Я только хлопала глазами. Молодец, Маринка, у таких людей нужно поучиться, все предусмотрела. Ребенок-аллергик! Да Ванька только что на моих глазах трескал свиную отбивную, заливая ее кетчупом! Кстати, и бабуся-инвалид достаточно шустро передвигается по нашей кухне.

– Оно, конечно, – протянул Олег, – можно было подать на нее в суд, только проиграем дело.

– Это почему?

– Маринка – мать-одиночка, малооплачиваемая женщина, имеющая на руках двух иждивенцев. А у нас Семен – издатель, ты – журналист, я работаю в органах. Одним словом, сплошные богатеи и взяточники. Угадай, на чьей стороне будет судья? Даже и заводиться не стоит!

– Но ты не берешь взяток, а у Сени сейчас большие проблемы, все его деньги вложены в дело, мы очень скромно живем! – возмутилась я. – А Маринка, несмотря на крохотный оклад, щеголяет в новой шубе!

Олег махнул рукой:

– Никому ничего не докажешь! На мой взгляд, Ленинид придумал правильно.

– И какая замечательная идея пришла в голову папеньке? – вздрогнула я.

Ленинид способен на многое!

– Да он предложил, на наш с Семеном взгляд, отличный выход, – пояснил супруг, потягиваясь. – Марина, Ваня и Клавдия Васильевна переезжают к нам, тем самым мы избегаем трат на съем квартиры. Неудобств никаких, лишняя комната есть, к тому же нас целыми днями нет дома.

Я постаралась сдержать рвущееся наружу негодование. Все правильно, Олег и Семен всегда отсутствуют, даже субботу и воскресенье мужики предпочитают проводить на работе, но, между прочим, в квартире проживают еще Томочка с грудным младенцем, Кристина и я. Нас-то почему не спросили? Может, мы не хотим толкаться на одной кухне с противной бабой Клавой?

– Вещи их тоже пока у нас постоят, – как ни в чем не бывало сообщил Олег.

– Что еще придумал папашка? – прошипела я. – Между прочим, ремонт дело долгое.

– Да нет, – отмахнулся Куприн, – у Рымниных жилплощадь маленькая, наша-то квартира из двух соединена. Еще хорошо, что не Костюковых залили, вот там бы пришлось повозиться! А здесь ерунда, Ленинид за месяц сделает.

– Как – Ленинид! – подскочила я.

– Так он сам предложил, – попятился Олег, – сказал: «Ну зачем чужим платить, мы с Петрухой живо в порядок фатерку приведем». Ладно, недосуг болтать, там еще столько коробок!

Вздохнув, он поднял картонный ящик и исчез в квартире. Я стояла, привалившись к перилам. Добро пожаловать в сумасшедший дом, господа! Значит, нам на голову сваливаются Маринка, Ванька, баба Клава, да еще прибавьте сюда узлы, коробки, пакеты. Интересно, мебель тоже приволокут? И благодарить за «удачное» решение проблемы следует скупердяев Сеню и Олега, которые пожалели денег на ремонт и наем квартиры. Естественно, всем будет жутко неудобно, начнутся скандалы, а виноватой сделают меня. Возразить что-либо я не смогу, потому что и впрямь забыла закрыть злополучный кран.

Следующее утро началось с дикого вопля:

– Не хочу, не пойду, а… а… пусти!

Испуганная, я вылетела в коридор и увидела Марину, которая пыталась застегнуть на орущем Ваньке куртку.

– Что случилось?

Маринка повернула ко мне красное, злое лицо.

– Вон, выкобенивается! В садик идти не хочет.

– Нет! – зашелся Ванька. – Там Марь Андреевна тряпкой дерется!

– Еще как отправишься, – рявкнула мать и, ухватив сыночка за плечи, принялась трясти его, словно бутылку с кефиром, – мигом полетишь, спиногрыз!

Голова мальчика болталась на тоненькой шее, но Ванька упорно орал:

– Нет, нет, нет!

– Оставь его дома с бабкой Клавой, – предложила я, – может, в садике плохо, видишь, как он расстраивается.

Маринка наконец-то застегнула на Ваньке одежду. Отдуваясь, она сообщила:

– Ежели этот бандит тут денек проведет, вы в больницу попадете.

С этими словами она выскочила на лестницу, таща за собой упирающегося изо всех сил Ваняшу. Я пошла умываться и наткнулась на бабу Клаву, одетую в невероятно розовые панталоны и атласный лифчик.

– Увели ирода? – поинтересовалась она, шумно сморкаясь.

Я не ответила и ушла к себе. Все понятно, следует как можно меньше бывать дома. Да у меня и возможности нет, чтобы валяться на диване, надо начинать искать Ляльку.

Первый звонок я сделала Розалии Никитичне. Трубку снял Андрей.

– Алло, – процедил он.

– Позови маму.

– Это кто?

– Вилка, не узнал?

– Чего в такую рань звонишь? – недовольно протянул бывший муж Аськи. – Ни свет ни заря людей будишь!

– Так десять уже!

– Самый сон, – возразил Андрей, – что за спешка?

– Розалия Никитична дома?

– Издеваешься, да? Куда ж ей деться!

– Тогда я сейчас приеду.

Андрей продолжал бубнить что-то в трубку, но я уже отсоединилась и понеслась одеваться.

Оказавшись на улице, я пожалела, что не вытащила с антресолей сапоги на меху. Холод наступил невероятный, правда, градусник показывал всего минус один, но мне показалось, будто на дворе тридцать градусов мороза. Порывистый ветер сбивал с ног, в лицо летела колючая крупа, ноги разъезжались на замерзшей грязи. Продрогнув до костей, я ввалилась в квартиру Розалии, мечтая о чашечке обжигающего кофе. Но стоило переступить порог, как стало понятно: на угощение нечего рассчитывать. За широкой спиной Андрея маячила Светка.

– Чего надо? – хмуро спросила она.

Я решила не сдаваться сразу и широко улыбнулась:

– Добрый день! Какой халатик на тебе красивый, глаз не оторвать. У Аси похожий был, ей Сережка его подарил!

Света фыркнула и исчезла. Андрей нахмурился:

– Подумаешь, надела Аськину хламиду, и что? Не тащить же сюда все вещи! Света, между прочим, устала, целыми днями к Розалии бегает, а та капризничает: этого не хочу, то не буду!

Я повесила куртку в шкаф и отбила мяч:

– Аська о твоей матери уже много лет заботится.

– Всего два года! – возмутился Андрей.

– Так ведь не неделю, как Света!

– Уже десять дней!

Честно говоря, Андрей начал меня раздражать. Я сунула ноги в домашние тапочки и отрубила:

– Не дергайся, я пришла в гости не к вам, а к Розалии, Света может не суетиться и не накрывать праздничный стол. Аська поправляется, скоро вернется домой, и ты опять спихнешь ей на плечи свою парализованную мать.

– Она может ходить, только не хочет!

Не обращая внимания на реплики Андрея, я подошла к двери спальни Розалии и постучала. Ответа не последовало. Я повторила попытку и, не добившись результата, потянула створку на себя.

– Можно?

В комнате царила темнота, сквозь задернутые плотные шторы не проникал ни один луч света. Розалия Никитична, очевидно, приняла на ночь снотворное и теперь мирно почивала в пуховых одеялах. Этак она и до обеда продрыхнет, но мне недосуг ждать.

Поколебавшись пару секунд, я вошла в спальню, раздернула шторы и повернулась к хозяйке. Крик застыл в горле. Пожилая дама лежала на спине, голова ее, с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом, покоилась на большой подушке с кружевной наволочкой, сухонькая морщинистая рука, странно маленькая для грузного тела, безвольно свисала почти до полу.

Стараясь не заорать, я выпала в коридор, добрела до кухни и плюхнулась на табуретку.

– Уже уходишь? – любезно поинтересовалась Светка, продолжавшая щеголять в Аськином халате. – Скатертью дорога.

– Выпей чаю, – предложил более совестливый Андрей, – с тортом.

Не успел муж протянуть руку к картонной коробке, как жена мигом схватила ее и пихнула в холодильник.

– Ты чего? – удивился он.

– Торт несвежий, – объяснила свои действия супруга.

– А я только что ел… – пробормотал Андрей, – ничего показался.

– Розалия Никитична умерла, – сказала я.

– Может, крем очистить? – продолжил Андрей, потом осекся и уставился на меня. – Ты чего городишь?

Светка выскочила из кухни. Поднялась суматоха. Пока Андрей звонил в «Скорую помощь», я еще раз заглянула в спальню покойной и увидела Свету, беззастенчиво рывшуюся в большом комоде.