Заключение

Прошло четыре недели. Стоял холодный октябрьский вечер. Матушка решила уже, что у меня помутился рассудок: все эти дни усидеть дома, в четырех стенах, было свыше моих сил.

Событий за этот месяц произошло столько, что их хватило бы на целую книгу. За странными признаниями, вырвавшимися у Джо Мерфи, последовало частное расследование. Вскоре результаты его получили официальное подтверждение: Кинг был признан невиновным по всем пунктам обвинения и полностью оправдан. Между тем, выяснилось еще одно обстоятельство; о самой странной его стороне осведомлен был лишь я один.

Больше всего я боялся теперь, что истина восторжествовала слишком поздно. Я телеграфировал в пункт прибытия «Камбрии», но за восемь дней не получил ни устного, ни письменного ответа. Джем мог отправиться в плавание под чужим именем. А что если он изменил маршрут, пересев на другой корабль? В голову мне приходили и более мрачные предположения.

Сотни раз под ничтожнейшими предлогами я уходил к станции, пока наконец не пообещал себе прекратить эти прогулки. И все же в тот вечер я снова решил пройтись по дорожке, которую называли здесь Шутерс-Хилл.

Предстояло обдумать новый план: мне пришло в голову разослать объявления по американским газетам. Густой осенний туман искажал перспективу, коров и овец превращая в чудовищ, луну — в бледное подобие утреннего солнца, человека — в фантастического гиганта. Одна из таких огромных фигур в эту минуту спускалась с холма, и сердце мое — что поделаешь! — вновь учащенно забилось.

На протяжении последней недели я видел сотни фигур, напоминавших издали Джемми Кинга, но каждый раз оказывалось, что это извозчик, разносчик или молочник. На этот раз я заранее убедил себя в том, что это не Джем, и все же… Поезд прибыл совсем недавно. И что, если этот огромный рост — не просто оптическая шутка тумана?

Броситься навстречу, чтобы в очередной раз стать жертвой разочарования? Ни в коем случае. Я остановился и стал ждать. По мере того, как человек приближался, я начал медленно узнавать: сначала походку, потом — как радостно забилось сердце в моей груди! — знакомые черты лица. Теперь Джем мало походил на того несчастного бродягу, с которым мы на этом самом месте не так давно распрощались. Поздоровевшее, бронзовое от загара лицо его светилось надеждой — она же излечивает от недугов лучше, чем все ветры Атлантики.

Как истинные англичане, мы ограничились молчаливым рукопожатием.

— На этот раз, Джем, ты не откажешься от небольшой прогулки со мной, — произнес я многозначительно.

Что-то заподозрив, мой друг отдернул руку.

— Правда ли то, о чем сообщалось в письме? — спросил он сухо, почти грубо. — Если все сделано только ради того, чтобы выманить меня обратно — пусть даже с самыми благими намерениями — знай: ты сыграл со мной жестокую и поддую шутку! Я не сделаю ни шагу, прежде чем не узнаю, как обстоят дела.

— Джемми, — сказал я, — ты оправдан. Джо Мерфи, настоящий преступник, сознался во всем.

— Мерфи, — повторил он ошеломленно. — Дружок Мика!

— Правильнее будет сказать — сообщник. Как-то раз Джо допился до чертиков и возомнил себе, будто вот-вот умрет. В противном случае вряд ли когда-нибудь мы дождались бы от него признаний такого рода. Эти двое ограбили Сэмпсона Гловера и в ту ночь повздорили из-за денег. Опасаясь, что Мерфи выдаст его с головой, Мик решил не навлекать на дружка неприятностей. Подозрение пало на тебя. Требовалось лишь подтверждение: Мик предоставил его, рассчитавшись тем самым с тобой за обиду.

— Будь проклят этот подлец, отправивший меня гнить за решетку! — воскликнул Джем в необычайном волнении.

— Тише, — перебил я его. — Наших с тобой проклятий он никогда уже не услышит.

— Он мертв? — Известие это Джема явно не успокоило. — Умер, не получив по заслугам?

— Покинув Эверсфолд, Мик некоторое время под вымышленным именем жил в Лондоне. Потом связался с бандой шулеров, два года спустя был вместе с ними уличен в мошенничестве и получил большой срок, оставаясь по-прежнему под чужой фамилией. Мы так и не узнали бы о его судьбе, если бы не одно странное обстоятельство. Фотография, пришедшая вместе с ответами на вопросы, которые я вынужден был по ряду причин задать коменданту тюрьмы Саутбери, помогла нам установить личность заключенного, историей которого я заинтересовался. Так вот, полтора года назад Мик повесился у себя в камере, в тюрьме Свэйлклифф.

Сообщение это возымело на Джема неожиданный эффект. Оно не только остудило в нем страсть, но и мгновенно переменило направление мыслей. Когда мой друг заговорил вновь, голос его изменился: в нем зазвучали даже нотки раскаяния.

— Мне кое-что пришло в голову, мастер Фрэнк. До сих пор, занятый собственными бедами, я старался гнать эти мысли прочь. Вряд ли твое рукопожатие было бы столь же сердечным, признайся я в том, что не так уж чист, как ты меня только что обрисовал.

Джем умолк, словно утратив всякое желание продолжать, потом заговорил вновь — с мрачной настойчивостью, которая произвела на. меня впечатление — возможно, не самое приятное, но достаточно сильное.

— Я действительно мог бы убить его за те слова, что он произнес в ту ночь. Даже сейчас его голос и смех стоят у меня в ушах. Стоит, мол, ему только свистнуть, и она, подобно прочим, тут же за ним побежит. Он приравнял Роз к остальным! Говорили, будто вино ударило мне в голову, но нет — то сам дьявол вселился мне в душу. Клянусь, если бы меня не остановили, я прикончил бы его на месте. «Будь я проклят, если ты вернешься сегодня домой живым…» О, в те минуты я знал, что говорил. В таверне мне помешали, но я ведь два часа ждал на перекрестке, через который пролегал его путь. Хотел вызвать его на драку, но честной схватки все равно не получилось бы, Он так и не появился. Уйди я сразу из «Сверчков» домой, мне без труда удалось бы опровергнуть все обвинения. Но кто-то видел меня, шатавшегося в темноте у перекрестка, кто-то заметил, что я возвратился домой позже обычного, да еще и взбешенный до безумия. Сам я толком так и не смог объяснить, где провел это время: мои показания обернулись против меня. Все произошло как в тумане: из одного дьявольского кошмара я перенесся в другой — тюремный.

— Мой бедный друг, — вздохнул я. — Даже если эта необдуманная клятва и могла бы довести тебя до преступления — в чем я сомневаюсь — ты свою вину искупил с лихвой.

Мало-помалу успокаиваясь по мере того, как мы приближались к деревне, Джем рассказал мне и о причине, задержавшей его возвращение: на корабле в последнюю минуту были обнаружены неполадки. Я, в свою очередь, сообщил ему о том, что некоторое время, пока официальное расследование не будет завершено и все факты не станут достоянием гласности, он поживет у нас дома.

— В деревне знают об этом? — спросил он.

— Только один человек. Я обо всем ей рассказал, Джем. И она ждет тебя — глаз не спускает с дороги.

Джем попытался сохранить подобающее мужчине хладнокровие, но вышло это у него не слишком удачно.

— Замуж, значит, так и не вышла? — голос его прозвучал как-то сдавленно. — Впрочем, мне-то какое до этого дело? Мной она никогда особенно не интересовалась.

— Интересовалась, Джем, и еще как. Достаточно, во всяком случае, чтобы выйти за тебя еще месяц назад — если бы все тут зависело от нее.

— Роз Эванс?

— Роз Эванс. В те дни она мне сказала об этом открыто. И знаешь, Джем, я бы в таком случае ни от одной девушки не стал требовать большего.

Он промолчал. Мы вышли к игровой площадке и пересекли усаженную кленами и вязами зеленую лужайку, раскинувшуюся перед задним, крыльцом дома.

— Сегодня она была у нас, — снова заговорил я. — Помогала маме с шитьем. Гляди-ка, Джем, не она ли это у ворот?

Но он и сам уже заметил Роз. И девушка, увидев нас, замерла в нерешительности. Очарование мягких линий ее фигуры и чистого румянца на полных щеках ощущалось даже на расстоянии. Джем остановился как вкопанный, и я понял: моя миссия состоит в том, чтобы соединить ладони этих застенчивых сельских влюбленных.

— Я не очень ее испугаю? — едва слышно, совсем немужественно прошептал Джем.

— Твое появление здесь не было для нее неожиданностью. На протяжении всех трех последних недель она ждала тебя, с утра до вечера. Даже я успел отчаяться, она — нет.

Я оставил влюбленных под вязами. Что ни говори, а даже самого горького неудачника не стоит списывать со счетов, пока он жив. Пройдет еще несколько недель, и о Джеме заговорит вся деревня. А еще некоторое время спустя Роз станет его невестой. Думаю, нашего Джема, успевшего познать, что такое страдание, ждет такое вознаграждение, какого не смог бы обеспечить ему сам министр внутренних дел.

Ну, а что же тайна замка Свэйлклифф? — скажете вы. Я всего лишь изложил факты — выводы пусть каждый сделает сам. История эта — всего лишь страничка в гигантской книге посланий иного мира; она — из тех, над коими глупцы смеются, а умные люди ломают головы.

1895 г.