Адриан КОНАН ДОЙЛ и Джон Диксон КАРР
      ТАЙНА ЗАКРЫТОЙ КОМНАТЫ
      "Было только два дела, с которыми Холмc познакомился через меня, - случай с большим пальцем мистера Хатерли и безумие полковника Ворбертона".
      (Из рассказа Артура Конан Дойла "Большой палец машиниста").
      Как отмечено в моей записной книжке, у моей жены была небольшая простуда, когда в памятное утро 12 апреля 1888 года мы так неожиданно столкнулись с одним из самых необычайных случаев в жизни моего друга Шерлока Холмса.
      Моя медицинская практика проходила тогда в районе Паддинггона. Молодой и жизнерадостный, я обычно вставал рано. В то утро в восемь я уже был внизу и, вызывая неудовольствие прислуги, растопил камин в прихожей, как вдруг услышал настойчивый звонок.
      Пациент не пришел бы в такой час по маловажному делу. Когда я распахнул дверь и яркое апрельское солнце ворвалось в комнату, я был поражен бледностью, возбуждением и красотой молодой женщины, которая, дрожа, стояла у моего скромного порога.
      - Доктор Уотсон? - спросила она, поднимая вуаль.
      - Это я, мадам.
      - Простите меня за это раннее вторжение. Я пришла... Я пришла...
      - Проходите, пожалуйста, в приемную, - пригласил я посетительницу, одновременно показывая ей дорогу и внимательно наблюдая за ней. Доктору Полезно произвести впечатление на пациента, распознав симптомы его болезни, а следовательно, и самую болезнь раньше, чем больной успеет раскрыть рот.
      - Погода довольно теплая для этого времени года, - продолжал я, когда мы вошли, - все же легко простудиться, если не закрыть комнату и в ней будет сквозняк.
      Эффект этого замечания оказался необычайным. Некоторое время посетительница глядела на меня широко раскрытыми серыми глазами, ужас исказил ее прекрасное лицо.
      - Закрытая комната! - вскрикнула она. - О Боже, закрытая комната!
      Ее крик перерос в истерический вопль, который разнесся по всему дому, и она без чувств упала на ковер перед камином. Испуганный, я быстро налил в стакан воды из графина, плеснул туда бренди и, бережно уложив пациентку в кресло, заставил ее проглотить эту смесь. Только я успел это сделать, как моя жена, встревоженная криком, вошла в приемную.
      - Ради Бога, Джон, что случилось? - Она вздрогнула. - Да это Кора Меррей!
      - Ты знаешь эту молодую женщину?
      - Знаю ли я ее? Еще бы! Я знакома с Корой Меррей с Индии. Наши отцы были друзьями в течение многих лет, и я написала ей письмо, когда мы с тобой поженились.
      - Ты писала ей в Индию?
      - Нет, нет. Она живет теперь в Англии. Кора - очень-очень близкий друг Элеоноры Грант, которая вышла замуж за этого чудака полковника Ворбертона. Они живут где-то на Кэмбридж Террас.
      Жена умолкла, и в ту же минуту наша посетительница открыла глаза. Жена взяла ее за руку.
      - Успокойся, Кора, - сказала она. - Я лишь рассказала мужу, что вы живете на Кэмбридж Террас с полковником Ворбертоном и миссис Ворбертон.
      - Больше не живу! - с отчаянием вскрикнула мисс Меррей. - Полковник Ворбертон мертв, а его жена так тяжело ранена, что, может быть, сейчас умирает. Когда я увидела их лежащими там, перед страшной маской смерти, я подумала, что именно эта отвратительная вещь свела полковника Ворбертона с ума. Он, должно быть, потерял рассудок. Как мог бы он иначе застрелить свою жену, а затем пустить пулю себе в лоб в запертой комнате? И все-таки я не iiao поверить, что он преступник.
      Схватив обеими руками руку моей жены, она умоляюще посмотрела на меня.
      - О доктор Уотсон, я так надеюсь на вашу помощь! Не может ли ваш друг Шерлок Холмс сделать что-нибудь?!
      Можете представить себе, с каким изумлением слушали мы рассказ о происшедшей семейной трагедии.
      - Но вы говорите, что полковник Ворбертон мертв, - заметил я мягко.
      - Да, но его имя останется запятнанным. О, неужели моя миссия так безнадежна?
      - Нет ничего безнадежного, Кора, - сказала моя жена. - Джон, что вы предполагаете делать?
      - Что делать? - переспросил я, бросая взгляд на часы. - Немедленно в кэб и на Бейкер-стрит! Мы как раз застанем Холмса до завтрака!
      Как я и предполагал, Шерлок Холмс с нетерпением ожидал завтрака; комната была наполнена едким дымом первой трубки, в которой со вчерашнего дня оставался недокуренный табак. Холмс не выразил никакого удивления при нашем появлении в столь ранний час, хотя и был явно не в духе.
      - Дело в том, Холмс, - сказал я, - что этим утром ко мне...
      - Да, да, мой дорогой друг, - сказал он, - это произошло, когда вы, как обычно, разжигали огонь в камине, о чем свидетельствует большой палец вашей левой руки.
      Он заметил убитое горем лицо мисс Меррей, и голос его стал мягче.
      - Я думаю, - добавил он, - вы оба могли бы позавтракать со мной, прежде чем мы обсудим потрясение, которое, как можно видеть, пережила эта молодая леди.
      И он не позволил произнести ни слова до тех пор, пока я немного не поел, хотя мисс Меррей смогла лишь прикоснуться к чашке кофе.
      - Гм, - произнес Холмс; тень разочарования промелькнула по его лицу после того, как наша красивая посетительница, запинаясь, повторила свой рассказ.
      - Да, мадам, это действительно тяжелая трагедия. Но я, право, не знаю, чем могу быть вам полезен. Некий полковник Ворбертон сошел с ума: сначала он застрелил свою жену, затем себя. Я полагаю, эти факты не вызывают сомнения?
      - К несчастью, это так, - ответила она. - Хотя сначала мы надеялись, что это - дело рук грабителя.
      - Надеялись, что это - дело рук грабителя?
      Меня неприятно задел язвительный тон Холмса, хотя я не мог не отгадать его причину. С тех пор как месяц назад его перехитрила и победила г-жа Годфри Нортон, урожденная Ирэна Адлер, его отношение ко всему женскому полу стало еще более горьким, чем прежде.
      - Ну что вы, в самом деле. Холмс! - запротестовал я несколько резко. Мисс Меррей имела в виду, что если бы это оказался взломщик-убийца, имя полковника Ворбертона было бы избавлено от позора. Надеюсь, вы не будете порицать ее за неудачно выбранное выражение.
      - Неудачно выбранное выражение, Уотсон, привело однажды убийцу на виселицу, - сказал Холмс. - Ну хорошо, не будем огорчать молодую леди. Но, мадам, можете ли вы рассказать об этом более подробно?
      К моему удивлению, бледное лицо нашей посетительницы озарилось улыбкой, выражавшей как глубокую грусть, так и силу характера.
      - Мой отец, мистер Холмс, - капитан Меррей, служивший во время сипайского восстания. Вы сейчас увидите, могу ли я подробно рассказывать.
      - Начинайте, это явно лучше! Итак?
      - Полковник Ворбертон и его жена, - начала она, - жили в доме ? 9 на Кэмбридж Террас. Вы, наверное, видели много таких красивых солидных домов в районе Гайд-парка. По обе стороны от парадного входа, за узкой полосой газона, декорированного валунами, находятся комнаты с двумя французскими окнами. Полковник Ворбертон и моя дорогая Элеонора были одни в комнате, слева от парадного входа, которую у нас называют комнатой-музеем. Это произошло вчера вечером, как раз после обеда. Дверь была заперта изнутри. Оба французских окна закрыты двойными задвижками с внутренней стороны, хотя шторы не были задернуты. В комнате никого, кроме них, не было, никто там не прятался. Другого входа в комнату не существует. Револьвер лежал около правой руки полковника. Никто не дотрагивался до задвижек или запоров. Комната была закрыта, как крепость. Таковы факты, мистер Холмс.
      Как я теперь могу подтвердить, мисс Меррей говорила сущую правду.
      - Да, сейчас рассказ более удовлетворителен, - сказал Холмс, потирая свои длинные тонкие пальцы. - Что, у полковника Ворбертона была такая привычка запираться в комнате-музее, как вы ее называете, по вечерам вместе с женой?
      На лице нашей посетительницы мелькнуло недоумение.
      - Боже мой, да нет же, - ответила она. - Я никогда об этом не думала.
      - И все-таки боюсь, что это не может повлиять на исход дела. Напротив, это только подтверждает тот факт, что он сошел с ума.
      Серые глаза Коры Меррей были теперь спокойны.
      - Никто, мистер Холмс, не знает об этом лучше, чем я. Если полковник Ворбертон решил убить Элеонору и себя, - могу ли я отрицать, что он намеренно запер дверь?
      - Разрешите мне заметить, мадам, - сказал Шерлок Холмс, - что вы исключительно здравомыслящая молодая женщина. Но если не говорить об увлечении полковника индийскими древностями, сказали бы вы, что он был человеком без каких-либо странностей?
      - Безусловно. И все же...
      - Вы хотите сказать о женской интуиции?
      - Сэр, а чем являются ваши прославленные умозаключения, как не мужской интуицией?
      - Это логика, мадам. Однако прошу прощения за то, что по утрам я так раздражителен.
      Мисс Меррей любезно наклонила голову.
      - Дом был поднят на ноги двумя выстрелами, - продолжала она. - Когда мы посмотрели в окно и увидели на полу две неподвижные фигуры и холодный голубой блеск ляпис-лазуревых глаз этой ужасной маски смерти, меня охватил суеверный ужас.
      Холмс полулежал в кресле с усталым и недовольным видом, набросив на плечи старый, мышиного цвета халат. - Мой дорогой Уотсон, - сказал он, - вы найдете сигары в ведерке с углем. Будьте добры, передайте мне коробку, если, конечно, мисс Меррей не возражает.
      - Дочь англичанина, живущего в Индии, мистер Холмс, - сказала наша прелестная посетительница, - привыкла к табачному дыму. - Она помедлила, кусая губы. - В самом деле, когда майор Эрншоу и капитан Лэшер вломились в комнату и я вбежала вслед за ними, я отчетливо ощутила запах сигары полковника Ворбертона.
      Несколько секунд длилось напряженное молчание. Шерлок Холмс вскочил на ноги, держа коробку с сигарами в руке, и пристально смотрел на мисс Меррей.
      - Простите, мадам, но твердо ли вы уверены в том, что говорите?
      - Мистер Шерлок Холмс, - ответила леди, - я привыкла отвечать за свои слова. Я вспоминаю даже, что у меня мелькнула нелепая мысль: в комнате, где тускло мерцают бронза и деревянные идолы и еле светят розовые лампы, более уместен запах ладана, чем сигарного дыма.
      Некоторое время Холмс молча стоял перед камином.
      - Вполне возможно, что существует сто сорок первый сорт, - задумчиво произнес он. - Мисс Меррей, я хотел бы услышать еще подробнее о том, что случилось. Вы упомянули некоего майора Эрншоу и некоего капитана Лэшера. Эти джентльмены тоже гостили в доме?
      - Майор Эрншоу гостит в доме. Но капитан Лэшер... Показалось ли мне или румянец действительно выступил на лице Коры Меррей при упоминании этого имени?
      - .Капитан Лэшер пришел лишь с кратким визитом. Он племянник полковника Ворбертона, его единственный родственник, и он.., он.., намного моложе майора Эрншоу.
      - Но что же произошло вчера вечером, мадам?
      Кора Меррей помолчала, как бы собираясь с мыслями, и затем начала говорить тихим, но напряженным голосом.
      - Элеонора Ворбертон была моей лучшей подругой в Индии. Она исключительно красивая женщина, и я не погрешу против истины, если скажу, что мы все были поражены, когда она согласилась выйти замуж за полковника Ворбертона. Он был солдатом с заслуженной репутацией и сильным характером, но, на мой взгляд, довольно тяжелым человеком в семейной жизни. Он был раздражителен и вспыльчив, особенно если дело касалось его большой коллекции индийских древностей. Поймите, пожалуйста, что, в общем, я относилась к Джорджу хорошо, иначе бы я сюда не пришла. И хотя у них случались ссоры - они поссорились и вчера вечером, - клянусь, в их отношениях не было ничего такого, что могло бы привести к этому кошмару.
      Когда они уехали из Индии, я переехала вместе с ними в дом на Кэмбридж Террас. Там мы жили почти Так же, как в военном поселении в Индии. Даже дворецкий Джорджа индус Чандра Лал, всегда закутанный в белые одежды, находился вместе с нами в доме, наполненном чужеземными богами и чужеземным духом.
      Вчера вечером после обеда Элеонора заявила, что хочет поговорить с мужем. Они удалились в комнату-музей, а майор Эрншоу и я находились в маленькой комнате, называемой рабочим кабинетом.
      - Один момент, - прервал Шерлок Холмс, который делал пометки на манжете рубашки, - вы сказали, что две комнаты выходят окнами в передний сад; одна из них - комната-музей полковника Ворбертона... Вторая - кабинет?
      - Нет, вторая комната, выходящая в сад, - столовая. Кабинет находится за нею, они не сообщаются. Майор Эрншоу довольно скучно что-то рассказывал, когда быстро вошел Джек. Джек...
      - Приятное появление? - прервал Холмс. - Я полагаю, вы говорите о капитане Лэшере?
      Наша посетительница подняла на Холмса свой ясный, открытый взгляд.
      - Очень приятное, - улыбнулась она. Затем ее лицо помрачнело. - Он сказал, что дядя и Элеонора ссорятся. Бедный Джек, как ему это было неприятно!
      "Я приехал из Кенсингтона, чтобы увидеться со стариком, - воскликнул он, а теперь не решаюсь прервать их ссору. Почему они все время ссорятся?" Я возразила, что он несправедлив. "Ненавижу ссоры, - продолжал он, - и считаю, что хотя бы ради дяди Элеонора могла бы проявлять больше терпения и выдержки".
      "Она предана вашему дяде, - сказала я, - а что касается вас, то она, как и все мы, полагает, что вы ведете слишком безрассудную жизнь, - в этом все дело".
      Когда майор Эрншоу предложил сыграть втроем в вист по два пенса за взятку, боюсь, что Джек был не слишком учтив. Если уж он прослыл безрассудным, сказал он, то он предпочитает выпить стакан портвейна в столовой. Майор Эрншоу и я сели играть вдвоем.
      - Выходили ли вы или майор Эрншоу из комнаты после этого?
      - Да! Майор вспомнил, что ему нужно сходить за табакеркой.
      Я почувствовал, что при других обстоятельствах Кора Меррей рассмеялась бы.
      - Он выбежал из комнаты, шаря во всех карманах, ругаясь и клянясь, что он не может играть в карты без нюхательного табака. Я сидела с картами в руках, и, пока я ждала в этой тихой комнате, мне казалось, будто все смутные ночные страхи медленно окружают меня. Я вспомнила блеск в глазах Элеоноры за обедом. Вспомнила бронзовое лицо Чандры Лала, индуса-дворецкого, который, казалось, чему-то тайно радовался с тех пор, как в доме появилась маска смерти. Именно в этот момент, мистер Холмс, я услышала два револьверных выстрела.
      В возбуждении Кора Меррей поднялась на ноги.
      - О, пожалуйста, не думайте, что я ошиблась! Не думайте, что меня ввел в заблуждение какой-то другой шум или что это были не те выстрелы, которыми были убиты Джордж и... Она замолкла и, издав глубокий вздох, снова опустилась в кресло.
      - На какой-то момент я совершенно оцепенела. Потом я побежала в холл и почти столкнулась с майором Эрншоу, который что-то бессвязно бормотал в ответ на мои вопросы. В это время из столовой вышел Джек Лэшер с графином портвейна в руке.
      "Вам лучше остаться здесь, Кора, - сказал он мне, - может быть, там бандит".
      Оба мужчины подбежали к двери комнаты-музея.
      "Закрыто, черт возьми! - воскликнул майор Эрншоу. - Помоги-ка мне, приятель, мы высадим эту дверь".
      "Послушайте, сэр, - отвечал Джек, - против такой двери вам потребуется осадная артиллерия. Стойте здесь, а я выскочу на улицу и попробую проникнуть через французское окно".
      В результате мы все выбежали из дома...
      - Все?
      - Майор Эрншоу, Джек Лэшер, Чандра Лал и я. Заглянув в ближайшее окно, мы увидели Джорджа и Элеонору Ворбертон лежащими навзничь на красном брюссельском ковре. Кровь все еще струилась из раны в груди Элеоноры.
      - А дальше?
      - Вы, возможно, помните, я говорила, что на газоне перед домом лежали декоративные камни.
      - Я запомнил это.
      - Крикнув остальным, чтобы они охраняли двери и не упустили бандита, Джек поднял большой камень, разбил окно и влез в комнату. Но никакого взломщика там не оказалось, мистер Холмс. Бросив взгляд, я убедилась, что оба французских окна все еще были заперты двумя задвижками с внутренней стороны.
      Сразу, прежде чем кто-либо приблизился к двери, я подошла к ней. Дверь была заперта изнутри. Видите ли, мне кажется, я знала, что там не могло быть взломщика.
      - Знали?
      - Джордж очень боялся за свою коллекцию, - простодушно ответила мисс Меррей. - Даже камин в этой комнате заложен кирпичами. Чандра Лал остолбенело смотрел в каменные голубые глаза маски смерти, висящей на стене, а майор Эрншоу ногой отшвырнул револьвер, лежавший около руки Джорджа.
      "Это - скверное дело, - сказал майор Эрншоу, - нам бы следовало послать за доктором".
      Вот, пожалуй, все, что я могу рассказать.
      Некоторое время после того, как она кончила говорить, Холмс неподвижно стоял перед камином.
      - Гм, - произнес он, - и каково же положение теперь?
      - Бедная Элеонора, тяжелораненая, лежит в больнице на Бейзуотер. Она вряд ли поправится. Тело Джорджа отвезли в морг. Еще до того, как сегодня утром я ушла из дома на Кэмбридж Террас в смутной надежде заручиться через доктора Уотсона вашей помощью, прибыла полиция в лице инспектора Макдоналда. Но что он может сделать?
      - В самом деле, что? - эхом отозвался Холмс. Но его глубоко посаженные глаза горели. - Все же инспектор Мак! Это намного лучше. Сегодня я не мог бы вынести Лестрейда или Грегсона. Если леди подождет, пока я надену пальто и шляпу, мы тотчас поедем на Кэмбридж Террас.
      - Холмс, - запротестовал я, - было бы чудовищно поощрять ложные надежды у мисс Меррей.
      Мой друг посмотрел на меня холодным снисходительным взглядом.
      - Дорогой Уотсон, я не поощряю надежд и не разбиваю их. Я изучаю факты. Только и всего.
      Я заметал, что он положил в карман увеличительное стекло. Сидя в экипаже, который вез нас к даму полковника, он молчал, покусывая губу.
      В этот солнечный апрельский день Кэмбридж Террас была тихой и пустынной. За каменной стеной и узкой полосой сада, украшенного валунами, стоял каменный дом с белыми окнами и зеленой парадной дверью.
      Я невольно вздрогнул, увидев около окон, слева от парадной двери, белую фигуру и тюрбан индуса-дворецкого. Чандра Лал, неподвижный, как индусский идол, смотрел на нас. Затем он вошел в дом.
      Было заметно, что Чандра Лал произвел впечатление и на Шерлока Холмса. Я видел, как поднялись его плечи под пальто, когда он смотрел вслед удаляющейся фигуре слуги-индуса. Хотя первое окно слева от парадной двери осталось целым, выемка в клумбе показывала, откуда был вытащен большой камень; а второе окно, еще левее двери, было разбито вдребезги. Именно через это отверстие бесшумными шагами и ушел в дом индус-дворецкий.
      Холмс присвистнул, но не произнес ни слова до тех пор, пока Кора Меррей не отошла от нас.
      - Скажите мне, Уотсон, - сказал он. - Вы не заметили ничего странного или непоследовательного в рассказе мисс Меррей?
      - Странное и ужасное, да! - признался я. - Но непоследовательного? Нет, ничего.
      - Не вы же сами первый протестовали по этому поводу.
      - Дорогой мой, я не произнес ни слова протеста сегодня утром.
      - Возможно, не сегодня утром, - сказал Шерлок Холмс. - А, инспектор Мак! Мы с вами сталкиваемся еще на одной проблеме!
      В разбитом окне, осторожно переступая через валявшиеся осколки, появился молодой человек с веснушчатым лицом, светлыми волосами и характерными манерами полицейского офицера.
      - Боже мой, мистер Холмс, неужели вы называете это проблемой? - воскликнул Макдоналд, поднимая вверх брови. - Если, конечно, вы не имеете в виду вопрос, почему полковник Ворбертон сошел с ума.
      - Хорошо, хорошо, - добродушно сказал Холмс. - Я полагаю, вы разрешите нам войти в комнату.
      - С удовольствием! - ответил молодой шотландец.
      Мы оказались в высокой узкой комнате; хотя в ней стояли удобные кресла, она походила на какой-то варварский музей. Напротив окна на комоде из черного дерева стоял необычайный предмет - коричневая с позолотой маска с большими глазами из твердых и сверкающих голубых камней.
      - Хорошая штучка, не правда ли? - хмыкнул Макдоналд. - Это маска смерти, которая действует на индусов, как на шотландцев заклинания. Майор Эрншоу и капитан Лэшер сейчас в кабинете, у них уже головы распухли от разговоров. К моему удивлению. Холмс едва взглянул на отвратительный предмет.
      - Как я понимаю, инспектор Мак, - сказал он, расхаживая по комнате и заглядывая в застекленные этажерки и витрины с экспонатами, - вы уже допросили всех обитателей этого дома?
      - Только этим и занимался, - простонал инспектор Макдоналд. - Но что они могут рассказать? Комната была заперта на ключ. Единственный человек, который совершил преступление, застрелив жену и себя, мертв. Что касается полиции, дело закончено. Что теперь, мистер Холмс?
      Мой друг вдруг нагнулся.
      - Что это? - воскликнул он, рассматривая маленький предмет, который он поднял с пола.
      - Всего лишь окурок сигары полковника Ворбертона, который, как вы видите, прожег дырку в ковре, - ответил Макдоналд.
      - А, вот именно.
      При этих словах дверь распахнулась, и в комнату вошел дородный пожилой мужчина, который, как я решил, был майором Эрншоу. Сзади него, поддерживая Кору Меррей под руку, шел высокий молодой человек с загорелым курносым лицом и гвардейскими усами.
      - Я полагаю, сэр, вы мистер Шерлок Холмс, - холодно начал майор Эрншоу. Я должен сразу же сказать, что не могу понять причину, побудившую мисс Меррей обратиться к вам для расследования этой семейной трагедии.
      - Возможно, другие понимают, - спокойно ответил Холмс. - Ваш дядя всегда курил один и тот же сорт сигар, капитан Лэшер?
      - Да, сэр, - ответил молодой человек, недоуменно глядя на Холмса. - На столе лежит коробка с сигарами.
      Мы все молча наблюдали за Шерлоком Холмсом, который подошел к столу и взял коробку с сигарами. Некоторое время он внимательно рассматривал содержимое, а затем, поднеся коробку к носу, глубоко вздохнул.
      - Голландские, - произнес он. - Мисс Меррей, вы были правы в вашем утверждении. Полковник Ворбертон не был сумасшедшим.
      Майор Эрншоу громко фыркнул, а молодой человек, обладавший лучшими манерами, чем его старший по рангу коллега, попытался скрыть свою улыбку, расправляя усы.
      - Видит небо, мы все очень обрадованы вашим заверением, мистер Холмс, сказал он. - Несомненно, вы делаете этот вывод, проанализировав, какие именно сигары предпочитал курить полковник.
      - Частично, - ответил мой друг серьезным тоном. - Доктор Уотсон может сообщить вам, что я уделил некоторое внимание изучению табака и даже осмелился изложить свои соображения в небольшой монографии, перечисляющей 140 различных видов табачного пепла. Привычка полковника Ворбертона к определенному сорту сигар лишь подкрепляет другие доказательства. Не так ли, Макдоналд?
      Сотрудник Скогленд-Ярда нахмурился, и его маленькие светло-голубые глаза с подозрением взглянули на Холмса из-под белесых бровей.
      - Доказательства? О чем вы говорите! - внезапно воскликнул он. - Все ясно, как день. Полковник и его жена - оба застрелены в комнате, которая закрыта, закупорена и заперта изнутри. Разве вы станете это отрицать?
      -Нет.
      - Тогда давайте придерживаться фактов, мистер Холмс.
      Мой друг подошел к комоду из черного дерева и, заложив руки за спину, занялся изучением отвратительного раскрашенного лица, которое глядело поверх его головы.
      - Обязательно, - ответил он. - Как вы объясните тот факт, что двери были заперты, инспектор Мак?
      - Что полковник сам запер дверь, чтобы ему не мешали.
      - Совершенно верно. Обстоятельство, свидетельствующее о многом.
      - Оно свидетельствует лишь о безумии, которое привело полковника к его страшному поступку, - ответил Макдоналд.
      - Послушайте, мистер Холмс, - вмешался молодой Лэшер. - Ваша репутация человека, помогающего правосудию с помощью собственных хитроумных методов, всем хорошо известна, и, естественно, мы горим желанием смыть позор с имени несчастного дяди. Но, черт побери, улики не обойдешь, и, нравится нам это или нет, мы вынуждены согласиться с инспектором: полковник Ворбертон был жертвой собственного безумия.
      Холмс поднял длинную тонкую руку.
      - Полковник Ворбертон был жертвой исключительно хладнокровного убийства, заявил он спокойно.
      В наступившей за этими словами тишине мы молча взирали друг на друга.
      - Черт возьми, сэр, кого вы обвиняете? - проревел майор Эрншоу.
      - Я заставлю вас узнать, что в этой стране есть законы против клеветы.
      - Хорошо, хорошо! - добродушно согласился Холмс. - Я открою вам свою тайну, майор. Моя теория в основном покоится на этих осколках стекла, которые, как вы видите, я собрал и положил в камин. Когда я вернусь завтра утром, чтобы сложить их вместе, я надеюсь, что смогу доказать свою теорию к вашему полному удовлетворению. Между прочим, инспектор Мак, я полагаю, вы едите устриц?
      Лицо Макдоналда побагровело.
      - Мистер Холмс, вы мне действительно нравитесь, и я вас уважаю, - сказал он резко. - Но бывают времена, когда человеку не следует и не подобает... Какое, черт возьми, отношение имеют к этому делу устрицы?
      - Лишь такое, что, собираясь есть их, вы, очевидно, возьмете вилку, которая лежит к вам ближе. Для опытного наблюдателя, безусловно, имело бы значение, если бы вы вместо этого протянули руку к вилке, лежавшей рядом с тарелкой вашего соседа. Даю вам эту мысль в чистом виде.
      Макдоналд внимательно посмотрел на моего друга.
      - Есть, мистер Холмс, - наконец произнес он. - Очень интересно. Я был бы рад последовать вашему совету.
      - Я посоветовал бы вам забить досками разбитое окно, - ответил Холмс. Пусть ничего не трогают до тех пор, пока веемы не встретимся здесь снова завтра утром. Пойдемте, Уотсон, уже второй час. Эскалоп по-сицилиански у Пеллегрини нам не повредит.
      Вторую половину дня я должен был посвятить запоздалым визитам к своим пациентам и лишь с наступлением вечера оказался вновь на Бейкер-стрит. Миссис Хадсон открыла мне дверь. Я задержался на лестнице, чтобы ответить на ее вопрос, останусь ли обедать, когда громкий звук выстрела раскатился до дому. Госпожа Хадсон схватилась за перила.
      - Вот, сэр, он опять принялся за старое, - запричитал? она. - Эти проклятые пистолеты! И шести месяцев не прошло, как он отстрелил концы каминной доски! В интересах справедливости, сказал мистер Холмс. О, доктор Уотсон, если вы быстро к нему не подниметесь, на этот раз вполне может пропасть та дорогая газовая горелка.
      Сказав достойной женщине что-то утешительное, я помчался вверх по лестнице и распахнул дверь нашей старой гостиной как раз в тот момент, когда прогремел второй выстрел. Сквозь облако едкого порохового дыма я разглядел Шерлока Холмса. Он полулежал в своем кресле в халате, с сигарой во рту и дымящимся пистолетом в правой руке.
      - А, Уотсон, - сказал он устало.
      - Бог мой, Холмс, это действительно невыносимо! - закричал я. - Комната пахнет, как тир. Если вам безразличен ущерб, я прошу вас считаться с тем, как это действует на нервы госпожи Хадсон и ваших клиентов. - Я распахнул окна и с облегчением заметил, что шумный поток проезжающих кэбов и карет, очевидно, заглушал звуки выстрелов. - Атмосфера крайне нездоровая, - добавил я сурово.
      Холмс протянул руку и положил револьвер на каминную полку.
      - Я давно не видел вас курящим сигару, - произнес я, опускаясь в мое старое кресло.
      Это вопрос настроения, Уотсон. В данном случае я взял на себя смелость похитить одну из запасов покойного полковника Ворбертона. - Он замолчал, чтобы бросить взгляд на часы, стоявшие на каминной доске. - Гм, у нас есть еще час, - закончил он. - Поэтому давайте оставим проблемы, связанные с многообразными пороками человека, и отдадимся во власть той высокой силы, которой подвластны даже худшие из нас. Уотсон, передайте мне Страдивариуса. Он в углу сзади вас.
      Было почти восемь часов, и я только что зажег газ, когда в дверь постучали, и в комнату ворвался длинный, угловатый инспектор Макдоналд в клетчатом пальто.
      - Я получил вашу записку, мистер Холмс, - воскликнул он, - и сделал все, как вы советовали. В полночь в саду перед домом будет констебль. Не беспокойтесь об окне: мы сможем проникнуть внутрь дома, никого не разбудив. Холмс довольно потер худые длинные пальцы.
      - Отлично, отлично! Вы далеко пойдете: у вас есть дар быстро выполнять... э... советы, - добродушно сказал он. - Миссис Хадсон принесет сюда ужин, а затем одна-две трубки помогут нам скоротать время. Я думаю, что если мы двинемся на свои посты раньше полуночи, то это разрушит все мои планы. А теперь, мистер Мак, придвиньте свой стул и попробуйте табачок. Уотсон подтвердит, что это отменный сорт.
      Вечер прошел довольно приятно. У Шерлока Холмса было отличное настроение. Он внимательно выслушал рассказ инспектора Скотленд-Ярда о шайке французских фальшивомонетчиков, махинации которых серьезно угрожали стабильности золотого луидора, а затем ошеломил шотландца изложением чрезвычайно хитроумной теории о влиянии рунических сказаний на развитие шотландских кланов. Лишь полночный бой часов вернул нас наконец к мрачной действительности.
      Холмс подошел к письменному столу. При свете настольной лампы, прикрытой зеленым абажуром, я увидел, каким суровым стало его лицо, когда он открыл ящик стола и вынул оттуда кастет.
      - Положите это к себе в карман, Уотсон, - сказал он. - Мне думается, наш противник может оказать сопротивление. Теперь, мистер Мак, поскольку миссис Хадсон, вероятно, давно уже легла спать, если вы готовы, мы спустимся вниз и найдем первый же кэб.
      Была чистая звездная ночь. Мы быстро проехали по лабиринту маленьких улочек до Эджвер-род. По знаку Холмса кучер остановился на углу, и, когда мы вышли из кэба, я увидел широкую пустынную улицу Кембридж Террас, убегавшую вдоль в тусклом свете газовых фонарей. Мы быстрым шагом пошли вдоль улицы и свернули в ворота, которые вели к цели.
      Макдоналд кивнул на доски, которые закрывали разбитое окно.
      - Они прибиты только с одной стороны, - прошептал он. - Но раздвигайте их осторожно.
      Легкий скрип, и несколько секунд спустя мы, протиснувшись между досок, оказались в густой темноте музейной комнаты полковника Ворбертона.