ГЛАВА 18

Николь остановилась, чтобы убрать со лба выбившуюся прядь волос. Она отодвинула ее с лица тыльной стороной руки, потом выпрямилась. Когда она вытащила все тюки из угла в погребе, ей хватило места для ивовых корзин. Но засыпать урожай в корзины пока еще рановато, надо дать прутьям как следует высохнуть. Николь отступила на шаг, чтобы взглянуть на результаты своих трудов. Вдруг она заметила, что на фоне белой стены что-то темнеет за одним из тюков. Николь подошла поближе, заинтересовавшись находкой. И, не удержавшись, вскрикнула от удовольствия.

Между бочками и стеной стоял арбалет отца, прежде хранившийся в чулане. Николь быстро отодвинула тюки от стены, желая вынуть оружие, когда что-то еще упало и ударилось об пол. Меч! Тот самый, который отец подарил ей на день рождения в восемь лет! Он еще пообещал, что когда-нибудь девочка дорастет до него. Вот она и доросла.

Николь удивленно рассматривала свою находку. Боже, как все это оказалось здесь? Но вспомнив, что пришлось пережить Эшби до ее возвращения, она сказала себе: удивляться нечему.

Николь подняла меч, рука удобно легла на рукоять, лезвие знакомо блеснуло. Они с отцом время от времени тренировались, он гордился ее умением пользоваться оружием. Потом отец сильно погрузнел, стал неповоротливым и не годился в партнеры. Николь улыбнулась своим воспоминаниям и прислонила меч к лестнице, ведущей в погреб. Потом решила вынуть арбалет.

Вытащив его целиком, Николь провела рукой по блестящей поверхности, пристально всматриваясь, не подгнила ли она. Этот арбалет делал на заказ специально приглашенный мастер. Сейчас арбалет был без тетивы. Очень мощный, размахом в два фута; приходилось упираться обеими ногами, чтобы натянуть тетиву. Стрелы арбалета летели не слишком далеко, но попадали точно в цель. Николь хорошо помнила об этом.

Девушка повертела его в руках, прицелилась, потом отложила в сторону. У нее столько дел, а она тратит время на пустяки. К тому же любимым оружием Николь всегда был меч, а не арбалет. С мечом в одной руке, с арбалетом – в другой Николь поднялась по лестнице, собираясь отнести драгоценные находки в чулан, где они лежали раньше.

На улице сильно похолодало, легкие покалывало при каждом вдохе. Девушка пересекла площадь, подошла ко двору, где обычно тренировались рыцари, и услышала нытье Джоса.

– Пожалуйста, милорд. Вы сами видите, все бесполезно. Я никогда не научусь владеть мечом. К тому же я ужасно замерз.

– Прекрати хныкать. Если будешь упорно тренироваться, согреешься. Давай-ка еще раз.

Гиллиам говорил спокойно и терпеливо.

– Бесполезно.

– Ты только начал учиться. Нельзя ожидать совершенства с самого начала. И больше никаких извинений. Давай, Джос, поднимай меч, – настаивал Гиллиам.

Николь подошла и стала наблюдать за ними. Оба стояли в центре хорошо утоптанной площадки. Джос натянул капюшон, заткнул плащ за пояс. Нос алел на ветру. Одной рукой в перчатке он сжимал короткий учебный меч, в другой у него был кожаный щит.

Вооруженный точно так же, Гиллиам стоял с непокрытой головой, но в боевом облачении: в кольчуге и ножных доспехах поверх дублета и шерстяных чулок. Плащ он снял и положил рядом со своим мечом и ножнами, однако холода не чувствовал.

Гиллиам выставил меч перед собой. Джос сощурился, сосредоточившись, потом занес оружие для бокового удара и покачнулся. Гиллиам пошевелил рукой в запястье, позволяя мальчику сделать лишний удар, потом их мечи скрестились Раздался лязг металла, и Джос с криком разочарования упал назад.

– Милорд, он трясется у меня в руке, когда я ударяю по вашему мечу, – пожаловался Джос. – Как мне его удержать, если он прыгает и качается? От этого мне больно.

– Больно не может быть, ты же в перчатках. И потом, именно этому ты должен научиться. Надо так держать меч, чтобы вибрировало лезвие, а не рукоять. Давай-ка, мальчик, попробуем еще раз.

Джос приготовился к удару. Когда он сделал выпад, Гиллиам чуть приподнял меч, чтобы мальчик промахнулся.

– Ты должен был ударить по моему мечу. Не надо без толку размахивать оружием, – упрекнул он его, слегка усмехнувшись. – И не закрывай глаза.

– Я их не закрываю. Вы просто отвели свой меч в сторону еще до моего удара. – Джос с трудом дышал, изо рта у него валил пар. – Так что стойте спокойно. – Он сделал еще выпад.

Гиллиам снова слегка приподнял свой меч и сильно ударил по мечу мальчика. Джос опять упал, на этот раз удивившись.

Николь ухмыльнулась.

– Стыдно, милорд! Ты его обманываешь. – Муж немедленно повернулся к ней, на его лице читалось явное удовольствие. Под его теплым взглядом лицо Николь слегка порозовело. Слава Богу, ей хватает причин держаться от него подальше.

– Я не знал, что ты за нами наблюдаешь, – сказал Гиллиам с усмешкой. – А что такое ты тащишь?

Он опустил на землю меч и пошел к жене, не спуская глаз с арбалета. Николь сразу выругала себя, но было поздно прятать свою находку. Хорошо хоть она успела сунуть за спину меч. Господи, ну чего ради она встала здесь?

– Я нашла в погребе старый арбалет, пока освобождала место под корзины. Хочу положить его вместе с другим оружием, – солгала Николь.

– Смотри-ка, отличная вещь, – удивился Гиллиам, взяв в руки арбалет и прицеливаясь из него.

– Это отцовский, подарок старого короля. Я рада, что он не сгорел во время пожара. Приятно иметь память об отце, – добавила Николь, готовая пожертвовать даже арбалетом, лишь бы сохранить меч.

– Да, конечно, – согласился Гиллиам, снял перчатку и провел рукой по дереву, потом снова приподнял оружие, целясь. Не отрываясь от арбалета, он спросил:

– А какую историю ты расскажешь про меч? – Она вздрогнула от неожиданного вопроса. Гиллиам не должен был увидеть меч!

– Никакой.

– Неужели, мадам? – удивился Гиллиам, приподняв бровь. – Оружейная комната находится как раз в противоположном направлении. Мне показалось странным, что ты идешь не туда.

Николь, признав поражение, пожала плечами. Странное дело, но мысль о том, что Гиллиам отнимает у нее оружие, на этот раз не разозлила ее.

– Это мой меч, мне подарил его отец.

– Но тебе больше не придется им пользоваться, так ведь? – В голосе Гиллиама слышалась насмешка. Потом он опустил арбалет и посмотрел на жену веселым открытым взглядом.

– Да что это за оружие? Так, ничего особенного, старье для тренировок. Зачем оно слабой и беспомощной женщине вроде меня?

– Слабой и беспомощной? – переспросил Гиллиам. – И ты смеешь называть себя так после того, как показала, в лесу, на что способна?

– Милорд, я замерз, – проклацал зубами Джос. – Мы закончили или еще нет?

Благодарная Джосу за вмешательство, Николь решила отблагодарить его.

– Позволь ему, милорд, пойти в зал. Он не способен, как ты, вырабатывать тепло. Сегодня слишком холодно.

– Почему мы должны кончать тренировку, когда у нас все так хорошо пошло?

И Гиллиам обнял парнишку за плечи. Под тяжестью его руки Джос покачнулся.

– Хорошо пошло? Только тебе может понравиться стоять на сквозняке с мечом, – фыркнула Николь. – Несчастный Джос. Отпусти его на кухню, пускай выпьет горячего бульона.

Гиллиам радостно потер руки. Ему всегда доставляла удовольствие мысль о еде.

Джос с надеждой посмотрел на своего господина. Лорд Эшби перевел взгляд с мальчика на Николь. Потом широко улыбнулся, глаза его весело блеснули.

– Если ты так просишь за него, я позволю мальчику уйти. Но при одном условии: ты станешь моим партнером.

– Что?! – изумилась Николь. – Ты, наверное, сошел с ума, если такое предлагаешь. Ты полностью вооружен, а я в одном платье! Оно не защитит меня от твоих ударов Я даже без перчаток.

– Что это? Уловка? Подобного я наслушался от Джоса и никак не ожидал от тебя. Ты говоришь, что у тебя нет перчаток. Хорошо, я тоже их сниму. Подумаешь, большое дело обменяться несколькими дружескими ударами, а?

Гиллиам снял перчатки, отбросил их в сторону, затем поднял с земли меч и щит.

Ветер рвал юбки Николь, трепал шарф на голове, и хотя у нее было желание сразиться с мужем, она понимала, какая это дурацкая затея. После схватки у него появится еще больше поводов для насмешек над ней.

– Зачем тебе нужен этот поединок? – Гиллиам пожал плечами.

– Может, тогда я пойму, как ты отправила на тот свет бродяг из леса. – В тоне Гиллиама не было ничего указывающего на какие-то скрытые причины.

– О, если ты хочешь узнать только это, я сама расскажу. С одной стороны, мне повезло, с другой – очень хотелось выжить. К тому же все они голодные бродяги в отличие от тебя, отлично тренированного и полного сил. Какое может быть сравнение?

– Если ты меня так боишься, уверяю, я стану только защищаться и не буду нападать, – весело пообещал Гиллиам.

– Боюсь тебя? – в ее голосе послышалось презрение. – Ничуть.

Воспоминание о том, как легко он разоружил ее после смерти отца, всплыло в памяти. Тогда она надышалась дыма, была убита горем, иначе ему не удалось бы это так легко и быстро. Теперь меч, казалось, жил в ее руке своей собственной жизнью. Желание схватиться с Гиллиамом и показать ему, что она вовсе не такая неумеха, какой он ее считает, переполняло Николь.

– Ну, давай, Николь! – поддразнивал жену Гиллиам. – Покажи свое мастерство. Не хочешь же ты уверить меня, что ни на что не способна? Мы ведь оба знаем, что это не так. Разве нет?

Николь возвела глаза к небу, показывая, насколько смешны ей его подначки. Ладно, пускай отведает ее искусства. Может, хоть немного удастся отомстить ему за постоянные издевательства над ее гордостью. Николь пристально посмотрела на Гиллиама. Глаза его блестели. Он поигрывал мечом, и она восприняла это как приглашение начать.

– Миледи, пожалуйста, – взмолился Джос. – Сделайте, как он просит. Я совсем замерз, до самых костей. Прошу вас!

Мальчик, обхватив себя руками, сильно дрожал, даже не пытаясь сдерживаться.

– Ну что ж, ради тебя, Джос, – пытаясь скрыть охватившее ее перед схваткой возбуждение, сказала Николь своим обычным голосом.

Гиллиам улыбнулся.

– Джос, дай леди Николь свой меч и иди на кухню. Но поскорей возвращайся, это просто небольшой перерыв в твоем уроке.

Брови Николь полезли на лоб от такого оскорбления. Неужели он действительно считает, что ее так легко победить? Страстное желание показать самоуверенному Гиллиаму свое умение охватило ее.

Джос, не медля ни секунды, отдал своей хозяйке меч и щит.

– Спасибо, миледи, – пробормотал он и со всех ног кинулся на кухню. От испытанного облегчения он даже не заметил, насколько странно происходящее.

Николь подождала, пока мальчик исчезнет за дверью, потом сняла накидку и отбросила ее в сторону. Подняв подол юбки, девушка заткнула его за пояс.

– Нечестно. Меня будут отвлекать твои голые ноги, – засмеялся Гиллиам.

– Мне так понимать, что ты передумал? Насчет поединка? – с вызовом спросила Николь. – Как же мне сражаться, если юбки будут путаться под ногами?

– Но я стану отвлекаться, – повторил Гиллиам, прижав руку к сердцу. – Ладно, начинай.

Николь сделала несколько шагов ему навстречу. Когда она остановилась, он приподнял меч.

– Готова? – спросил Гиллиам.

Вместо ответа Николь сделала быстрый выпад от бедра. Если бы он на секунду замешкался, то ощутил бы укол в ребра. Глаза Гиллиама расширились от удивления. Он оценил выпад, ухмыльнулся и качнул лезвием. Потом подался к Николь; она отклонилась назад, но, прежде чем восстановить равновесие, успела поработать мечом.

Их мечи скрещивались снова и снова. Очень быстро, в темпе огненного стаккато. Как и обещал, Гиллиам только защищался, отражая ее удары. Легкость, с которой он это делал, свидетельствовала о быстроте его реакции и о том, что у Николь было мало практики. Но очень скоро она ощутила, как мышцы ее разогрелись, движения стали быстрыми и ловкими. Ее тело постепенно вспоминало давние годы тренировок.

Теперь Гиллиаму с трудом удавалось блокировать ее удары. Он дрался в тяжелых доспехах, и у нее, легко одетой, оказалось преимущество. Гибкая и быстрая, она нанесла четыре точных удара, вложив в них всю силу и заставив Гиллиама отступать шаг за шагом.

Николь сосредоточилась, наблюдая за противником. Улыбка не сходила с его лица, хотя капли пота уже блестели на лбу. Перехватив ее взгляд, Гиллиам повел бровями, подбадривая жену. Она широко улыбнулась и нанесла атакующий удар, потом, не ожидая ответа, повернулась, сделала пируэт и совершила еще один выпад.

Гиллиам, спотыкаясь, попятился, с трудом отразив мощную атаку.

– Боже, – удивленно выдохнул он, – сейчас у меня перед глазами едва не прошла вся моя жизнь!

Николь открыла рот, собираясь возразить, но Гиллиам перестал защищаться и замахнулся мечом. Такого удара, сразу поняла она, ей не отразить. Девушка мгновенно упала, перекатилась на другой бок и быстро вскочила на ноги там, где меч мужа уже не мог ее достать. Гиллиам со всего размаха рассек воздух.

– Большие мужчины такие неповоротливые, – презрительно хмыкнула Николь, уперев руки в бока.

Гиллиам расхохотался и отбросил оружие.

– Это я-то неповоротливый? – завопил он и бросился к ней.

– Нет, у нас же поединок! – закричала Николь. – Поединок! – Она быстро отскочила от мужа. – Разве это честно? Я не могу ударить невооруженного человека! Отступай, ты!

Он схватил ее и обнял. Меч и щит упали на землю, когда он поднял жену на руки и закружил в воздухе.

– Ну ты просто невозможная женщина! – восторженно вопил он с явным удовольствием. – А я-то думал, ты только немного баловалась с мечом. Ан нет! Теперь ты и только ты будешь моим партнером на тренировках. До конца дней, запомни!

– Сумасшедший! Буйнопомешанный! – смеялась Николь. – Отпусти меня, пока твоя кольчуга не переломала мне ребра.

– Не отпущу, пока не объяснишь, почему держишь меч так низко.

– Ну и глупец, если не понимаешь. – Николь вложила в это слово наигранное презрение и крепко сцепила руки у мужа на шее. – Посмотри на меня, а потом на себя. Там, где ты можешь использовать мощь плеч и спины, я могу использовать только силу бедра. Для меня нет другого источника силы, это первое, чему научил меня отец.

– Вот я смотрю на тебя, – сказал Гиллиам, и его голубые глаза вдруг стали серьезными, он больше не смеялся, – и думаю: как же мне повезло, что я женился именно на тебе.

Николь быстро втянула воздух, снова почувствовав таинственные чары, охватившие ее несколько недель назад. Правда, сейчас волшебство было втрое сильнее. Она отчаянно искала, чем бы защититься.

– Повезло, что связался с великаншей из Эшби? С отвратительной амазонкой, надевшей на себя мужское платье и размахивающей мечом? С обкромсанными волосами?

Пока она все это говорила, ее сердце постепенно забилось ровнее.

Гиллиам изумленно поднял брови.

– Но ты для меня не великанша, – проговорил он тихо, – и никакая не амазонка. Я же не жалкий недомерок, слабый и беспомощный, который мог бы сказать такое из зависти к твоему росту. И насчет внешности тоже неправда. У тебя очень красивые глаза, самые красивые, какие я видел у женщин. Волосы такие пышные, вьющиеся, полные жизни. Я не могу спокойно на тебя смотреть, меня соблазняет твое тело, я просто сгораю от желания. – С этими словами Гиллиам поставил жену на землю, но рук с ее спины не убрал. Николь оказалась тесно прижатой к его груди. Она отпустила шею Гиллиама, руки сползли ему на грудь и замерли. Николь понимала, что этого не следует делать, но не удержалась и заглянула мужу в лицо.

В голубых глазах не было даже искорки смеха, в них горело желание. Желание ее тела. Жажда ее любви. Николь читала это и в мягком изгибе его губ, и в напряженной линии подбородка. Не веря себе, она покачала головой. Ни один мужчина никогда не хотел ее.

– Я поняла, ты сумасшедший. Действительно сумасшедший.

Она надеялась сказать это в полный голос, но с ее губ сорвался лишь тихий шепот. Поэтому Николь решительно добавила:

– Отпусти меня.

Ледяной ветер крутился вокруг ее обнаженных ног, забираясь под юбки. И как тогда, на ступеньках церкви, его объятия стали крепче. Гиллиам приподнял ее, и она встала на цыпочки. Глядя мужу в лицо, Николь видела, как сильно он хочет ее. Только ее. Никаких сомнений. Он считает ее красивой. Николь едва не задохнулась от охватившего ее с головы до пят удовольствия. Она закрыла глаза, когда он потянулся к ней губами.

Поцелуй был теплый, мягкий, может, не слишком страстный, но она почувствовала, как глубоко внутри что-то запульсировало. Она прижалась к нему губами, а руки сами собой поползли вверх и сцепились у него на затылке. Тогда его губы ожили и задвигались, и девушка перестала дышать.

Гиллиам стянул шарф с ее головы, взял в мозолистые ладони ее лицо, потом запустил пальцы в волосы. Она не противилась его поцелуям до тех пор, пока кровь не забурлила в жилах.

Внезапно ее одолело страстное желание захватить его рот своими губами и не отпускать. Николь потянулась к мужу, не обращая внимания на кольчугу, царапавшую ей грудь. Завладев его ртом, Николь сразу стала необычайно требовательной, заставляя Гиллиама оставить игру и поцеловать ее со всей страстью.

Он чуть не задыхался, впиваясь в нее ртом, одной рукой поддерживая жену за затылок, а другой крепко прижимая к себе. Его губы словно растворялись в глубоком поцелуе. Голова Николь кружилась, но она отвечала ему с не меньшей страстью, сгорая от желания. Она с трудом оторвала свои губы от его рта и принялась целовать подбородок, мочку уха, от чего по всему телу Гиллиама пробежала дрожь. Он тихо застонал, как от боли. Теперь пришла очередь Николь вздрогнуть: ее потрясло собственное поведение, но остановиться она не могла.

Поцелуи и ласки возбуждали обоих. Губы Николь с новой страстью ласкали шею мужа, пальцы играли с его волосами, заставляя Гиллиама наклониться так низко, чтобы можно было еще сильнее впиться ему в губы. Гиллиам громко застонал. Его рука скользнула к груди Николь, и в этот момент что-то внутри нее взорвалось. Девушка выгнулась всем телом от удовольствия и удивления.

Он сразу убрал руку и снова обнял Николь. Она все теснее и теснее прижималась к мужу, и он тихо выдохнул:

– Боже мой, какая сладкая мука! Если ты не собираешься немедленно со мной лечь, прекрати.

Николь разочарованно нахмурилась. Она совсем не хотела прекращать. Во всяком случае, не сейчас, когда каждое прикосновение доставляло столько удовольствия и внутри оживало что-то странное.

– Но я… – начала она, но не нашла слов продолжить свою мысль.

Гиллиам отпустил Николь, схватил ее руки в свои и отступил на шаг. Николь разочарованно вскрикнула. Всем сердцем ей хотелось оставаться в его объятиях. Он закрыл глаза и прижался губами к ее ладони.

У девушки задрожали колени, дыхание участилось, она никак не могла взять себя в руки. Что он такое с ней делает? Какое волшебство творит? Откуда-то из глубины сознания снова поднялось желание, но Гиллиам отступал все дальше и дальше, пока не отошел на расстояние, откуда уже не мог до нее дотянуться. Николь опустила руки, хотя они тянулись к нему.

– Так ты ляжешь со мной? – хрипло спросил он.

Николь вздрогнула, словно холодный ветер унес с собой тепло, возникшее от соприкосновения их тел. Чувства ее сразу остыли. От холода, пронзившего до костей, она отрезвела, здравый смысл вернулся к ней.

Николь посмотрела на Гиллиама, снова отметив высокие красивые скулы, золото волос, твердую линию подбородка и чувственный изгиб рта. Глаза его стали темно-синими от желания. Боже, как он хорош! И этот мужчина считает, что ему сильно повезло с ней! Гиллиам не относится к ней с презрением, он ценит ее умения, способности, он даже хочет сделать ее своим партнером по тренировкам.

Внезапно из глубины памяти всплыла картина: Гиллиам стоит перед отцом, меч, описав дугу, входит в его горло. Сердце Николь дрогнуло, глаза наполнились слезами.

– Это нечестно, – прошептала она, и по щеке у нее покатилась слеза. – Ну почему единственный человек в мире, которому я нравлюсь такая, какая есть, отнял жизнь у моего отца?

Гиллиам отвернулся.

– Черт побери! Да он был почти мертв. Хочешь знать, зачем я всадил в него меч? Чтобы облегчить его смерть, не дать ему сгореть в пламени пожара.

Николь, удержавшись от вздоха, не думая, что делает, подошла к мужу и прижала дрожащие пальцы к его губам.

– Я не хочу, чтобы ты обвинял себя. – Николь отдернула руку, пораженная собственными словами. – Да что это со мной? – воскликнула она.

Николь повернулась и побежала. Ее сердце разрывалось на части.

ГЛАВА 19

Наутро Гиллиам проснулся с тяжелой головой Он не видел Николь после того, как она убежала от него Он знал, что она ходила навещать священника в сопровождении Уолтера, работала на кухне, и теперь она где-то за стенами Эшби, под надежной защитой.

В последний месяц всякий раз, когда ему удавалось потревожить защитную оболочку, которой Николь окружила себя, она убегала от него и с головой уходила в работу. А после ходила навещать деревенских, хлопотала о здоровье слуг и работников Эшби. В эту ночь она не пришла спать в его постели.

Гиллиам закрыл глаза, вспоминая, какое смущение отразилось в ее прекрасных глазах. Николь сама не ожидала, что простит ему смерть отца. Это произошло само собой, она даже не успела осознать случившегося. Итак, он сокрушил ее последний бастион.

Передвинувшись на край кровати, Гиллиам отдернул занавеси, сел и осмотрелся. Комната была залита мрачным светом, воздух такой же ледяной, как вчера. Джос укрылся одеялами, Ройя, свернувшись в клубок, тесно прижалась к нему. Почуяв движение хозяина, собака навострила уши, но осталась лежать на своем месте.