Внезапно Уорден понял, какой фатальной могла стать верность его людей.
– Именно для таких случаев на борту крейсера находится Мин Доннер, – мрачно ответил он.
Фактически Мин могла оказаться единственным офицером полиции, способным пожертвовать Уорденом Диосом. При определенных обстоятельствах она даже могла игнорировать его прямой приказ, став такой же опасной, как Марк Вестабул.
– Хм! Так вы и это предвидели!
В возгласе Хэши промелькнули нотки благоговейной почтительности. Уорден нахмурился от досады.
– Не совсем это, но нечто похожее.
Ему было не до расспросов – точнее, он не хотел принимать чье-либо благоговение. Однако Хэши не останавливался.
– Простите меня, Уорден, – торопливо сказал он. – Я вас не понимаю…
– Не ломайте голову, – прервал его Диос. – Это моя проблема, а не ваша.
Он тут же устыдился своего поведения. Лебуол был хорошим директором Бюро по сбору информации. Он служил полиции с честностью, фантазией и усердием. Его склонность к заговорам и причудливым интерпретациям являлась огромным достоинством. Он не был виновен в том, что иногда ошибался в мотивах, которые управляли поступками Уордена.
Чтобы смягчить вспышку раздражения, Диос мягко добавил:
– Я собираюсь оставить на вас множество других проблем.
– Сделаю, что смогу.
Голос Хэши звучал неестественно покорно и даже, можно сказать, приниженно.
– Во всяком случае, я постараюсь закончить расследование по делу Клея Импоса и Натана Элта.
Еще мгновение назад Уорден не думал об этом. Появление амнионского корабля заставило его забыть о кадзе и заседании Руководящего Совета. Но теперь ему захотелось пояснить свою позицию.
Он говорил так много лжи и хранил так много секретов, что уже устал от этого. Мысль о визите на борт «Затишья» наполняла Уордена страхом, а изоляция от людей, ценивших его, казалась невыносимой. Диос подготовился к тому, что собирался сделать. Но люди, которым он доверял – Хэши, Мин и Койна, Энгус и Морн – не заслуживали того, чтобы ими манипулировали, как куклами. Вот почему ему вдруг захотелось излить свою душу.
У него не было времени на обстоятельное признание – ни времени, ни смелости. Однако он решил дать намек Лебуолу. Для Хэши хватило бы и намека.
– Послушайте, мне нужно кое-что сказать вам, и я не могу ждать другого случая.
Хотя коридор был пуст, и все сотрудники станции находились на своих рабочих местах, Уорден понизил голос. Он с трудом удержался от импульса склонить голову к уху Лебуола. Диос прибавил шаг, заставив Хэши ускорить темп ходьбы.
– Я отправил Мин на «Каратель» не только по тактическим причинам. Мне хотелось защитить ее от того, что вскоре произойдет на Сака-Баторе – защитить от позора, который ляжет на нас после откровений Койны. Кроме того, я хотел, чтобы она помогла Морн Хайленд. Я приказал ей спасти жизнь этой женщины. Надеюсь, она справится…
Он говорил, не глядя на Лебуола.
– Морн и Энгус уже превзошли мои ожидания. Господи! Они транслировали формулу антимутагена! Я не представляю, как им удалось выжить в том аду и сохранить так много сил. Но я надеюсь на нечто большое.
Хэши тихо присвистнул.
– Я надеюсь, что Морн, прилетев сюда, даст показания по делу Энгуса и расскажет Совету о том, как полиция подставила Термопайла, – продолжил Уорден.
Эти признания низвергли бы Холта с его пьедестала.
– Если она захочет совершить такой поступок, Мин будет единственной в руководстве полиции, кто сможет ей помочь. К тому времени только директор Доннер сохранит свой моральный авторитет.
Руководящий Совет не доверял Лебуолу. А Койна должна была уничтожить Диоса.
– Мин может вдохновить Морн на раскрытие истины. И она заставит Совет прислушаться к словам лейтенанта Хайленд.
Взглянув на Лебуола, он безмолвно спросил «Этого достаточно? Или мне надо объяснять тебе все по слогам?». Диос хотел, чтобы Хэши понял главное: все нападки на Холта следовало слить воедино и выставить напоказ в один решающий момент.
Лебуол молчал. Через минуту, когда Уорден вновь повернул к нему голову, он прочистил горло и тихо спросил:
– Вы прощаетесь со мной?
Его голос дрожал от эмоций.
– Вы, как и я, считаете, что, сделав вас заложником, Марк Вестабул уже не вернет вам свободы?
– Не обязательно, – пожав плечами, ответил Уорден. – Мы не знаем, на какие чудеса способны Морн и Энгус. Однако я уверен в одном: скоро меня обвинят в предательстве, живым или мертвым.
Он надеялся, что Холт падет вместе с ним – в тот момент, когда Койна выбьет основание из-под его ног.
Хэши поднял голову и взглянул на Диоса.
– Мне кажется, я не поблагодарил вас за подмену программного ядра Термопайла.
Его глаза мерцали влажной теплотой, которую Уорден никогда не видел в них прежде. Как бы это странно ни звучало, но откровенность Диоса тронула хитрое и беспринципное сердце директора Бюро.
– Мне было очень стыдно. Я не уловил глубину ваших намерений. Тем не менее спасибо. Вы на многое открыли мне глаза. Я восхищаюсь вашей изобретательностью и поставленной вами целью. Безусловно, она должна сохраняться в тайне. Я буду помогать вам всем, чем смогу.
К своему удивлению, Уорден обнаружил, что его страх потерял остроту. Он был человеком, который любил истину – причем гораздо больше, чем показывал на людях. Криво усмехнувшись, он продолжил путь к докам. Через пару минут Хэши вновь нарушил молчание:
– Кстати, говоря о чудесах… Вы изучили возможности программного ядра Термопайла?
Он уже успокоился. Его голос восстановил привычные оттенки неопределенности. Уорден покачал головой.
– У меня не было времени, – ответил он. – Кроме того, я слаб в программировании. Мне с трудом удалось написать набор инструкций в отношении Морн. Все остальное я не исправлял. Честно говоря, ваши коды являются для меня неразрешимой головоломкой.
– Тогда я должен внести ясность, – сказал Хэши, словно хотел прочитать Уордену лекцию. – Программы Энгуса включают в себя несколько дублированных цепей безопасности. Основные я уже раскрыл вам, другие – сохранил в секрете.
Он грустно рассмеялся.
– Мои причины схожи с вашими. Я не хотел раскрывать свои тайны перед покойным Годсеном. Команды, о которых я говорю, не вовлекают приоритетные коды Исаака. Более того, они заменяют собой все другие программы. Мне почему-то казалось, что они могут нам понадобиться.
Уорден не знал, как реагировать на это сообщение – радоваться или ужасаться.
– Продолжайте, – произнес он уклончиво. А Хэши и не думал останавливаться.
– Одна из таких команд дает Термопайлу полный доступ ко всем его базам данных. Как вы знаете, первичный набор инструкций поставляет ему информацию по необходимости, а не по требованию. Но если Энгус услышит слово «апофеоз», базы данных окажутся в его полном распоряжении, и он получит доступ ко всему, что знаем мы.
Директор Бюро особо подчеркнул последнюю фразу, словно намекал Уордену на нечто большее, чем подразумевали его слова.
– Среди прочего это информация о наших кораблях, станции полиции и орбитальных платформах Земли.
Уорден замедлил шаг и посмотрел на Лебуола.
– Апофеоз?
Хэши самодовольно усмехнулся.
– Как вы понимаете, мне требовалось слово, которое он не мог бы услышать от других людей.
Все верно, но почему «апофеоз»?
Уорден продолжил путь к докам. Пот на лице Хэши демонстрировал усталость от усилий держаться рядом с начальником.
– Другая сходная команда освобождает Энгуса от всех ограничений по отношению к персоналу полиции и Концерна рудных компаний. После того как Термопайл услышит слово «васектомия», он будет способен нанести вред любому человеку. Или даже убить того, кто попытается ему мешать.
– «Васектомия»?
Уорден ошеломленно покачал головой.
– Черт возьми, Хэши! Иногда я восхищаюсь вашим чувством юмора. Ему просто невозможно сопротивляться.
Он не представлял, какую пользу могли принести ему коды Лебуола, однако одобрял их наличие. При удачном стечении обстоятельств… Нет, об этом лучше пока не думать.
– Что-нибудь еще? – спросил Диос.
– Последняя команда, – кратко ответил Хэши.
Он задыхался: то ли от быстрой ходьбы, то ли от волны эмоций.
– Слово «склеп» вызовет его немедленную смерть. Зонные импланты превратят мозг Энгуса в желе.
Уорден поморщился. Он и так уже причинил Термопайлу непоправимый вред. Диоса мутило от мысли, что ситуация могла подтолкнуть его еще дальше. К сожалению, он знал, что события имели тенденцию к ухудшению. На борту «Затишья» он мог превратиться в мутанта. Марк Вестабул скромно умолчал о том, что амнионы ничего не получали от его освобождения.
Как много человеческого опыта сохранил Вестабул? Опыта в предательстве? Этот вопрос дал пищу новым страхам. Уорден торопливо проверил карман и убедился, что дыхательная маска и капсула были на месте. Весь оставшийся путь к ангару он занимался простой и трудной задачей: старался выглядеть уверенным в себе.
Его шатл стоял на стартовой площадке. Уорден направился к нему, словно не имел в душе никаких сомнений. В проеме воздушного шлюза он остановился и повернулся к Хэши. На виду у персонала доков и охранников станции он объявил:
– Директор Лебуол, на время моего отсутствия я оставляю вас за старшего. Приказываю вам… – он пожал плечами и улыбнулся, -… не делать того, что я бы сам не делал.
Затем, уже более строго, он добавил:
– Никаких бесед с Холтом Фэснером! Он является моим начальником, а не вашим. Если Дракон захочет продавить ситуацию своим авторитетом, пусть он делает это через меня.
Лебуол промолчал. И он не стал салютовать. Хэши ответил странным и красивым кивком головы, в котором чувствовалось что-то рыцарское и церемониальное. Это был жест товарища по оружию.
Диос закрыл дверь воздушного шлюза и дал команду на взлет. На его губах застыла улыбка. Хэши здорово помог ему. Он подарил Уордену частичку душевного комфорта.
Койна
Шатл руководителя службы протокола подлетал к Земле, когда станция полиции рапортовала об амнионском сторожевике класса «Бегемот», который вошел в контролируемое пространство орбитальной платформы. Команда шатла, связисты Койны и охрана получили это предупреждение по отдельным каналам. Экипаж начал транслировать принимаемые сообщения на пассажирскую кабину, чтобы каждый человек на борту мог услышать их. Однако помощник шефа Форрест Индж, ответственный за охрану директора Хэнниш, быстро оправился после первого потрясения и приказал отключить динамики кабины.
– Если это будет продолжаться, – сурово сказал он командиру экипажа, – мы не сможем собраться с мыслями.
Техники службы протокола переключили вещание на наушники, чтобы пассажиры имели возможность не только слушать сообщения станции, но и общаться друг с другом. Тем не менее какое-то время никто не говорил. Все молча принимали информацию. Кризис был слишком большим, чтобы обсуждать его или задавать бессмысленные вопросы. Койна вновь и вновь открывала рот, но звуки не выходили из горла. Казалось, что она забыла слова, которые хотела произнести.
Амнионский сторожевик класса «Бегемот» приближался на огромной скорости к командному пункту полиции Концерна. Немногим ранее станция заняла геосинхронную орбиту над Сака-Батором. Вражеский корабль летел вперед, как плазменная пуля, нацеленная в сердце Уордена Диоса. Койна не могла думать ни о чем другом и только повторяла про себя: «Что мне теперь делать? О Боже, что мне теперь делать?»
Внезапно миссия, с которой ее послали на Землю, стала выглядеть самой большой ошибкой Уордена. Сейчас нельзя было говорить о нарушениях и должностных преступлениях полиции. Худшего момента невозможно было представить. Не важно, что истинной целью атаки являлся Дракон. Уорден пострадает раньше, чем последствия достигнут Холта Фэснера. У вражеского судна имелась сверхсветовая протонная пушка. Следовательно, все, что угрожало репутации Уордена Диоса, становилось смертельно опасным для полиции, Сака-Батора и человечества Если оборона Земли не найдет адекватного ответа, орудия амнионов опустошат половину планеты.
В чем теперь заключался долг Койны? Она не имела понятия.
Ей следовало что-то сказать. Она считалась самой высокопоставленной персоной на борту. Ее люди, персонал Форреста Инджа и экипаж должны были равняться по ней. Ведь она являлась руководителем службы протокола, не так ли? Разве это не входило в круг ее обязанностей? Она должна была указывать направления, давать объяснения и излагать перспективную суть событий. Зачем же еще нужен человек, ответственный за «общественные связи»?
Однако Койна не понимала происходящего. Она не знала, что ей делать дальше. Вот почему она раздраженно спрашивала себя, для чего, черт возьми, нужен руководитель службы протокола? К счастью, реакция Инджа была другой. Он несколько минут прислушивался к сообщениям, поступавшим со станции, а затем потрясенно и гордо сказал:
– Клянусь Богом, директор Диос предвидел это!
Он говорил негромко. Но его голос услышали все пассажиры. Охранники и связисты подняли головы и посмотрели на помощника шефа, словно он предлагал им какую-то надежду. Его настроение так сильно отличалось от ошеломления и страха Койны, что ей стало стыдно. Забыв о сомнениях, которые минуту назад сжимали ее горло, она изумленно спросила:
– Что вы имеете в виду?
Форрест нахмурился. Очевидно, он не хотел пропускать сообщение, полученное со станции полиции. Однако помощник шефа не заставил себя ждать.
– Когда к нам прилетел дрон с «Вэлдор Индастриал», директор Диос создал вокруг планеты кордон из канонерских кораблей и малых крейсеров. Он вызвал «Кузнечный молот» и отправил сигнальные ракеты к «Доблести» и «Рискованному».
Об этом знали все, но Койна не перебивала Форреста. Она почти не замечала того факта, что помощник шефа растерял свою былую деликатность. При таких обстоятельствах Индж не желал делать скидок для гражданских лиц.
– Никто из нас не понимал его, – продолжил Форрест. – Мы думали, что это излишние предосторожности. Нам и в голову не приходило, что возможен такой поворот событий. А Диос его предвидел! Он готовился к обороне, не зная, с какой стороны начнется атака.
Помощник шефа закрыл глаза, словно представлял расположение кораблей.
– Командный центр сформировал оборонительные линии. «Кузнечный молот» и «Рискованный» летят к Земле. Скоро здесь появится и «Доблесть». Если сторожевик не скроется в гиперпространстве, он окажется под перекрестным огнем. Пусть мы понесем какие-то потери, но он будет уничтожен.
– Потери?
Она почувствовала неосознанный протест.
– У амнионов протонная пушка. Они могут сжечь нашу станцию и стереть с лица планеты Сака-Батор. Вы называете это «какие-то потери»?
– Да, ущерб может оказаться огромным, – страстно ответил Индж. – Но и они найдут здесь свою смерть!
Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– В любом случае, амнионы пока не стреляют. Я не понимаю, чего они ждут, но чем дольше продлится отсрочка, тем меньше ущерба мы понесем в сражении с ними.
Интуитивно Койна знала, чего ожидали амнионы. Они вторглись в человеческий космос, чтобы уничтожить «Трубу». Но сторожевик потерпел неудачу. Логически предположив, что «Труба» и «Каратель» направятся от Массива-5 к Земле, амнионы решили перехватить их здесь. Они воздерживались от атаки, потому что боялись погибнуть до того, как им представится еще одна возможность нанести удар по скауту.
Странная уверенность не повлияла на ее сомнения. Однако Койна могла говорить. Она больше не находилась в ступоре. Собравшись с мыслями, она повернулась к одной из своих связисток.
– У вас есть канал с командным центром? Я должна получить кое-какую информацию.
– Секунду, директор.
Женщина набрала несколько команд на мобильном пульте, который связывал руководителя службы протокола с командным пунктом полиции. Очевидно, антенны станции принимали неимоверное количество запросов и звонков. Связистка несколько раз повторяла вызов с приоритетным кодом Койны, прежде чем получила отклик диспетчера.
– Канал открыт, директор.
Она быстро передала начальнице ларингофон. Койна прижала его к горлу и решительно произнесла:
– Это руководитель службы протокола Хэнниш.
– Центр слушает, директор Хэнниш, – ответил бесстрастный голос. – Извините за задержку. У нас тысячи звонков.
– Я вас понимаю и не хочу усложнять вашу работу.
Койна говорила четко и быстро, стараясь не отвлекаться на гул голосов в помещении центра.
– Полагаю, директору Диосу некогда беседовать со мной. Но, возможно, он оставил для меня какие-то инструкции?
Форрест хмуро взглянул на нее, словно она разочаровала его. Однако он не стал задавать ей ненужных вопросов.
– Одну минуту, директор.
Койна услышала отдаленное пощелкивание клавиш. Затем голос диспетчера вновь зазвучал в наушниках. Казалось, что он доносился из каменного склепа.
– Да. Сообщение имеется.
Если сторожевик откроет огонь, станция полиции Концерна будет уничтожена. Многие из людей, которых Койна знала и любила, погибнут в пожаре плазменных взрывов.
– Директор Диос велел не отсылать его без вашего запроса, – извиняющимся тоном пояснил мужчина. – Мы должны были передать сообщение после вашего звонка.
– Все ясно, центр, – ответила она, хотя и ничего не понимала. – Продолжайте.
– Вот оно.
Очевидно, мужчина читал текст с экрана
– Тут написано. «Ничего не изменилось. Действуйте».
Диспетчер сделал паузу и смущенно добавил.
– Я извиняюсь, директор, но это все.
– Вполне достаточно, – ответила Койна. – Спасибо.
Она не хотела, чтобы диспетчер центра и пассажиры шатла заметили ее страдания. Взглянув на связистку, Койна молча кивнула головой. Однако она не вернула ей ларингофон. Откинувшись на спинку кресла, Хэнниш попыталась разобраться в своих чувствах.
«Ничего не изменилось. Действуйте». Вполне достаточно.
Нет, не достаточно. Абсолютно недостаточно Сообщение говорило лишь о том, что Уорден не передумал. Но оно не решало ее дилеммы. Несмотря на то, что амнионы спутали его планы, он по-прежнему хотел, чтобы она раздула скандал в Совете. Хотя это могло снизить боеготовность человечества в преддверии войны. Разве такие действия соответствовали велению времени?
Она знала, как ужасно был напуган Руководящий Совет Земли и Космоса. Только некоторые советники сохраняли способность планировать, думать и выполнять свои обязанности. Остальные превратились в неистовых безумцев. Угроза мутаций влияла даже на самых уравновешенных мужчин и женщин В данный момент советники нуждались в защите И если сейчас полиция скомпрометирует себя, они неизбежно призовут в защитники Холта Фэснера – более масштабную, но менее осязаемую силу Концерна. О, черт! Фэснер мог выйти из этого кризиса, как диктатор человеческого космоса!
Но как она могла не подчиниться прямому приказу начальника? Особенно когда Уорден велел ей рассказать Совету правду? Любой ее выбор мог иметь устрашающие последствия. Койна не знала, как их просчитать. Ей требовалась помощь К сожалению, объяснять такую проблему другому человеку было очень опасно и безответственно. Тем не менее Койна решила рискнуть. Она чувствовала, что если не предпримет каких-то действий, то снова погрузится в ступор.
Посмотрев на связистку, она устало сказала:
– Еще один звонок. Мне нужно поговорить со старшим советником Объединенного западного блока. Я имею в виду капитан Вертигуса.
Судя по рассеянному виду и широко раскрытым глазам, женщина была поглощена сообщением из командного пункта полиции. Она автоматически ответила:
– Минуту, директор.
Склонившись над пультом, связистка, казалось, забыла, как пользоваться клавиатурой. Ее руки дрожали, пока она прокладывала канал связи. Хэнниш не торопила ее. Она знала, что сейчас чувствовала эта женщина. Мысли Койны вернулись к Вертигусу Шестнадцатому.
Капитан был очень стар. Половину времени он дремал или спал. И все же Койна считала его единственным человеком, который мог бы понять ее дилемму. Вертигус уважал полицию Концерна и ненавидел Холта Фэснера. Кроме того, он верил в ответственность Совета за будущее человечества.
Внезапно Форрест склонился к ней и тихо прошептал:
– Я думаю, вам лучше не делать этого, директор Хэнниш.
По крайней мере, Индж вспомнил, какую должность она занимала. Взглянув в суровые глаза солдата, Койна поняла нечто такое, чего не улавливала прежде. Он был способен убивать врагов. Он мог обрывать человеческие жизни, выполняя служебный долг. Все люди Мин несли в себе эту неистовую решимость идти до победного конца.
– Почему? – уклончиво спросила она.
Форрест снял наушники, словно хотел показать, насколько он серьезен.
– Мы не можем гарантировать вам безопасный канал связи. При данных обстоятельствах станция полиции не в состоянии выделить нам одну из своих защищенных линий, а мы не имеем необходимого оборудования, чтобы сделать это самостоятельно.
Вероятно, Индж догадывался, о чем она хотела поговорить с капитаном Вертигусом. Скорее всего, шеф Мэндиш вкратце описал ему суть дела.
– Кто-то может подключиться и подслушать вас.
Его забота застигла Койну врасплох.
– Да кто сейчас думает об этом? – запротестовала она. – К станции полиции приближается амнионское судно класса «Бегемот». Оно вооружено сверхсветовой протонной пушкой. Опасность грозит всей планете, и только Уорден Диос может что-то предпринять. Кому сейчас интересно, с кем и о чем я говорю?
Именно в этом она и нуждалась – в споре с человеком, который злил ее. Такое возбужденное состояние помогало ей думать. Помощник шефа пожал плечами, но не сдался.
– К примеру, это может быть интересно Клитусу Фейну.
Конечно, он был прав. Несомненно, Холт Фэснер лично займется кризисной ситуацией с амнионским кораблем. А поскольку первый помощник Дракона находился сейчас на Сака-Баторе, его обязательно приставят наблюдать за Койной. Однако Хэнниш не дала себя разубедить.
– Тогда отвлеките его, – раздраженно ответила она. – Позвоните ему и займите беседой, пока я буду разговаривать с капитаном Вертигусом. Скажите, что звоните от моего имени. Передайте ему… Ах, не знаю!
Она всплеснула руками.
– Спросите, будет ли он присутствовать на чрезвычайном заседании. Скажите, что я собираюсь использовать его в качестве свидетеля по очень важному вопросу. Постарайтесь, чтобы это прозвучало зловеще. Если вам удастся отвлечь Клитуса Фейна, то меня никто не подслушает.
– Хорошо. Я сделаю это. Но предупреждаю. Форрест снова забыл о былом уважении Он
придвинулся к ней и понизил голос до шепота.
– Служба безопасности спецназа сбила ноги, пытаясь найти улики, которые нужны для директора Диоса. Если вы пойдете на компромисс, мы вообще ничего не получим.
Он пробудил в ней волну гнева.
– Не надо оскорблять меня, помощник шефа Индж, – тихо огрызнулась Койна – В службе протокола работаю я, а не вы. Директор Диос дал мне точные указания. Как я буду выполнять их, это мое личное дело, и оно вас не касается.
Он не стал спорить с Хэнниш и, смерив ее строгим взглядом, велел своему технику соединить его с Клитусом Фейном.
– Директор, – осторожно напомнила связистка Койны. – Канал готов. Капитан Вертигус ждет вас на линии.
– Спасибо.
С тревогой в сердце Койна прижала к горлу ларингофон и откинулась на спинку кресла. Ее иллюзорная уединенность не спасала от чужих ушей. Единственной защитой была чувствительность ларингофона. Он улавливал вибрации ее голосовых связок даже тогда, когда она говорила шепотом
– Капитан Вертигус, это Койна Хэнниш, – чуть слышно произнесла она.
Никто другой не мог услышать ее слов, но ответ советника показался ей опасно громким. Он едва не кричал.
– Милая Койна, вы удивили меня.
Несмотря на старческую дрожь, его голос был до странности веселым. Возможно, ему нравились чрезвычайные обстоятельства Наверное, они помогали капитану оставаться в бодрствующем состоянии.
– Мои помощники почти не замечают меня в этой кутерьме Как это вас угораздило найти время и позвонить старику?
Видимо, он не ожидал ответа
– Вы здоровы? У вас напряженный голос, моя девочка.
Вертигус сухо рассмеялся.
– Хотя кто в наше время не напряжен?
Койна сжалась в комочек, стараясь усилить свою изоляцию от других пассажиров шатла Она чувствовала себя маленькой и уязвимой.
– Я хотела бы обсудить с вами один вопрос, капитан. Мне нужен ваш совет.
– Это абсурд, – незамедлительно ответил он – Такой женщине, как вы, не нужны ничьи советы И особенно советы старика.
– Я серьезно, капитан.
Койна заставила себя понизить голос. Ей казалось, что шепот подчеркивал ее слабость. Она должна была принять кардинальное решение, но ей не хватало опыта, и требовалась помощь
– Я не знаю, что мне делать.
Советник озабоченно вздохнул. Громкость звука наполнила этот вздох раздражающими нотками презрения.
– Тогда, я полагаю, вам лучше рассказать мне о своей проблеме.
Как только он согласился слушать, Койна неосознанно попыталась уклониться от разговора.
– Эта линия небезопасна.
Она боялась выразить свою тревогу вслух.
– Скажите, нас никто не сможет прослушать на вашем конце?
– Милая Койна, – с сарказмом проворчал советник. – Я капитан Вертигус. Меня считают старым и недееспособным идиотом. В лучшем случае я просто дремлю. В худшем – мочусь в штаны. Никто не станет тратить время на прослушивание моих разговоров.
Его злой юмор уменьшил тревогу Койны. Она не хотела выглядеть сентиментальной дурой. Ей требовался вид уверенной женщины.
– Это не верно, – ответила она более твердым голосом. – После последней сессии Клитус Фейн полжизни бы отдал, чтобы узнать о ваших дальнейших планах.
Она имела в виду законопроект об отделении, представленный советником от Объединенного западного блока. Вертигус никак не реагировал на ее похвалу. Вместо этого он весело спросил:
– Так что у вас на уме?
«Продолжай, – велела себе Койна. – Делай свое дело! Кому еще доверять, если не капитану Вертигусу?»
– Мне трудно говорить об этом, – смущенно произнесла она. – В игре большие ставки. Конечно, вы знаете, что происходит. Совет получает информацию из командного пункта полиции и от сканерной сети Земли. Ситуация очень плохая. Но она может стать еще хуже.
Койна прочистила горло.
– Вторжение амнионов нарушило мои планы. У меня имеется взрывная информация. Информация, которая сотрет в порошок полицию Концерна.
Ей едва хватало сил и убеждения, чтобы продолжать разговор.
– И низвергнет в ад Холта Фэснера.
– Это касается кадзе? – перебил ее Вертигус.
– Частично, – осторожно призналась она.
Без основательных улик обвинение Хэши против главы Концерна было чистым домыслом. К сожалению, Бюро по сбору информации и служба безопасности спецназа не нашли пока никаких подтверждений для версии Лебуола.
– В остальном моя информация касается руководства полиции.
– И что дальше? – спросил Вертигус.
– Я собиралась предоставить этот материал Совету. Хотела снять его со своих плеч и бросить на ваши колени. Но когда созывалось чрезвычайное заседание, мы имели лишь акт вторжения в систему Массива-5. А теперь амнионы висят над нашими головами. Если при таких обстоятельствах я начну вытаскивать грязное белье полиции, это может привести к большой беде. Я боюсь ухудшить ситуацию.
– Каким образом? – задумчиво спросил Вертигус, словно думал о чем-то другом.
– Я боюсь…
Внезапно он прервал ее:
– Довольно. Забудьте мой вопрос. Я не хочу знать ответ.
Казалось, он больше не желал ее слушать.
– Простите меня, директор Хэнниш. Я должен заняться своей работой.
Его отказ от общения ужалил Койну, как удар хлыста.
– Минутку! – возмутилась она. – Какой еще работой?
Уловив в своем голосе явный оттенок презрения, она постаралась сгладить его.
– Я не хочу преуменьшать важность вашей деятельности. Но почему эта «работа» появилась так внезапно?
«Не отталкивай меня, старик! Только не сейчас. Скажи хотя бы, почему?»
Вертигус вновь вздохнул. Словно отвечая на ее немой вопрос, он неохотно проворчал:
– Наверное, вы просто не подумали об этом. В данный момент Уорден Диос недосягаем для Совета.
Голос капитана, усиленный наушниками, казался осуждающе суровым.
– Его нельзя отозвать. Нельзя наложить запрет на его приказы. Единственным законным способом является увольнение. Но какой сумасшедший посмеет заикнуться об этом в такое время? Устав полиции при введенном военном положении дает ему абсолютную власть. Он может делать все, что хочет.
– Не совсем, – возразила Койна. Неожиданная реакция советника оставила ее смущенной и сердитой.
– Я знаю законы, капитан Вертигус. Руководящий Совет действительно не вправе отозвать директора полиции или ограничить его действия. Но устав полиции можно аннулировать. И Совет способен сделать это в любой момент – даже сегодня.
Холт Фэснер не был сумасшедшим, но в отличие от Совета он мог уволить Диоса.
– Меня беспокоит другая проблема. Если я расскажу о секретах полиции прямо сейчас, ситуация, вероятно, станет еще хуже. Не приведет ли это к катастрофе?
«Кто, по-твоему, займет место Уордена? Кто способен взять власть?»
Однако старый советник отказался втягиваться в дискуссию.
