Серега разматывал вторую бухту каната. Парус полоскался и громко хлопал о мачту. Плот сильно раскачивался, потому что теперь он шел бортом к волне. Алек не сразу заметил среди волн Яшку. Он все еще плыл к Иенсену, значительно отставшему от плота. Плот, сносимый ветром, продолжал двигаться в том же направлении, что и раньше. На поверхности воды бились рыбы. Метрах в двадцати от Иенсена Алек заметил белое брюхо акулы, которая беспомощно переваливалась на волнах. Она сильно била хвостом, напрасно пытаясь уйти под воду.
      - Яшка-а! Яшка-а! - кричал Серега. - Держи ко-нец!
      Серега размотал канат и теперь стоял у борта, размахивая над головой длинной петлей.
      Яшка услышал и обернулся к плоту. Он держался на волнах как-то странно, больше чем наполовину высовываясь из воды.
      Серега, сильно раскрутив канат, бросил его Яшке. Канат упал метрах в полутора, и Яшка за несколько взмахов подплыл к нему. Ухватившись за канат, Яшка подплыл к Иенсену. Его голова маячила среди волн за кормой, он по-прежнему тянул на одной ноте свое "А-а-а-а!" и колотил по воде руками. Главная опасность состояла в том, что плот никакими силами нельзя остановить или повернуть обратно. Он всегда плывет только по ветру. По этому поводу Хейердал в своей книге выразился очень точно: "Что с плота упало, то пропало". Даже если бы Иенсен и Яшка могли держаться на воде неограниченно долго, они все равно не смогли бы догнать плот, не держась за канат. Как ни медленно шел плот, он все же двигался быстрее пловца. К тому же Иенсен явно не умел плавать, и Яшке пришлось бы работать за двоих. К счастью, он сумел поймать второй канат, брошенный Серегой, и теперь, держа его одной рукой, довольно быстро подплывал к Иенсену. Плыть было легко, потому что благодаря увеличившейся плотности вода прямо выталкивала его на поверхность. Теперь уже ни он, ни Иенсен не могли утонуть, и единственное, что им угрожало, - это отстать от плота и остаться в океане наедине с акулами.
      Серега стоял у борта и постепенно травил канат, по мере того как Яшка догонял удаляющегося Иенсена. Бухта была стравлена уже почти до конца. Серега крикнул Алеку, чтобы он готовил еще одну, но как раз в это время Яшка подплыл к Иенсену.
      С кормы Витьке было видно, как среди пенистых гребней мелькала белая рубашка Иенсена и загорелая спина Яшки. Витька не знал, что Алек увеличил плотность воды, но он, так же как и другие, испытал в момент переключения трансформатора внезапное ощущение давящей тяжести во всем теле. Теперь он с удивлением следил за тем, как легко и свободно плыл Яшка. Он лежал на воде, как на автомобильной шине или надувном матраце. То же было и с Иенсеном. Сперва он сильно барахтался и судорожно бил по воде руками и ногами, а теперь держался спокойнее, хотя и не переставал кричать. Когда Яшка подплыл к нему, он вцепился в него, как это всегда делают утопающие, но в плотной воде это было неопасно. Он только мешал Яшке обвязать его канатом.
      Серега и Алек тоже перешли на корму, чтобы следить за пловцами, и теперь Серега ждал момента, когда надо будет выбирать конец. Яшка помахал рукой, давая понять, что пора тянуть. Серега и Алек уцепились за канат, а Витька пытался поставить рулевое весло так, чтобы плот снова развернулся по ветру. Сейчас это было гораздо труднее, чем раньше, приходилось наваливаться со всей силой на потяжелевшее кормовое весло. Немного помогало то, что державшиеся за конец каната Яшка и Иенсен действовали как плавучий якорь - они заставляли плот поворачиваться по ветру. К тому же и волнение стало заметно меньше, хотя ветер не изменился. В этом проявилось увеличение плотности воды. Став более тяжелой, она не так легко поддавалась действию ветра.
      Когда мокрый, дрожащий, испуганный Иенсен с трудом взобрался на плот, он первым делом стал на колени и начал бормотать слова молитвы.
      Трудно сказать, какова была его религия - лютеранская или православная, был ли он квакером или баптистом... Да ребят это и не интересовало. Они с недоумением и презрением смотрели на этого жалкого человечка, который благодарил какого-то несуществующего бога, вместо того чтобы сказать спасибо своему действительно спасителю - ученику 373-й школы Яше Букину.
      Яшка в это время стоял на палубе, тяжело дыша, и отжимал свои мокрые трусики. День уже клонился к вечеру, и жара спала. Алек помогал Витьке, а Серега сматывал в бухту тяжелый мокрый канат.
      Иенсен стоял на коленях и гнусавил странные слова на чужом, непонятном языке.
      Выправив плот по ветру, Алек с Витькой присели на ящик на корме. Теперь, когда плотность воды стала больше, осадка плота уменьшилась, он скользил по воде, как спичка по ртути. Зато управлять им стало труднее, рулевое весло уже не погружалось в воду от собственного веса, оно держалось на поверхности, и надо было прилагать большое усилие, чтобы погрузить его в воду. Волнение стихло, плот едва покачивался на тяжелых волнах мертвой зыби.
      - Здорово это ты догадался - увеличить плотность воды, иначе Иенсен обязательно утонул бы! - сказал Витька.
      - Понимаешь, я как увидел, что он тонет, у меня мгновенно мелькнула мысль о законе Архимеда, только я не сразу сообразил, какую кнопку нажать.
      - А ты заметил, теперь волны стали меньше и как будто чаще? Я думаю, это потому, что они колеблются по закону маятника.
      - Ага, - согласился Алек. - А Яшка молодец! Я бы так не смог!
      - Ты же плавать не умеешь. А если бы умел, наверное тоже прыгнул. Как же можно иначе? Если человек тонет, надо спасать! Я бы тоже полез в воду, если бы не дежурил у руля.
      - Да, и ты вовремя сообразил плот развернуть, иначе Яшке бы до него не доплыть - каната бы не хватило.
      - А я, когда услышал: "Человек за бортом!" - подумал сперва, что это ты свалился.
      Ребята помолчали, потом Алек сказал:
      - Витя, а что, если нам вообще покончить со всем этим плаванием? А то знаешь, в самом деле как бы чего не вышло! Вдруг мы попадем в зону этих испытаний! Давай лучше сразу вернемся. Включим трансформатор - и все! А, Витя?
      - Ни в какую зону мы не попадем. Нечего дрейфить! Просто нужно вечером по заходу солнца или ночью по звездам поточнее определить, где мы находимся. А в крайнем случае мы всегда успеем перенестись в другое место, куда-нибудь подальше от этой зоны. Не знаю, как тебе, а мне на плоту нравится: плывешь себе и плывешь... И зачем это только выдумали войну? Неужели нельзя мирно жить?
      - Значит, нельзя. Они же капиталисты!
      - Ну и что же, что капиталисты? Вот Иенсен тоже капиталист.
      - Так он и старается все время словчить. Будь уверен, он себя еще покажет! Ты думаешь, он так просто на плоту очутился? "Шел гулять... зашел посмотреть плот..." - Алек постарался передразнить Иенсена, но у него не получилось. Как бы не так! Он, конечно, за трансформатором охотится. Хотел купить - не вышло! Теперь еще что-нибудь придумает. Надо с ним быть поосторожнее. А все же лучше бы сразу вернуться. Высадим Иенсена в Осло, а сами - домой!
      - Ничего, Алек, еще немножко поплаваем, а потом вернемся. Завтра вечером...
      Алек встал с ящика и прошелся по бревнам. Бамбуковая каюта, похожая на хижину дикарей, стояла почти у самой кормы. От нее на воду ложилась длинная тень. Алек дошел до правого борта и посмотрел на солнце. Раскаленный огненный шар висел невысоко над горизонтом. Чистое, безоблачное небо на западе было чудесного бледно-зеленого цвета. Над головой этот цвет переходил в глубоко-синий, а на востоке сиял в небе перевернутый месяц. На палубе никого не было. Серега, очевидно, зашел в каюту, а Яшка забрался на мачту и, сидя на рее, осматривал горизонт. Алек вернулся к Витьке.
      - Солнце садится. Надо будет проводить наблюдения.
      - Да, - сказал Витька. - Надо точно заметить время, когда солнце скроется за горизонтом. Если мы близко к экватору, то этот момент можно принять за шесть часов местного времени.
      - Ты думаешь, надо замерять момент, когда оно скроется или когда только коснется?
      Витька не отвечал, пробуя сообразить, что должно считаться заходом солнца.
      - Я думаю, это не имеет значения. Все равно мы определим долготу только приблизительно, с большой ошибкой. Во-первых, мы не точно на экваторе, а потом, наверное, нужно учесть рефракцию и еще что-нибудь... А впрочем, лучше всего заметить оба момента и взять среднее.
      - Можно и так.
      Алек отковырнул от ящика маленькую щепку и бросил ее в воду. Щепка покрутилась за кормой и быстро отстала.
      - Знаешь, Витька, - сказал Алек, - мне иногда кажется, что мы на плоту уже целую вечность, будто и Москва и школа - все это было давным-давно.
      - И мне тоже всегда так кажется, когда много нового. В прошлом году в пионерлагере, помнишь? Прошла неделя, а казалось, будто мы всю жизнь так и жили только в лагере. А потом надоело. Осенью мне всегда в школу хочется. Странное это дело - весной не дождешься, когда занятия кончатся, а осенью опять в класс хочется.
      - У нас класс хороший.
      - Да. Все ребята хорошие... А потом знаешь что, Алек? Давай в будущем году, только с самого начала занятий, прямо как придем в школу, организуем физический кружок! Знаешь, как интересно будет? Можно разные опыты делать, можно даже свой школьный радиопередатчик построить!.. Ты кем хочешь быть, когда вырастешь?
      - Да я еще не решил.
      - А я обязательно буду физиком. По-моему, физика - это самая интересная наука! Ты посмотри, сколько разных открытий сделано за последнее время, и чем дальше - тем больше нового открывают. Физика - это и космос, и атомная энергия, и астрономия, и радио... Теперь никакая техника не может обойтись без физики! Если бы не физика...
      В этот момент с верхушки мачты раздался Яшкин крик:
      - Земля!
      "Земля!"
      Прямо по курсу, чуть левее, над горизонтом висело сизое облачко.
      - А где же земля? - спросил Алек.
      Ни Яшка, ни Серега, который теперь тоже взобрался на мачту, ему не ответили.
      - Где земля-то? - опять спросил Алек, напрасно стараясь увидеть на ровной линии горизонта горы, скалы или верхушки пальм.
      - Так вон же она! Разве вы не видите? - сказал подошедший Иенсен. - Вон то облачко!
      - Так это же облако!
      - А под ним земля.
      - Алек, полезай сюда, с мачты видно! - крикнул Яшка и стал спускаться по веревочной лесенке.
      Когда Алек взобрался на мачту, он увидел на самом горизонте, между неподвижно висящим облачком и сверкающей в лучах солнца водной поверхностью, узенькую темную полоску.
      Какой моряк не смотрел с волнением на поднимающийся из-за горизонта незнакомый берег! Хотя весь морской опыт Алека исчерпывался одним днем плавания на плоту, но этого уже было достаточно, чтобы он смотрел на эту далекую и таинственную землю почти с тем же волнением, с которым смотрели матросы Колумба на встающие из волн зеленые берега Кубы. Наверное, с таким же замиранием сердца смотрел Магеллан на первую землю, встретившуюся на его пути после четырехмесячного плавания по Тихому океану.
      Алек попросил у Сереги бинокль. Обняв рукой мачту, балансируя на раскачивающейся рее, он приставил к глазам бинокль. Сперва было трудно поймать землю в поле зрения. Изображение все время уходило то вверх, то вниз. Нужно было самому двигаться в такт с качаниями плота. Приспособившись, Алек увидал скалистый берег и светлую линию прибоя. С этого расстояния скалы казались темными и мрачными, потому что они не были освещены заходящим солнцем и выделялись темными силуэтами на бледном фоне неба.
      Алек долго разглядывал землю. Разглядывал до тех пор, пока у него не закружилась голова.
      - Как ты думаешь, далеко до нее? - спросил он Серегу.
      - Миль десять будет!
      - А сколько это на километры?
      - Считай по один и восемь десятых - восемнадцать километров.
      - Далеко!
      - Может, и меньше - миль пять или три, но уж никак не меньше двух.
      - Хорошо бы к вечеру дойти, чтобы засветло высаживаться...
      - Серега, слезай, пусти меня посмотреть! - крикнул подошедший Витька.
      Яшка сменил его у руля.
      Взобравшись на мачту, Витька стал по-деловому рассматривать приближающуюся землю.
      - А домов не видно?
      - Нет, не видать.
      - Как ты думаешь, Витька, что это за остров? - спросил Алек.
      - Скоро пристанем и узнаем.
      - А ты думаешь, ничего, что мы так, без спросу, пристанем к чужому острову?
      - Чудак человек, мы же вроде потерпевших кораблекрушение! Нам, наоборот, все должны оказывать помощь.
      - А если там американцы?
      - Ну и что же, что американцы? Все равно!
      - Смотри, Витька, как бы чего не вышло!
      - А мы будем держать наготове наш трансформатор. Если что не так - сразу перенесемся в другое место. Мы же ничего плохого не делаем - просто плывем по морю, а море общее!
      Алек только покачал головой. От постоянных сомнений у него было тревожно на душе. С одной стороны, очень интересно плавать на плоту, но мысли о том, как бы чего не вышло, отравляли ему радость жизни, не давали покоя и сводили на нет все удовольствие от любых приключений.
      Внизу, на палубе, Серега и Иенсен стояли на самом носу плота и старались рассмотреть приближающийся остров. Отсюда была видна только темная громада невысоких гор, и еще нельзя было различить никаких подробностей.
      - Хорошо, если бы это оказался необитаемый остров! - задумчиво сказал Серега.
      В его представлении большинство островов было необитаемыми, потому что именно о таких островах больше всего любят писать авторы приключенческих романов. Это вполне понятно - необитаемый остров предоставляет полную свободу фантазии. На любом другом острове надо считаться с реальными фактами географией, населением, историей. А с необитаемым островом можно делать все, что хочешь. Поди проверь! Населения-то нет!
      - Зачем вам нужно, чтобы этот остров был необитаемым? - брюзгливо заметил Иенсен. - Что можно делать на острове, на котором никого нет? Да сейчас почти и не осталось необитаемых островов, все они кому-нибудь принадлежат, - Иенсен помолчал, потом добавил: - Хорошо, если бы этот остров оказался английским!
      - Почему?
      - Тогда я мог бы оказать вам содействие во всяких формальностях. Я ведь британский подданный, а это много значит... Скажите, а у вас есть какие-нибудь документы на право пользования вашим прибором?
      - Какие могут быть документы? Он сделан по нашей просьбе... Для испытания!
      - Я думаю, у вас могут возникнуть неприятности с властями. Я бы вам советовал заявить, что этот прибор принадлежит мне, а я мог бы потом заключить с вами арендный договор.
      Серега так растерялся от этого неожиданного предложения, что сразу не нашелся что ответить. Ему ни разу не приходило в голову, что на необитаемом острове в Тихом океане у них могут возникнуть какие-то отношения с властями. До сих пор все герои его любимых книг всегда приставали к необитаемым островам, ни у кого не спрашивая разрешения.
      - Серега, пошли на корму, посоветуемся, как будем высаживаться! - сказал Витька, спускаясь с мачты.
      - Могу ли я тоже принять участие в вашем совете? - вежливо спросил Иенсен.
      Витька готов был согласиться, но заметил знаки, которые ему делал Серега.
      - Да мы сами разберемся, - небрежно сказал Витька. - А вы идите отдыхать, вы ведь, наверное, устали после вашего... купания.
      Ребята собрались на корме. Витька доложил обстановку:
      - Мы подходим к неизвестному острову. Признаков жилья на острове пока не обнаружено. Остров находится от нас немного слева по курсу. Для того чтобы подойти к берегу, нам надо изменить курс на юг, иначе плот пройдет мимо. Волнение, правда, несильное, но есть опасность разбиться о подводные рифы.
      - Надо заходить с подветренной стороны, - сказал Серега.
      - Это какая же сторона? Та, откуда ветер дует?
      - Надо заходить так, чтобы ветер дул с берега, тогда волнение меньше. Так всегда делают на плотах.
      - А ты плавал?
      - Не плавал, а читал.
      - Как же ты пойдешь против ветра?
      Серега помолчал, раздумывая.
      - Тогда надо подходить как-нибудь вкось, так, чтобы можно было править вдоль острова.
      - Это другое дело! - сказал Яшка и взялся за рулевое весло.
      - Обожди, обожди, Яшка, надо ведь и парус переставить! Пойдем ветром бакштаг, левым галсом, - сказал Серега. - Надо выбрать правый шкот!
      - Ну и что будет?
      - Парус должен стать немного вкось, и тогда положим руля лево на борт. Плот будет забирать влево. Пойдем прямо на остров!
      - А может быть, нам лучше перенестись на берег? - спросил Алек. - Включим трансформатор - и перенесемся?
      - Брось, Алек, не интересно! Сами пристанем, что тут особенного? запротестовал Серега.
      Яшка тоже был против того, чтобы пользоваться трансформатором.
      Тогда Витька объявил свое решение:
      - Подходить к острову будем своим ходом. Серега назначается рулевым, Яшка - впередсмотрящим, на носу плота. Я и Алек будем следить за парусом. Я буду держать наготове трансформатор - в случае опасности он будет включен без дополнительного предупреждения. Всем одеться и быть готовым к любым неожиданностям!
      - Что делать с Иенсеном?
      - Ничего. Пусть сидит в каюте. Он сам на плот забрался.
      - Знаешь, Витька, он предлагал сдать нам в аренду наш трансформатор! сказал Серега.
      - Как это так?
      - А так. Если встретятся какие-то власти, то мы должны сказать, будто это его трансформатор, а потом он сдаст нам его в аренду.
      - Хорош гусь!
      - А ты что сказал?
      - Ничего!
      - Ну и правильно! Пошли, ребята, на места!
      Шкоты, удерживающие парус в прямом положении, были туго натянуты ветром. Ребятам пришлось потратить немало усилий на то, чтобы их еще немного подтянуть. Главное, никто из них не знал, на какой угол надо повернуть парус, чтобы плот изменил курс в нужном направлении. На их счастье, развернуться надо было совсем немного. Это можно было бы сделать и не трогая паруса, только изменив положение руля или расположение выдвижных килей, но этого ребята не знали.
      Неизвестный остров был теперь значительно ближе, и со своего места на носу плота Яшка уже хорошо видел обрывистые скалы, отвесно спускающиеся к морю, и темно-зеленые пятна леса. Ни людей, ни домов нигде не было видно. Плот шел прямо на остров. Яшка старался рассмотреть белую пену бурунов на подводных рифах, которые всегда окружают необитаемые острова, но бурунов не было. То, что издали Алек принял за прибой, оказалось узкой полоской песчаного пляжа. Волнение совсем стихло, должно быть от того, что увеличилась плотность воды. Теперь ветер уже не поднимал, как прежде, волны высотой с двухэтажный дом, которые могли бы легко разбить плот о скалистый берег.
      - Дай-ка бинокль, Яшка, надо посмотреть, где высаживаться!
      Берег был пустынный и дикий. В бинокль Витька увидел небольшую бухточку, защищенную лесистым мысом.
      - Хорошо бы вот сюда высадиться.
      - А если нам пересесть в надувную лодку? На плоту спустим парус, и он сам подойдет потихоньку - ветер его все равно к берегу пригонит, - сказал Алек.
      - Может пригнать, а может и разбить. А надо вернуть плот в полной сохранности!.. Пожалуй, нужно взять правее - там берег пологий и скал нет.
      Витька вернул Яшке бинокль и перешел на корму. Парус он решил не спускать до последнего момента, чтобы плот сохранял управляемость.
      Солнце уже почти касалось горизонта, когда плот мягко ткнулся в песчаную отмель. Следующая волна приподняла его и, развернув боком, вынесла на берег. Яшка прыгнул в пенистую воду, крутящуюся воронками около неподвижных бревен.
      - Яшка, держи конец! - крикнул Витька, бросая в воду тот самый канат, который послужил для спасения Иенсена. - Всем пока оставаться на борту до моей команды!
      Но Витькиной команды никто не стал дожидаться. Серега, Алек и даже Иенсен, как горох, посыпались с плота и по колено в воде побежали к берегу.
      - Ребята, куда же вы?! Нельзя так, надо плот закрепить! - кричал Витька, но его никто не слушал. Тогда, размотав второй канат, который был закреплен на носу, Витька тоже перелез через бортовое бревно и побрел к берегу. - Алек, заметь время, когда солнце сядет! - опять крикнул Витька.
      Алек остановился. Нижний край солнечного диска уже скрылся за горизонтом. Часы показывали семь тридцать пять. "Ладно, - подумал Алек, - одну минуту скинем, значит, семь тридцать четыре".
      Серега уже карабкался по крутому склону, Яшка и Витька закрепляли канат, обматывая его вокруг каменной глыбы на берегу. Иенсен стоял на песке и выливал воду из своих ботинок. Сегодня ему приходилось делать это уже второй раз.
      - Алек, тяни с плота кормовой конец, надо его тоже закрепить, этого не хватит! - снова закричал Витька.
      Алеку совсем не хотелось опять лезть в воду и перебираться на плот, но он понимал, что Витька прав. Мог начаться прилив, и тогда плот унесло бы в море.
      Все еще поднятый парус, потеряв ветер, трепыхался, как летучая рыба на палубе. Было очень странно и непривычно шагать по колено в плотной воде. На ощупь она оставалась такой же мокрой, как и всегда, но оказывала заметно больше сопротивления. Намокшая одежда стала вдвое тяжелее, и вода стекала с нее быстрыми струйками.
      Пока шла возня с канатами и парусом, спустить который оказалось тоже непросто, солнце совсем скрылось за горизонтом, и Алек опять упустил момент, который нужно было заметить. Он спохватился, только когда уже начало заметно темнеть. На берегу появился Серега с охапкой хвороста и сухой травы для костра.
      - Ребята, давайте спички, будем костер разводить! - крикнул он.
      Спичек на плоту не оказалось. Сколько ни искали ребята, сколько ни перебирали они содержимое ящиков и коробок, в которых лежали припасы, спичек не нашли. Ребята пришли в уныние. После тревожного дня и трудной высадки на берег все устали. Мокрая одежда липла к телу, и, хотя ночь была теплая, ребят пробирал озноб. Плотность воды увеличилась раза в три или в четыре. Теперь мокрые сатиновые трусики весили больше килограмма.
      - Не может быть, чтобы у них на плоту не было спичек! - возмущался Серега. - Что же, они рыбу сырой ели?
      - Наверное, спички убрали с плота, когда его ставили в музей. Для пожарной безопасности.
      - Не могли хоть одну коробочку оставить! - ворчал Яшка.
      - Неужели придется добывать огонь, как Сайрус Смит в "Таинственном острове"! Тогда нам придется ждать восхода солнца.
      Яшка пробовал высекать огонь, ударяя камнем по камню. Искры получались, но очень слабые, они гасли, не долетая до пучка сухой травы, которую держал Серега.
      На плоту были спички. Сейчас они лежали у Сереги в кармане. Он захватил их в самый последний момент, перед тем как покинуть плот. Но он не выдавал своего секрета. Попав на необитаемый остров, он хотел, чтобы все было "как полагается", как бывало во всех приключенческих романах. Всегда потерпевшие кораблекрушение оказывались на острове или совсем без спичек и вынуждены были добывать огонь первобытными способами, или у них оставалась одна, три или пять спичек, которые они берегли на крайний случай. Так было интереснее, и Сереге не хотелось отступать от этой славной традиции. Поэтому он постарался совсем забыть о коробочке, лежавшей в кармане штанов, и казался огорченным не меньше, чем его товарищи. "В конце концов, - думал он, - не может быть, чтобы мы не сумели добыть огонь каким-либо из десятков способов, описанных в романах".
      - Может быть, попробовать трением, как индейцы? - предложил Серега.
      - Ничего не выйдет! - авторитетно заявил Алек. - Это у Жюля Верна уже пробовали. Только зря время потеряем.
      - Они не так делали, как индейцы, - не сдавался Серега. - Они просто терли два полена. Так, конечно, ничего не выйдет. А я видел на картинке, как это делали индейцы: надо заострить тонкую палочку, упереть ее в сухое дерево и быстро вертеть между ладонями. Тогда получится.
      - На, попробуй! - Яшка бросил Сереге несколько веток.
      Серега выбрал подходящую палочку и стал добывать огонь по индейскому способу. Он упорно вертел палочку, время от времени пробуя пальцем деревяшку, в которую она упиралась. Деревяшка казалась теплой, а самому Сереге скоро стало так жарко, что он снял рубашку.
      - На, Яша, поверти. Она уже теплая, теперь немного осталось, - сказал он, вытирая со лба капли пота.
      - Верти сам, если хочешь! - мрачно сказал Яшка. - Из этого все равно ничего не выйдет.
      - У индейцев-то выходило?
      - Так то индейцы, а мы люди двадцатого века. У нас не выйдет! Надо секрет знать... А где Витька?
      - На плоту. Спички ищет.
      Серега опять принялся с ожесточением вертеть свое приспособление.
      Иенсен сидел все это время рядом, не принимая участия в попытках добывания огня по первобытному способу.
      - А у вас нет спичек? - вдруг спросил Яшка.
      - Есть, - ответил Иенсен, - только они промокли.
      Иенсен вытащил из кармана спички. Это был раскисший комочек картона, почти потерявший свою первоначальную форму. Картонные спички превратились в липкую массу, похожую на жеваную бумагу.
      - Может, они просохнут? - спросил Алек.
      - Жди! - ответил Яшка и сплюнул в песок. - На костре высохнут.
      На лицах ребят мелькнул красноватый отблеск пламени. Из каюты на плоту выскочил Витька с горящим факелом в руках.
      - Ура! Витька спички нашел!
      - Нет спичек, это я сам зажег! - крикнул на ходу Витька, шлепая по воде. Готовьте костер, пока факел не погас!
      Оставшись на плоту и отчаявшись в поисках спичек, Витька стал соображать, чем бы их можно было заменить. По складу ума он не был склонен к возобновлению романтических традиций первобытных народов. Он привык уважать современную технику и стал думать, как можно добыть огонь с помощью того, что имелось на плоту.
      Первым делом он разыскал ящик, служивший норвежцам камбузом. Там был примус. Поболтав его, Витька убедился, что в нем оставалось немного бензина. Тогда он достал из аптечки вату, намотал ее на рукоятку гарпуна и намочил в бензине. Теперь нужно было получить достаточно сильную искру. На плоту было несколько ручных электрических фонарей с батареями, но Витька подумал, что такая батарея даст слишком слабую искру, поэтому он присоединил два конца провода к выходу анодной батареи радиоприемника. Искра получилась сильная, но бензин не вспыхнул. "Наверное, испарился", - подумал Витька и плеснул свежего из примуса. После второй попытки факел вспыхнул.
      Южный Крест
      Пожалуй, ничто не вызывает в человеке так много мыслей о Вселенной, как вид звездного неба в ясную тихую ночь. Недаром первыми астрономами были пастухи.
      Ночуя в степи, они глядели в бездонные просторы неба, стараясь постигнуть законы мироздания и ответить на вечный вопрос, как устроен мир. Их воображение населяло небо фантастическими чудовищами, героями или просто теми животными, которые больше всего занимали мысли пастухов. Поэтому и появились на звездных картах названия созвездий: Телец, Скорпион, Волопас, Лев, Малый Пес, Большая Медведица... Эти поэтические названия будут служить вечным памятником тем безвестным астрономам, которые, даже не умея читать и писать, не зная четырех действий арифметики, закладывали основы астрономии - этой самой сложной и самой древней науки. Они, так же как и мы, искали в движении небесного свода общие законы пространства и времени, искали ответы на бесчисленные "почему", всегда возникающие перед людьми.
      Ребята лежали вокруг тлеющего костра, слушали тихий шум прибоя и смотрели на звезды. Звезды были здесь удивительно яркими. Никогда ребятам не приходилось видеть такого неба. Бледная полоса Млечного Пути, которая под Москвой бывает едва заметна, здесь раскинулась гигантским сияющим мостом от горизонта до горизонта. В темной глубине неба сверкали звезды, и странно было думать, что кто-то смог их все сосчитать, так много их было и такие они были разные. Даже не зная созвездий, не зная положения и названия самых ярких звезд, мы все же так привыкли к нашему звездному небу, что небо другого полушария кажется нам чужим и незнакомым. Так было и с ребятами. Над ними раскинулось далекое, яркое, безмерно красивое чужое небо. Они не могли найти на нем ни знакомого и родного ковша Большой Медведицы, ни Полярной звезды, и только Орион светился высоко над головой.
      - Какое небо! - сказал Серега. - Неужели там, на звездах, тоже есть люди, которые, может быть, сейчас, так же как и мы, сидят у костра и смотрят на небо?
      - Может быть... - ответил Витька. Он лежал на спине, подложив под голову футляр с трансформатором. Песок еще хранил дневное тепло.
      - Не на звездах, конечно, а на планетах, которые вокруг них, - поправил Алек. - На звездах жить нельзя - они горячие, как солнце.
      - Конечно, на планетах, - согласился Серега. - Это же все знают. Интересно, когда кто-нибудь из нас туда полетит? Представляете себе? Просыпаемся мы как-то раз утром, включаем радио и слышим: "Передаем важное сообщение. Пилоты-космонавты Яков Букин и Виктор Лозовский благополучно совершили посадку на планете Венера. Самочувствие космонавтов хорошее!"
      - На Венеру мы уже не успеем. Пока вырастем, другие полетят!
      - Ну, тогда на Марс или Юпитер...
      - Не обязательно первыми лететь, можно и вторыми, и третьими. Это даже безопаснее - осваивать новую планету, - сказал Алек.
      - Нет, первыми все же лучше! - возразил Серега. - Это самое интересное открывать новое, неизвестное, то, чего еще никто не видел! Такие люди становятся историческими личностями: Христофор Колумб первый достиг Америки, Фердинанд Магеллан первый совершил кругосветное путешествие, Юрий Гагарин первый полетел в космос!.. Сергей Симонов первый высадился на Юпитере! Очень хорошо получается!
      - Хорошо, да неверно, - сказал Алек. - Еще за пятьсот лет до Колумба в Америку плавали скандинавы. Магеллан погиб в пути, так и не объехав вокруг света... Вот Юрий Гагарин - этот действительно первый, ну, а что касается Сергея Симонова... посмотрим...
      - Интересно, какие там живут люди? Такие же, как мы, или совсем другие?