Семейная жизнь – тяжелая штука, поэтому ее порой несут не вдвоем, а втроем. Впрочем, иногда у некоторых пар складывается не любовный треугольник, а иная геометрическая фигура.
      За несколько дней до Рождества мне позвонила Ленка Латынина и спросила:
      – Отметим праздник вместе?
      – Согласна, – ответила я, – только я приду одна. Зайка с Аркадием уехали на каникулы, Дегтяреву тоже дали отпуск, а Маруся собирается веселиться с приятелями.
      – Очень плохо! – искренне огорчилась Лена.
      Я решила, что она переживает по поводу моего настроения, и оптимистично сказала:
      – Никаких проблем, наоборот, я чувствую себя счастливой! Проведу Рождество в тишине и покое, не собираюсь рыдать от тоски, мне редко удается побыть наедине с собой.
      – Меня волнует количество гостей, – тут же заявила Латынина, – если вы, мадам, заявитесь одна, то нас за столом будет тринадцать человек! Ищи себе пару, хватит одной по гостям таскаться.
      Обижаться на Лену – последнее дело. Как правило, ляпнув глупость, она не хочет никого обидеть, просто выпаливает фразу и не думает, какое впечатление она произведет на окружающих.
      – Ладно, – кивнула я, – если не устраиваю тебя, так сказать, соло, то явлюсь в составе дуэта!
      В голосе Латыниной тут же появилось любопытство.
      – А он кто?
      – Весьма симпатичен, – обтекаемо ответила я.
      – Богат? – не успокаивалась Ленка. – С твоими деньгами нужно быть осторожной. Если мужик нищий, он, вероятно, хочет неплохо устроиться за счет обеспеченной пассии.
      – Субъект, о котором я веду речь, проживает в собственном доме, на Ново-Рижском шоссе, – серьезно ответила я.
      – Какая у парня машина? – еще сильнее возбудилась Латынина.
      – Их несколько, но джип самый любимый, – сообщила я.
      – Мужик пьет?
      – Только воду.
      – Курит?
      – Даже не приближается к табаку, – ухмыльнулась я.
      – Дети есть?
      – Двое, но они давно живут в Париже.
      – А жена?
      – Он никогда не оформлял отношения официально, любовная связь длилась всего три дня, – пояснила я.
      – Значит, у него отвратительная мамаша, – злорадно сказала Ленка, – еще Ломоносов придумал закон: если в одном повезло, то в другом точно лажа получится.
      – Думаю, ты слишком вольно трактуешь принцип сохранения материи, – не удержалась я, – но родители моего кавалера давно скончались. Он, увы, сирота.
      – Зануда, да? – с надеждой спросила Латынина. – Скряга? Брюзга?
      – Он постоянно пребывает в хорошем настроении, меня обожает, готов целый день сидеть рядом с любимой женщиной на диване, – добила я подругу.
      – Колись, Дашута, где взяла парня? – взвизгнула Ленка.
      – Да ты его давно знаешь! Он не первый год живет в Ложкине, – усмехнулась я.
      В трубке воцарилось молчание, потом Лена растерянно спросила:
      – Ты же не про полковника говоришь?
      – Нет, конечно, – еле сдерживаясь от смеха, ответила я.
      – Так про кого? – взвыла Латынина.
      – Я имею в виду Хуча, – раскололась я.
      Подруга на пару секунд лишилась дара речи, а потом стала возмущаться:
      – Ну, вообще! Мне не нужен за столом мопс!
      – Почему? Он подходит абсолютно по всем статьям, – прикинулась я идиоткой, – не пьет, не курит, живет в коттедже, в Москву выезжает на внедорожнике, бабами не увлекается, а меня обожает без памяти. К тому же он всегда пребывает в замечательном расположении духа, не ворчит, не ругается, не скандалит, не упрекает меня в транжирстве, готов постоянно следовать за мной, чистоплотен и стопроцентно верен. Из недостатков могу отметить лишь обжорство и храп, но это мелочи.
      – Сама найду тебе кавалера, – вздохнула Ленка.
      – Хуч будет расстроен – он любит званые ужины! – не сдалась я.
      – Ты видела, как Миша украсил магазин к Рождеству? – спросила Латынина, решив закрыть тему предстоящей вечеринки. – Если нет, то непременно посмотри. Уж поверь, такой витрины ни у кого нет.
      Я машинально кивала: охотно верю, что Ленкин супруг устроил нечто феерическое.
      Миша Латынин имеет в кармане диплом доктора наук, он искусствовед и первую часть своей жизни занимался театром. В эпоху революции, когда россиянам стало не до спектаклей, Михаил не растерялся и стал торговать вином. Сначала у Латынина была крохотная точка в подвале у вокзала, он сам ездил за товаром к оптовику и лично отпускал «пузыри» местному контингенту. Но мало-помалу Миша развернулся, и теперь у него целая сеть винных супермаркетов в разных городах России. Самый крупный торговый центр расположен в Москве, на одной из главных улиц. Думаю, в преддверии Рождества там началось столпотворение. Латынин предлагает вполне приличные напитки по щадящим ценам, а перед праздниками, как правило, устраивает масштабные распродажи. Впрочем, если вы человек не бедный, старший сомелье сопроводит вас в зал для VIP-клиентов и предложит эксклюзивное вино. Коли вы готовы потратить сумму, за которую можно купить отечественный автомобиль, сам управляющий отведет вас в особое хранилище. А уж если вы коллекционер, то тогда заказ выполнит Михаил. Порой он сам летает по поручению клиента во Францию или Италию, но, как понимаете, в этом случае речь пойдет о десятках тысяч. Не рублей.
      До того как Миша вплотную занялся виноторговлей, я, конечно, знала о существовании дорогого вина, но не представляла, до какой суммы может дойти цена на раритетную бутылку. Наиболее драгоценные экземпляры Латынин хранит в особой комнате-сейфе, проникнуть в которую можно лишь в сопровождении хозяина.
      На следующий день я поехала в город, чтобы купить подарки. Собралась пробежаться по торговому центру, а потом посетить книжный магазин. Отсутствие домашних следовало использовать по полной программе. Сначала отпраздную с Латыниными Рождество, а на следующий день завалюсь на диван, замотаюсь в плед, обложусь собаками, поставлю на столик конфеты и буду читать детективы. Лучших каникул и не придумать.
      Около восьми вечера я, уставшая, как шахтер, выползла из центра к машине, неся в руках и зубах кучу пакетов. Не успела сделать несколько шагов к автомобилю, как увидела толпу возле витрины находившегося неподалеку магазина.
      – Мама, мама, – закричал веселый детский голос, – ангел шевельнулся.
      Я быстро бросила покупки в багажник и присоединилась к зевакам. Интересно, что привлекло внимание прохожих? За большим стеклом расположилась праздничная композиция, изображавшая хлев. Но корова, лошадь, коза и овца возвышались на заднем плане. Посередине, на соломе, сидела красивая молодая женщина, державшая на руках новорожденного. Справа от нее стоял мужчина в хламиде, сильно смахивающей на халат. С потолка свисала звезда, а вокруг них расположились ангелы в серебристой одежде.
      Я еще раз окинула взором инсталляцию, – во многих европейских городах устанавливают рождественские экспозиции, но в Москве я ни разу не встречала подобной. Кому пришло в голову изобразить сцену появления на свет малыша Иисуса? И почему Иосиф держит в руке огромную бутыль шампанского? Впрочем, не буду придираться к деталям, кстати, новорожденный-то выглядит минимум на полгода, он уже весьма ловко сидит на коленях у Девы Марии.
      – Чего только не придумают ради водки, – закряхтела бабка, стоявшая около меня, – богохульники!
      – Не вижу никакой водки, – машинально сказала я и тут же пожалела об этом.
      Пенсионерка толкнула меня в спину.
      – Глаза разуй! Магазин винищем торгует! Попрыгает народ, полюбуется – и внутрь за спиртным попрет!
      Тут только я осознала, что стою около главной торговой точки Латынина – вот каким украшением витрины восхищалась Ленка.
      – Тьфу на вас! – совсем обозлилась старушонка и ушла.
      Ее место занял мальчик лет семи, который незамедлительно закричал:
      – Мам, ну мам же! Глянь! Ангел живой, он недавно шелохнулся.
      Фигуры небожителей и впрямь были выполнены с большим искусством, издали они казались замершими людьми.
      – Вон та тетя, – продолжал ребенок, тыча пальцем в крайнюю фигуру, – Серафима, она…
      В ту же секунду витрину закрыли шторы.
      – Пошли, представление закончилось, – устало сказала женщина, державшая ребенка за руку.
      – Сейчас снова распахнется, – уперся малыш, – она так уже не первый раз задвигается. Мам, а та ангел дышит.
      – Ангелы не имеют пола, – возразила мать, – они не мужчины и не женщины!
      Драпировки разошлись в стороны.
      – Супер! – завопил мальчик. – Это тетя! Вон у нее ногти накрашены!
      Я машинально посмотрела на крайнюю фигуру. Действительно, на тоненьких пальчиках видна розовая эмаль. Дети на удивление внимательны, я бы пропустила эту деталь, и ангелок на самом деле напоминает живое существо, около запястья темнеет грязное пятно, его легко можно принять за синяк. А роскошные платиновые длинные волосы – явно натуральные. Хотя с париками для кукол нынче нет ни малейших проблем.
      – Раз, два, три, четыре, пять, шесть, – сосчитал мальчик, – мам, их шестеро!