Глава 15. ДОСТАТОЧНО МИРОВ И ВРЕМЕНИ

Нанотехнология и повседневная жизнь

Другие мечты научной фантастики

Усовершенствованная простота

Достаточно места, чтобы мечтать

Приготовления

Я описал, как успехи в химии и биотехнологии приведут к ассемблерам, которые приведут к нанокомпьютерам, репликаторам и машинам ремонта клеток. Я описал, как успехи в программировании приведут к автоматическому инжинирингу и искусственному интеллекту. Вместе, эти успехи сделают возможным будущее, богатое возможностями, одна из которых – наше уничтожение. Если мы будем использовать форумы поиска фактов и гипертекст, чтобы усилить наше предвидение, мы можем тем не менее избежать исчезновения и двигаться вперёд – но к чему?

К общемировой трансформации, которая сможет, если мы преуспеем, принести изобилие и долгую жизнь для всех, кто их желает. И это – перспектива, которая достаточно естественно вызывает мысли об утопии.

Стандартная утопия, как всем известно, – статичная, скучная и страшная – в действительности, она не была бы вообще утопией. Однако снова и снова утопические мечты изменяли историю, будь то к хорошему или к плохому. Опасные мечты вели людей на убийство во имя любви, и к порабощению во имя братства. Слишком часто мечта оказывалась неосуществимой, а попытка её достичь оборачивалась несчастьем.

Нам нужны полезные мечты, чтобы руководить нашими действиями. Полезная мечта должна показывать возможную и желаемую цель, и шаги по направлению к этой цели должны давать положительные результаты. Чтобы помочь нам сотрудничать в управлении гонкой технологий, нам нужны цели, которые зовут людей к различным мечтам, но какие цели могли бы послужить? Представляется, что они должны содержать достаточно места для разнообразия. Аналогично, какие цели, которые мы выбираем сегодня, так близко к заре разума, могли бы оказаться достойными потенциала будущего? Представляется, что они должны содержать достаточно места для прогресса.

Только один тип будущего кажется достаточно широким, чтобы иметь широкую привлекательность: открытое будущее свободы, разнообразия и мира. С местом для преследования множества различных мечтаний, открытое будущее будет привлекательным для многих различных людей. Более величественные схемы, такие как установление единообразного мирового порядка, кажутся более опасными. Если "один мир, либо никакой" означает называние единой социальной системы на мир враждебных ядерных держав, то это выглядит как рецепт бедствия. "Многие миры, или никакой" кажется нашим реальным выбором, если мы сможем разработать активные щиты, чтобы гарантировать мир.

Мы можем оказаться способными это сделать. Используя автоматические системы инжиниринга того типа, который описан в главе 5, мы будем способны исследовать пределы возможного в миллион раз быстрее, чем это делает человек. Таким образом мы будем способны очертить предельные границы технологической гонки, включая гонку вооружений. С щитами, основанными на этом знании представляется, что мы могли смочь обеспечить стабильный, продолжительный мир.

Продвижение технологии не обязательно толкает мир к одному шаблону. Многие люди когда-то боялись, что всё большие машины и всё большие организации овладеют нашим будущим, сминая разнообразие и человеческий выбор. Действительно, машины могут становиться больше, и некоторые смогут. Организации могут становиться больше, и некоторые станут. Но воняющие и гремящие машины и огромные бюрократии уже становятся старомодными в сравнении с микросхемами, биотехнологией и подвижными организациями.

Сейчас мы можем видеть очертания высокой технологии в человеческом масштабе, мира с машинами, которые не гремят, с химическими заводами, которые не воняют и с производственными системами, которые не используют людей как колёсики. Нанотехнология показывает, что прогресс может принести иной стиль технологии. Ассемблеры и ИИ позволят нам создавать сложные продукты без сложных организаций. Активные щиты позволят нам обеспечить мир без массивного военно-промышленного комплекса. Эти технологии расширят наш выбор, освобождая от ограничений, создавая место для большего разнообразия и независимости. Установление эры всеобщего богатства потребует, чтобы безбрежные невостребованные ресурсы космоса были поделены так, чтобы каждому досталась значительная часть.

В следующих нескольких параграфах я сделаю обзор некоторых предельных возможностей, которые откроют для нас новые ресурсы и новые машины создания – пределы, которые варьируются от жизни в стиле научной фантастики до стиля каменного века. Подумайте об этих крайностях как основных цветах, потом смешайте вашу собственную палитру, чтобы нарисовать будущее, какое вам нравиться.

Продвижение технологии может прекратить или продолжить жизнь, но оно также может изменить её качество. Продукты, основанные на нанотехнологии будут проникать в повседневную жизнь людей, которые захотят их использовать. Некоторые последствия будут тривиальными; другие могут быть глубокими.

Некоторые продукты будут иметь действия такие обычные, как упрощение ведения домашнего хозяйства (и такие существенные, как сокращение причин домашних ссор). В этом не должно быть особой хитрости, например, чтобы сделать всё, от посуды до ковров самоочищающимися, а воздух дома постоянно свежим. Для правильно сконструированным наномашин грязь будет пищей.

Другие системы, основанные на нанотехнологии, могли бы производить свежую еду – настоящее мясо, зерно, овощи и т. д. – прямо дома и круглый год. Эта пища будет получаться из клеток, растущих определёнными структурами в растениях и животных; клетки можно будет уговорить расти по этим самым структурам где угодно. Домашние выращиватели пищи позволят людям есть то, что они обычно едят, никого не убивая. Движение по защите прав животных (предвестники движения по защите всего сознающих, ощущающих существ?) будут усиливаться соответственно.

Нанотехнология сделает возможными экраны высокого разрешения, которые будут выдавать различные изображения для каждого глаза; результатом станет трёхмерное телевидение, такое реалистичное, что экран будет казаться окном в другой мир. Экраны этого сорта могли бы войти в состав шлемов костюма, во многом подобных космическим костюмам, описанным в главе 6. Сам костюм, вместо того, чтобы перепрограммироваться, чтобы передавать силы и текстуры из вне, мог бы вместо этого прикладывать к коже силы и текстуры, определённые сложной интерактивной программой. Комбинация костюма и шлема такого рода могла бы моделировать меньшую часть того, что мы видим и ощущаем в любой внешней среде, будь то реальной или воображаемой. Нанотехнология сделает возможными подвижные виды искусства и фантастические миры намного более захватывающие чем любые книги, игры или фильмы.

Продвинутые технологии сделают возможным целый мир продуктов, которые делают современные удобства кажущимися неудобными и опасными. Почему не должны объекты быть лёгкими, гибкими, долговечными и приспосабливающими под наши желания? Почему не могут стены выглядеть как угодно, как мы хотим, и передавать только звуки, которые мы хотим слышать? И почему не должны здания и машины вообще подвергаться крушению и поджаривать своих обитателей? Для тех, кто хочет, окружение повседневной жизни может напоминать некоторые из самых диких описаний, которые можно найти в научной фантастике.

Для тех, кто хочет в них жить, мечты научной фантастики лежат ко многим различным крайностям. Они колеблются от домов, которые приспосабливаются под нас для нашего комфорта к возможностям тяжёлого труда на отдалённых планетах. Авторы научной фантастики представили многие вещи, некоторые возможные, а другие – в прямом противоречии с известными естественными законами. Некоторые мечтали о космическом полёте и космический полёт произошёл. Некоторые мечтали о роботах и роботы появились. Некоторые мечтали о дешёвых космических полётах и интеллектуальных роботах и они также на пути к нам. Другие мечты кажутся возможными.

Авторы писали о прямой передачи мыслей и эмоций от ума к уму. Представляется вероятным, что нанотехнология сделает возможной некоторую форму этого, связывая нейронные структуры через передатчики и электромагнитные сигналы. Хотя с ограничением скоростью света этот сорт телепатии кажется таким же возможным как телефония.

Звёздные корабли, космические поселения, и интеллектуальные машины – всё станет возможно. Всё это лежит вне нашей кожи, однако авторы также писали о трансформациях внутри кожи; они также станут возможными. Стать абсолютно здоровым телом и мозгом – одна форма изменения, однако некоторые люди захотят большего. Они будут искать изменений на более глубоком уровне, чем просто здоровье и богатство. Некоторые будут искать реализации в мире духа; хотя этот запрос лежит вне пределов досягаемости грубой материальной технологии, новые физические возможности дадут новые отправные точки и достаточно времени, чтобы попробовать. Технология, лежащая в основе систем клеточного ремонта, позволит людям изменять свои тела самым различным образом – от тривиального до удивительного и причудливого. Такие изменения имеют несколько очевидных ограничений. Некоторые люди могут потерять человеческий облик, также как гусеница трансформируется, чтобы подняться в воздух; другие могут привести обычный человеческий облик к новым совершенствам. Некоторые люди просто вылечат свои бородавки, и, не обращая внимания на новых бабочек, пойдут на рыбалку.

Писатели мечтали о путешествии через время в прошлое, но природа, кажется, сотрудничать не хочет. Однако биостаз открывает путешествие в будущее, поскольку он может заставить годы пройти в мгновение ока. Уставшие могут искать новшеств более отдалённого будущего, возможно ожидая медленно зреющих продвижений в искусстве или обществе, или нанося на карту миры галактики. Если так, они примут решение спать, переходя из века в век в поиске времени, которое им подойдёт.

Странные виды будущего остаются открытыми, содержа миры выше возможностей нашего воображения.

Е.Ф. Шумахер, автор произведения "Маленькое красиво", писал: "Я не сомневаюсь, что возможно дать новое направление технологическому развитию, направление, которое приведёт обратно к реальным потребностям человека, и которое также означает: к настоящему размеру человека. Человек мал, и следовательно, малое красиво." Шумахер не писал о нанотехнологии, но могла бы такая продвинутая технология быть частью более простой жизни на человеческом уровне?

В доисторические времена люди использовали два сорта материалов: продукты естественных балк-процессов (таких как камень, вода, воздух и глина) и продукты естественных молекулярных машин (такие как кость, дерево, шкуры и шерсть). Сегодня мы использованием те же самые материалы и сложные балк-процессы, чтобы изготавливать продукты нашей глобальной индустриальной цивилизации. Если технологические системы выросли выше человеческого уровня, наша балк-технология и глупые машины в большой степени этому виной: чтобы сделать системы сложными, мы были должны сделать их большими. Чтобы сделать их работоспособными, мы были должны заполнять их людьми. Получившаяся в результате система сейчас расползается по континентам, запутывая людей в глобальную паутину. Она предложила спасение от тяжёлого труда земледелия для поддержания существования, удлинила жизни и принесла богатство, но за цену, которую некоторые считают слишком высокой.

Нанотехнология откроет новые возможности. самокопирующиеся системы будут способны обеспечивать пищу, заботу о здоровье, кров и другие необходимые вещи. Они будут делать это без чиновников или больших фабрик. Маленькие, самодостаточные сообщества смогут воспользоваться преимуществами этого.

Один из тестов свободы, которую предлагает технология – освобождает ли она людей в том, чтобы вернуться к примитивному образу жизни. Современная технология не проходит по этому тесту; молекулярная технология – да. Как пример теста, представьте себе возврат в каменный век жизни – не просто игнорируя молекулярную технологию, а используя её.

Поселенцы каменного века, не имеющие современного образования, не поняли бы молекулярные машины, но это мало бы что значило. Со времён древности, сельские жители использовали молекулярные машины дрожжей, семян и козлов не понимая этого на молекулярном уровне. Если такые сложные и упрямые вещи как козлы подходят для примивного образа жизни, то наши формы молекулярных машин подойдут обязательно. Живое показывает, что механизмы внутри самокопирующейся системы могут игнорироваться так, как не могут игнорироваться механизмы автомобиля. Таким образом группа могла бы выращивать новые “растения” и “животных”, чтобы облегчить суровые грани быти, и всё же жить в основе жизнью каменного века. Они могли бы даже ограничивать себя обычными растениями и животными, сконструированными только тысячелетиями селективного размножения.

С такими широкими возможностями, некоторые люди могут даже решить жить как мы живём сегодня: с уличным шумом, вонью и опасностями; с дырками в зубах и визжащими дрелями; с болью в суставах и обвисшей кожей; с радостями, уравновешенными страхом, тяжёлым трудом и приближающейся смертью. Но если только им не промоют мозги, чтобы стереть знание лучших решений, сколько людей по собственной воле покорились бы такой жизни? Возможно немногие.

Можно ли представить, чтобы жить обычной жизнью в космическом поселении? Поселение было бы большим, сложным и размещённым в космосе – но Земля также большая, сложная и размещается в космосе. Мирые в космосе были бы такими же самообеспечивающимися как Земля и такими же большими как континент, залитый солнечным светом, наполненный воздухом и содержащий биоцилиндр, если не биосферу.

Миры в космосе не обязательно нуждаются в продуктах приямой человеческой разработки. В основе большой части природы – определённый вид беспорядочного порядка. Прожилки на листе, ветви дерева, форма островов в водоразделе – всё это имеет свободу формы со структурами, которые напоминают то, что математики называют “фракталами”. Земли в космосе не обязательно должны быть смоделированы по принципу курсов гольфа или загородных земельных участков. Некоторые будут оформлены с помощью компьютерных программ, чтобы отражать глубокое знание естественных процессов, оформляя человеческую цель естественным качеством, которое ни один человеческий разум или руки не могут непосредственно произвести. Горы и долины в землях, во многом похожие на девственную дикую природу будут отражать формы горы мечты и почву мечты, высеченные в века мечты электронной воды. Миры в космосе будут мирами.

Таков, стало быть, размер перспектив будущего. Хотя пределы роста будут оставаться, мы будем способны использовать солнечную энергию в триллионы раз большую, чем вся энергия, которая сейчас находится в использовании у человека. Из источников солнечной системы, мы будем способны создавать земли площадью в миллионы площадей Земли. С ассемблерами, автоматическим инжинирингом и ресурсами космоса мы будем быстро набирать богатство в количестве и качестве, больше всего, что нам могло только в прошлом пригрезиться. Конечные пределы продолжительности жизни будут оставаться, но технология ремонта клеток будет делать совершенное здоровье и неопределённо долгую жизнь возможной для каждого. Этот прогресс принесёт новые машины разрушения, но он также сделает возможными активные щиты и системы контроля вооружений, способные стабилизировать мир.

Короче говоря, мы имеем шанс на будущее с достаточным местом для многих миров и многих выборов, и с достаточным временем, чтобы их исследовать. Прирученная технология может расширить наши пределы, заставляя форму технологии меньше ограничивать форму человечности. В открытом будущем богатства, пространства и разнообразия, группы будут свободны формировать почти любое общество, которое они хотят, свободны разрушить или создать великолепный образец мира. Если только ваши мечты не требуют, чтобы вы владели всеми остальными, есть шансы, что другие люди будут желать разделить их с вами. Если так, то вы и эти другие люди могут решить объединиться вместе, чтобы образовать новый мир. Если многообещающее начало провалилось, оно решает слишком много проблем или слишком мало, вы будете в состоянии попробовать ещё раз. Наша проблема сегодня – не планировать или строить утопии, а искать возможности попробовать.

У нас может не получиться. Размножающиеся ассемблеры и ИИ принесут проблемы беспрецедентной сложности и они угрожают появиться с беспрецедентной резкостью. Мы не можем ждать фатальной ошибки и потом решить, что делать с ней; мы должны использовать эти новые технологии, чтобы строить активные щиты до того, как угрозы будут высвобождены.

К счастью для наших шансов, надвигающиеся прорывы будут устойчиво становиться всё более очевидными. В конце концов они привлекут общественное внимание, гарантируя по крайней мере какую-то меру предвидения. Но чем раньше мы начнём планировать, тем лучше наши шансы. Мир скоро станет гостеприимным к мимам, которые имеют целью описать хорошо обоснованные линии политики по отношению к ассемблерной революции и ИИ. Такие мимы затем распространятся и укоренятся, заслуживают они того, или нет. Наши шансы будут лучше, если, когда это время наступит, солидный набор идей уже будет выкован и начнёт распространяться – общественное мнение и общественная стратегия тогда более вероятно, что повернут в разумном направлении, когда кризис будет близко. Эта ситуация делает осторожное обсуждение и обучение публики важным уже сейчас. Управление технологией также потребует новых институтов, а институты не развиваются за ночь. Это делает работу над гипертекстом и форумами фактов важными уже сейчас. Если они будут готовы к использованию, они также будут становиться всё более популярными по мере приближения кризиса.

Вопреки широкой привлекательности открытого будущего, которые люди будут против него. Жадные до власти, нетерпеливые идеалисты и кучка чистых человеконенавистников надут перспективы свободы и разнообразия отвратительными. Вопрос – будут ли они делать линию политики общества? Правительства будут неизбежно субсидировать, отсрочивать, классифицировать, управлять, собирать в совокупность и направлять будущие прорывы. Сотрудничающие демократические страны могут сделать фатальную ошибку, но если они её сделают, она вероятно будет результатом непонимания публикой, какие линии политики будут иметь какие последствия.

Будет настоящая оппозиция открытому будущему, основанная на различающихся (или часто невыраженных) ценностях и целях, но будут намного большие разногласия по поводу конкретных предложений, основанных на различающихся воззрениях относительно вопросов фактов. И хотя многие разногласия будут происходить из различий суждений, многие неизбежно будут происходить из простого невежества. Даже надёжные, хорошо установленные факты будут в первое время оставаться малоизвестными.

Что хуже, перспективы технологий, таких принципиальных как ассемблеры, ИИ и машины ремонта клеток должны неизбежно сразу расстроить многие старые укоренившиеся идеи. Это вызовет конфликты в умах людей (Я знаю; я испытал некоторые из них). В некоторых умах, эти конфликты включат рефлекс “отрицай новое”, который служил человечеству в качестве наиболее простой умственной иммунной системы. Этот рефлекс сделает невежество упорным.

Однако ещё хуже, что распространение полуправды также будет причинять вред. Чтобы функционировать должным образом, некоторые мимы должны быть связаны с другими. Если идея нанотехнологии была бы без идеи о её опасности, то нанотехнология была бы большей опасностью, чем она уже есть. Но в мире, в котором относятся к технологии с осторожностью, эта угроза кажется небольшой. Однако фрагменты другой идеи будут распространяться, сея ложное понимание и конфликт.

Идея форма поиска фактов, когда обсуждается без отличий между фактами, ценностями и стратегиями, звучит технократически. Если активные щиты предлагаются без упоминания гипертекста или форумов поиска фактов, может казаться, что им невозможно доверять. Опасность и неизбежность нанотехнологии для тех, кто не знает об активных щитах, будет приносить отчаяние. Опасность нанотехнологии, когда её неизбежность не понимается, возбудит бесплодные локальные усилия по остановке её глобального прихода. Активные щиты, когда мотивом их создания не является контроль молекулярной технологии, будет производить впечатление для большинства людей как слишком большие хлопоты. Когда называют “оборонные проекты” без различия между обороной и нападением, щиты будут производить впечатление на некоторых как угроза миру.