Внезапно Кавинанта осенило:
      - Ты знаешь, какова его цель. - Он часто слышал о мудрости вейнхимов. - Но ты не можешь сказать мне об этом.
      Губы Хэмако нервно задергались.
      - Кавинант, - сказал он, стараясь говорить убедительно. - Мертвые были твоими друзьями, не так ли? Они всегда заботились о тебе и предостерегали от опасностей. Это правда.., вейнхимы знают о многом и догадываются о еще большем. Без сомнения, есть множество вопросов, на которые они могли бы ответить тебе. Но...
      Кавинант перебил его:
      - Ты знаешь, как одолеть Солнечный Яд, однако и этого мне не скажешь?
      Хэмако вздрогнул:
      - Конечно, твои Мертвые подарили тебе то, о чем следовало бы рассказать. О Томас Кавинант! Я очень хочу поделиться с тобой тем, что знаю от вейнхимов. Но они строго-настрого запретили мне делать это. По многим причинам. Они никогда ничего не рассказывают, если не могут проверить, как используется полученное знание. Правда, для владельца кольца они, может, и сделают исключение. Но вейнхимы не могут видеть Мертвых и боятся силы их даров. Это парадокс - знание легче хранить, чем делиться им, ведь его могут использовать не по назначению. Мне позволено сказать только одно: если я открою тебе, в чем состоит цель Вейна, он не сможет выполнить свое предназначение. - На лице Хэмако было написано: "Пожалуйста, пойми меня". А он должен это сделать. Непременно должен!
      "Потому что этого хотят юр-вайлы, - язвительно подумал Кавинант. Он был разочарован. - А может быть, вейнхимы такие же подлые, как и юр-вайлы?"
      Он опустошил чашу и попытался встать на ноги, но Хэмако удержал его. Глаза Кавинанта злобно сверкнули.
      - Я обязан вейнхимам жизнью, - сурово промолвил Хэмако. - И многим другим. И я не предам их доверия, чтобы ублаготворить тебя, хоть ты и владелец кольца.
      Кавинант рванулся, но Хэмако держал его крепко. После нескольких тщетных попыток Кавинант обессиленно рухнул на травяное ложе.
      - Ты сказал - два дня, - прошептал он. - Еще два дня! Мне нужно идти. Я и так уже опаздываю!
      - Да ты чуть жив! - ответил Хэмако. - И попросту не устоишь на ногах. Неужели дело такое срочное?
      Кавинант хотел съязвить в ответ, но вовремя спохватился. Он не мог осуждать Хэмако за отказ отвечать на важный вопрос. Он и сам поступил бы так же. Немного поостыв, он сказал:
      - Всадник схватил троих моих друзей. Их сейчас везут в Ревелстоун. Если я опоздаю, они погибнут.
      - Ах вот оно что!
      Хэмако немного подумал и вновь окликнул вейнхима. Между ними состоялся еще один краткий разговор: человек пытался в чем-то убедить своего собеседника, но тот не соглашался. Наконец Хэмако, похоже, сумел уломать упрямца. Вейнхим кивнул и быстро исчез. Хэмако обернулся к Кавинанту:
      - Даризитар будет советоваться с Судьбой вейнхимов, и я не сомневаюсь, что тебе помогут. Они благодарные существа и добра не забывают. Им известно, что ты спас дхрагу и что тебя пытались заманить в западню. Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Риш поможет тебе догнать твоих друзей.
      - Но как?
      "Да что они могут сделать?"
      - Вейнхимы способны на многое, - ответил Хэмако, заставляя Кавинанта лечь. - Можешь мне поверить. А пока отдыхай. Тебе нужно набраться сил, а то, когда придет время действовать, ты будешь ни на что не годен.
      Кавинант подчинился. Одурманенный чудесным напитком, он вдыхал аромат травы и ощущал, как тело наливается свинцовой тяжестью, а тревожные мысли тают, тают...
      Хэмако встал.
      - Скажи хотя бы, как я здесь оказался, - произнес Кавинант, едва ворочая языком. - Последнее, что я помню... - Он старался не смотреть на Вейна. - Я умирал на столбе посреди костра. Как вы спасли меня?
      Хэмако сел на край постели.
      - Об этом я могу рассказать. Но, видишь ли... - Он смущенно пожал пленами. - На самом деле не мы тебя спасли. Кавинант рывком поднял голову:
      - Не вы?
      - Полегче. - Хэмако легонько ткнул его в лоб. - В этом просто не было необходимости. Кавинант схватил Хэмако за руки:
      - Но как, черт возьми, я остался жив?
      - Послушай, друг, - с мягким укором произнес мужчина. - Как я могу тебе что-то рассказывать, если ты так взвинчен?
      Кавинант медленно разжал пальцы:
      - Ладно.
      Темные пятна поплыли у него перед глазами, но он заставил себя сосредоточиться.
      - Рассказывай.
      - А было это так, - начал Хэмако. - Когда дхрага-вейнхим освободился с твоей помощью и понял, что Вейн не подчиняется команде, он хотел, чтобы ты убежал вместе с ним. Но ты не понял его. И тогда он побежал один. Побежал, несмотря на все свои раны. Он хотел поскорее рассказать в рише о том, что ты попал в беду. Дхрага был приманкой в ловушке. И эта ловушка...
      Кавинант перебил его:
      - Что такое "риш"?
      - Ах, извини меня. За двадцать оборотов луны я не слышал человеческого голоса, если не считать тех людей, кто был наказан Солнечным Ядом. Я забыл, что ты не говоришь на языке вейнхимов. В нашей речи слово "риш" означает нечто вроде фермы. Это ячейка общественной структуры вейнхимов. В Стране много тысяч вейнхимов, и все они живут в ришах, по двадцать-сорок обитателей. Каждый риш живет сам по себе - хотя я должен сказать, что между ними существует тесное общение. В великой войне около сорока веков назад пять ришей сражались вместе против юр-вайлов Презирающего. Но такое содружество случается очень редко. Каждый риш держится сам по себе и по-своему толкует Судьбу. Наш риш живет здесь очень долго, и у нас имеются собственные взгляды на то, что происходит в Стране.
      Кавинант хотел спросить, что такое "Судьба", но он не решился перебивать Хэмако.
      - Узнав, что ты попал в беду, мы сразу же поспешили к тебе на помощь. Однако ты был слишком далеко. Когда схватили дхрагу - того самого, которого ты спас, - мы решили ничего не предпринимать, хотя для риша нет ничего хуже, чем оставить в беде кого-то из своих. Тем не менее у нас были основания бояться западни: мы долгое время живем бок о бок с теми, кто пострадал от Солнечного Яда.
      На глаза Хэмако навернулись слезы.
      - Эти злые существа, поймавшие тебя, не раз хотели уничтожить вейнхимов. Вот почему мы боялись, что ловушка предназначена для нас. Мы не хотели убивать, но и умирать нам тоже не хотелось. Риш оставил дхрагу на волю его судьбы.
      Кавинанта поразило, что Хэмако отождествлял себя с сообществом вейнхимов и в то же время так по-человечески жалел несчастных людей, которые стали жертвами Солнечного Яда. Однако он не смел его перебить.
      - К тому же, - сказал Хэмако, справившись с чувствами, - за три дня пустынного солнца до того, как ты попал в западню, вейнхимы вынюхали след Опустошителя.
      "След Опустошителя?" Кавинант застонал. Теперь он знал, почему появилась ловушка и откуда взялся паук.
      - Мы очень боялись западни. Но, узнав, что человек, попавший в беду, владелец кольца, вейнхимы бросились к тебе на помощь. Однако расстояние было слишком велико, - повторил Хэмако. - Мы оказались там в тот момент, когда ты сам освободил себя с помощью дикой магии.
      "Освободил... - У Кавинанта заныло сердце. - О нет!"
      - Твоя рука выглядело ужасно черной, а белое кольцо на пальце излучало серебристый огонь. Веревки сами упали с тебя, и горящие сучья разлетелись в стороны. Отмеченные Солнечным Ядом разбежались в ужасе, как трусливые тараканы. Края ложбины крошились и плавились. И только Вейн стоял посреди огня как ни в чем не бывало. Напор силы свалил тебя наземь. Догадавшись, что ты отравлен ядом, мы принесли тебя сюда, и вейнхимы заботились о тебе а умения им не занимать, - пока смерть не отступила. Теперь ты в безопасности.
      Хэмако замолчал. Взглянув на Кавинанта, он встал и направился к дверному проему.
      - Значит, Опустошитель? - прошептал Кавинант.
      - След его уже исчез, - тихо ответил Хэмако. - Боюсь, что он выполнил свою задачу.
      "Или ты боишься за меня, - с грустью подумал Кавинант. Он не заметил, как Хэмако ушел. Его одолевали невеселые мысли. - Проклятие! Сначала Марид, потом пчелы, а теперь еще и это. Каждая атака все затейливее. И всякий раз в деле присутствует Опустошитель. Ад и кровь! Почему?" Кавинант почувствовал досаду. А как же иначе? Лорд Фоул не желал его смерти и не хотел, чтобы кольцо попало к Опустошителю. Презирающий хотел иного. Ему было нужно, чтобы Кавинант отступился, сам, добровольно, отказался от попытки спасти Страну. Следовательно, цель этих атак состояла в том, чтобы вытянуть из него силу или побудить к насилию, когда он находился в невменяемом состоянии и не соображал, что делает.
      "Не соображал, что делает!"
      Неужели Презирающий хотел запугать его, чтобы заставить отдать кольцо?
      "Гореть ему в аду!" Кавинант всегда боялся своей силы. В прошлом он смирялся с своим странным могуществом только потому, что с его помощью сумел нанести поражение Лорду Фоулу. Однако тогда он не воспользовался им до конца, не прикончил Презирающего, и тот, окрепнув, снова стал угрожать Стране. Кавинант поступил так намеренно, сознательно взял на себя вину за все будущие проделки Лорда Фоула - ибо это было меньшее из двух зол.
      "В каждом человеке живет свой Лорд Фоул, - думал Кавинант, - и в бесприютном изгнаннике, сетующем на злосчастную судьбу, и в прокаженном, проклинающем свою болезнь. Единственная возможность избавиться от такой напасти - самоограничение. Нельзя давать себе воли, нельзя поступать безрассудно". Не сдержи тогда Кавинант свою силу, отдайся он во власть дикой магии - и результат был бы плачевен: в душе родился бы его собственный Лорд Фоул. Но Кавинанта образумила та часть его "я", которая трезво смотрела на происходящее и предвидела исход битвы. Безграничная сила и слепая ярость помешали бы одержать победу, и он в один миг превратился бы из жертвы в мучителя. Уж кто-кто, а он прекрасно знал, как легко происходит такое превращение.
      Поэтому в глубине души он боялся дикой магии, а вернее, своей способности порождать жестокую силу. И именно этот его непонятный дар не давал покоя Презирающему. Яд заставлял его мощь вырываться наружу, усиливал ее стократ, и Кавинант был не в состоянии сопротивляться этому. В подкаменье Мифиль ему с трудом удалось осветить оркрест Сандера, а через два дня он уже мог разрушить камни. Без своей на то воли.
      И он по-прежнему не знал, почему так происходит. Возможно, спасая Джоан, он продал свою душу и уже не властен над собой. Но даже если так, он все равно не желал сдаваться. Ведь с каждым разом его сила росла, а вместе с ней росли шансы вновь взять верх над Презирающим.
      Опасность заключалась в яде, в потере контроля над собой. Но если Кавинант постарается избегать дальнейших рецидивов и научится владеть собой...
      Он был прокаженным, и вся его жизнь подчинялась строжайшей дисциплине. Пусть Лорд Фоул считает, что Кавинант полагается лишь на счастливый случай.
      Размышляя таким образом, Кавинант понемногу успокаивался. И так же медленно тело его наливалось здоровьем и бодростью. Дивный запах травы приглушал физическую боль. Вскоре Кавинант уснул.
      ***
      Разбудил его толчок Хэмако. Кавинант похлопал глазами спросонья и попытался сообразить, сколько же он спал. Похоже, долго. Вокруг ничего не изменилось, но Кавинант был уверен, что времени прошло немало. Тяжело вздохнув, он сел на постели.
      - Сколько дней я уже потерял? Хэмако подал Кавинанту большую чашу с темной вязкой жидкостью.
      - Ты пробыл среди нас три дня чумного солнца, - ответил он. Рассветет еще не скоро, но я разбудил тебя, потому что многое хочу показать и рассказать перед твоим уходом. Пей.
      "Три дня! О ужас!" Кавинант с мрачным видом отхлебнул из чаши.
      И после первого же глотка ощутил прилив бодрости; пальцы, держащие чашу, сразу окрепли. Кавинант взглянул на Хэмако:
      - Что это такое?
      - Витрим.
      Хэмако улыбнулся: больной преобразился на глазах.
      - По свойствам он напоминает алианту, но это не сок из нее. Этот напиток вейнхимы делают по собственному рецепту.
      Кавинант единым духом осушил чашу и, отдав ее Хэмако, встал.
      - Когда я могу уйти? Мне уже нечем оправдывать свою бездеятельность.
      - Не сейчас, - ответил Хэмако. - Ты должен остаться. Ненадолго. Уверяю тебя, ты не даром проведешь здесь время.
      Он передал чашу вейнхиму, стоящему рядом, и взял у него кожаный мех, который протянул Кавинанту.
      - Витрим, - сказал он. - Если пить его понемногу, можно обойтись без пищи целых три дня.
      Кавинант благодарно кивнул Хэмако и привязал мех к поясу.
      - Томас Кавинант, - сказал Хэмако, - мне жаль, что мы отказались ответить на твои вопросы. Поэтому я хочу, чтобы перед уходом ты узнал о Судьбе вейнхимов. Тогда, возможно, ты поймешь, почему я сказал, что их мудрости можно доверять. Только вот захочешь ли ты это понять?
      Кавинант глянул на Хэмако и печально улыбнулся.
      - Хэмако, ты спас мне жизнь. Я могу быть полным идиотом, но все же в состоянии оценить то, что ты для меня сделал. Я попытаюсь понять все, что ты мне расскажешь. - Он помолчал и добавил:
      - Только не трать на объяснения слишком много времени. Если я не выручу своих друзей, то уже не смогу жить в мире с самим собою.
      - Тогда идем, - ответил Хэмако и направился к выходу.
      Кавинант задержался немного, заправляя рубашку в брюки, и последовал за ним.
      Шагнув за порог, он с неприязнью заметил, что Вейн снова идет за ним.
      Кавинант вышел в коридор, аккуратно вырубленный в монолитной скале, где он едва мог выпрямиться. Проход был длинным и освещался небольшими лампадами, висящими на стенах на одинаковом расстоянии друг от друга. В них жарко горела все та же бездымная темная жидкость.
      Через некоторое время проход разветвился и превратился в сеть туннелей. По пути Кавинанту и Хэмако начали встречаться вейнхимы. Одни молча проходили мимо, другие обменивались с Хэмако парой фраз на своем лающем языке, но все без исключения учтиво кланялись владельцу кольца.
      Наконец туннель привел их в пещеру, где было светло как днем от костров, полыхающих в чанах с темной жидкостью. Пещера казалась огромной: футов сто высотой и примерно триста в поперечнике. В этом каменном зале находилось около двадцати вейнхимов, которые были заняты какой-то работой.
      Осмотревшись, Кавинант с удивлением обнаружил, что перед ним не что иное, как сад.
      Пол пещеры покрывала густая трава. Повсюду были разбиты клумбы, окруженные кустами. Деревья: золотни, дубы, персиковые, платаны, вязы, яблони, чакаранды, ели и множество других - тянули ветви к своду потолка. По стенам змеились лоза и лианы.
      За растениями ухаживали вейнхимы. Они сновали под деревьями, что-то напевая и ловко орудуя короткими железными жезлами. Из металла сочилась темная жидкость, которая орошала цветы, кусты и лозу и, как видно, питала их корни.
      Эффект был поразительным. На поверхности Страны Солнечный Яд разрушал все законы природы: ничто не росло согласно закону собственного бытия, ничто не умирало собственной смертью. Но здесь, где отсутствовали солнечный свет и вольный ветер, где не было насекомых-опылителей и природной почвы, сад вейнхимов цвел и благоухал, и казалось, что не может быть ничего более естественного, чем растения, приносящие плоды под каменным небом.
      Кавинант с изумлением взирал на все это великолепие, но когда он открыл рот, собираясь о чем-то спросить Хэмако, тот поднял руку, призывая его молчать, и повел Кавинанта дальше.
      Они медленно шли среди цветов и деревьев. Вейнхимы по-прежнему что-то напевали, но никто из них не заговаривал друг с другом или с Хэмако - они были поглощены работой. "Да, нелегко им приходится, - подумал Кавинант. Чтобы вырастить такой сад под землей, нужно быть фанатиком своего дела и обладать недюжинными знаниями".
      Но Хэмако хотел показать ему еще кое-что. Он повел Кавинанта и Вейна к дальнему концу пещеры, а оттуда по новой череде коридоров. Теперь они вели вверх, и, поднимаясь, Кавинант почуял запах животных. Он уже догадывался, что ему предстояло увидеть, когда Хэмако вошел в другую огромную пещеру, хотя и не такую высокую, как та, где был сад.
      Это был зоопарк. Здесь вейнхимы выращивали сотни разных животных. В небольших загонах, устроенных наподобие естественных обиталищ, жили пары барсуков, лис, собак, обезьянок, кротов, енотов, выдр, кроликов, рысей и ондатр. Многие из них были еще детенышами.
      В отличие от сада зоопарк выглядел менее впечатляюще. Животные, лишенные привычной среды обитания, утратили часть присущих им повадок. Но это был пустяк по сравнению с тем потрясающим фактом, что эти существа вообще сохранились, тогда как на поверхности, под Солнечным Ядом, не мог выжить ни один зверь. Вейнхимы спасли эти виды от полного исчезновения.
      И вновь Хэмако промолчал в ответ на вопросы Кавинанта. Они покинули пещеру и продолжали подниматься вверх. В этих туннелях вейнхимы им уже не встречались. Вскоре подъем стал настолько крут, что Кавинант поразился: как же глубоко в земле он проспал эти три дня. И тут же устыдился своей бесчувственности - раньше ему не приходило в голову задуматься об этом, так же как не хотелось расспросить подробнее об удивительном витриме и поговорить по душам с теми, кто помогал ему. И тут он с тоской подумал о Линден. Линден... Она бы точно знала, можно ли доверять Вейну.
      Коридор уткнулся в винтовую лестницу, которая привела их в небольшое круглое помещение, откуда, на первый взгляд, не было выхода. Но Хэмако положил руки на один из каменных блоков стены и, пролаяв несколько слов на языке вейнхимов, нажал этот потайной рычаг. Стена, не имеющая видимых трещин, раскололась надвое, и блок отошел в сторону.
      Кавинант вышел в образовавшийся пролом и увидел над головой тускнеющие звезды. На востоке, где небо над горизонтом немного побледнело, занималась заря. От этого зрелища у Кавинанта захватило дух, и он вдруг почувствовал, что не хочет покидать чудесную и безопасную обитель вейнхимов. Но не успел он укрепиться в своем желании, как услышал грохот каменного блока за спиной, закрывшего вход в подземелье.
      Едва заметный в темноте, Хэмако провел Кавинанта меж черных приземистых силуэтов с неясными очертаниями, вышел на открытое пространство и уселся на землю, обернувшись лицом к востоку. Кавинант последовал его примеру и только тут обнаружил, что сидит на плоском выступе скалы, который являлся защитой от первых солнечных лучей, напоенных Солнечным Ядом.
      Вейн стоял поодаль, будто не знал о необходимости подобного ритуала или не испытывал в нем потребности.
      - Теперь я буду говорить, - сказал Хэмако. Его голос тихо звучал в ночи. - Не надо бояться проклятых Солнечным Ядом, которые хотели тебя погубить. Они больше не придут сюда. На то у них достанет ума и страха.
      Судя по всему, это место было для него чем-то вроде личного святилища. Кавинант устроился поудобнее и приготовился слушать. После долгого молчания Хэмако наконец снова заговорил:
      - Огромная бездна лежит между существами рожденными и сотворенными. Рожденных, таких как мы, не мучает факт собственного физического бытия. Возможно, тебе хотелось бы иметь более острое зрение и больше силы в руках, но само наличие рук и глаз не приносит тебе страданий. Ты родился по Закону, таким, каким должен был родиться. Только сумасшедшие ненавидят свое естество.
      С вейнхимами дело обстоит по-другому. Они сотворены - как и юр-вайлы в результате намеренного акта в питомниках демондимов. Но и сами демондимы - порождение знания, а не плоти и крови вайлов, которые пришли прежде них. Таким образом, вейнхимы не являются детьми Закона. Она абсолютно чужды этому миру. И неестественно долго живут. Некоторые из нашего риша помнят Лордов и древнюю славу Ревелстоуна и рассказывают о пяти ришах, которые сражались перед воротами Ревелстоуна во время великой осады, и о Голубом Лорде, который обратился к ним за помощью. Но все это осталось в прошлом.
      Число вейнхимов пополняется единственным путем: юр-вайлы продолжают труд своих творцов-демондимов. Много пород уже сделано в недрах земли: некоторые из них - юр-вайлы, некоторые - вейнхимы, а некоторые вообще новые, чья плоть создана фантазией, знанием и силой. Один из таких следует за тобой. Специально созданный для выполнения особой миссии.
      Небо на востоке медленно светлело. Блекли последние звезды. Темные силуэты вокруг Кавинанта и Хэмако приобретали все более ясные очертания, обнаруживая свою принадлежность тем или иным предметам.
      - Вот Судьба всего отродья демондимов. Каждый вейнхим и юр-вайл осознает себя и не видит смысла быть тем, кем он является. Это результат выбора, которого он не делал. Но натуры вейнхимов и юр-вайлов совершенно разные. Вдохновленные хронической ненавистью к собственным формам, юр-вайлы испытывают неукротимую страсть к совершенству, жажду творить то, чем они не являются. И при этом они ни с чем не считаются. Они оказывают Презирающему любые услуги, а тот вознаграждает их знанием и снабжает материалом для сотворения новых созданий. Таких, например, как твой спутник.
      Потому-то вейнхимы и удивились, не обнаружив в нем носителя Зла. При его создании юр-вайлы как будто отринули свое ожесточение и достигли идеального совершенства. Он - Судьба добродетели юр-вайлов... Но больше я ничего не могу говорить о нем.
      Однако сущность вейнхимов абсолютно иная. Они не безрассудны в оценке сил; благодаря Великому Осквернению, которому Кевин-Расточитель и Лорд Фоул подвергли Страну, они узнали, чем грозит такая страсть. Они хорошо понимали, какую цену придется заплатить юр-вайлам и какую они уже платят это ненависть к себе. Вот почему вейнхимы избрали другой путь. Разделив с юр-вайлами Судьбу, они относятся к ней по-другому. Они ищут самооправдания.
      Хэмако передвинулся, чтобы смотреть прямо на восток.
      - Смысл слова "Судьба" в языке вейнхимов неоднозначен. Это и наша предопределенность, и наш выбор; а еще это слово означает совет и выработку общих решений. Судьба и выбор кажутся парой противоречивых терминов. Человеку предначертано судьбой умереть, но ни одна судьба не может определить, умрет ли он трусом или храбрецом. Вейнхимы выбрали путь, на котором они могут с достоинством встретить свое проклятие.
      Только они одни решили служить Закону, к которому не имели отношения. Каждый риш возложил на себя свой собственный долг. Например, сад и животные. Противодействуя Солнечному Яду и Злу Презирающего, этот риш желает сохранить то, что рождается по Закону из природного семени, в той форме, в какой оно появилось на свет. И если Солнечный Яд когда-нибудь сгинет, будущее Страны должно быть обеспечено ее природной жизнью.
      Кавинант слушал, и в горле у него стоял комок. Как велико то, что делали вейнхимы, и как ничтожно! Ему вдруг отчаянно захотелось что-то предпринять, как-то помочь им. На тысячах и тысячах квадратных лиг пространства, подвергающегося опустошительному действию Солнечного Яда, пещера с нормальными растениями была такой маленькой. Но результаты, которых добились вейнхимы, их истовая вера в Закон превращали ее в нечто грандиозное. Кавинант хотел высказаться на сей счет, но не нашел слов. Солнечный Яд должен был исчезнуть с лица земли, хотя бы ради вейнхимов, доказавших, что они достойны того будущего, которому служили. Кавинант закрыл лицо руками и с ужасом подумал о том, что их самоотверженность может оказаться напрасной.
      Когда он поднял голову, солнце уже всходило.
      Оно пришло в ореоле бледно-коричневой дымки - пустынное солнце. По мере того как угасала ночь, из тьмы проступали черты Страны. Осмотревшись вокруг, Кавинант вдруг обнаружил, что сидит в центре разрушенного подкаменья.
      Дома лежали в руинах. Кое-где сиротливо стояли уцелевшие стены. Балки валялись, как трупы, а окна в упавших каменных плитах смотрели в небо невидящим взором. Поначалу Кавинант подумал, что деревню разрушило землетрясение, но, когда утренний свет стал ярче, он увидел новые детали.
      Развалины были покрыты рваными дырами размером в ладонь, как будто железный град пал на деревню, изрешетил крыши, иссек стены и превратил территорию деревни в плотно утрамбованную площадку. Почву усеивали выбоины, будто ее разъело кислотой. Ближние скалы раскололись, изломались и каменным крошевом осыпались наземь.
      - Огонь ада! - чуть слышно прошептал Кавинант. - Что здесь произошло?
      Хэмако не пошевелился и лишь едва заметно кивнул. Судя по всему, это место было ему хорошо знакомо.
      - Об этом я тоже хочу тебе рассказать, - со вздохом ответил он. Поэтому и привел тебя сюда.
      Внезапно скала у него за спиной треснула и разверзлась, обнаружив помещение, откуда совсем недавно вышли они с Кавинантом. В пролом один за другим выбрались восемь вейнхимов, и проход вновь закрылся. Но Хэмако, казалось, не обратил на них внимания.
      - Это подкаменье Дюринга - деревня, где жили те отмеченные Солнечным Ядом, которые пытались тебя убить. Они из моего народа.
      Вейнхимы окружили Хэмако и Кавинанта. Взглянув на них, Кавинант вновь устремил взгляд на Хэмако. Он хотел услышать то, что намеревался рассказать ему этот человек.
      - О, мой народ, - повторил бывший житель подкаменья. - Гордый народ... Двадцать оборотов луны тому назад мы были здоровыми и смелыми. Гордыми. Мы очень гордились тем, что избрали открытое неповиновение Верным. Наверное, ты слышал, для чего Верным требуется кровь. Все послушны их воле, как были послушны и мы в течение многих поколений. Но это слепое подчинение стало ненавистно нам, и однажды мы взбунтовались. О, гордость! Когда Всадник покинул нас, на подкаменье Дюринга пал Мрак на-Морэма.
      Его голос задрожал.
      - Возможно, ты не знаешь, что это такое. В тот день в небе стояло плодородное солнце. Мы, как всегда, вышли в поле и занялись обычной работой, не имея ни малейшего представления о грозившей нам опасности. Внезапно зеленое солнце заволокла зловещая тьма, и со стороны Ревелстоуна против ветра на деревню двинулось черное облако.
      Хэмако закрыл лицо руками и сдавил лоб, словно воспоминания причиняли ему боль.
      - Те, кто остались в своих домах - дети, матери, больные и слабые, погибли, как погибло наше подкаменье, в страшных мучениях. Остальные стали бездомными.
      Казалось, описываемые события стояли у него перед глазами, но он не позволил себе отдаться чувствам и, сделав над собой усилие, продолжал:
      - И тогда мы впали в отчаяние. Весь день и всю ночь мы бродили среди развалин, ни на что не обращая внимания. У нас отняли цель, ради которой мы жили. И поутру, застав моих соплеменников вне защиты. Солнечный Яд сделал свое дело - они стали такими, какими ты их видел.
      Спасся я один. Перед рассветом, оплакивая смерть жены и дочери, я вышел из деревни и случайно наткнулся на трех вейнхимов. Те, видимо, почувствовали мое состояние и затащили меня в укрытие.
      Хэмако поднял голову, стараясь справиться с нахлынувшими слезами.
      - С тех пор я живу и работаю вместе с ришем. Я научился языку вейнхимов, овладел их знанием и разделил с ними их Судьбу. В душе я стал одним из них, насколько это возможно для человека. Но если бы я хотел просто рассказать тебе свою историю... - он пристально посмотрел на Кавинанта, - я не стал бы этого делать. У меня иная цель.
      Он быстро встал и осмотрел собравшихся вейнхимов. Глядя на него, Кавинант тоже поднялся.
      - Томас Кавинант, - сказал Хэмако, - я говорю тебе, что считаю себя вейнхимом. Они приняли меня в свое общество. Более того, моя потеря стала частью их Судьбы. Отмеченные Солнечным Ядом живут ужасной жизнью, совершая всевозможные злодеяния, пока не умирают. Ради меня мой риш взял на себя ответственность за них. За этими несчастными присматривают и оберегают их, пытаясь отвратить от мести за перенесенные страдания. Ради меня вейнхимы держат столько животных, сколько могут. Вот почему многие из моих соплеменников остались живы до сих пор. Вот почему риш не попытался освободить дхрагу. И вот почему... - он посмотрел Кавинанту прямо в глаза, - ..риш и я виновны в том, что ты чуть не погиб.
      - Нет, - запротестовал Кавинант. - Это не ваша вина. Вы не должны обвинять себя в том, чего не могли предвидеть.
      Хэмако решительным жестом отверг это возражение:
      - Вейнхимы не могли предвидеть свое сотворение. Однако Судьба осталась.
      Он вымученно улыбнулся:
      - О Кавинант, я не собираюсь каяться. Но мне нужно, чтобы ты понял меня.
      Он повел вокруг себя рукой:
      - Вейнхимы пришли, чтобы предложить свою помощь в поисках твоих друзей. Я хочу, чтобы ты знал, почему они так поступают, и принял эту помощь такой, какой ее тебе предлагают. Прости нас за то, что мы многое утаили от тебя.
      Кавинанта переполняло чувство благодарности. Не находя от смущения слов, он ответил так, как учила его Этиаран:
      - Я благодарен вам за все. Принятие этого дара - честь для меня. И, принимая его, я возвращаю эту честь дающим. - Помолчав, он тихо добавил:
      - Вы ее заслужили.
      Напряженность медленно сходила с лица Хэмако. Не спуская с Кавинанта глаз, он что-то сказал вейнхимам, и те ответили, согласно покивав головами. Потом один из них выступил вперед и положил в протянутую руку Хэмако какой-то предмет. Это был каменный нож.
      Кавинант вздрогнул. Заметив его замешательство, Хэмако доброжелательно улыбнулся и сказал:
      - Не бойся. Я не причиню тебе зла. Дай мне руку.
      С трудом осилив дрожь, Кавинант протянул правую руку ладонью вниз.
      Хэмако крепко обхватил запястье, осмотрел шрамы, оставленные ногтями Джоан, и резко полоснул ножом по венам.
      Кавинант вздрогнул, но Хэмако цепко держал его, не позволяя сделать шаг назад.
      Тревога Кавинанта сменилась удивлением, когда он увидел, что порез не кровоточит. Края ранки раскрылись, но оттуда не показалось ни капли крови.
      К ним приблизился дхрага. Его сломанная рука висела в лубке, но остальные раны уже зажили.
      Он протянул Хэмако здоровую руку. Тот осторожно сделал надрез на ладони вейнхима. Через несколько мгновений черная кровь, брызнувшая из раны, уже струилась по руке и капала с локтя на землю.
      Недолго думая, вейнхим протянул руку и прижал ладонь к ранке Кавинанта. Горячая кровь окрасила руку человека в черный цвет.
      И в тот же миг Кавинант как будто в первый раз увидел других вейнхимов, которые стояли вокруг него в лучах рассветного солнца и что-то тихо напевали.