- Или кричи и плачь, или не смейся, когда плачешь! Нельзя же так морочить людей. Кому это интересно стоять в кальсонах и ничего не понимать, вах?!
      Какое счастье, что добрые соседи не знали истинной причины криков - они бы умерли со смеху, а Датико не миновать бы позора. В сотый раз бросил он взгляд на часы, потом перевел его на тещу, потом на дочь, потом на жену как-то сбоку или как бы издали. А если поточнее сказать, то взгляд читался так: "Кто вы такие вообще, хотел бы я знать!"
      Женщины молча переглянулись и пожали плечами, они не поняли взгляда, тем более что совсем недавно человек пел.
      В небывалой для этого дома тишине его глава удалился на балкон. Три женских сердца упало... На свете нет ничего загадочнее и опаснее, чем необычный взгляд или непривычный жест очень близкого человека.
      Меж тем выражение лица, которое Датико унес с собой, означало недовольство: в этой идиотской кошачьей кутерьме он, оказывается, забыл, что завтра предстоит чрезвычайно ответственный шашлык и приглашены такие люди, которым никак не скажешь: извините, у меня дедушка заболел.
      Три женщины издали гадали по его спине - в чем все-таки дело, и в это время как гром среди ясного неба требовательно и угрюмо пал вопрос:
      - Где угли, которые Шалико от Жужуны привез?
      - На своем месте, - спокойно ответила бабушка.
      - Я спрашиваю - где!
      - Около тебя мешок стоит, в углу под столом.
      Мастер своего дела, в данном случае - шашлыков, тут же отыскал мешок, полный легких звонких древесных углей, взял его за края и хорошенько встряхнул.
      На Кавказе каждый ребенок знает, что хорошее мясо еще не означает настоящий шашлык. Настоящий шашлык начинается с углей. От пережженных углей шашлык подгорает, от недожженных - обсмолится и останется сырым, потому что капля жира, падающая на такой уголь, поднимает едкий дым и дает горечь... Эээ, великое это искусство, недоступное пиначу!
      Чтобы не утомлять читателя сносками - тут же поясним: пинач - это "холодный сапожник"! Халтурщик, короче говоря.
      Встряхнувши мешок один раз, Датико ушам своим не поверил: звук не тот глуховат. Тогда он выволок мешок на середину балкона, чтобы на него падал свет из комнаты, и еще раз хорошенько тряхнул.
      Не дожидаясь, пока осядет густое облако пыли над мешком, Датико решительно вонзил пятерню в черное крошево. Зачерпнул изрядную горсть и почувствовал, что ему делается нехорошо: угли шевелились и падали, убежденный атеист собственными глазами увидел беса! Косматая черная образина сидела на руке, глядела на него зверски-белесыми глазами и разевала алую пасть!
      Именно так художники ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ (некогда любимое в Грузии выражение) изображают черта.
      Чумазый и потный Датико хватает совершенно черного котенка и, не выпуская его из пухлых лапищ, тает от умиления, возможно, еще и потому, что в его детстве не было животного меньше барашка.
      Но войдем в положение кота. Он себе мирно спит, и вдруг его трясут и валяют в какой-то дряни, потом вытаскивают на свет в сущий ад. Потрясенный, он, конечно, вырывается, бежит в дом, благополучно пересекает гостиную, но, заслыша погоню, сворачивает в спальню. Там карабкается на постель - и шасть в знакомый уже тайник - под подушку! Здесь он и был настигнут главою дома и для верности прижат к груди.
      Котенок собрал все свои силы и вскарабкался на плечо. Оттуда его сняли нежные руки Ламары, прижали к розовому халатику и (уж простим ей это) к розовой щеке.
      Хохот и вопли мамы наверняка были слышны и на фуникулере. Что же касается бабушки, то это был первый случай, когда она не удержалась на своих стойких ногах. Она лежала на тахте и, тихо стеная, подавала советы.
      Как выглядели Датико, его дочь и спальня - пусть каждый рисует себе сам. Перепачканный котенок многое успел. Кстати, это говорит и о том, что угли, которые Шалико привез от Жужуны, оказались отличными.
      После того как двоих мужчин отмыли, семейство село пить чай с кизиловым вареньем.
      Дикое животное, накормленное теплым молоком, сидело у Ламары на коленях и чистило мех, считая себя испачканным водой. Рыжие и белые пятна на нем к этому времени разрослись и стали ярче.
      Когда кот принялся за подкладку своей шубы, то есть начал оглаживать живот, для удобства выставив задние лапы рогаткой, Датико впервые увидел его белые трусики:
      - Настоящий кинто, - сказал он и прицокнул языком.
      А чтобы читатель мог оценить изюминку, таящуюся в этом слове, необходим исторический экскурс.
      Кинто - это мелкие городские ремесленники. Во времена, когда происходят описываемые здесь события, они работали в артелях под названием: "Красная синька", "Красный зеленщик", "Инкоопчас", "Самтруд" и тому подобное. Вместе с тем кинто - это предприимчивые, неистощимые на выдумку молодые люди, которые могли и в духане посидеть, и пройтись с танцами и песнями по всему городу.
      Короче говоря, кинто - это и молодец и наглец, а подчас и благородный рыцарь.
      - Конечно, кинто, а кто же еще, - сказала бабушка, - стыда совсем не имеет - два часа ночи, а люди из-за него не спят.
      - Хо! - подтвердил папа и кивнул на окна. - Народ не спит. Женщины, посмотрите...
      - Меня надо было слушать, - обиделась бабушка.
      - Скажи спасибо своей дочери! В другой раз, когда захочет кричать, пусть немножко подумает, что люди о нас скажут.
      - Свою дочь благодари, - вспыхнула бабушка.
      Ламара вместо ответа взяла с коленей котенка, приподняла его над столом, как вазу, и снова положила к себе на колени. Мама открыла было рот, чтобы сделать ей замечание, но бабушка опередила ее:
      - А теперь отнеси своего кинто на место.
      - А он не хочет. - Котенок играл хвостом и лапами. Ламара наклонилась над ним и шепотом сказала. - Кин-тошка!
      Кот перестал играть и несколько секунд серьезно глядел на девочку.
      - Смотрите, ему понравилось. Пусть будет Кинто.
      Так найденыш получил имя.
      Знали б почтенные соседи, что, стоя под балконом у Датико, они незваными присутствуют на крестинах кошкиного сына!
      VI
      Тот, кто дочитал до этой страницы, пусть мысленно постоит ночью под чужим балконом в исподнем и сам решит, что могут подумать соседи, когда такое волнующее слово, как "кинто", вылетает из окна дома, где живет очень красивая девочка и, не надо забывать, ее все еще красивая мама...
      Ждите слухов, подскажем вам.
      Не нужно только путать слух со сплетней - это не север с его бескрайними равнинами, где сплетня медленно ползет и пускает корни...
      Слух летуч. Он как горный ветерок! Не успеет один вернуться к своему источнику, как уже прилетает другой.
      Тифлисец рассуждает как? Сначала поверим, потом проверим! Не оттого ли люди живут здесь весело, легко и долго...
      В то время как семейство Гопадзе распивало чай с освежающим кизиловым вареньем, соседи, обливаясь потом и сгорая от любопытства, терялись в догадках; что за крики, что за смех, и самое подозрительное, что за мирная тишина потом?!
      Большая группа страстных болельщиков стояла под балконом с некоторых пор загадочного дома. Были это, конечно, одни мужчины, и стояли они плотным кольцом не для того, чтобы танцевать хоруми, а для того, чтобы говорить тихо: тот, о ком речь, не должен слышать - может обидеться!
      В этой группе было два главных лица: одно слышало слово "кинто", другое проснулось позже и слышало только жуткий хохот. Задача заключалась в том, чтобы по двум этим крупицам восстановить картину. И тут, естественно, необходима ясная голова. Ею был весьма уважаемый на Гунибской улице знатный пчеловод Луарсаб.
      - Только не торопись, - ласково сказал Луарсаб, - и хорошенько подумай, что ты слышал?
      - Зачем мне думать, когда я знаю, что я слышал.
      - Ну хорошо, тогда скажи: какой кинто, откуда кинто?
      - Вах!
      - Не горячись, генацвале, а подумай, что может делать кинто ночью в приличном доме, а потом - рано отцу кричать про кинто, девочка еще маленькая.
      - Он не кричал, он пел...
      - Тем более.
      - Что "тем более" - не путайте меня...
      - Прекратите спор, по-моему, нам нужно одеваться - может понадобиться помощь!..
      Пока они пререкались, лицо, разбуженное смехом, нетерпеливо топталось и не выдержало:
      - Хо! С одной стороны, рано, с другой стороны - поздно... Там что-то другое, тем более что меня разбудил хохот!..
      - Какой хохот?
      - Ужасный хохот, говорю вам!
      - Что это значит?
      - Откуда я знаю, чего вы ко мне пристали, - хохотали все, с ахами, с вахами, даже старушка стонала от смеха.
      - Ночью? Кацо, о чем ты говоришь!
      - Какая разница - ночью или днем?
      - Очень большая, я знаю, что говорю... меня разбудили - не вас, если помните, я всех позвал.
      - Хорошо, хорошо - помним, давай ближе к делу.
      - Нет, пускай сначала скажет, какая разница, как люди смеются по ночам, а как им смешно днем?
      - Очень большая разница - днем люди смеются так, чтобы все слышали, а ночью... извиняюсь! И вообще плевать я хотел, не хотите - не верьте!
      - Хорошо, успокойся, а мы учтем, что на нашей улице живет мудрый человек - большой специалист по ночному смеху.
      Кандидат в мудрецы скрестил руки на груди и повернулся ко всем спиной.
      - Генацвале, не сердись, мы больше не будем, а ты давай говори: значит, тебя разбудил особенный какой-то хохот, предположим даже, что громче всех смеялась старуха, а дальше что?
      - Дальше было тихо, мой сон совсем поломался, думаю, пойду холодного мацони выпью или на дудуки поиграю...
      - Так, так, так, не останавливайся, говори, что дальше было?
      - Странные люди, дальше мы все, как дураки, стоим здесь.
      Под вздохи разочарования тесный кружок начал расползаться, но не по домам. Участники дискуссии позволили себе разминку, не слишком удаляясь от балкона.
      А в это время через улицу под уютным шатром низкорослых акаций, тоже тесным кольцом сойдясь, дальние соседи заняты были тем же благородным делом.
      Оба очага сочувствия друг друга видят, но не замечают. Перебежчиков ни с одной стороны, ни с другой не будет. В случае необходимости они, конечно, сольются и в едином порыве бросятся на выручку не дающему им спать соседу.
      А пока все мужское население квартала напрягает умы, у Датико Гопадзе погасили свет. Болельщики из-под балкона ушли, почувствовав себя оскорбленными, а те, что под акациями, остались. Имея обзор шире, но слышимость похуже, они, конечно, фантазировали. Ведь чем меньше человек знает, тем больше полагается на свое воображение.
      Не следует, однако, пылких соседей считать плохими людьми - все дело в богатствах южан. Богата природа, богаты всевозможными талантами люди, почему же, спрашивается, не быть богатым их воображению?! Не зря же они так много зелени едят!
      Уместно еще заметить, что под акациями большинство мужчин в белом убелены еще и сединами - это плюс, не минус! Молодежь, она ведь как, прибежит, сообразит: надо помочь - поможет, не надо - идет спать! Другое дело - люди возраста почтенного, умеющие заглядывать в глубины - будь то наполненный рог, будь то чья-то жизнь!..
      Хотя и нам уже пора возвращаться под акации. Обратим все же внимание терпеливого читателя на некоторые особые выражения и словечки, без которых нельзя почувствовать себя в старом Тифлисе.
      Запомните, пожалуйста: мужчина, желающий быть услышанным, начинает речь с обращения: "Ту дзма хар!" - "Если ты мне брат!" А свое восхищение чутким собеседником непременно выразит нежным: "Шени чири мэ!" - "Твою болезнь мне!"
      Еще богаче грузинская речь восклицаниями.
      Женщины, как вы, должно быть, заметили, изумляются или пугаются при помощи "вай!". Мужчина в подобных случаях роняет "вах!". А если он солиден и немолод, прозвучит весомое "пах, пах, пах!".
      И уже заодно: а вдруг вам понадобится сказать грузину "да" - выдохните "хо!", хотя вежливее произнести "диах!". А нужно будет сказать "нет" киньте коротенькое "ара!", и вас поймут.
      Итак, сквозь густую листву акаций каким-то образом просочилась фраза, которая и дала пищу глубочайшим размышлениям.
      - Выброшу к черту! - уловило чье-то ухо.
      - Вах! - выдохнул кто-то взволнованный.
      - Выброшу!.. Чтооооооооооооо! - спросил другой, не менее взволнованный.
      - Не кричи! - вразумил кто-то шепотом.
      - Хорошо, шени чири мэ! - тихо скажи, что собирается выбросить эта безумная женщина?
      - Откуда я знаю! Я слышал - я говорю, а вы думайте!
      - Не сердись, ту дзма хар! - угроза женщины серьезное дело - без причины такими словами не кидаются. Есть, значит, что выбрасывать!.. А теперь давайте спокойно подумаем, что может поднять и выбросить в окно слабая женщина?
      Это была речь Тэофила, самого почтенного соседа Датико из дома напротив.
      - Хо, хо! - согласно задышали со всех сторон, - женщина пустяк не выбросит.
      - Если хотите знать, я тоже так думаю, - шепотом подхватил Бэсо, бывший оперный певец. Бас!
      У этого Бэсо редкая способность понижать голос до такого проникновенного шепота, что у собеседника волосы на голове шевелятся.
      - Я думаю, это должно быть что-то маленькое, но ценное, - задумчиво сказал Пэто, сравнительно молодой парикмахер.
      - О! - подтвердил Илико.
      - Пэто прав, - сказал Луарсаб, - а твое "о", кажется, в самую точку. Дело в том, что прошлой ночью чья-то жена, не будем уточнять чья, проснулась и... по какому поводу, тоже нас не касается, но когда она проходила по галерее, то, совершенно случайно видит: у Датико странные дела делаются, старуха свесилась с балкона и в руках держит лампу, а там во дворе сам Дато, его жена и дочка что-то ищут в траве.
      - Пах-пах-пах!
      - Что пах-пах? С ума сошли, что ли? Откуда вы взяли, что она уже выбросила? Женщина ясно сказала - выброшу! Я сам слышал. В ту ночь я поздно гулял и этими ушами слышал. Для чего мы здесь время теряем, когда вы все путаете. Еще я слышал, потом девчонка плакала...
      - Золотые слова, - перебил свежего оратора Тэофил, - я очень много об этом думал, зачем, думаю, в такие дела впутывать ребенка.
      - В какие дела, Тэофил?
      - Этого я не знаю, и вы от меня ничего не слышали, но только какие-то такие, что днем не делаются.
      - Он мудро говорит - для хорошего дела есть день!
      - Хо-хо, друзья мои... без ничего ничего не бывает.
      - Значит, что?
      - Значит, дело не чисто!
      Все замолчали.
      Когда потрясенные люди долго молчат, каждый что-то себе припоминает...
      И пожалуйста! Один вспомнил. И кто? Человек искусства - Бэсо, про чей зловещий шепот уже было сказано.
      - ...Восемь лет назад, если хотите знать, в Ортачалах* был точно такой случай.
      ______________
      * Район в Тбилиси.
      - Какой?
      - Зачем спрашивать, когда я уже говорю. Что я хочу сказать? Да... В Ортачалах одна старушка босиком пошла молиться... куда-то очень далеко... Нет, не так это было. Одна старушка в Ортачалах умерла загадочным образом не дома на своей кровати, а под окном на траве...
      - Ээээ! Что ты болтаешь?
      - При чем я - весь город об этом говорил. Не мешай. Это было вот как: по ночам ортачальцы слышат крик, не женщины, нет, он, зять этой старушки, кричал:
      - Выброшу проклятую в окно!
      - Тц, тц, тц!..
      - Не перебивай! Под окном ее и нашли. А у старушки драгоценности были...
      - Вуааааа, на него посмотрите, какое дело было в нашем городе, а он молчит!
      - Кто молчит, ты не даешь...
      - Тихо! Говори Бэсо, что дальше было. Суд был?
      - Не знаю.
      - А что ты, ше охэро, знаешь?
      Обозванный болваном, Бэсо тяжело задышал и вдруг сладким голосом произнес:
      - Это, дорогой Тэофил, совсем не твое дело, если хочешь знать!
      - Извини, - с достоинством произнес Тэофил и приложил правую руку к левой стороне груди, даже голову склонил, - извини и продолжай.
      - Одни говорили - суда не было, другие - наоборот, но сидел он недолго... Самое интересное - потом очень скоро этот тип каменный дом построил!
      - О!
      - Опять ты со своим "о" - люди говорили, точно не помню, давно это было и далеко - где мы, где Ортачала?.. Но люди говорили всякие разные вещи... Как будто суда не было, но он все же сидел, почему-то недолго, и опять интересно совсем не это - оказывается, пока сидел, от нечего делать разные штучки из хлеба лепил - и таким образом открывает в себе талант! Выходит из тюрьмы не так себе человек, который, между прочим, тещу убил, а скульптор! Большие деньги, говорят, теперь зарабатывает!
      - Как его зовут?
      - Не помню, подожди, я еще не кончил, очень может быть, человека напрасно бандитом сделали. Такой слух тоже был. Никаких драгоценностей как будто старуха не имела, но имела зато привычку ходить далеко молиться, ну и сами соображайте - старый человек туда-сюда идет пешком, но что интересно босиком, кацо...
      - Вах!
      - Так говорили - может, простудилась, может, просто устала и до своей кровати не дошла.
      - Бывает-бывает, - задумчиво произнес Тэофил, положил руку рассказчику на плечо и ласково закончил:
      - А теперь иди, дорогой, ты тоже устал, иди, спи.
      - Вах, вы на него посмотрите?!
      - Тогда, может быть, вспомнишь, как зовут этого скульптора?..
      Тихо, добродушно посмеявшись и немного отдохнув от умственного напряжения, мужчины снова вернулись к загадке: что искало семейство Гопадзе той ночью в траве?
      Оскорбленный Бэсо воспользовался приемом Тэофила и тоже очень ласково сказал:
      - Оставим ортачальскую старуху в покое и попросим уважаемого Тэофила, пусть он вспомнит и поделится с нами: что видела та чья-то жена, когда ходила ночью... поливать цветы?!
      Бодрящий хохот вернул компании прежнюю деловитость.
      - Друзья, не забывайте, для чего мы здесь собрались, - явно перехватывая общее внимание, начал было Бэсо, но уязвленный Тэофил не уступил:
      - Положим, не мы собрались, а нас собрали - сами знаете как! А теперь подумаем еще раз, какая такая вещь могла быть выкинута на улицу, что Датико не поленился и сам пошел искать?
      - А что, если она выбросила кольцо с гишером, я у нее такое видел.
      - Глупости не говори, Зураб.
      - Если женщину довести, она и не то еще выкинет!
      Эти слова почему-то вызвали оживление, и вдруг Бэсо шепотом сказал:
      - Я знаю что!.. Ключ она выкинула!
      - Молодец, Бэсо, светлая у тебя голова. Выиграл наш уважаемый Датико большие деньги, и... не такой он человек, чтобы сразу в сберкассу бежать.
      Тут неожиданно воображение у всех заклинило. То ли не захотели углублять этой деликатной темы, то ли попросту устали.
      Чертыхаясь и кляня - не виновников ночного переполоха, боже упаси, а свою судьбу, белые призраки начали разбредаться. Но это еще не означает, что они вообще освобождают Датико от своего горячего внимания, не всегда, увы, безобидного!
      Утром их жены, подметая балконы или выбегая на крик уличных разносчиков, глядят в оба и подмечают: старуха за хлебом не идет. Девчонка в школу не бежит, и только Датико, как всегда, в отличном настроении, не спеша отправляется на работу. Теперь тихо у них, и добрые соседи совершенно теряют покой - они криков ждут!
      Не нужно думать меж тем, что одними ожиданиями криков заняты женщины на Гунибской. Их дневная жизнь нисколько не беднее переживаниями, чем душные тифлисские ночи их мужей.
      В те времена бытовое обслуживание населения в Тифлисе стояло на недосягаемой высоте. Все необходимое доставлялось прямо на дом. Ненужное уносилось.
      Мацони в нарядных переметных сумках доставлял ишачок, зелень катил перед собой на тачке сам продавец, фрукты тоже ехали на человеке. Шел по улице стройный молодец - у тонкой талии безмен, на голове громадная плоская деревянная чаша с товаром и при всем том, разумеется, - голос!.. Типичный, кстати, кинто!
      Сочные эти голоса открывали в городе утро.
      Раз в неделю, где-то в середине дня, целый район на несколько часов терял спокойствие. Нечто подобное происходит только при землетрясении, когда женщина в одну руку хватает ребенка, в другую узел, предварительно сунув драгоценности за пояс - и скорее под открытое небо. А тут женщины хватают пустые бидоны и по гулким деревянным балконам, по гудящим деревянным лестницам взапуски несутся на улицу:
      - Кэ-ра-син! - очень дразнящее и зажигательное слово.
      - Почему?
      Да потому что все, кроме шашлыков, в те времена готовили на керосинках или примусах. А кому, спрашивается, охота по жаре тащить керосин из лавки, когда он приехал сам?!
      Лошадь, железная бочка, пожилой армянин с колоколом в руке еще где-то на подходе, а чье-то чуткое ухо уже уловило звон, значит, лети поскорее, пока улица в неведении дремлет. Вот женщины и бегут, стреляя бидонами и клича любимых соседок.
      Гремят они и кричат и на улице, плотно обступив керосинщика, потому что керосин пенится не хуже пива, да и жаждущих влезть без очереди хватало во все времена!
      Тут же происходят и красивые мошенничества - седая женщина в черном величественно движется к этому бурлящему сборищу. В ее старческой руке громадный бидон. Очередь перед старой расступается, а разгоряченные лица обращены не к ней, а во двор - ждут, когда там возникнет великовозрастный внучек, который и потащит домой бидон.
      Какими словами встречают его и провожают - произносить не будем, хотя это и соблазнительно, ведь в ярких и емких эпитетах обнажается подчас вся подноготная заботливого внука.
      Догадаться нетрудно, как много успевает женщина в хлопотах на благо семьи. Добавим - при таком обслуживании населения.
      Не забыты были и дети. И к ним приходил поставщик. На Гунибской это был симпатичный и ласковый старичок с очень вкусной песенкой:
      - Бады-буды на бутылки...
      И тогда по тем же гулким балконам и лестницам сыплется детвора.
      Старичок приходит с полной корзиной воздушной кукурузы. Ребята тащат ему пустые винные бутылки, старичок всыпает в бумажные кульки легкие пресные зерна - и детям и взрослым неплохо.
      Не были обойдены и старики, что из дому уже не выходят. К ним раз в месяц приходили старьевщики. Немолодые, но вполне подвижные, они ходили от двора к двору и, как ашуги, были всегда желанны. Ведь старьевщик имеет дело с нуждой, а нужда - сколь относительной ни будь, сюжетами богата. Вот и расцветали на закате старушки, заслыша глуховатый и солидный голос:
      - Кар адож пак-па-им, кар адож! - по-русски пели они, но перевод все же нужен: старую одежду покупаем.
      И начинается у старух оживление:
      - Наш Карадож пришел!
      Заметьте - "наш" - на одной улице не встречалось никогда двух мацонщиков, двух зеленщиков, двух старьевщиков - большой порядок в сфере обслуживания был.
      Для завершения картины - два слова о сезонных бродячих торговцах. В середине июня в городе появлялись голосистые деревенские парни. Хорошие хозяйки с нетерпением ждут, когда наконец раздастся под окнами:
      - Ахали какали, ахали какали!
      Воздержитесь от смеха. "Ахали" - по-грузински - свежие, новые, "какали" - всего-навсего орехи. Из молодых зеленых грецких орехов варят душистое нежное варенье.
      Стоят внимания и мальчишки - продавцы песка для чистки самоваров, и мойщики ковров, и верзилы, торгующие примусными иголками, - всех не перечтешь.
      VII
      Званый обед удался на славу.
      Настоящий шашлык во все времена был событием. Ни для кого не секрет, что из целого барана шашлычного мяса набирается только на четыре шампура, остальное идет на другие блюда.
      Датико не только много пел, но и тостами как-то особенно блистал. Правда, один из последних его тостов смутил гостей тем, что был слишком туманен. Что он хотел сказать, поднимая бокал за какую-то симпатичную и очень умную муху, которая совершенно случайно залетела в его дом и, по некоторым предположениям, должна принести этому дому счастье? Гости ничего не поняли, но, поскольку тамаде вопросов не задают, послушно выпили, по опыту зная, что повод для тоста может быть еще мельче. Стал же классикой тост в честь кахетинской божьей коровки, которая села на виноградную лозу и своими ножками прошлась по ее цветам, а потом прошла вброд по золотым перезрелым виноградинам и... продолжать можно - кто сколько хочет и может.
      Подозрительно было то, что эта симпатичная муха умная! Не намекал ли уважаемый Датико на кого-нибудь из них?
      Бросалась в глаза еще одна деталь - выражение лица хозяйки, когда произносился этот тост. Оно было такое напряженное, как будто ее муж собирался выдать семейную тайну.
      Если б собравшиеся знали правду, не обошлось бы без смеха, чего, как уже было сказано, допустить нельзя. Эти люди, так высоко ценящие шутку, больше всего на свете боятся осмеяния. Было также сказано, что культом домашних животных здесь не страдают и подпускать их к такому священному месту, как накрытый стол, совершенно невозможно. Это знает каждая собака и держится на изрядном расстоянии от людей, когда те пируют под открытым небом.
      А тут кошка!
      Некоторые люди (обойдемся без эпитетов) доблестью своей считают не любить кошек. Когда им абсолютно нечем блеснуть перед ближним, а страсть как хочется, - они находят повод сказать: "Терпеть не могу кошек! Собака еще туда-сюда, а кошка - нет!"
      Вот почему даже такой весельчак и жизнепоклонник, как Датико Гопадзе, мог себе позволить лишь упоминание о Кинтошке и то весьма туманное.
      Это вовсе не означает, что Грузия такая счастливая республика, граждане которой совершенно не страдают никакими маниями! Представьте себе, именно в Тифлисе и не чем-нибудь, а котоманией страдала одна бывшая княжна. По словам старьевщика, охотно ее посещавшего, немолодая дама эта держала двадцать восемь кошек. Жили кошки вместе с нею в мансарде. Пусть бы себе, как говорится, и жили - никто бы о них ничего никогда не узнал, если бы не безумная любовь княжны к этим кошкам, стоившая почтенному Карадожу перелома ноги.
      Шел к ней как-то старик жарким летом, тянул свою зазывную песенку, добрел до половины лестницы, вскрикнул и сорвался вниз.
      Ни врачи, ни родственники не могли дознаться, что такое он там увидел. Но, когда он, наконец, появился на костылях, приятели затащили его в духан, и тут, припертый бокалом к стене, бедняга признался:
      - Голые кошки, кацо, бросились от меня - эта сумасшедшая их побрила.
      Духан взорвался хохотом. Старик не улыбнулся:
      - Смеяться не надо - это надо видеть!
      - Бывает, - сказал бы седовласый Тэофил, окажись он тогда в духане, на свете все бывает.
      - Жалко, нельзя бедную кошку спросить, что лучше - терпеть нашу жару или сгорать от стыда, - заметил кто-то за соседним столиком.
      VIII
      В школе не учителя, а ребята заметили перемены в Ламаре. От одной прогулки отказалась, от другой, а если и сбежит с последних уроков со всеми, то не на гору, не в Муштаид, а домой. Никому и в голову не могло прийти, что это из-за того паршивого котенка, которого они нашли в траве.
      Сама Ламара помалкивала. Не хотелось ей заработать кличку "кошачья мама"!
      А котенок, о котором было столько разговоров, времени не терял и рос.
      На случай, если это не всем известно, заметим: кошкины дети ходить не учатся, они сразу начинают бегать.
      Еще вчера постоянно спавшее создание вдруг забегало и сразу заполнило собою дом, куда ни глянешь - оно! Или прибегает, или убегает, или играет непременно там, где люди, - голова могла закружиться от него.
      Был у Кинто тогда не только укромный уголок с опилками, которым он очень охотно пользовался, но и своя постоянная столовая - в другом укромном углу кухни: кусочек клеенки на полу, а на клеенке - блюдце. Кот давно научился лакать, но по совету бабушки серебряную ложечку пока не убирали. Она лежала подле блюдца, и получалось, что у кота стол всегда накрыт.
      Однажды под вечер, когда вся семья собралась за чайным столом, послышался капризный котячий плач. Смотрят - сидит Кинто в своей столовой, пустое блюдце в стороне, а он, свесив морду над крохотной ложечкой, отчаянно орет. Женщины рассмеялись. Они давно заметили, что котенок просит есть только у своей серебряной "мамы". Ламара даже спящему совала под нос ложечку. Сначала он шевелил ноздрями, потом таращил глаза, а разглядев, что это такое, начинал пищать.
      Когда все это рассказали папе, он вышел из-за стола, постоял над котенком, посмотрел на жену, потом на бабушку и сказал:
      - Она права, оставьте в покое несчастного сироту, где хочет, там пускай и прячется. Кормите как следует и больше не мешайте ему расти.
      Так дом обрел мир и покой, а папа лишний раз доказал широту своей натуры - согласился с мнением тещи.
      Рос котенок нормально, но для людей, ничего подобного не наблюдавших, все казалось необыкновенным. Были они поражены, когда такое маленькое создание стало проявлять характер, вкусы, даже настроения. То шел Кинто через гостиную походкой усталого, но знающего себе цену вола; то проносился как испуганная лань; то крался, переполненный какими-то гневными чувствами, - мрачно двигал ушами, глаза метали зеленые искры по сторонам, мягкий хвост превращался в бич!
      Выяснилось, что он любит спать на белом. Согнанный с покрывала, мог улечься на полотенце, которое обронили на пол; мог уснуть и на фамильном альбоме, потому что он обтянут светлым бархатом.
      Еще решительнее он давал знать, чего не любит. Не любит, даже не терпит рук! Если кто-либо не мог совладать с собой и хватал его, тщедушный котишка превращался в пружину и выстреливал в ладонь всеми своими конечностями. А вырвавшись, мчался неведомо куда - без оглядки, но целеустремленно.
      Происшествием было первое его основательное умывание. Час назад накормленный, сидел он на ковре какой-то задумчивый и вдруг поднес к мордочке правую лапу, как нечто драгоценное, и скользнул по ней языком от кисти к когтям, немного подумал и только потом приступил к планомерному прочесыванию каждой шерстинки.
      Датико издали любовался и вел счет - шестнадцать раз охватывало пламечко языка белую варежку, и только потом кот повернул свою лапу, и тут оказалось, что снизу она в черной перчатке.