Андрей Михайлович Должиков
      По учетам мура не проходят...
      Двадцать третьего февраля 1999 года в Минске один известный криминальный авторитет праздновал юбилей. К семи часам вечера к парадному подъезду отеля "Планета" начали съезжаться автомобили представительского класса с респектабельными мужчинами в компании миловидных дам, отчаянно напоминавших кукол Барби. Однако ни крутые иномарки, ни наряды от Версаче не скрывали дефицита интеллекта на лицах гостей.
      Их встречал мужчина высокого роста, с лобными залысинами, больше напоминавший орангутанга, нежели светского льва. Длинные руки свисали, словно лианы, и заканчивались где-то около колен. Это и был виновник торжества, отмечавший свое тридцатилетие, чье имя часто встречалось в оперативных сводках МВД и КГБ Белоруссии.
      Шумное застолье перевалило за полночь, когда внимание одного из гостей, Беслана Муцольгова, привлекла особа лет двадцати пяти. Светлые волосы, ярко-зеленые глаза, блуждающий взгляд в сочетании с декольтированным платьем придавали ей определенный шарм.
      - Кто это? - поинтересовался Беслан у изрядно подвыпившего соседа.
      - Что, нравится? Это Карина, очередная наложница хозяина. Не пялься! А то Леша обидится. Он у нас ревнивый. Хотя его не поймешь. Иногда своих телок может подложить под кого угодно. Если это, конечно, нужно для дела. Вот так, братан. А вообще, советую держаться от нее подальше.
      Но Беслан не внял совету соседа. В самый разгар веселья, когда именинник уже с трудом выговаривал слово "мама", Муцольгов подошел к нему и, наклонившись к его уху, произнес:
      - Леша, не откажи старому другу, познакомь своего кунака с этим персиком.
      Он указал глазами на Карину, и именинник расплылся в обезьяньей улыбке.
      - Беслан, для тебя любой каприз. Хочешь, я тебе ее подарю?
      - Дарить не надо. Я тебе заплачу!
      Беслан направился к Карине и обнял ее за плечи. Она вспыхнула, скинула его руки и повернулась к имениннику.
      - Ты что, перепил? Я что тебе, шлюха, что ты уступаешь меня первому попавшемуся?
      - Во-первых, не первому попавшемуся, - отмахнулся тот, - а во-вторых, с тебя не убудет. Забыла, чем занималась до меня?
      Беслан взял подругу под ручку и потащил на второй этаж. Через час блондинка появилась среди гостей, но выглядела уже не столь эффектно. Улыбки как не бывало, в глазах пустота, на щеках подтеки туши. Она пила бокал за бокалом и все шептала, точно помешанная:
      - Ублюдок! Когда-нибудь тебе отольются мои слезы.
      Говорят, большинство людей заранее чувствуют опасность. Но, видимо, Роман Кузнецов относился к меньшинству. В то мартовское утро он ничего не предчувствовал. Не помнил он и того, чтобы ему снилось что-то предостерегающее. Ни черта ему не снилось. Он проснулся в своем обычном настроении с твердым намерением завершить накопившиеся за неделю дела. Но тут внезапно навалились непредвиденные заботы. Жена со слезами на глазах сообщила, что заболел их коккер-спаниель Франк и нужно отбросить все дела и везти его в ветеринарную лечебницу.
      - Отложим до вечера, - отмахнулся Роман и стал собираться на работу. Предстояло провести несколько деловых встреч с партнерами, а также собрать выручку с торговых точек. Однако жена еще трижды звонила на мобильный и жаловалась на ухудшение состояния Франка.
      - Я же сказал, вечером, - с раздражением отвечал Роман.
      И действительно, вернувшись домой, не умывшись и не перекусив, Роман положил своего коккер-спаниеля на переднее сиденье "тойоты" и завел мотор. Кажется, жена прокричала вслед что-то относительно того, чтобы он был поосторожнее с собачкой.
      Роман выехал с улицы Тимура Фрунзе на Комсомольский проспект и, увеличивая скорость, поехал в сторону Лужников. "Черт!" - с досадой мелькнуло в голове, но было уже поздно. На дорогу, не спеша, выходил инспектор ГАИ, жезлом указывая на парковку.
      "Свободная касса", - вспомнил Роман реплику из Русского радио, где Фоменко сравнивал поднятый инспектором жезл с жестом руки и репликой менеджера в Макдоналдсе.
      Остановив машину, Роман достал из кошелька "сотку" - такса за превышение скорости, и остался сидеть в машине. Инспектор неспешно подошел и, сделав под козырек, представился:
      - Капитан Кондратьев, ДПС центрального округа. Ваши документы!
      - Виноват, командир. Тороплюсь.
      Роман протянул капитану сто рублей. Не обратив внимания на купюру, инспектор настойчиво повторил:
      - Документы на автомашину и водительское удостоверение.
      Пришлось выйти и протянуть инспектору права. В ту минуту Роман подумал, что, пожалуй, сотней вопрос не разрешится. Любопытно, к чему он придерется?
      Капитан долго всматривался в документы, скрупулезно сверяя фотографию с оригиналом, затем строго произнес:
      - Пройдемте со мной в автомашину.
      - А в чем дело? - задал бессмысленный вопрос Роман, поскольку традиционно подобные вопросы остаются без ответа. Коккер тревожно поднял голову и жалобно тявкнул.
      - Сиди, сейчас приду, - бросил ему хозяин, направляясь к милицейской автомашине.
      В "жигулях" за рулем сидел молодой прапорщик. Глядя на его угрюмое лицо, Роман подумал: "Точно, стольником здесь не обойдешься".
      Капитан кивнул в сторону заднего сиденья, а сам сел на переднее, рядом с водителем. Не успел Кузнецов расположиться в этом достижении отечественного автомобилестроения, как двери с обеих сторон распахнулись и в машину влетели два крепких амбала. Все произошло настолько стремительно, что Роман не успел их разглядеть. Ему на глаза сразу натянули что-то черное, руки заломили за спину, голову нагнули вниз между сиденьями.
      - Спокойно, РУОП! - произнес один из них. - Сиди, не дергайся!
      На руках защелкнулись наручники. Машина резво сорвалась с места.
      - В чем дело? Вы кто?! - завопил Роман, но в ответ получил сильный удар по спине. - Что вам от меня надо?
      Второй удар пришелся по почкам. Отдышавшись, Кузнецов решил больше вопросов не задавать. Так безопаснее.
      В абсолютном молчании ехали минут сорок. Затем машина остановилась. Дверца щелкнула, и пленника грубо вытолкнули наружу. Он почувствовал под ногами асфальт.
      Романа впихнули в какой-то подвал и, поддерживая за ворот куртки, поволокли вниз по ступеням. Запахло вениками и сухим паром. Несмотря на шапку на глазах, ему удалось разглядеть под ногами кафельные полы. По всей видимости, это была какая-то баня.
      Кузнецова провели через длинный коридор, затем через просторный предбанник, впихнули в какую-то комнатенку и бросили на кожаный диван.
      - Не вздумай рыпаться, - произнес один из его спутников. - Будешь дергаться - убьем! Однозначно!
      - Я понял, - подал голос Роман, пытаясь сообразить, что все-таки происходит. - Если нужна машина, то забирайте, только собаку не троньте, сдерживая волнение произнес он.
      Ответа не последовало. Хлопнула дверь, послышались удаляющиеся шаги. Стало тихо.
      "Собаку убьют, - тоскливо мелькнуло в голове, - а меня утопят в Москве-реке, как Муму".
      В такой неопределенности он пролежал около получаса. Затем дверь с шумом распахнулась, и в комнату кто-то вошел. У Романа замерло сердце. "Вот и все..." - подумал он.
      Его грубо схватили за ворот и посадили на диван. После чего слегка завернули шапочку, приоткрыв только рот.
      - Не бойся! Убивать не будем. На, выпей!
      Пленнику поднесли ко рту стакан. Пахнуло водкой. Края стакана звонко щелкнули о зубы. Отказываться было бесполезно. Ему вылили водку в рот и отпустили ворот куртки. Похищенный вновь завалился на диван. Алкоголь ударил в голову.
      Так прошло часов семь или восемь. Может быть, и больше. Он ненадолго забывался, а когда приходил в себя, чувствовал на себе пристальный взгляд охранника.
      Уже под утро Роман услышал, как к дому подъехала автомашина. По всей вероятности, это была мусорка, так как улавливался характерный для нее шум мотора и стук контейнеров. Узник опять провалился в сон. Но внезапно помещение огласил телефонный звонок. Охранник, оживившись, вытащил из кармана мобильник.
      - Да! Я, - отозвался он. - Понял. Хорошо. Все, на связи.
      По его оживленному голосу Роман понял, что наступает развязка. И не ошибся. Боец подошел к нему и, не произнеся ни слова, взял за шиворот и вышвырнул в коридор. Не снимая шапки, узника вывели на улицу. Минуту спустя он снова сидел на заднем сиденье "жигулей".
      Машина тронулась. Роман не задавал вопросов, чувствуя, что сейчас нужно вести себя как можно тише. Ехали минут сорок, чувство страха притупилось. Только в голове по-прежнему шумело от выпитой водки.
      Когда машина остановилась и открылась дверь, он почувствовал влагу. Так пахнет рядом с каналом или водоемом. Теперь сомнений не было: "Сейчас камень на голову и - в Москву-реку, словно щенка. Франк, судя по всему, уже давно на дне".
      Однако перед тем как высадить из машины, пленнику сняли наручники. Затем вытолкнули наружу и посадили на асфальт. Тот же голос, что и вчера, произнес:
      - Через десять минут снимешь шапку. Если снимешь раньше - пристрелим.
      Бедняга услышал щелканье двери и шум удаляющегося автомобиля. Он стоял, вдыхая сырой, весенний воздух и не верил, что свободен.
      Сняв с головы шапку, Кузнецов огляделся. На углу стоящего напротив дома было написано: "Бережковская набережная, д. 21". Перед глазами все расплывалось, он ничего не соображал.
      Было утро 29 марта 2000 года.
      ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА
      (свидетеля)
      г. Москва. 29 марта 2000.
      10 часов 00 минут
      Я, Роман Кузнецов, москвич, 1972 года рождения, 28 марта примерно в 18.00 выехал из дома на своей автомашине "ленд крузер", гос. номер "Р 762 ОХ". Мне было необходимо отвезти в ветеринарную больницу нашу собаку коккер-спаниеля для консультации у ветеринара.
      Выехав с улицы Тимура Фрунзе, я поехал по Комсомольскому проспекту в сторону Лужников. У метро "Университет" меня остановил инспектор ГАИ и потребовал предъявить документы на автомашину. Я вышел из автомашины и предъявил инспектору технический паспорт, свидетельство о регистрации и свое водительское удостоверение. Осмотрев документы, он предложил мне сесть в стоявшую рядом служебную машину ВАЗ-2105. Машина была со всей милицейской атрибутикой. По бокам были синие полосы с надписью "милиция", наверху мигалка.
      Инспектор был в звании капитана. На вид ему было 35-37 лет, среднего роста, плотный, лицо пухлое. Других примет не помню.
      Я сел на заднее сиденье милицейской автомашины. За рулем также сидел сотрудник ГАИ в звании прапорщика. Он был моложе. На вид 25-27 лет. Лицо худощавое, глаза карие.
      Примерно через 2-3 минуты после того, как я сел в машину, в салон резко ворвались двое крепких молодых мужчин. Представились сотрудниками РУОПа, надели мне наручники, а на голову - вязаную спортивную шапочку. Сообщили, что едем в РУОП.
      Мы ехали примерно 30-40 минут. Остановились. Меня вывели из машины. Не снимая шапочки и наручников, заставили идти вперед. Затем кто-то взял меня под руку, и мы стали спускаться вниз по ступеням. Меня завели в какое-то полуподвальное помещение и положили на диван лицом вниз. Вероятней всего, это была баня, так как воздух был насыщен банным запахом.
      Мне приказали молчать, при этом пригрозили, что, если я буду кричать, меня убьют. Так я пролежал около 2-3 часов. Потом один из парней, что меня охранял, предложил выпить водки. Он посадил меня. Не снимая шапки, поднес к моему рту стакан с водкой и заставил выпить. Я выпил и через несколько минут потерял сознание.
      Очнулся я от чьего-то голоса, который обращался ко мне с требованием встать. Я поднялся. Меня вывели во двор. Я понял, что это раннее утро. Меня посадили в салон какой-то автомашины, и мы поехали.
      Примерно минут через 30-40 автомашина остановилась. Меня вывели из автомобиля, подвели к бордюрному камню и приказали стоять молча 10 минут. Я услышал шум отъезжающей автомашины. Минут через 20 я снял с себя шапочку. Мне показалось, что мои руки все еще в наручниках. Когда их сняли, я не помню. В ту минуту я вообще ничего не помнил. Затем, немного погодя, вспомнил, что пил водку и у нее был какой-то странный привкус.
      После того как я пришел в себя (это было часов 6 или 7 утра), я остановил проезжавшую мимо автомашину и попросил отвезти меня в ближайшее отделение милиции.
      Моя машина исчезла. Исчезли все документы и деньги, какие у меня были. В машине также осталась наша собачка.
      Следователь Следственного
      отдела ОВД "Хамовники"
      старший лейтенант юстиции
      Ю.И. Федоров
      После обеда в кабинете начальника 7-го отдела МУРа раздался звонок.
      - Алле, Николаич, привет! Топильский из Хамовников беспокоит. Слушай, к нам утром обратился некий Кузнецов и рассказал интересную историю.
      Топильский подробно передал рассказ Кузнецова.
      - Представляешь, средь бела дня в центре Москвы!
      - А где сейчас этот Кузнецов? У вас?
      - Да нет. Он дома. Приходит в себя. Его, по всей вероятности, накачали клофелином с водкой. Приметы бандитов помнит смутно. Но ментов опознать сможет. У вас не было ничего подобного?
      - Нет, - ответил Старостин.
      - Ну что, Николаич, может, подключишься?
      - Хорошо. Сейчас тебе перезвонит Данилов Андрей. Он у нас специалист по такого рода делам.
      Переговорив с Топильским, Старостин набрал мой телефон.
      - Андрей, сейчас звонил зам. по розыску из Хамовников, Топильский. У них вчера у одного парня машину отобрали, точнее сказать, не просто отобрали, а сработали под видом сотрудников милиции и РУОПа. Свяжись с ними. Топильский в курсе. Звони ему прямо сейчас. Он у себя в кабинете, ждет твоего звонка.
      Телефон Топильского был занят. "Подождем твою мать", - пришла на память строка из недавно услышанной песенки.
      Я встал из-за стола, подошел к окну. Мартовское солнце растопило снег, только небольшие грязные кучки лежали на газоне. Единственное, что омрачало пейзаж, - отсутствие огромной елки, которую свалило позапрошлым летом во время урагана, и теперь ее подруга, такая же большая и красивая, стояла одна-одинешенька, ожидая своей участи быть спиленной и отправленной на дачу какого-нибудь генерала главка.
      "Аналогичные преступления, - вспоминал я, - совершались и раньше, когда бандиты использовали форму работников милиции или поддельные удостоверения. Но случаи были единичными".
      На память пришла история о том, как мошенники на Ленинском проспекте остановили автомашину. Представились сотрудниками 7-го отдела МУРа и сообщили водителю, что его автомашина числится в розыске. В связи с чем ему необходимо вместе с ними проехать на Петровку, 38.
      В бюро пропусков, забрав паспорт, ключи и документы от машины, попросили подождать, пока за ним подойдет сотрудник. Так и ждал бы бедняга того сотрудника до следующей пасхи, если бы после пяти часов ожидания не обратился к девушке, сидящей в бюро пропусков. Оказалось, что такой отдел в МУРе есть, а вот сотрудника с такой фамилией - нет и никогда не было.
      Я еще раз набрал номер телефона Топильского. Занято. После чего перезвонил в 415-й кабинет.Трубку снял Борис Барковский.
      - Борис, это Данилов.
      - Да, Андрей Михайлович, слушаю.
      - Позвони в ОВД "Хамовники". Сними у них всю информацию по вчерашнему разбою. Возьми данные потерпевшего и пригласи его к нам. Необходимо поподробнее выяснить все обстоятельства преступления.
      Борис, молодой, худощавый паренек, среднего роста, двадцати трех лет, был одержим работой в МУРе. Еще слушателем Московской высшей школы милиции он проходил стажировку у нас в отделе, мечтая попасть сюда после окончания. Но время внесло свои коррективы. Некомплект следственных работников предопределил его судьбу на ближайшие два года. Его распределили в ОВД "Хамовники" на должность следователя. Однако желание быть сыщиком возобладало над кадровым решением, и Борис уже более года успешно трудился у нас в отделе.
      Мне нравились в нем абсолютная безобидность и легкая ирония, с которой он воспринимал происходящие события. Нравилась также его природная способность не только получать информацию, но и детально анализировать ее, соединяя в единое целое, казалось бы, несопоставимые события. Ну и, конечно, опыт следственной работы не прошел для него даром.
      Кузнецов приехал на следующий день к одиннадцати ноль-ноль. Бледное лицо с синяками под глазами свидетельствовало о вчерашних событиях. В глазах читались страх и растерянность. Было заметно, что он еще не отошел от произошедшего.
      - Я почти ничего не помню, - сразу начал он, опустившись на стул перед моим столом. - Как начинаю вспоминать их рожи, башку сжимает, словно тисками.
      Парень поднес ладони к голове и скорчил мученическую гримасу. Я начал задавать самые безобидные вопросы: как зовут, сколько лет, где трудится, кто жена?
      По поводу себя и жены потерпевший отвечал довольно охотно, а когда касалось происшествия, начинал морщиться, точно в зубном кабинете. В процессе разговора выяснилось, что он работает в торгово-закупочной фирме "Гранд-континент", которая зарегистрирована в Санкт-Петербурге. Буквально за день до этих событий он вернулся из Питера. Вчера днем объезжал торговые точки, а вечером повез собаку в ветеринарную лечебницу...
      На этой фразе пострадавший осекся и замолчал, уставившись в пол. Молчание длилось около минуты. После чего он неуверенно продолжил:
      - Собачка так и не нашлась. Наверное, они ее выкинули по дороге. А, может, и утопили.
      Я сочувственно вздохнул и спросил:
      - Как выглядели нападавшие?
      Потерпевший закусил губу и напрягся.
      - Помню только, что у автоинспектора, который меня остановил, вот такая харя. А больше ничего не помню. А те, в машине, были в гражданке. Их физиономии я не успел разглядеть. Они мне сразу надели на глаза шапку. Помню только их руки. Такие здоровые, накачанные грабли. И, пожалуй, все.
      - Как выглядел тот, что был за рулем?
      Парень долго и мучительно морщил лоб.
      - Лица не помню. Только затылок. Кажется, прапор. Но не уверен. А тот, который меня остановил, был капитаном. Он так и представился: "Капитан центрального округа..." А вот какого батальона, не помню. Нет! Батальон он, кажется, не называл.
      - А фамилию ?
      - Фамилию называл. Дай бог памяти. Что-то простое: типа Иванов, Петров. Нет, точно сказать не могу. Эх, - тяжело выдохнул парень. - Собака в чем виновата?
      Глаза молодого человека снова сделались невменяемыми. "Что же ему подмешали в водку? - тем временем соображал я. - На клофелин не похоже. Что-то посильнее. Словом, дела неважные".
      - Милицейскую машину помните?
      - Помню. Простой милицейский "жигуль". "Пятерка", белого цвета, с синей полосой.
      - На номер внимания не обратили?
      - Откуда? Кто в таких случаях обращает внимание на номер? Конечно, если бы я знал, для чего меня приглашают в машину, я бы обратил... Да я бы вообще не пошел...
      Парень снова сделал тяжелую паузу и уставился на стол. После чего слегка тряхнул головой и, будто стряхивая что-то с себя, поднял глаза. Они были затуманены.
      - Значит, ничего странного вы в этом инспекторе не заметили? - спросил я.
      - А что может быть странного? - пожал плечами пострадавший. - Мент как мент. С палочкой, со всеми милицейскими атрибутами. Остановил, представился по всей форме. Что мне было делать? Требовать с него документы?
      Глаза парня неожиданно сделались стеклянными.
      - Вспомнил! - Он хлопнул себя по лбу. - Он посмотрел мои водительские права и возвратил их. Куда они делись потом - не знаю. Затем он потребовал документы на автомобиль, с ними пригласил меня в машину.
      - Это понятно, с этими документами они и погнали машину куда-то из Москвы.
      Пострадавший завозился на стуле. Ему было непонятно. Он насупился, и его взгляд стал недоверчивым. На все дальнейшие вопросы он пожимал плечами и отрицательно качал головой.
      - Да, еще, - добавил вдруг Роман, - у прапора голова была как кабачок, вытянутая такая. Фуражка на ушах висела. Такое ощущение, что не его размер.
      Большего от него нам добиться не удалось.
      На город медленно опускался вечер. Солнце спряталось за мощной грудью "высотки" МГУ. С Комсомольского на Университетский проезд медленно свернул джип, за рулем которого сидел крепкий мужчина.
      Черты лица, иллюстрирующие теорию Ломброзо, массивный перстень с бриллиантом и часы "Вошерон Константин" свидетельствовали о том, что этот гражданин далек от интеллектуального труда. Да и лопату он брал в руки, судя по всему, только в далеком детстве, копаясь в песочнице под присмотром воспитательницы детского сада.
      Александра Маркелова (он же Грек) в Москве знали многие. Многие из тех, чья жизнь была одной большой разборкой: стрелки, терки, наезды, накаты...
      Он появлялся там, где можно было заработать, разводя по сторонам "по совести" и "по жизни" дерущихся за какой-нибудь ларек или автосалон. К нему прислушивались, делали так, как он советовал.
      Словом, себя он чувствовал "в шоколаде". В свои сорок с небольшим имел дом в Подмосковье, квартиру в Москве, хороший автомобиль. Часть денег крутились в бизнесе, принося немалые дивиденды. В общем, жизнь удалась.
      От университета Маркелов свернул в сторону смотровой площадки и тут же наткнулся на автомашину ДПС, припаркованную к бордюру. Рядом с автомашиной стоял инспектор, уже указывающий жезлом на необходимость остановиться. Пришлось притормозить, высунуться в окно и по-барски удивиться:
      - Проблемы, гражданин начальник?
      - Это у вас проблемы, - произнес гражданин начальник с погонами майора, вежливо сделав под козырек. - Ваши документы!
      Не выходя из машины, Маркелов протянул гаишнику портмоне с документами.
      - А где талон о прохождении техосмотра?
      - Все на месте, майор, в портмоне!
      - Это непорядок. Он должен быть на лобовом стекле. Соответственно что? Нарушаем!
      Инспектор вежливо предложил Греку пересесть в его служебную "пятерку".
      - Проверим автомашину и документы, - бросил он на ходу, направляясь к белому "жигуленку".
      Пришлось вылезти из машины и проследовать за инспектором. Майор сел на переднее сиденье, а Маркелов по-хозяйски развалился на заднем. Грек уже полез в карман пиджака, чтобы достать "сотку", как вдруг с обеих сторон распахнулись дверцы, и в салон ворвались двое. Грек успел разглядеть только одного: он был шириной со шкаф, а ростом с Петра Первого. Именно он своими ручищами, величиной с лошадиную голову, напялил на глаза Греку что-то черное, а второй в это время заломил назад руки.
      - Спокойно, РУОП! - произнес один из них и защелкнул за спиной наручники.
      Ребятишки были такой силы, что любое сопротивление теряло всякий смысл. Маркелов не мог этого не понять.
      - Эй, поаккуратней! - вырвалось у него, и тут же два мощных кулака обрушились на его голову. - В чем дело, пацаны?
      Машина с визгом рванулась с места и на огромной скорости понеслась черт знает куда. "Именно так должно было когда-нибудь кончиться", - с тоской подумал авторитет, уверенный, что это последствия разборки с можайскими. В том не было ничего удивительного, кроме одного: они подключили мусоров. Вот козлы!
      Ехали около часа. Внутренним чутьем Грек догадался, что его везут за город. Он представил свежевырытую могилу в каком-нибудь живописном месте осиновой рощи и двух архаровцев с лопатами. "А ведь точно, можайские обещали закопать его живьем. Ну, пидарасы!"
      Внезапно машина замедлила ход и съехала с шоссе. По щебету птиц пленник понял, что они въехали в лес. Проехав еще с километр, машина остановилась.
      Его вывели и, не снимая шапки, подвели к березе. Сняли наручники, завели за дерево руки и снова заковали.
      - Пацаны, может, договоримся? - простонал он. - Вы скажите, что вам от меня надо?
      - Заткнись! Не задавай глупых вопросов. Лучше на, выпей, полегчает.
      Маркелов едва не захлебнулся, опустошая из чужих рук посуду. Стало действительно легче. Снова потянуло на разговор, но ребята были неразговорчивыми. Он услышал, как через пару минут машина укатила, но его остались охранять двое. Ноги подкашивались, мысли путались, сознание ускользало, и вскоре Грек опустился на корточки и отрубился.
      Проснулся он от холода. В голове шумело и рокотало. По пению птиц пленник почувствовал, что уже светает. Он сидел на холодной земле, привалившись к березе. Вокруг было тихо. Похоже, что эти двое смылись. Похищенный принялся осторожно тереться затылком о березу, чтобы стянуть с себя шапочку, но внезапно услышал метрах в пяти от себя чей-то сиплый голос:
      - Сколько сейчас времени?
      - Десять минут пятого, - отозвался второй голос.
      Щелкнула зажигалка. Охранники закурили. Пленник замер и притворился спящим. Он несколько раз отключался, но холод не давал заснуть. Окончательно он пришел в себя, когда один из охраников произнес:
      - Уже без пяти восемь. Должны были позвонить час назад.
      "Что-то будет, - насторожился Грек. - Возможно, дадут команду пристрелить".
      Минут через пять действительно затрезвонил мобильный, и охранники оживились.
      - Да! Все нормально! Сидим. А у вас? Хорошо! Я понял.
      В голосе говорившего послышалось облегчение. Они одновременно поднялись и швырнули что-то на землю.
      - Вот ключ от наручников, - произнес один из них, обращаясь к Греку. Через двадцать минут можешь их снять. До города доберешься сам. Да! Шапку не снимай десять минут. Снимешь пристрелим.
      Сразу же после этого раздался шум удаляющихся шагов. Затем пленник услышал, как на дороге с визгом затормозила машина. Дверцы захлопнулись, машина отъехала, и стало тихо.
      Маркелов, еще не веря, что так легко отделался, выждал некоторое время, после чего начал тереться головой о березу. Наконец ему удалось стащить с себя шапку. Ключ лежал в трех метрах на влажной земле. Ногой не дотянуться.
      Пленник встал на цыпочки, максимально поднял руки и начал гнуть березу. С третьей попытки фокус удался. Береза наклонилась. Через минуту он с ободранными руками уже мог передвигаться.
      Первым делом, присел на корточки, чтобы подобрать ключ. Это было непросто. Руки затекли и не слушались. Но еще трудней было попасть ключом в скважину наручников. Однако через пять минут руки были свободны. Грек бросил наручники в кусты и направился в дороге. Ему повезло: через несколько минут рядом с ним затормозила попутка
      В понедельник с утра Старостин попросил связаться с ОВД по обслуживанию МГУ.
      - Михалыч, к ним обратился один мужик, некий Маркелов. У него отобрали машину. Похоже, что те же ребята, что и в случае с Кузнецовым. Они зарегистрировали как кражу, чтобы статистику не портить. Но машину уже объявили в розыск. Правда, случай еще был двадцать первого, неделю назад, а он пришел только вчера.
      - Маркелов? - переспросил я. - А зовут как?
      - Кажется, Александр, - ответил Старостин. - А что, знакомый?
      - Да нет. Лично не знаком, но слышал. Он из ореховских. Что-то вроде третейского судьи. Раньше на разные разборки ездил. Сейчас - не знаю. Давно о нем ничего не слышал. А то, что он долго не заявлял, наверное, пытался искать через своих. Да только кто же сейчас расскажет? Себе дороже будет.
      Маркелова долго не могли найти. Он, видимо, мотался по городу в поисках своих обидчиков. Мобильный был отключен.
      Нашли его в четверг у него дома за городом. Домик был такой "сиротский": три этаже вверх и, наверное, столько же вниз. Глухой кирпичный забор закрывал огромный участок от посторонних глаз. На входной двери был установлен глазок видеокамеры, а по двору бегал здоровый, поджарый пес белого окраса с обрезанными ушами и хвостом.
      Честно говоря, этого "сироту" мне было не жалко, но становилось ясно одно: в городе появилась хорошо организованная, вооруженная, в том числе и технически, банда. И кто станет очередной жертвой, неизвестно. Это мог быть простой водитель автомашины, получавший за свой труд мизерную зарплату.
      Впрочем, когда Борис опрашивал Маркелова по обстоятельствам преступления, тот вел себя довольно прилично, я бы даже сказал, корректно. Пальцы веером не раскидывал, "по фене не ботал". Был, видимо, растерян.
      - Серьезные пацаны, - кивал он головой. - Весьма конкретные ребятишки. Я до последней минуты думал, что это какие-то разборочные дела. Оказывается, нет. Им нужна была моя тачка.
      - Кто бы это мог быть? - спросил Борис.
      - Понятия не имею, - пожал плечами Грек. - Какие-то новенькие. Я пробивал. В городе про них никто не слышал.
      Глаза Грека смотрели уныло. Было заметно, что он до сих пор не пришел в себя.
      - Значит, крутые, говоришь...
      - Не знаю. Но работают конкретно, четко. Круче только в кино. - Грек подался вперед и снизил голос до полушепота. - Слушай, Андрей, - обратился он ко мне, - на что уж я, можно сказать, всякое видел, а тут очко сыграло. Когда мне надели шапку, я думал - все! Умер.
      Маркелов покачал головой и потянулся к сигарете. Закурив, он выпустил дым и откинулся на спинку стула.
      - Пробовал выяснить о них по своим каналам? - спросил я.
      - Пробовал. Глухо! - процедил сквозь зубы Грек. - Нагло орудуют на чужой территории, а потом бесследно исчезают. Ведь я не первый, у кого они отняли тачку. Мои ребята узнали, что в начале марта они отобрали "гелен", а в конце - "ленд крузер" отработали. Думал, что у кого-то из барыг местных машина всплывет, но пока тишина. Видно, у них своя отдача. И не в Москве.
      - "Гелен"? В начале марта? - удивился я.
      - А что, не заявляли? - засмеялся Грек. - Здорово, значит, запугали водилу.
      "Не может быть, чтобы не заявляли, - подумал я. - Если уж криминальные авторитеты обращаются в милицию, то что же говорить о простых смертных. Скорее всего, в отделении милиции, куда обратился потерпевший, предложили ему оформить заявление как угон, чтобы избежать лишнего геморроя".
      - Говоришь, в начале марта отобрали джип? И тоже под видом работников ГАИ?
      - Я точно не знаю, - поморщился Грек. - Ходят слухи, что под видом. А как на самом деле - не имею понятия.
      - Водителя тоже держали в лесу?
      - Так же продержали ночь, как меня, а потом отпустили. Это мне ребята рассказали.