– Эй ты, металлолом, немедленно подай вправо!

Но сейчас-то альтернативы не было, на втором перекрестке следовало повернуть. Отчего я заранее начинаю подготовку к маневру? Да кто ж пропустит меня непосредственно у перекрестка? Сколько раз я прокатывала мимо нужного поворота, и приходилось потом искать место разворота, возвращаться назад.

Пальцы нажали на рычаг «моргалки», я скосила глаза на зеркало заднего вида и чуть на тормоза не нажала от невероятного изумления: ярко-голубая иномарка, летевшая в левом ряду, сбавила скорость – она явно пропускала меня. В полном шоке, я очутилась там, где с бешеной скоростью перемещаются лишь те, кому наплевать на правила и всякие там ограничения. Сейчас начнется! Втянув голову в плечи от страха, я прибавила газ. Ужас, я же не способна лихачить! На данном этапе стрелка спидометра качалась около числа «шестьдесят», и для меня это просто гонки «Формулы-1». Уши проготовились уловить гудки, «кваканье» и ругань, но отчего-то сзади стояла тишина.

Трясясь от напряжения, бесконечно дергая левой ногой и удерживая на руле правую руку, все время так и желавшую схватить рычаг переключения скорости, я увидела красный сигнал светофора, остановилась и моментально оценила ужас своего положения. Сбоку горела зеленая стрелочка, но мне поворачивать налево не сейчас, а на следующем перекрестке. Следовало пока ехать не в крайнем левом ряду, а в соседнем и перестроиться, миновав это пересечение дорог. Но я не умею бойко совершать маневры, вот и позаботилась пораньше. И что вышло? Теперь мешаю остальным, тем, кому надо поворачивать с проспекта здесь. Ой, мама! Ну, держись, Вилка!

Стараясь стать совсем незаметной, я прижалась к рулю и несколько секунд просидела в ожидании неминуемого скандала. Потом осторожно кинула взгляд в зеркальце и оторопела от изумления: за моей машиной выстроилась длиннющая очередь из моргающих поворотниками разнокалиберных тачек. Но почему они молчат, не гудят, не матерятся? Не открывают окна и не орут: «Мартышка за рулем страшнее обезьяны с гранатой!»? Что сегодня случилось на дороге? Меня два раза пропустили мужчины, а теперь люди поняли, что не собираюсь уходить влево, и никак не реагируют!

Пальцы начали лихорадочно тыкать в кнопки приемника. Может, какая-нибудь радиостанция проводит конкурс «Сто тысяч долларов самому вежливому шоферу»?

Светофор поменял цвет, я двинулась вперед. В общем, до «Зубастого арбуза» я добралась почти в обмороке. Меня еще три раза пропустили в нужные ряды, а парковщик у бутика, вместо того чтобы вяло махнуть рукой, указывая на свободное место, кинулся отодвигать оранжевые пирамидки, ограждавшие пространство для супер-VIP-клиентов с такой скоростью, что зацепился ногой за выбоину в асфальте и упал.

Глава 3

Липко-приветливые продавщицы магазина отобрали для писательницы гору вещей, подавляющая часть из которых мне сразу активно не понравилась.

– Вон те джинсы с дырками точно не хочу, – попыталась я оказать сопротивление. – Они выглядят так, словно в них как минимум трое бывших владельцев умерло!

– Ну что вы! – закатила глаза девушка с бейд-жиком «Нина». – Это же сам Маринелли.

– Кто? – рискуя показаться дремучей деревенщиной, осведомилась я.

– Маринелли, – с придыханием повторила Нина.

– Но штаны рваные!

– Их специально разодрали.

– И грязные, – не успокаивалась я.

– В этом вся соль, – вздохнула Нина. – Маринелли лично каждую вещь обрабатывает.

Я глянула на ценник и онемела. Извините, конечно, если ляпну сейчас глупость, но, по-моему, можно купить обычные джинсы, нарезать в них дырок, потом поползать в штанах по битым кирпичам, и дело в шляпе, получится вылитый Маринелли, только не за такую астрономическую сумму.

– Вы померьте, – настойчиво порекомендовала Нина, – сидят изумительно. А еще вон ту кофточку, юбку в горошек, блузку…

Продолжая тараторить, Нина довела меня до примерочной кабинки, развесила на крючках вешалки и закрыла двери. Я осталась одна и принялась озираться. Местом для примерки новых нарядов тут служила почти десятиметровая комната, обставленная с помпезным шиком: уютный диван, прикрытый пледом, маленький столик на резных ножках, кресло и, конечно, зеркальные стены.

Вздохнув, я пощупала вещи. Ну и чем они отличаются от тех, что надеты на мне? Лишь фирменными ярлычками. Значит, бешеные, абсолютно невозможные для себя деньги я отдам за лейбл. Может, соврать Федору? Надеть собственную одежду, а ему сообщить с самым серьезным видом: «Вот купила штаны от Биренелли».

Или модельера кличут Киренелли? Неважно, имечко-то я выучу. Но Федор – человек недоверчивый, мигом полезет проверять фирменный знак. Кстати, дядечка, придумавший драные штаны, очевидно, просек фишку и нашил на свое изделие штук восемь белых ярлычков с фамилией. Неужели придется отдавать мешок рублей за откровенное барахло?

Огромная жаба навалилась на госпожу Тараканову всем своим пупырчатым телом. Я попыталась отбиться от земноводного, но оно душило меня, приговаривая: «Вилка, в этих штанах нет ничего, кроме пафосной торговой марки, не вздумай платить за них немереные тясячи».

Ощутив безвыходность положения, я шумно вздохнула… и тут же поняла, как следует поступить. Руки быстро раскрыли сумочку. Будучи человеком предусмотрительным, всегда ношу с собой минимум нужных вещей, в частности, пилочку для ногтей. Сейчас я с ее помощью отпорю пару-тройку ярлычков и нашью потом на свои брючата. Вот и выход из положения: и волки сыты (Федор будет доволен, я не премину ткнуть ему в нос лоскутик с надписью «Маринелли»), и овцы, то есть деньги, целы. Надеюсь, в этой кабинке нет камер и никто не увидит литераторшу Арину Виолову, занятую неблаговидным делом?

Ловко орудуя пилкой, я принялась освобождать вещи от явно лишних ярлычков и прятать их в сумочку.

– Апчхи… – внезапно прозвучало за спиной.

Я в ужасе уронила орудие преступления и обернулась:

– Кто там?

В ответ никаких звуков, но через секунду послышался деликатный стук в дверь и нежный голосок Нины:

– Вы меня звали? Нужна помощь?

– Нет, спасибо, – крикнула я, быстро наступая на пилку, – сама справлюсь! Или кому-то нужна кабинка?

– Что вы! – воскликнула Нина. – У нас полно свободных помещений, можете хоть до утра заниматься примеркой. Для писательницы Арины Виоловой в нашем магазине нет никаких ограничений.

Я наклонилась, подняла пилку и села на диван. До утра? Ну уж нет, надеюсь скоро покинуть бутик. В нем работают милые, приветливые продавцы, к ним никаких претензий нет, вот только вещи, в нем продающиеся, невесть почему приводящие в восторг Федора, вызывают у меня дрожь. Причем трясет меня не только от вида шмоток, но и от их цены!

– Апчхи… – снова разнеслось по примерочной. Но на этот раз стало абсолютно ясно: звук исходит из-под диванчика, где уютно устроилась я, быстро отпарывая очередной лейбл.

Так вот, значит, как относятся к покупателям в «Зубастом арбузе»! Спрятали в примерочной наблюдателя!

Забыв про пилку, я живо заглянула под сиденье и увидела распластавшуюся на пыльном полу тоненькую фигурку.

– И сколько тебе платят за подобную работу? – прошипела я. – Отличная служба! Лежишь себе под диваном спокойненько и подглядываешь… Кстати, передай своему начальству, что уборщица должна как следует мыть полы, иначе каждый раз будет случаться такая вот ерунда, как сейчас.

– Пожалуйста, тише, – прошептала девушка.

– Ага! – закивала я. – Еще скажи, что шпионку выгонят вон, так как покупательница заметила топорную слежку, и твои дети в количестве пяти штук, бедные маленькие сиротки, которых ты воспитываешь без отца, умрут от голода!

– Умоляю, не кричите!

– Нет уж! Сейчас потребую сюда управляющего! – окончательно перестала я владеть собой. – Пусть он объяснит…

– Я не продавщица, – судорожно прошептала девушка.

– А кто?

– Ну… Вера.

– Вылезай немедленно! – скомандовала я. – Значит, папарацци. Из какой газеты? Где фотоаппарат? В сумочке? Лучше сама вынимай. Ты на кого работаешь? На «Желтуху»? Понятненько… Теперь ясно, каким образом собираете информацию. Из «Марко» позвонили в «Зубастый арбуз» и предупредили, что писательница Арина Виолова явится за покупками, одна из продавщиц стукнула в «Желтуху», и вот ты залегла под диваном. Ну что, много интересного наснимала?

Послышался шорох, девушка выползла из-под дивана и прошептала:

– Я не журналистка. Я работаю в библиотеке.

– И сейчас хотела предложить мне стихи Пушкина?

– Очень прошу, не поднимайте шума! Иначе вызовут милицию и… и… и…

По щекам девушки горохом покатились слезы, а в дверь примерочной снова постучали.

– Вам помочь? – раздался голос Нины. – Если размер не подходит, живо принесу другой.

Я разинула рот, и тут Вера схватила меня за руку. В глазах девушки стояло такое отчаяние, что заготовленные мной слова застряли в горле, и вместо них я внезапно гаркнула:

– Вы не даете мне как следует произвести примерку! Прекратите ломиться сюда!

– Извините, – пискнула Нина.

– Спасибо, – шепнула Вера и села на краешек дивана. – Я чуть не умерла, когда вас сюда привели. Затаилась, рот зажала, но все равно чихнула.

– А зачем ты залезла под диван? – сурово поинтересовалась я.

Вера шмыгнула носом.

– Из-за носового платка. Он там лежал, вот, видите?

Я бросила взгляд на скомканную тряпочку, покрытую пятнами, и сдвинула брови.

– Ерунда какая-то! Нет, ты, наверное, папарацци.

– А вы правда писательница Арина Виолова? – поинтересовалась Вера. – Видела передачу по телику, рассказывали там, что все ваши книги документальные. Ну, вроде преступления случились на самом деле, а вы их раскрыли. Так?

– В принципе, да, – осторожно ответила я. – А что?

– Это точно вы? – засомневалась Вера. – На экране вы по-другому смотрелись.

– Хороший у нас разговор получается, – усмехнулась я. – Я не верю тебе, ты не веришь мне…

Глаза Веры снова наполнились слезами, она забормотала, одни слова глотая, а другие чуть ли не выкрикивая:

– Помогите… я… убила человека… случайно… не хотела… не знаю как… но точно… теперь прячу… вот… платок… не понимаю… не… не… не… Я его не убивала! Но убила! Совсем… насмерть… Пожалуйста, помогите!

Все, что девчонка говорила, было больше похоже на бред, поэтому меня удивило другое.

– Как ты сюда попала? – спросила я.

– В торговом зале народ был, – зашептала Вера, – а потом продавщицы ушли, и я тихонечно в кабинку просочилась. Думала, платок схвачу и назад. Залезла под диван и поняла: вот дура! Ну кто мешал прикинуться клиенткой, зайти с платьем, забрать его и мирно уйти, мол, не нравится модель! Только у меня от ужаса паралич наступил, вот и наваляла глупостей, залезла тайно. А тут вы…

– Вам помочь? – снова проявила за дверью активность Нина.

– Сейчас отвлеку продавщицу, – шепнула я, – а ты беги к выходу и жди меня.

Вера кивнула и отступила к стене, а я распахнула створку, полностью прикрыв ею библиотекаршу. Потом сгребла вещи, вышла в зал и сердито сказала Нине:

– А ну, идите сюда!

– Куда?

– Подальше от кабинки, в ней дует.

– Не может быть!

– Очень даже может, – фыркнула я, оттесняя Нину в противоположный угол магазина, – из всех щелей сквозняком так и тянет. Вот, уже простудилась, кха, кха, кха. А еще вы постоянно лезли, стучали! Отвратительно! Ничего не желаю тут приобретать!

– Просто предлагала помощь, – принялась оправдываться Нина, – думала…

– Я же требовала оставить меня в покое, так нет же…

– Но…

– Прощайте, – гордо заявила я и, сунув огорченной Нине ворох произведений безумного дизайнера, побежала к выходу.

Вера стояла, привалившись к стене, невдалеке от магазина.

– Что делать? – прошептала она. – Что? Меня посадят на электрический стул?

– В России мораторий на смертную казнь, – попыталась я слегка взбодрить перепуганную донельзя девушку. – Да и электрический стул используют не у нас, а в США, причем не во всех штатах. Кое-где предпочитают более гуманный вид казни – инъекцию яда.

– Какой ужас! – просипела Вера. – Но что мне делать?

– Кого ты убила? – поинтересовалась я.

– Кирилла, – еле слышно ответила Вера. – Только я его не убивала! Но убила. А он видел! И теперь… теперь… должна… Ну почему так случилось? Неужели от анальгина? Не может быть… Он… Улик полно! Ничего не помню. Понимаешь? Понимаешь? Понимаешь?

Она схватила меня за плечи и затрясла, словно бутылку с застоявшимся кефиром. Руки Веры были такие ледяные, что я даже сквозь куртку и кофту ощутила холод.

– Понимаешь? Понимаешь? Понимаешь? – с упорством безумного человека повторяла девушка.

Я вывернулась из ее цепких пальцев и честно ответила:

– Пока нет, не понимаю. Попробуй ясно и последовательно изложить факты.

Вера вздрогнула.

– Ты ведь мне поможешь? – с надеждой спросила она. – Знаешь, не хочу умирать.

– Вот это понятно, – кивнула я, – сама не собираюсь на тот свет. Пошли.

– Куда? – насторожилась Вера.

– Ну, не на улице же нам стоять! Зайдем в кафе.

Девушка затравленно оглянулась по сторонам:

– В какое?

– В любое. Вон через дорогу вполне симпатичное на вид заведение.

Вера прищурилась.

– «Ателло»?

– Да, – согласилась я, – дурацкое название, но нам ведь нужно просто побеседовать в спокойной обстановке.

– «Ателло»?

– Да, да.

– «Ателло»… – словно заевшая патефонная пластинка, тупо твердила Вера. – Мне идти в «Ателло»? Мне?

Я хотела было пожать плечами и мирно сказать: «Если так не нравится это название, то рядом имеется трактир вовсе без него. Трактир – и все». Но тут вдруг девушка вырвала у меня из рук сумку, резко повернулась и ринулась через проспект, не обращая ни малейшего внимания на плотный поток машин. Послышались визг тормозов, гудки и вопли:

– Дура!

– Поймать и в глаз надавать!

– Вот сволочь!

Я, стряхнув с себя оцепенение, бросилась за, похоже, потерявшей разум девицей. Негодование водителей – и прохожих тоже – усилилось.

– Давить таких надо!

– У нее кошелек, что ли, свистнули?

– Вон та, по тротуару чешет… У нее целых две сумки…

– Держи вора!

– Лови!

– Стой!

Я благополучно пересекла оживленную улицу и побежала по тротуару, ярко-синяя куртка Веры мелькала далеко впереди. У меня закололо в боку, стало понятно: воровку не настичь.

Запыхавшись, я остановилась и подвела итог: так, лишилась любимого ридикюля, в котором кошелек с большой суммой денег, взятой в долг у Федора, мобильный телефон, косметика, ключи от дома и машины, паспорт. Да уж, сходила за покупками… Отругают теперь все – достанется и от рекламщика, и от супруга, незадачливую Вилку пожалеет лишь Томочка.

Повздыхав некоторое время, я побрела к машине. Ладно, у меня под бампером висит запасная связка ключей. Может, отправиться к Олегу на работу и попросить его объявить странную девушку Веру в розыск? Ага, замечательная идея, если учесть, что знаю лишь имя пронырливой уголовницы, да и то с ее слов. Вполне вероятно, что в паспорте у мерзопакостницы стоит «Татьяна« или «Елена». Да и внешность грабительницы могу описать лишь приблизительно: блондинка, глаза вроде голубые, а может, и серые, особых примет не увидела.

В самом гадком настроении я добралась до парковки и… не обнаружила на ней свою верную коняшку. Отчаянье затопило с головой. Однако сегодня явно не мой день. Ну кто мог польститься на старенькие, битые-перебитые «Жигули»? Кому понадобилась краса ненаглядная, ездящая лишь на одном энтузиазме? Вот же стоит шикарный, лаково-черный джип, элегантный, словно мальчик по вызову, шикарный до слез. Хотя роскошную иномарку гнутой железкой не открыть, и она явно принадлежит крутому авторитету. Вон, затонирована машина по полной программе, тюнингована – на капоте нарисована голова тигра. Я очень хорошо знаю: встретишь на дороге подобный экземпляр, немедленно уступай ему дорогу, не то раздавит и не заметит. Джип… Минуточку! Я же приехала на нем! «Жигули» от издательства уволок эвакуатор!

В полном обалдении я обошла иномарку. Когда садилась в нее у «Марко», не рассмотрела подарочек как следует. Интересно, кому до меня принадлежала машина? И номер у нее явно непростой – одинаковые цифры вкупе с тремя буквами О, и картинка на капоте устрашающая… Ну и ну! Что же теперь делать? Монстра самой никак не открыть, не завести, да и документы на него лежат в похищенной сумочке.

От полной безысходности я застонала, навалилась на водительскую дверь и в изнеможении закрыла глаза. Спокойствие, Вилка, только спокойствие! Из любого положения есть выход.

– Прости, пожалуйста, – прошелестело над ухом.

Я открыла один глаз и в полнейшем негодовании воскликнула:

– Ты?

Вера кивнула:

– Ага. Извини. Вот твоя сумка. Я не знала, что там столько денег!

Я схватила кожаный мешок и не удержалась от замечания:

– А что, ты обычно прешь пустые кошельки?

– Я не воровка.

– Верится с трудом.

– Правда.

– Ладно, до свиданья, – сердито ответила я.

– Я не воровка, – тихо повторила Вера.

– Обсуждать нам с тобой нечего, – хмыкнула я. – Сначала вырвала сумку из рук, потом вернула… С кем не случается… Да большинство людей так себя ведет! И я, вот странность, предпочитаю не общаться с личностями, поступающими, как ты. Отойди от машины.

– Это твоя?

– Да.

– Красивая.

– Сделай одолжение, отстань.

– Наверное, дорого стоит.

– Не знаю, джип мне подарили.

– Повезло, – щелкнула языком Вера. – А почему у тебя в паспорте стоит Виола Тараканова?

– Меня так зовут.

– Значит, наврала про писательницу? – скривилась собеседница.

– Арина Виолова – псевдоним, – непонятно по какой причине стала я растолковывать нахалке ситуацию, – а псевдонимы – частое явление у литераторов.

– Следовательно, все-таки ты – она?

– Ладно, хватит! Надеюсь, больше не встретимся.

– Я убежала, потому что приняла тебя за оно. Решила, ты держишь в сумке диктофон, оттого и вырвала ее, – залепетала Вера. – Оно меня в бутик отправило, сказало про платок. Я поехала, потом ты появилась, я начала с испуга правду говорить… Во как! А уж когда ты предложила в «Ателло» пойти, совсем разум потеряла. Понимаешь?

– Нет! И, если честно, не хочу понимать!

– Кирилла я убила после посещения «Ателло». Потом забежала в «Зубастый арбуз» и пихнула под диван платок. Смотри!

Перед моим носом закачалась грязная мятая тряпка, я чихнула, а Вера тихо продолжала:

– Вот, подумала, тебя оно подослало, чтобы улики сфоткать… ну как я под диваном шарю… и разговор записать. Я не воровка, не убийца, хоть и прикончила Кирилла. Ничего не помню! И помочь мне некому! Ясно?

Я поежилась. Девушка явно шизофреничка.

– Ясно, – сама ответила на свой вопрос Вера. – Ладно, пока!

Опустив голову и сгорбившись, девушка пошла по направлению к метро. В ее поникшей фигурке было столько отчаяния, что на меня накатила жалость.

– Вера, – крикнула я, – подожди!

Сумасшедшая вздрогнула и обернулась, я подошла к ней.

– Давай отвезу тебя домой?

– Спасибо, не надо, лучше пройдусь.

– Наверное, твой муж волнуется, куда ты подевалась.

– У меня нет мужа. Тебе это кажется странным?

– Почему? – слегка растерялась я.

Неожиданно Вера засмеялась:

– Ты приняла меня за сумасшедшую? Решила, что я сбежала из поднадзорной палаты? Знаешь, мне и самой в последние дни кажется, что я умом тронулась. Столько всего случилось… Но я нормальная. Хотя, говорят, психи никогда не оценивают себя адекватно.

Я взяла Веру за руку.

– Пошли в трактир, давай поговорим по-человечески.

Глава 4

В маленьком зале оказалось пусто.

– Бизнес-ланч закончился, – предостерегла официантка, – заказ по меню.

Я кивнула, а Вера неожиданно накинулась на девушку:

– Мы похожи на оборванок, у которых нет денег на порцию картошки?

– Простите, – улыбнулась официантка, – но иногда посетители просят комплексный обед после шестнадцати часов, вот хозяин и велел сразу предупреждать, во избежание конфликта.

– Оповещай идиоток, а мы не дуры! – не могла успокоиться Вера.

На лице официантки застыла профессионально приветливая улыбка. Сохраняя полнейшее спокойствие, она положила на стол две кожаные папки с меню и мирно сказала:

– Выбирайте, пожалуйста. Я подойду, как только определитесь.

– Вот и славно, – буркнула Вера, – нечего над душой стоять.

Стоически продолжая улыбаться, девушка ушла.

– Зачем ты так? – укоризненно попеняла я спутнице. – Она всего лишь официантка, вынужденная подчиняться начальнику. Может, студентка, к стипендии подрабатывает.

– А нечего хамить! – вскинулась Вера и в ту же секунду осеклась: – Не знаю, что со мной происходит… – пробормотала она спустя пару мгновений. – Как будто накатывает темнота! Так и с Кириллом случилось, но тогда я капитально выпала.

– Будет лучше, если расскажешь по порядку, – попросила я. – И давай-ка я закажу еду. Рыба по-кипрски… Звучит приятно, как думаешь?

– Ладно, заказывай, – кивнула Вера. – Я пойду руки помою.

Из туалета Вера вернулась в благожелательном расположении духа и, не обращая внимания на суетившуюся вокруг столика девушку-официантку, начала свой рассказ. И чем дольше длилось повествование, тем меньше у меня оставалось сомнений: у новой знакомой явно с головой беда.

Верочка работала в библиотеке, но не простой, районной, куда всякий люд прибегает за детективами, фантастикой и разными словарями. Нет, Верочка Опушкова сидела в крупном книгохранилище при большом НИИ. Фонд тут формировался очень давно, на стеллажах можно было отыскать подлинные раритеты. В прежние годы в этой библиотеке работали настоящие подвижники, сумевшие составить и сохранить обширное собрание. Даже во время войны, когда фашисты уже стояли под Москвой, директриса Анастасия Егоровна не уехала в эвакуацию. Вместе с начальницей осталась и рядовой библиотекарь Элла. Две не слишком сильные физически женщины спрятали редкие издания в ящики, а потом сумели перевезти наиболее ценные экземпляры в укромное место. По счастью, гитлеровцы так и не прошли победным маршем по Красной площади, и тома вскоре вернулись на полки. Элла Дементьевна после войны благополучно сделала карьеру, стала в библиотеке начальницей, продиректорствовала много лет и умерла за своим письменным столом. В прямом смысле этого слова. Утром провела совещание, в полдень вошла в небольшую комнатку, где обычно принимала посетителей, и сказала секретарше Настеньке:

– Очень чаю хочется, сходи в буфет, детка.

Послушная Настя понеслась на второй этаж. По дороге она встретила Аню Рыскину из бухгалтерии, а на той, как на грех, красовались новые туфли. Даже сейчас многие двадцатилетние кокетки не способны пройти мимо знакомой, щеголяющей в обновке, а уж в советские годы приобретение пары роскошных лодочек являлось из ряда вон выходящим событием, и Настя с Рыскиной самозабвенно обсудили все: цвет кожи, размер каблука, толщину подошвы. Опомнилась секретарша лишь через сорок минут. В кабинет к Элле Дементьевне Настя ворвалась с чаем, расплескав чуть не полстакана, и еще за дверью начала хныкать.

– В буфете титан сломался, – самозабвенно врала секретарша, – вот и…

Нытье перешло в отчаянный вопль, потому что Элла Дементьевна лежала головой на столе, странно вывернув шею. Настя сразу сообразила: начальница умерла. Приехавшие врачи подтвердили «диагноз» секретарши: директриса скоропостижно скончалась, но в ее смерти нет ничего криминального – банальный инфаркт.

Директором стала Нелли Ильинична. Только она не пожелала сидеть за столом, где отдала богу душу Элла Дементьевна, и перебралась в другое помещение. Некоторое время кабинетик покойной директрисы стоял пустым – при огромном дефиците свободных комнат библиотекари не хотели въезжать на стремительно освободившуюся площадь, а кое-кто из особо впечатлительных начал поговаривать о встрече с привидением.

Кульминация наступила летом в начале девяностых. Институт тогда переживал не лучшие времена, но упорно держался на плаву. Дабы сэкономить средства, директор уволил весь технический персонал и вменил научным сотрудникам в обязанность самим мыть кабинеты, коридоры, лестницы и места общего пользования. Скрипя зубами, институтский народ составил график, и каждый день после работы люди по очереди брали в руки швабры и тряпки.

Так вот, однажды Олесе Егоровой выпало драить очень неприятный отрезок изгибистого коридора – от читального зала к фонду особого хранения. Тут следует добавить, что Олеся принялась за уборку совсем поздно, а рачительный завхоз, желая уменьшить счет за электричество, вывернул из светильников почти все лампочки, оставил по одной, пятнадцативаттной.

– Нечего иллюминацию устраивать, – сказал он недовольным ученым, – пройтись по коридору и впотьмах можно, в нем же книги не читают.

Олеся елозила шваброй по желто-коричневой плитке, когда ее уши уловили тихий скрип. Девушка подняла глаза и приросла ногами к полу – из стены вышла белая фигура и поплыла навстречу Егоровой. Глупая Олеся сначала заорала: «Чур меня!» – а потом схватила ведро с грязной водой и облила привидение.

В ответ раздалась вполне земная ругань, и Егорова с ужасом поняла: призрак на самом деле вовсе не призрак, а директор Юрий Иванович. На дворе стояло жаркое лето, и начальство вырядилось в светлые брюки и рубашку в тон.

Когда Вера пришла на работу в библиотеку, Олеся Егорова из восемнадцатилетней свиристелки уже превратилась в пятипудовую бабищу, кандидата наук и счастливую мать троих сыновей, а Юрий Иванович облысел и перестал щеголять во всем белом даже в августе, но эпический рассказ о том, как молоденькая лаборантка приняла начальство за призрак Эллы Дементьевны и по-свойски расправилась с выходцем из могилы, до сих пор передавался в НИИ из уст в уста. Более того, теперь в научном заведении, давным-давно пережившем стадию упадка и даже цветущем на капиталистическом рынке буйным цветом, появилась замечательная традиция: раз в году, в самом конце мая или в начале июня, кто-нибудь из мальчишек-аспирантов, завернувшись в простыню, нападал на том самом отрезке коридора на лаборантку или какую другую симпатичную девушку.

О шалости знали все, и весной женская часть института принималась кокетливо изображать ужас.

– Ой, ой, ой, – щебетали юные дамы на кафедрах, – можно мы не пойдем в библиотеку? Там же привидение живет! Элла Дементьевна!

Старшие коллеги посмеивались и смотрели сквозь пальцы на развлечения молодых. Впрочем, кое-кто злился и выговаривал девочкам:

– Хватит идиоток из себя корчить! Велено идти за литературой, вот и ступай себе!

Это, так сказать, преамбула, а теперь история, в которую вляпалась Вера.

Не так давно в институт пришел новый сотрудник – Кирилл Долгов. Не следует считать, что в НИИ трудятся одни убеленные сединами бабуси и дедуси. Нет, там много молодежи, но все-таки женщин в несколько раз больше, чем мужчин, и появление симпатичного неженатого парня не могло остаться незамеченным.

Местные красотки мигом начали строить глазки Кириллу, но Вера даже не стала вступать в борьбу за юношу, считая, что шансов у нее нет никаких. Долгов, по идее, должен был достаться Алисе Сафоновой, дочке ученого секретаря. Мало того, что Алиса имела точеную фигурку, роскошные волосы и лучистые глаза, так она еще и обладала умом, а наличие папы-профессора, способного из любого аспиранта легко сделать полноценного кандидата наук, поднимало рейтинг Сафоновой на рынке невест на недосягаемую высоту.

Но Кириллу, похоже, было наплевать на материальные расчеты. Не покорила его и красота Алисы. Долгов обратил внимание на Веру. Проработав неделю, он, в очередной раз заявившись в библиотеку, громко сказал:

– Верусь!

– Аюшки? – повернула к нему голову юная библиотекарша, ожидая услышать нечто типа: «Дай мне методическое пособие».

Но Долгов произнес совсем иную фразу:

– Ты кино любишь?

– Да, – недоумевающе ответила девушка.

– Вот и отлично! – обрадовался Кирилл. – Мне тут по случаю перепали два билета на закрытый показ. Пошли?

– Ладно, – кивнула, совсем растерявшись, Вера.

Вот так и начался их страстный роман. Кирилл жил вместе с родителями, и у Веры тоже отдельной жилплощади не было – она обитает в коммунальной квартире. В соседках у нее две злобные, словно голодные гусыни, бабки. Старухи укладываются спать после программы «Время», но, несмотря на возраст, обладают тонким слухом. Все попытки Веры привести к себе кавалера заканчивались одинаково: едва девушка поворачивала ключ в замочной скважине, как баба Маня вылетала из своей комнаты, словно пробка из бутылки с перебродившим вином.

– Хахаля привела? – шипела она. – А свидетельство о браке есть? Покажь!

На помощь бабе Мане спешила баба Нюра.

– После девяти запрещаю мужиков в дом таскать! – громогласно заявляла она. – И не пытайся, не получится!

– Мы твоей матери за тобой приглядеть обещали.

– Ишь, развратничать задумала!

– Сначала распишись!

– Нарожаешь потом невесть от кого…

– Чего мать-покойница скажет?

– Нет нашего согласия на разврат!

– Пусть мужик убирается!

Добравшись до этой стадии разговора, бабуськи приступали к более активным действиям: хватали скалки, чугунные сковородки, затем, размахивая оружием и выстроившись в ряд, шли на неприятеля. Ни один кавалер Веры достойно испытание не выдержал. Если мужчина не убегал во время разговора, то уж точно уносился в момент начала боевых действий.

Прогнав очередного врага, соседки торжествующе смотрели на Веру. Потом баба Маня заявляла:

– И не надейся, что сумеешь кого днем протащить.

– Мы шорох услышим, – подхватывала баба Нюра.

– Вот помрем, тогда и гуляй в темную голову! – как бы милостиво разрешала баба Маня.

– Глупость ты, Маша, несешь! – сердилась на нее Нюра. – Мы ее и из могилы достанем! Впрочем, какие наши годы, еще лет тридцать проскрипим.

Теперь понятно, отчего Вера даже не стала делать попыток привести Кирилла к себе? Долгов очень нравился девушке, а все ее предыдущие кавалеры, познакомившись с деятельными бабками, предпочитали больше не иметь с Опушковой дел. Вера специально заготовила речь на случай, если любимый вдруг скажет: «У меня дома и мать, и отец, а ты вроде как одна, поехали лучше к тебе…» Девушка уже знала, что ответить: «Соседка ремонт затеяла, весь коридор мебелью заставила, краской воняет, сил нет!»