившегося в результате обмеления внутреннего моря Палаццо, но теперь крепость представляла собой сплошь прямые линии и установленную под углом, для рикошета снарядов, броню. Многоугольные бастионы и высокие сторожевые башни, навесные бойницы и выступы стен заходили далеко в воду, и от этого береговая линия походила на зубастую пасть. Батавия сплошь состояла из стальных башен и редутов.

Или, правильнее, такой изображал Батавию их имитатор боя, который использовал планы крепости столетней давности, найденные в архивах Кона Татцу.

Пэтти предприняла клещевой подход, разделив свои войска на две бригады, и повела одну через наземный мост — который, несомненно, будет заминирован. Другая бригада предприняла воздушную атаку на небольшой высоте. Обманный маневр, отход, бой.

Плазменные установки на мосту открыли перекрестный огонь и уничтожили треть атакующих. Компьютер окрашивал «убитых»в желтый и голубой цвета. Но это будет плоть и кровь — или какая там жидкость содержится в телах церниан, сатиров и гиблисов, — когда придет время драться по-настоящему.