Лицо его, несмотря на решительный взгляд, казалось на удивление смущенным. Видимо, гордость не позволяла харучаю легко смириться с поражением, хотя опыт общения с водяными девами уже несколько поумерил его амбиции: А возможно, и обещания Бринна, сказавшего, что, в конце концов, Кайл будет волен следовать зову своего сердца, каким-то образом повлияло на харучая, неуклонно стремившегося к одному – победить или умереть. Впрочем, уже в следующее мгновение лицо Кайла обрело обычное невозмутимое выражение. Твердо и спокойно он выразил готовность немедля продолжать путь.

Возражать никто не стал, однако, приметив кислую ухмылку Красавчика, Первая объявила, что перед выступлением не помешает перекусить. Харучай, похоже, находил даже кратковременный отдых излишней роскошью, однако смирился с этой задержкой.

Все время, пока спутники ели, Линден оставалась в напряжении. Свою порцию она проглотила, даже не заметив, что ест, ибо была полностью поглощена своими раздумьями, страхами и сомнениями. А когда она заговорила, первый же вопрос показал, что найти ответ ей не удалось.

– Что ты знаешь об этих аргулехах? – спросила Линден Первую.

– О них нам известно немного, – отвечала воительница, – Великанам редко доводится встречаться с этим зверьем. Конечно, всем нам доводилось слышать рассказы, но они мало что дают.

– Тогда почему же ты пошла на риск? – не отставала Линден. – Почему позволила нам зайти так далеко на север?

– Возможно, это было моей ошибкой, – безо всякой снисходительности к себе ответила Первая. – Но южный лед тонок, а я искала безопасный путь. И не считала опасность, исходящую от этих зверей, такой уж грозной. Великаны не боятся холода, и убить любого из нас не так-то просто. Я решила, что четырех Великанов более чем достаточно, чтобы защитить вас. И едва не поплатилась за это, – добавила она еще более сурово. – Недостаточные знания подвели меня. Впрочем, все это глупости, – пробормотала великанша себе под нос. – Всякое знание не более чем химера, ибо за пределами его непременно лежит иное знание, и неполнота того, что известно, делает любое знание ложным. Я же знала – и считала это непреложной истиной, – что аргулехи не могут нападать скопом. Дело в том, что это не разумные существа, а дикие звери, свирепые и злобные, как сама порождающая их стужа. Они воплощают в себе ненависть, и ненависть эта распространяется не только на теплокровные существа, служащие их добычей, но и на им подобных. Согласно всем – решительно всем! – рассказам, какие мне доводилось слышать, лучшей защитой от напавшего аргулеха всегда служило появление другого. Эти твари уничтожают друг друга с такой яростью, что забывают даже о добыче. Во всяком случае, так о них рассказывали. Вот потому-то, – проворчала Первая, – я и сочла север безопасным. Против одного аргулеха четырех Великанов более чем достаточно. Мне даже в голову не приходило, что они смогут отбросить взаимную враждебность и начать действовать совместно.

Линден уставилась в ледяное пространство. Хоннинскрю внимательно разглядывал свои узловатые руки. Прочистив горло, Ковенант нарушил затянувшееся молчание.

– Так что же случилось? – спросил он, опасаясь, что ответ известен. Солнечный Яд неуклонно искажал природные свойства всего живого. Но неужто влияние Лорда Фоула распространилось так далеко? – С чего это они так изменились?

– Не знаю, – хмуро ответила Первая. – Я бы скорее поверила в возможность изменить сущность Камня и Моря, нежели преодолеть взаимную ненависть этих бестий.

И вновь Ковенант подавил стон. Он все еще находился в сотнях лиг от Ревелстоуна, однако страх мучительно гнал его вперед, словно отряд уже находился в пределах досягаемости источаемою Презирающим Зла.

Неожиданно Линден вскочила на ноги, бросила взгляд на восток, будто оценивая расстояние, и отрывисто сказала:

– Они приближаются. Я-то думала, мы отделались от них окончательно. Но нет, по-видимому, совместная охота – не единственное, чему они научились.

Хоннинскрю крепко выругался. Первая, жестом указав ему и Сотканному-Из-Тумана на сани, помогла мужу подняться. Не теряя времени, капитан и Сотканный-Из-Тумана упаковали и погрузили припасы. Ковенант тоже тихонько произнес ругательство. Ему очень хотелось улучить минутку и поговорить с Линден с глазу на глаз, но, в конце концов, он последовал ее примеру и забрался в свои сани.

И вновь впереди бежала Первая. Стремясь оторваться от преследователей как можно дальше, она задала самый быстрый темп, какой только мог выдержать Красавчик. Кайл держался между санями. Он бежал легкой рысцой, словно уже полностью восстановил силы. В хвосте колонны, отбрасывая тени друг на друга и на продуваемую ветром ледяную пустыню, двигались Вейн и Финдейл.

В ту ночь отряду почти не пришлось отдыхать, хотя и Красавчику отдых был необходим. Вскоре после восхода луны природная осторожность побудила Кайла поднять Линден. Проснувшись, она проверила воздух, и отряду пришлось спешно сниматься с лагеря. С полнолуния минуло всего три дня, небо оставалось ясным, и находить дорогу Первой удавалось без особого труда. Но продвижение тормозила крайняя усталость Красавчика. Без помощи жены он мог бы двигаться разве что шагом. К тому же, пытаясь подкрепить силы, он так часто прикладывался к фляге с «глотком алмазов», что был не совсем трезв и даже время от времени пытался затянуть какую-то заунывную песню. Правда, до сих пор путникам удавалось удерживаться на безопасном расстоянии от чудовищ, но увеличить темп они уже не могли.

А когда над бескрайней зеркальной гладью поднялось солнце, стало ясно, что положение отряда ужасно. Ибо он оказался неподалеку от края ледяного поля. Ночной бросок завел путников туда, где лед истончился и стал ломким. А за его кромкой, от которой то и дело откалывались и превращались в айсберги торосы и льдины, тянулась полоса открытой воды. Первой не осталось ничего другого, как повернуть к хаотическому нагромождению иззубренных ледяных утесов, отделявшему арктический ледник от рушившейся на глазах граничившей с водой полосы.

Ковенант полагал, что здесь ей придется отдать распоряжение бросить сани. И он и Линден уже вылезли из них и продолжали свой путь пешком, но это мало изменило тяжесть груза, который приходилось тащить Хоннинскрю и Сотканному-Из-Тумана. Однако Великаны не сдавались. Протиснувшись в узкую расщелину, они продолжали неуклонно продвигаться к северо-западу, хотя теперь оба они были измучены не меньше Красавчика. Ковенанту оставалось лишь дивиться их силе и стойкости. Помочь он не мог ничем – разве что старался не отставать, чтобы товарищам не пришлось тащить вдобавок и его.

Но и это немногое давалось ему с огромным трудом. Холод и отсутствие сна подорвали его силы. Онемелые ноги казались неуклюжими, как у калеки. Несколько раз ему пришлось ухватиться за сани, чтобы не скатиться вниз. Это, хоть и на время, добавляло Великанам тяжести, но ни Хоннинскрю, ни Сотканный-Из-Тумана не выказали ни малейшего неудовольствия.

Некоторое время казалось, что Первая ведет отряд просто по наитию, да скорее всего так оно и было. Однако поднимавшаяся вверх расщелина, в конце концов, вывела путников на поверхность ледника, и двигаться стало несколько легче. Правда, лед здесь был куда более шероховатым и изломанным, чем на замерзшей поверхности океана. Выветривание в сочетании с чудовищным внутренним давлением породили множество разломов, причудливой формы трещин, пустот и провалов. В поисках приемлемого пути отряд вновь повернул на север. Наконец Первой удалось отвести колонну подальше от кромки ледника. Лед стал ровнее, и отряд смог, наконец, свернуть на запад.

Голова Ковенанта кружилась от холода, усталости и режущего глаза света. Он нетвердо держался на ногах и едва поспевал за санями. Линден, отстав от него на пару шагов, чувствовала себя ненамного лучше. Лицо ее было бледным как кость, губы слегка посинели. Казалось, даже «глоток алмазов» уже не мог вселить в нее бодрость. Но напряженная твердость шага указывала на то, что Линден собрала волю в кулак и сдаваться не собирается.

Морозный воздух поскрипывал у Ковенанта в легких, страх холодил спину, однако каким-то образом ему удалось проковылять за Великанами целую лигу и не свалиться.

Но потом все изменилось. Избранный по наитию маршрут завел отряд в западню. После того как колонна остановилась у ледяного утеса, Ковенант, подавляя страх, выглянул из-за его края и вместо сверкающего льда увидел темную воду. Нежданно-негаданно путники вышли к западной оконечности ледника.

Слева от них высился зубчатый кряж, отделявший толщу ледника от нижнего ледяного поля. Но во всех остальных направлениях не было видно ничего, кроме воды.

Голова Ковенанта пошла кругом, колени его подогнулись.

Но Красавчик поспел вовремя и не дал ему упасть.

– Нет! – прокашлял искалеченный Великан. Казалось, будто голос его застревает в горле. – Нет, не стоит отчаиваться. Посмотри. Посмотри перед собой. Чтобы увидеть то, что вселяет надежду, нет нужды иметь глаза Великана.

– Надежда... – простонал Ковенант, которому все еще не удавалось сладить с головокружением. – Хотел бы я иметь надежду...

Однако крепкая хватка поставившего его на ноги Красавчика вынудила Ковенанта вновь открыть глаза. Некоторое время все казалось ему расплывчатым, но усилием воли он заставил себя сосредоточиться.

Зрение стало ясным, и он увидел то, о чем говорил Великан. Впереди, отделенная от ледника полосой черной воды шириной в половину лиги, виднелась полоска земли. Отчетливая и недостижимая.

Она тянулась и к югу и к северу, сколько мог видеть глаз.

– Я уже говорил, – проворчал Хоннинскрю, – что эти края обозначены на наших картах не очень точно. Но вполне возможно, что перед нами не что иное, как побережье Страны.

Ковенант разразился безумным смехом.

– Прекрасно! – воскликнул он. – Могу себе представить, как посмеялся бы Презирающий. Стало быть, это Страна. Ну что ж, значит, мы, на худой конец, сможем любоваться ею до тех пор, пока не околеем от холода. Или нас не сожрут аргулехи. – Опасаясь, как бы смех не превратился в рыдание, Ковенант подавил его.

– Томас! – воскликнула Линден, то ли протестуя, то ли сочувствуя.

Но он не смотрел ни на нее, ни на других спутников. Почти не слыша собственных слов, он, не обращаясь ни к кому в отдельности, спросил:

– И это вы называете надеждой?

– Мы Великаны, – отрывисто, с ноткой уверенности в голосе возразила Первая. – И мы одолеем этот пролив, каким бы ужасным он ни казался.

Хоннинскрю молча скинул рубаху, свернул ее и уложил в один из узлов на своих санях. Сотканный-Из-Тумана достал бухту крепкого троса, после чего последовал примеру капитана.

Ковенант ошарашенно уставился на них. Линден охнула.

– Уж не собрались ли вы... – В глазах ее блеснула растерянность. – Но как же мы? В такой холодной воде мы не выдержим и минуты!

Внимательно изучая нависший над водой отвесный обрыв, Первая ответила:

– Стало быть, мы должны позаботиться о том, чтобы оградить вас от холода.

Неожиданно она обернулась к Кайлу и, указывая на сани, спросила:

– Хватит ли твоей силы, чтобы выдержать этот вес? И вес друга Великанов?

Харучай ограничился тем, что пожал плечами. Всем своим обликом он выражал полное презрение к столь ничтожному грузу.

– Лед скользкий. Удержаться на краю обрыва будет непросто.

– Я удержусь, – без всякого выражения заверил ее Кайл.

Первая кивнула – она уже научилась доверять харучаям – и, вновь повернувшись к обрыву, сказала:

– Тогда поспешим. Нельзя допустить, чтобы нас настигли аргулехи.

Когда Ковенант увидел, как Хоннинскрю привязывает трос к заднику саней, у него неприятно засосало под ложечкой. От голой спины и плеч Великана поднимался пар, однако почему-то казалось, что ему вовсе не холодно.

И тут – Ковенант не успел вмешаться и остановить ее – Первая уселась на край ледника, спрыгнула с обрыва и пропала из виду. Линден ахнула. Борясь с тошнотой, Ковенант пополз к обрыву, заглянул вниз и поспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Первая тяжело плюхнулась в воду. На месте ее падения вода вспенилась белыми барашками. Казалось, будто море навек поглотило воительницу, но уже в следующий миг она с плеском вынырнула на поверхность и приветственно помахала рукой.

Присмотревшись, Ковенант понял, что ледовый обрыв только казался отвесным – на самом деле он имел небольшой уклон, хотя и был слишком гладким, и вскарабкаться по нему не представлялось возможным. Высота ледовой стены не превышала двухсот футов. Судя по всему, канат Хоннинскрю был достаточно длинным, чтобы достичь воды.

– Пожелай мне удачи! – крикнул жене стоящий на краю обрыва Красавчик. В голосе его слышались усталость и боль. – Не слишком-то я гожусь для таких прыжков.

Однако он не помедлил ни секунды и уже в следующее мгновение оказался рядом с женой. Первая крепко ухватила его и удерживала на поверхности.

Оставшиеся на леднике молчали. Ковенант стиснул зубы, опасаясь, что, если откроет рот, охвативший его панический страх прорвется наружу. Линден обняла себя за плечи и уставилась в никуда. Хоннинскрю и Сотканный-Из-Тумана деловито крепили к саням узлы с припасами. Когда они закончили, капитан направился прямо к обрыву, а Сотканный-Из-Тумана подошел к Линден, бережно коснулся ее плеча и улыбнулся, стараясь успокоить ее и одновременно напоминая, что он обязан ей жизнью. Потом он последовал за Хоннинскрю.

Кайл ухватился за трос и кивком указал Ковенанту на сани.

– О черт! – простонал Ковенант, голова которого снова пошла кругом. – А что если эта проклятая веревка не выдержит? И вообще, с чего это Великаны решили, будто сани можно спустить на воду?

Однако выбора у него не было. Аргулехи приближались. К тому же он должен был каким угодно способом добраться до Страны и попасть в Ревелстоун. Да, выбора не было, тем паче, что Великаны уже действовали. На мгновение Ковенант обернулся к Линден, но та ушла в себя, стараясь совладать с собственным страхом.

Он молча залез в сани и попытался покрепче упереться ногами в узлы, а окоченевшими пальцами ухватился за поручни. Кайл обернул трос вокруг лодыжек безучастного ко всему Вейна, узлом затянул его на обоих кулаках и, прислонившись к саням спиной, стал толкать их к обрыву.

Лишь когда сани зависли над краем пропасти, Линден, словно только сейчас заметив, что происходит, вымолвила:

– Держись крепче.

Ковенант прикусил щеку, да так сильно, что кровь размазалась по губам и заиндевелой бороде.

Кайл осторожно стравил трос, и вес саней потащил его в сторону Вейна. Тот не шелохнулся: казалось, будто зацепленный за лодыжки трос с привешенными к нему санями не доставляет отродью демондимов ни малейшего беспокойства. Не дрогнул и харучай: медленно и плавно он опускал сани с Ковенантом вниз по почти отвесному склону.

Стараясь справиться со страхом, Ковенант сглотнул наполнившую рот кровь. Головокружение прошло, ибо самое худшее было уже позади. Фут за футом Кайл стравливал канат, и сани скользили к воде. Несколько раз натянувшийся трос откалывал от края ледника куски льда, но вызванные этим рывки были не слишком сильными. Обложенный со всех сторон мягкими узлами, Ковенант мог не бояться падения. Снизу донесся ободряющий возглас Красавчика. Темное море казалось тягучим, словно черный дьявольский елей, однако четыре Великана плавали в нем, как в обычной воде, и лишь одному Красавчику требовалась поддержка.

Когда передний край саней приблизился к самой воде, Сотканный-Из-Тумана подплыл к ним и поставил полозья себе на плечи. Кайл еще больше стравил канат, сани выровнялись и опустились на воду. Сотканный-Из-Тумана отвязал трос, и Кайл вытянул его вверх. Хоннинскрю, поднырнув под сани и практически держа их на своей спине, поплыл прочь от ледяной стены. Первая что-то крикнула Ковенанту, но плеск воды заглушил ее голос.

Боясь нарушить хрупкое равновесие, Ковенант не поворачивал головы, однако краешком глаза все же ухитрялся следить за спуском саней Линден. Уверенный в Кайле, он со страхом думал о том, что может прийти в голову Вейну, и несколько успокоился, лишь увидев, как вторые сани опустились на плечи Сотканного-Из-Тумана. По знаку Первой Кайл сбросил вниз трос и легко соскользнул по почти отвесному ледяному склону.

Теперь Ковенант сосредоточил все свое внимание на видневшейся в полулиге низкой полоске берега. Расстояние казалось слишком большим, и Ковенант с трудом мог поверить в то, что Хоннинскрю и Сотканному-Из-Тумана хватит сил доплыть туда самим и доставить сани. В любой момент их могло поглотить алчное холодное море.

Несокрушимая выносливость Великанов и впрямь подверглась суровому испытанию, но они не сдавались. Первая помогала держаться на поверхности мужу. Бесстрашный харучай плыл между санями и поддерживал то одни, то другие всякий раз, когда что-то нарушало равновесие. Малейшее волнение, не говоря уж о шторме, стоило бы храбрецам жизни, но море оставалось спокойным. С холодным равнодушием оно предпочло не заметить брошенный ему вызов.

Во имя Поиска, во имя друга Великанов Томаса Ковенанта и Избранной Линден Эвери Великаны выстояли.

В тот вечер путники разбили лагерь на твердом, усыпанном галькой берегу. Чувствовали они себя так, будто достигли небес обетованных.