Однако Морн была другой. Она освободила его от приоритетных кодов. Она раз за разом спасала ему жизнь, и он выполнял ее просьбы с таким же рвением, как и команды программного ядра. Энгус поверил ей, когда она рассказала ему о своих желаниях. Жаль, что они были обречены на провал – ведь Морн хотела привлечь руководство полиции к ответственности за совершенные преступления. Впрочем, сама идея ему нравилась. Этих придурков давно надо было посадить за решетку. Рассказав свою историю, Морн могла бы отомстить Лебуолу и Диосу за то, что они превратили Энгуса в киборга.
«Мечты, мечты, где ваша сладость?» Он знал, что Морн потерпит неудачу. Энгус ни секунды не верил, что Мин Доннер и Дольфин Юбикви, команда «Карателя» и вся полиция во главе с Уорденом Диосом будут молча смотреть, как Морн навлекает позор на их головы. И даже если они позволят ей такую вольность, то Энгус вряд ли доживет до этого момента. Команды программного ядра убьют его гораздо раньше.
Несмотря на злобную усмешку и уверенные манеры, Термопайл чувствовал себя как солнце, превращавшееся в сверхновую звезду. Естественно, следуя за капитаном Юбикви, он ничем не выдавал своего смятения. Долфин направлялся в каюту – якобы его тошнило. Энгус собирался держать капитана в качестве заложника. Однако, пройдя пять метров от трапа мостика, он понял, что не сможет сохранять свой грозный вид. Его программы позволяли это, но страх грозил испортить всю игру. Если он не выйдет из стресса, навязанного зонными имплантами, его речь вскоре превратится в бред, а злобная усмешка-в смех идиота.
На вид он был получеловеком – киборгом, наполненным имплантами, программами и злобой других людей. Но в душе Энгус оставался капитаном Термопайлом – безжалостным пиратом, который годами совершал набеги в поясе Рудной станции, пока, наконец, фатальное бегство от бездны не свело его с «Повелителем звезд» и Морн Хайленд. Одним словом, когда Энгус боялся, он набирал свою лучшую форму.
Термопайл и темнокожий Юбикви прошли по коридору двадцать метров. Вращение внутренней части корабля создавало центробежную силу, которая заменяла силу тяжести. Они поднялись на лифте в жилой сектор крейсера, и здесь Энгус принял новое решение.
– Ладно, толстяк, – заявил он Долфину. – Дальше не пойдем. Я передумал.
Юбикви повернулся и настороженно взглянул на киборга.
– Ты назвал меня толстяком? – проворчал он хриплым басом. – На себя сначала посмотри.
Энгус усмехнулся и шутливо похлопал ладонью по своему животу.
– Ты решил, что это жир? Нет, это мои мозги. И я жив только потому, что думаю своими кишками.
Долфин громко фыркнул.
– Так ты, значит, передумал? А вдруг это просто несварение желудка.
Энгус покачал головой.
– Я не доверяю тебе, толстяк. Конечно, мы можем сидеть в твоей каюте – вдали от проблем. Но это хорошо в теории. На практике ты постараешься создать нам неприятности.
Долфин поднял брови, ожидая продолжения. Энгус подмигнул ему и пояснил:
– На мой взгляд, ты самый опасный человек на борту. К примеру, Мин Доннер меня вообще не волнует. У нее имеются солидные причины, чтобы сдаться Морн Хайленд. Это написано у нее на лбу.
Он пожал плечами, выражая свое пренебрежение к директору подразделения спецназа.
– Кроме того, Морн справится с ней.
– Значит, ты боишься, что не справишься со мной? – медленно спросил Юбикви.
– Я понимаю тебя, толстяк, – с усмешкой ответил Энгус. – Это твой корабль. И ты не привык сдаваться. Я думаю, ты положил большой болт на те приказы, которые тебе дала директор Доннер. Похоже, ты уже планируешь, как вернуть себе захваченный корабль.
Долфин изобразил удивление.
– Я же под твоим присмотром.
– Ну и что? – ответил Энгус. – Возможно, у тебя в сливном бачке припрятан интерком. Ты изменишь коды управления, прикажешь своим людям поднять мятеж, а я даже знать об этом не буду.
Он засмеялся. Принуждение зонных имплантов выталкивало его за грань веселья.
– Наверное, ты забавно смотрелся бы в такой момент. Но есть другая проблема.
– Мне почему-то кажется, что ты расскажешь о ней, – проворчал Юбикви.
– Чертовски верно.
Гнев и страх превратили голос Энгуса в змеиное шипенье.
– Сейчас мы захватили управление.
Морн, Дэйвис, Мика и Вектор контролировали мостик.
– Но все это смертельная ловушка. В конечном счете вас заставят уничтожить нас. Даже если ты будешь против, тебе придется выполнить приказ. Все бы ничего, но вас тут слишком много. Нам нужен какой-нибудь путь отхода.
Долфин молчал. Он смотрел на Энгуса с таким выражением, словно считал его сумасшедшим. Термопайл попытался заменить страх сарказмом.
– Морн не тревожится о смерти. Вот почему она может справиться с Мин Доннер. Когда она начинает что-то делать, то идет до самого конца. Но мне такой конец не нравится. Он вызывает боль в моих кишках.
– Давай-ка ближе к делу, – мрачно сказал капитан Юбикви. – Мне не нравится торчать посреди коридора.
Энгус оскалил желтые зубы.
– Но ты же и в каюте не будешь сидеть, – сказал он ядовито-сладким тоном. – Если ты не поднимешь мятеж, то просто зачахнешь от жалости к себе. Поэтому я возьму тебя с собой. Поможешь мне подготовить путь отхода.
– А если я откажусь? – спросил Долфин. – Что если мне нравится чахнуть от жалости к самому себе?
– Лучше не отказывайся, – посоветовал Энгус. – Иначе я свяжу тебя и потащу за собой. А это недостойно капитана. Во-вторых…
Он огорченно всплеснул руками.
– Ты не узнаешь, каким будет мой путь отхода. Дольф внимательно посмотрел на Термопайла.
– Ты действительно веришь, что можешь связать меня и потащить за собой? – спросил он.
– Я киборг, толстяк, – ответил Энгус. – Ты уже видел мои лазеры. У меня в теле много всяких наворотов.
Его усиленные мышцы и микропроцессорные рефлексы давали ему неоспоримое преимущество.
– Я мог бы унести тебя под мышкой. Но мне нужна твоя помощь.
Он внезапно нахмурился, словно делал уступку.
– Кто знает? Возможно, тебе и твоей королеве Мин тоже понадобится этот путь отхода.
Капитан Юбикви задумался. Ярость, которую он тщательно скрывал, напрягла его губы и мясистые щеки.
– Хорошо, – произнес он сквозь зубы. – Я пойду с тобой, раз ты так настаиваешь. Мне действительно хотелось бы узнать, как ты собираешься предать своих друзей.
Предать? С каким удовольствием Энгус ударил бы Долфина. Он даже представил, как его кулак погружается в толстый живот Юбикви, но зонные импланты тут же подавили этот импульс. Ах, ты, сукин сын! Вы, чертовы копы, забрали мой корабль! Возможно, сейчас твои техники демонтируют аппаратуру скаута. И ты еще смеешь оскорблять меня подобным образом?
У него осталась только Морн.
Всплеск эмоций был погашен электродами. Его гнев и боль походили на беспомощных младенцев, привязанных к детским кроваткам.
– Хорошо, – ответил он. – Я смотрю, ты уже учишься думать кишками вместо ягодиц. Однажды ты скажешь мне спасибо за эту науку.
Энгус живо вернулся к лифту. Панель управления у двери включала в себя интерком. Поглядывая на Долфина, чтобы тот не застал его врасплох, он нажал на нужную кнопку и произнес:
– Мостик, это Энгус.
Через секунду Морн ответила:
– В чем дело, Энгус?
Ее голос, искаженный маленьким динамиком, едва не ломался от напряжения. Термопайл торопился. Он был слишком напуган.
– Мы с капитаном Юбикви хотим отправиться на «Трубу». У меня там неотложное дело, и я ни с кем не хочу обсуждать его.
Тон Морн обострился.
– Что ты задумал?
Управление дежурной сменой и психологическое противостояние Мин Доннер требовали сил, которых ей уже недоставало.
– Не спрашивай, – ответил Термопайл. – Это мои проблемы.
«Доверься мне, Морн. Разве я не оправдал твои надежды? Просто мне не хочется смотреть, как нас будут убивать одного за другим».
Пресекая ее дальнейшие расспросы, он добавил:
– Отправь к нам Сиро. Все равно он тебе пока не нужен. Я хочу познакомить его с капитаном Юбикви.
Сиро мог показать, где и как он испортил двигатели. Это сэкономило бы время и силы Энгуса. Если же парень не согласится помочь и начнет придуриваться, Термопайл использует его для другого дела…
Из динамика интеркома доносился шум голосов. Наверное, Мика и Дэйвис – а возможно, даже Мин Доннер – отговаривали Морн. Но Энгусу не пришлось ждать долго.
– Хорошо, – ответила Морн, как будто услышала его невысказанную просьбу. – Пусть будет по-твоему. Сиро уже в пути.
Интерком отключился. Долфин подбоченился, словно хотел заупрямиться.
– Зачем тебе нужен мальчишка? – возмутился он. – Парень и так уже спятил от страха. Он нуждается в лечении. Оставь его в покое.
Термопайл схватил Долфина за руку и втянул его в лифт.
– Поехали.
Зонные импланты ослабили давление, и это сделало Энгуса общительным.
– Давай посмотрим, чему вас учат в академии. Что, к примеру, ты смыслишь в ремонте двигателей?
Капитан Юбикви изумленно открыл рот, но не стал вырываться. Энгус отпустил его руку и направил лифт к воздушному шлюзу, которым соединялся «Каратель» с неисправным скаутом.
Уорден
Командный центр погрузился в активную деятельность. Почти все пульты были заняты. Около сотни мужчин и женщин изучали поступавшую информацию, отдавали команды и отвечали на звонки. Пятьдесят техников обслуживали каналы связи. Один из них настойчиво вызывал приближавшийся сторожевик, требуя незамедлительного ответа. Остальные выполняли свои обязанности. Некоторые из них обеспечивали координацию действий внутренней службы безопасности полиции. Другие поддерживали контакт с кораблями планетарного кордона. По узким лучам на орбитальные платформы передавались предупреждения и инструкции. Внутрисистемный транспорт направлялся на дальние трассы. Группа специалистов занималась копированием данных информационного центра и компьютеров БСИ на случай гибели станции и департаментов полиции на видимой стороне планеты. Штат Койны начал массивную работу по эвакуации огромной части населения Земли.
Системотехники и сканеры собирали данные о вражеском корабле. Администраторы составляли списки служащих для экстренной погрузки персонала на спасительные модули. Стрелки и канониры проверяли прицелы и заряжали пушки. Инженеры вращали станцию, чтобы встретить вражеский сторожевик максимальным количеством оружия и самыми мощными энергетическими щитами. Одним словом, на командном пункте полиции Концерна царила суматоха, которая, пульсируя и разбухая, нарастала, как надвигавшаяся истерия.
– Неопознанное амнионское судно, вас вызывает командный центр полиции Концерна.
Голос техника охрип от бесконечных повторений.
– Прошу вас немедленно ответить.
Несмотря общую нервозность Уорден Диос сохранял спокойствие и вел себя так, словно ничего не боялся. Он быстро просматривал данные экранов и наблюдал за работой своих подчиненных. Командный пульт позволял ему контролировать деятельность всей станции полиции. Однако он не поддавался эмоциям, которые кипели вокруг него. Бесстрастный, как каменная статуя, Уорден следил за крахом человечества и собственных грез, будто действительно предвидел этот ход событий. К сожалению, он не был ясновидящим. Просто Диос знал, что люди нуждались в его уверенности и силе. Ради них – и по долгу службы – он выглядел спокойным и неуязвимым.
Вся вина за сложившуюся ситуацию ложилась только на него. Он чувствовал себя ответственным за акт вторжения. Прямо или косвенно, Уорден заставил вражеский корабль прилететь сюда, и теперь ему следовало предпринять какие-то действия. Для начала он собирался осуществить рискованный план, который вряд ли пришел бы в голову кому-нибудь другому. Утробный ужас перед амнионами был настолько сильным, что не оставлял в умах людей свободного места для размышлений.
– Неопознанное амнионское судно, вас вызывает командный центр полиции Концерна.
– Мы должны открыть огонь, – требовательно произнес шеф Мэндиш.
Он появился в командном центре через минуту после того, как зазвучали тревожные сирены. Быстро оценив ситуацию, шеф службы безопасности решил высказать свое мнение Диосу.
– Нельзя позволять их кораблю приближаться к станции.
Уорден повернулся к Мэндишу и охладил его пыл мрачным взглядом.
– И как, по-вашему, мы это сделаем?
К его показной уверенности прибавился сарказм. У него не было сил и желания притворяться добрым дядей.
– Вы заметили размеры амнионского судна? Это сторожевик класса «Бегемот». Он проглотит все, что мы в него бросим. И он, похоже, не стремится в бой. Корабль может вести огонь, но не стреляет.
Экраны сканера указывали, что пушки вражеского судна были заряжены, а лучи прицелов наведены.
– Согласно профилю его излучений, сторожевик имеет сверхсветовую протонную пушку.
Сканеры подтверждали информацию, которую принес дрон «Карателя».
– Амнионы могут сжечь нашу станцию за пятнадцать минут. Но они пока не стреляют. Прежде чем спровоцировать кровавую бойню, скажите мне, почему они до сих пор не начали атаку?
Он не потрудился добавить, что опасность распространялась не только на командный пункт полиции. Их станция находилась над Сака-Батором. Обладая протонной пушкой, амнионы могли уничтожить весь руководящий аппарат Земли. Плазменные орудия были бесполезны для нападения на планету. Атмосфера рассеяла бы лучи еще до того, как они достигли бы поверхности. Но сверхсветовая протонная пушка не имела таких ограничений. И по идее амнионское судно могло обстреливать планету до тех пор, пока земная кора не раскололась бы на части.
Сторожевик класса «Бегемот» был способен генерировать колоссальную энергию. Используя плазменные орудия, он мог испепелить станцию полиции и одновременно с этим уничтожить Сака-Батор с помощью протонной пушкой. Такой обстрел привел бы к катастрофе-к худшему из страхов Диоса, которые гнездились в его преступной голове. Однако амнионы не стреляли. Хотя они обязательно ответили бы огнем, если бы их подтолкнули к этому.
– Неопознанное амнионское судно, вас вызывает командный центр полиции Концерна. Прошу вас немедленно ответить. Вы вторглись в человеческий космос.
– Мне кажется, они воздержатся от нападения, – предположил Лебуол. – Им что-то нужно от нас.
Несмотря на развязанные шнурки и разболтанную походку, он прибыл в командный центр почти сразу же за шефом безопасности.
– Им что-то нужно? – с изумлением переспросил Мэндиш. – Если они сейчас не нанесут удар и не улетят в запретное пространство, то это будет чистым самоубийством. Им никогда не выбраться отсюда. Как только сторожевик начнет торможение, он подпишет себе смертный приговор. Через час здесь будет восемь кораблей – точнее, девять с учетом «Рискованного». Когда подойдет «Доблесть», мы получим явный перевес.
Он забыл упомянуть о «Карателе».
– Кроме того, сюда летит «Кузнечный молот». У амнионов медленные импульсные двигатели.
В качестве подтверждения он указал на экраны сканера.
– Их корабль действительно мощный, но быстрым его назвать нельзя. Если он остановится, то ему потребуется много времени для набора достаточной скорости и вхождения в подпространство. Он не успеет уйти от «Кузнечного молота».
В голосе Мэндиша появился оттенок бравады.
– Амнионы могут требовать от нас все, что угодно, но это не принесет им ничего хорошего. Они будут уничтожены.
Хэши пожал плечами. Его синие глаза лучились искорками юмора.
– Может быть, они решили сдаться? – предположил Лебуол.
– Сдаться? – фыркнул Мэндиш. – Амнионы?
Своим тоном он как бы говорил: «Ты просто спятил, умник». С тех пор как капитан Вертигус и экипаж «Далекой звезды» впервые вступили в контакт с другой космической расой, никто и никогда не мог заставить амнионов сдаться в плен. Скорее всего, они просто не понимали такой концепции.
– В любом случае мы не будем стрелять в них первыми, – твердо сказал Уорден.
Он слишком многое терял и ничего не получал.
– В данный момент амнионы владеют инициативой. Пусть так оно и будет – до тех пор, пока я не узнаю, что они хотят.
Чуть поодаль охрипший связист продолжал вызывать сторожевик.
– Неопознанное амнионское судно, к вам обращается командный центр полиции Концерна. Прошу вас немедленно ответить. Вы вторглись в человеческий космос. Такие действия могут быть восприняты как акт войны. Если вы не ответите, мы сочтем ваши намерения враждебными. Посмотрите на сканеры. Наши корабли готовы уничтожить вас.
В случае боевого столкновения вам не удастся уцелеть. Прошу вас немедленно ответить. Иначе вы погибнете.
Шеф Мэндиш не удержался от вопроса:
– Если амнионы собираются торговаться, а не воевать, то почему они не вступают в переговоры?
– Скоро вступят, – спокойно ответил Уорден. – Просто они еще не заняли позицию.
– Позицию? – не унимался Мэндиш. – Они могут уничтожить нас за пятнадцать минут. Вы сами так сказали. Зачем им занимать какую-то позицию?
Уорден молча пожал плечами.
– Я думаю, мы все поймем, когда они ее займут, – ответил Хэши.
Он намекал на то, что уже разгадал хитроумный план амнионов. Мэндиш недоуменно посмотрел на директора Бюро по сбору информации. Очевидно, он считал, что в такой ситуации все позиции имели одинаковое значение. Наивный человек. Он был компетентным офицером службы безопасности, но не мог заменять Мин Доннер в ее отсутствие.
– Если вы не ответите, мы сочтем ваши намерения враждебными.
Напряженное ожидание терзало сердце Уордена, но он по-прежнему не выказывал никаких эмоций.
– Директор, – доложил один из техников, – они ориентируют орудия.
Уорден тут же повернулся к нему. Его пальцы сжали подлокотники кресла.
– Вот! Смотрите, сэр!
Техник указал на экран, на котором изображалась трехмерная проекция сторожевика. Амнионский корабль активировал боковые сопла, регулируя свою ориентацию относительно планеты и станции. Техник нажал на пару клавиш, и светящийся указатель отметил место на корпусе судна.
– Это излучатель их протонной пушки. Возможно, он у них не один, но других мы пока не обнаружили. Тормозные выхлопы дюз искажают наши данные.
Мужчина помолчал, а затем, собравшись с духом, продолжил:
– На таком расстоянии мы можем определить их цели.
– И каковы они? – мрачно спросил Уорден.
Техник глубоко вздохнул и, скрывая страх в голосе, ответил:
– Пять плазменных пушек нацелены на нас. Кроме того, мы засекли три открытые торпедные заслонки. Их протонная пушка наведена на Сака-Батор.
Вот этого Уорден и боялся. По каким-то причинам амнионы воздерживались от стрельбы. Но они четко понимали тактические возможности своего положения.
– Вы вторглись в человеческий космос. Такие действия могут быть восприняты как акт войны.
– Это же чистое самоубийство, – прошептал шеф Мэндиш. – Предположим, они уничтожат Совет и разрушат нашу станцию. Допустим, они даже взорвут домашний офис Фэснера. Но затем они все равно погибнут. И за нас отомстят. Человечество имеет девять гигантских космических станций, и каждая из них обладает собственным флотом. Производство наших верфей несопоставимо эффективнее. Мы наводним боевыми кораблями все запретное пространство и нанесем амнионам непоправимый ущерб. Если они решили развязать войну, мы заставим их заплатить огромную цену.
Уорден снова промолчал. Слава Богу, амнионы не стреляли. И не будут стрелять, если он не заставит их. Они прилетели сюда, потому что им не удалось уничтожить «Трубу». А значит, миссия, которая привела их в систему Массива-5, не изменилась.
Эта мысль не успокоила его.
Хэши косо взглянул поверх грязных очков на трехмерное изображение сторожевика. Затем он повернулся к Диосу и двусмысленно спросил:
– Я так понимаю, что директор Хэнниш уже в пути?
Вопрос Лебуола коснулся глубинных страхов Уордена.
– Ее шатл покинул станцию час назад, – сухо ответил он. – Если мы не вступим в бой с амнионами, Койна прилетит на Сака-Батор незадолго до того, как сторожевик закончит торможение. Эбрим Лен уже ждет ее. Когда она появится, Совет начнет заседание. Они тоже видят это.
Диос жестом указал на экраны. Служба безопасности Руководящего Совета имела доступ к сканерной сети. Кроме того, Совет получал информацию по прямому каналу от станции полиции Концерна.
– Многие советники охотно покинули бы остров. Но теперь они застряли там надолго.
У них не осталось времени для бегства.
– Поэтому они обязательно начнут чрезвычайное заседание.
К сожалению, их дебаты и голосования не могли избавить Землю от амнионского судна. Защита планеты возлагалась на Уордена. Здесь они были бессильными. По этой причине, будучи политиками, они постараются использовать чрезвычайное заседание для поиска виновных и вынесения им жестких порицаний.
– Если нам удастся оттянуть столкновение на достаточно долгий срок, – закончил Уорден, – то Койна успеет сделать свою работу.
Усталый связист продолжал вызывать амнионов:
– Наши корабли готовы уничтожить вас. Прошу немедленно ответить. Иначе вы погибнете.
Внезапно Уорден понял, что ему пора приступать к решительным действиям. Он должен был показать своим людям, что страх не парализовал его волю.
– Пошлите сообщение в офис генерального директора, – велел он одному из связистов. – Адресуйте его лично Холту Фэснеру. У меня нет времени на разговоры с ним, поэтому ответ мне не нужен. Просто передайте ему, что это моя проблема.
Он указал на трехмерное изображение сторожевика.
– Я с ней справлюсь. Посоветуйте ему беречь себя и не высовываться, пока мы не разберемся с ситуацией.
– Вас понял, сэр.
Связист тут же начал кодировать сообщение.
Беречь себя и не высовываться. Если бы Диос спорил на деньги, он поставил бы значительную сумму на то, что Холт не последует его совету. Дракон использует эту ситуацию, чтобы усилить свою хватку на Руководящем Совете. Возможно, он даже пойдет на прямой контакт с амнионами и предложит им вести переговоры лично с ним. Фэснер имел для этого неплохую систему рычагов. Он являлся главой Концерна Рудных компаний -человеком, который вел с амнионами легальную торговлю.
Если Холт попытается связаться со сторожевиком, Уорден должен сорвать их переговоры. Койна займется Советом. Отныне он ей не помощник. Только шеф Мэндиш и Хэши могли облегчить ее задачу. А еще Морн и Вектор Шейхид.
Интересно, знала ли Мин Доннер, что от нее зависело будущее всего человечества – от нее и экипажа «Трубы». Уорден поспешно отбросил эту мысль. Передав сообщение в домашний офис Фэснера, он занялся другим неотложным вопросом. Диос нажал несколько клавиш на пульте и открыл широкополосный канал интеркома. Теперь его слова могли быть услышаны на каждом корабле и на каждой орбитальной станции. Он понимал, что его обращения к силам полиции ожидали многие – в том числе и служащие командного пункта.
– Говорит Уорден Диос, – произнес он твердым и уверенным голосом. – Я нахожусь в командном центре полиции Концерна рудных компаний. Вы уже знаете, что в околоземное пространство вторгся амнионский боевой корабль. Это сторожевик класса «Бегемот». Он очень опасен. Чертовски опасен. Более того, он вооружен сверхсветовой протонной пушкой, имеет энергетические щиты и мощные плазменные орудия.
Диос внес в голос нотки юмора.
– С таким забиякой лучше не встречаться в темном месте. Но я не думаю, что амнионы хотят битвы. Они прилетели к нам поторговаться.
Шеф Мэндиш взглянул на него с удивлением и, возможно, даже с обидой, но Уорден не стал останавливаться.
– Я могу лишь догадываться о предмете их торга, – продолжил Диос. – Пока они не отвечают на наши запросы. Мы будем ждать начала переговоров. На данный момент сторожевик представляет лишь возможную опасность. Если нам удастся договориться с амнионами, мы постараемся избежать кровопролития.
Он перевел дыхание.
– Конечно, ситуация может измениться в любую минуту. Особенно если кто-то с нашей стороны нажмет на пусковую кнопку. Поэтому хочу предупредить, что сейчас не время для таких ошибок. Лично я не тороплюсь на тот свет, и мне не хочется терять кого-нибудь из вас. Я постараюсь сделать так, чтобы все остались живы. От вас требуется только точное выполнение моих приказов, осторожность, внимательность и отсутствие паники.
Не позволяйте амнионам запугивать вас в самом центре человеческого космоса.
– Я верю в вас, – закончил он. – До связи.
Уорден отключил интерком и откинулся на спинку кресла. Он находил свое поведение смешным и постыдным. Какой позор! Он просил у людей доверия после того, как навлек на них опасность. Но такова была его судьба: смотреть на последствия своих поступков; противостоять глобальному кризису, который он сам спровоцировал. Ему нужен был экипаж «Трубы». Диос знал, что без этих людей он потерпит поражение. Койна имела все необходимое, чтобы противостоять Клитусу Фейну и Руководящему Совету – все, кроме твердых доказательств.
– Такие действия могу быть восприняты как акт войны.
Пока Уорден обращался к силам полиции, шеф Мэндиш не находил себе места. Наконец он не выдержал и сердито подошел к креслу Диоса.
– Я что-то пропустил, директор? – со злостью спросил он. – Когда мы начнем «торговаться» с врагом, который совершил акт вторжения?
– Шеф Мэндиш, – со вздохом ответил Уорден, потирая единственный глаз тыльной стороной ладони.
Его инфракрасное зрение давно определило расстройство шефа службы безопасности, но он не желал тратить силы на колыбельные песни для туго соображавших сотрудников.
– Вы пренебрегаете своими обязанностями. Мэндиш открыл рот, словно получил пощечину.
– Я…
– Вы шеф службы безопасности подразделения спецназа, – медленно и сурово произнес Уорден. – Вы несете ответственность за защиту Руководящего Совета и за безопасность нашего персонала. Среди прочих дел вам полагается вести расследование по делу кадзе, а не стоять здесь и не указывать мне, как выполнять мою работу.
Перед отлетом Койны он еще раз велел ему выяснить все, что касалось Клея Импоса и Натана Элта.
– Мне не нужна ваша критика. Мне необходимы улики.
– Да, сэр, – ответил шеф Мэндиш.
Его возмущение угасло. Диос знал таких людей – знал их сильные и слабые стороны. Мэндиш глубоко переживал свою неудачу с выявлением кадзе, которые проникли в Совет и на станцию полиции.
– Мы работаем над этим. Если появится что-то новое, я дам вам подробный отчет.
– Хорошо, – ответил Уорден. – И не забудьте проинформировать директора Хэнниш и Хэши Лебуола. Обеспечьте им полную поддержку. Я не знаю, с какими просьбами они могут обратиться к вам, но постарайтесь оказать им посильную помощь. Это очень важно. Вы меня поняли?
– Так точно, сэр, – выпалил шеф службы безопасности.
Его ошеломление было очевидным. Уорден не мог не заметить этого. Шеф Мэндиш не сделал ничего постыдного: он потерпел неудачу только потому, что люди, наделенные властью, не позволили ему добиться успеха. Чтобы не оставлять человека с таким грузом вины и эмоций, Уорден поманил его к себе.
– Да, сэр?
Шеф службы безопасности неуверенно склонился к креслу. Уорден положил ладонь на шею Мэндиша и пригнул его голову к себе.
– Я знаю, что делаю, – прошептал он ему на ухо. – Все будет хорошо.
Шеф Мэндиш не нашел в себе сил для ответа. Его чувство вины было слишком раздутым. Отсалютовав, он молча повернулся и покинул командный центр, как человек, сгоравший в огне своих эмоций.
– Странно, но я начинаю ожидать возвращения директора Доннер, – произнес Хэши, делая вид, что рассматривает потолок, а не критикует шефа Мэндиша.
Лебуол и Мин никогда не скрывали своей антипатии друг к другу.
– Я тоже, – проворчал Уорден.
Он ничего не мог поделать с этим. Несмотря на свои догадки и страхи, ему, как и всем остальным, приходилось ждать развития событий.
Он с тревогой смотрел на экраны сканера, и пятна пота проступали на его рубашке. Сторожевик продолжал приближаться. Производя торможение, амнионский корабль беспощадно надвигался на станцию. Хриплый рев его двигателей был единственным ответом на тревогу людей и запросы командного центра. Техники рапортовали о безошибочной ориентации его орудий. Расчеты траектории говорили о том, что он затормозит чуть выше станции полиции – всего лишь в пятидесяти тысячах километров. Все понимали, то это дистанция выстрела плазменных пушек.
Хэши, тихо насвистывая себе под нос дурацкие мелодии, несколько раз покидал командный центр. Он контролировал работу своего подразделения, но о новых результатах не докладывал. Очевидно, их попросту не было. Остальной штат дежурной смены во главе с Уорденом находился на рабочих местах. Казалось, что пот и ожидание приклеили людей к их пультам. Они склоняли головы под бременем генетического ужаса, навеянного близостью амнионов. Каждый из них понимал, что эти существа несли с собой гораздо худшее зло, чем плазменный огонь и смерть. Один из связистов вызывал сторожевик до тех пор, пока не сорвал себе голос. Затем трансляцию сообщения переключили на автоматический режим. Другие связисты отвечали на вопросы и требования всей планеты. Они служили живым щитом от истерии напуганного человечества. Стрелки и канониры напряженно следили за экранами. Их пальцы нависали над кнопками запуска ядерных торпед и тангентами пушек.
Холт Фэснер не отвлекал внимание Уордена, но и не бездействовал. Несколько каналов связи соединяли его с Сака-Батором. Системотехники Диоса доложили, что три антенны домашнего офиса Концерна рудных компаний были нацелены на амнионский корабль. Очевидно, Дракон тоже пытался получить ответ от сторожевика. К сожалению, станция ПКРК не могла перехватить эти сообщения, поскольку они велись по узким лучам. Но, к счастью, ни один из амнионских передатчиков не излучал никаких сигналов.
