- Вот-вот, я был уверен, что вторая пойдёт у тебя лучше, - одобрительно заметил Ивдель. - Споём?
      - Почему? - не понял Али.
      - При чём тут'почему'?! Песню, говорю, споём! Не умеешь, что ли, петь?
      - Не знаю, - честно сознался Серов. - Не пробовал.
      - Да ну тебя! - Ивдель махнул рукой. - Это ещё проще, чем водочку пить, особенно, если уже выпил. Я буду петь, а ты мне подпевай. Просто слова повторяй, стало быть.
      И он затянул какую-то тягуче-грустную, но вместе с тем удивительно мелодичную песню про космолётчика, замерзавшего в пустоте Вселенной на корабле, пробитом метеоритом. Космолётчик что-то просил у товарища - очевидно, замерзал не один, но вот почему не замерзал товарищ, Серову так и осталось не ясно.
 

* * *

 
      Почти через час гонки по снежной трассе впереди засветились огоньки, и Ивдель сбавил скорость.
      - Ну вот, приехали почти, - сообщил он. - Ты как, сразу хотел бы в тендере начать участвовать или отдохнёшь с дороги?
      Серов понимал, что ставить вопрос так, чтобы начать тендер сразу по приезду, но после выпивки, мелькания смутных теней за стеклом кабины и мелодично-заунывного пения Ивделя его совершенно разморило. 'Да чего я, в конце концов? - решил он. - Думаю, никто ночью ничего здесь не начнёт'.
      - Да уж, поспать бы не мешало, - сказал он вслух.
      - Чего это - поспать? Устал, что ли? Какое там спать?! Сейчас отдыхать будем, понял? Коли решил уже сегодня не работать.
      - А это как - отдыхать?! - в замешательстве поинтересовался Серов.
      - Да у нас тут уже новый день начался! А коли решил сегодня не работать, так и не работай. Да и ребята наши, поди, собрались - им охота на тебя поглядеть. Думаешь, к нам часто оттуда прилетают? - Ивдель ткнул пальцев в небо, ограниченное потолком кабины. - Да ещё двое сразу?
      - Двое? - удивился Али.
      - А то как же?! А этот, который перед тобой-то прилетел?
      - А! - Серов почти забыл о конкуренте и теперь насупился немного. - Я бы его видеть пока не хотел.
      - Да ну чего ты? - Ивдель примирительно махнул рукой. - Сейчас выпьем, в баньке попаримся, потом ещё выпьем. Ты не бери в голову! Чего вам делить-то, по большому счёту?
      - Как чего?! 'Космотранс' спокойно торговал с вашей планетой, а эти выскочки из 'МГ' влезают на рынок! Если я не продлю контракт, то меня могут уволить.
      - Ишь ты! - Ивдель почесал в затылке. - И это что, так страшно, если уволят?
      - Разве приятно остаться без работы? - вздохнул Серов.
      - Как это можно - остаться без работы? - удивился Ивдель. - Работы вокруг ведь всегда до хрена! Делать - не переделать! У нас никто никого не увольняет, потому что работа есть всегда.
      Али ибн Серов покосился на аборигена - издевается, что ли? Но Ивдель, судя по всему, говорил совершенно серьёзно.
      'Придурки тёмные, - подумал Серов, криво улыбаясь. - Что они понимают? Сидят в своих снегах, лепят снежных баба ?- и в ус не дуют'.
      Тем временем аэросани въехали на улицу небольшого городка или, скорее, посёлка - в темноте было сложно рассмотреть, насколько велико поселение, и Али ориентировался лишь по горящим огонькам. Их светило не так много, и легко угадывалось, что большинство строений - одноэтажные.
      Некоторые здания, были, правда, освещены неплохо. Как раз у такого, проехав метров триста по взбегающей на пригорок улице, и остановились аэросани.
      - Всё, приехали! - радостно сообщил Ивдель.
      Было морозно, но не слишком. В свете фонарей с непроглядно-чёрного неба сыпалась ванилью снежная пыль. Сани стояли у длинного строения, круглых отцилиндрованных брёвен. На всей улице, насколько позволяла рассмотреть ночь, это было одно из немногочисленных двухэтажных зданий. По углам высились два столба, на которых висели яркие фонари, хорошо освещавшие только площадку рядом с домом. Строение венчала крыша из пластчерепицы, блестевшая от припорошившего её снега.
      К двустворчатыми дверям, перехваченным крест-накрест металлическими полосами, вело высокое, о пяти ступеньках крыльцо. Справа на стоянке мостились рядами несколько аэросаней, а слева - четыре санные повозки, запряжённых какими-то странными животными с ветвистыми рогами и мордами лягушек. На их спинах топорщилось по три выступа или, скорее, горба с длинными костистыми наростами. Животные периодически совали морды в горизонтальный лоток, притороченный к стене дома, и чего-то мерно жевали.
      Серов догадался, что это, видимо, и есть ублюды, о которых упоминал провожатый.
      - Идёшь, что ли? - позвал Ивдель уже с крыльца.
      Серов кивнул и поспешил за аборигеном.
      За дверью оказалась жарко натопленная широкая прихожая, с вешалками, на которых рядами висело множество разных курток, каких-то шуб и вообще непонятных расшитых узорами шерстяных тряпок. Полы устилали шкуры.
      - А, вон тут и мои феллахи есть, - Ивдель кивнул на расшитые тряпки.
      Серов подумал, что где-то тут же, вероятно висит и куртка его конкурента. Если бы знать, можно взглянуть, не оставил ли аль-Фарадей в карманах каких-то важных документов... Втопчем, копаться в чужих карманах на глазах у Ивделя было совестно.
      Из ниши за высокой конторкой выскочил коренастый человечек в высоких войлочных сапогах, кожаных брюках и малиновой рубашке, перехваченной золотым шнурком.
      - Здравствуйте, Ивдель, - почтительно, но совершенно без подобострастия приветствовал он аборигена, одновременно улыбаясь Серову. - Что, ещё одного гостя привезли?
      - Здравствуй, Мозес, - кивнул Ивдель, сбрасывая парку. - Ага, привёз. А где мой свояк с первым гостем?
      - Они уже в зале. Сударь, попрошу оформиться в гостевой книге, - Человечек сделал Серову приглашающий жест.
      У конторки данные удостоверения экспедитора вписали в толстую книгу в бархатном переплёте. Али обратил внимание, что в книге едва заполнена пара страниц. Пока Серов регистрировался, Ивдель терпеливо ждал, потирая руки, словно в предвкушении чего-то приятного.
      Серов снял куртку, предварительно вынув из карманов всё ценное, запихал это в планшетку, и последовал за Ивделем. Сумку с вещами пришлось оставить.
      У самого входа в помещение, куда его вёл Ивдель, за выступом стены неожиданно открылся альков, где в мягком голубоватом свете высились три снежные бабы.
      - Ничего себе! - пробормотал Али, останавливаясь.
      В помещении было жарко, но в алькове из нескольких раструбов сверху дул холодный воздух.
      - А это что? - спросил Серов, указывая на снежных баб.
      - Это-то? - Ивдель почесал затылок. - Это - мягкие брендовые потребители.
      Серов изумлённо покосился на Ивделя - не шутит ли тот, и потрогал ближайшую снежную бабу пальцем. Под его рукой чуть талый снег легко подался, и в богу снежной бабы образовалась вмятинка.
      - Что-то они слишком мягкие... - с сомнением протянул Серов.
      Ивдель пожал плечами:
      - Данные статистики и маркетинга. Против них не попрёшь: мягкие - значит мягкие!
      - А кто эти данные собирал? - удивился Али.
      - Кто, кто? Ребятишки наши собирали, когда баб лепили. Да идём, дались тебе эти данные!
      'Бред какой-то, - подумал Серов. - Ладно, мне-то что? Аль-Фарадея лишь бы обскакать. На тех же самых брэндах, хотя бы...'
      За тяжёлыми зелёными портьерами открылся большой зал с множеством столов, за которыми седели люди. С левой стороны подсвеченная лампами, тянулась длинная стойка со стеклянными шкафчиками, в которых блестели разноцветные бутылки. Сам зал в отличие от пространства у стойки освещался не слишком ярко, но на каждом столике горели маленькие лампочки.
      - Эй, Ивдель! - заорал кто-то, - наконец-то явились! Давайте к нам,
      Из-за невысокой перегородки в углу махал рукой человек, очень похожий на проводника Серова - такая же долговязая суховатая фигура. За столом сидели ещё какие-то люди, и среди них Али узнал пухлую морду аль-Фарадея и поморщился.
      Ивдель представил Серова, и они уселись за стол. Всего, не считая новоприбывших и аль-Фарадея, знакомого Серову, здесь сидели ещё три человека: свояк Ивделя тоже по имени Ивдель, встречавший америкоса, толстый феллах Додик и лесообработчик со странным именем Саша.
      Ивдель коротко представил ЗК и все выпили. Али почувствовал, что голова, которая уже почти очистилась от принятого в дороге хмелька, снова поплыла в уютном тепле бара. Он, как и многие из народов, летавших сейчас в космосе, почти не употреблял спиртное, так живы были ещё заветы Творца, запрещавшего пить вино, закусывая его консервированной свининой. И хотя основная масса америкосов, айзеров или тех же чурок давно уже были, по большому счёту, атеистами, посмеивавшимися, например, над слишком ортодоксальными мухрисами, частично заветы Творца пока ещё почитались хотя бы формально.
      Аль-Фарадей осклабился, глядя на Серова.
      - Ну, как настроение? - поинтересовался он.
      - Деловое! - ответил Серов, закусывая кусочком мяса, завернутым в варёное тесто и приправленного перцем. - Опередил на полчаса - и радуешься? Если ты считаешь, что ...
      Аль-Фарадей, похоже, уже был немного пьян. Он замахал руками:
      - Вот только не надо беспочвенных обвинений! Что я, виноват, что мой лихтер раньше настроился на точку списка? Это автоматика так сработала. Нам надо было просто координировать свои действия! - Он подмигнул Серову.
      'Этот америкос, похоже, навёл с местными какие-то мосты, - подумал Али. - Вот умеют они как-то так сразу начать втираться в доверие. И чего это я с Ивделем не поговорил по дороге? О какой-то херне его спрашивал - а о деле не поговорил....'
      Между тем Ивдель наполнил стаканы, откашлялся и поднялся.
      - Ну, друзья мои, - начал он, - дозвольте слово молвить человечьим голосом...
      Али обратил внимание, что к их столу начали подтягиваться другие посетители. Кто-то просто подошёл со своим стаканом, в который Ивдель также долил спиртное, кто придвинулся вместо со стулом и теперь вокруг стола собралось уже человек двадцать любопытствующих.
      - Я хотел бы приветствовать, значит, наших гостей, - Ивдель широким жестом указал на Серова и аль-Фарадея, и все собравшиеся зааплодировали. - Это замечательные космолётчики, развозящие грузы своих компаний по разным планетам. Сегодня они вместе прилетели к нам, чтобы подписать контракты. А это уже мы должны будем выбирать, какой контракт лучше....
      - А как же определить, какой лучше? - крикнул кто-то из зала.
      - Вот сейчас мы погуляем, в баньке попаримся, а потом и будем разбираться, - ответил Ивдель. Ну, за торговлю и дружбу, стало быть.
      - За выгодную торговлю! - добавил ненавистный Серову аль-Фарадей, растягивая рот до ушей.
      'Лыбится, сучонок, - с тоской подумал Али. - Но вот чем у него позиция сильнее моей? Да ничем - 'Космотранс' же уже не первый год здесь торгует, а 'МГ' только сейчас лезет. Но ведь как нагло лезет! И даже тут на полчаса меня опередил!'.
      Ивдель легонько толкнул его в бок:
      - Ты чего такой озабоченный?
      - Пойдём, выйдем, - попросил Серов, у которого уже ощутимо шумело в голове. - Разговор к тебе есть!
      Ивдель пожал плечами:
      - Выйти можно, но сейчас тост за снежных баб будет... Нельзя пока!
      -Чего?! - удивился Серов, который почти забыл про особый статус снежных баб на Ивделе.
      - Тс-с! - попросил Ивдель. - Сейчас Саша говорить будет!
      Встал здоровяк Саша, на котором красовался зелёный в золотистых цветах армяк.
      - Господа, местные и вы, гости дорогие! - сказал он. - Хочу выпить за наших дорогих снежных баб! Что бы мы без них делали - не знаю. А так они обеспечивают наш семейный покой и согласие!
      Все вокруг стола одобрительно закивали, зашушукались и выпили. Серов украдкой посмотрел на аль-Фарадея - америкос пил наравне с аборигенами, и Али тоже опрокинул стакан, решив не казаться белой вороной или растаявшей снежной бабой.
      - Погоди, - вдруг вспомнил он, снова наклоняясь к Ивделю, - а ты мне ещё что-то такое про жён говорил? Где они у вас?
      - Как где? - изумился Ивдель. - По домам сидят. Кабак - место мужское! Как и достоинство. А тебе - что, жену, что ли, надо? Так это у меня...
      Он вытащил связку каких-то пластинок и потряс ей перед носом Серова.
      - Вот, выбирай любую!
      Только тут Али увидел, что это не простые пластинки, а мнемокристаллы.
      - У тебя посмотреть можно? - неуверенно спросил он, чувствуя, что пьянеет не только от вина, но и от безумства местных обычаев.
      - Конечно, смотри.
      Серов, сдерживая усмешечку, стал прикладывать мнемокристаллы к виску, разглядывая жён Ивделя. Женщины были засняты в разные моменты - кто-то хлопотал на кухне, кто-то занимался уборкой дома, а кто-то и, вообще... Щёки Серова сделались горячими, и он невольно потупил взор.
      Впрочем, за столом уже шумели все, и на Серова мало кто обращал внимание.
      - Понравились?! - Ивдель хлопнул его по плечу. - Какую берёшь?
      - В каком смысле? - совсем растерялся Али. - Жениться, что ли? Так я же...
      - Да кто говорить, чтобы жениться?! Я тебе жену взять предлагают! Просто на время. Вот прилетел ты к нам на пару дней - и на это время взял жену. Нормально же?
      - Ну, я о таком не думал, - промямлил Али, вспоминая самоуверенную мордашку Рамийи.... Погоди, - вдруг сообразил он, - я, всё-таки, не пойму. Вот ты говоришь - жёны общие, так?
      - Именно! - Ивдель чуть помотал в воздухе выставленным указательным пальцем, словно грозил Серову.
      - Но если есть жёны, то ведь и дети бывают, так?
      - Так! - радостно заверил Ивдель. - Ещё как бывают! Правда, если не хочешь, то и не бывают - зачем им бывать, если ты не хочешь? Средства разные есть, да и, в конце концов, можно ведь, того... - Он покрутил в воздухе уже растопыренной пятернёй.
      Серов вытаращил глаза:
      - Но ведь бывают?! Но, если бывают, то - как же?.. Дети-то чьи считаются? Как вы их распределяете?
      Ивдель прыснул:
      - Как распределяем? Да в лотерею разыгрываем! Глупый ты - биология это называется, обмен генами. Билет тянешь - и получаешь!..
      Сидящим за столом надоело их слушать и они загорланили.
      - Хватит болтать! - вопил Саша. - Сейчас все идём в баню!
      Серов махнул рукой и начал пониматься, но почувствовал предательскую неуверенность в ногах и схватился за край стола, чтобы не упасть.
      - О! - закричало сразу несколько голосов. - Наш гость хочет сказать тост перед баней!
      Али увидел, что в руке у него неизвестно, откуда очутился стакан.
      - Друзья мои! - начал он. - Я очень рад визиту, честное слово! Банька - это, наверное здорово. И ещё мне снежные бабы понравились...
      Собравшиеся ободрительно зашумели. Серов помотал головой, поймал ускользающую за занавеску опьянения мысль и, как нашкодившую кошку, начал тыкать её мордой в самую суть.
      - Дорогие клиенты компании 'Космотранс', - неожиданно для самого себя очень связно молвил он, - я приехал подписать новый контракт на выгодных для вас условиях. Думаю, его подпишу я, именно я. За контракт... и за вас!
      Почти не морщась и удивляясь, как хорошо стекает жгучая жидкость по пищеводу, Серов опрокинул стакан и чуть не упал, поддержанный Ивделем. Сквозь туман в глазах он заметил скривившееся лицо аль-Фарадея и радостно засмеялся.
      - В баню, в баню! - Ивдель потащил Али куда-то в дальний конец зала, где оказалась дверь, ведущая в подвал.
      Последующие события слились в череду странных картин, перепутавшихся в мозгу Серова. Среди этого самым впечатляющим было то, что сначала его в большой компании мужиков раздели до гола и затащили в низкое жарко натопленное помещение, где витали облака пара. Серова повалили на скользкую деревянную лежанку и начали хлестать пучками веток с листьями. Сначала Али испугался, но неожиданно это оказалось приятно, и он почти уснул на лежанке, только машинально прикрывая ладонью гениталии, чтобы пучок веток не причинил нежному органу повреждения.
      Неожиданно он бултыхнулся в холодную воду под почти приведший его в чувства хохот. Так продолжалось несколько раз, и Али успевал заметить, что аль-Фарадй так же вовлечён в этот круговорот и пьян не в меньшей степени. Это всё время подсознательно успокаивало Серова, так даже сквозь тугие хмельные и водяные пары он понимал, что в таком состоянии америкос вряд ли сможет подписать даже чек на пять галактических кредитов. Единственное, что его беспокоило - где планшетка с документами. Впрочем, у аль-Фарадея его планшетки с бумагами тоже с собой не наблюдалось, и Али каждый раз успокаивался.
      В конце концов, Серов обнаружил, что он одетый почти правильно стоит на улице, метрах в пятидесяти от кабака и смотрит куда-то в темноту между ближайшими домами.
      Кто-то хлопнул его по плечу и Али обернулся, с трудом сохранив равновесие.
      - Спокойно, спокойно! - Качающийся Ивдель поддержал ЗК под локоток. - Выйти проветрится надо. Погоди, я сейчас схожу, отолью.
      Ивдель засеменил куда-то в бок, а Серов, почему-то тоже ощутивший потребность в движении, заковылял на негнущихся ногах в тёмный проулок между домами.
      Проулок вёл под уклон. Неуверенно оскальзываясь и поспешно-сосредоточенно поднимаясь на ноги, Серов шёл довольно долго, и неожиданно перед ним заблестела в отражённом свете далёких огоньков обширная водная поверхность. Он вышел то ли к пруду, то ли к озеру. Оно на удивление не было замёрзшим. Проулок упирался в низкую каменную набережную параболой уходившую влево и вправо в темноту. Прямо перед Серовым на набережной горела неяркая лампа на столбике высотой метра два, не более. У воды стояла какая-то фигура.
      Али подошёл и увидел, что это женщина. ЗК очень удивился - это была первая женщина, встреченная им на Ивделе. Лампа светили не ярко и немного сбоку и сзади, но Серову показалась, что женщина красивая.
      - Здравствуйте! - сказал он, стараясь выговаривать звуки как можно чётче.
      Женщина повернула голову и посмотрела на Серова.
      - Здравствуйте, - ответила она. - Это вы сегодня прилетели?
      - Я ответил - Серов, не зная, что ещё сказать.
      Ему хотелось поговорить с женщиной, тем более - с красивой, но слова неожиданно метнулись врассыпную и спрятались в темноте.
      - Только сегодня прилетели, - сказал в пространство женщина, - и сразу пришли сюда...
      Али подождал продолжения, но женщина молчала. Али, чуть покачиваясь, прокашлялся:
      - Красивое озеро, - сказал он, чтобы хоть что-то сказать, хотя в темноте виднелась только набережная и подрагивающие в воде отражения редких огоньков посёлка. - Как оно называется?
      Женщина чуть вздрогнула:
      - Что вы! Это не озеро - это кладбище снежных баб.
      Серова обуял ужас. Он подошел ближе к воде и там, где падал свет лампы, увидел много плавающих морковок. В нос ударил трупный запах воды.
      'Еще одной бабой стало меньше!' - подумал Серов.
      - Какой ужас... - пробормотал он вслух.
      - Вот ты где! - раздался сзади радостный вопль Ивделя. - А я тебя уже потерял. Вижу, что жену тебе пора подбирать, - И он потянул Серова за рукав прочь от озера-кладбища.
      - А она? - шёпотом спросил ЗК.
      - Оставь! - Ивдель вел его под руку к свету у кабака.
      - Жена... - пробормотал Серов, почти ничего не соображая.
      - Другая будет, эта пусть стоит, - довольно категорично уверил Ивдель.
      Дальше у Серова снова следовал провал в памяти. Он не помнил, как они вышли из проулка, как заходили в кабак, поддерживаемые услужливым Мозесом. Очнулся он, сидя за столом со стаканом в руке рядом с таким же снулым аль-Фарадеем.
      - ...А ты знаешь, что у нас все - либо русские, либо евреи? - говорил аль-Фарадею ехидный и пьяный Ивдель.
      - А кто это? - удивился Али, осознавая, что ему почему-то интересно.
      - Что значит - кто? - не понял Ивдель.
      - Ну, евреи и русские - это кто?
      - Да что значит кто? Вопрос у тебя какой-то, ты уж прости - глупый. Это... Ну, да я и сам не знаю, кто это. В книгах этого нет. Но спрашивать об этом как-то даже неприлично. Евреи и русские - это два богоизбранных народа!
      - А, так вы всё-таки в бога верите? - с умильной надеждой спросил Серов.
      - Нет, мы верим только в снежных баб!
      - При чём тут тогда какие-то русские и евреи? - Это уже всунулся аль-Фарадей.
      - Не знаю, просто ты спросил - кто мы здесь, на Ивделе. Я ответил. Так наши родители завещали. Просто первый корабль погиб при посадке, книги и все данные сгорели. Но мы помним, что нам завещали быть либо русскими, либо евреями. Вот, с тех пор таким и стараемся быть.
      - То есть, вы как бы сами себя назначаете этими... евреями и русскими? - уточнил Серов.
      - Ну да! - радостно кивнул Ивдель.
      - Погоди! - Мозг Серова туманился хмельными парами, но он старался понять ускользающую логику. - Если ты сказал 'народы', то, значит, это национальности? А я про такие национальности никогда не слышал. Есть америкосы, чурки, негроиды или джепы какие-нибудь, но кто когда слышал про евреев или русских?
      - Ты-то сам кто по национальности? - пьяно поинтересовался феллах Додик, сидевший сейчас напротив.
      - Я, допустим, айзер, - излишне спокойно ответил Серов, стараясь не потерять нить рассуждений, - но это не имеет значения! Я вообще не люблю, когда начинаются разборки по национальностям. Все люди равны!
      - Мухризм какой-то, - проворчал заплетающимся языком аль-Фарадей. - Про равенство, и так далее!
      - Не надо! - угрожающе заметил толстый Додик, и Серов с надеждой подумал, что хорошо бы он затеял драку с его конкурентом.
      Но феллах просто мотал в воздухе кулаком и пока молчал. Вместо него ответил Ивдель, щедро доливая в стаканы:
      - Какой же это мухризм, если мухрисы верят в Муху и Хрисю, а мы - в снежных баб?! Тем более, настоящих Муху и Хрисю никто не видел, а бабы - вот они!
      - А тогда как же с евреями и русскими? - теперь уже к этой теме прицепился аль-Фарадей. - Вы себя так называете, а их никто не видел!
      - Почему не видел? - удивился Ивдель. - Вот я, например, русский, а Додик - еврей.
      - Так, значит, это национальности?
      - Да нет же, это богоизбранность по вере в снежных баб. А по национальности мы - ивдели. Давайте лучше выпьем! За всё хорошее!
      Они выпили.
      Серову неожиданно стало смешно.
      - Как ты её - гаечным ключом! - захихикал он. - Жену бить нельзя, а бабу можно. Гениально! Что ты там про женитьбу говорил? Я готов! Вот только скажи, с кем ты контракт будешь подписывать - с ним, - Али кивнул на аль-Фарадея, - или со мной? Если со мной, то я сейчас же готов тут у вас жену взять.
      - Где моя планшетка?! - вдруг заголосил аль-Фарадей, и Серов понял, что у него тоже нет планшетки.
      Он начал озираться, но Ивдель и Додик их успокоили, заверив, что ничего тут пропасть не может. Это только снежная баба может растаять, да и то морковка плавать останется.
      И они начали веселиться снова. Оба Ивделя в шумной компании феллахов и лесообработчиков, вкусно пахнущих навозом и опилками, потащили их к жёнам, и Серов вместе со своим конкурентом, поскальзываясь на ступеньках крылец и спотыкаясь в каких-то сенях, шлялись из дома в дом, горланя песни вместе с аборигенами. В конце концов, они оказались по-прежнему вместе с аль-Фарадеем в какой-то комнате, где пили уже в сопровождении нескольких жён. Некоторые, вроде бы, были даже хорошенькими.
      Потом Серов не помнил ничего.
      Утром он обнаружил себя лежащим на большой кровати в комнате с низким потолком. Кровать имела решётчатые металлические спинки, и вместе с Серовым на ней спал совершенно голый аль-Фарадей.
      Серов увидел, что он и сам тоже голый. Ему стало стыдно, он потихоньку слез с кровати и на стуле со своей стороны обнаружил аккуратно развешанную одежду. Рядом стоял второй стул, где висела одежда конкурента. Тут же лежали обе планшетки.
      Во рту Серова пересохло, страшно хотелось пить, голова трещала так, что от этого звука должен был проснуться аль-Фарадей, но америкос спал.
      Али воровато оглянулся на конкурента, подумывая, а не покопаться ли в его планшетке, но очень хотелось пить, и он махнул рукой на бумаги конкурента.
      Осторожно отодвинув занавеску, заменявшую в этой комнате дверь, Серов выглянул в соседнее помещение - светлую горенку, в окошки которой пробивался неяркий свет ивдельского дня. В доме стояла тишина.
      Али надел на всякий случай трусы и вышел в горницу. Вдоль стен там стояли шкафчики, покрытые вышитыми салфетками, на окнах висели тоже вышитые занавесочки и громоздились цветочные горшки. Серову, несмотря на страшную головную боль, тут понравилось, но, самое главное, он заметил столик, на котором стоял большой кувшин и пара стаканов. Серов прошлёпал к столику и налил в стакан какую-то желто-оранжевую жидкость. На вкус жидкость напоминала морковный сок, и Али вдруг подумал, а не с кладбища ли снежных баба эти морковки? Но пить очень хотелось, и он жадно вылакал и второй стакан.
      Стало немного легче, хотя голова по-прежнему болела.
      В спальне заворочался аль-Фарадей и что-то промычал. Затем раздалось шлёпанье босых ног, и америкос вышел в горницу. Он даже не стал надевать трусы.
      - Так не честно! - сипло промычал он. - Сидит один и водичку пьёт!
      - Выходи да пей, - ответствовал Серов. - А первым соваться на планету - честно?
      Он скривился и приложил прохладный стакан к мягко пульсирующему болью лбу.
      - Да ладно тебе! - отмахнулся аль-Фарадей, наливая из кувшина в свободный стакан и припадая к нему жадными глотками. - Хорошо-то как, слава Творцу!
      - У нас надо говорить 'Слава снежным бабам!' - сказал Ивдель, заходя в комнату - торговцы даже не услышали, как дверь начала раскрываться.
      - Что, как спалось? - поинтересовался Ивдель.
      Оба экспедитора вяло кивнули - мол, как спалось, так и спалось.
      Ивдель сел за стол и из необъятных карманов своей парки вынул бутыль, припечатав её к столу.
      - Лечиться сейчас будем, - заметил он.
      - Не-ет! - запротестовали оба ЗК. - Нам надо тендеры проводить! Нам работать надо!
      - Эка невидаль - работать! Успеете!
      В одном из шкафчиков Ивдель добыл чистые стаканы и какую-то нехитрую закуску в виде солёных плодов какого-то растения, уже смутно знакомых по вчерашнему застолью.
      Серов вздохнул - деться, видимо, было некуда. Его подмывало спросить, а где же те жёны, что вчера были с ними, но стеснялся.
      Словно угадывая его мысли, Ивдель сообщил, что они оба, и айзер, и америкос опозорились перед жёнами.
      - Нельзя так нажираться, чтобы не исполнять мужской долг! - укоризненно приговаривал он, наливая в стаканы.
      Серов и аль-Фарадей стыдливо переглянулись. Америкос чуть заметно пожал плечами, Али отвёл глаза.
      - Но нам ведь ещё день можно погулять, правда? - сказал он, чтобы замять скользкую тему и снова покосился на конкурента. -
      - Даже два,- кивнул аль-Фарадей, - но потом надо точно браться за тендеры. Не знаю, как у тебя, а у меня только три дня отведено на эту командировку. Уволят, на хер.
      У Серова тоже имелось только три дня.
      'Да, уволят, - подумал он. - Но с долгом как-то некрасиво вышло'.
      - Вот и чудненько! - заметил Ивдель. - Вам перед жёнами надо обязательно реабилитироваться. Поэтому сегодня мы много не пьём...
      Карусель завертелась снова. Мелькали лица, лилась водка, бил в лицо тугой холодный воздух, когда носились в санях, запряжённых ублюдами, потом снова пили. Смеялись жёны.
      Во второй день Али и аль-Фарадей действительно пили меньше, и вечером лицом в грязь не ударили. Но общение в жёнами привело к тому, что после вечерне-ночных удач пили ещё больше, снова катались на ублюдах, а потом, разозлившись на что-то поехали вдоль дороги крушить снежных баба, чтобы не вымещать гнев на бабах реальных.
      После этого снова пили и возлагали венки из еловых веток на кладбище снежных баба. Венки медленно дрейфовали среди покачивавшихся на воде морковок.
      Серов хотел спросить Ивделя, почему озеро-кладбище не замерзает, и снова забыл это сделать....

* * *

 
      Когда почти одновременно у Серова и у аль-Фарадея заверещали сигналы галактофонов, они не поняли, где находятся.
      Серов сполз с кровати, на которой в этот раз лежала жена, а не голый америкос, и долго соображал, где коммуникатор.
      Али раскопал галактофон и прочитал гэ-эм-эску - голографическое сообщение:
      'Система контроля вашего лихтера сообщила, что начата разгрузка без предоставления соответствующих документов. Ввиду невыхода на связь и непредставления материалов относительно тендера на планете Ивдель и при несанкционированной разгрузке вы уволены из компании 'Космотранс'. Лихтер освобождает орбиту, поставка грузов отменяется до выяснения обстоятельств'.
      Несколько секунд Серов сидел и смотрел на тающие в воздухе буквы, потом подошёл к столику и налил себе стакан морковного сока.
      - Муженёк, - сонно позвала с кровати жена и хихикнула - давай-ка ещё покувыркаемся, рано же...
      - Заткнись, дура... - вяло сказал Али и тремя большими глотками выпил сок,
      после чего сдержано оделся и вышел в общую горницу дома, где они спали с конкурентом.
      Америкос выполз почти сразу же, тоже застёгиваясь на ходу.
      - Ну что, гадёныш, - глядя чуть в сторону от Фарадея, проворчал Серов, тиская в кармане рукоятку пистолета, - думаешь, прискакал на полчаса раньше - и уже всё? Но как ты, сука, часть контейнеров у меня сгрузил?!...
      - У тебя тоже, что ли?!... - выпучил заплывшие отёками глаза аль-Фарадей.
      - Я тебе это так не оставлю... - начал Серов, но аль-Фарадей вдруг опустился на стул и схватился руками за голову.
      - Идиоты! - запричитал, раскачиваясь америкос. - Нас с тобой как последних козлов обули! Проехались на нас, как на... как на ублюдах этих! Ё-моё!...