Уорден пожал плечами.

— Вы получили их из протоколов дела. Какие могут быть сомнения?

— В таком случае, господин Диос и господин Лебуол, все мои вопросы могут вместиться в один. Почему вы позволили этому случиться?

Скромность Игенсарда была притворством, способом обезоруживать людей.

— На Рудной станции поймали и осудили известного пирата. Его тут же забрало к себе Бюро по сбору информации. И в то же время офицеру полиции Концерна — женщине, единственной уцелевшей после гибели боевого корабля полиции, а также спутнице капитана Термопайла и, следовательно, единственной свидетельнице того, что он мог сделать, — позволили беспрепятственно покинуть Рудную станцию. И опять же в компании известного нелегала! Ни одного допроса! Ни одной встречи с ней! Как будто её специально отпустили для того, чтобы она впоследствии могла присоединиться к капитану Термопайлу, которому, по весьма странному совпадению, удалось бежать из БСИ. Уважаемые руководители полиции, ведь это попахивает соучастием.

Колючий взгляд Игенсарда заставил Уордена забыть о большом животе и малом росте особого советника.

— Это попахивает должностным преступлением. Мы можем предположить, что капитан Термопайл был одним из ваших оперативных агентов. Мы можем предположить, что, спасая ему жизнь, вы уничтожили всю информацию о совершённых им преступлениях! Вы забрали Термопайла у Службы безопасности Рудной станции, чтобы сделать его допросы безуспешными! Вы позволили ому бежать в награду за былые услуги и, возможно, за работу в будущем. Это предполагает, что полиция КРК вошла в сговор с известными преступниками для дискредитации всех служб безопасности. Вы защищаете нелегалов и потворствуете пиратству, а значит, помогаете амнионам в их агрессии против человечества.

Уорден боялся, что Мин вскочит с кресла и закричит. Но железная дисциплина удержала её на месте.

— Прежде чем я получу ответ, — подытожил Игенсард, — позвольте мне информировать вас, что я видел протоколы по уголовному делу Термопайла. В них есть очень интересные подробности. Служба безопасности Рудной станции позволила лейтенанту Хайленд улететь с капитаном Саккорсо по вашему приказу. Она являлась офицером полиции и не подпадала под их юрисдикцию. Поэтому они запросили инструкции у штаб-квартиры полиции Концерна. И ваш ответ запретил им проводить с ней какие-либо процедуры дознания. Я ещё раз повторю свой вопрос. Почему вы позволили этому случиться?

«Наконец-то, — подумал Уорден. — Сейчас все либо рухнет, либо устоит». Мигрень от мерцания экрана создавала у него ощущение, что он ослеп на оба глаза.

— Уважаемый советник Игенсард, — с усмешкой ответил он, — откуда такие обобщения? Не имея никаких доказательств, вы высасываете из пальца далеко идущие выводы.

— Просто ответьте на мой вопрос, господин Диос, — настаивал Игенсард. — Выводы будет делать Руководящий Совет Земли и Космоса.

Пожав плечами, Уорден доверил свою судьбу людям, которых он не мог контролировать, и, конечно же, Лебуолу, не делавшему различий между одной судьбой и другой.

— Это в ваш департамент, Хэши, — мягко сказал он шефу БСИ. — Вам и отвечать.

Лебуол был готов ко всему. Он смущённо потупился, словно испугался ответственности. Впервые с начала конференции в его словах зазвучала правда.

— Особый советник Игенсард, ваша озабоченность не к месту.

Его дрожащий голос наполнился такой убедительностью, что даже Уорден едва не поверил в неё.

— Я снова должен заметить, что ситуация гораздо сложнее, чем вы её понимаете. Капитан Термопайл не числится среди оперативных агентов Бюро по сбору информации. Если бы вы ознакомились с данными пси-анализа, подготовленными службой безопасности Рудной станции, то поверили бы мне. Такому человеку, как Энгус Термопайл, абсолютно нельзя доверять. Я не мог бы использовать его в качестве оперативника, поскольку он просто не подчинился бы мне. С другой стороны, капитан Саккорсо выполнял наши оперативные разработки. И все его преступления были мнимыми, а не реальными. Они служили ему прикрытием. Что же касается работников Службы безопасности Рудной станции, то мы действительно не позволили им вмешиваться в дело лейтенанта Хайленд. В то время мы сомневались в чистоте их рядов и пытались проверить свои подозрения.

— А где сейчас Морн Хайленд? — прервал его Игенсард. — Какие меры вы предприняли для её спасения? О Боже! Господин Лебуол, она несколько недель находилась в руках Термопайла. Вы упомянули о его пси-анализе. Он признан психопатом, а она была копом. Вы подумали о том, что он с ней делал? На Рудной станции имеются госпитали, терапевты и нейрохирурги. А какую помощь мог оказать ей капитан Саккорсо? Куда он увёз её? Какую судьбу вы уготовили этой несчастной женщине?

— Особый советник Игенсард, вы должны нас понять…

Дрожь в голосе Хэши стала ещё выразительнее. Она окрашивала его слова тонами печали и тревоги.

— Человеческий космос находится в состоянии мира с амнионами. Полиция Концерна рудных компаний, не жалея времени и сил, поддерживает основы этого мира. Другое дело — Бюро по сбору информации. БСИ находится в состоянии войны. Мы сражаемся за факты и за понимание — за средства, благодаря которым люди и амнионы могут избежать прямого конфликта. Но это тем не менее война. А на войне мужчины и женщины становятся винтиками боевой машины. Они используются для решения задач, в которых не учитывается их личная ценность. БСИ не имеет права пренебрегать уникальными возможностями. А лейтенант Хайленд дала нам шанс, пренебрежение которым стало бы должностным преступлением.

Мин Доннер сползла на край кресла и подалась вперёд. Фрик потирал кулаки, словно отбил костяшки пальцев.

— Вы должны помнить, что капитан Саккорсо считается нелегалом, — продолжил Хэши. — Он имеет доступ в такие места и к таким людям, которые недоступны любому офицеру полиции. Что касается лейтенанта Хайленд, то она была настолько скомпрометирована, что могла составить ему компанию. Вы спросили, догадывались ли мы о том, что мог сделать с ней капитан Термопайл. Да, догадывались. По нашему мнению, жестокость капитана Термопайла в отношении Морн Хайленд превосходила любые описания. Я даже скажу больше! Мы полагаем, что ни один госпиталь и ни одна терапия уже не смогут восстановить её здоровье и психику.

Хэши судорожно вздохнул.

— Поэтому мы решили использовать её другим способом.

— Не останавливайтесь! — крикнул особый советник. Его голос был таким колючим, что, казалось, мог резать до крови.

— Вы нарисовали нам потрясающую картину того, во что превратилась этика в штаб-квартире полиции.

— А нас никто не просит быть этичными! — огрызнулся Уорден. — Это ваш критерий жизни. Мы же выполняем свой нелёгкий долг и защищаем человечество от амнионов!

— Конечно, конечно, — вмешался Эбрим Лён.

Его голос полился как масло.

— Господин Диос, господин Лебуол, мы ценим вашу искренность. Особый советник Игенсард, я попрошу вас воздержаться от выводов. Это прерогатива всего Совета, а не одного человека.

Игенсард склонил голову, но ничего не ответил. Члены совета зашуршали документами и зашумели, выражая своё согласие с прозвучавшим упрёком. Некоторые алчно смотрели на маленького ревизора, а другие, казалось, хотели отодвинуться подальше от него.

— Как я уже сказал, мы решили использовать лейтенанта Хайленд по-другому, — подвёл итог Хэши. — Я повторяю, что этот вопрос очень сложен. До того как сведения о Термопайле и лейтенанте Хайленд дошли до нас, мы разрабатывали очередную операцию для капитана Саккорсо. Я ранее упоминал пиратский космопорт в запретном пространстве. Он расположен на Малом Танатосе и находится вне нашей досягаемости. Но он был доступен для капитана Саккорсо. Желая обезвредить это пиратское гнездо, мы — вернее, я — придумали способ для нанесения фатального удара. Мой план заключался в том, чтобы направить Саккорсо на Малый Танатос и снабдить его лекарством, которое якобы обеспечивало иммунитет от амнионских мутагенов.

Мин хмыкнула так громко, что этот звук был передан телевизионной аппаратурой.

— Кроме того, мы хотели обеспечить капитана Саккорсо сфабрикованными данными, которые доказывали бы эффективность такого лекарства. Ему полагалось продать это средство нелегалам Малого Танатоса — а те, в свою очередь, передали бы его амнионам. Вы только оцените ситуацию! Слух о подобном лекарстве вызовет у наших врагов огромную тревогу. Естественно, когда подделка обнаружится, Малый Танатос обвинит в обмане капитана Саккорсо. Но многие нелегалы — и, возможно, амнионы — посчитают виновным пиратский космопорт. Малый Танатос пострадает от утраты доверия и вряд ли оправится от потерь. А это моя работа, особый советник Игенсард, — наносить максимально возможный ущерб тем силам, которые вредят человечеству и помогают амнионам.

Губы особого советника изогнулись в презрительной усмешке.

— Какая же роль в вашем плане отводится Морн Хайленд? Неужели она станет той морской свинкой, с помощью которой будет доказываться эффективность вашего лекарства?

— Нет! — отмахнувшись, вскричал Хэши, словно такая идея ужаснула его. — Мы передали её капитану Саккорсо для прикрытия. Как я уже сказал, она непоправимо скомпрометировала себя. Мы предприняли определённые шаги, чтобы защитить свои информационные каналы от раскрытия кодов, которые капитан Термопайл наверняка узнал от неё. Однако она была копом, как вы изволили выразиться. А капитан Саккорсо по своей природе является авантюристом. Мы отдали ему лейтенанта Хайленд, чтобы он мог продать её или откупиться ею в том случае, если его поймают в ловушку, и обстоятельства будут вынуждать Саккорсо рассказать пиратам о нашей операции с лекарством.

Доннер вскочила с кресла. Излучая ярость, она направилась в сектор обзора камер. Сжав кулаки, Мин была готова наброситься на Хэши, но Уорден остановил её быстрым и грозным взглядом. Тем временем глава БСИ продолжал свою речь. Он не обращал никакого внимания на ненависть Мин и ужас Годсена. Будто нарочно желая выглядеть плохим, Лебуол добавил:

— Впрочем, у меня была ещё одна причина, господин Игенсард. Морн Хайленд — красивая женщина. Судя по тому, как с ней обходился Термопайл, мы полагали, что она удовлетворит и сексуальный аппетит Саккорсо. Я опасался, что он может предать наши интересы, если его миссия на Малом Танатосе окажется слишком трудной. И, чтобы уменьшить такую возможность, мы отдали ему Морн Хайленд.

Хэши поправил очки и поднял голову. Потрясённые члены совета хранили гробовое молчание.

— Господин Лебуол, — произнёс особый советник Игенсард. — Описывая поведение пирата Термопайла, вы использовали такие слова, как «жестокость» и «подлость». А вам не кажется, что они характеризуют и ваше поведение?

Уорден вскочил.

— Этого достаточно, господин президент; — разъярённо выкрикнул он. — Поставьте свою шавку на место!

Диоса не волновала реакция Игенсарда и совета. Сейчас его всепоглощающей заботой была Мин Доннер. Она могла разрушить всё то, что ему удалось сделать с помощью Хэши. Он должен был удержать её.

— Я согласился на эту конференцию не для того, чтобы здесь оскорбляли моих сотрудников. Исполняя свой долг, мы хотели быть открытыми для общества. Но я вынужден напомнить совету, что полиция не обязана консультироваться с вами. Нам не требуются ваши мнения и оценки. Наши действия с лейтенантом Хайленд продиктованы генеральной линией полиции Концерна — а именно тем, чтобы вовремя и наилучшим образом исполнять пункты наших обязательств перед человечеством. Любая полицейская операция — это игра. Она либо получается, либо нет. Но в любом случае мы не заслуживаем оскорблений от коротышек с большими титулами.

Если и это их не проймёт, то ему уже ничто не поможет.

Не успел он замолчать, как Эбрим Лён принялся извергать поток умиротворяющих фраз и жестов. Сквозь ропот обиженных советников донёсся голос Игенсарда:

— Господин Диос, а как вы объясните тот факт, что Энгус Термопайл полетел туда, куда вы направили Саккорсо и Хайленд?

— Я сказал, что этого достаточно! — жёстко повторил Уордсн. — Мы ответили на ваши вопросы и выполнили свой долг перед обществом. Что касается меня, то я считаю конференцию законченной. Господин президент, если вы хотите обсудить очередную тему, мы можем провести ещё одну конференцию. Но, прежде чем мы это сделаем, я хочу, чтобы вы научили вашего особого советника хорошим манерам. Мои люди, да и вся полиция не сделали ничего такого, что заслуживало бы столь обидного и враждебного отношения.

Повернувшись спиной к камерам, он включил интерком и велел секретарше отключить связь. Экран почти сразу потемнел. Уордсн не стал включать свет в кабинете. Он бы с удовольствием выключил освещение полностью и посидел какое-то время в темноте, потирая виски и утешая свои израненные идеалы. Но он не мог этого сделать — пока не мог. В круг света у стола, как разъярённый лев, ворвался руководитель службы протокола.

— Господин Диос! — закричал он. — Это возмутительно! Вы понимаете, что наделали? Вы выставили нас гниющим мусором! Вы завили волосы их морали до самых корней! Чего вы, чёрт возьми, добивались? Насколько я знаю Карсин и Игенсарда, они уже требуют нашей крови! И после вашего ошеломительного представления остальные члены совета начнут прислушиваться к ним. Знаете, что я вам скажу? Холт Фэснер будет недоволен.

Головная боль Уордена стала невыносимой. Голос Фрика терзал его слух. Но он не смотрел на Годсена. Его взгляд был прикован к ауре Хэши. Тепло и пот образовали длинную кривую на позвоночнике Лебуола. Несмотря на видимое спокойствие и врождённую двуличность, глава БСИ обильно потел под своим лабораторным халатом. Его лицо было бледным, словно вместе с отборной правдой он отдал Совету и всю свою кровь.

Чтобы сохранить энергию и по возможности не двигаться, Уорден прервал Годсена тем, что просто ткнул в его сторону пальцем. Взгляд Диоса был твёрдым, а поведение — уверенным. И это спокойствие испугало Фрика, словно указующий перст был знаком фатального рока.

— Я не просил вас оценивать наше «представление», — тихо сказал Уорден. — Вам полагалось сообщить мне, достаточно ли полно я ответил на ваши вопросы. Вы хотели знать, каковы гарантии того, что Майлс не обманет нас. Ответ таков: никаких! Но мы создали ситуацию, в которой у него будет только одно направление, если он попытается пойти против нас. И программа Энгуса присмотрит за этим. Он может попытаться продать пиратам сведения о нас и Джошуа. Но если Майлс сделает это, то у нас будет запись. И в его распоряжении окажется только та информация, которой он располагает. А мы были очень аккуратны в подборе этого знания. Как только Тэвернер попытается стать двойным агентом и начнёт игру против обеих сторон, мы используем такой вариант операции, о котором он не знает. И именно это делает наш риск оправданным.

Уорден понимал, что для Фрика подобные тонкости были ерундой в сравнении с последствиями видеоконференции. Но Годсен его не волновал. Отделавшись от руководителя службы протокола, он заставил себя взглянуть на Мин Доннер.

— А как насчёт вас? — спросил он, стараясь говорить спокойно. — Я ответил на ваши вопросы?

Свирепая, как ястреб, она стояла перед ним в круге яркого света. Пальцы одной руки непроизвольно сжимались и разжимались, другой она нащупывала оружие, словно ей с трудом удавалось сдерживать себя.

— Так это правда?

Её голос тоже был спокойным, но в нём звучала дикая ярость.

— Я говорю о Морн.

— Да, — устало вздохнув, ответил Диос.

У него не осталось сил для лжи. Мин содрогнулась. Признание Уордена ошеломило её больше других слов.

— Но как же так? — вскричала она, словно боль приходила к ней частями. — Я не понимаю. Это просто необъяснимо.

Спазм отвращения перехватил её горло, но она старалась сдерживаться.

— Здесь какая-то нестыковка. Откуда вы знали, что Рудная станция не вынесет Энгусу смертный приговор? Как вам это удалось?

Мысли Мин путались, однако Уорден видел, куда её вело осмысление. Он стоически принял обвинение.

— Я не знал об этом Нам было известно только то, что Энгуса арестовали. Но я не догадывался, насколько Термопайл важен, до тех пор, пока его не обвинили в нелепой мелкой краже. Хэши сказал правду. Мы хотели отправить на Малый Танатос Саккорсо. И тут у нас вдруг появилась возможность применить акт преимущественного права и запрограммировать Энгуса.

— Значит, Хэши сказал правду?

Мин не оставила бы эту тему даже ради спасения своей души.

— Вы позволили Саккорсо забрать Морн Хайленд, чтобы он при необходимости мог продать сё и отделаться от каких-то проблем? А по пути к планетоиду использовать её для своих утех?

Уорден кивнул. Он не посмел сказать ей «да».

— Но это теперь бессмысленно! — возразила она. — У вас появился Энгус. План изменился. И вы никогда не доверяли Саккорсо. Программирование Термопайла и отправка его на верфи «Купюра» — это лучший вариант. Он больше подходит для такой работы

Уорден кивнул ещё раз.

— То есть Саккорсо вам теперь не нужен, — продолжала Мин — Вам незачем было оставлять Морн в его руках. Всё изменилось. Почему же Энгуса не запрограммировали на её спасение? Почему вы не отдали такой приказ?

Наверное, Годсен решил, что Мин сломила оборону Диоса. Сделав вид, что поддерживает коллегу, руководитель службы протокола вмешался в разговор:

— Я тоже настаивал на её спасении. Я спорил с ними как только мог. Её не следовало оставлять с Саккорсо. Это была ужасная ошибка. Но меня никто не слушал.

Уорден не обратил внимания на Годсена. Он бы не обратил внимания и на Хэши, если бы у того хватило сил присоединиться к обвинениям. Сейчас для него была важна только Мин Доннер Обуздав свой гнев, он снова начал лгать.

— Хэши назвал Ника и Морн непоправимо скомпрометированными. Они посетили Станцию Всех Свобод. Мы не знаем, что привело их туда. Это не входило в наши планы.

В отличие от первого визита, когда Ник Саккорсо полетел на Станцию Всех Свобод, чтобы проверить вакцину.

— Он были там и вернулись. Я боюсь думать о том, что это может означать.

Неожиданно на помощь Уордену пришёл Хэши.

— Это может означать, — хрипло сказал он, — что амнионы создали новые мутагены, которые трансформируют людей без изменения их тел и разрушения разума. В этом случае капитан Саккорсо и лейтенант Хайленд становятся смертельно опасными врагами. Мы надеемся… — он мог бы сказать «молимся», — … что нашему Джошуа удастся уничтожить их.

Мин задумалась — хотя мгновение назад не верила, что в этой ситуации о чём-то можно думать. Затем она развернулась на каблуках и выбежала из офиса.

Уорден взглянул на Фрика:

— Вы тоже свободны. Я хочу побыть один.

Убедительности его единственного глаза хватило, чтобы заставить Годсена уйти. Возможно, тот и сам был не прочь удалиться от шефа полиции Концерна на более безопасное расстояние. В кабинете остался только Хэши.

— Я тоже пойду, — сказал он, когда Уордсн повернулся к нему. — Надо бы немного отдохнуть.

Он направился к двери, но на полпути остановился. Взглянув поверх испачканных очков, Лебуол произнёс:

— Уордсн Диос, вы изводите себя напрасными сожалениями. Даже не понимаю, почему я так высоко вас ценю. Но должен признать, что мы здорово отыграли эту конференцию. Я могу лишь гадать о ваших намерениях, но не сомневаюсь, что вы выполнили их.

Не ожидая ответа, он покинул кабинет. Уорден остался один. По некоторым причинам комплимент его подчинённого был большим оскорблением, чем всё, что мог сказать Максим Игенсард. Тем не менее Диос горько улыбнулся и поблагодарил удалявшуюся спину Хэши. Как и Морн Хайленд — не говоря уже об Энгусе Термопайле, — Уорден Диос стал непоправимо скомпрометированным.