На рассвете, когда Джесси выскользнула из кровати, Гарри проснулся. Из-под полуопущенных век он наблюдал, как она пошатнулась, будто ноги с трудом держали ее. Приятное зрелище для мужчины, который несколько часов трудился, чтобы любовь и восторг ошеломили ее.
      Откинув со лба светлую прядь, Джесси огляделась и подняла с пола сорочку и платье. Один чулок нашла в изножье кровати, а другой после долгих поисков в сбитых простынях рядом с Гарри. Округлив глаза, она наклонилась за чулком. Отпрянула. Снова потянулась. Наконец схватила чулок и осторожно потянула к себе.
      Значит, она хотела уйти тайком. Эта мысль была невыносимой. Поймав ее запястье, Гарри спросил:
      – Куда это ты собралась, любимая?
      Подпрыгнув от неожиданности, Джесси выронила одежду. Пытаясь прикрыть наготу платьем, она снова наклонилась за сорочкой.
      – Я... м-м... я должна вернуться в гостиницу, прежде чем меня... гм, увидят.
      Отпустив ее, Гарри встал.
      Она посмотрела на его нагое тело. На его готовое к бою мужское достоинство. И снова выронила сорочку.
      – О Боже. – Она отвела взгляд, но он видел, как зарделись ее щеки. – О Господи...
      Он накинул ей на плечи одеяло и притянул к себе, придерживая ее руки и упиваясь ароматом ее волос.
      – Я не хочу, чтобы ты уходила.
      – Будет лучше, если я уйду, – потупившись, прошептала она.
      – Для кого лучше? – Он уткнулся в ее теплую макушку.
      – Сегодня появится последний поклонник, а моя репутация и так вот-вот погибнет стараниями мистера Мюррея. – Джесси изо всех сил старалась казаться храброй. – Так что мне пора.
      Гарри страшно было видеть, как дневной свет уничтожает пыл и открытость минувшей ночи, напоминая о долге и страхе. Он должен сейчас же рассказать ей правду о себе, но солнце уже сияло в небе. Объяснение займет время, возможно, она зарыдает, узнав, кто он. Кроме того, он мечтал надеть свой лучший сюртук, собрать букет полевых цветов и искать ее расположения уже под именем страшного Эдмунда Кеннарда Генри Чемберлена, графа Гранвилла.
      Она или обнимет его, или влепит пощечину.
      Он постарается защитить нос, который она уже однажды сломала.
      Так что она права. Ей нужно возвращаться. Повернув Джесси лицом к себе, Гарри наклонился к ней. Сначала она попробовала увернуться, но когда он коснулся губами ее рта, она дрогнула, потом ответила долгим и страстным поцелуем. Уронив одежду, она обняла его за талию и кончиками пальцев ласкала его спину с ловкостью, удивительной для новичка. Приподнявшись на цыпочки, она прижалась к нему так, что он почувствовал бусинки ее твердых сосков, мягкое прикосновение губ, соблазнительный изгиб бедер.
      Подняв голову, он хватал ртом воздух, цепляясь за здравомыслие. Это не обольщение. Нет, она похитила его здравый смысл, даже не прикладывая усилий.
      – Гарри, – она прижалась головой к его плечу, – Гарри, если ты хочешь...
      Значит, это взаимное обольщение. Он понравился ей столь же, сколь она ему. Не давая ей договорить, он сказал:
      – Ты права.
      – Я? – выпрямилась она.
      – Да. – Подняв сорочку, он надел ее на Джесси. – Было бы грубо относиться к тебе с таким неуважением после того, как ты позволила мне научить тебя азам страсти.
      Когда до нее дошел смысл слов, она прищурилась:
      – Азам? Ты хочешь сказать, есть большее?
      Расправив ее помятое платье, Гарри понизил голос до шепота:
      – Гораздо большее, любимая.
      – Вот это да! – Ее глаза снова округлились, она смотрела на него с восторгом и возбуждением. – Когда мы сможем?
      «Как только поженимся». Но сначала он должен найти письмо матери и прочитать его. Гарри рассчитывал, что письмо все объяснит.
      – Повернись.
      Он помог ей надеть платье и застегнул на спине, потом оставил ее надевать чулки и туфли, а сам натянул брюки, рубашку и башмаки. По привычке сунул в рукав нож, хотя в тихой гостинице ничто не возбуждало подозрений.
      Такого покоя было достаточно, чтобы вызвать у человека его профессии дурное предчувствие, он знал, что за затишьем следует страшная угроза.
      Гарри и Джесси бок о бок шли через лужайку. Щебетали пробудившиеся птицы, из-за холма изредка доносилось блеяние овец, но все вокруг было еще сонным. Даже не слышно жужжания насекомых. По привычке Гарри тщательно осмотрел окна гостиницы. Он ничего не увидел, и все же... Кто-то наблюдал за ними. Вероятно, компаньонка или какой-нибудь досужий сплетник, а может быть, любопытная горничная. С ними он справится.
      И все же опыт подсказывал, что все гораздо сложнее и грозит смертельной опасностью. Гарри коснулся ножа в рукаве.
      Когда они подошли к входной двери, Джесси с улыбкой повернулась к нему, чтобы попрощаться.
      Он взялся за ручку двери.
      – Я провожу тебя в дом.
      – В этом нет необходимости.
      – Нет есть.
      – Если нас кто-нибудь увидит...
      – Они будут держать рот на замке, если им собственное спокойствие дорого. – Гарри первым вошел в гостиницу и внимательно оглядел пустую столовую.
      Его горячность, казалось, пугала ее, и она последовала за ним, дергая за рукав.
      – Что ты хочешь этим сказать?
      – Что со мной шутки плохи. – Он услышал, как Джесси перевела дух, и повернулся к ней. – А ты думаешь иначе?
      Она прижала руку к сердцу, торжественное выражение лица резко контрастировало с ее обычно веселым нравом.
      – Нет, я действительно не подозревала, что ты можешь быть опасным человеком.
      – Не с тобой, любимая. – Гарри привлек Джесси к себе и коснулся пальцем ее носа. – Для тебя я никогда не буду опасен.
      – Конечно, нет. – Но она все-таки не могла скрыть беспокойства. – Ты правда... – Она проглотила ком в горле. – Ты действительно фермер из Дербишира?
      – Ну... – У него действительно было небольшое поместье в Дербишире. Но он должен открыть ей по крайней мере часть правды. – Скажем, я представляю собой еще кое-что.
      Объяснения Гарри не успокоили Джесси, но она цеплялась за него с жаром влюбленной женщины и пылко поцеловала на прощание. Через несколько часов она узнает всю правду.
 
      Тем временем...
      – Дехаан! – крикнул Гарри, входя в смотревший на океан коттедж. – Иди сюда!
      Камердинер торопливо появился из маленькой комнатки для слуг. Он не улыбался, поскольку не привык выдавать своих чувств, но глаза его сияли.
      – Ах, хозяин, через столько лет! Наконец-то! Сегодня утром вы выглядите счастливым!
      – В самом деле? – сухо бросил Гарри. – Где письмо матери?
      – Письмо? – Дехаан скривил длинное лицо. – То, которое вы читать не пожелали?
      – Да. Где оно?
      – Вы велели его сжечь.
      Гарри угрожающе шагнул вперед:
      – Где оно?
      Дехаан предусмотрительно ретировался.
      – Я его найду. – Камердинер нырнул в гардеробную и вскоре появился снова. – Вот. – Он протянул сложенные кремовые листки, скрепленные печатью графини Гранвилл.
      Вздохнув, Гарри взял письмо.
      – Вы оденетесь, милорд? – нетерпеливо спросил Дехаан.
      – Да. – Гарри сломал печать.
      – В лучший костюм. – Дехаан сновал вокруг, как деловитый жук. – Черный костюм, темно-бордовый полосатый жилет, черные башмаки, белая рубашка!
      – Да, прекрасно. – Взгляд Гарри упал на первую строчку письма.
      «Возлюбленный сын...» Закрыв глаза, Гарри застонал. По опыту он знал, что чем цветистее начало, тем меньше ему понравится продолжение.
      – Позвольте помочь вам снять ботинки. – Дехаан стащил с ног Гарри поношенные башмаки. – А теперь брюки.
      Гарри машинально повиновался. «Я сделала дело, за которое мне надо было взяться много лет назад. Я обручила тебя с чудесной молодой леди». – Держу пари, что тебе это удалось, – пробормотал он.
      – Милорд? – Дехаан, держа в руках черные брюки, замялся.
      – Давай их сюда. – Гарри нетерпеливо натянул брюки, не выпуская из рук письма.
      «Ты с ней однажды встречался, она прелестна, скромна и послушна. – Значит, мать совсем не знает Джесси. – У нее есть состояние и все задатки хорошей жены. Это леди Джессика Макмиллиан».
      – Ваша рубашка, милорд, если позволите. – Дехаан помог Гарри надеть рубашку на раненое плечо и исчез.
      «Теперь ты можешь спросить, почему твоя мать сделала это без твоего согласия.
      Потому что, мой дорогой мальчик, ты не проявляешь никакого интереса к брачным узам».
      – Можно подумать, я породистая лошадь, от которой нужно получить потомство, – пробурчал Гарри.
      Не обращая на него внимания, Дехаан расправил на нем рубашку.
      «Годы идут, я старею. Я живу одиноко, годами не видя единственного близкого родственника. – Преувеличение, он никогда не уезжал больше чем на восемь месяцев. – И хочу заиметь внуков раньше, чем стану слишком старой, чтобы качать их на руках». Мать играла на чувстве вины.
      Гарри позволил Дехаану повязать галстук, застегнуть жилет и булавку.
      – Очень элегантно, милорд, – похвалил Дехаан. – Молодая леди отнесется к вам очень благосклонно.
      Гарри холодно взглянул на камердинера, задумавшись, не участвует ли Дехаан в планах матери. Лучше об этом не знать. Гарри уже разрывался между гневом и веселым удивлением. Его матушка действовала с самонадеянностью уличного карманника!
      «Поэтому я отправила тебя в гостиницу «Дикий шиповник», где ты встретишь леди Джессику и поухаживаешь за ней».
      – Неосмотрительно, – объявил Гарри.
      Дехаан, помогавший ему надеть башмаки, посмотрел на него как на умалишенного. Гарри читал последние, возмутительные, строки письма.
      «Итак, дорогой мальчик, решайся на сватовство, поскольку я уже велела священнику объявить имена вступающих в брак и дала объявление в «Таймс». Как человеку чести, тебе не остается ничего другого, как жениться на леди Джесси 8 ноября, то есть через шесть недель. Покорись».
      Гарри застыл. Покориться? Он этого не сделает.
      Дехаан чистил щеткой безупречно черный сюртук.
      – Позвольте помочь вам...
      Выхватив у него из рук сюртук, Гарри бросился к двери.
      Дехаан поспешил за ним:
      – Милорд, не забудьте нож!
      Гарри остановился на верхней ступеньке крыльца. Дрожа от нетерпения, он указал на столбик. Свистнув в воздухе, лезвие вонзилось в дерево в двух дюймах от его пальцев.
      Лучше Дехаана с ножом никто не управлялся.
      – Спасибо.
      Вытащив нож, Гарри сунул его в рукав и пошел к гостинице.
      Утренний свет ударил ему в лицо, но вдали, на горизонте, он увидел клубы тумана, который скоро окутает пейзаж. Во время любовной идиллии погода была чудесной, но она закончилась, а с ней и все шансы на роман.
      Невзирая на требования матери, он не подчинится. Но... о черт, он горел желанием. Ночь в объятиях Джесси пробудила в нем интерес к жизни, полной страсти, смеха и радости. Гарри уже давно не замечал радостей жизни. Солнечный свет, цветы, щебет птиц – все это заслонил его суровый долг. Джесси открыла для него мир, который он считал для себя потерянным, ее безудержная радость осветила самые темные уголки его мрачной души.
      Чувствуя себя влюбленным глупцом, он сорвал запоздалый цветок шиповника, такого же цвета как упругие соски Джесси, и вошел в гостиницу. Перед дверью столовой расправил манжеты, тронул галстучную булавку, приготовившись сделать предложение и признаться во всем.
      Но, перешагнув порог, Гарри резко остановился.
 
      Джесси сидела за тем же столиком на двоих, что и накануне утром. Как и вчера, перед ней стоял завтрак, а напротив сидел джентльмен. Но сегодня... сегодня она смотрела на него с изумлением и смущением.
      Думая лишь о том, как возобновить свои притязания, Гарри шагнул вперед и навис над столом:
      – Что это значит?
      – О, мистер Уиндберри. – Джесси поднялась ему навстречу – восхитительная молодая женщина в фривольном платье, которое надела, чтобы порадовать возлюбленного. Его. – Я так рада вас видеть. Вы никогда не догадаетесь, кто это.
      Конечно, не догадается. Мужчина несколькими годами моложе его, с красивым открытым лицом рубахи-парня, хорошо одетый, с обвисшими темными усами вокруг отвратительно улыбающегося рта нетерпеливо встал, всем своим видом выказывая уважение и радость при появлении Гарри.
      – Понятия не имею, – с ледяной четкостью ответил Гарри.
      Уронив на кресло салфетку, Джесси ослепительно улыбнулась:
      – Вот мой третий поклонник. – Она протянула руку к отвратительному мошеннику: – Это лорд Гранвилл.

      Вид у Гарри был самый комичный, как у приземлившегося на пятую точку конькобежца, но Джесси не испытывала ни малейшего желания смеяться.
      Она не могла позволить Гарри влиять на нее. Он не выказал никакого желания сделать ее честной женщиной. А собственно, почему он должен? Она была щедра в любви, не ожидая ответа, а теперь появился лорд Гранвилл. Он оказался гораздо лучше, чем она ожидала. Красив, вежлив, не упоминает об их прежнем знакомстве. Не отталкивающий, не самодовольный, не злобный и не пытается ее поцеловать. Пока. И если придется – ясно, что придется, – то она могла бы выйти замуж за этого человека.
      Так что нужно забыть Гарри, минувшую ночь, изображать симпатию к лорду Гранвиллу и не вздрагивать от его прикосновения. Хотя когда рядом явно разозленный Гарри, это может оказаться затруднительным.
      – Вы лорд Гранвилл? – взглянул на незнакомца Гарри.
      Хотя Гарри не подал ему руки, лорд Гранвилл схватил ее и тряхнул, сияя улыбкой.
      – Да, мистер Уиндберри, и я очень рад познакомиться с вами. Леди Джессика рассказала мне, как вы защищали ее от других поклонников, от их грубости.
      – Правда? – бросил Гарри, продемонстрировав крепкие белые зубы.
      Что он хотел сказать? Сердце Джесси подпрыгнуло от робкой надежды. Неужели он испытывает к ней симпатию?
      – Я хотел попросить вас присоединиться к нам, – начал Гранвилл, – но...
      – Благодарю, с удовольствием. – Гарри тут же схватил стоявший у соседнего столика стул и подвинул ближе. Усевшись, он щелкнул пальцами, подзывая округлившего глаза хозяина гостиницы. – Я позавтракаю с лордом Гранвиллом и леди Джессикой.
      Владелец гостиницы, поклонившись, поспешно ушел, и сердце Джесси упало.
      Подавшись вперед и уставившись на лорда Гранвилла со злой улыбкой, Гарри являл собой воплощение агрессии.
      Лорд Гранвилл, казалось, ничего не замечал. Удрученно посмотрев на Джесси, он взглядом велел ей сесть.
      Заметив это, Гарри приподнялся:
      – Правильно, сначала садятся дамы! Всегда забываю эти тонкости! Пожалуйста, леди Джессика, присядьте.
      Джесси села и расправила на коленях салфетку. Что, черт возьми, нашло на Гарри? Забыв о манерах, он вел себя словно мелкий фермер.
      Лорд Гранвилл рассматривал ветку шиповника, которую Гарри держал в руке.
      – Красивый цветок.
      Гарри посмотрел на цветок, будто только что увидел.
      – Да. – Он озирался, словно подыскивая, куда бы пристроить веточку, потом снова сел и воткнул ее в петлицу. – Итак, Гранвилл, где находится ваше имение?
      Изумленная оскорбительным высокомерием Гарри, Джесси сказала:
      – Вы прекрасно знаете, что...
      – Пусть он ответит, – перебил ее Гарри.
      Лорд Гранвилл сел и снисходительно улыбнулся. Он действительно был приятным на вид мужчиной. На вкус Джесси у него на лице слишком много волос, но по сравнению с мистером Мюрреем или лордом Дженор-Редмон-дом он достойный жених.
      Она украдкой посмотрела на Гарри, пока хозяин гостиницы ставил перед ним полную тарелку. По сравнению с Гарри... но она не должна сравнивать лорда Гранвилла с Гарри. Ей больше не следует смотреть на Гарри, иначе желание одолеет здравый смысл и она станет умолять его любить ее, как она любит его. Она слишком гордая, чтобы просить, ведь правда?
      – Мое имение находится в Сомерсете, – ответил лорд Гранвилл. – Уиндберри, может быть, вы окажете нам честь и навестите нас, после того как мы с леди Джессикой поженимся?
      – Нет! – воскликнула Джесси.
      Мужчины посмотрели на нее. Едва заметно улыбнувшись, она катала на скатерти шарики из хлеба.
      – Я имела в виду... нам ведь захочется побыть одним? – Она съежилась под недоуменным взглядом лорда Гранвилла.
      – Но, дорогая, я думал, что за время вашего визита сюда вы с мистером Уиндберри стали близкими друзьями.
      Ей это показалось, или в голосе лорда Гранвилла зазвенела сталь?
      Под столом Гарри коснулся ногой ее колена.
      Значит, и он обратил внимание на тон лорда Гранвилла. О Господи! Ее импульсивность подвела ее.
      Но в следующий миг лорд Гранвилл погладил ее руку:
      – Не волнуйтесь, дорогая, мы найдем время уединиться.
      Гарри мрачно посмотрел в окно.
      – Похоже, скоро ляжет туман. Гостиница такая уединенная, даже неприятно думать, надолго ли мы окажемся здесь в ловушке. Не уехать ли нам с побережья?
      Как странно. Насколько она узнала Гарри, его мало что пугало. Так почему он так говорит о тумане, будто эта белесая мгла предвещает зло? Хоть она и отдала ему свое сердце, она все-таки очень мало знала о нем.
      – Туман никому не помешает, даже если мы задержимся здесь на несколько дней, – с жаром возразил лорд Гранвилл и поцеловал руку Джесси. – Если мы и окажемся в ловушке, то лучшую компанию трудно себе представить.
      Он действительно хорош, на щеках то и дело играли ямочки, а обаяние позволяло легко справиться с любой неловкостью, возникшей за столом. Джесси бросила взгляд на Гарри. Тот не был таким милым, покладистым и красивым. Сейчас у него был откровенно недовольный вид.
      – Неприятно думать, что когда туман ляжет здесь плотной пеленой, собственной руки не увидишь, – сказал он.
      Лорд Гранвилл отодвинул стул, словно не в силах был дольше выносить трусость Гарри.
      – Леди Джессика, вы не уделите мне немного времени? – Он подал ей руку.
      Внутренне сжавшись, Джесси взяла его под руку. Лорду Гранвиллу, очевидно, надоело ворчание Гарри.
      Потянув ее в коридор, он взглянул ей в глаза и сказал:
      – Простите мою дерзость, дорогая, но как ваш будущий муж, я полагал, что вам следует быть осторожнее с этим мистером Уиндберри. Он очень приятный, – лорд Гранвилл посмотрел в обеденный зал, – и сегодня сама элегантность. И все же он, кажется, чересчур фамильярен.
      – Да. Он действительно позволяет себе слишком много для одного дня знакомства. – «И ночи». Но Джесси держала эту мысль при себе и не позволила слову соскользнуть с губ.
      – Рад, что мы понимаем друг друга. Подождите меня, мы с вами прогуляемся по парку.
      – Как пожелаете. – Она умела быть кроткой, когда старалась.
      – Я спущусь через несколько минут. Не имел возможности распаковать вещи, а хочу переодеться. – Лорд Гранвилл презрительно скривил рот. – Понадобится время, чтобы достигнуть элегантности мистера Уиндберри.
      – Да.
      Джесси скромно потупилась, но задавалась вопросом: не для нее ли мистер Уиндберри стал таким стильным? Чтобы искать ее расположения. Ясно дать понять его намерения.
      Он действительно имел по отношению к ней добрые намерения? И минувшая ночь значит больше, чем она смела надеяться?
      – Вы замечательная девушка. – Лорд Гранвилл по целовал воздух, не коснувшись губами ее лба, и собрался уходить.
      – Если вы приехали без камердинера, – вспомнив об этикете, торопливо сказала Джесси, – то могли бы обратиться к камердинеру мистера Уиндберри. Дехаан – настоящий художник.
      Лорд Гранвилл остановился:
      – Дехаан?
      Что случилось? Почему лорд Гранвилл повернулся к ней, раздувая ноздри и прищурив глаза?
      – Да, но мистер Уиндберри не во всем космополит. – О Господи, этого тоже не надо было говорить.
      Лорд Гранвилл осклабился:
      – Я подумаю, не воспользоваться ли услугами Дехаана. Спасибо, дорогая. Я скорее всего это сделаю.
      Он ушел, Джесси осталась в коридоре, глядя ему вслед. Очень странный человек.
      Вернувшись в столовую, она увидела, что Гарри поглощает завтрак так, будто это последняя трапеза в его жизни.
      – Хорошо. Ты вернулась, – сказал он. – Пойдем. – Схватив за руку сопротивляющуюся Джесси, он потянул ее к двери.
      – Куда?
      – В твою спальню. – Он потащил ее вверх по лестнице. Казалось, его не пугало, что они могут встретить лорда Гранвилла. Вид у Гарри был грозный и сосредоточенный. – Оставайся там, пока я за тобой не приду.
      – Почему?
      Ответный взгляд ярко напомнил ей, как мало она знает этого человека.
      – Потому что я так велю.
      Джесси не волновал его грозный вид.
      – Я не стану делать, что ты велишь...
      Если ее открытое неповиновение и произвело впечатление на Гарри, он не подал виду.
      – Где ключ?
      – Ты не...
      Гарри повернул ее лицом к стене, ощупывая руками, но без страсти. Он не позволял себе вольностей, он просто искал ключ, и это взбесило Джесси.
      – Мистер Уиндберри, вы, кажется, неправильно меня поняли. Я выбрала вас в любовники, но не давала вам позволения приказывать.
      Порывшись в ее кармане, Гарри нашел ключ. Зажав ключ в руке, он отпер замок и решительно втолкнул Джесси в комнату. Войдя следом, он запер дверь.
      – Высокомерный, низкий, глупый человек! – Взбешенная его агрессивностью, Джесси так ударила его в грудь, что он охнул. – Объясните мне, почему вы так поступаете.
      – У меня нет времени на разговоры. – Взяв ее лицо в ладони, Гарри поцеловал ее.
      Это были не самые лучшие поцелуи. Быстрые, властные. Приоткрыв ее губы, он подавлял ее жаром своего тела и настойчивыми ласками языка. Он целовал ее щеки, веки, шею. Он действовал, как будто они никогда больше не будут целоваться, и, несмотря на свою ярость, она отвечала ему. Как она могла не ответить? Она любила этого мужчину, несмотря на его таинственность и высокомерие, хотя он обращается с ней как с безмозглой дурочкой.
      – Гарри, пожалуйста, – прошептала она, – пожалуйста, скажи мне, что случилось.
      Вместо ответа он посмотрел в окно, на стелящийся туман.
      – Оставайся здесь, пока я не приду за тобой.
      – Зачем?
      – Мы уезжаем. Не бери ничего, – он без всякого интереса окинул взглядом ее прелестный наряд, – только надень дорожный костюм. Прежде чем открыть дверь, убедись, что это я. Если кто-нибудь будет умолять тебя о помощи, откажи. Если станут кричать, что в гостинице пожар, вылезай через окно, но не раньше, чем почувствуешь дым и увидишь пламя.
      Джесси уставилась на него, задаваясь вопросом, не сошел ли он с ума.
      – Обещай мне. – Его голос был низким и требовательным.
      Нет. Он самый нормальный человек из всех, кого она встречала. Потом она потребует объяснений, а пока...
      – Обещаю.
      Он вложил ключ в ее руку:
      – Запри за мной дверь.
      Она так и сделала.
 
      – Он ушел. Ушел. – Фрэнк, убиравший в столовой тарелки, увидел, как мистер Уиндберри спускается по лестнице. – К вашему коттеджу, к вашему дому, – едва слышно прошептал он заученные слова, пытаясь убедить себя, что они верны.
      Мистер Уиндберри наклонился через стол к Фрэнку, его острый пристальный взгляд отличался от взгляда лорда Гранвилла, но был таким же сосредоточенным и напряженно внимательным.
      – Лорда Гранвилла нет в номере. Мне необходимо поговорить с ним. Вы знаете, куда он направился?
      – Он вышел, сэр. – Посуда загремела в руках Фрэнка. – Ушел. К вашему дому. – Фрэнк говорил слишком быстро и невнятно.
      – К моему коттеджу? – Мистер Уиндберри посмотрел в окно на туман, потом перевел взгляд на лестницу. – К моему коттеджу?
      – Да, сэр. К вашему. Он ушел... ушел десять минут назад. – Фрэнк вздохнул с облегчением. Ну вот, он все сказал.
      – Хорошо. Спасибо. – Мистер Уиндберри ринулся к двери.
      Фрэнк сунул руку в карман и вытащил гинеи. Проклятые деньги, и он проклят вместе с ними.
      С ножом в руке Гарри крался к своему дому, прислушиваясь, не доносится ли из влажного тумана звук шагов. Не прячется ли во мгле мнимый лорд Гранвилл, готовый к нападению. Несомненно, он ищет именно его, Гарри. Негодяй, должно быть, узнал о Джесси по объявлению о помолвке, которое его мать дала в «Таймс», а потом выследил ее на курорте. Планировал захватить невесту Гарри и использовать ее как приманку. Они оба не выжили бы. Нужно вывезти Джесси отсюда сегодня вечером.
      За английской речью негодяя Гарри услышал слабый русский акцент. Гарри повезло, что мнимый лорд Гран-вилл сразу не узнал настоящего лорда Гранвилла. Он думал, что может оставить самозванца в неведении, выведав, кто послал его и зачем. Но «лорд Гранвилл», видимо, узнал правду. Иначе зачем он пошел к дому Гарри?
      Гарри ускорил шаг.
      Дехаана в шпионских кругах знали. Он мог ловко действовать ножом и одновременно давать советы нападавшему относительно его гардероба. У него была сверхъестественная способность чуять неприятности, и хотя многие агенты пытались переманить его к себе, он оставался верен Гарри. Дехаан всегда успевал предупредить его о злоумышленниках, его могло отвлечь лишь одно – любовная история. А во что Гарри впутался? Именно в нее.
      Черт возьми. Следовало бы знать, что привычка изворачиваться в конечном счете подведет. Если бы он открыл Джесси правду... Гарри оглянулся на гостиницу. Джесси послушается его, он уверен. Прошлой ночью он наложил на нее узы плоти. Он сделал ее своей.
      Гарри горько улыбнулся. Он вообразил, что может отринуть прошлое, вернуться к прежней жизни. После всего, что было, жениться и жить счастливо. События показывают, что как бы он ни поступил, за ним будут охотиться.