6.

Блит-Мэнор, резиденция Трокмортона,

Суффолк, Англия. В тот же день.

— О, мой прелестный, мой милый молодой человек, вы отлично умеете угодить пожилой даме. Давно я так не танцевала! — Валда, графиня Фезерстоунбо, прислонилась к мраморной колонне большой бальной залы дома Трокмортона, тяжело дыша и обмахиваясь веером из павлиньих перьев.

Юный неуклюжий лорд Хит ухмыльнулся и подал Валде ее трость.

— Спасибо, мэм, мне нравится думать, что я доставляю пожилым леди удовольствие. Принести вам мороженого или лимонада? После таких смелых па леди вашего возраста, должно быть, сильно устала.

Сложив веер, Валда игриво стукнула юношу по руке.

— Ах вы, маленький баловник. Если вы готовы уделить мне еще несколько минут своего драгоценного времени и принести лимонад, я буду на седьмом небе.

— Да, мэм, буду рад, мэм, — отвесив Валде поклон, мальчишка удалился. Высокий, темноволосый, почти красавец. Если не считать отвратительных розовых прыщей, усыпавших его физиономию. Валда подождала, пока он скроется, затем медленно пошла по залу, двигаясь, словно волчица среди блеющего стада овец. Одна из юных овечек воткнула перо в нерасчесанные волосы и жеманно улыбалась всем вокруг. Другая догадалась нарядиться в платье из золотистого шелка, на фоне которого ее несвежая кожа приобретала серовато-зеленый оттенок. Мужская часть стада, разумеется, была одета одинаково: черные сюртуки, клетчатые штаны, безукоризненно белые рубашки.

Валда в своем сиреневом тюрбане с бриллиантовой булавкой и сиреневом платье с розовым лифом выглядела лучше их всех.

Она скосила глаза на свое отражение в одном из множества огромных зеркал, украшавших зал. Вернее, она выглядела бы лучше их всех, если бы не была такой старой.

В лице и фигуре ее сохранились остатки той красоты, что пленила в свое время графа. Она по-прежнему была очаровательна и элегантна.

Но стара. Слишком стара. Как ей не нравилось стареть! Валда ненавидела старость! Она боролась с ней и проиграла, а для женщины с ее умом и характером это было невыносимо. Всю жизнь Валда. боролась с судьбой, подбрасывавшей ей один за другим неприятные сюрпризы. Она была не слишком знатной и слишком бедной. Ей удалось выйти замуж за богатого лорда. Но муж потерял все свои деньги и обрек ее на ссылку в этот ужасный фамильный склеп в Озерном крае… О, выбраться из Мейтданд-Мэнор — это был самый большой успех в ее жизни. Она нашла способ получить больше денег, чем мог себе представить ее недалекий супруг, она научилась обманывать овчарок, стороживших этих разодетых и надушенных овечек, которые танцевали, смеялись, флиртовали и не подозревали о том, что среди них бродит, выискивая добычу, коварная волчица.

Валде нравилось чувствовать себя умнее всех вокруг. Но она ненавидела пигментные пятна на лице и на руках, свою старческую сутулость и трость, ставшую теперь ее постоянной спутницей. А больше всего ей не нравилось, с каким видом приглашали ее танцевать прыщавые юнцы вроде этого несносного лорда Хита. Тридцать лет назад мужчины умоляли ее подарить хотя бы один танец. Теперь они исполняли свой долг перед старостью. К тому же от танцев у Валды болели ноги и ныла спина.

Фезерстоунбо, этот старый дурак, до сих пор мог скакать как козел. Остановившись за высокой вазой с роскошными цветами, Валда наблюдала, как Руперт несется в танце с молоденькой мисс Кей. Он был таким же вертопрахом, как всю жизнь, по-прежнему волочился за каждой юбкой и отдавал предпочтение женщинам, которые и в подметки не годились Валде, какой она была лет тридцать назад. Он бы бросил ее вовсе, но скрюченные артритом пальцы Валды крепко держали тесемки семейного кошелька. А в последнее время… в последнее время Валде удалось заставить его понервничать не на шутку. Кажется, после стольких лет совместной жизни Руперт понял наконец, что женился на волчице, которая может перегрызть ему горло.

Ей нравилось, что муж боится ее, но, к сожалению, с этим надо было что-то делать. Если его настороженное отношение станет видно окружающим, все вокруг задумаются, достаточно ли хорошо знают эту безобидную с виду пожилую даму. И постараются приглядеться к ней поближе, а это совершенно не в ее интересах. Ведь она знала весь лондонский свет, и эти люди считали, что знают ее.

Ей нельзя, ни в коем случае нельзя вызывать подозрение. В ее опасном деле неприятности влекут за собой беду, а следом приходит смерть. Не хотелось бы окончить свои дни, получив пулю в лоб. Она сама слишком часто отдавала подобные приказы, чтобы сомневаться, что и с ней поступят именно так. Так что придется быть полюбезнее с Рупертом и перестать мечтать о том, чтобы придушить его во сне подушкой. Вдову никто не станет приглашать на светские приемы. Вдове положено скорбеть, запершись в доме, а если Валда перестанет посещать балы и вечеринки, она не сможет собирать информацию, которую так охотно и беспечно поставляли ей эти глупые разодетые овечки.

— Леди Фезерстоунбо!

Молодой хозяин дома, подкравшийся бесшумно из-за колонны, заставил ее вздрогнуть. Она слышит с каждым днем все хуже и хуже, а в ее деле это недопустимо.

Трокмортон церемонно поклонился. Большинство женщин считали этого человека привлекательным. Валда не понимала, что они в нем находят. Слишком высокий, слишком огромный. Чересчур серьезный, с этим ужасным взглядом, способным пронзать насквозь любую женщину, если она не будет достаточно осторожна.

— Гарри, мой мальчик, как я рада вас видеть! Вы уже получили бесценную информацию о том, куда пожилой леди лучше вложить свободные средства?

«Не позволишь ли посидеть в твоем кабинете? А сам сбегай за лимонадом, чтобы я могла тем временем порыться в ящиках письменного стола».

— Не сегодня. — Он протянул руку за колонну и вывел оттуда эту несносную дочку садовника, на которой имел глупость и наглость жениться.

— Мы с Селестой хотели поблагодарить вас за то, что вы почтили вниманием наш первый совместный прием.

Валда улыбнулась, но глаза ее были холодны.

— О, мои дорогие, разве могла я пропустить ваш маленький праздник? Ведь мы с Рупертом помогли двум голубкам соединиться, — добавила она не без тайного злорадства.

У этой маленькой шлюхи Селесты не хватило даже приличия покраснеть после намека на весьма неприличную сцену в графской оранжерее.

Она лишь распахнула еще шире свои бесцветные желтые глазки и сказала:

— Да, миледи, и мы очень благодарны вам за это.

Взяв Валду за руку, она дружески пожала ее. Несносная нахалка!

Валде захотелось отдернуть руку, но это никак не соответствовало ее роли доброй тетушки, а Трокмортоны были настоящим кладезем интересующей ее информации, и с ними никак нельзя было ссориться. Они были профессиональными шпионами, и ловить рыбку в их водах Валде было особенно приятно. Вот и сегодня она надеялась вытянуть кое-что из Трокмортона.

Меж тем хозяин дома снова церемонно поклонился и заявил:

— Хочу оставить Селесту на ваше попечение, миледи. Только что прибыл человек со сведениями, имеющими огромную важность для моего… для того важного дела, которым я занимаюсь. И я должен срочно переговорить с ним.

Валде хотелось стряхнуть с себя эту Селесту, как стряхивают блоху с рукава платья, но вместо этого она шутливо погрозила пальцем Трокмортону:

— Что-то затевается, мой милый мальчик? Если речь идет об инвестициях, надеюсь, ты не забудешь о своих добрых друзьях — лорде и леди Фезерстоунбо?

— Речь идет не совсем об инвестициях, — Трокмортон потянул за тесный воротник сорочки. — Скорее о том, что мы понесли кое-какие потери по вине… хм… ненасытных крыс, и вот мне сообщили, что удалось установить, кто плодит этих самых крыс. Так что вынужден ненадолго оставить вас.

Валда ошалело смотрела ему вслед. Крысы? Это какой-то шифр? Он говорил о них? О ней? Нет, конечно, нет. Она вовсе не напоминала маленького вонючего грызуна. Она была волчицей — волчицей, которой надо срочно выяснить, что происходит сейчас в кабинете Трокмортона.

Валда обернулась к Селесте, с лица которой не сходила эта ее невыносимая улыбка.

— Вам ведь совсем не хочется развлекать тут пожилую скучную леди, когда можно пойти потанцевать. Я отлично понимаю вас, милочка. Еще помню, как сама была молода.

— О, леди Фезерстоунбо, можете не сомневаться, мне гораздо интереснее узнать поближе старую и почетную гостью этого дома.

Маленькая мерзавка намеренно подчеркнула слово «старая». Рука Валды непроизвольно сжалась в кулак. Как ей хотелось залепить нахалке пощечину!

Поймав взгляд мужа, Валда сделала ему одними глазами знак приблизиться. Сейчас она отомстит Селесте!

— Вы так добры ко мне, дорогая, — проворковала графиня, передавая Селесту Руперту. — Как, наша очаровательная хозяйка осталась без партнера?

Руперт не верил свалившейся на него удаче. Он давно искал возможность потереться около юной миссис Трокмортон, еще с тех пор, как увидел ее впервые, когда маленькая куртизанка только что вернулась из Парижа и готова была строить глазки всякому, кто проявлял к ней интерес. Руперт распушил хвост — церемонно поклонившись Селесте, он повел ее в центр зала.

Валда постояла еще немного у колонны, затем, убедившись, что Руперт вцепился в Селесту мертвой хваткой, медленно двинулась в сторону кабинета Трокмортона.

Но голос Трокмортона донесся до нее из малой гостиной. Хозяин дома был явно чем-то взволнован.

— Это невероятно! Я отказываюсь верить! Кто выдвинул такое нелепое обвинение?

Валда вся превратилась в слух.

Глухой и невнятный голос ответил Трокмортону что-то неразборчивое.

— Не может быть! Ему не хватило бы ума водить меня за нос так долго! — заявил Трокмортон.

Валда вздохнула и потерла ладонью затянутую в шелк грудь.

Низкий голос снова ответил что-то. Валда подошла поближе к двери.

— Но такое просто невозможно! Она уже старая. К тому же эти люди — давние и верные друзья семьи Трокмортон.

Валда услышала достаточно. Разговор шел о Руперте и… о ней. Очень скоро людям Трокмортона удастся убедить его в своей правоте, и ее ожидает веревка.

Леди Фезерстоунбо медленно побрела обратно в бальный зал. Руперт стоял в стороне, рассеянно потирая бок. Наверное, юная Селеста не оценила ухаживаний старого развратника.

Валда молча смотрела, как он идет в ее сторону — высокий костлявый старик с острым подбородком, беспомощный идиот, которого ей так хотелось оставить в прошлом, но он, как всегда, висел камнем у нее на шее.

Руперт знал слишком много. И его слишком легко было испугать. Он поедет с ней в Озерный край, в ненавистный Мейтланд-Мэнор. Туда, где она спрятала накопленные сокровища.

А там она найдет способ осуществить давно продуманный план, и они покинут Англию.

Валда потерла ноющее бедро. Если бы она была по-прежнему молода! Тогда все происходящее показалось бы ей еще одним забавным приключением.

7.

— Эти дети — настоящие чудовища!

— Да, мисс.

— Я отношусь к ним с уважением, и все, чего прошу в ответ, — это чтобы меня тоже немного уважали.

— Да, мисс.

— Но они продолжают дуться, отказываются сделать шаг навстречу. Они притворяются, что не понимают своих уроков, хотя я вижу, что это не так.

— Могло быть и хуже, мисс.

Саманта подняла голову и удивленно посмотрела на Кларинду.

— Что же может быть еще хуже?

— Вот мисс Ивз… Две гувернантки назад… Для нее они наполнили мешок навозом, подожгли его и поставили у ее стола. Когда она попыталась затоптать пламя…

Саманта завтракала у себя в комнате, ставшей для нее убежищем, а девочек кормили в классной под присмотром их горничных. Саманта стыдилась собственной трусости, но она оказалась впервые в жизни в такой ситуации, когда абсолютно не представляла, что же ей делать дальше, как продолжать выполнять свои обязанности перед лицом крепнущей враждебности со стороны учениц.

— Но как все это сходит им с рук? Или кто-то в этом доме помогает маленьким чудовищам в их жестоких проделках?

— В каком-то смысле да, мисс. Отец уделяет девочкам куда больше внимания, когда у них нет гувернантки. Но я вам этого не говорила, мисс. Вот все мы и помогаем им время от времени. Особенно горничные. Они обладают в такие моменты кое-какой властью, и эта власть кружит некоторым из них головы. Но и этого я вам тоже не говорила. — Кларинда подала Саманте вилку. — Поешьте, мисс, вам нужны силы.

Закончив завтрак, Саманта поднялась на третий этаж, где находилась классная, обдумывая слова Кларинды. Неудивительно, что ей никак не удается подружиться с девочками. Ведь им помогают в их проделках горничные. Да и вся прислуга в доме поощряет их непокорность и высокомерие. Если Саманта намерена добиться успеха, ей надо придумать нечто из ряда вон выходящее.

Надо вывести девочек из дома. Подальше от их так называемых помощников.

Она слышала за дверью оживленную болтовню своих учениц, но, как только Саманта появилась на пороге, все затихли и напряженно посмотрели в ее сторону.

Что ж, может быть, пока она думала над своими проблемами, малышки поняли, как некрасиво себя вели, и теперь все будет иначе?

Саманта улыбнулась девочкам.

Они улыбнулись в ответ.

— Надеюсь, вам понравился завтрак, — сказала Саманта.

— Да, мисс Прендрегаст, — хором ответили все шестеро.

— А сейчас займемся математикой.

Девочки оживленно переглянулись, а у Саманты возникло вдруг неприятное предчувствие.

— Пожалуйста, достаньте ваши книжки, — она открыла стол и заглянула в ящик.

На дне его копошился целый клубок отвратительных зеленых змей. Почувствовав свободу, они стали расползаться в разных направлениях, но большинство из них ползли прямо к ней. Саманта никогда в жизни не видела змей и надеялась прожить до старости, так и не увидев ни одной. Видя перед собой черные глаза без век и раздвоенные языки, она не смогла удержаться. Оглушительный визг разнесся по всему этажу.

Дочери полковника Грегори насмешливо фыркали, весьма довольные своей проделкой.

Змеи падали на пол, извивались на столе, норовили забраться на стул.

— Черт побери! — вдруг воскликнула Саманта. Дети! Ведь змеи покусают детей! Собрав в кулак все свое мужество, она кинулась к самым маленьким — Кайле и Эммелин, — схватила их за руки и выволокла в коридор. С отчаянно бьющимся сердцем она вернулась в классную за остальными. Смех вдруг затих.

— Выходите! — велела Саманта. — Пока вас не покусали!

Агнес спокойно встала из-за стола и произнесла со своим обычным высокомерием:

— Это ведь всего-навсего ужи, мисс Прендрегаст. Вы не способны отличить ужа от змеи?

Одно из ужасных созданий поползло в угол комнаты как раз между Самантой и детьми. Перепрыгнув через извивающуюся зеленую ленту, Саманта взяла за руку Генриетту.

— Пойдем!

— Это ужи, а не змеи! — властно повторила Агнес.

— Что-то мне перестало это нравиться, — пробормотала Генриетта, выходя из комнаты вместе с Самантой.

За дверью, стояли с широко открытыми глазами младшие дети. Вивьен и Мара с неохотой вышли в коридор, а Агнес, поняв, что они зашли слишком далеко, перешла от высокомерия к откровенной враждебности.

— Неужели так трудно отличить ужа от змеи! — почти прошипела она.

Саманта отвела детей в спальню, где обнаружила их горничных, собравшихся вместе. Когда Саманта вошла в комнату, они испуганно замолкли, и по их виноватому виду Саманта поняла: Кларинда сказала ей правду. Горничные потворствовали своим подопечным во всем. Тихо-тихо, так что им пришлось прислушиваться к каждому ее слову, Саманта приказала:

— Переоденьте девочек для прогулки. Я скоро зайду за ними. А вы… — она посмотрела в упор на каждую из шести горничных. — Вы все — позаботьтесь о том, чтобы все змеи до одной были убраны из классной комнаты к нашему возвращению.

Чем спокойней она говорила, тем сильнее становилась охватившая ее ярость. Горничные, видимо, почувствовали это, потому что все они испуганно закивали и заторопились выполнять ее указания.

Саманта медленно побрела в свою комнату. Посмотрев в окно, она увидела, что солнце выглянуло из-за облаков. На губах ее играла почти зловещая улыбка. Саманта быстро сменила легкое лиловое платье на другое, из зеленой саржи, надела удобные для ходьбы туфли с тяжелыми подошвами и вернулась к девочкам. Все шестеро сели на полу спальни в кружок, оживленно перешептываясь. Прислуги в комнате не было. Саманта сделала вид, что ничего не заметила.

Она хлопнула в ладоши, привлекая их внимание, и объявила:

— Пойдемте, девочки. Мы отправляемся на прогулку.

Шесть темных головок повернулись в ее сторону.

— Почему? — спросила Агнес.

— Чтобы вы могли поделиться со мной тем, что знаете. Я ведь мучила вас скучными вещами, которые вам давно известны. Надо это изменить.

— Но сейчас нам положено учиться, — сказала Мара.

— Мы должны узнать друг друга поближе. — Саманта посмотрела в окно. — На улице светит солнышко, но если вы предпочитаете остаться дома…

Эммелин отделилась от остальных и подбежала к Саманте. Кайла последовала за ней. Остальные поднимались медленно и смотрели на Саманту с подозрением. Агнес и Вивьен обменялись взглядами. Генриетта и Мара с задумчивым видом кивнули головами. У них было время придумать новые испытания для гувернантки. Саманте не терпелось узнать, что же ждет ее на этот раз. Она была полна решимости и не сомневалась, что победа останется за ней.

Если только в ход опять не пойдут змеи. Вспомнив о мерзком извивающемся клубке в ящике ее стола, Саманта невольно поежилась.

В доме полковника Грегори грядут большие перемены. Уж Саманта позаботится об этом. Направляясь к двери, она сказала:

— Это первый солнечный день с тех пор, как я приехала в Сильвермер. А я почти не видела окрестностей. Почему бы вам не показать мне свои любимые места?

Агнес захлопала в ладоши:

— Давайте покажем ей веревочный мост!

— Да! — радостно воскликнули остальные. Даже Эммелин и Кайла захлопали в ладоши и весело запрыгали.

— Звучит заманчиво, — улыбнулась Саманта.

Звучит как ловушка. Что это за веревочный мост? Наверняка через какой-нибудь каньон. Маленькие мучительницы надеются, что она упадет вниз и разобьется насмерть.

Но, поглядев на сияющие глаза Эммелин и Кайлы, она подумала, что ее просто собираются попугать, дергая за веревки, из которых состоит мост.

— Я уже надела шляпу и перчатки, — сказала Саманта. — И вы надевайте свои.

Шляпки девочек были так же ужасны, как их платья. А перчаток и вовсе не хватало на всех.

Саманта оглядела своих воспитанниц, уперев руки в бока.

— Как приятно видеть, что вы — такие же, как другие дети.

Агнес резко обернулась:

— Что вы имеете в виду?

— Вы теряете перчатки. Вы любите порезвиться на свежем воздухе. Это напоминает мне других моих воспитанниц и воспитанников.

— А вот вы не похожи на других наших гувернанток, — бросила сквозь зубы Агнес. — Те были умные.

— Вряд ли эти леди были так уж умны. Иначе здесь стоял бы сейчас кто-нибудь из них, а я мирно жила бы себе в Лондоне. — Но ей оставалось только мечтать об этом. — Вивьен, где твои старые сапоги?

Пока Маре примеряли старые сапоги Вивьен, собрались и все остальные.

— Что ж, пошли, — Саманта открыла перед ними дверь. — Ну-ка, поторопитесь!

Дети построились в колонну, как маленькие солдатики, начиная с Кайлы и заканчивая Агнес. Они шли по лестнице, чеканя шаг. Саманта поспешила за ними через огромный холл к величественным дверям, которые, подобно театральному занавесу, внушали благоговейный трепет в предвкушении предстоящего зрелища. Лакей распахнул створки, и, выйдя на веранду, Саманта застыла, пораженная открывшейся перед ней панорамой Сильвермера.

Она видела тот же пейзаж из окна, но только сейчас осознала, какой простор царит кругом.

Солнце заливало лучами изумрудно-зеленую лужайку, спускавшуюся к синей глади озера. В его прозрачных водах отражались величавые утесы и горные склоны, поросшие травой и цветами. То здесь, то там на вершинах мелькали островки ослепительно белого снега, а в лощинах выстроились, подобно солдатам перед боем, ясени и вязы, отбрасывающие тени на заросли орешника. Птицы — огромные птицы — кружили стаями в лазурном небе.

Потрясенная увиденным, Саманта схватилась за каменные перила веранды, едва сдержав крик.

Эммелин подергала ее за рукав:

— Мисс Прендрегаст, почему у вас такой странный вид?

— Я… просто… Я никогда не видела ничего подобного. Такое огромное пространство дикой природы… это немного… пугает.

Агнес выступила вперед:

— Я скажу папе, что вы так говорите. Он любит горы больше всего на свете.

С трудом оторвав взгляд от пейзажа, Саманта посмотрела на Агнес:

— Ваш отец уже знает, что я думаю о дикой природе. Я говорила ему.

— Вы… не может быть. — Агнес смотрела на нее с изумлением и недоверием. — Никто никогда не говорит нашему папе то, что ему не нравится слышать.

— А я говорю, — Саманта окинула взглядом огромную гранитную веранду. То здесь, то там стояли столы и стулья под огромными льняными навесами от солнца.

— Здесь очень красиво, — сказала она. — Почему бы нам не расположиться на веранде?

— Нет! Нет! — Генриетта запрыгала на месте, сжав руки в кулаки. — Мы хотим отвести вас к…

Вивьен легонько ударила сестру по губам, призывая замолчать.

— К веревочному мосту. Мы хотим отвести вас к веревочному мосту.

Саманта посмотрела на Вивьен, на Генриетту, потом на остальных девочек.

—…к веревочному мосту?

Все шестеро дружно закивали головами.

— Тогда мы, разумеется, отправляемся к веревочному мосту. — Она посмотрела на Агнес. — Веди нас, Макдуф!

Они пошли по мощенной камнем дорожке, огибающей озеро, затем направились по аллее между дубов. Дубовая роща прерывалась время от времени небольшими лужайками, по бокам которых стояли лавочки. Но вот парк закончился, теперь они шли по тропинке, петлявшей по лугу с дикими цветами.

Саманта замедлила шаг.

— Мы все еще на земле вашего отца? — поинтересовалась она.

Агнес быстро посмотрела в ее сторону:

— А что?

— Ваш отец просил, чтобы мы оставались в пределах его владений.

— Почему же вы не возразили ему? — ехидно спросила Агнес.

— Потому что я нахожу его требования разумными. Я предпочитаю оставаться в безопасности. Как и вы, надеюсь.

Она смотрела на Агнес в упор, пока девочка не отвела взгляд.

Тропинка бежала с пригорка на пригорок. Им приходилось обходить лужи и непроходимые заросли кустарника. На крутых подъемах Агнес приходилось помогать Кайле, а Вивьен помогала Эммелин.

Агнес выбрала момент, чтобы снова поддеть Саманту.

— Вам не утомительна прогулка на такое расстояние, мисс Прендрегаст?

— Несмотря на мой преклонный возраст, я пока что справляюсь, — парировала Саманта.

От Агнес не укрылся холодный тон ответа, хотя остальные вряд ли обратили на него внимание. Она бросила на Саманту сначала удивленный, а затем откровенно неприязненный взгляд.

Ничего не заметившая Мара протянула Саманте руку:

— Давайте я помогу вам, мисс Прендрегаст.

Саманта взяла девочку за руку.

— Уже недалеко, — пообещала та.

Веревочный мост оказался именно таким, каким представляла его Саманта. Толстая веревка и поперечные дощечки. Мост был привязан к столбам по обе стороны небольшой ямы, наполненной жидкой грязью.

Ничего похожего на перила мост не имел.

Агнес остановилась, подперев бока руками, и с вызовом посмотрела на Саманту:

— Готова спорить, вы побоитесь здесь пройти!

Младшие девочки были еще детьми, предсказуемыми, как большинство детей. А вот Агнес стояла на пороге юности, и, пожалуй, она уже слишком долго возглавляла это маленькое восстание против новой гувернантки. Саманта схватилась за веревку и подергала ее. Мост заходил ходуном. Она сделала вид, что смотрит вниз, на яму, затем покачала головой:

— Я боюсь!

Агнес выглядела обескураженной.

— Вы… боитесь? Ни одна из наших прежних гувернанток не боялась.

— Я никогда раньше не покидала пределов Лондона. И мне никогда не приходилось ходить по таким мостам. Это очень сложно.

Вивьен нахмурилась:

— Нет! Вовсе нет! Это просто!

Саманта поставила одну ногу на мост.

Дети пришли в восторг.

Но Саманта тут же отдернула ногу.

— Нет, это слишком трудно, — она замахала руками. — И вообще, это место такое дикое! Пойдемте скорее домой.

Генриетта первой заглотнула наживку.

Выбежав на середину веревочного мостика, она стала качаться и подпрыгивать, крича:

— Смотрите же, как это здорово!

— Осторожнее! — Саманта постаралась, чтобы голос ее звучал как можно тревожнее.

— Она не упадет, — приободрила ее Агнес. — Она сейчас вернется, и тогда вы сможете пройти.

— Я слишком тяжелая. Мост может не выдержать, — не сдавалась Саманта.

— Смотрите! — Вивьен подошла по мосту к Генриетте, обняла ее за талию, и девочки стали прыгать вдвоем.

Мара потянула Саманту за руку:

— Пойдемте! Я не дам вам упасть!

— Сначала ты, милая, — Саманта подтолкнула Мару к мостику.

Мара последовала за сестрами. Мостик ходил ходуном под тяжестью трех прыгающих детей.

— Разве вы не видите, как это здорово, — сказала Агнес.

Саманта покачала головой:

— Я боюсь высоты.

— Даже Эммелин не боится высоты, — с презрением заметила Агнес.

Словно в доказательство ее слов малышка, смеясь, побежала по мостику.

— Не отпускай ее одну! — воскликнула Саманта.

Наверное, Саманта все же успела приобрести за прошедшие дни хоть какой-то авторитет, потому что Агнес повиновалась.

Саманта схватила за ручку Кайлу, побежавшую вслед за сестрами:

— Погоди-ка, малышка.

Опустившись на колени рядом с опорой мостика, Саманта схватилась за веревку.

Послышался изумленный хрик: Агнес поняла, что они попались в собственную ловушку. Но было поздно. Улыбаясь во весь рот своим воспитанницам, Саманта развязала веревку и резко отпустила ее.

Все пятеро покатились, размахивая руками и ногами, в жидкую грязь, издающую чавкающие звуки, которые были словно бальзам для горящей жаждой мщения души Саманты. Агнес упала лицом. Вивьен умудрилась приземлиться на ноги, но тут же потеряла равновесие, уселась прямо в грязь и заплакала. Саманта внимательно наблюдала за Эммелин. Та с восторженным криком упала на колени и тут же поднялась, хохоча во все горло. Генриетта сидела в грязи, ошеломленно глядя на происходящее. А Мара скинула с головы шляпу и радостно опрокинулась на спину, громко смеясь. Одна за другой девочки поднимались на ноги, скользили, хватались друг за друга, падали снова.

Кайла восторженно визжала, прыгая рядом с Самантой.

— Я тоже хочу туда, — заявила она.

— Правда? — Саманта рассмеялась. Она любила маленьких детей. Малыши еще не научились притворяться. Они обожали грязь и совершенно не думали о том, как их будут потом отмывать и ругать за испачканную одежду. Кайле не хотелось отставать от сестер.

Приподняв девочку, Саманта поставила ее на край ямы и позволила ей соскользнуть вниз.

Визжа от восторга, Кайла врезалась в Эммелин, и они обе упали в черную жижу.

Саманта дала девочкам повозиться так еще несколько минут, смеясь или плача — это уж кому что подсказывал характер. Затем она встала на краю ямы, уперев руки в бока. И впервые за сегодняшний день заговорила с ними как учительница и наставница:

— Юные леди!

Девочки затихли и посмотрели на нее.

— Я умнее, и больше, и ловчее, чем вы все, вместе взятые! И если вы будете продолжать бороться против меня, то все время будете проигрывать. Лучше вам поверить мне на слово и оказывать мне впредь уважение, которого я заслуживаю. — Она посмотрела в упор на Агнес, отчаянно и безуспешно пытающуюся очистить от грязи лицо. — Впрочем, можете не верить. Но вам все равно не одержать надо мной верх. Я не такая, как ваши прежние гувернантки, изнеженные и испуганные. Ни одна из них не была такой строгой и такой хитрой, как я.