Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сумеречные миры

ModernLib.Net / Научная фантастика / Добряков Владимир / Сумеречные миры - Чтение (стр. 21)
Автор: Добряков Владимир
Жанр: Научная фантастика

 

 


      — Раз! Два! Три!
      Шпага Андрея упирается в мою маску, а моя буквально согнулась, вонзившись в пол. И все это против нашей воли.
      — Убедились?
      Лючия не верит ни глазам своим, ни ушам:
      — Еще! Лена, еще!
      Лена отбрасывает свою шпагу в сторону, но та тут же оказывается снова в ее руке и направлена опять-таки в мою маску.
      — Ну, хватит. Нам пора, извини, Лючи.
      Мы покидаем спортзал. Я иду в душ. Когда выхожу оттуда, никого уже нет. Лены — тоже.
      Направляюсь к Лене. Она вовсю хлопочет. Дверь в соседнюю комнату открыта настежь. Оттуда пахнет весьма аппетитно. Лена снует между плитой, стоящей в этой комнате, двумя столами, линией доставки и синтезатором. При моем появлении она скороговоркой выдает:
      — Грибы я потушила в сметане чуешь как пахнут твоя задача пельмени по-моему я не добавила в них чеснок кофе твой фирменный и опять не хватило майонеза непременно сделаешь запеченных щук дрова принесешь от себя перец и специи на кухне растопку тоже не забудь совершенно не помню какие пирожные любит Кристина ты не в курсе? Ну что ты стоишь и рот разинул все-таки наверное шоколадные приступай чуть укроп не забыла обе щуки в тазу на кухне…
      Осмысливая, что в этой тираде относится ко мне, а что является ее размышлениями вслух, я иду за дровами с растопкой и развожу огонь в очаге. Дожидаясь, покуда прогорят дрова, присаживаюсь к синтезатору. Представляю себе мои любимые уральские пельмени и творю на пробу четыре штуки. Пробую и выкидываю, отдают рыбой. Нет, так не пойдет. Постараюсь не думать о том, получатся ли у меня сегодня щуки. Сосредоточившись, творю еще раз. Уже лучше, но все равно чего-то не хватает. Еще раз. Почти то же самое.
      Задумавшись, держу руку на датчике, а сам вспоминаю. Вспоминаю, как на родине мама вместе с соседями «творила» пельмени. Как тщательно подбиралось мясо для фарша, чтобы свинины было не больше, чем говядины. Чтобы сала было не много, а в самый раз. Как прокручивалось мясо, как добавляли рубленый лук и чеснок. Как рубили фарш сечкой. Как еще раз фарш пропускали через мясорубку и на этот раз добавляли белые сухари, вымоченные в молоке. И так далее, и тому подобное: всю сложную технологию приготовления основы хороших пельменей — фарша.
      Лена останавливается возле меня и смотрит с подозрением: не заснул ли я за пультом синтезатора? Хорошо, что она молчит, не отвлекает меня. Даю команду на исполнение и вынимаю из камеры четыре горячих пельменя. Осторожно пробую… Получилось! Накалываю один пельмень на вилку и протягиваю его Лене. Она пробует, обжигаясь. Задумывается, потом внезапно быстрым движением забирает тарелочку и так же быстро съедает оставшиеся два пельменя.
      — Сколько будет гостей? — спрашиваю я.
      — Кэт, Андрей, Кристина, Нэнси, Магистр, Стрем-берг с женой. Жиль с дочкой, Ричард, Краузе, Олег, — скороговоркой выдает Лена. — А что?
      — Значит, нас будет четырнадцать человек, — констатирую я.
      Даю команду «запомнить», затем набираю количество.
      — Ты с ума сошел! — удивляется Лена.
      — Еще мало будет, — успокаиваю я ее, — позаботься о майонезе, перце и уксусе.
      — Ладно, ладно. Смотри, дрова уже прогорели.
      Я занимаюсь щуками. Когда закапываю в угли вторую, меня вновь окликает Лена:
      — Ты собираешься праздновать мой день рождения в спортивном костюме или как? Марш к себе, переодевайся!
      Стол уже накрыт, но, на мой взгляд, на нем чего-то не хватает.
      — Лен, ты собираешься отмечать свой день рождения насухую?
      — Не твоя печаль! Переодевайся, тебе говорю!
      Одеваюсь в «парадный» костюм и возвращаюсь к Лене. Там уже сидит часть гостей: Нэнси, Кристина, Ричард и Жиль с дочерью — молодой жгучей брюнеткой в алом платье.
      — Андрей! Слава Времени, хоть ты пришел! Где же хозяйка?
      Лены нигде нет. Надо исполнять роль хозяина. Неизвестно, что моя подруга еще такое затеяла и когда она появится. Будем скрывать собственную неосведомленность и делать хорошую мину при плохой игре.
      Подхожу к бару, достаю кувшины с соком, бутылки с пивом, кофейные чашки. Затем направляюсь к синтезатору и творю кофейник кофе. Первой предлагаю чашку дочке Жиля:
      — Пожалуйста, Жанна.
      — Вероника, — смущенно улыбнувшись, поправляет меня девушка.
      — ?
      — Они у меня — близнецы, — смеется Жиль. — На новогоднем балу была Жанна, Вероника дежурила на работе, а сегодня — наоборот.
      — Понятно, — бормочу я, — постараюсь не путать.
      — Бесполезно! Они специально одеваются всегда одинаково. Даже мы с матерью не всегда можем сразу сказать, с кем мы разговариваем. Не присаживайся, не присаживайся, Андрей, я тоже хочу кофе. И готовься. Вероника, наслушавшись восторгов Жанны после новогоднего бала, настроилась выжать из тебя весь песенный запас. Учти, я держал пари, что она раньше устанет слушать, нежели ты иссякнешь.
      — У меня к тому же будет поддержка.
      — Кто?
      — Да вот он, — киваю я в сторону Олега, который в этот момент выходит из Нуль-Т.
      Сразу вслед за Олегом прибывает Стремберг с Анной, работающей в Секторе Наблюдения. И почти одновременно приходят Ричард с Краузе. А Лены все нет. Рассаживаю гостей, угощаю их кофе, пивом, соками, отвечаю, точнее, отшучиваюсь на вопросы по поводу отсутствия виновницы торжества.
      Вот и Катрин, как всегда в таких случаях, великолепная. А Лена все не появляется. Нет и Магистра. Таймер показывает девятнадцать ноль-ноль. Открывается дверца Нуль-Т, и появляется Магистр. Он тащит тяжелую корзину.
      Из всех собравшихся он один не высказывает никакого удивления по поводу отсутствия Лены. Только принюхивается к аромату кофе, бормочет: «Ого!» и выставляет на стол бутылки шампанского. Едва он заканчивает эту процедуру, как открывается дверь соседнего помещения, и к нам вплывает, именно вплывает, Лена. Время мое! Такой я ее еще не видел!
      Волосы распущены по плечам от шеи, где они перехвачены ниткой голубоватого жемчуга. Обнажены плечи и верхняя часть груди. Корсаж из белого, расшитого серебром атласа и длинная пышная юбка из голубой полупрозрачной ткани также с серебряным шитьем. Юбка немного не доходит до пола. Видны серебряные открытые туфельки на высокой шпильке и широкий серебряный браслет на правой ножке. Такой же браслет на левой руке, обтянутой белой шелковой перчаткой до локтя.
      Все молча смотрят на нее. А Лена, сделав несколько шагов, останавливается и, улыбнувшись, делает реверанс. Не сговариваясь, мы с Магистром подходим к ней, целуем руки: я правую, Магистр левую, и ведем к столу. Усаживаем ее во главе стола. Я сажусь справа, Магистр — слева. А Андрей и Генрих раскупоривают бутылки. Слово как старший берет Жиль:
      — Друзья, у нас, в Монастыре, не принято считать годы. Но есть у каждого из нас день, когда мы вспоминаем, что именно в этот день мы впервые огласили мир своим криком, заявили о своем существовании. Сегодня такой день у нашей прекрасной Елены. Выпьем за то, что счастливое стечение обстоятельств когда-то подарило нам и всему миру этого прекрасного во всех отношениях человека. Елена, я пью за тебя, за то, что ты есть!
      После этого тоста гости начинают преподносить моей подруге подарки. Мне запомнились два из них. Олег подарил Лене серебряную диадему, украшенную моими жемчужинами. Лена тут же надела ее, она как нельзя лучше шла ей и придала ей величественный и даже царственный вид. Магистр подарил Лене небольшой кристалл с какой-то записью, загадочно улыбаясь при этом. Наклоняюсь к уху подруги и шепчу:
      — Лена, я идиот! С этими пельменями и щукой забыл принести тебе подарок.
      — А где он?
      — У меня. На кресле возле камина.
      Лена кивает: «Спасибо заранее» — и отвечает на тосты и поздравления. Тем временем Магистр с ворчанием: «Крутись не крутись, а от обязанностей придворного поставщика вин меня никто не освобождал» — достает из корзины бутылки водки, коньяка и вина. Начинается движение, во время которого Лена ускользает в Нуль-Т. Когда напитки разлиты по рюмкам и гости замечают, что хозяйки снова нет, она появляется из кабины. Все немеют от изумления.
      Нашим взорам предстает самая настоящая нагила, да еще и с Золотым Венцом на голове! Величественным жестом она протягивает ко мне руку. Сообразив, в чем дело, я поднимаю рюмку с коньяком, и она тут же оказывается на противоположном конце комнаты, в руке у Лены. Все изумленно ахают, а мы с Андреем переглядываемся, улыбаясь. Лена невозмутимо говорит:
      — Спасибо, Андрей. Пью за всех вас, за то, что откликнулись на мое приглашение. Я всех вас люблю и желаю вам удачи и добра.
      Пока она идет к своему месту, Магистр толкает меня в бок и в восторге показывает большой палец.
      — Твоя идея?
      — Что именно?
      — Ну, не телекинез, конечно. Я имею в виду наряд нагилы.
      Я киваю.
      — Молодец! — коротко хвалит Магистр.
      Лена усаживается на свое место, а Вероника просит:
      — Еще, пожалуйста!
      Лена на секунду задумывается, потом берет в руку яблоко, и оно тут же оказывается в руке Вероники. Та ахает и от неожиданности роняет его на колени.
      — Хорошо, что не коньяк или, еще похуже, горячий кофе! — смеется Жиль. — И давно ты так научилась?
      — Научилась еще на последнем задании, а обнаружила, что умею это, несколько часов назад.
      Нэнси внимательно смотрит на нее:
      — А что ты еще умеешь?
      — Давай сегодня не будем говорить о работе. Тем более что Андрей намерен угостить вас чем-то необычным. Давай, Андрей, действуй!
      Подхожу к синтезатору и даю команду на исполнение. Из открывшейся камеры валит ароматный пар. Лена подмигивает мне, и я, поняв, в чем дело, беру в руку шумовку. Пельмени прямо с шумовки оказываются на тарелках гостей. Ахи и охи изумления искусством Лены сменяются тишиной. Быстро уничтожив свою порцию. Магистр разливает водку по рюмкам.
      — Под этот кулинарный шедевр следует хорошо выпить. Кто творил?
      — Андрей, — отвечает Лена.
      — Отлично! — хвалит Магистр. — А повторить нельзя?
      — Почему же? Конечно, можно! — поворачиваюсь к Лене. — Я же говорил, что еще мало будет.
      Встаю, чтобы подойти к синтезатору, но Лена останавливает меня:
      — Проверь рыбу.
      Она уже готова. Вынимаю обе рыбины и одну делю на куски. Лена «транспортирует» их посредством телекинеза на тарелки. При этом она виновато поясняет, что пока умеет управлять только предметами, которые уже находятся в движении. Снова воцаряется короткое, милое сердцу кулинара молчание, когда обществу не до разговоров; рты заняты его творением. Тарелки быстро пустеют, наполняются рюмки, и Стремберг произносит тост:
      — Я нарушу правило, но думаю, что Лена простит меня. Я хочу выпить за Андрея, за те его творения, которыми он нас угостил. Это шедевры! Один только у них недостаток: сколько ни съешь, все мало.
      Все смеются, а я отвечаю:
      — Нет проблем, босс! Принимаю заказы от общества. Кому чего: пельменей или рыбы?
      Через полчаса Лена с моей помощью «телепортирует» на кухню лишнюю посуду. На столе остаются фрукты, сладости, соления, коньяк, водка и соки. Я творю кофе, а Магистр достает из корзины полуторалитровые темные бутыли с вином.
      Вечер разгорается. Лена приглушает освещение, оставив лишь три настенных светильника. Откуда-то появляется гитара. Олег с Андреем садятся поближе ко мне. Долго перебираю струны, решая, с чего начать. Все выжидающе смотрят на меня, а я смотрю на Лену. Мне явно не хватает какого-то толчка.
      Лена наливает два стакана магистерского вина, подает один мне, а со вторым садится на шкуру у моих ног. Отпив вина, трогаю струны и запеваю что-то из Окуджавы. Меня сменяет Олег, Олега — Магистр. Лена тоже не остается безучастной. Песни сменяются танцами, те — разговорами. И вновь звучат песни и музыка.
      Замечаю, что Лена вновь исчезла. Тихонько встаю иду к себе. Так и есть! Лена уже переоделась в свое праздничное платье и сидит за акустическим агрегатом, прослушивая запись. На сигнал Нуль-Т она оборачивается и я вижу на ее глазах слезы.
      Из агрегата доносится высокий, звучный женский голос, поющий какую-то печальную песню. Слов я разобрать не успеваю. Лена быстро встает и выключает запись.
      — Что это было? — интересуюсь я.
      — Это я пела. Точнее, не я, а Гелена Илек.
      — Магистр подарил?
      Лена кивает и, вздохнув, вытирает слезы.
      — Пойдем. Потом дам послушать.
      Согласно киваю, и мы возвращаемся к гостям. Почти без перерыва, промочив только горло, затягиваю «Дороги», за ними: «В лесу прифронтовом», «Последний бой». Время уже за полночь. Вино почти все выпито.
      Стремберг наливает стакан и говорит:
      — Как на Руси говорят: дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева? Будем откланиваться.
      Выпиваем по последнему стакану. Гости откланиваются. Мы остаемся с Магистром, Андреем и Кэт. Магистр заговорщицки подмигивает и достает из-под компьютерного стола бутылку водки. Лена шокирована. А Магистр, словно оправдываясь, поясняет:
      — Какой же я, в схлопку, выпивоха, если не припрячу бутылочку.
      Водка тут же разливается, и Магистр заявляет:
      — Так, засиживаться не будем. Не хотелось бы в такой день говорить о работе, но она, проклятущая, гони ее в дверь, в окно лезет. Я, Андрей, о том материале, который ты сбросил мне перед обедом. Времени мало осталось, справишься ли?
      — Думаю, что за день управлюсь.
      — Правильно думаешь! Пора, пора браться за самостоятельное дело. Вы уже созрели. Надо и тебе, Андрэ, что-нибудь подыскать, а-то засидитесь в дельтах. Что ж, Андрэ, дерзай, желаю удачи!
      Магистр поднимает рюмку, и мы выпиваем за мою удачу.
      — Вижу, — говорит Магистр, — вы хотите пошептаться о чем-то вчетвером. Не буду мешать.
      Когда он уходит, Андрей разливает остатки водки и жалуется, что Катрин пристала к нему с требованием заняться с ней и подготовить ее к аттестации на хроноагента третьего класса. Мы с Леной пытаемся отговорить ее, но Катрин непреклонна. Ее уже не удовлетворяет роль аналитика. Она желает сама принять участие в реализации разрабатываемых ею воздействий. В конце концов Лена обещает составить ей программу подготовки.
      Катрин и Андрей уходят в Нуль-Т, а Лена обращается ко мне:
      — Как тебе это нравится? Кэт — хроноагент!
      — А что? Пусть попробует. Если не обломает себе крылышки, будет у нас одним хроноагентом больше.
      Лена безнадежно машет рукой и наливает полстакана вина. Медленно выпивает его, берет кисть винограда и съедает несколько ягодок. Неожиданно кисть оказывается у меня в руках. Лена смеется, подходит ко мне и подставляет спину:
      — Расстегни молнию.
      Исполняю просьбу. Лена, обнаженная по пояс, усаживается на шкуру и смотрит на меня. Снимаю рубашку и присаживаюсь рядом.

Глава 33

      Целый день генерал ум в кулак собирал..
      Все кумекал в поте лица — как избавиться от стрельца.
      Да в башке мысли от напряга скисли.
      Вспомнил на досуге о старой подруге,
      Бабе Яге — Костяной ноге.
      Схожу-ка к ней, она поумней.
Л.Филатов

      После завтрака ухожу к себе и вношу в свой график коррективы. Просто-напросто все из него выкидываю и приступаю к разработке операции.
      Первое и самое простое решение: обезвредить бомбу на земле — сразу отпадает. Она тщательно охраняется. Возле нее постоянно находится не менее четырех человек. Можно было бы внедрить сразу четверых наших агентов. Но беда в том, что среди этих четырех всегда есть один внедренный агент ЧВП!
      Видимо, мы их уже достали. Теперь они страхуются. Значит, вариант с обезвреживанием на земле отпадает. Будем смотреть дальше.
      Вот бомбу везут к самолету. Это «Суперкрепость», «В-29». Здесь тоже ничего не сделаешь. Подвешивают в бомболюк. Возле самолета охрана, шесть человек, и опять двое из них — агенты ЧВП. Экипаж, получив задание, идет к самолету. Первый пилот и штурман — агенты ЧВП. Здесь тоже ничего не сделаешь. Хотя… Вот идет бортинженер. Слить топливо, так «отрегулировать» подачу масла, чтобы моторы заклинило, да мало ли чего еще… Не выйдет. У пилота есть контрольные приборы. Впрочем, возьмем этот вариант на заметку.
      «Суперкрепость» взлетает, набирает восемь тысяч и идет над Северным морем. Вот самолет разворачивается на восток. Еще через какое-то время — разворот на юг. Штурман начинает выдавать команды. «Суперкрепость» ложится на боевой курс. Еще несколько секунд, и страшный груз идет вниз. Отключаюсь. Сижу, закрыв глаза. Никакого решения, кроме как внедриться в бортинженера, пока не вижу.
      Завариваю кофе и закуриваю. Хорошо бы перехватить эту «Суперкрепость» на маршруте и сбить ее… Но какими силами? Посмотрим окружающее пространство на ее маршруте. Причем надо смотреть с опережением от одной до десяти минут. Так! Параллельным курсом, но на пяти с половиной тысячах, проходит большая группа «Ланкастеров». Чуть позже тем же маршрутом на семи тысячах идут «В-17».
      Но это все англичане и американцы. А где же люфтваффе с их «мессерами» и «фоккерами»? Ага! Вот они! Пронизывая густую облачность, на перехват «Ланкастеров» идет двенадцать «Ме-109». Где-то в стороне замечаю еще самолеты. Это десятка «Фокке-Вульф-190» идет на «В-17». Далековато от маршрута «Суперкрепости».
      Возвращаюсь к пролету «Ме-109», включаю таймер и жду. Есть! Через одну минуту над верхней кромкой облаков проходит «В-29» с атомной бомбой. Вот и решение. Внедриться в ведущего группы… Нет. Они имеют задание: перехватить «Ланкастеры», и уклонение ради одиночной «Суперкрепости» объяснить будет невозможно. А если внедриться в пилота последнего самолета, отстать в облачности и… Нет. В одиночку с «Суперкрепостью» не справиться. Нужна минимум пара.
      Значит, пойдем вдвоем с Андреем или Генрихом. Отыскиваю ведущего последней пары. Он как раз атакует «Ланкастеры». Неслабый летун! То, что надо. Беру его «крупным планом» и «раскручиваю».
      Гауптштурмфюрер Курт Вольфсдорф. В люфтваффе с весны сорок первого года. Воевал на Восточном фронте. Сбил сорок три самолета. Железные кресты I и II степени. В настоящее время воюет в составе 32-й эскадры СС ПВО рейха. Неплохой послужной список. А вот еще. Пять раз был сбит сам, трижды спасался на парашюте, два раза сажал самолет аварийно. Два серьезных ранения.
      Значится, так. Курт, то есть я, при входе в облачность чуть снижает скорость и увеличивает угол набора высоты. Ошибка, вполне допустимая даже для опытного пилота. Ведомый в любом случае будет идти на расстоянии прямой видимости от ведущего и вынужден будет повторить его маневр. При выходе из облачности он, то есть я, потеряет контакт с основной группой и для восстановления ориентировки заложит круг. Именно в этот момент должна пройти на восьми тысячах «Суперкрепость». Я ее засекаю и иду с ведомым на перехват. Отлично!
      Теперь обсчитаем ситуацию. Начинаю составлять систему темпоральных уравнений. Данные на исходные условия беру по текущему времени. Подставляю конечные условия по предполагаемому времени уничтожения «Суперкрепости».
      Что за дьявольщина?! Детерминант получается мнимым! Моделирую воздействие на компьютере. Опять Время знает что! «Мессершмиты» то пропадают, то возникают на экране. «Суперкрепость» то падает в море, объятая пламенем, то продолжает лететь по своему маршруту. А дальше вообще ничего не понятно. То атомный гриб возрастает над Берлином, то тут же над Гамбургом, то его вообще нигде нет. Мелькают какие-то самолеты. Причем пропадают и возникают так часто, что невозможно их определить. Кто-то спускается на парашюте…
      Останавливаю все к чертям, закуриваю и завариваю кофе. Подхожу к окну. На улице глубочайшая осень. Правильно говорила Лена. Осень здесь переходит в зиму довольно резко. Мелькнувшая в голове мысль о Лене неожиданно вызывает воспоминание о вчерашнем вечере. Потом в голову приходит мысль: а вынула ли Лена кристалл с записью из музыкального центра?
      Так и есть, он там. Включаю воспроизведение. Высокий, приятный, иногда звенящий на обертонах голос поет незнакомую песню. Еще одна. Что такое? «Эхо любви»? Конечно, текст песни несколько отличается от того, что я слышал в своей фазе, но общее впечатление от песни и смысл ее те же.
      Прослушав запись до конца, смотрю на таймер. Время обедать. Долг платежом красен. Чем же мне угостить подругу? Раздумываю недолго. Подхожу к синтезатору и творю борщ и жаркое с грибами и картошкой в глиняных горшочках. По линии доставки вызываю овощи, фрукты, сыр. Из них, уже рукотворно, соображаю салат и поливаю его майонезом. Так, пора приглашать подругу к столу. Вызываю Лену. Она отвечает сразу:
      — Что случилось, Андрей?
      — Ничего. Просто пришло время пообедать. Ты не против?
      — Ой! Действительно, я заработалась и еще даже не подумала об этом.
      — Я подумал. Приходи, и… вино вчерашнее осталось?
      — Сейчас посмотрю… Осталось.
      — Тащи сюда.
      — Через пять минут.
      Пока жду Лену, мысли снова возвращаются к услышанной только что записи. Беру гитару и подбираю мелодию. Увлекшись, не замечаю, как пришла Лена. Она, ошеломленная, замирает у дверей, потом садится в первое попавшее кресло и слушает. Всего этого я не вижу. Замечаю ее присутствие, только когда она разражается рыданиями, уронив лицо в ладони. Бросаю гитару и подбегаю к ней:
      — Что? Что случилось, Леночка?
      — Откуда? — прорываются сквозь слезы слова. — Откуда ты знаешь ее?
      — Эту песню? В моей фазе ее отлично исполняла польская певица. Песня эта была очень популярна. А вспомнил я ее, извини, послушав запись, которую тебе подарил Магистр.
      Лена вскакивает и делает несколько шагов к музыкальному центру, потом машет рукой и снова садится.
      Усаживаюсь рядом на пол, обхватываю ее колени и тихо спрашиваю:
      — Я, наверное, поступил бестактно?
      Лена молчит, потом, вздохнув, говорит:
      — Нет, Андрей. Просто это так неожиданной так сильно затронуло мою старую рану, что я не смогла сдержаться. Нельзя так распускаться и принимать близко к сердцу то, что уже вычеркнуто из жизни и к чему не может быть возврата.
      Она вытирает слезы и снова умолкает.
      — Расскажешь? — спрашиваю я после паузы.
      — Непременно, но как-нибудь в другой раз. Хорошо? А сейчас давай обедать. Чем будешь меня угощать?
      Достаю из синтезатора тарелки с борщом, горшочки с жарким, снимаю с салата крышку, наливаю в стаканы вино. Лена ест с аппетитом, словно это не она только что безутешно рыдала по навек утраченному. Молодец! А Магистр опасался, что у нее необратимый нервный срыв. Да с такими нервами ей можно и на экстра-класс переквалифицироваться!
      Великое Время! Как изменило мой образ мыслей всего одно задание, которое я выполнил вместе с Леной. Всего несколько дней назад я был категорически против того, чтобы она вернулась к работе хроноагента. А сейчас я понял, что это не только умная, чуткая, обаятельная и нежная, но еще и надежная женщина. Это редкий тип женщины, которая не только в тебе ищет опору, но и сама — такая поддержка, имея которую можно не беспокоиться о тылах. Лена, не подозревая, что я сейчас о ней думаю, спокойно доедает жаркое, облизывается, заглядывает в горшочек, разочарованно вздыхает и наливает кофе.
      — Ну, как твои успехи?
      — Да как тебе сказать…
      — Все ясно, значит, есть проблемы. В чем дело? Обрисуй кратенько.
      Пока я «кратенько обрисовываю», Лена задумчиво допивает кофе и наливает вторую чашку:
      — Кофе, конечно, не тот. Вряд ли я смогу тебе чем-нибудь помочь. Совершенно нет времени. А вот Кэт, она сможет. Это для нее — пара пустяков. Это даже к лучшему. Укрепит в ней чувство собственной значимости и на время отвлечет от бредовой затеи стать хроноагентом. Обратись к ней.
      — Придется, — соглашаюсь я.
      — Ну, спасибо за обед. Вечером, часиков в девять, я — у тебя. Жди.
      Киваю, и Лена исчезает в Нуль-Т. Прибираюсь на столе, выкуриваю сигарету и выхожу на связь с Катрин.
      Подробно объясняю ей, в чем дело. Она внимательно слушает.
      — Понимаешь, Кэт, я что-то не так сделал, а что — не могу понять. При моделировании картина получается такая, что черт ногу сломит. Да вот, посмотри сама.
      Катрин, изучив «странное» поведение самолетов, говорит:
      — Похоже, Андрей, что здесь имеет место сразу две личностные неопределенности. Они касаются и самого Курта, и его напарника. Ты вводишь их в систему как постоянных членов, а ведь идет война. Возможно, послезавтра их не будет в живых. Поэтому и происходит такая свистопляска. У меня есть немного времени, попробую причесать твою систему.
      Примерно через час Катрин приходит ко мне. Мы пьем кофе, и она объясняет:
      — Дело было в том, то ты ввел исходные данные на текущее время, а ведомого Курта Вольфсдорфа завтра ранят. С кем он будет дальше летать, неизвестно. Но ясно одно, он — командир звена, и ведомый у него будет. Я отсекла все нелинейности, вызванные этой неопределенностью, и детерминант получился положительным. При моделировании картинка получается четкая. Смотри.
      На мониторе пара «Мессершмиттов» атакует «В-29». Второй заход, третий… Два левых мотора горят. «В-29» теряет высоту, пламя охватывает всю плоскость, перебрасывается на фюзеляж. Экипаж покидает самолет. Но пилот и штурман остаются на местах. Они пытаются удержать машину и направить ее к далекому берегу Германии. Но вот, видимо, перегорели тяги управления. «Суперкрепость» переворачивается и с воем устремляется вниз. Отваливается левая плоскость, и то, что осталось от грозного бомбардировщика, кувыркаясь, падает в море.
      — А дальше опять неопределенность, — поясняет Катрин.
      На экране начинается уже знакомое мельтешение самолетов.
      — Я попыталась вычислить ситуацию, но неопределенностей столько, что ничего путного не получается. Более того, детерминант все время остается мнимым.
      — Думаю, это уже несущественно. Сразу после боя с «Суперкрепостью» мы пойдем на свой аэродром. Даже если нас и собьют по пути американцы ли, англичане или русские, это уже ничего не изменит. Бомба уже лежит на дне моря, а второй у них в Европе нет. Покуда ее доставят из Америки, Красная Армия возьмет Берлин, и война кончится.
      — Пожалуй, ты верно рассуждаешь. Дальнейшая судьба Вольфсдорфа и его ведомого никакого влияния на ход боевых действий и исход войны не оказывает.
      — Хорошо, Кэт. Тогда я докладываю Магистру, что операция разработана. Ты не будешь ничего иметь против, если в качестве ведомого я назову ему кандидатуру Андрея?
      — Никаких возражений. Мне так даже спокойней будет.
      — Тогда договорились. Дублером пойдет Генрих, он тоже бывший летчик.
      — Желаю удачи. Пойду, скажу Андрею. Пусть готовится завтра на работу.
      Оставшись один, выкуриваю сигарету, чтобы привести в порядок мысли. Сосредотачиваюсь и начинаю тщательно, стараясь не упускать ни малейшей детали, составлять план операции. Часто отрываюсь от компьютера. Хожу по комнате, курю, пью кофе. Сейчас я «закрыт» от всех отвлекающих факторов. Компьютер заблокирован от внешних вызовов. В систему можно войти только с санкции Совета Магов. Такая же ситуация и с Нуль-Т.
      К двадцати часам план моей первой самостоятельной операции готов. Чтобы унять волнение, подхожу к бару и выпиваю рюмку коньку. Затем выкуриваю сигарету. Только после этого вызываю Магистра.
      — Ну, как дела? — спрашивает он вместо приветствия.
      — План и обоснование готовы.
      — Покажи.
      Несколько минут он молчит, бегло знакомясь с планом и обоснованием. Потом неожиданно спрашивает, точнее, утверждает:
      — А матобеспечение тебе Катрин делала?
      Вздыхаю и сознаюсь:
      — Есть такое дело. Система в основном моя. Она только указала мне, как раскрыть одну неопределенность, из-за которой у меня детерминант все время получался мнимым.
      — Хорошо. Я посмотрю все как следует и через часок-полтора сообщу тебе решение.
      Мы отключаем связь. Я вспоминаю, что к девяти часам придет Лена, и мы проведем этот вечер и ночь вместе. Вспоминаю и то, как совсем недавно она раскритиковала меня за отсутствие в моем гардеробе домашней одежды для нее.
      Халат я ей тогда сделал. Надо что-то еще. Открываю Каталог на разделе «Женская домашняя одежда». И опять, как и в прошлый раз, у меня рябит в глазах от обилия моделей. Ну их в схлопку. Выбираю наудачу комнатные кожаные тапочки с меховой отделкой, несколько фасонов чулок и гольфов. Тапочкам задаю голубой цвет, а чулкам и гольфам — голубой и белый. Все это укладываю в шкаф возле халата, а тапочки ставлю у камина.
      Надеваю спортивный костюм и выхожу во двор. Холодный ветер несет мелкие, колючие капли дождя вперемежку со снегом. Погода — лучше не придумаешь.
      Минут двадцать бегаю по лесным дорожкам, потом во дворе дерусь с поленьями. Между столбами возле поленницы я натянул кусок толстой резины. Швыряю в него поленья. Они отлетают по замысловатым, непредсказуемым траекториям. Задача простая: перехватить отлетающее полено и сбить его на лету ударом руки. Через пять минут сбрасываю куртку и майку. Продолжаю тренировку голым по пояс. От меня валит пар, несколько раз падаю, поскользнувшись на сырой земле. Вскакиваю и продолжаю…
      Все, хватит. Подбираю мокрые майку и куртку и иду домой. Там меня уже ждет Лена. Она сидит у камина с чашкой чая в руке. Подруга уже переоделась в подготовленный мной «гардероб». Голубой халатик, белые гольфы и голубые тапочки очень идут ей. Вдобавок она перехватила волосы белой лентой. Выглядит она очень уютно, по-домашнему.
      — Времечко мое! — восклицает она при моем появлении. — Кто это тебя так? Я слышала, что ты во дворе воюешь с кем-то, да так яростно, что я даже побоялась выглянуть.
      Коротко рассказываю ей о своей системе тренировки. Глаза у Лены загораются:
      — Здорово! Чего только наши ребята не придумают! А можно мне попробовать?
      — Только не сейчас, — отвечаю я и ухожу в душ. Выходя из душа, тоже облачаюсь в домашнюю одежду.
      Первым делом смотрю на таймер: двадцать один ноль девять.
      — Магистр на связь не выходил?
      — Нет еще. А что ты ждешь?
      — Он смотрит мой план операции.
      — Уже сделал? Расскажи.
      — Подожди. Не знаю, как ты, а у меня после тренировки — зверский аппетит. Поужинаем, заодно все расскажу.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28