18.

Гром ударил прямо в уши Тони. Туча пыли, осколки разбитых оконных стекол, крики женщин.

— Роузи! — Тони в два прыжка преодолел расстояние до девушки. Высокая каменная статуя, украшавшая кромку крыши, со страшным грохотом упала на террасу, разбившись на тысячи осколков. Роузи, напуганная не меньше Тони, бросилась к нему.

Она жива! Она стоит на ногах! Это единственное, что мог разглядеть Тони сквозь облако пыли. Закашлявшись, он схватил девушку за плечи.

— Ты ранена? Ранена? — Его руки испуганно ощупывали ее тело, в то время как Роузи делала то же самое.

— Со мной все в порядке. А ты?

— Тоже. Бежим! — Он посмотрел на иссиня-черную тучу, невесть откуда взявшуюся на недавно чистом небе, и перевел изумленный взгляд на прогал, образовавшийся на крыше.

— Слава Богу! — пробормотал Тони, оттаскивая девушку подальше от груды обломков.

— Твои сестры, леди Хонора! — воскликнула мужественная Роузи.

Сестры! Тони споткнулся, стараясь обнаружить их, это уже не представляло никакой трудности: пыль улеглась, как будто ее и не было. Три женщины стояли, прижавшись к перилам, в ужасе закрыв плащами лица. Никто из них не пострадал. Все было в порядке.

— Миледи! — крикнула Роузи и вместе с Тони побежала к сестрам и леди Хоноре.

Энн рыдала. Тони серьезно беспокоило зловещее молчание Джин. Заключив сестер в объятия, он покосился на обломки статуи. В голове промелькнула мысль о леди Хоноре, но, отдав ее на попечение Роузи, можно было не беспокоиться, Тони был в этом Уверен. Из дома высыпали встревоженные слуги, и заботливые руки уже тянулись к его сестрам. Смуглая Энн была совершенно белой. А может быть, это просто белая пыль? Джин скинула плащ, и Тони внимательно посмотрел на сестру. Несмотря на непрерывный кашель и носовой платок, прижатый ко рту, она казалась невредимой. Услышав чей-то испуганный шепот, Тони резко повернулся к двери. Заботливо поддерживаемая побледневшей Роузи, там, покачиваясь, стояла леди Хонора. Из длинного и глубокого пореза на виске струилась кровь, оставляя алую дорожку на щеке и подбородке.

Рядом топтался лакей, держа в руках сплющенную шляпу Энн. Целая толпа горничных суетилась вокруг, и Тони понял, что они просто боятся дотронуться до Хоноры. Осознав, что леди Хонора держится из последних сил, Тони метнулся к ней и едва успел подхватить ее на руки. Вес леди Хоноры оказался весьма внушительным, и, если бы не Роузи, Тони упал бы.

— Ей в голову попал осколок, — сказала Роузи. — В ране могут оказаться камешки. Нужно отнести ее наверх, в постель, и я осмотрю ее.

— Да, но здесь не обойтись без хирурга. Нужно сейчас же послать за ним!

— Не нужно, — торопливо ответила Роузи. — Нельзя отдавать ее в руки этих мясников.

— Но ты…

— За свою бродячую жизнь я набралась достаточно опыта. Клянусь, ни одна женщина в Англии не умеет делать то, что умею я. — Через мгновение Роузи уже приказала горничным принести горячую воду, полотенца, иглы и тонкие бараньи жилы. Тони смотрел на девушку со все возрастающим ужасом. — Мне приходилось зашивать не один десяток ран, которые получали во время драк наши актеры.

— Зашивать? Ты собираешься ее зашивать? — Тони прижал к себе леди Хонору. Все-таки леди Хонора учила Роузи светским манерам, объясняла, зачем нужен носовой платок и каким образом принимать пищу, не вызывая ужаса у окружающих. И вот теперь она собиралась зашивать леди Хонору? Тыкать иголкой ей в лицо? Неужели такова благодарность Роузи своему первому учителю, не жалеющему времени на ее образование?

— Сэр Дэнни преподал мне хорошие уроки, а он — лучший лекарь из всех, кого я встречала. Повторяю, что такую рану можно только зашить, больше здесь ничем не поможешь.

— И все-таки я пошлю за хирургом, — твердо возразил Тони.

— Как угодно. — Роузи придержала дверь в комнату леди Хоноры, и Тони осторожно внес ее внутрь. — Только я постараюсь закончить все еще до того, как она придет в себя.

Уложив Хонору в постель, Тони обернулся, чтобы резко возразить, но Роузи уже отдавала приказания горничным. Без суеты, деловито, она приготовила иглу и ловко вдела в ушко тонкую коричневую жилу. Присев на табурет, склонилась над леди Хонорой и еще раз внимательно осмотрела рану. Зачарованный уверенными движениями Роузи, Тони вееь подался вперед, явно не ожидая от нее такого мастерства.

— Тони, отодвинься! — рассерженно воскликнула Роузи. — Я не могу работать, когда ты пыхтишь над ухом.

— Пусть он лучше уйдет, — еле слышно простонала леди Хонора. Она понемногу приходила в себя и теперь смотрела на Тони. — Уходите, я не хочу, чтобы вы находились здесь.

Ему пришлось подчиниться — даже сейчас леди Хонора выглядела непреклонной, и уж если она пожелала, чтобы он убирался…

Через несколько мгновений Тони был уже в холле рядом с Джин, на перепачканном лице которой застыла тревога.

— Что с Энн? — Встревоженность сестры передалась и Тони.

— С ней все в порядке. — Джин провела по его лицу подолом своей длинной юбки и продемонстрировала брату грязное пятно. Тони меланхолично пожал плечами, но Джин потянула его за руку. — Пойдем в комнату, я умою тебя.

Тони открыл было рот для решительного протеста, но сестра оглянулась на толпящихся вокруг них слуг, готовых прийти на помощь. Поняв, что они будут на стороне Джин, Тони согласно кивнул.

— Как скажете, мадам.

Джин увлекла брата в пустую комнату и, плотно прикрыв двери, прошептала:

— Я не уверена… Нет, Тони, я готова поклясться, что видела на крыше мужчину.

Итак, в поместье — убийца.

Днем, взобравшись наверх, Тони внимательно изучил крышу в поисках доказательств. Камни вокруг злополучного постамента были разбросаны в разные стороны — какому-то маньяку пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он смог опрокинуть статую.

Только на кого? Стрела предназначалась ему или Роузи — это было ясно, но ведь в этом случае мог быть убит любой из находившихся на террасе. Фактически то, что никто не погиб, — настоящее чудо. Слуги, убирая обломки, только и говорили об огромной дыре в мраморном полу террасы. Статуя весила, возможно, целую тонну, и ее осколки валялись повсюду — и в траве, и в кустах, и даже внутри самого дома вперемешку с битым стеклом.

Казалось, все в доме знали, что происшедшее вовсе не несчастный случай. Тони все уши прожужжали о страхе перед Людовиком, о том, что его нужно схватить, и потому он немедленно пустил по следам Людовика своих лучших охотников. Однако каким образом великан Людовик проник в дом и взобрался на крышу так, что никто, ни единый человек, его не заметил? Он в таком случае не мог обойтись без сообщника, и это еще сильнее запутывало дело. Им (или ей?) должен быть один из домочадцев, но кто же из них желал чьей-то смерти? Более того, почему кому-то из домочадцев понадобилось, чтобы убийство совершил именно Людовик? Услышав сплетни на этот счет, Роузи утверждала, что Людовик никогда бы не стал пытаться причинить ей вред, но выглядела она при этом весьма встревоженной. Но, если согласиться с Роузи, картина получалась совсем непонятной — кто убийца и кто намеченная жертва? Или жертвы?

Раздался слабый стук, и Тони оглянулся на дверь. Он уже с трудом выносил взволнованных слуг, приходящих с донесениями, что поиски не принесли результатов. Прежде чем он отозвался на стук, дверь медленно отворилась, и в щель просунулась голова.

— Роузи, — Тони постарался, чтобы голос звучал приветливо, и девушка проскользнула в комнату. Она отмылась от пыли и теперь источала запах цветов и душистого мыла. Скромное белое платье старого незатейливого фасона с лифом вместо жесткого корсажа, еще не совсем высохшие волосы, собранные в пучок на затылке, выгодно подчеркивали смуглость кожи и карий цвет глаз.

Роузи выглядела просто очаровательной.

— Я тебя не побеспокоила? — спросила она.

— Ты единственный человек, которого я хочу сейчас видеть. — Тони подошел к девушке и, поднеся к губам ее руку, поцеловал холодные пальцы, удивившись, что Роузи сразу прижалась к нему. Однако в следующее же мгновение краска стыда залила ее лицо, и Роузи попыталась выдернуть руку.

— Леди Хонора заснула? — поспешно спросил Тони.

— Да, но ее сон слишком беспокоен, — очень серьезно ответила Роузи. — Леди Хоноре больно, поэтому она видит плохие сны. — Ее глаза блуждали по комнате. — Я знаю это по собственному опыту.

Заметив беспокойные взгляды Роузи, Тони тоже огляделся по сторонам, вспомнив непредсказуемую реакцию Роузи, когда она очутилась в этой комнате впервые. Все-таки Роузи была весьма загадочной натурой — стоило ему раскрыть один ее секрет, он тут же находил десяток новых. Однако Тони любил тайны, за исключением тех, которые могли угрожать жизни Роузи. И его желание разгадать их возрастало все сильнее — если ей нравилось хранить тайны, то Тони в десять раз больше нравилось их разгадывать.

— Ты разговаривала с Джин и Энн?

— Они слишком рано ушли отдыхать сегодня вечером, но я знаю, что пока леди Хоноре не станет лучше, они не уедут отсюда. Кроме этого, они считают, что, вряд ли доберутся до Корнуолла при такой мерзкой погоде.

Тони знал это. Он знал все, но не хотел, чтоб, быстро закончив разговор, Роузи ушла, и мучительно искал любую другую тему, но только не связанную с ужасными событиями сегодняшнего дня. Взглянув на свои крепко сцепленные пальцы, Роузи перевела взгляд на Тони и нерешительно спросила:

— Может быть, займемся чтением?

Заняться чтением? Она пришла сюда продолжать учебу?

— Конечно! — Тони посмотрел на стол, но не обнаружил на нем пера. Неужели кто-нибудь из слуг наводил порядок в его кабинете два раза подряд?

— Если ты так сильно занят… — начала Роузи, заметив, что Тони нахмурился.

— Нет, совсем нет. — Для Роузи он всегда свободен. Тони пришла в голову замечательная идея. — Как ты смотришь на то, чтобы почитать настоящую книгу? — Потянув Роузи за руку, он подвел девушку к столу и взял Библию. — В этот унылый и скучный вечер мы сядем у огня и предадимся чтению.

Закусив губу, Роузи взглянула на массивный фолиант.

— Читать книгу?

— Звучит волнующе, не так ли?

С этим нельзя было не согласиться, и руки девушки задрожали, коснувшись кожаного переплета.

— Я помогу тебе, — пообещал Тони, заметив ее нерешительность.

Кивнув, Роузи села на стул. Пододвинув поближе канделябр, Тони уселся рядом, и в комнате воцарилась тишина. Казалось, что золотой обрез книги зачаровал Роузи. Несколько раз ее палец пробежал по одной и той же строчке, дыхание девушки стало прерывистым. Наконец Тони понял в чем дело: Роузи пугала огромная Библия. Несмотря на то, что она знала наизусть немалые куски, читать их ей было страшно. Не исключено, что Роузи боялась, что сделает ошибку и это вызовет насмешки Тони. А может быть, страшилась, что ей не откроется великая тайна письменной речи.

— Я знаю, с каким удовольствием предвкушаешь первый опыт чтения книги. — Честно говоря, на лице Роузи не было и следа удовольствия, но Тони подумал, что его слова должны подбодрить девушку. — Ты же знаешь все буквы и не раз складывала из них отдельные слова. Поистине я еще не встречал таких способных учеников, как ты.

— Ты хочешь сказать, таких старых учеников, — обожгла его взглядом Роузи.

Не обращая на это внимания, Тони продолжил:

— Уверен, что раньше тебя уже начинал кто-то учить грамоте, поскольку ты и без моих подсказок знала почти все буквы.

Роузи оглядела темные углы кабинета, словно ожидая увидеть в них привидения.

— Да кто же это мог быть?

— Может быть, твой отец? — Роузи промолчала, — Фактически я просто тянул время, прежде чем в первый раз дать тебе в руки книгу, опасаясь, что ты решишь, что не нуждаешься во мне больше, и наши чудесные часы учения закончатся.

— В самом деле? — улыбнулась Роузи.

— Честное слово, я получал от них огромное удовольствие. — Тони тоже улыбнулся. — А ты?

Роузи посмотрела на него сквозь полуопущенные Ресницы.

— И я.

Это робкое признание заставило сильнее биться его сердце, и Тони чуть было не прижал ее к себе. Ему хотелось протянуть к ней руки, заключить в крепкие объятия и убедиться, что она действительно рядом с ним, что она дышит, что нежная кожа излучает ласковое тепло, а губы — настоящие врата рая.

— Тони, ты уверен, что хочешь читать сегодня? — Она слегка наклонила голову, словно котенок, не совсем уверенный в ласковом настроении хозяина.

— Э-э… Читать?

— Ты кажешься слишком далеким от всего этого.

Очнувшись от опасного течения своих мыслей, Тони постарался упрятать их в самые дальние уголки сознания.

— Нет, что ты! Напротив!

— Тони? — Ее ресницы снова вздрогнули.

— Мы будем читать, — твердо ответил он и помог ей открыть книгу. — Это «Великая Библия» Кранмера, изданная сразу после того, как наш обожаемый король Генрих объявил себя главой англиканской церкви. Посмотри только, какие прекрасные картинки. Когда я учился читать, эта книга служила мне азбукой — мне подарила ее женщина, которую я звал «мамой». Она всегда говорила, что если я вдруг не смогу разобрать слова, то должен просто посмотреть на картинки и отдохнуть.

— Ты не можешь разбирать слова? — поразилась Роузи.

— Сейчас — могу. — Он удержал ее от перелистывания страницы. — Но когда учился читать, то не мог. Мой домашний наставник часто жаловался, что я трудный ученик. Мне все время хотелось быть вместе с отцом и братом, кататься с ними верхом. Когда я смотрю на твое прилежание, мне становится стыдно.

Роузи все-таки открыла книгу там, где она была открыта сначала. Тони созерцал девушку с таким же вниманием, как она сейчас книгу. Казалось, за все время их знакомства Роузи еще никогда не выглядела такой прекрасной.

— Смотри, — она согнулась над страницей, — вот буква и слово «и».

— Правильно, — одобрил Тони.

— А это — слово «ты», а это — «время». — Роузи замешкалась, выискивая слово полегче, и наконец победно произнесла: — «Край».

Тони вздохнул с притворным отчаянием.

— Ты решила со своими способностями посмеяться надо мной? Неужели ты не можешь читать фразы целиком?

Перевернув несколько страниц, Роуэи нашла место, которое ей понравилось.

— Смотри, это песня. Она нам должна понравиться.

— Песня? — Вытянув шею, Тони попытался понять, где именно остановился взгляд Роузи. — Послушай, почему бы тебе не пересесть так, чтобы мне была видна книга?

Сегодня днем смерть пронеслась совсем рядом, а вечером Тони страстно желал близости этой девушки. Оказавшись чрезвычайно покладистой, она без лишних слов пересела к нему на колени, и Тони сразу ощутил теплоту ее тела и уже не мог думать ни о какой книге — всепоглощающая волна желания охватила его.

Как же он любил ее! Как хотел прижать ее еще ближе, чтобы ощутить всем телом ее ласковую плоть!

— Это называется «Песнь песней…». — Она запнулась и наконец выговорила сложное слово: — «Со-ло-мона».

Тони вздрогнул. Ей попалась на глаза «Песнь песней»? Он всегда получал огромное удовольствие от этой главы и восхищался этим библейским героем. Но позволить читать это Роузи вслух… Нет, это невозможно!

— «Позволь ему поцеловать меня в уста — для тебя эта любовь крепче вина…» — Она остановилась и уставилась в бегущие строчки, потом перевела взгляд на Тони. — Правильно?

— Совершенно верно. Продолжай дальше. — В голосе Тони было явное одобрение.

Роузи перевернула страницу.

— «Он привел меня на…»

— На пиршество, — пришел на помощь Тони.

— «…на пиршество, и в его глазах была…» — Роузи снова запнулась, но совсем не потому, что не могла прочесть.

— Итак, была? Что была?

— «Любовь».

Слово упало в тишину, словно жемчужина в бокал терпкого вина. Очевидно, Роузи ожидала, как отреагирует Тони.

— Ты прочитала все без ошибок… — только и мог вымолвить Райклиф.

— «Подай мне кубок, поднеси сочный плод; я не вынесу страдания любви…» — Повернув голову к Тони — теперь он видел ее точеный профиль, — Роузи посмотрела на него краем глаза. — Наверное, правильно будет «я не вынесу страдания и любви»?

— Я не вынесу, — подтвердил Тони.

Роузи повернулась к нему лицом — глаза ее сверкали, словно угольки в камине.

— Я имела в виду…

Тони улыбнулся.

— Читай дальше.

— «…Твоя любовь пьянит сильнее вина, твой тонкий аромат лучше всех благовоний! О, моя супруга, твои губы словно соты, источающие мед и молоко…»

Роузи остановилась и, когда Тони наклонился, чтобы помочь, снова повернулась лицом так, что их губы находились совсем рядом. Нет, напомнил он себе, до ее губ значительно дальше, чем кажется. Очень далеко. Если он попытается сблизиться, то водоворот желания поглотит его, а он уже убедился, что слишком слаб перед искушением.