The Happily Ever After Co. (№2) - Охваченные страстью

Не обращая внимания на смех Шона, Эрика взяла чайный поднос и двинулась следом за Полли на палубу.

В начале дня Эрика питала надежду хотя бы раз или два переключиться с тяжелых раздумий о Джеке на что-нибудь приятное, но ей не пришлось прилагать усилий, потому что весь день оказался восхитительным, несмотря на скверную погоду. Из Полли получился отличный гид и наставник. Шон словно только и думал о том, как получше накормить и чем развлечь Эрику. Команда, если можно так выразиться, осыпала ее молчаливыми комплиментами, и каждый матрос, занимаясь своим делом, старался устроиться так, чтобы наблюдать за ней. Капитан Дэниел Маккалем упорно разыгрывал роль предводителя пиратов, бросал на Эрику издали страстные взгляды, а когда они оказывались рядом, нашептывал нежности.

Вдоволь насладившись вниманием, Эрика вскоре начала еще в большей степени наслаждаться созерцанием того, как моряки ведут борьбу со стихией. Они карабкались по вантам, поднимали и убирали паруса – и все это в бесконечном движении крепких мышц, дразнивших воображение Эрики вопреки данному ей обету более не предаваться опасным фантазиям. Она понимала, что винить в соблазне должна Маккалема. Самого капитана и его пиратское воображение.

К тому времени как Полли ввела ее в капитанскую каюту, Эрика уже целиком погрузилась в предложенную Маккалемом игру – погрузилась до такой степени, что смотрела на дорогое темное дерево и начищенную до блеска медь глазами похищенной принцессы, которая, несмотря на свои героические усилия, не в состоянии подавить сексуального влечения к негодяю, похитившему ее.

Каюта капитана была вдвое больше других помещений на шхуне. Она вмещала огромную кровать, красивые резные сундуки и шахматный столик возле уставленных рядами книг шкафов со стеклянными дверцами. «Сундуки, – внушала себе Эрика, – набиты сокровищами, захваченными с других кораблей. Книги – дань хитрости предводителя пиратов: он изучает тактику и культуру, чтобы выработать стратегию, необходимую для победы над любым противником. Но главная стратегия проста: ведь команда обладает убийственной репутацией, не так ли? И судя по тусклому блеску мечей, которые висят на стене над кроватью Дэниела, репутация эта вполне заслужена».

– Ну? Я вижу, вы так же взбудоражены, как и я, милая девушка?

Эрика резко обернулась и вспыхнула, встретив его откровенный взгляд.

– Право, капитан Маккалем, это уж слишком! – Она кивнула в сторону Полли, предостерегая его. – Ведите себя пристойно.

Дэниел повернулся к дочери.

– Твой дядя не прочь позволить тебе постоять у штурвала, если ты окажешься на месте, пока он досчитает до десяти.

Полли с громким восторженным возгласом выскочила из каюты, даже не оглянувшись на Эрику.

– Это было неумно и грубо.

– Не говорите со мной подобным тоном, – предостерег Дэниел, закрывая за дочерью дверь каюты. – Вы можете быть принцессой там, откуда явились, но здесь я верховный правитель.

– Игра становится утомительной. – Эрика охнула и попробовала увернуться, когда он ловким движением прижал ее спиной к двери. – Дэниел Маккалем, держите себя в руках!

– Это была ваша идея, – напомнил он. – И надо признать, идея отличная. Как раз то, что нужно нам обоим.

– Но вам-то она к чему? – спросила Эрика. – Вы, очевидно, считаете, что мне это понадобилось из-за письма Джека, но вам…

– Я мужчина, а вы вот уже три дня дразните меня. Поэтому мне это и нужно, – произнес Дэниел с поистине дьявольской ухмылкой.

– Я вовсе не хотела дразнить вас.

– Такая уж у вас натура, и, поверьте, я о том не жалею. От души признателен вашей бабушке за то, что она передала вам это ваше лучшее свойство.

– Я обручена.

– Мой излюбленный вариант, – заявил он все с той же ухмылкой. – Я решил посвятить себя тому, чтобы предоставить каждой обрученной женщине, каких мне доведется встретить, последний шанс испытать нечто новенькое перед тем, как она свяжет себя брачными узами.

Эрика не удержалась от смеха.

– Полли может вернуться в любую минуту.

– Вот и прекратите терять драгоценное время, – произнес Дэниел менторским тоном, который привел Эрику в восторг. – Я и прошу-то всего-навсего о единственном поцелуе.

– О единственном поцелуе? – переспросила Эрика, чувствуя, что ее сопротивление слабеет с каждой секундой. – Видимо, это самое малое, что я могу сделать после того, как дразнила вас целых три дня.

Дэниел с торжествующей усмешкой наклонился и прижался губами к шее Эрики, в то время как его пальцы потянулись к пуговицам на ее блузке. Эрика хотела было воспротивиться, но ее охватило знакомое оцепенение. Она не могла протестовать, не могла вырваться и убежать, могла только чувствовать Дэниела всем своим телом.

Рука Дэниела скользнула к ней под блузку, высвободила грудь из-под нижней рубашки. Он поцеловал сосок, потом слегка прикусил его, как делал это на пляже, только теперь материя плотного коричневого платья не мешала ему трогать горячим языком нежную кожу, а потом прижаться лицом к груди и жадно вдыхать ее запах.

Эрика застонала, охваченная волнами неизведанных ощущений, влекущих ее в мир новой и опасной фантазии – мир без Джека Райерсона. Мир запретный, но в эти секунды единственный, в котором она почувствовала бы себя ценимой и желанной. Она зарылась лицом в густые черные волосы Дэниела и шепотом произнесла его имя.

Он поднял голову.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. В губы.

Горящие страстью глаза не приняли ее ответа.

– Скажи мне правду.

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Хочу… – Она гулко сглотнула и призналась: – Ты говорил, что есть способы.

– Какие? О чем ты?

– Чтобы ты достиг желаемого, а я осталась бы девственницей.

– Ты именно этого хочешь?

– Да, капитан. – Она вздохнула и обвила руками его шею. – Именно этого я хочу.

– Больше всего?

– Да.

– Хорошо, но придется дождаться ночи. Полли скоро вернется. А сейчас я могу только целовать тебя. Как это у меня получается?

– Чудесно, – призналась она, поднимаясь на цыпочки и касаясь губами его губ. Дэниел нежно погладил ее по щеке, потом положил ладонь Эрике на затылок, привлек ее к себе и поцеловал крепко, вложив в поцелуй всю силу своего желания. Отступив затем на шаг, он склонился в глубоком поклоне, достойном самого изысканного пирата былых времен.

– До вечера, миледи.

Когда Эрика в ответ сделала глубокий реверанс, Дэниел на секунду задержал взгляд на ее все еще обнаженной груди, рывком отворил дверь каюты и вышел, не сказав больше ни слова.

Глава 7

В маленькой каюте Эрики не было зеркала, в котором она видела бы себя во весь рост, но девушка прекрасно знала, как она выглядит, когда тщательно оделась для обеда в каюте капитана – пиратского капитана, не иначе. Ей хотелось походить на пленную принцессу, поэтому она выбрала дорогое платье, черное с золотом, купленное ею несколько месяцев назад. До сих пор она ни разу его не надевала. Ждала подходящего момента, чтобы поразить соображение Джека Райерсона, и была уверена, что момент наступит на острове Карибского моря. Именно поэтому она и взяла платье с собой, уложив его вместе с аксессуарами в самый большой чемодан.

Теперь она поняла, что зря старалась ради Джека. Он может говорить или делать то, что следует, но разве будет он при этом очарован, возбужден или безрассуден? Нет, ни в коем случае. В глубине души он, вероятно, отнесся бы отрицательно к этому крику моды, весьма дорогому и слишком вызывающему.

И потому она решила надеть платье для капитана Маккалема, зная, что он оценит это по достоинству. Надеясь, что он запомнит этот вечер, несмотря на то что в его жизни было много женщин. Ей хотелось остаться в его воображении соблазнительной и желанной, достойной королевского выкупа.

Черный шелковый лиф платья был посажен на подкладку и выкроен так, чтобы облегать и подчеркивать грудь. Юбка и рукава сшиты из черной тафты с золотыми нитями, вкрапленными в ткань. На шее у Эрики, спускаясь до ложбинки между грудей, висела тяжелая золотая цепочка, а руку украшал широкий, инкрустированный бриллиантами золотой браслет, доставшийся ей по наследству от храброй бабушки. Два красивых гребня из золота с ониксами, тоже подарок бабушки, довершили бы эффект, но Эрика помнила приказ капитана носить волосы свободно распущенными и уложила гребни обратно в чемодан, а сама уселась расчесывать свои каштановые локоны.

Потом она сунула ноги в изящные черные шелковые туфельки, облизнула губы и удовлетворенно вздохнула. В конце концов, это всего лишь обед. Вместе с Полли и Шоном. По меньшей мере час беспечного веселья без малейшей вероятности впасть в грех. А после этого, если она и впадет в грех, это будет не в первый раз…

– И не в последний, – сказала она негромко, обращаясь к самой себе. – Так иди и проведи эту ночь с ним. Она могла бы достаться Джеку Райерсону, однако выпала на долю капитана Маккалема. Ты проплакала всю прошлую ночь, так подумай теперь, правилен или нет этот невинный проступок. – Немного помолчав, добавила философски: – Ты, так или иначе, вернешься в Бостон. Так почему бы не вернуться туда после прекрасной ночи, которая навсегда останется в твоем сердце? Да, это мог быть Джек. Но он предпочел не приезжать. И таким образом, это будет капитан, и ты солжешь, если скажешь, что он тебя не привлекает. Ну и вот…

На этом монолог был завершен. Эрика распрямила плечи и с уверенной улыбкой вышла в коридор.

Дэниел, прислонившись к стенке своей каюты, наблюдал за тем, как помощник кока наводит завершающий лоск на красиво накрытом обеденном столе. Накрахмаленная белоснежная скатерть, серебряные столовые приборы, изысканные, белые с голубым, фарфоровые тарелки – все самое лучшее, что могла предложить «Ночная звезда». Даже погода решила им благоприятствовать: шхуна лишь слабо покачивалась на ходу, ветер только слегка посвистывал в снастях. Никакого признака, что капитана могут вызвать на палубу в самый неподходящий момент, – а в этот вечер такое положение вещей было куда важнее, чем во все другие вечера последних лет.

– Папа, я красивая? – спросила Полли.

Дэниел повернулся к кровати, на которой его дочь забавлялась немногими игрушками, и очень удивился, увидев, что она уже не играет, а тщательно расчесывает свои короткие черные волосы серебряной щеткой. И смотрит при этом на свое отражение в зеркальце с серебряной ручкой! Он впервые сообразил, что девочка одета в платье, а не в штанишки до колен и простую муслиновую рубашку, какие она носила обычно, а уж на шхуне-то обязательно.

Она была очень хорошенькая. Похожа на Лили, но не унаследовала ее светлых волос и небесно-голубых глаз. И ее бледности. Волосы у Полли угольно-черные, щеки румяные, а глаза синие, словно воды океана, – точь-в-точь как у отца. Но улыбка ей досталась от матери, полная нежности и тепла, а что может быть восхитительнее в молодой женщине?

– Настоящая красавица, – заверил Дэниел дочь, подходя и присаживаясь на край кровати. – Где ты раздобыла все эти вещи?

– У Эрики. Она ими пользовалась, еще когда была маленькой, но теперь они мои. Эрика говорит, что у меня волосы станут такими же длинными, как у нее, если я каждый вечер буду проводить по ним щеткой сто раз. Но я хочу, чтобы они выросли поскорее, и провожу щеткой не сто, а двести раз.

Дэниелу был по душе гордый блеск ее глаз – такой же, как у близнецов, когда им впервые позволили поплавать. Все это заслуга Эрики. Она пробудила лучшее во всех, за исключением его самого. В нем она пробудила негодяя – мужчину, который воспользуется ранеными чувствами невинной девушки и обратит их в свою пользу, поставив под угрозу будущую жизнь девушки с человеком, которого она любит.

Он услышал, как позади него отворилась дверь каюты, и по шороху юбок догадался, что пришла Эрика. И понял, что если обернется, то утратит стойкость. Ведь она очень красива. Но предназначена другому.

– Ты настоящая принцесса! – Полли в восторге захлопала в ладоши. – О, папа, посмотри на Эрику. Она снова играет в пиратов.

Парнишка с камбуза уставился на Эрику точно так же, как пару дней назад уставился на нее Шон, впервые увидев очаровательную гостью. Дэниел почти видел отражение ее красоты в глазах бедняги поваренка. Но Дэниел не был юнцом. Он был мужчиной, здоровым, сильным и опытным, и легко мог найти другую красивую девушку в ближайшем порту. Эта же девушка помолвлена с другим, и, что еще важнее, она заслужила его уважение тем, что сумела наполнить смыслом его существование.

И потому, поднимаясь и медленно поворачиваясь к ней, он дал себе слово оставаться сдержанным, какой бы соблазнительной она ему ни показалась.

И тут он увидел ее и улыбнулся улыбкой игрока, убедившегося в своем проигрыше.

– Добрый вечер, капитан. – Эрика сделала легкий реверанс. – Надеюсь, я не заставила вас ждать.

Он окинул ее взглядом, начиная с откровенного декольте и кончая отделкой из дорогих кружев на подоле платья. Волосы она распустила свободно, как он и велел, и они падали блестящими волнами ей на плечи и спину. А выражение глаз! В них и любопытство, и предчувствие, и желание, столь ощутимое, что Дэниел обуздал себя только благодаря присутствию дочери.

Он подошел к Эрике совсем близко и сердито посетовал:

– Вы пробуждаете самое худшее во мне, миледи.

– Я надеялась доставить вам удовольствие, сэр, – игриво возразила она. – Вы намерены заставить меня прогуляться с завязанными глазами по верхней планке борта? Или у вас еще более грозные планы на мой счет?

Дэниел со свистом втянул в себя воздух и, повернувшись к Полли, постарался произнести нормальным голосом:

– Сходи-ка погляди, что там задержало твоего дядю.

Девочка спрыгнула на пол.

– Я мигом!

– Можешь не торопиться, – буркнул Дэниел и, как только девочка вихрем пронеслась мимо него и Эрики, обратился к подручному кока, полыхнув на него угрожающим оком: – Убирайся!

– Слушаю, сэр. – Юнец с большой осторожностью проскользнул мимо капитана, словно опасался за свою жизнь, однако, добравшись до двери, осмелился кивнуть Эрике и прошептал: – Вы неотразимы, мисс.

Едва он исчез, Дэниел крепким пинком захлопнул дверь и протянул к Эрике руки со словами:

– Идите ко мне.

Она уклонилась от его объятий и запротестовала:

– Ну что вы, капитан! Вы не должны так поступать.

– А вы не должны были надевать это платье, – широко улыбаясь, заявил он. – Не будет никакого обеда до тех пор, пока я не отведаю вас.

– Ведите себя пристойно, Дэниел Маккалем. Вам в самом деле так понравилось мое платье?

– Я предпочел бы вас без него.

– Без него? – задохнулась Эрика. – Вы хотите сказать, что намерены раздеть меня?

Судя по тону, она была по-настоящему потрясена, и это задело Дэниела. Ведь она сама предложила этот соблазн, а теперь словно окаменела при мысли, что он пойдет ей навстречу. И как всегда, когда он имел дело с Эрикой, он не мог сказать, кто сейчас больше разочарован – она сама или ее возможный любовник. Во всяком случае, его собственная дилемма – вести себя как джентльмен или как наглый соблазнитель – приобретала чисто академический характер.

Эрика густо покраснела.

– Не сердитесь, капитан. Я не знала… О Господи! – воскликнула она, услышав стук в дверь. – Это Шон и Полли. Пожалуйста, возьмите себя в руки. У нас будет более чем достаточно времени обсудить все это после еды.

– Обсуждать нечего, – заверил он ее сквозь зубы, потом твердой рукой взялся за ручку двери и распахнул ее со словами: – Заходите, прошу. Эрика обещает быть сегодня такой же занимательной, как всегда, а повар приготовил отличное блюдо из цыплят, которых мы приобрели в Гаване. Чего еще можно желать?

За обедом Эрика чувствовала себя несчастной, понимая, что разгневала капитана своим неведением, которое он мог по ошибке принять за отказ или кокетство. Но ведь она не играла и не притворялась. Она была искренне смущена мыслью, что Дэниел ждет, чтобы она совсем разделась. По причинам, которые теперь казались ей глупыми, она сочла, будто он овладеет ею прямо в этом сверкающем платье.

Ей хотелось, чтобы капитан ею во время обеда восхищался, однако только Шон выражал ей восхищение – и всем своим поведением, и словами. Маккалем был угрюм и время от времени то бросал саркастические замечания, то иронизировал над самим собой. В этот вечер он был красив как никогда. В соответствии с образом пирата он надел свои лучшие черные бриджи и сапоги, а также черную рубашку, цвет которой подчеркивал его загар и усиливал впечатление от густой шапки взлохмаченных черных волос. Как она теперь жалела, что не позволила ему до обеда отнести ее на постель и раздеть! Он отослал бы других участников трапезы, и к этому времени она уже нашла бы способ удовлетворить его. Эрика не сомневалась, что и он сумел бы сделать эту ночь такой, о которой можно только мечтать. А вместо этого они, по сути дела, даже не разговаривали друг с другом.

По мере того как обед приближался к концу, Дэниел обретал привычную веселость и держался с Эрикой почти по-отечески. Если бы она первая не обидела его, то сочла бы эту манеру оскорбительной. С ума сойти можно, пока дождешься времени, когда останешься с ним наедине – тогда по крайней мере удастся расспросить его, в чем причина такой непостижимой перемены его отношения к ней.

– Мне пора на палубу, – заявил Шон с великой неохотой и вытер рот накрахмаленной белой салфеткой. – Эрика, благодарю вас за доставленное удовольствие, мне было очень приятно. А вы, мисс Маккалем? – шутливо обратился он к Полли. – Не желаете ли, чтобы я сопроводил вас в вашу каюту? Дадим возможность папе и его гостье пообщаться между собой?

– А ты мне расскажешь какую-нибудь историю?

Шон явно хотел выразить согласие, но Дэниел не дал ему даже рта открыть.

– У твоего дяди полно работы. Попроси Эрику либо меня развлечь тебя.

Сердце у Эрики упало, она с трудом изобразила милую улыбку и повернулась к девочке, ожидая ее ответа.

– Я люблю твои истории, папа, но я их все знаю, – кротко проговорила Полли. – Эрика, пожалуйста…

Капитан посмотрел на Эрику, и в его беспокойных синих глазах она заметила что-то незнакомое. Чувство вины? Пренебрежение? Но чем бы оно ни было, это нечто, Эрике стало ясно, что возражать не стоит. К тому же гордость не позволяла ей показать свое разочарование, и Эрика, даже не спросив капитана, увидятся ли они еще нынче вечером, с холодной улыбкой поблагодарила его за обед и, крепко взяв Полли за руку, сказала:

– Идем, девочка!

Дэниел посмотрел обеим вслед и нехотя повернулся к старшему помощнику, полагая, что тот обрушится на него с упреками за дурное обращение с Эрикой. Однако, к его изумлению, Шон его успокоил:

– Ты правильно вел себя, Дэнни. Понимаю, это было нелегко, она выглядела сегодня потрясающе.

– Ты когда-нибудь видел более красивую девушку? – кивнув в знак согласия со словами Шона, спросил Дэниел.

– Никогда. Она напрасно чахнет по этому ублюдку из Бостона. Тем не менее, – поспешил добавить Шон, – нам следует отнестись к этому с уважением.

– Вот именно, – снова кивнул Дэниел. – Ее чувства задеты, но она все еще твердит о своей любви к Райерсону. Значит, так тому и быть.

– И даже если бы она не любила другого, ты все равно поступил правильно, – настаивал Шон. – Тебе в твоей жизни такая девушка не нужна. Ты говорил, что вообще не собираешься больше жениться…

– Жениться? – Дэниел дерзко улыбнулся другу. – Именно это тебя беспокоит? Ты оказываешь мне слишком много чести. Мои намерения по отношению к этой девушке не из тех, какие именуют благородными.

– Я тебя знаю лучше, чем ты сам себя знаешь, – сухо возразил старший помощник. – Я уже видел однажды, как это происходило.

– На тот случай, если ты этого не заметил, скажу, что у Эрики нет ничего общего с Лили. – Дэниел покачал головой, обиженный сравнением. – Лили нуждалась во мне по причинам, о которых знали и я, и она. С Эрикой все иначе. Она прекрасно обходится без меня, а я без нее.

– Я говорю только, что ты поступил правильно, отослав ее в этот вечер. Ради вас обоих.

Дэниел уставился на друга, внезапно превратившегося в надоедливого наставника.

– Ты еще здесь?

Шон рассмеялся.

– Поспи немного, Дэнни. Впереди у тебя еще несколько ночей, лучше бы тебе отдохнуть. Ты делаешься злющим, когда не можешь устоять перед искушением.

Уютно свернувшись под одеялом, Полли посмотрела на Эрику с широкой улыбкой и заявила:

– Когда вырасту, хочу быть такой же красивой, как ты. И хочу платье точно такое, как твое.

– Постараюсь сама подыскать такое же для тебя, – пообещала Эрика. – Но должна признаться, что меня оно отчасти разочаровало.

– Почему?

– Как тебе сказать? Даже и не знаю. Вероятно, я ждала от него слишком многого. В этом есть некий урок, Полли. Как нередко говорят, не важно, как ты выглядишь и во что одет. В конце концов самым важным становится то, как ты себя ведешь и что у тебя на сердце.

– А что у тебя на сердце?

– Не знаю. Думаю, в ближайшие несколько дней мне предстоит это узнать. И оценить преимущество одиночества… Ладно, не обращай внимания на мои слова. Скажи лучше, какую историю ты хочешь услышать.

– Ты оделась как принцесса, вот и расскажи мне про принцессу.

Эрика улыбнулась при мысли о непритязательной простоте мира ребенка. Будь ее воля, и ее собственный мир был бы таким. Игры, иллюзии, желания…

Молчание, кажется, не нравилось Полли, и девочка спросила:

– Разве ты не знаешь истории про принцесс?

– Я знаю сотни историй про принцесс. Просто выбираю, какую тебе рассказать.

– Расскажи, если знаешь, ту, которую папа рассказывал. Про принцессу, которую похитил пират.

– Я ее знаю отлично. И в ней тоже есть урок, если мы будем достаточно мудры, чтобы извлечь его. Закрой глазки и слушай. – Эрика поцеловала девочку в щеку и начала: – Давным-давно, в старину, когда воды Карибского моря бороздили корабли, полные сокровищ, и суденышки контрабандистов, один смелый капитан пиратского судна набрал себе команду головорезов, и они начали грабить каждый корабль, который осмеливался приблизиться к их убежищу на острове Ла-Кресент на расстояние в сто миль или меньше.

– Настоящие пираты! – воскликнула Полли.

– Точно. Они строили свои хижины как раз на том месте, где теперь стоит ваш дом. Это было их тайное убежище, в котором они могли чувствовать себя свободно и никого не опасаться.

– А как же принцесса?

Эрика вздохнула.

– А с принцессой все было не так просто. Когда она была маленькой девочкой, меньше, чем ты, ее ужасно оберегали. Все время защищали. Не разрешали гулять одной. Она и представления не имела, как выглядит мир за стенами отцовского дворца, разве что слышала, как о нем поют в своих песнях менестрели, которых иногда приглашали к королевскому двору. Они пели и рассказывали о любви, о битвах, о далеких необыкновенных странах.

Принцессе больше всего хотелось увидеть эти неведомые далекие страны. И когда ее отец король сказал ей, что отсылает ее за океан, чтобы выдать замуж за принца, она была очень счастлива. Воображала, как они с принцем полюбят друг друга, какие у них будут необыкновенные приключения. Но ее сестры смеялись над ней…

– Почему?

– Они говорили, что она просто поменяет один замок на другой. Новые стены, на другом берегу океана, будут по-прежнему держать ее в заключении. И поэтому, когда за принцессой пришел огромный корабль и настало время подняться на борт, чтобы плыть за океан к принцу, принцесса в точности не знала, что ее ожидает. Но она была благодарна судьбе уже за то, что испытает такое приключение, как плавание по морю.

– Ей нравилось плыть на корабле, как мне?

– Да, Полли, это у вас с ней было общее. Но к несчастью, ее охрана держала принцессу целыми днями в каюте. У нее были книги для чтения, замечательно вкусная еда, слуги только и ждали ее приказаний, но по большому счету ничего не изменилось. Иногда она пыталась тайком ускользнуть на палубу и посмотреть на звезды, но сварливая дуэнья бранила ее за это, и в конце концов стражи навесили снаружи на дверь каюты замок.

– Ох, ну зачем это?

– Слушай дальше. Как-то раз, когда море бушевало, принцесса лежала днем в постели и читала стихи. И вдруг она услышала что-то, похожее на раскаты грома. Это стреляли пушки, снова и снова! Принцесса вскочила на ноги и попыталась открыть дверь, но та была заперта. Потом принцесса услышала выстрел из пистолета, замок со звоном упал на пол, и дверь распахнулась.

– Ой! – У Полли округлились глаза. – Это был капитан пиратского судна?

Эрика кивнула.

– В одной руке он держал пистолет, а в другой саблю, и принцесса была уверена, что он собирается убить ее на месте. Она сразу подумала о тех временах, когда жаловалась на стражу и на стены. Теперь принцесса поняла тех, кто ее оберегал, ругала себя за жажду приключений. Тут пират посмотрел на нее…

– Он ее ударил? – не вытерпела напряжения Полли.

– Нет, Полли. Он только смотрел на нее – не как на принцессу, а как на обыкновенную девушку, каких он множество повидал на своем веку. Он видел, что она испугана, и если бы он был джентльменом, он сказал бы ей, что ей не надо его бояться, но он этого не сделал.

– Почему?

– Я считаю, что ему это нравилось. Он видел, какая она слабенькая, и поэтому казался себе особенно сильным. Только принцесса не была такой слабой, как он думал. Она не заплакала и не съежилась от страха. Напомнив себе, что она принцесса, а он преступник, она стояла гордо, не прося о пощаде.

– Она мне нравится.

– Мне тоже, – произнесла Эрика с задумчивой улыбкой. – Да, так вот, пират открыл сундуки, в которых находились драгоценности принцессы и ее одежда, и сложил драгоценности в сумку. Потом он кинул принцессу себе на плечо и унес ее на палубу, где кипела кровавая битва. Сабли со звоном ударялись одна о другую, стражей принцессы и солдат убивали у нее на глазах. Капитан передал ее одному из своих людей, и тот отнес принцессу на пиратский корабль, на борт которого с королевского корабля была перекинута доска. Предводитель пиратов присоединился к сражающимся, и принцесса беспомощно смотрела с палубы пиратского судна, как он собственноручно расправляется с ее охраной.

Полли вскрикнула от возбуждения.

– А вдруг он убьет ее?

– Принцесса тоже думала об этом. И потому молилась о чуде. О том, чтобы принц явился и спас ее.

– Принц! – встрепенулась Полли. – Я и забыла о нем. Он приехал и спас ее?

– Не совсем так. Когда сражение кончилось, королевский корабль был предан огню, а уцелевшим телохранителям принцессы капитан велел сесть в небольшую парусную шлюпку и вручил им письмо для принца. Принцу предлагалось прислать за принцессу выкуп в тысячу фунтов золотом, и тогда ее отпустят целой и невредимой. После этого пираты отвезли принцессу и ее драгоценности на Ла-Кресент и стали дожидаться выкупа.

– И принц спас ее, прислав золото? История была бы лучше, если бы принц приехал сам и сразился с пиратом.

– Принцесса именно этого и хотела, можешь быть уверена. Но короли и принцы – люди практичные. Приключения и всяческие безрассудства они оставляют на долю таких людей, как предводитель пиратов.

– Значит, ее спасли, она вышла замуж за принца и жила потом в замке до конца своих дней?

– Да, Полли.

– Это хорошо. – Девочка поудобнее устроилась на подушке и перед тем, как погрузиться в сон, успела спросить: – Она была счастлива?

– Это, пожалуй, самая удивительная часть истории, – негромко проговорила Эрика, обращаясь скорее к себе, нежели к ребенку. – Я думаю, она была счастлива на свой лад. Но я также думаю, что самым драгоценным ее воспоминанием была та минута, когда капитан пиратов распахнул дверь каюты, чтобы потом увезти ее на свой остров. До этого настоящая жизнь принцессы как бы еще и не начиналась. Если бы она не пережила это свое единственное, великолепное приключение, все остальное – замужество, дети, пышные, дорогостоящие приемы – не имело бы значения. Потому что чего-то не хватало бы…

– И невозможно этого получить, да? – послышался сердитый голос от двери.

– Ох! – вырвалось у Эрики, не успевшей вовремя прикрыть ладонью рот, чтобы заглушить невольный возглас. Она быстро взглянула на Полли и убедилась, что девочка крепко спит. Вскочила с краешка кровати, на котором до сих пор сидела, и смущенно улыбнулась Дэниелу. – Как много из этой глупой истории вы услышали?

– Идите сюда.

Эрика с опаской посмотрела на него.

– Зачем мне это делать?

– Но ведь вы, как я предполагаю, хотите, чтобы я унес вас.

– Капитан… ой! – Она попыталась выскользнуть из могучих рук, которые подхватили ее и с необыкновенной легкостью перекинули через плечо их обладателя. – Дэниел Маккалем! – воззвала Эрика вынужденно тихим голосом, боясь разбудить Полли. – Немедленно, сию же секунду отпустите меня!

Но она уже понимала, что он не уступит. По причинам непонятным, но волнующим он снова превратился в предводителя пиратов, и Эрика, пока он нес ее по коридору из каюты дочери в свою собственную, сопротивлялась лишь потому, что это было частью ее роли.

Однако когда Дэниел уложил ее на постель и склонился над ней, в его синих глазах горело такое откровенное желание, что Эрика заговорила с ним со всей доступной ей надменностью.

– Не забывайтесь, Дэниел Маккалем! Есть пределы тому, что я считаю дозволенным…

– У меня тоже есть пределы, – возразил он живо. – В частности, предел моему терпению, которое вы истощили.

– Я это понимаю, капитан, и готова пойти вам навстречу, но сначала хочу кое-что объяснить.

– Эрика…

– Ш-ш-ш. – Она встала на колени и взяла его лицо в ладони. – Я хочу извиниться за то, как я оделась.