Глава 6

— Речь пойдет об Империи Лотарингия. Она занимает территорию, ограниченную с юга Пиренеями, с востока — Альпами, с запада — морем, а с севера граничит с Великим Княжеством Суздальским и государством духовно-рыцарского Ордена Меченосцев. То есть это практически вся Европа, кроме Испании, Италии, Скандинавии, Англии, России и Прибалтики. Образование Империи завершилось около двадцати лет назад при отце нынешнего императора.

Сейчас Империя — наиболее мощное в экономическом и военном отношении государство Европы. С ней может соперничать только Суздальское Княжество, но в данный момент они находятся в дружеских отношениях.

В Лотарингии процветают ремесла, сельское хозяйство, торговля. Все это благодаря умело подобранному кабинету, которым руководит первый министр, кардинал Бернажу. Это довольно искусный политик и дипломат. Он на десять лет старше императора, Роберта VII. Император — опытный полководец, высокообразован, покровительствует наукам и искусствам. В Лотарингии — двенадцать университетов.

Несколько лет назад вся Европа, в том числе и Лотарингия, корчилась в ужасах гражданских войн на религиозной почве. Но три года назад Роберт VII по предложению кардинала Бернажу подписал эдикт о веротерпимости. Всякое притеснение лица по религиозному признаку каралось вплоть до смертной казни. И эдикт этот строжайше исполнялся.

Словом, примиренная Лотарингия стремительно развивалась и приближалась к расцвету абсолютной монархии, за которым неизбежно должна была последовать сначала буржуазная, а за ней и научно-техническая революция. Но…

Магистр включает монитор, набирает несколько кодов, и на экране возникает жуткая сцена. На площади средневекового города сооружен помост, над которым между двумя столбами возвышается перекладина. К этой перекладине за руки прикованы двадцать мужчин и женщин в зеленых одеяниях. Все пространство под помостом забито поленьями и хворостом, которые уже подпалили. Сквозь щели в помосте поднимаются клубы дыма и вырываются языки пламени, от которых несчастные пятятся, но деваться им некуда, сзади такое же пламя и дым.

Площадь оцеплена всадниками в красных одеждах, их лица закрыты капюшонами с прорезями для глаз. А на помосте на многих осужденных уже горят одежда и волосы, они в ужасе мечутся, исступленно кричат, пытаются вырваться из огня, но цепи не пускают их. То один, то другой бессильно повисают на этих цепях. Вот помост прогорает, и все жертвы зависают над гигантским костром. Ужасные судороги, жуткие вопли, и вот в пламени раскачиваются на цепях двадцать факелов.

— Магистр! Это как-то не вяжется с тем, что ты только что рассказывал нам о Лотарингии, — растерянно говорит Андрей.

— Да, совершенно не вяжется. Потому-то Ричард и обратил на нее самое пристальное внимание, а потом передал непосредственно мне. Катрин сделала анализ этой фазы и определила, что ЧВП действует в ней с необычайной активностью.

Магистр берет дистанционный пульт и возвращается к столу с кофейником и коньяком.

— Давайте присядем. Я дико устал. Изучаю эту Лотарингию уже трое суток, почти без передыха. Попьем кофе с коньячком, а заодно я расскажу вам все, что мне удалось узнать.

Магистр рассказывает долго и подробно, иллюстрируя свой рассказ демонстрациями на дисплее. Вот что мы узнаем.

Около трех лет назад на папский престол взошел Роман XVIII. Он с большим неудовольствием поглядывал на Лотарингию, где после эдикта о веротерпимости начали процветать атеизм и свободомыслие. Но предпринять что-либо он был бессилен. Он выжидал и готовился. И вот где-то в Варшавском университете на открытом диспуте молодой философ, итальянский иммигрант Микеле Альбимонте, договорился до того, что отринул идею бога как Творца. Отринул идею богоподобия человека и человекоподобия бога. По его мнению, бог был вездесущ, но не всемогущ. Он, то есть бог, представляет собой всю совокупность материи во Вселенной, совокупность эта обладает-де высшим разумом, и мы сами являемся частицами этого Разума.

Мысль сама по себе разумная и несущая рациональное зерно, но слишком уж несвоевременная. Альбимонте опередил свою эпоху лет на триста-четыреста. Слова его произвели тяжелое впечатление даже на императора Роберта, и тот сослал еретика в дальний монастырь на строгое покаяние. Но было уже поздно. Папа воспользовался удобным случаем, а может быть, это была и провокация, и издал буллу о Лотарингской ереси.

Империю наводнили папские легаты. Повсюду создавались «летучие отряды защиты чистоты веры». Поначалу они действовали строго в пределах своих религиозных общин и были чем-то вроде «полиции нравов». Все это началось около года назад. Довольно быстро каждая религиозная конфессия образовала свою инквизицию. Причем император был вынужден отказаться от вмешательства в эти религиозные дела под угрозой отлучения от церкви. Ничего не оставалось делать и Бернажу. На него оказывали интенсивное давление папские легаты.

Едва эти только что оперившиеся инквизиции набрали силу, как папа издал новую буллу, в которой объявил себя покровителем всех церквей Лотарингии. Этой же буллой он объединил все инквизиционные организации Империи и поставил во главе Всеобщей Инквизиции Лотарингии епископа Маринелло. Тот рьяно взялся за работу, не делая различий между католиками, протестантами, лютеранами и православными. «Над нами один бог, и он потом разберется, кто ему угоден, а кто нет!»

Лотарингия задохнулась в дыму. Застенки заполнились жертвами инквизиции, большая часть которых умирала на кострах. Преследовались в первую очередь преуспевающие купцы, банкиры, ремесленники, крупные землевладельцы. Имущество их инквизиция конфисковывала в свою пользу, аккуратно уплачивая с этих доходов налоги. При этом она не забывала пользоваться льготами, которые Бернажу установил для церковных организаций. Так что и здесь Бернажу только бессильно скрипел зубами от ярости.

Дальше больше. Маринелло переподчинил себе гвардию кардинала Бернажу, которая представляла собой прекрасно организованную военизированную полицию.

Бернажу с трудом удалось оставить в своем распоряжении часть гвардии во главе с лейтенантом графом де Легаром. Этот отряд представлял собой спецподразделение, занимавшееся, по сути, вопросами безопасности государства. Здесь уже Роман вместе с Маринелло бессильно скрипнули зубами, но император проявил твердость, и секретная полиция осталась в распоряжении кардинала Бернажу.

— Советую вам обратить самое пристальное внимание на графа де Легара, — говорит здесь Магистр. — Это одно из ключевых лиц в Лотарингии. Он обладает правом прямого доклада кардиналу, в любое время суток, исполняет его самые конфиденциальные поручения и может серьезно влиять на политику государства.

Положение императора было незавидным. Низы общества, уголовщина всех мастей с радостью вступали в «летучие отряды». Одни для того, чтобы половить рыбку в мутной воде, другие, чтобы отомстить обидчикам или просто удовлетворить свои низменные инстинкты. Основная же масса народа сначала выжидающе молчала, потом, затерроризированная инквизицией и «летучими отрядами», начала открыто одобрять их действия. Не одобрять или просто молчать стало опасно. Раз молчишь, значит, есть о чем молчать! Ну-ка, что у тебя на уме?

Удивительно, как мало потребовалось времени, чтобы серая народная масса оправилась от первого ужаса, вызванного действиями инквизиции, и перешла от нейтралитета к активному участию в «искоренении ереси». Но этому есть простое объяснение.

— Вот вы, обыкновенные средние люди, — говорит Магистр, — разве вы не будете испытывать зависть к тем, кто в чем-то преуспевает больше, чем вы? Неважно в чем: в науках, искусстве, ремесле… Да просто у него зерна с такого же участка собирается больше, чем у вас. У некоторых эта зависть порождает желание достичь того же, тем более если есть трудолюбие, а главное, желание. Ну, а уж если есть хоть какое-то дарование, то тогда, при первых двух составляющих, вам и карты в руки. Но вся беда в том, что какое-то дарование есть практически у каждого, а вот трудолюбие и желание, эти черты проявляются гораздо реже. И вот у этих-то людей, а их, увы, большинство, зависть перерастает в недоброжелательство, сначала скрытое, а если это будет поощряться, то и в открытое, а отсюда недалеко и до ненависти. А уж если эту ненависть умело направить! Вы представить себе не можете, как интересно и увлекательно увидеть падение того, перед кем вы еще вчера преклонялись! А уж если вам дать возможность столкнуть его своими руками, то здесь впечатление и торжество переплеснут через край.

Здесь я не выдерживаю:

— Магистр! Ведь еще Стругацкие сказали: «Когда торжествует серость, к власти всегда приходят черные».

— «Трудно быть богом»! — быстро реагирует Магистр. — Вот-вот! Они-то и пришли! Катрин установила, что целый ряд ведущих инквизиторов, командиров и офицеров летучих отрядов — агенты ЧВП. Что же касается епископа Маринелло, то он скорее всего пришелец из другой фазы, то есть прямой агент ЧВП. Его Матрица заблокирована настолько, что мы не в состоянии зафиксировать даже элементарные эмоции.

Император Роберт в настоящее время мог рассчитывать только на поддержку дворянства, среди которого было немало иммигрантов, особенно из Англии. Там сорок лет назад религиозные войны завершились победой пресвитерианской церкви самого отвратительного, пуританского толка. Победители торжествовали и жгли костры. Шотландское дворянство, особенно приверженное католицизму, покидало страну целыми кланами. В Лотарингии их с готовностью принимали на военную службу и наделяли земельными угодьями.

Армия-то и стала второй опорой императора в это смутное время. Основную ее силу составляли мушкетерские дивизии и мощный артиллерийский парк. Маринелло неоднократно пытался привлечь армию для сотрудничества с «летучими отрядами», но особого успеха не достиг. Особенно не повезло ему в столичном округе, где стояла гвардейская дивизия мушкетеров. Мушкетеры всех трех гвардейских полков «объявили войну» всем, кто сотрудничал с «летучими отрядами», и в первую очередь их командирам и офицерам. И взялись они за дело так успешно, что Маринелло чуть ли не два раза в месяц был вынужден менять командный состав отрядов, а затем и вовсе отозвал их от столицы.

Таким образом гвардейцы-мушкетеры очистили столичный округ от поборников чистоты веры. И хотя в самой столице инквизиция и действовала, но по сравнению с другими областями там дышать было намного легче.

Впрочем, и в других областях военные не давали спуску «летучим отрядам». Если бы не это противостояние, то в Лотарингии давно бы уже возобновилась гражданская война. «Летучие отряды» разных конфессий, а попросту говоря, узаконенные банды разбойников, быстро опустошили свои округа и начали вторгаться на «чужие территории». Между отрядами начались стычки уже далеко не на религиозной почве. Порой несколько отрядов объединялись для совместных операций, то есть для набегов на другие области. Для того чтобы придать своим набегам религиозный характер, отряды, кроме добычи, захватывали верующих других конфессий, которых объявляли еретиками и предавали в руки инквизиции.

Армия, как могла, противостояла этим безобразиям. Разведгруппы мушкетеров выслеживали объединившиеся «летучие отряды». Мушкетерские эскадроны перехватывали их на марше и задавали трепку, пользуясь любым поводом, а чаще без всякого повода. Ну, а если удавалось застать «летучие отряды» во время стычки друг с другом, тут уж для мушкетеров был настоящий праздник. Они отводили душу, лупцуя и католиков, и православных, и протестантов, и мусульман, а затем вешали попавших в плен также без различия вероисповедания, на одном суку. Господь бог, как сказал Маринелло, разберется с ними сам.

Но вернемся к гвардейской дивизии, — говорит Магистр. — Обратите особое внимание на лейтенанта Серебряного полка графа Джорджа Саусверка. Это английский иммигрант. В лейтенанты произведен после войны с Меченосцами, когда он, рядовой мушкетер, принял командование над остатками батальона, прикрывавшего отход дивизии, и целых пять дней сдерживал натиск рыцарей, дав время дивизии соединиться с армией и занять удобную для боя позицию. Свои дипломатические и организаторские способности он во всей красе проявил во время подавления мятежа датских баронов, пять лет назад. Он сумел так повернуть дело и договориться с баронами, что они сложили оружие на почетных для них и выгодных для Империи условиях. С тех пор граф Саусверк — доверенное лицо не только императора, но и кардинала. Он, как и граф де Легар, используется ими для самых секретных поручений. Для нас весьма важно и то, что Саусверк пользуется особым доверием императрицы Ольги.

— Раз уж речь зашла об императрице, — замечает Магистр, — то надо обратить внимание еще на одно лицо: фрейлину императрицы Нину Матяш. Пользуется безграничным доверием Ольги и имеет на нее большое влияние. Весьма предприимчивая и энергичная девица. Она может быть нам весьма полезной.

На внешнеполитическом горизонте Лотарингии тоже далеко не все было благополучно. Пресвитерианская Англия предъявила ультиматум, в котором требовала от Лотарингии прекратить рыбный промысел в Северной Атлантике, и особенно в Северном море, а также присоединиться к торговой блокаде Суздальского Княжества.

Разумеется, Лотарингия ответила отказом. В Лондоне нахмурились, а радикально-католическая Испания неожиданно забыла о непримиримых противоречиях с Англией и поддержала давнее ее требование о предоставлении независимости Бельгийской и Голландской провинциям. Свое требование Испания мотивировала заботой о процветании своих бывших подданных. Это уже не лезло ни в какие ворота. Обе провинции почти сто лет воевали с Испанией за свою независимость, и «доброе католическое воинство» испанцев настолько ретиво искореняло в них ересь, что если бы не вмешательство Лотарингии, к помощи которой обратились король Голландии и герцог Бельгийский, то вскоре эти страны пришлось бы вновь заселять. Кардинал Бернажу был настолько ошарашен нелепостью этих требований, что решил не давать на них никакого ответа. Испания выжидающе молчала, поджав губы.

На севере Орден Меченосцев объявил Крестовый поход против мусульманских общин Лотарингии. Эти общины располагались в основном в Болгарии, Австрии и Польше. До поры до времени они вели себя довольно тихо. Но вдруг, объединившись под зеленым знаменем Пророка, они стали сначала по примеру христианских общин искоренять свободомыслящих в своей среде, а затем и всех неверных в своей округе и ее окрестностях. Делалось это с восточным размахом и восточной экзотикой. Невозможно было без содрогания смотреть на дорогу, ведущую к Вене, вдоль которой через каждые десять метров торчали на кольях «неверные псы».

— Что ты нашел здесь смешного, Андрэ? — спрашивает Магистр, увидев, как Андрей вдруг улыбнулся при виде этой сцены.

— Я далек от мысли, Магистр, насмехаться над муками этих несчастных. Просто при виде этого способа казни я вдруг подумал: а что если бы христианство зародилось не в Иудее, которая в то время входила в состав Римской империи, а в Турции или в той же Иудее, но несколько позже, когда она принадлежала туркам? Христос тогда кончил бы жизнь не на кресте. Какому символу сейчас в этом случае поклонялись бы христиане?

Магистр ошеломленно молчит, переваривает сказанное, потом хохочет:

— А в мужские монастыри принимали бы только гомосексуалистов!

— Причем пассивных! — поддерживаю я.

Эта мысль так позабавила нас, что мы долго не можем успокоиться и перекидываемся шутками, описывая этот гипотетический мир. Но когда Андрей на полном серьезе предлагает поручить Ричарду найти такую фазу, Магистр прекращает веселье.

— Стоп! Приехали. Давайте лучше выпьем по рюмочке и закончим уяснение обстановки в Лотарингии. Благо, осталось немного.

От незамедлительного выступления в Крестовый поход рыцарей удерживало только «вооруженное до зубов перемирие» с Суздалем. Княжество сосредоточило свою огромную армию на границах с Орденом. Князю Сергию давно хотелось заполучить побережье Прибалтики. Ну а после такого приобретения Суздальское Княжество, верное союзному договору с Лотарингией, легко могло ударить по войскам Ордена с тыла.

— Ну вот, собственно, и все. Вопросов не задавайте. Изучайте все сами. Особое внимание — упомянутым личностям. Активные действия спланируем и начнем работу через неделю.

— Почему так долго? — не понимаю я.

— Потому что завтра — Новый год. Закрой рот, Андрэ, не делай вид, что ты это только сейчас узнал. А еще через четыре дня будет праздник, день нашего Сектора. До этого времени — никаких командировок в реальные фазы! За исключением экстренных случаев. Понятно? Если понятно, то — по домам, и думайте, что подарите своим дамам. А если непонятно, могу повторить.