Из материалов его дела, представленных калифорнийской полицией, а может, и по фотографиям, сделанным во время наружного наблюдения, они знали, как он выглядит. Они знали о его личных качествах из перехваченных разговоров на телефонных мостах и из материалов Секретной службы. Должно быть, они шли за ним по пятам по всей стране, по следам улик, оставленных на его пути. Но какие бы следственные мероприятия они не провели, ясно было одно: эти агенты знали его очень близко. Как человека, а не как хакера. Это было странное чувство. Молодые ребята, которых Par никогда раньше не встречал, болтали с ним о последнем видео Майкла Джексона, словно он был их соседом или приятелем, вернувшимся из другого города. Затем они отвезли его в другой район, в полицейский участок, чтобы заполнить очередные бумаги, необходимые для экстрадиции.
      Это место очень отличалось от роскошных офисов World Trade Center. Par разглядывал облупившуюся серую краску на стенах и полицейских, печатающих двумя пальцами на электрических пишущих машинках по методу «найди-и-стукни», – и ни одного компьютера в пределах видимости. Копы не приковали Par’а к столу. Он был в самом сердце полицейского участка, и у него не было ни единого шанса сбежать.
      Когда детектив, которому поручили Par’а, отошел от своего стола минут на десять, Par заскучал. Он начал перебирать папки с другими делами на столе детектива. Это были серьезные дела – мафия и отмывание доходов от продажи наркотиков – дела, которые имели отношение к ФБР. Эти люди выглядели неприятно.
      В тот же день Par ненадолго появился в суде, лишь для того, чтобы получить направление в тюремный комплекс на Манхеттене, известный как Tombs, где ему предстояло дожидаться, пока власти Калифорнии не заберут его.
      Par провел в Tombs почти неделю. На третий день он уже лез на стены. Его словно похоронили заживо.
      Всю эту неделю Par почти не имел контакта с другими человеческими существами – страшное наказание для того, кто нуждается в постоянном притоке свежей информации. Он ни разу не выходил из камеры. Надзиратель просовывал поднос с едой в его камеру, а затем забирал его.
      На шестой день Par съехал с катушек. Он закатил истерику, начал кричать и колотить в дверь. Он проклинал надзирателя и кричал, что хочет выбраться отсюда к гребаной матери. Охранник сказал, что посмотрит, сможет ли он перевести Par’а на Рикерс-Айленд, в известную нью-йоркскую тюрьму. Par’у было все равно, хоть на Луну, лишь бы выбраться из одиночного заключения.

:)

      Если не принимать во внимание серийного убийцу, северный изолятор на Рикерс-Айленд был значительно приятнее Tombs. Par’а запирали в камеру только на ночь. Днем он мог свободно бродить по двору изолятора вместе с другими заключенными. Некоторые из них были здесь потому, что власти не хотели помещать их вместе с закоренелыми преступниками; другие оказались в изоляторе потому, что, возможно, были невменяемы.
      Это была невероятная смесь. Пожарник, ставший специалистом по краже драгоценностей. Колумбийский наркобарон. Хозяин автомастерской, который скупил больше трехсот краденых автомобилей, разобрал их, затем снова собрал и продал как новые. Человек, убивший гомосексуалиста, пытавшегося его соблазнить. Faggot Killer, как его называли в тюрьме, не собирался никого убивать, просто ситуация слегка вышла из-под контроля. Когда он пришел в себя, ему грозило двенадцать лет тюрьмы за убийство.
      Par не был в восторге от знакомства с убийцей, но он нервничал из-за того, что может случиться с молодым человеком в тюрьме. Если он станет изображать дружбу с Faggot Killer’ом, всем все будет понятно. Кроме того, парень вроде выглядел нормально. Ну, до тех пор, пока ты не смотрел на него не так, как следует.
      В первый же день Par познакомился и с Кентукки, человеком с дикими глазами, который представился, сунув в руки хакеру скомканную газетную вырезку и сказав: «Это обо мне». Статья под названием «Голоса велели ему убивать», описывала, как полиция задержала серийного убийцу, который считался ответственным как минимум за десять убийств. Кентукки рассказал Par’у, что последней жертвой была женщина, и он написал имена пришельцев, управлявших им, кровью этой женщины на стене ее квартиры.
      Специалист по драгоценностям попытался предупредить Par’а, чтобы тот держался подальше от Кентукки, потому что тот продолжал регулярно входить в контакт с пришельцами. Но было слишком поздно. Кентукки решил, что ему не нравится молодой хакер. Он начал орать на Par’а, затевая драку. Par стоял, растерянный и ошеломленный. Как вести себя с разъяренным серийным убийцей? И какого черта он оказался в одной тюрьме с этим маньяком? Это было чересчур.
      Бывший пожарный поспешил к Кентукки и попытался успокоить его, разговаривая как можно мягче. Кентукки сверкал глазами в сторону Par’а, но перестал бесноваться.
      Через несколько дней Faggot Killer пригласил Par’а сыграть в «Башни и Драконы». Это было интересней, чем смотреть весь день ток-шоу по телевизору, и Par согласился. Он подсел к складному столику, где Faggot Killer разложил ставки.
      И вот Par, двадцатилетний компьютерный хакер из Калифорнии, принц сетей Х.25, принялся играть в «Башни и Драконы» с грабителем ювелирных магазинов, убийцей-гомофобом и безумным серийным убийцей в тюрьме Рикерс-Айленд. Par поймал себя на том, что очарован сюрреализмом ситуации.
      Кентукки сам влез в игру. Он начал с того, что стал убивать домовых.
      – Я возьму свою алебарду, – начал Кентукки с улыбкой, – и зарублюэтого гоблина.
      Следующий игрок готовился сделать свой ход, но Кентукки перебил его.
      – Я еще не закончил, – медленно сказал он, и дьявольская ухмылка проступила на его лице. – Я разрублю его на куски. И разрежу его. Кровь будет повсюду.
      Лицо Кентукки напряглось от удовольствия. Трое остальных игроков нервно вжались в свои стулья. Par посмотрел на Faggot Killer’a тревожным взглядом.
      – И я воткну нож в его сердце, – продолжал Кентукки, и его голос становился все громче от возбуждения. – Кровь, кровь, всюду кровь. И я беру нож, и кромсаю его. И кромсаю, кромсаю, кромсаю.
      Кентукки отскочил от стола и принялся размахивать в воздухе рукой с воображаемым кинжалом, не переставая вопить: «Кромсаю, кромсаю, кромсаю!»
      Затем Кентукки вдруг затих. Все за столиком оцепенели. Никто не смел пошевелиться из опасения, что он опять выйдет из себя. Желудок Par’а подкатил к горлу. Он попытался прикинуть, сколько времени ему потребуется, чтобы выскочить из-за стола и убежать в дальний конец комнаты.
      В оцепенении Кентукки отошел от столика, уперся лбом в стену и начал что-то бормотать. Грабитель медленно приблизился к нему и немного поговорил с ним успокаивающим тоном, прежде чем вернуться к столу.
      Один из охранников услышал шум и подошел к ним.
      – С этим парнем все в порядке? – спросил он указывая на Кентукки.
      «Смотря что ты под этим разумеешь», – подумал Par.
      – Оставьте его в покое, – сказал грабитель охраннику. – Он разговаривает с пришельцами.
      – Ладно, – охранник повернулся и вышел.
      Каждый день медсестра приносила Кентукки специальные лекарства. Большую часть времени Кентукки проводил как в тумане, выпив свою порцию ужасной вонючей жидкости. Но иногда он припрятывал лекарство, чтобы продать его другому заключенному, у которого появлялось желание вырубиться на день-другой.
      Те дни, когда Кентукки продавал лекарство, были ужасны. В один из таких дней он попытался убить Par’а.
      Par сидел на металлической скамье, разговаривая с другими заключенными, как вдруг почувствовал, что кто-то обхватил его рукой вокруг шеи. Он попытался обернуться, но не смог.
      – Ну вот. Сейчас я покажу тебе, как я убил вот так же одного парня, – прошептал Кентукки Par’у.
      – Нет-нет, – начал было Par, но бицепс Кентукки сдавил его кадык. Par почувствовал себя словно в тисках.
      – Да. Вот так. Я сделал это вот так, – сказал Кентукки, напрягая мускулы и откидываясь назад.
      – Нет! Слушай, не надо. Все нормально.
      Par едва дышал. Он судорожно молотил руками перед собой, но ничего не мог поделать.
      «Вот и все, – подумал он. – Мне конец». «Хакер убит маньяком в Рикерс-Айленд». «Голоса велели мне сделать это».
      Вездесущий грабитель подошел к Кентукки и принялся нашептывать ему на ухо, чтобы тот отпустил Par’а.
      Затем, когда Par уже попрощался с жизнью, грабитель оттолкнул от него Кентукки.
      С этого дня Par никогда не забывал садиться спиной к стене.
      После почти месячного заключения Par’у сообщили, что за ним приехал офицер из службы шерифа графства Монтеррей, чтобы забрать его в Калифорнию. Par был не против экстрадиции, особенно после того, как он увидел изнанку тюрем Нью-Йорка. Встреча с федеральным прокурором Нью-Йорка тоже помогла ему прояснить ситуацию.
      Визит в Генеральную прокуратуру США в Нью-Йорке стал настоящей головной болью для Ричарда Розена, который снова взял дело Par’а. Они не собирались сотрудничать. Они разыгрывали «Королеву на день».
      Способ, с которым они вступили в переговоры с Розеном, напомнил ему старую американскую телеигру с таким названием. Ведущий шоу выдергивал какую-нибудь невинную душу прямо с улицы, усаживал на роскошный трон, задавал вопросы и вручал призы. В каком-то смысле прокуратура тоже собиралась усадить Par’а на трон и задать ему множество вопросов. По окончании этой свободной беседы предполагалась раздача призов. Тюремные сроки. Штрафы. Приговоры. Они считали, что надо сделать именно так. Никаких гарантий. В конце шоу они решат, сможет ли Par претендовать на снисхождение.
      Par знал, что им было нужно. Они хотели получить от него улики против ребят из MOD. Но у него и не было ничего подобного. Положение было тухлым, поэтому Par решил не противиться возвращению в Калифорнию. Там не может быть хуже, чем в Нью-Йорке, с его полоумными зеками и злобными федеральными прокурорами.
      Офицер из офиса шерифа Монтеррея приехал за Par’ом 17 декабря 1991 года. Следующие несколько недель Par провел в калифорнийской тюрьме. Он делил камеру с мексиканскими драг-дилерами и другими мафиози, но в конце концов понял, как вести себя с этими людьми. В отличие от многих в Рикерс, они не были оцепеневшими лунатиками, болтающими невесть что.
      Ричард Розен снова взял дело Par’а, несмотря на то, что Par уже однажды подвел его. Par считал, что это очень великодушно с его стороны. Но Par и не подозревал, какую услугу оказывает ему Розен, до тех пор пока не наступил день суда.
      Par позвонил Розену из тюрьмы, чтобы поговорить о деле. У Розена была для него важная новость.
      – Признай себя виновным. Ты должен признать свою вину по всем пунктам, – сказал он Par’у.
      Par подумал, что у Розена поехала крыша.
      – Нет. Мы можем выиграть, если ты признаешь себя виновным, – заверил его Розен.
      Par ошарашенно присел с трубкой в руке.
      – Доверься мне, – сказал адвокат.
      Дотошный Ричард Розен нашел сокрушительное решение.

:)

      Par признал себя виновным 23 декабря 1991 года по двум пунктам обвинения в суде по делам несовершеннолетних графства Монтеррей. Он признал все. Без разбора. Да, я Parmaster. Да, я взламывал компьютеры. Да, я украл тысячи номеров кредитных карт из компьютера Citibank. Да, да, да.
      Казалось, что с юношей происходит катарсис, но причиной было то, что Par знал – у Розена в рукаве есть сильный козырь.
      Розен ускорил слушание, чтобы быть уверенным, что дело будет рассматриваться в суде для несовершеннолетних, где Par мог надеяться на более снисходительный приговор. Но спешка Розена не означала, что он был небрежен. Когда он буквально под микроскопом в очередной раз изучал дело Par’а, он обнаружил, что в официальных документах датой рождения его подзащитного значилось 15 января 1971 года. На самом деле Par родился несколькими днями раньше, но в офисе окружного прокурора об этом не знали.
      По калифорнийским законам под юрисдикцию суда по делам несовершеннолетних попадают граждане до 21 года. Но суд будет рассматривать дело и вынесет приговор только в том случае, если преступление было совершено до 18 лет, а во время рассмотрения дела и оглашения приговора обвиняемому еще не исполнилось 21 года. Par должен был предстать перед судом 13 января, но 8 января Розен заявил, что дело провалилось. Когда заместитель окружного прокурора Дэвид Шотт [David Schott] спросил, почему, Розен взорвал свою бомбу.
      Par’у уже исполнился 21 год, так что суд по делам несовершеннолетних больше не имел власти для вынесения приговора. Кроме того, в Калифорнии дело не могло быть перенесено в суд для взрослых, если ответчику уже был предъявлен иск в подростковом суде. По букве закона дело должно быть закрыто.
      Заместитель окружного прокурора был потрясен. Он брызгал слюной и сыпал проклятиями. Генеральная прокуратура переменила оригинальные обвинения с уголовных на административные. Они собрались на совет. Как это могло случиться? Par был в розыске.Он бегал больше двух лет от проклятой Секретной службы, дьявол его раздери. Ни за что – НИ ЗА ЧТО – он не должен был уйти безнаказанным из зала суда.
      Суд попросил Par’а назвать дату его рождения. Быстрая проверка его водительских прав в департаменте регистрации транспортных средств показала, что Par и его адвокат сказали правду. Так что Par вышел из здания суда совершенно свободным.
      Оказавшись на улице, Par подставил солнцу лицо. Солнце казалось чудом после почти двух месяцев в трех разных тюрьмах в противоположных концах страны. Гулять было прекрасно. Он просто бродил по улицам и был абсолютно счастлив.
      Несмотря на все это, Par так и не смог перестать бежать.
      С того момента, как он вышел свободным из окружной тюрьмы Салинаса в Калифорнии, он продолжал колесить по стране, нанимаясь на временную работу то здесь, то там. Ему было очень тяжело находиться подолгу на одном месте. Хуже всего было то, что с ним начали происходить странные вещи. Точнее, они с ним всегда происходили, но с каждым месяцем они становились все более странными. Его восприятие реальности изменилось.
      Сначала был инцидент в комнате мотеля. Когда Par в одном из своих трансамериканских путешествий остановился в Las Vegas Travelodge, то услышал, что кто-то ходит по комнате под ним этажом ниже. Par напряг слух. Казалось, что этот человек разговаривает с ним. Что он хотел сказать ему? Par не мог разобрать ни слова, но чем больше он слушал, тем сильнее убеждался в том, что человек стремится что-то сообщить лично Par’у, но не хочет, чтобы его услышал кто-то еще. Это было большое разочарование. Как Par ни старался, как он ни прикладывал ухо к полу и к стене, он так и не смог ничего разобрать.
      Сюрреалистические переживания продолжались. По словам Par’а, путешествуя по Мексике, он почувствовал себя очень странно и как-то после полудня решил обратиться за помощью в американское консульство. Но все в консульстве повели себя очень странно.
      Они попросили у него какие-нибудь документы, и он дал им свой бумажник. Они взяли его карточку социального страхования и калифорнийское удостоверение личности и велели подождать. Par подумал, что они собираются ввести его данные в компьютер. Пока он дожидался ответа, его ноги начали дрожать и он затрясся всем телом. Это была не минутная легкая дрожь, его било, как в лихорадке, словно он сидел в эпицентре землетрясения. Это испугало Par’а. Сотрудники консульства в изумлении вытаращились на него.
      В конце концов он престал трястись. Вернулся сотрудник консульства и попросил его уйти.
      – Здесь никто не сможет вам помочь, – заявил он Par’у.
      Почему консульский чиновник говорит с ним в таком тоне? Что это означает– Par должен уйти?Что он на самом делехочет этим сказать? Par не мог понять его. Появился еще один сотрудник. Он подошел к Par’у с наручниками. Почему все ведут себя так странно? Это компьютер.Может быть, они обнаружили дополнительную информацию рядом с его фамилией в этом компьютере.
      Par попытался объяснить им ситуацию, но работники консульства явно не хотели его понимать. Он стал рассказывать им, как он два с половиной года скрывался от Секретной службы, но получил в ответ лишь еще более подозрительные взгляды. Пустые лица. No comprehende. Чем больше он объяснял, тем более непроницаемыми становились их лица.
      Чиновники сказали ему, что на сегодня приемные часы консульства закончились. Он должен покинуть здание. Но Par подозревал, что это была лишь отговорка. Через несколько минут появился мексиканский полицейский. Он поговорил с одним из консульских, который передал ему, как показалось Par’у, пачку песо, обернутых полоской бумаги.
      В консульство вошли еще двое полицейских. Один из них подошел к Par’у и крикнул: «Вон!» Но Par не ответил. Тогда мексиканские полицейские схватили его за руки и за ноги и вынесли из консульства. Par был потрясен и возмущен, и когда они пересекали порог консульства, он закричал.
      Мексиканцы посадили Par’а в полицейскую машину и отвезли его в участок, где он провел ночь.
      На следующий день его отпустили. Он бродил по городу, пока снова не уперся в консульство Соединенных Штатов. Знакомый сотрудник консульства подошел к нему и спросил, как он себя чувствует.
      Par сказал: «ОК».
      Затем Par спросил у чиновника, не может ли тот помочь ему добраться до границы. Чиновник сказал, что может. Через несколько минут белый микроавтобус подобрал Par’а и доставил его к пограничному пункту. Когда они приехали, Par спросил у водителя, не мог бы он дать ему два доллара, чтобы Par мог купить билет на поезд. Водитель дал ему два доллара.
      Par сел на поезд, не имея никакого понятия о том, куда он направляется.
 
      Theorem дважды приезжала в Калифорнию к Par’у в 1992 году, и их отношения продолжались. Par пытался найти работу, чтобы получить возможность вернуть Theorem $20 000. Такая сумма набралась за то время, пока он был в бегах и под судом. Но устроиться на работу было очень трудно.
      Никто не горел желанием нанять его.
      – У вас нет компьютерных навыков, – говорили ему. Он спокойно объяснял, что, напротив, у него, конечно же, есть компьютерные навыки.
      – Что ж, скажите, какой университет вы закончили?
      Нет, он получил свои компьютерные знания не в университете.
      – Хорошо, в каких компаниях вы приобрели ваш опыт работы?
      Нет, он получил свой компьютерный опыт не во время работы в какой-либо компании.
      – Ладно, а что вы делали с 1989 по 1992 год? – Служащий агентства по трудоустройству неизбежно задавал этот вопрос безнадежным голосом.
      – Я… мм… путешествовал по стране.
      А что еще Par мог сказать? Как он мог на это ответить?
      Если ему везло, агентство могло поручить ему тупую работу по обработке данных за $8 в час. Если же нет, он соглашался и на простую канцелярскую работу за еще меньшие деньги.
      К 1993 году в отношениях с Theorem наметилась трещина. После четырех с половиной лет они расстались. Расстояние было слишком велико, во всех смыслах. Theorem нуждалась в более стабильной жизни. Может быть, она не стремилась завести традиционную швейцарскую семью с тремя детьми и симпатичным шале в Альпах, но, во всяком случае, ей нужно было что-то большее, чем неустойчивая жизнь Par’а в дороге.
      Расставание было мучительно болезненным для обоих. Они продолжали общаться еще несколько недель после принятия решения. Theorem все время думала о том, что совершает ошибку. Она думала о том, чтобы вернуть Par’а. Но не стала этого делать.
      Par нашел утешение в алкоголе. Текила, рюмка за рюмкой. Выпить. Стукнуть стопкой о стойку. Наполнить до краев. Опрокинуть в глотку. Через какое-то время он отключался. Потом он ужасно мучился несколько дней, но старался не обращать на это внимания. Такое состояние очищало его.
      Примерно в это время Розену удалось вернуть вещи Par’а, изъятые Секретной службой во время обыска. Он передал Par’у устаревший компьютер и другое оборудование вместе с дискетами, распечатками и записями.
      Вооружившись бутылкой Jack Daniels, Par собрал все доказательства по своему делу и устроил костер. Он разорвал распечатки, облил их бензином для зажигалок и поджег. Он бросал в огонь дискеты и смотрел, как они тают в языках пламени. Страницу за страницей он просматривал свои записи и официальные отчеты, вспоминая некоторые эпизоды. Затем стал комкать каждый лист и по очереди швырять их в огонь. Он даже плеснул сверху немного виски для пущей уверенности.
      Когда он вырывал страницы из доклада Секретной службы, комкая их в бумажные шарики, кое-что привлекло его внимание и удивило. В результате серии обысков и рейдов, последовавших за налетом на дом Par’а на День благодарения в 1988 году, многие хакеры по всему миру подверглись преследованиям властей. Eric Bloodaxe, парни из MOD и LOD, The Atlanta Three, Pad и Gandalf, австралийцы – все они пережили обыски или аресты в 1988–1990 годах.
      Как были связаны все эти события? Могли ли правоохранительные органы трех континентов быть настолько организованы, чтобы координировать всемирную атаку на хакеров?
      Отчет Секретной службы дал ему ключ. В нем говорилось, что в декабре 1988 года два информатора позвонили специальным агентам особого подразделения Секретной службы и сообщили им информацию насчет Par’а. По сведениям этих информаторов – они оба были хакерами – оказывалось, что Par вовсе не был «хакером Citibank», которого искало агентство. Они сказали, что настоящего «хакера Citibank» зовут Phoenix.
      Phoenix из Австралии.

5
Священный Грааль