ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Июнь — месяц любви. Месяц, когда сам воздух пропитан любовью, он переполняет мои легкие и согревает чресла. — Вдыхая послеполуденный ветерок, от которого светлые волосы разлетелись ему на лоб, Уильям дернул поводья, переводя коня на рысь.

— Отец! — крикнул Кимбалл, связанный поводом с отцом и отброшенный рывком лошади в сторону от лесной тропинки. — Ты так наедешь на меня.

— Ну, так ты погоняй своего пони, — резко ответил отец, хлопнув по кобыле сына своей дубовой тростью. Тихий протест сына не мог прервать хода его мыслей, и он продолжил: — В июне появляются на свет ягнята, жизнь с новой силой устремляется вперед. Вдохните аромат цветов! Вдохните запах свежей травы! Даже трава преображается в ковер любви, щедро предлагая себя возлюбленным, несмотря на то, что их объятия оставят на ней свой след.

— Ура, ура, конец июня, и скоро всех на волю зов плоти позовет! — продекламировал Клэр.

— Клэр! — В голосе Соры звучали удивление и смущение. — Кто научил тебя этим стихам?

— Лорд Питер научил, — спокойно ответил мальчик, придерживая повод, на котором вел лошадь сестры.

— Ты хоть знаешь, что это означает?

— Да. Это означает, что слуги теперь будут отправляться в амбар вместо того, чтобы не давать мне спать по ночам.

Уильям взорвался смехом.

— Ура, ура, — повторил он.

Сора вздохнула.

— Ну ладно, — ободрил он ее. — Совокупление плебеев нас сегодня не касается. Наслаждайтесь восприятием прекрасного английского дня. Глубоко вдыхайте арома ты цветов и трав. Чувствуйте, как лошадь движется у вас меж бедер. Слушайте, как любовно воркуют в ветвях деревьев, спариваясь птицы!

— Уильям!

— Попробуйте представить, что мальчишек с нами нет.

— У меня не столь богатое воображение, ответила Сора.

Уильям подумал и спросил:

— Кимбалл, где мы?

Кимбалл с видом знатока огляделся вокруг.

— У южного угла наших земель, поблизости от ручья Фингр-Брук.

— Я так и думал, — с удовлетворением промолвил Уильям. — Почему бы вам, парни, не устроить Сору и меня у воды, а самим посостязаться в скачках на лугу к востоку отсюда.

— Есть, сэр! — хором откликнулись они и пустили лошадей по лесной тропке быстрее.

— Мы много проехали сегодня, мадам, — объяснил Уильям Соре. — Мне бы хотелось вытянуть ноги на траве. Слишком много времени прошло, с тех пор как я последний раз бывал в лесной тиши.

Сора ничего не сказала. Умиротворенная, она и не знала, что сказать. Эта глупая идея нашла в ней отклик своей глубокой тоской. Езда верхом вместе с Уильямом и мальчиками зажгла в ней в эти весенние дни страстное желание нормальной жизни. Практичная женщина, какой она была, прежде чем попала в Беркский замок, отступила перед этой жаждой жизни. Не могла она даже в мыслях своих уже больше покоряться печальной судьбе, где не было место ни мужу, ни детям. Мечтания, как облака, проплывали в ее сознании: мечтания об Уильяме и его жаркой страсти, об их детях, цепляющихся ей за юбку, о долгой жизни, которая зажжет свечи в окружавшей их темноте так, что свет их чувства станет всем заметен.

— И что ты скажешь, милый, добрый друг? — спросил Уильям с нежностью в голосе.

Отбросив прочь остатки своих несбыточных мечтаний, она откликнулась:

— Мне тоже так хочется погрузить свои ноги в прохладную воду английского ручья. Ведите нас, мои храбрые юноши.

— Вам придется оставить лошадей здесь, — распорядился Кимбалл. — Дальше тропинка для них слишком узкая и заросшая.

Мальчики устроили Уильяма и Сору на берегу у высоких валунов и оставили их.

— Какой покой, не правда ли? — Уильям прислонился спиной к нагретому солнцем камню. — Это одно из моих любимых мест. В мыслях я все еще способен видеть эти огромные дубы, широко раскинувшие свои ветви. Течение ручья несет гальку. Ива опускает ветви в воду, давая им напиться. И все зелено, как зелено быть может только в Англии весной. — Приподнявшись на локте, он спросил. — Прав я? Так сейчас это все выглядит?

— Да, — вздохнула она от удовольствия. — Именно так все сейчас и выглядит. Как счастливы вы, что в сознании вашем видите этот уголок.

Он воспринял ее слова с серьезностью.

— Да, я думаю, я счастлив.

— А я счастлива тем, что вы воспели для меня его красу.

— Мадам, я ведь известен тем, что на пирах слагаю самые прекрасные стихи. Дамы падают в обморок от моего красноречия.

— И от вашей скромности, — со смехом согласилась Сора.

— И от этого тоже. — Он снова прилег на камень. — Снимите обувь, как хотели, и побродите по ручью.

Сора развязала свои сандалии и задумалась: а надо ли ей это делать?

Словно прочитав ее мысли, он поддержал ее в этом желании.

— Ручей чистый, а камни на дне круглые и ровные, приятные для босых ног.

— Как пожелаете, милорд! — сказала она и съехала по камням в воду. Чистейшая вода ласкала ей пальцы и доходила всего до щиколоток. — О Уильям. — Она вздохнула. — Все так, как вы сказали, и даже еще лучше.

— Доверьтесь мне, Сора. Я никогда не обману вас. Прозвучавший в его словах глубокий смысл встревожил ее. Каким бы ни был демон, ввергнувший Уильяма в ту ночь в депрессию, он был изгнан, и Соре лестно было думать, что именно ее здравый смысл снял это наваждение. И все же в глубине ее сознания теплилось смутное сомнение. Ей почти казалось, что новый взлет его духа связан с тем, что она призналась в своей уловке. Словно он возрадовался тому, что освободил ее от этой монашеской маски, а теперь, предвкушая следующий шаг, ожидал, когда она окончательно раскроет лицо. Ей даже показалось, что в ходе того разговора, неделю назад, она совсем перестала контролировать развитие их отношений, словно они поменялись ролями: теперь учителем был он, а учеником — она.

Осторожно переступая, чуть-чуть выдвигая одну ногу перед другой, Сора изучала дно. Нога ее соскользнула в ямку, она ударилась пальцами о камень и вскрикнула.

— Что случилось? — спросил он. — Вы увидели змею? Она встала на месте, как вкопанная.

— Змею?

— Змеи кишат в этом благодатном крае. Сколько раз ловил я здесь рыбу и на мою лесу цеплялась змея, огромная, почти как…

— В воде? — вскричала Сора и бросилась прямо перед собой. От ужаса она потеряла ориентацию, но была уверена, что все равно выберется на берег.

— Ну да, но есть и змеи, гнездящиеся на суше.

Она снова закричала, на этот раз громче, спотыкаясь на скользких камнях, и Уильям уже больше не мог сохранить серьезность. Он взорвался хохотом и катался с боку на бок от переполнившего его веселья.

— Да никаких змей, — выдохнул он. — Нет здесь змей, но я бы отдал все на свете, лишь бы взглянуть сейчас на ваше лицо.

— Вы снова меня дразните? — вскричала она.

— Нет здесь змей. — Он снова засмеялся и вытер лицо плащом.

— Обещаете?

— Обещаю.

— Вы глупый осел. — Она подошла ближе на звук его смеха. — Как вы осмелились насмехаться надо мной? Кретин.

— Но-но, леди! — Уильям сел. — Я поступил с вами не хуже, чем вы со мной.

— Что вы хотите сказать?

— А монашка? Вы сказали мне, что вы монашка. И были, — он провел рукой дугу, — сотни других мелких уловок. Разве вы так не сказали?

Она не ответила, потому что не знала, что и ответить.

— Это такой страшный обман, как мне и кажется? — тихо спросил он,

— О, гораздо страшнее.

Несчастная, она размышляла: признаться ли в правде или продолжать лгать? И как много может она ему сказать? Ужасная трусость, нахмурив лицо, подумала она. Ей хотелось бы находиться где-то в другом, более безопасном месте, когда придется раскрыть свою уловку. Только не с глазу на глаз в лесу, где легко ее бросить. И еще лучше, если бы рядом был кто-то, способный остановить его, если он захочет отплатить ей затрещиной. Может быть, в присутствии лорда Питера, который признает свою роль в этом обмане. Решение было принято, и Сора прошептала тихо и, как она надеялась, естественно:

— Ой, я намочила себе рукава.

Уильям после некоторых колебаний принял эту перемену разговора, хотя голос его был полон отчаяния.

— Для вас просто беда не сохранить одежду сухой, правда?

Выжимая юбку, она согласилась:

— Да, я… — и замолчала, сбитая его словами с толку. — Что вы имеете в виду?

— Шшш, — резко оборвал ее он.

— Что еще?

— Тихо! — снова произнес он настойчиво. Сора напрягла слух, повернулась к окружавшему их лесу и поняла, что насторожило его.

— Уильям, вокруг нас повсюду кони и люди.

— Да. Идите сюда. — Он нащупал свою массивную трость и оторвался от камня, осторожно вошел в ручей неподалеку от нее. Она скользнула к нему, а он вскинул голову. — Забирайтесь на камни и не путайтесь под нога ми. — Он подождал, пока она сделала, как он хотел, потом спросил: — Что вы видите?

Ошеломленно она повторила: Видите?

— Сколько людей? Как они близко?

— Ох, Уильям, — начала она горько, но хруст сучьев и топот многочисленных ног не дали ей договорить.

— Мы нашли их, Бронни, — произнес грубый мужской голос. — Как и приказал Его Светлость.

— А ты уверен, что это они, Морт? — спросил Другой голос.

— Да, парочка уток у воды, которая только ждет, чтобы ее сунули в мешок, — откликнулся первый.

— А этот здоровяк слеп, ты говоришь? — снова спросил второй. — Если не так, то я не стал бы с ним и связываться.

— А девку я схвачу в любой момент, — усмехнулся первый голос.

— Что они говорят? — с возмущением спросила Сора. Она не понимала их быстрого отрывистого английского, но тон прозвучавших фраз ей не нравился.

Уильям подошел ближе, прижался спиной к большому камню, сжал руками трость.

— Они говорят, что желают искупаться. Сжавшись на камне, Сора одновременно жалела, что мальчиков здесь нет, чтобы помочь, и радовалась, что они вдали и в безопасности.

— Хватит болтать, мерзавец, возьми их, — приказал новый голос на английском, потом перешел на нормандский французский: — Лорд Уильям? Вас окружили двенадцать человек. Выходите из воды и сдавайтесь.

— А я насчитал не более чем семь, — спокойно ответил Уильям.

Никто не сказал ни слова, только Бронни запротестовал:

— А вы говорили, что он слепой!

— Нас восемь, — бросил старший.

— Значит, он не умеет считать, — хныкал Бронни.

— Разрази тебя гром! Он слеп, слава Господу, разве не ясно? Он слышит, но не видит. Давайте, возьмите их аккуратно. Милорд хочет сам проявить в отношении них свою нежность.

— Пригнись-ка, девочка, — пророкотал Уильям, подбираясь и готовясь отразить нападение.

Донесся плеск ног в ручье, а Бронни заныл:

— Постойте, я еще не снял обувку. Послышался удар, он отскочил и со стоном ступил в воду.

— Ну ладно, ладно, но я испортил свою новую обувь. Трость в руке Уильяма начала ритмично выписывать восьмерки, тихо и угрожающе посвистывая.

— Я беру его, — крикнул один из нападающих и бросился на слепого рыцаря.

Последовал резкий звук удара и крик боли, а Бронни произнес:

— Челюсть у него сломана.

Уильям засмеялся, громогласно, торжествующе и радостно.

Еще один нападающий бросился вперед, и Сора услышала, как воздух вышел из его легких, когда конец трости погрузился ему в живот.

— Давайте, негодяи, давайте, подлецы, — взывал к ним Уильям, как будто это были собравшиеся вокруг него коты. Он отразил еще одну атаку, отбив ее середи ной огромной дубовой трости.

Простолюдины тревожно зароптали и попятились, а предводитель их взревел:

— Взять его!

— Какой прекрасный командир, — презрительно про молвил Уильям. — А сам-то ты боишься взять меня?

В тяжелом и хриплом дыхании окружавших их мужчин чувствовалась свирепая безжалостность.

— Ладно! — Предводитель ступил в воду и распорядился: — Я схвачу за трость, а вы — вы все — наваливайтесь на него.

План предопределил поражение и удачу. Все больше нападавших бросались по ручью вперед под грозную трость Уильяма, пока он с громким всплеском не свалился в воду. Перепуганная Сора слышала их торжествующие крики, а могучий воин слабел под их ударами. Она вцепилась в огромный валун, на котором сидела, и вдруг под пальцами ее качнулся гладкий круглый камень. Он был довольно велик и достаточно тяжел — поднимать его пришлось двумя руками — но и мал ровно настолько, чтобы обхватить его ладонями.

— Я возьму женщину! — крикнул Бронни. И прежде чем в ее сознании созрел четкий план действий, Сора повернулась и обрушила камень Бронни на голову.

Удачный удар отбросил Бронни вниз, в самую гущу дерущихся, где ему еще перепало от его рассерженных напарников. Охваченная воодушевлением, Сора наклонилась и опустила свое оружие еще на несколько возникших перед ней голов, прежде чем камень вырвали у нее из рук и отбросили.

— Забери вас дьявол! — выругался главарь, стаскивая ее в воду.

— А говорили, будет легкая прогулка, — посетовал один холоп.

— А почему ж, ты думаешь, Его Светлость отправил восемь крепких мужиков схватить одного слепого и женщину? — простонал в ответ Бронни.

Эта логика в словах, прозвучавших из уст их столь бестолкового товарища, прекратила сетования нападавших. Уильяма и Сору вывели из ручья и посадили одного за другим на широкую конскую спину.

— Свяжите ему руки у нее на талии, — приказал предводитель. Голос его дрожал от ярости. — Он не станет спрыгивать, если этим свалит с коня и ее. И побыстрее, мы и так уж слишком задержались на землях Берков.

— А женщину нам связать тоже?

— Нет, — укоризненно отозвался главарь. — Вы что, не видите, что с ней? Она безвредна.

— Ха! — фыркнул Бронни. — Моя голова с этим не согласна.

Уильям, не знавший о ее участии в битве, спросил:

— Что вы сделали с нашим другом Бронни?

— Врезала ему камнем.

Уильям тихо засмеялся.

— Моя воинственная королева. Когда-нибудь я научу вас защищать себя так, как если бы вы были рыцарем. — Он застонал, когда затянули узлы на его связанных руках и перебросили их вокруг ее талии.

— Вы ранены?

— Только несколько ссадин, — ответил он с презрением. — Большей частью пострадала моя гордость.

— Не многие рыцари выстоят с палкой против восьмерых, — заметила она.

— Раньше я смог бы. — Голос его звучал ровно и непримиримо, и она ему поверила.

Ведомая на поводу, их лошадь двинулась шагом, потом перешла на рысь.

— Не можешь ты поторопить эту клячу? — прорычал предводитель.

— Нет, — ответил один из людей. — Пока на ней сидит лорд Уильям. Лорд Уильям и женщина.

Главарь подъехал к ним поближе и предупредил:

— Слушайте внимательно. Мы — отряд наемников…

— Отряд? Громкое название для одного наемника, командующего стадом необученных крепостных.

— …из восьми крепких мужчин…

— Восьми? — насмешливо спросил Уильям.

— По меньшей мере шести, — мрачно признал главарь. — Вы там никого не убили, только сломали пару костей. Вы мокрый, слепой человек, но когда-то вы были воином, поэтому я предупреждаю вас сейчас. Его светлость желает получить вас живыми, но мое терпение уже дошло до предела. Если вы не желаете ехать связанным по рукам и ногам и переброшенным через седло, как подстреленная дичь, не пытайтесь бежать.

— Я сделаю все, чтобы последовать этому мудрому совету, — с иронией ответил Уильям.

Предводитель оставил их и занял место впереди кавалькады. Отряд растянулся в одну цепочку, поспешно пробираясь меж ветвей и кустов, чтобы подальше убраться от возмездия лорда Питера Беркского. Они ворчали и плевались, сравнивали свои синяки и спорили.

Уильям и Сора постепенно приспособились к толчкам при езде, и Уильям пошевелил связанными руками.

— Вы можете их освободить? — тихо спросила Сора.

— Я могу отвязать их от вашей талии. Узлы такие тугие, что у меня пальцы свело. — Он продолжал рабо тать, осторожно растягивая веревку, и наконец довольно вздохнул. — Ну вот. — Он провел пальцами по ее плоскому животу. — Так намного лучше.

Сора дрогнула и рванулась в сторону.

— А если они увидят, что у вас руки свободны?

— Им нет до этого дела. Он прав, только глупец попытался бы сейчас сбежать, а я не вхожу в их число. Нет, от боя никто не уходит, но наши маленькие оруженосцы должны были слышать крики и находятся на пути к замку. Давайте наслаждаться поездкой, пока не прибудем к месту назначения, где бы это ни было. — Он снова сжал пальцы и обнял ее за талию. — Вы очень стройны. — Дыхание его коснулось ее шеи, и она снова дернулась. — И очень нервны. Я никогда бы и не предположил, что женщина вашего пожилого возраста, может быть так чувствительна к прикосновению руки. Вы никогда не были замужем?

— Нет. — Ее голос прозвучал ровнее и вдруг снова сорвался на визг.

— Уильям!

Его губы коснулись ее шеи и плеч, кольнули кожу Щетиной бороды. — Мне нравится запах гвоздик.

— Какая гладкая кожа, — он улыбнулся, — для женщины ваших пожилых лет.

— Уильям…

— И такая высокая упругая грудь. — Его руки двинулись выше, изучая, сжимая ее. — Для женщины ваших…

— Пожилых лет. — Ее руки поймали его руки и вернули их на седло. — Как долго вы знаете, сколько мне лет?

— Я вам уже говорил, что я не глупец. Клэру семь. Очень уж большая разница между сорокалетней пожилой женщиной и ее братом.

— Это совсем не невозможно! — запротестовала Сора.

— Но маловероятно. Как только я пришел к такому выводу, то дальше было уже несложно поставить знак равенства между таинственной девой из ванны и неприка саемой монашкой благородного происхождения. Неиз вестная родственница моей матери, наша экономка. Я да вал вам возможность рассказывать мне все.

Она покорно молчала и смогла только кивнуть. Этот кивок побудил его к еще одному вопросу.

— Леди Сора Роджет?

— Да, — прошептала она.

Уильям склонил ее к себе на грудь, чтобы смягчить ей тряску от езды. Его могучие руки нежно обвили ее талию, но в голове его возникал протест. Разве он нашел эту женщину, свою женщину, только для того, чтобы их убил какой-то неизвестный злодей, который боится показать свое лицо? Такого не могло случиться с ним в старые добрые времена, до того как зрение было отнято у него хитростью и обманом. В те времена он сражался бы за эту даму, защищал бы ее своим мечом, своим щитом. Теперь же он вынужден ехать вместе с врагами навстречу какой-то непредсказуемой судьбе. Он выругал бездействие, тяжким камнем висевшее на его душе, и пожалел, что череп не разбили кому-нибудь другому.

Они ехали до вечера, и лошадь под ними выбилась из сил под тяжестью их тел. Когда же птицы угомонились, а ветерок стал прохладным и усилился, они остановились напоить коней. Сора опустилась на землю осторожно, поскольку обувь ее осталась на берегу ручья Фингр-Брук. Ноги под ней подкосились, отказываясь слушаться после многочасовой езды. Уильям потянулся к ней, но Морт выставил ногу, и Уильям споткнулся о нее.

— Ха! Я позабочусь об этой красавице, — хохотнул Морт, подхватывая ее за талию.

Остальные засмеялись. Их злоба на слепого рыцаря еще совсем не утихла. Ободренный их поддержкой, Морт прижал Сору к себе и издал чмокающие звуки у ее уха.

— Пойдем со мной, миледи. Вам кто-то должен помочь и показать путь. Позвольте, я вам покажу огромные деревья, растущие в здешних лесах.

— Скорее уж пеньки, — прошипела Сора и впилась ему ногтями в глаза. Из-под ее ногтей хлынула кровь, а Морт завопил от ярости. Вырвавшись, она заковыляла по полянке прочь. Веселые крики всадников звенели у нее в ушах, рев догонявшего ее Морта толкал ее вперед.

Как она боялась, Боже, как она боялась.

Но еще один человек подключился к охоте: Уильям последовал за ними, ориентируясь на угрозы, звучавшие в лесу. Сора слышала, как он поймал неосмотрительного Морта и повернул его к себе. Она слышала, как Морт издал булькающий звук, когда Уильям обхватил его шею рукой и поднял в воздух. Она слышала, как треснула эта раздутая плоть, когда одним ударом могучего кулака Уильям вбил ругательства Морта назад ему в горло. Она слышала, как Уильям швырнул крепостного в группу кинувшихся на него наемников.