12

Добравшись до Чистопрудного бульвара, они втроем, уложив Гошку спать, уселись на маленькой кухне.

По дороге сестры заглянули в супермаркет, где Алекс накупила различных деликатесов, в том числе экзотические фрукты: манго, гуаву, плоды кактуса… Саша не возражала. Пусть заокеанская гостья раскошелится ради своих новых родственников!

И в небольшой квартире Тимофеевых вечером начался настоящий пир.

Саша начала привычно жаловаться, найдя себе нового слушателя.

— Мужа не допросишься что-нибудь сделать, как видишь. Самой приходится за гостями ухаживать. Так и живем. Слушай, а мы тебя сегодня не разорили?

На самом деле Саше было на это наплевать, да и денег у сестры, видно, немало. Просто захотелось как-то сгладить ситуацию, когда деньги тратит только, сестра.

Женя сидел, устало опустив голову. Алекс стало его жалко, хотя она пока мало что понимала в жизни своей сестры.

— Не разорили! — засмеялась она. — И вообще, как мне кажется, я тут не гость. Я близкий родственник. И почти у себя дома. Мне нравится, что у меня появился еще один дом. Я хочу за это выпить! Тем более что дома я не пью. В смысле, дома там, в Америке.

— А почему вы не пьете? Завязали? — поинтересовался Женя.

Алекс обрадовалась, что он вступил в разговор.

— Завязала? А что это значит?

— Ну, бросили, — неловко объяснил, смутившись, Женя.

— Нет, я и не начинала. А не пью просто для того, чтобы продуктивно работать. Надо вообще вести здоровый образ жизни. И бегать по утрам тоже. И потом, я сама за рулем, а полисмены у нас очень строгие. Взяток, как в России, они не возьмут.

— Ну, уж и не возьмут! — скептически пропела Саша. — Милиция — она везде милиция! И полиция у вас туда же. Вы просто не предлагаете — вот она и не берет. Ты дай побольше — сразу кинутся!

— Зачем — дай? — удивилась Алекс.

— А на что тогда милиции жить? На зарплату?

— А как еще? Саша махнула рукой.

— Ой, ладно! Все равно ты нашей специфики не поймешь! Слишком сложно! Знаешь что? Давай еще раз за наших мам выпьем. А то у нас ведь сегодня девятый день, и у меня, и у тебя. Двойные поминки. Ну, не чокаемся.

Саша выпила и поставила стакан на стол. Алекс и Женя тоже.

— Не знаю, как тетя Юля, а моя мать вламывала до последнего дня. Старшей медсестрой, — с непонятной для Алекс обидой сказала Саша. — Почти тридцать лет подряд. Без аннексий и контрибуций. На одном месте. Как лошадь! Меня поднимала, обучала, все говорила: язык, язык, учи английский… Главное — язык, без акцента, без сучка и задоринки… Чтобы — мама все повторяла — ты смогла мир потом для себя открыть, другой, свободный, прекрасный… Сама-то она так никуда и не съездила ни разу — откладывала все, да и денег у нас не было. А мечтать — мечтала: как там — другая жизнь, тамошняя? Заморочка такая еще с юных лет у нее осталась, с советских…В общем, тянулась мечта эта до тех пор, пока метастазы в печени не обнаружили. И умерла моя бедная мама в этой же самой больнице, где ишаком служила. Старшим. Смерть по блату, называется. Зато наследство после себя оставила. Хочешь, покажу? — Саша сунула руку в карман и достала старую однокопеечную монету на шелковом шнурке. — Вот оно, целиком здесь. Ну как? Алекс опустила глаза.

— Я знаю. У меня есть точно такая же… В воздухе повисло тягостное молчание.

Желая немного разрядить обстановку, Женя решил переменить тему.

— А, может, у вас есть с собой фотографии мамы? Было бы интересно взглянуть.

— У меня с собой кассета, — сказала Алекс. — У вас есть видео? И еще. Можно я посмотрю, где мама жила?

Саша встала.

— Пошли. Сейчас посмотришь… Если тебе противно не будет после Америки твоей стерильной…

Все трое двинулись в коридор. Женя по пути заглянул в комнату сына. Алекс с любопытством осматривалась по сторонам. Мама, мамочка… Бедная, как же ты здесь жила?.. Теснота, замасленные обои, растрескавшиеся потолки… Вряд ли в те годы было лучше… Скорее еще беднее, чем сейчас…

— Давай! — сказала Саша, взяла кассету и сунула ее в гнездо видеомагнитофона. — Кстати, вот эта кровать осталась от матери. Так и стоит. Это значит, мы с тобой на ней и родились. Если отсчитывать с момента грехопадения наших с тобой мам. А это наша бабка.

Она указала на стену. Алекс растерялась… Лицо женщины на фотографии, висевшей на стене, поразительно напоминало лицо ее матери. Да и их самих с Сашей. Так вот какой была их бабушка… И вот на кого они все похожи.

Видеомагнитофон заработал. И Алекс увидела на пленке свой роскошный дом, огромный бассейн с голубой водой, где-то в углу чернокожего садовника, подстригающего кусты идеально ровно… Рядом, на огромной ухоженной травяной лужайке застыл красный «ягуар» с открытым верхом. Инвалидная коляска с электроприводом. В ней изможденная женщина… Мама, мамочка… Как же без тебя плохо… Хотя на самом деле у Алекс все хорошо. Это надо затвердить и почаще повторять про себя.

— Это что у тебя, художественный фильм? — спросила Саша. — Я, по-моему, его переводила. Там еще садовника, кажется, убивают, да? Промотай дальше.

— Это мама… — тихо сказала Алекс. — Я снимала ее за несколько дней до смерти. У нас на бэкъярд.

У Саши перехватило дыхание. Она не верила своим ушам.

— Как мама?.. Ты хочешь сказать. Это ваш дом?! Ваш?! И вы в нем живете?!

Алекс отозвалась без всяких эмоций:

— Я купила этот дом для мамы два года назад. Когда у нее начались проблемы со здоровьем. Там много воздуха и земли для прогулок. Я тоже туда переехала. До этого я жила прямо в центре Нью-Йорка, на Манхеттене.

В этот момент пожилая женщина на экране сделала плавный полукруг вместе с коляской и слабо помахала в объектив рукой. Следующий кадр — лицо тети Юли крупным планом. Она вяло улыбнулась в экран. Съемка оборвалась.

Саша сидела потрясенная…

— Одно лицо. Так это… не кино?.. Алекс покачала головой.

— А зачем вам столько комнат? — без всякой связи с предыдущим выпалила Саша.

Сестра не успела ответить. Да и что ей было отвечать?.. Женя как раз зарядил фотоаппарат и навел его на сестер.

— Внимание! Скажите «чииз!»

Вслед за этим сверкнула вспышка поляроида подряд два раза. Из фотоаппарата поползли еще белые карточки. Буквально на глазах стали обрисовываться фигуры сестер.

Женя вручил каждой по влажному снимку.

— Сестрам на память.

— Удивительно похожи… — прошептала Алекс, глядя на фотографию.

— Да, правда. Только прическа у меня другая, — автоматически заметила Саша, не в силах прийти в себя после всего увиденного и услышанного.

Алекс осторожно поправила ее волосы.

— Можно постричь. Вот так… И тогда нас никто не отличит.

— Даже мы сами, — усмехнулась Саша.

— Даже мы сами… — эхом откликнулась сестра.

На экране видеомагнитофона в это время пошли кадры еще более впечатляющие: интерьеры гостиных, спален, зимний сад, тренажерный зал, промелькнула пожилая женщина в фартуке — похоже, китаянка.

— Это наша хаускипер, миссис Фуонг, мы зовем ее Дэйзи, — объяснила Алекс. — Мама любила китайскую кухню, еще с Израиля.

— А мужчина, вон тот. Ну, с мобильником в руках. Красавчик. Это твой муж? — полюбопытствовала Саша.

Она все еще никак не могла очнуться от потрясения и вела светскую беседу на автопилоте. Надо же о чем-то говорить и спрашивать…

— Нет, это мой друг, Джеф. Он вице-президент моей компании, — покачала головой Алекс. — Я не замужем.

Внезапно брови у Саши сложились домиком — ее осенила внезапная догадка.

— Так, постой. Получается, вы там миллионеры?!. И у вас… миллионы?!. До меня только сейчас дошло…

Сестра отозвалась совершенно спокойно:

— В общем, да. Но они работают. И мы вместе с ними. Сначала мама, теперь я. У себя в компании. Она называется «Тим Твинс». Пойдем на кухню. Я тебе расскажу, если хочешь. Вообще-то у нас быть богатым — довольно тяжелая работа.

— Не буду вам мешать, — сказал деликатный Женя. — Вы общайтесь, а я перетащу Гошку к нам и постелю Алекс в детской.

На него, похоже, пленка Алекс не произвела никакого впечатления. Он словно не заметил всего великолепия дома и сада мисс Тим.

— Да не беспокойтесь, Женя, у меня в хотэл резервейшн имеется, — попыталась его остановить Алекс.

— Еще чего, на гостиницу тратиться! — начала было Саша и тотчас осеклась, вспомнив, с кем имеет дело.

Ее сестра — миллионерша… Вот это да!.. В такое даже трудно поверить… А она, Саша, нищая… Вот страшная несправедливость… Ну, почему так произошло, почему?! Чем Саша и ее мать, проработавшая всю жизнь медсестрой, заслужили такое нищее существование?! И чем так сподобились Алекс и тетя Юля?.. Чем?!

Если еще полчаса назад Саша просто по-хорошему слегка завидовала сестре, то теперь ее зависть покатилась словно снежный ком с горы, превращаясь в огромный тяжелый шар, и переросла в настоящую ненависть. Она постаралась ничем себя не выдать и спрятала злые глаза.

— В конце концов, теперь это твой дом… — заговорила Саша, с трудом справившись со своими эмоциями. — Звучит, конечно, смешно. После того, что я увидела на пленке… Но зато завтра я покажу тебе город куда детальнее, чем сегодня, о'кей? Тебе же улетать послезавтра утром! Родные мы, в конце концов, или не родные?

О'кей, конечно, родные. Остаюсь, — легко согласилась американка. — Знаешь, я так устала сегодня. Наверное, сейчас упаду в постель и тут же засну…

Она спала до утра как убитая. А вот Саша почти не сомкнула глаз. Она с особой остротой ощутила сейчас свою никчемность, ненужность на празднике жизни, где другим без особых усилий дается все. Притом что отличить ее и сестру невозможно. А тем не менее, какая разница…

С мужем своими мыслями Саша не делилась. Он бы ее не понял. Да и вообще они уже довольно давно жили, как два разных, почти чужих друг другу человека.

Утром Тимофеевы завтракали всей семьей.

— Ну что? Куда сегодня отправимся? — по возможности бодро спросила Саша. — Музеи, театры, выставочные залы?

— Может, в ресторан?.. — робко присоединился Женя.

— На ресторан нет денег! — решительно заявила Саша.

— Почему нет? Есть, — с мягкой улыбкой возразила Алекс.

Ей все время было мучительно жалко этого тихого человека, Сашиного мужа. Она никак не могла отделаться от своего непрошеного, неожиданного чувства и не понимала, откуда оно вдруг взялось. Еще казалось загадкой, почему сестра сегодня такая мрачная. От ее веселого вчерашнего настроя не осталось и следа.

— Я тоже хочу в ресторан! — радостно закричал Гоша.

— Маленький обжора… — проворчала Саша.

— Ну, зачем ты так? — несмело укорил ее Женя. — Ребенку интересны всякие новые ощущения.

Зазвонил телефон.

— Подойди… — пробурчала Саша мужу.

Алекс стала догадываться, что в семье сестры руководит именно она, Саша играет здесь главную роль, а муж просто подчиняется. Странно… Неужели их обоих устраивает такое положение?..

Женя вышел, снял трубку и вернулся в кухню.

— Это тебя… Маша.

Саша нехотя встала и потащилась к телефону. Алекс удивленно посмотрела ей вслед. Что произошло?.. Может быть, она сама чем-нибудь нечаянно задела сестру и даже не заметила этого?.. Надо бы спросить напрямую.

— Пап, я не обжора, — обиженно заныл Гоша.

Женя поправил сползающие очки и ласково потрепал сына по макушке. Этот человек все больше и больше нравился Алекс. Он беззащитный и в то же время очень добрый и деликатный.

— Мама пошутила. Не обращай внимания.

— Алекс, пожалуйста, извини! — заговорила вернувшаяся Саша. — У меня срочная работа. Но не больше, чем на час. Не скучайте без меня! Ничего не поделаешь, приходится крутиться. Мы же не миллионеры, как ближняя родня! — Она постаралась пошутить, но Алекс уловила в ее тоне плохо скрытую обиду. — Ты пока потусуйся с моими мужиками, я скоро к вам опять присоединюсь.

И Саша убежала в комнату переодеваться.

— Ну что, будем тусоваться? — тихо спросил Женя.

И Алекс ответила решительно и серьезно:

— Будем!

13

В приемной офиса компании «Русская платина» Саша появилась через полчаса после звонка Маши. Та была секретаршей Игоря Милованова и подругой Саши по совместительству. Приятельницы привычно расцеловались.

— Уже ждет, — сказала хорошенькая, пышноволосая, фигуристая Маша, указывая на дверь шефа наманикюренным длинным пальчиком.

— А с кем переговоры, — не знаешь? Маша пожала плечиками.

— Понятия не имею. Пока он там один. — Она включила селектор и вкрадчиво и нежно заворковала: — Игорь Петрович, Тимофеева пришла. Вы просили вызвать…

— Пусть зайдет, — послышался красивый баритон Игоря.

Маша кивнула на дверь кабинета.

— Иди… Да! Чуть не забыла. Марайя Кэри приезжает, знаешь?

— Да, конечно, лапуль, — на каждом углу уже портреты висят, — улыбнулась Саша, направляясь к дверям шефа.

— Отложить?

— Само собой, Машунь, как всегда. Спасибо.

И Саша открыла дверь.

Игорь сидел за столом и что-то писал.

— Садись, — сказал он, не поднимая головы.

Саша опустилась на стул. Что-то Милованов сегодня не в духе… Впрочем, ей наплевать. У нее самой настроение со вчерашнего вечера — поганей не бывает.

Наконец Милованов оторвался от своей писанины.

— Сестра, значит, приехала? Саша оторопела.

— А ты откуда знаешь?

— Профессия такая — все знать! — хитро усмехнулся Игорь. — Что, удивилась? Не бойся и глаза не вытаращивай, я не американский шпион! Просто летели с ней в одном самолете. — Он рассматривал Сашу так, словно видел впервые, и покачивал головой. — Прямо одно лицо… Вы хоть сами друг друга различаете? Ну, расскажи, как это вы такими похожими получились?

— У нас мамы — близнецы, — объяснила Саша. — А потом ее мама уехала в Израиль, а моя осталась. Мы и родились с разницей в один день.

Любопытство Милованова ей не понравилось. Какое ему дело до ее биографии?.. Но Игорь — пронырливый и ушлый. Раз интересуется — значит, где-то зарыта собака… Догадаться бы, где именно…

— Почему же они расстались? — продолжал выспрашивать он. — И как это вас с сестрой угораздило родиться подряд?

— Так получилось… — нехотя сказала Саша. Ей совершенно не улыбалось откровенничать и выкладывать всю подноготную. — У нас и отец один…

Игорь задумчиво помолчал.

— Удивительно… Такое лицо, как у тебя, не должно тиражироваться…

Саша покосилась на него иронически.

— А что это ты вдруг так заговорил? «Такое лицо…» Никогда прежде не слышала от тебя подобных комплиментов.

Игорь отозвался грустно и укоризненно:

— Ты сама прекрасно знаешь — если уж я прилип к человеку, то это до конца.

— Сомневаюсь, — пробурчала Саша.

Она никогда не доверяла своему вальяжному и нагловатому боссу. Хотя они почти все такие… И спать с ним она начала от отчаяния, оттого, что это был выход, пусть не совсем удачный, пусть сомнительный, но все-таки выход из ее безнадежного и безденежного положения.

Игорь неприятно улыбнулся, встал из-за стола, подошел к ней, поставил рядом второй стул и сел на него верхом, лицом к Саше. Она насторожилась еще больше. Что происходит?.. Вчера выдался жуткий денек, а сегодня, судя по всему, будет еще похлеще. Сплошной мрак…

— А ты не сомневайся! — сказал Игорь. — Ты, наверное, думаешь, Милованов — человек равнодушный, бесчувственный и все такое прочее? Ну, тянется там у него который год связь с переводчицей — и пусть себе! Ни шатко, ни валко! Да?

Он почти угадал ее мысли. Саша даже немного смутилась.

— Ты когда-то, помню, поставила вопрос ребром: или я с тобой навсегда, или мы расстаемся. Так? — продолжал Милованов. — А ты забыла, что у этого равнодушного, холодного человека есть обязательства перед чокнутой женой? Что у него ребенок растет без нормальных родителей? Это в расчет не принимается?

Он резко поднялся, подошел к Саше и прижал ее голову к себе.

— Сашка, Сашка… Как же ты, дура, не поймешь никак, что это — не я! Не я настоящий! Это всего лишь тень моя, маска, которая мне и самому — вот где! — Он резко провел рукой по горлу.

Саша вслушивалась в его слова изумленно, не понимая, что происходит. Верить ему или нет?.. Поверить очень хотелось, но Саша побаивалась: она была уже хорошо научена жизнью и, в частности, кое-что понимала в мужчинах.

— В общем, так! — Милованов снова уселся верхом на стул. — Я хочу круто поменять свою жизнь, Сань! И хочу, чтобы мы сделали это вместе.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотала абсолютно ошеломленная Саша.

— Скажи, тебе ботаник твой еще не опротивел? Женя этот…

Саша отвела глаза. Зачем сегодня Милованов так настойчиво лезет ей в душу?.. За каким чертом?.. Кто его туда приглашал?

— Я не хочу об этом говорить, — отрезала Саша. — А что, у тебя ко мне какое-то оригинальное предложение? За этим звал?

Она исподлобья взглянула на него. Игорь кивнул и заговорил доверительно:

— За этим. Переговоров, как ты понимаешь, сегодня не будет. Разговор будет, а перевод не обязателен. Видишь ли, Санька, если я решаю оставить жену, то я оставляю ей все. Хотя, если честно, оставлять особо и нечего — такая уж карта мне нынче выпала в бизнесе. В общем, сам остаюсь ни с чем…

Саша слушала его внимательно, пытаясь разобраться в происходящем.

— А для того, чтобы начать другую жизнь, нужны, к сожалению, деньги. «Бабки» нужны, извини, — продолжал Милованов. — И в этом ты должна мне помочь. Если, конечно, наши желания совпадают…

Саша по-прежнему ничего не понимала. Каким образом она, нищая Саша, может помочь владельцу «Русской платины» заработать «бабки»?.. Да еще немалые…

— Я действительно собираюсь сделать тебе одно предложение, от которого, я очень надеюсь, ты не откажешься. Потому что это залог будущего. Нашего с тобой будущего… — Игорь придвинул стул и приблизил лицо к Саше. — Мне продолжать?

Саша молча кивнула. Прямо какой-то дурдом… А что особенного?.. Бывают ведь полоумные бизнесмены. Они почти все полоумные. Не в том смысле, что у них пол ума, а в том, как отряд полорогих копытных — у них рога полые. Вообще пустые.

— Время нам дорого. Сейчас поймешь, почему. Поэтому я буду говорить прямо, без выкрутасов. Знаешь, сколько у твоей сестры денег? — Милованов хитро прищурился.

Саша покачала головой.

— Нет.

— А догадываешься?

— Наверное, несколько миллионов, — предположила Саша.

Игорь криво усмехнулся.

— Шутишь, матушка! По моим прикидкам, у нее — от десяти до ста миллионов. Естественно, зеленых американских знаков.

Саша больно прикусила губу. За что судьба так милостива к одним и так безжалостна к другим?! И во всем виновата эта тетка Юля… Будь она проклята!

— По-твоему, это справедливо? — иезуитски спросил Милованов, глядя на Сашу в упор.

— Что?.. — пролепетала она.

— Вот это самое! Что у нее — все, а у тебя — ничего! Что она живет в своем доме и отдыхает на Майами! А ты живешь в засранной халупе, отдыхаешь на Клязьме через год и возвращаешься с работы на метро.

Милованов по-прежнему запросто читал все ее мысли.

— На троллейбусе, — зачем-то поправила Саша.

— Ну, на троллейбусе… Разница невелика, — заметил Игорь.

— Зачем ты мне все это говоришь? — прошептала Саша.

— Затем, чтобы ты сообразила наконец: сестра могла бы с тобой поделиться. Подбросить тебе лимон-другой. Для нее это — тьфу! А твою жизнь эти деньги изменили бы полностью.

— Заботишься? — стала приходить — в себя Саша, иронически прищуриваясь на манер Милованова. — Для тебя, помнится, такой поступок тоже когда-то был «тьфу», да только ты что-то не очень со мной расщедрился! Забыл?

Игорь вроде бы начал понемногу раздражаться. Или Саше это показалось? Она хорошо знала, что артистизм и умение отлично притворяться — характерные особенности настоящего бизнесмена.

— Сань, давай не будем ворошить прошлое, а? — добродушно попросил он. — Что было — то было, я уже сказал. Ну, мы же все равно остались родными, да? А теперь у нас все срастется, я уверен. — Он ласково провел рукой по ее волосам. — И одно я знаю точно: мы оба будем в порядке, и ты, и я!

Саша молчала. Милованов, не давая ей вновь опомниться, продолжал:

— Как я понял, отец у вас один. А это значит, что ты имеешь на деньги компании «Тим» определенные права.

— И что мне делать? — усмехнулась Саша. — Подать на родную сестру в суд? В Гаагу прокатиться или куда там еще? Только вот денег на билет пока не заработала.

— Не смеши меня, Саня. Какой суд? Да она тебя в порошок сотрет! — Игорь эффектно взмахнул рукой.

— А что тогда? — рассердилась Саша. — Мне надоел твой беспредметный разговор!

— Ты думай. Шевели извилиной… — Милованов словно издевался над ней.

— Чего тебе надо? Долго ты еще собираешься мне трепать нервы? — взорвалась Саша. — Если знаешь, что делать, так и скажи! Зачем позвал?

— Затем и позвал, что знаю. — Игорь заговорщицки наклонился к Саше, положил ей руку на плечо, нагнулся и заглянул в глаза. — Тебе нужно поехать в Америку вместо сестры…

— Как это? — растерялась Саша.

Она совершенно не ожидала подобного резкого поворота.

— Да так! Все делается элементарно. — Милованов взял в руки две одинаковые ручки. — Вот — она, а вот — ты! Разницы никакой. Один возраст, голос, лицо… Мать родная не отличит. Тем более что обе умерли. Английский у тебя в совершенстве. Меняем ее на тебя. — Он переложил ручки из одной ладони в другую. — Что изменилось? Ничего. Никто даже не заметил подмены. Единственная проблема — паспорт. Только по паспорту вас и можно различить.

Огорошенная Саша вопросительно посмотрела на него. Она была настолько ошеломлена, что соображала еле-еле и следила за монологом Милованова с трудом.