— Чего-чего? — переспросил Феликс, глядя негодяю прямо в глаза.

Теперь у него был повод начать драку. Ведь не он, а эти ребята начали первые.

— Я считаю до трех, — сказал Феликс, — и если ты и твои друзья не смоетесь, то вы пожалеете о том, что родились на свет.

— Как страшно, слушай, — усмехнулся кавказец. Он выдвинул вперед голову и сжал кулаки.

— Раз, — прозвучало в напряженной тишине. Кавказец осклабился, и Колчанов увидел, что он не ошибся. Действительно, у парня не хватало одного зуба.

— Два, — произнес он.

— Три, — докончил за него кавказец.

И это было последнее, что он успел сказать. Феликс странно качнулся вначале влево, потом вправо, а затем его нога описала дугу, и кавказец упал на землю. Перелом челюсти и сотрясение мозга можно было определить и без врача. Парень еще дергался, вернее, дергались только его ноги. А Колчанов сделал ровно четыре шага вперед и остановился перед рэкетирами.

— Ну что, ребята, кто-нибудь еще хочет попробовать? — спокойно спросил он.

— Ах ты, гадина! Ах ты, козел! — наливаясь кровью, взревел черноволосый Коля и бросился на Феликса.

Но тот встретил его во всеоружии. Нога Феликса в остром сапоге вошла краснолицему силачу прямо в пах. Тот скорчился и стал медленно оседать, но падать никак не хотел. И Феликсу пришлось нанести два коротких, очень быстрых удара: один ребром ладони по шее, а второй кулаком по челюсти. Вся эта операция была проделана молниеносно и виртуозно.

Верзила упал сначала на колени, затем уткнулся в бетонный бордюр, расквасив нос и бровь.

В эту минуту у Феликса была лишь одна мысль: «Только бы обошлось без стрельбы!»

Феликс пригнулся, шагнул вправо, затем влево, и парень с ножом в руках аккуратно уселся на землю, а нож, сверкнув граненым лезвием, улетел куда-то в кусты.

— Я вас предупреждал, ребята, — сказал Феликс. — Теперь покажите, на что вы способны.

Но двое оставшихся на ногах все еще мешкали, не решаясь броситься на него. А спасаться бегством им гордость не позволяла.

— Дай им, дай им, Феликс! — закричала Марина, явно входя в азарт.

Но Колчанов слишком далеко отошел от девушки, увлекшись дракой, вернее, не он отошел, а Марина, чтобы лучше видеть, отбежала в сторону, как раз туда, где сидел на асфальте отставной капитан. И пока Феликс разбирался с двумя оставшимися рэкетирами, Марина подбежала и ударила ногой в голову лежащего на асфальте кавказца. Тот охнул и открыл глаза, а затем приподнялся на руках. Но силы его покинули, и он завалился, ударившись затылком об асфальт.

Один из парней бросился на Феликса. Но Колчанов ушел от удара, перехватил руку и сделал бросок. Тело парня, описав странную фигуру, мягко шлепнулось с вывернутой кистью.

В руках поверженного парня появился нож. Но его владелец был явно напуган до смерти и чуть-чуть опоздал пустить его в ход. Этих мгновений Феликсу хватило.

Он подпрыгнул, легко, как волейболист у сетки, с той лишь разницей, что его руки не были вскинуты вверх для блока, а разведены в стороны. Нож удалось выбить. Он звякнул об асфальт, словно гонг в боксерском поединке.

— Ну, что ты теперь скажешь? — глядя в глаза явно до смерти перепуганному рэкетиру, спросил Феликс.

А парень дышал так часто, словно только что закончил бежать марафонскую дистанцию. По его бледному лицу катился пот.

— Не надо… Не надо… — бормотал он.

— Что не надо, дорогой?

— Не бей.

— А я тебя и не собираюсь бить. Я хочу, чтобы ты ударил меня первым.

— Я… Я… Я не буду.

В это время появились стражи порядка. Всех, кто участвовал в странной короткой драке, повязали. Но, как ни странно, слова Сапунова о его связях в милиции оказались вовсе не пьяной похвальбой.

Широкоплечий лейтенант с табельным оружием в руке увидел сидящего на асфальте отставного капитана и сделал свои далеко идущие выводы.

На руках Колчанова защелкнулись наручники. Марина попыталась объяснить, что к чему. Но ее не слушали и повторяли традиционное милицейское: «Разберемся».

Тут же подкатил желтый «уазик». Весьма обрадованные милиционеры принялись запихивать в него Колю и компанию.

— Это мой друг, — обратился Сапунов к лейтенанту. — Он приехал ко мне. Это историк из Австрии.

— Что? Историк из Австрии?

— Ну да. Он наш, а потом уехал в Австрию. Живет он там.

— Документы, — требовательно, но вежливо обратился лейтенант к Феликсу.

Тот показал руками, скованными наручниками, на карман своей куртки. Марина вытащила паспорт и подала его лейтенанту милиции. Тот с интересом и удивлением рассматривал австрийский паспорт и цветную фотографию Феликса.

— Действительно, австрийский паспорт, — констатировал он. — А фамилия почему наша?

— Да что ты за человек, я же тебе толкую! — теребил лейтенанта за плечо Сапунов. — Из Австрии он, из Вены. Живет там.

— А здесь что делает?

— Книгу он пишет, понимаешь? Книгу. Приехал ко мне в гости, работает у нас в части.

— Он что, связан с разоружением?

— Да ни с каким разоружением он не связан! О крепости пишет он книгу.

— А-а, — задумчиво произнес лейтенант, сдвигая фуражку на затылок. — Книгу пишет? Это хорошо.

Лейтенант распорядился снять с иностранца наручники.

— А эти чего от вас хотели? — продолжал он допытываться у Сапунова.

— А чего они могут хотеть, ублюдки? Вот меня на землю повалили, к нему приставали и к девчонке его. В общем, сами полезли. Но Феликс здорово с ними разобрался. Ты что, спецназовец или каратист?

— Нет, — покачал головой Феликс, — я служил на границе.

— На границе? — заулыбался лейтенант милиции.

— Да, я пограничник.

— Ну, ты даешь! Я тоже служил на границе.

Феликс подал милиционеру руку, и они с лейтенантом обменялись крепким рукопожатием — словно служили в одном взводе на далекой заставе.

— Вот козлы, — сказал лейтенант, глядя на «уазик», из которого слышалась брань, — вечно лезут к кому не надо. Сколько уже раз я этим придуркам говорил: не лезьте, не связывайтесь с незнакомыми. Но зато теперь я им устрою…

— Да выпусти ты их лучше, лейтенант, себе дороже обойдется, — посоветовал Сапунов.

От этой драки, а может быть, от того, что он посидел на земле, выглядел отставной капитан не таким пьяным, как раньше, и говорил довольно связно.

— А может, выпьем, а? — дернул он лейтенанта за рукав кителя.

— Да нет, что ты, Федор! Ты же знаешь, у меня работа, до утра дежурю.

— А завтра?

— И завтра работаю.

— Да что у тебя за работа долбаная?! Выпить некогда! Ну, когда будешь свободен, приходи ко мне на дачу. Шашлыков нажарим, посидим, пузыря два уговорим… Или даже три, а?

— Ладно, загляну. — Лейтенант посмотрел на Марину, которая явно ему понравилась, потом на Феликса, который ему явно не очень нравился и вызывал какие-то непонятные чувства, а затем на прощание махнул рукой и побежал к машине, откуда все еще слышалась брань.

Похоже, отставному капитану всех приключений оказалось мало. Он почувствовал себя важной птицей: без него сидели бы они сейчас в отделении! И ему снова захотелось напиться до чертиков.

Но ни Феликс, ни Марина его желаний не разделяли. И Сапунов разозлился:

— Да что вы за люди такие! Даже выпить со мной не хотите!

— Федор, завтра тяжелый день, — глядя в глаза отставному капитану, спокойно произнес Феликс, — и мы должны быть в форме. У меня мало времени, и долго находиться в этом Бобруйске я не собираюсь. Осмотрим все, что надо, и я уеду.

— Естественно. Дурак ты, что ли, чтобы торчать в этой дыре!

— Давай мы тебя посадим на такси. Ты поезжай домой, отоспись, а завтра утром, часов в десять, встречай нас у ворот крепости.

— В десять так в десять, — с досадой в голосе пробурчал Сапунов. — А на такси я не поеду, пойду пешком.

— Ну, как знаешь. Только смотри, не лезь на рожон.

— Да никуда я не полезу. Вот только жаль, что вы выпить не хотите.

Марина взяла Феликса под руку и направилась к гостинице.

На улицах было по-провинциальному малолюдно. Изредка навстречу попадались парочки. То и дело по тротуару в поисках пропитания пробегали бездомные собаки.

— Я так испугалась, — прошептала девушка, пытаясь заглянуть в глаза Феликсу. — Я вообще не люблю всякие драки, не люблю милицию. Вернее, даже ненавижу милицию. От одного их вида меня начинает тошнить.

— Забудь ты о них, не вспоминай.

— Если бы это было так просто, Феликс, я бы не вспоминала. Но иногда как накатит, как найдет — хоть в петлю лезь!

— Ладно, ладно, спокойнее, красавица ты наша, — Феликс обнял Марину за плечи, прижал к себе и только сейчас почувствовал, что девушка дрожит. — Тебе холодно?

— Нет, не холодно. Просто столько всего навалилось…

Феликс остановился, развернул Марину лицом к себе и поцеловал в губы. Она в ответ обняла его.

— Еще… еще… — шептала Марина, отвечая на его поцелуи. — Сильнее… Вот так.

Феликс прижал ее к себе.

— Пойдем скорее, Феликс, пойдем! Давай побежим.

Марина вырвалась из объятий и бросилась к гостинице. Феликс побежал за ней. Он легко ее догнал, схватил горячую руку, и они буквально влетели на крыльцо гостиницы, затем в холл и уже через минуту оказались в своем большом номере. Марина бросилась на Феликса, словно изнывающий от жажды в пустыне к вожделенному источнику. Она буквально впилась в него. Джинсовая куртка и майка полетели на пол. Руки Марины судорожно расстегивали ремень брюк.

А Феликс стоял, полуприкрыв глаза, и его ладони время от времени прикасались к плечам Марины, затем сползали, соскальзывали на упругую вздымающуюся грудь.

— Феликс, Феликс… Я люблю тебя! Люблю! — шептала девушка. — А их всех ненавижу! Презираю!

— Успокойся, успокойся, — повторял Феликс, гладя ее по голове.

Он подхватил Марину, как пушинку, и на руках понес в спальню. Может быть, впервые за все время знакомства они были близки по-настоящему, не только физически, но и душевно.

Глава двадцать первая

Утром Феликс и Марина, обутые в резиновые сапоги, уже были у ворот военной части. Часовой на КПП со штык-ножом на ремне с удивлением смотрел на странную парочку. Высокий широкоплечий мужчина со странным хвостиком на затылке и красивая девушка стояли, переминаясь с ноги на ногу. Капитана Сапунова все еще не было.

— Может, он забыл? — предположила Марина. Феликс поправил тяжелую сумку на плече и покачал головой.

— Все может быть. Военные — народ непредсказуемый.

Бритоголовый солдат, явно «салага» первого года службы, первым решился нарушить молчание.

— У вас закурить не будет? — извиняющимся тоном спросил он.

Феликс вытащил пачку «Мальборо» и протянул солдату. Тот грязными пальцами с заскорузлыми ногтями принялся вытряхивать сигарету.

— Да бери несколько штук сразу, — барственным тоном разрешил Феликс.

Солдат явно не ожидал такой щедрости. Он широко улыбнулся, обнажив неровные зубы.

— А вы кого ждете? — спросил он у Феликса. — Капитана Сапунова. Знаешь такого?

— Конечно, кто же его не знает. Известный человек.

— А он уже пришел?

— Да пока не было. А может, я не видел, может, он ночевал в части или зашел с другой стороны, через другие ворота.

— А что, и другие ворота открыты?

— Открыты, но не для всех.

Увидев трех офицеров, солдат мгновенно погасил сигарету и напустил на лицо серьезное выражение. Сигарету он не выбросил, а спрятал в карман.

И тут послышался голос капитана Сапунова.

— Здорово, орлы! Привет от старых штиблет! На часах было ровно десять, ни минутой больше, ни минутой меньше.

— Точность — вежливость королей и офицеров, — уважительно заметил Феликс.

Мужчины обменялись рукопожатием. Отставной капитан взглянул на Марину.

— Что, и ты, Марина, полезешь в подвал? — удивился он. — Там же грязно, крыс полно, вонь.

— Ничего, я не боюсь крыс, я хулиганов боюсь, Федор.

— Да, испортили нам вчера вечер. Но ты, конечно, молодец! — с почтением посмотрел на Феликса отставной капитан. — Послушай, может, расскажешь, где ты научился так лихо махать кулаками?

— Было время, был я молод, — заулыбался Феликс, — вот и пришлось научиться. Ты же знаешь, в жизни это никогда не помешает.

— Еще бы. Я вижу, ты усвоил эту науку лучше, чем пономарь «Отче наш».

— Вроде того. Я считаю, что уж если что-нибудь делать, то по-настоящему, или не делать вообще, — Феликс заулыбался.

— Знаешь, Феликс, а у меня грудь болит, будто кувалдой ударили, и синяк на весь живот.

— Это ничего, пройдет. Надо было руками прикрыться.

— Да я и прикрылся бы, может, но все произошло так быстро, что я и воздуха набрать не успел.

— Да, я помню. Ну что, пошли? — задал сакраментальный вопрос Феликс.

— Да, идем. Вот ключи, — и капитан извлек из кармана тяжелую связку внушительного вида ключей.

Часовой на КПП даже не спросил пропуск или какой-нибудь документ. Он почтительно пропустил Феликса и, облизнувшись, посмотрел на Марину, вернее, на ее длинные ноги и туго обтянутые джинсами бедра.

— Классная баба, — прошептал он и, прикрыв глаза, сладко вздохнул.

— А что у тебя в сумке? — поинтересовался отставной капитан.

— Как это что? Рулетка, планшетка, фотоаппарат, фонарь. Ну и все такое прочее.

— Да на хрен все это тебе, Феликс?

— Надо, Федя, надо.

— Надо так надо. Знаешь, еле уговорил командира части, чтобы он разрешил пошляться по подвалам. В склады, конечно, мы не пойдем, туда заходить посторонним не разрешается.

— Вот это плохо, — в замешательстве протянул Феликс. Такого он явно не ожидал.

Капитан все понял, стряхнул с плеча невидимую пылинку и пробурчал под нос:

— Но, как говорится, если нельзя, но очень хочется, то можно.

— Тонкий намек на толстые обстоятельства? — усмехнулся Колчанов.

— Солдат с собой возьмем? — поинтересовался капитан, когда они подошли к низкой железной двери.

— Солдат? — Феликс задумался. — А зачем они нам?

— Ну, подержать, посветить… Мало ли еще зачем? Может, оттащить какие ящики, доски.

Отставной капитан долго возился, подбирая ключи к насквозь проржавевшему амбарному замку.

— Федор, — глядя на то, как капитан возится с неподатливым замком, спросил Феликс, — наверное, в эти подвалы уже лет десять нога не ступала?

— Почему? Каждый год ходят крыс травить. Наконец замок заскрипел и затем щелкнул.

Только после этого отставной капитан, навалившись всем телом на железную дверь, смог ее сдвинуть. Дверь с надрывным скрипом подалась внутрь, образовав узкую щель.

— Ух, заржавели! — разозлился капитан. — Суки! — последнее замечание относилось, видимо, к привидениям.

— Давай я помогу, — предложил Феликс.

Мужчины уперлись ногами в маленькие ступеньки, навалились грудью и плечами на дверь, и та, издавая «плач малютки-привидения», сантиметр за сантиметром начала отходить в сторону. За ней уходили в темноту широкие каменные ступени.

— Ну что, пойдем? — сказал Феликс.

— Пошли, раз уж пришли, — не стал протестовать Сапунов.

Все трое стали медленно спускаться вниз, погружаясь в зловонную тьму.

— Ну и вонища! Гадость какая! — прошептала Марина. Она дотронулась до скользкой стены и тут же отдернула руку, боясь, что ее укусит крыса или из темноты явится призрак. Правда, крыс пока еще не было видно, призраков тоже не наблюдалось.

Все трое спустились ступеней на пятнадцать вниз и остановились на маленькой площадке.

— Где-то здесь должен быть выключатель, посвети сюда, — попросил капитан.

Луч фонаря заскользил по каменным стенам, из которых сочилась влага.

Наконец выключатель нашелся.

— Может, правда, проводка вся сгнила, но года два назад, помню, мы смогли включить свет, — сказал Сапунов.

— А что вы здесь делали, Федор? — поинтересовался Феликс.

— Да потекла какая-то канализация, а потом еще крыс травили. Валялось их тут…

— Так это крысы так смердят?

— А пес его знает. Может, канализацию где прорвало, и всякое дерьмо стекает в эти подвалы.

Колчанов аж передернулся. Марину такие подробности тоже не радовали, и она почти вплотную придвинулась К Феликсу.

Щелкнул выключатель. Тусклые лампочки в проволочных колпаках выхватили из темноты тоннель со сводчатым потолком.

— Это верхний ярус, — пояснил капитан.

Но не успели «дети подземелья» сделать и шага, как свет погас.

— Блин! — выругался Сапунов. — Да зажигай ты свой фонарь, Феликс.

— Что значит «верхний ярус»? — спросил Колчанов.

— Да там еще внизу неизвестно сколько этажей этих подземных ходов. Нарыли, как кроты какие-то! Слава Богу, кирпича у них было много и рабочая сила была бесплатная. Не то что я у себя на даче…

— Это понятно. Оно всегда так, — невразумительно пробормотал Феликс и принялся рассматривать план. — Ага, так это значит, мы находимся сейчас под стеной?

— Ну да, под стеной, — подтвердил капитан. — А там дальше будет поворот.

— Тогда пойдем, — предложил Феликс и, держа в одной руке карту, а в другой фонарь, двинулся по гулкому тоннелю.

Марина только чудом не грохнулась в обморок от тошнотворного запаха какой-то падали и химии одновременно.

Наконец исследователи дошли до поворота. Лестница вновь вела вниз. Когда все трое спустились, перед ними на маленькой площадке появились еще ступеньки. Теперь они круто поднимались вверх.

— Знаешь, Феликс, я вообще-то дальше никогда не забирался и, честно говоря, понятия не имею, что там, — признался Сапунов.

Феликс посмотрел на карту. Ему надо было именно туда, под восточный бастион.

— Пошли, живы будем — не помрем, — подбодрил он капитана.

Тому ничего не оставалось делать, как двинуться вперед. Феликс понимал, что до заветного места еще шагов двадцать —двадцать пять. Он отсчитывал каждый свой шаг, чувствуя, что приближается к заветной цели. Луч фонарика светил то вправо, то влево, то на потолок. В разные стороны от тоннеля отходили маленькие и большие подвалы.

— А почему их не используют? — спросил Феликс у Сапунова.

— Что не используют?

— Да все эти помещения.

— Легко сказать! А как ты сюда будешь поднимать или выносить отсюда что-нибудь?

— Не знаю, — пожал плечами Феликс, — можно было бы сделать выходы.

— Да выходов здесь полно. Есть заваленные, а есть и такие, которые можно использовать. Правда, они все ведут не в крепость, а из нее, выходят метрах в ста от стен.

— Серьезно?! — не веря своим ушам, воскликнул Феликс.

— Вполне. Но туда все боятся нос сунуть. Хоть после войны саперы и полазали по этим ходам, все равно страшно. Может, где мины остались или еще какая-нибудь дрянь.

— Ой, мы можем взорваться?! — взвизгнула Марина.

— Конечно, можем. Поэтому смотри под ноги. В это время луч фонарика высветил торчащую из стены ржавую балку. Феликс остановился и понял, что золото здесь.

— Что-то душно тут, — пробормотал он и оперся рукой о стену, в которую когда-то замуровали ящики с вожделенным содержимым.

Его сердце билось ровно, словно бы ничего и не произошло, словно он не в зловещем подземелье, а в лесу, среди стволов деревьев, над которыми проплывают легкие облака.

«Здесь, здесь. Наверное, здесь!» — Феликс принялся постукивать по стене, двигаясь вдоль нее.

— Да не стучи ты! На нервы действует! — раздраженно бросил Сапунов.

В одном месте звук выдал пустоту. Феликс запомнил, сколько сюда шагов от угла.

«Значит, здесь лежат ящики, — сказал он самому себе, — если, конечно, они лежат».

Он все еще до конца не верил в то, что действительно в этом подвале, в стене, за слоем кирпича хранится легендарный золотой запас нацистской партии.

— Ну что, передохнем? У меня еще есть пиво, — предложил Феликс.

— Я с удовольствием, — послышался из темноты голос отставного капитана.

Вокруг были груды битого красного кирпича, какие-то странные ржавые куски металла, обломки каких-то бревен, балок. За долгие годы здесь образовалась большая подземная помойка, поэтому приходилось смотреть под ноги, чтобы не зацепиться за какую-нибудь железяку и не свалиться в вонючую лужу.

Марина приблизилась к Феликсу и тронула его за руку.

— Скажи, что тебе плохо, что ты задыхаешься, — шепнул он ей на ухо.

Колчанов вытащил из сумки рулетку, попросил капитана Сапунова подержать один конец и принялся разматывать ленту. Когда фонарик гас, в подвале становилось абсолютно темно. И все время слышался какой-то странный, тяжелый, тревожный гул.

— Послушай, капитан, что это гудит? — спросил Феликс.

Капитан махнул рукой.

— Да это машины наверху ездят — танки, бэтээры. Перегоняют, наверное, их с одного места на другое.

— А почему так хорошо слышно?

— Не знаю, наверное, один из колодцев выходит наверх.

— Ой, мне дурно, — негромко произнесла Марина.

— Что такое? — насторожился отставной капитан.

— Плохо, задыхаюсь…

— Вот, бля, незадача! Зачем ты только с нами полезла сюда?

— Я же хотела как лучше.

— Что будем делать, Феликс?

— Где здесь ближайший выход? Капитан пожал плечами.

— А хер его знает! Может, его и нет нигде, тогда надо назад возвращаться к железной двери.

— Ладно, пошли. Держись за меня, — Феликс взял Марину под руку и отдал фонарик капитану. — Свети, Федор, будем двигаться за тобой.

Так они и пробирались, петляя, переходя из одного тоннеля в другой, поднимаясь и опускаясь по скользким широким ступенькам, выщербленным временем и людьми.

Наконец они добрались до большого тоннеля, который проходил под стеной. И тут Феликс вскрикнул:

— Вот незадача!

— Что такое?

— Да часы забыл там, в подвале.

— Ты что, одурел? Как ты их теперь найдешь?!

— Вот, блин! Часы дорогие, жалко.

— Давай схожу поищу, — предложил отставной капитан, хотя идти туда было минут пятнадцать-двадцать, не меньше.

— Да ты не найдешь. Посиди лучше с ней. Вот пиво, попейте.

Феликс вытащил из сумки еще одну упаковку запаянных в целлофан баночек.

— Нате, пейте, а я сбегаю.

— Не заблудись только.

— Да ты что, Федор! Я заблужусь? Я быстро. Помню даже, где я их снимал. Вот не везет!

— Ладно, иди скорее. Я с ней боюсь оставаться.

У Марины обнаружился настоящий симулянтский талант. Капитану и в голову не пришло, что она притворяется.

Феликс свернул за угол и побежал. Стук его сапог гулким эхом отдавался во влажной темноте. Луч фонаря скакал по стенам, по ступеням, и иногда Колчанову казалось, что он не спускается в подземелье, а поднимается по какой-то странной лестнице, ведущей в небо. Ему даже чудилось, что, если не обращать внимания на тяжелый смрад, можно увидеть над головой мириады сверкающих звезд.

Наконец он добежал до заветной стены и принялся тщательно осматривать кладку. На одном из кирпичей на уровне груди был условный знак: три глубокие зазубрины.

Колчанов вытащил тяжелый нож и стал постукивать рукояткой по кирпичам. Было четко слышно: там пустота. Феликса била мелкая дрожь. Он знал самое главное: ящики там, и они не тронуты.

«Скорее всего все так и было, как рассказывал Моргенштерн, — думал искатель сокровищ. — Здесь работали заключенные, а затем их вывели, наверное, по этому же гулкому тоннелю, по этим крутым ступеням и расстреляли уже наверху. Но как же сюда забраться, чтобы вытащить ящики?»

Феликс свернул в один из тоннелей, настолько узкий, что пришлось даже пригнуться, и прошел по нему метров пятьдесят. Тоннель привел в довольно большой полуобвалившийся подвал. Феликс осматривал одну стену за другой, пробираясь по грудам кирпича, проваливаясь в воду, которой в этом большом подвале было предостаточно. Кое-где вода ручейками текла по стенам, сочилась сквозь кирпичную кладку.

Наконец он увидел пролом и, немного помедлив, двинулся в него. Но этот ход уткнулся в стену. Пришлось возвращаться. Еще два тоннеля тоже кончались тупиками, а третий был просто завален.

Уже возвращаясь к выходу, Феликс вытащил из кармана куртки часы и защелкнул браслет на запястье. Ну вот, теперь все нормально.

— Мы уже было подумали, тебя там крысы съели, — добродушно пошутил отставной капитан.

— Ну как ты? — обратился Феликс к Марине, пропустив мимо ушей реплику насчет крыс.

Девушка закивала в ответ, что в переводе означало: спасибо, мне уже лучше и не стоит волноваться.

— А что ты так долго? — поинтересовалась она.

— Да свернул не туда. В этих чертовых лабиринтах, если потеряешься, можно и погибнуть.

— А ты что себе думал? — вставил капитан. — Просто катакомбы. Ходов всяких нарыли… Ну что, еще пойдем осматривать?

— Можно, только вот не знаю, что с ней делать, — Феликс посмотрел на Марину.

Девушка виновато улыбнулась.

— Мне уже лучше, я пойду с вами, — предложила она.

— Да нет, ты уже никуда не пойдешь. Возвращайся в гостиницу. А мы с Федором еще побродим, хочу кое-какие замеры сделать.

Марина пожала плечами.

— Нет, я хочу с вами, — раскапризничалась она.

— Хотеть не вредно, — изрек Сапунов. —

А вдруг тебе опять станет плохо?

Феликс наклонился и прошептал девушке на ухо:

— Я нашел все, что надо. Теперь осталось только выход отыскать. Ясно? Улыбайся, словно бы я тебе анекдоты рассказываю.

Марина добросовестно выполнила это указание.

— Ну что, уговорил? — Федор смял банку из-под пива.

— Да вроде, — ответил кладоискатель.

— Тогда иди.

Капитан пристально взглянул на Феликса, затем на Марину.

— Ну что, отправим ее домой? — спросил он у Колчанова.

— Да-да, конечно, — кивнул Феликс. Сапунов посмотрел по сторонам. Ему явно не хотелось тащиться к КПП, тем более что он был грязнее вокзального бомжа.

Но тут ему повезло. Неподалеку показался какой-то сержант.

— Сержант, иди сюда! — крикнул капитан и махнул рукой.

Сержант остановился, размышляя, следует ли выполнять приказ отставника. О том, что капитан Сапунов был в отставке, в части знали все. Но затем решил лучше не связываться и неторопливо направился к троим исследователям казематов.

— Слушаю вас, товарищ капитан, — отрапортовал сержант.

Он был в расстегнутой гимнастерке, но офицер не обратил на это никакого внимания.

— Слушай, боец, вот эту девушку доведи до КПП и проследи, чтобы к ней никто не приставал, — распорядился капитан.

— Понял, товарищ капитан.

Сержант явно обрадовался. Вот, думал он, все в части от зависти лопнут, когда увидят меня с такой красавицей.

Марина медлила. Она все еще поглядывала на Феликса, ожидая, что тот смилостивится и позволит ей еще раз спуститься в подвалы.

— Нет, — Феликс покачал головой, — иди в гостиницу, поспи, отдохни. А я часа через четыре приду.

— Что, еще четыре часа будем ползать в этом дерьме? — ужаснулся отставной капитан.

— Надо, Федя. Еще не все посмотрел.

— Да ты, Феликс, здесь и за месяц все не осмотришь, — «обнадежил» Сапунов.

Сержант и девушка неторопливо направились к КПП. Отвыкший от женского общества воин чувствовал себя не в своей тарелке. Марина это заметила и сама пришла к нему на выручку.

— Ну как, сержант, служба? — спросила она.

— Да мне еще пару месяцев осталось, а потом домой.

— А где твой дом?

— Да километров двести от Бобруйска в сторону Бреста.

— Понятно. — Девушка тряхнула волосами.

— А как вас зовут? — осмелел сержант.

— Меня зовут Марина.

— А что вы делали в подвалах?

— Да надо было посмотреть кое-что.

— Ох уж эти подвалы! Вообще хорошо, что они есть.

— Чего же хорошего? Грязь, вонь…

— Не в этом дело. — Сержант приблизился к девушке и доверительно понизил голос, хотя вокруг не было ни души. — Подвалы знаете чем хороши? Через них можно выбраться из части, даже не ходя через КПП и не лазая через заборы.

— Как это? — изумилась Марина.

— Очень просто. Есть один ход, все время в самоволку ночами ходим к девушкам или в гости куда-нибудь.

— Молодцы! А как вы это делаете? Сержант неопределенно помотал головой.

— Там, возле столовой, есть вход. И вот через него можно попасть в подвалы, а из подвалов — на ту сторону. Метров через двести есть выход. Правда, он грязный, узкий, тесный, но все равно можно пробраться. Его знают все, кто прослужил год, все им пользуются.

— А начальство? Офицеры? Что, разве не знают?

— Бог миловал. А то показали бы нам, где раки зимуют.

— Понятно, — улыбнулась Марина. — Так где, ты говоришь, этот выход?

— Там высоковольтный столб, на нем еще такая табличка: «Не влезай, убьет!» Так вот шагах в пятнадцати от столба есть дырка, закрытая досками. Вот в эту дырку — шасть, и через нее прямиком, никуда не сворачивая. Только надо брать с собой фонарик

— А что, этот ход соединяется с подвалом?

— Конечно. Но туда лучше не лазить. Там смердит так, что дальше некуда. Да и грязи по колено.

«Вот Феликс-то обрадуется!» — подумала Марина.

Сержант проводил ее до КПП, и, уже стоя у ворот, девушка вынула из сумочки пачку дорогих сигарет и вручила сержанту.

— Вот, покуришь. И зажигалку бери, у меня еще есть.

Сержант прямо-таки обалдел. Мало того что он прошелся с такой шикарной девушкой на зависть всей части, еще и получил не менее шикарное курево! А ведь сомневался, не хотел подходить к отставному капитану. Вот уж воистину: судьба играет человеком!

Марина вернулась в отель и долго смывала с себя стойкую вонь подземелья. Затем она выпила кофе и стала смотреть телевизор, время от времени поглядывая на дверь. Но Феликса все не было.

А тот и забыл о существовании своей спутницы. Вместе с капитаном Сапуновым он рыскал по подземным лабиринтам Бобруйской крепости. Капитан валился с ног от усталости. Феликс, напротив, был неутомим. Он заставлял капитана измерять рулеткой длину стен, их высоту, делать еще какие-то промеры. В конце концов этот психованный ученый надоел капитану до смерти.

— Может, хватит, а? — взмолился Сапунов. — Я уже начинаю задыхаться, как твоя Марина. Сейчас блевать начну.