Он, майор Малваун, согласится, выразит своё недовольство чем-то, а этот гад настучит в соответствующий отдел Службы Защиты Безопасности?… А если нет, если он всё это по собственной инициативе? Если точно с жиру бесится и хочет в революционера поиграть? «Если так, то погоди», – подумал майор, зло усмехаясь про себя, – «я тебе за плевки в рожу дам сдачи. Простой мой рапорт, конечно, тебе вреда бы не причинил, а вот если о твоих разговорчиках сообщить, куда следует, то тобой займутся, это точно. Поскольку папаша у тебя генерал, то и информация пойдёт высоко, тебя на заметку возьмут как минимум, и генеральских нашивок в будущем тебе не видать, сосунок… Нет, ну что ему надо-то, а? Чем не жизнь с его-то возможностями? Ладно, за плевки в рожу я с тобой посчитаюсь. Посмотрим, наболтаешь ли ты что-нибудь интересное?»

Майор пользуясь тем, что капитан стоит к нему спиной, протянул руку под пульт и незаметно включил регистратор голосовых команд, подаваемых в боевой рубке. Теперь их разговор записывался на кристаллокассету. Малзаун откашлялся, прочищая горло, и сказал:

– Что-то я не пойму, куда же вы клоните? По-вашему, в Имперской Республике творятся беззакония? Но вот у тех же нашартмаков, которых превозносят разные отщепенцы, недостатков ничуть не меньше. А вот если бы некоторые крупные чиновники у нас, облекаемые народным доверием, честно исполняли свой долг перед народом, то многое могло быть иначе. Нам это мешает строить справедливую жизнь, но об этом ведь говорят и это наказывается. Что касается нашартмаков…

– Да при чём тут нашартмаки! – воскликнул капитан. – Я же о нас говорю, зачем же равняться на нашартмаков и утверждать, что у них «недостатков» ещё больше! Наши-то недостатки это не оправдывает! Свои пороки надо самим устранять, а то вы все сидите, народ так называемый, молча завидуете сынкам крупных чинуш, кроете их за глаза, а ничего для изменения условий, не устраивающих вас же, не делаете! Хотя могли бы!

«Громче, громче давай!» – радостно подумал майор. Ему, кажется, предоставлялась возможность отличиться и не как-нибудь, а по каналу Службы Защиты Безопасности. Вслух Малваун как можно более веско и убеждённо сказал:

– Основное наше беззаконие – это использование служебного положения в личных целях!

– Эх, – протянул капитан с сожалением, – ну как вы не хотите понять, что это только следствие. Основные беды – это поголовный обман населения, отсутствие у народа правдивой информации. Но даже без этого должно уже быть ясно, что сейчас сложилась каста высших чиновников, которые меньше всего заинтересованы в изменении данной ситуации. Я имею в виду тех, по сравнению с которыми даже мой папаша – так, мелочь. Как раз именно такие больше всего удовлетворены тем, что народ не знает правды о происходящем в различных частях Вселенной, как у нас, так и у тех же нашартмаков!

– Ну, это вы зря, – сказал майор совершенно искренне. – Обо всём рассказывается по телеканалам и в печатных выпусках.

– Да, конечно! – махнул рукой капитан. – То, что надо, то и покажут. Вы можете проконтролировать достоверность этих сообщений? Или узнать о том, сколько фактов, просто фактов, не сообщено? Именно тех фактов, которые не на руку нашим верховным чиновникам. Все же лозунги Лиги Борцов – отличная для них ширма. Сплошное оболванивание и реклама нашего «имперского» образа жизни!

«А ведь он где-то прав», – вдруг подумал Малваун. – «Хотя Службу Защиты Безопасности это тоже заинтересует».

Капитан Договар протянул руку и указал на Чёрное Пятно, которое было видно на экране.

– Вот пример того, как скрывают факты, которые, казалось бы, скрыть трудно. Что вы, например, знаете о Чёрном Пятне? Вы двадцать лет около него крутитесь, вы знаете хотя бы кто проводил здесь эксперименты? И какие?

– Ну, это же не секрет, этого не скрывают. Всем известно, что Пятно возникло в результате неудачного эксперимента этого… как его… – Майор потряс головой, – доктора Джилауна, кажется.

– Неудачного? – переспросил капитан. – Ну ладно, а вы знаете, что случилось с Джилауном после этого эксперимента?

Майор удивлённо поднял брови:

– Что значит – «что случилось»? Он погиб, кажется, в результате своих опытов?

– Нет, не в результате, – ответил капитан. – Значит, как он умер, вы не знаете?

– Что значит – «как»? – пожал плечами майор.

– Вот видите, вы этого не знаете, да и мало кто это знает, потому что официально на эту тему запрещено распространяться.

– И что же?

– А то, что умер он не совсем, мягко скажем, обычно. Сейчас не могут скрывать того, что Джилаун был великим учёным, хотя бы уже потому, что многие его теоретические работы признаны далеко за пределами Имперской Республики. Но вот работ, предшествовавших тем экспериментам, после которых возникло Чёрное Пятно, вы нигде не найдёте, они просто не увидели свет.

– Я-то откуда могу это знать, – развёл руками майор. – Я же не специалист.

– Ну, тут специалистом быть не надо: доктор и все сотрудники лаборатории после проведения эксперимента были объявлены агентами, работавшими на нашартмаков, и сосланы в урановые рудники на Палитоуне! Что, никогда не слышали?

– Да вы что?! – удивился майор и, вспомнив, что их разговор записывается, поспешно добавил. – Это всё обычная брехня! Скорее всего – клевета нашартмаков!

– Бросьте! – махнул рукой капитан. – Это именно так, я это слышал на достаточно высоком уровне: у нас в семье разные люди бывают. Джилаун и все его сотрудники были уничтожены, – продолжал Договар. – Потом, тем не менее, их признали гениальными учёными, поскольку иначе было нельзя. Но, к сожалению, об эксперименте, в результате которого возникло Чёрное Пятно, никто ничего не знает. Кстати сказать, многие учёные Галактики не согласны, что эксперимент закончился неудачно. Ведь сейчас толком не известно, чего хотел добиться Джилаун, и что же такое всё-таки Чёрное Пятно. Пока эти эксперименты повторить никто не смог.

Капитан наклонился к креслу, где сидел майор, и заговорил быстро и горячо:

– Что такое Чёрное Пятно – остаётся загадкой в течение почти ста лет, а наши власти препятствуют прояснению этого. Начать исследования было бы легко, поскольку Пятно в основном располагается в зоне пространства, принадлежащей нам, но никто этого не делает и не даёт делать. Встаёт вопрос – почему? Ну, как вы считаете, почему?

Капитан в упор посмотрел на майора.

Малваун, конечно, слышал разные слухи о Чёрном Пятне. Разговоры об этом официально запрещены не были, как, впрочем, и многое в Имперской Республике, но такие разговоры не поощрялись, и болтовня могла и повредить. Тем не менее, слухи ползали, и некоторые достигали ушей майора. Малваун невольно вспомнил, что же он слышал о Чёрном Пятне.

Официальных научных обсуждений феномена Чёрного Пятна, во всяком случае, в пределах Имперской Республики Силонта, не было, и экспериментов по его исследованию не велось, хотя, опять же, их официально вроде бы никто и не запрещал. Но при существующем положении дел никому и в голову не пришло бы этим заняться. Болтали, что нашартмаки пробовали развернуть масштабные эксперименты в той части Чёрного Пятно, которая попадала в их зону пространства, но правительство Силонта добилось через Объединённый Галактический Совет их прекращения, опираясь на Тозонскую Конвенцию. Этот документ был в своё время принят также под давлением Имперской Республики и запрещал широкомасштабные релятивистские и космогонистские эксперименты в пограничных областях. Поэтому вся практическая информация, которую имели о Чёрном Пятне пограничники, а они имели её, пожалуй, больше любого из простых смертных, состояла в результатах наблюдений, получаемых во время полётов над Пятном.

Было известно, что Пятно не имеет толщины. Поразительным это казалось только новичкам, а потом и они привыкали, после чего их уже не особо занимал вопрос, как двумерный объект может существовать в пространстве трёхмерном. Может быть, кого-то это продолжало интересовать, но каждый знал, что подобная, направленная на Чёрное Пятно любознательность может сильно повредить. Поэтому пограничники интересовались другим: повышением размера денежного довольствия, получением отпуска за отличное несение службы, присвоением очередного звания, выпивкой и женщинами. Официально чрезмерное увлечение двумя последними вопросами тоже не поощрялось властями, но на это смотрели сквозь пальцы.

К знаниям о Чёрном Пятне, которые ходили не в «подпольных слухах», а имели большое практическое значение для пограничников и пилотов, летающих в районе феномена (хотя мало кто из гражданских пилотов сюда допускался), относилась тнформация о наличии двух областей над поверхностью Пятна. Условно эти области обозначали «зона-десять» и «зона-двадцать», где номер соответствовал высоте над поверхностью в тысячах километров. В «зону-десять» входить было чрезвычайно опасно, и ни один пилот в здравом уме и рассудке туда никогда бы не сунулся. В этой зоне поля неизвестной природы сбивали настройку схем контроля реакторов, корабли теряли управление и, если не происходило взрыва в активной среде плазменного шнура, они буквально падали на Чёрное Пятно. Обычно космические аппараты отбрасывались от поверхности Пятна под действием этих же пульсирующих переменных полей, вектор которых, как было установлено, в момент сближения тела с поверхностью феномена менял направление на обратное. Повреждения при этом были значительными. Но если падение происходило над центром спиралевидных протуберанцев, которые, казалось, вырастали из поверхности Пятна, то корабль исчезал, и больше его никто не видел. Правда, такие случаи за все время регистрировались лишь дважды.

В «зоне-двадцать» действие полей было уже слабым, и под ручным контролем реакторы патрульных катеров работали, как правило, отлично. Однако в этой зоне опять же по неизвестным причинам (которые не разрешалось выяснять) невозможна была даже нейтринная локация объектов.

Именно поэтому район Чёрного Пятна усиленно патрулировался, поскольку, соблюдая осторожность, опытные пилоты могли здесь незаметно пересечь границу. Из той части пространства, где начинались владения нашартмаков, в Имперскую Республику проникали шпионы (так же, впрочем, как и к нашартмакам проникали агенты Силонта), а из Имперской Республики под защиту Союза Нашартм, в который входило шестнадцать планетных систем, бежали отщепенцы, как их именовали в официальных бумагах. Район Чёрного Пятна оставался, пожалуй, единственной лазейкой на границе, где можно было пытаться пройти незамеченным.

Схема патрулирования простой, но вполне эффективной. Корабль-матка выходил из гиперпространства примерно в одном миллионе километров от Чёрного Пятна во избежание попадания в опасную зону и выпускал десять патрульных катеров с обычными плазменно-фотонными приводами. Катеры дежурили каждый в определённом секторе в течение установленного времени, а затем сменялись. Время смены патрулей держалось в строгом секрете.

Майор вспомнил, как он слышал разговор о том, что когда-то нашартмаки забросили в район кольцевого вихря, где формировались спиралевидные протуберанцы, мощную передающую станцию, которая исчезла в Пятне, но в течение нескольких минут передавала, якобы, какую-то информацию. Официальных сообщений по этому поводу на Силонте не делалось. Ходили слухи, что Чёрное Пятно – это «дверь в другой мир», вход в какое-то параллельное пространство, что отрицалось официальной наукой Имперской Республики. Существующая версия объясняла исчезновение кораблей в Пятне тем, что, соприкасаясь с поверхностью этого двумерного образования в районе кольцевого вихря при наличии спиралевидного протуберанца, трёхмерное тело переходит в двумерное состояние. Автоматически постулировалось, что это равносильно гибели трёхмерного объекта.

Заметив раздумья майора, капитан решил, что его слова возымели – действие, и он в чём-то убедил Малвауна. Договар снова плюхнулся в кресло и щёлкнул пальцами от возбуждения.

– Как вы полагаете, почему Высший Имперский Конгресс и сами Императоры боятся исследования Чёрного Пятна? Почему они не позволяют распространять достоверную информацию о нём, а? – Капитан ещё раз щёлкнул пальцами и вопросительно посмотрел на майора.

– Ну, и почему же, по-вашему? – хмыкнул майор.

– Не знаю, – покачал головой капитан, – я не знаю, хотя в своей семье слышал слухи и сплетни на достаточно высоком, как говорится, уровне. Чёрт его знает, может быть им там, – Капитан показал пальцем в потолок кабины, – страшно, что кто-то мог бы полностью ускользнуть из-под их контроля? А такие, кто этого захотели бы, найдутся. Вы слышали гипотезу о том, что Пятно – это будто бы возможность проникнуть в параллельное пространство? И, возможно, там – целый мир! Кто знает, каков он? Например, до тех, кто бежит к нашартмакам, наши спецслужбы дотягиваются, когда очень захотят и устраняют их, а ускользнувших в параллельный мир так просто не достанешь!

– Что вы несёте?! – сказал майор, скорчив гримасу, а сам подумал, что тебе, голубчик, уж точно никуда не ускользнуть, тем более в какое-то мифическое параллельное пространство. Всё записывается, всё!

– Ну и сплетни в вашей семье, даже странно, – продолжал Малваун. – Чего только не выдумают – «параллельные пространства», какие-то «другие миры», кто-то, якобы, бежит! Ведь ясно же, что пытаются бежать только отщепенцы – агенты нашартмаков, которые передают им важные сведения о наших оборонных секретах.

– А! – с досадой воскликнул капитан и махнул рукой. – Я удивляюсь, как такие как вы ещё верят демагогии наших Императоров, которые ловко и вовремя добавили к своим титулам слово «народные». То, что народ обманут – это же понятно как дважды два. Посмотрите хотя бы на себя и на меня.

– Ну, то, что существуют отдельные государственные чиновники, поступающие нечестно, ещё ни о чём не говорит, – усмехаясь, развёл руками майор. – Таких ведь и наказывают, в конце концов. Вспомните хотя бы дело имперского министра Ватерауна. Об этом сообщалось открыто.

Капитан расхохотался.

– Отдельные?! – Он помахал ладонью перед носом майора. – Ха-ха, отдельные! Кого наказывают? Это уж кто совсем в наглую зарвался, да и то больше говорится, что наказывают. Так, для вида говорится, а на самом деле – свой своего, знаете ли, не обидит… Эх, думать вы все отвыкли, просто думать. Хотя конечно, если со всех сторон слышать «сахар, сахар», то, может быть, и во рту слаще становится?

– Что же вы предлагаете? Бежать к нашартмакам или ещё куда-то? В какой-нибудь другой мир? – Майор ухмыльнулся и сделал неопределённый жест.

– Безусловно, это не выход, – кивнул капитан. – То есть для какой-то отдельной личности это может быть и так, но настоящий патриот не побежит со своей Родины… Правда, и тут обстоятельства могут быть разные. Великий Авльн, например, длительное время, если вы знаете, провёл в эмиграции.

«Однако», – подумал майор, – «ну и словечки: „патриот“, „Родина“… Ну, давай, давай!»

Капитан продолжал разглагольствовать.

– Народные Императоры стали совсем не такими, каким был Авльн в первые годы после Грандиозного Переворота, сами вы этого не понимаете, что ли? Теперь образовалась самая настоящая знать, привилегированный класс!

Майор засмеялся, достал сигареты и закурил, не предлагая капитану.

– И где вы только набрались такой ерунды! – сказал Малваун, выпуская струй дыма и вкладывая в свои слова как можно более искреннее возмущение. – Любой, кто старается на благо Имперской Республики, может выдвинуться на высокий пост, у нас так!

– Не очень-то любой, и не очень-то на какой угодно высокий пост! – воскликнул, горячась, капитан Договар. – До определённой высоты подняться, конечно, можно, но и то, если власти уверены, что человек будет делать всё так, как угодно Императорам, то есть если он – блюдолиз. Кстати, – Капитан ткнул пальцем в сторону майора, – вот вы! Служили, служили честно, да не очень-то дослужились! Не было у вас того, кто тащил бы вас наверх. Это же, как пирамида: по мере подъёма мест наверху всё меньше и меньше, а места эти всё лучше и лучше, куски, которые отрываешь там, всё жирнее и жирнее, благ всё больше. Поэтому, конечно, каждый, кто уже вылез повыше, будет тащить за собой каких-нибудь родственников, да и то не всяких. Вот, к примеру, мой папаша вытащит меня и так далее, и тому подобное. Не было бы у меня папаши генерала-консула, куда бы я вылез, а? Так-то! – Капитан прищёлкнул языком. – А вы говорите – «каждый»!

Майор затянулся и исподлобья посмотрел на капитана. «Тебя после такой болтовни особо высоко уже вряд ли вытащат.»

– Кстати, ещё вам один пример на тему «кто есть кто»! – Капитан, которому, видимо, нравилась убедительность приводимых им самим аргументов, сел в кресле поудобнее и закинул ногу на ногу.

– У вас есть, скажем, дочь? – осведомился он.

– Дочь? – удивился майор. – Есть, а при чём тут моя дочь?

– А это я к тому, что те, кто вылезает повыше, считают себя уже прямо таки аристократами, которых когда-то так усердно уничтожали. Сейчас я вам поясню на примере. – Капитан сделал паузу для большего эффекта. – Вот у вас есть дочь. К примеру, если бы я или кто-то из семейки вроде моей вдруг вздумал жениться на вашей дочери, то, скорее всего, у меня дома поднялся бы переполох, была бы трагедия: сыночек вздумал жениться на «плебейке».

– Ерунда, – хмыкнул майор, – таких браков сколько угодно.

– Да, есть такое, конечно, – согласился капитан, – но я-то знаю, что почти всегда поднимается скандал. Если ещё ваша дочь была бы красавицей… Вы простите, – сделал жест рукой капитан, – я не знаю, может быть, это действительно так, ну вот, если бы она была красавицей, то, естественно, сопротивление со стороны, скажем, моей семьи было бы значительно меньшим. Как у вас дочь, красивая?

Майор подумал о дочерях и сказал, вздохнув:

– У меня даже две дочери.

– Понятно! – Договар поднял плечи и закатил глаза. – Вот видите! Значит, уверяю вас, моя мамаша сказала бы, что только через её труп. Ну и я сам, вы понимаете, с высоте своего «положения» искал бы в «простой среде» что-нибудь не так себе, а экстра – класс.

Майору стало вдруг тоскливо, настолько тоскливо, что даже радость от возможного повышения за подачу сведений о капитане в Службу Защита Безопасности слегка поблекла. Он вспомнил своих дочерей с такими же как у него самого оттопыренными ушами и крючковатыми носами, покрытыми веснушками, свою жену с толстым жирным животом и глупыми круглыми глазами. И хотя он не любил ни жену, ни дочек, а судьба их волновала его постольку поскольку, всё же это были его дети и его жена. Майор вздохнул, забывая, что разговор записывается.

– А, что, сын у вас есть? – продолжал допытываться капитан. Малваун сидел несколько подавленный.

– Нет, сына нет, – покачал он машинально головой.

– А с сыном было бы ещё хуже. Его в семью, подобную моей, подпустили бы только за одним исключением: если бы он был какой-нибудь талантливый и успешный специались, а невеста, хоть и из семьи «шишки», но страхолюдина. Видите, – Капитан поднял указательный палец, – «знатность» происхождения по-прежнему имеет большое значение.

Майор, понимая, что для естественности их записываемого разговора ему необходимо возмущаться, возразил, хотя это получилось у него вяло.

– Ну, при чём тут «знать»? – сказал он. – Если отдельные люди выкаблучиваются, так это ещё ничего не значит. А такая семья, где на мою дочь смотрели бы свысока, мне самому в родственники не нужна. Есть такие, знаю, воображают, а ещё члены Лиги Борцов… Только знати-то нет, а всех таких и тех, кто зарывается слишком, выводят в конце концов на чистую воду. Плохо такие люди кончают, плохо.

Капитан засмеялся и покачал головой.

– Смешно вас слушать, говорите так, будто себя же стараетесь убедить. Бросьте притворяться, майор Малваун, я уверен, что в действительности вы так не думаете. Хотите, приведу пример, как обнаглели военные и чиновники вроде моего папаши и в не меньшей степени их жёны? Вы знаете дачный посёлок генералитета в районе Ротина на Сиионте?

– Слышал, – тупо кивнул майор.

– Очень хорошо. Слышали, но не бывали, уверен, поскольку средние чины туда просто так не пускают.

– Но и нельзя всех пускать туда, где живут и отдыхают командующие, – возразил майор. – Если туда будет простой доступ, то легко могут проникнуть и шпионы нашартмаков и диверсанты.

– Чушь! – махнул рукой капитан. – Фигуры вроде моего папаши нашартмакам даром не нужны, да и многие другие, что повыше, тоже. От вражеских агентов, если на то пошло, следует охранять научные лаборатории и учёных, а не толстых генералов. Доступ во всякие подобные посёлки прикрыт по другим причинам. Знаете, например, что в таких местах существуют магазины, где торгуют по ценам раз в десять ниже, чем общегосударственные цены для простого люда? Специальное снижение цен для тех, кто и так гребёт солидные деньги, да ещё запускает лапу в государственный карман! А что касается наглости членов семей генералитета, то я сам однажды присутствовал при эпизоде как в таком магазине в посёлке жена генерала Фортита отчитывала адъютанта своего мужа, приезжавшего со специальным донесением и воспользовавшегося случаем заскочить в такой магазин. Как он смел войти туда, куда ему входить не положено?! А этот адъютант, офицер, майор, между прочим – стоял и бормотал извинения и перед кем? – перед бабой!

«Вот это да!» – подумал майор. До него доносились подобные слухи, да и как они могли не доноситься, а вот от «очевидца» он слышал их впервые. Неожиданно ни к селу ни к городу ему пришло на ум, что его собственная фамилия звучит исторически более аристократично, чем фамилия капитана, где не было окончания «ун». Майор досадливо отмахнулся от подобных мыслей и решил: «Главное – подать побольше материала в Службу Защиты Безопасности.»

– Ерунда! – сказал майор вслух. – А если даже и продают по таким ценам, то ведь не кому-то, а заслуженным людям!

– Слушайте, вы долго будете прикидываться? – не выдержал капитан.

– Не понимаю, куда вы клоните, – сухо заметил майор. – Пора, пожалуй, кончать этот пустой разговор. Вы говорите не как сын заслуженного отца, а как наслушавшийся пропаганды нашартмаков отщепенец! Мы, в конце концов, на службе, и подобные разговоры… Я, уж так и быть, промолчу, но… – Майор покачал головой и поднялся. Капитан тоже встал.

– Да вы что, боитесь, что я вас провоцирую? – Договар схватил майора за рукав форменного скафандра.

– Да плевал я на ваши «провокации», чего вы тут мне чушь несёте? – отстранился майор.

– Я и не думаю вас провоцировать, честное слово, – покачал головой капитан, глядя в глаза майору; Малваун невольно отвёл взгляд. – Я считаю, что вы имеете все основания быть несогласным с имперским режимом и всеми его проявлениями, – продолжал капитан, – Человек вы честный, я знаю, не воруете, не пользуетесь служебным положением, по службе продвинулись плохо, вас затирали, а могли бы подняться значительно выше, – торопливо перечислял Договар. – Самое главное: вы весьма опытный военный, на таких людей в армии мы и хотели бы рассчитывать…

– Кто это – «мы»? – удивился майор.

– Я вам объясню, – Капитан инстинктивно понизил голос. – У нас есть организация в армии, большая группа в основном молодых офицеров, много, кстати, таких, как я, которых «тащат» по службе, но которые не согласны со всем происходящим. Мы готовим восстание в армии, и затем государственный переворот. На Силонте будет установлен новый строй, каждый будет достигать общественного положения только по своим личным заслугам, по труду, мы прекратим воровство и взяточничество. Полностью излагать нашу программу очень долго, объясним позже, если захотите. Нам нужно найти как можно больше сторонников в армии, понимаете? Поэтому я и подбил вас на этот разговор и рассказываю вам так много. Здесь на границе уже довольно много наших людей!

«Заговор!» – ахнул про себя майор. – «Готовится переворот! А что, если?…» Но тут же он погнал эту мысль прочь. Лучше, как говорится, один пилон в своём кармане, чем десять в чужом. Что они смогут сделать, эти заговорщики? А вот за раскрытие подобного путча его, майора Малвауна, наверняка повысят в звании и наградят. Орден и повышение – это его последний шанс достичь большего, чем он достиг на сегодняшний день. У Малвауна вспотели ладони и задрожали от возбуждения руки. Ему захотелось сейчас же бросится к переговорному пульту и связаться с отделом Службы Защиты Безопасности на базе. Но он понимал, что тут спешить нельзя: чем больше материала он представит сам, чем больше фамилий будет фигурировать в его донесении, тем больше будет вменяться в заслугу лично ему, майору Малвауну. Возможно, пока майору. Поэтому Малваун произнёс, стараясь говорить как можно более спокойно и небрежно:

– Странно, что вы, капитан Договар, говорите мне такие вещи и не боитесь, что я сообщу, как говорится, куда следует.

Капитан усмехнулся:

– Мы же вдвоём, никто нас не слышит. А разве вам поверят, если вы придёте и без доказательств заявите, что подобное вам наговорил сын генерала-консула? Я, естественно, всё буду отрицать, скажу, что вы из зависти наговариваете, совсем с ума сошли, и гнать вас из армии надо. Доказать что-то вам будет невозможно, а вот пострадать за клевету – вполне сможете. Это же идиотом нужно быть на вашем месте, чтобы доносить!

«Кто идиот – это мы ещё посмотрим!» – подумал майор.

– Чего же вы ждёте от меня? – спросил он и усмехнулся немного виновато, словно давал понять Договару, что конечно, куда уж ему с доносами.

– Согласия вступить в нашу организацию «Обновление».

– Всё-таки вы – мальчишка, если говорите всё это мне искренне! – В майоре зашевелился азарт детектива, раскрывающего преступление. – Предположим, это меня это заинтересует, но прежде, чем я захочу подвергаться риску, я должен быть уверен, что ваше «Обновление» – организация действительно серьёзная, а не так себе…, – Майор покрутил пальцами в воздухе, – детские-игрушки!

Капитан присел на подлокотник кресла и кивнул.

– Я предполагал, что вы согласитесь… – сказал он.

– Я ещё ни на что не согласился, – поспешно вставил майор, рассеянно поигрывая, личным кодовым ключом.

– Готовы согласиться, я вижу – уверенно констатировал капитан. – А организация серьёзная, уверяю вас. Если я назову некоторые имена, то вы убедитесь в этом. Молодые военачальники, но уже продвинувшиеся по службе, – Капитан хихикнул, – благодаря поддержке своих родственников. Вот уж, действительно, воспитали детишек на свою голову, а?

– Ну а кто же эти люди? – опросил майор, усмехнувшись.

– Например, в нашем секторе Космического Флота молодой груп-полковник Маридаун, полковник Трунолен, штаб-мастер Нитир…

В этот момент включился вызов с центрального пульта. «Эх, дьявол, не вовремя!» – с раздражением подумал майор. – «Что им там надо?»