Глава 21

Принимает меня черноглазая Шелли. С монитора компьютера меня уже торопит Магистр. Попрощавшись с Шелли, шагаю в Нуль-Т и выхожу у Магистра.

Андрея еще нет, Лены тоже. Хочу спросить, где она, но Магистр меня опережает:

— Присаживайся, Андрэ, сейчас придет твой товарищ, и мы начнем тебя потрошить. А пока пей кофе.

Катрин наливает чашку и подает мне. Открывается дверь Нуль-Т, и входит Андрей.

— Ну, вот и все в сборе, — говорит Магистр.

— А где Лена? — спрашиваю я.

— Отдыхает, — просто отвечает Магистр. — Но давай не будем отвлекаться. Пей кофе и рассказывай. Нам всем не терпится узнать, где это ты пропадал целых три минуты. Ты не представляешь, какая тут поднялась паника!

Я улыбаюсь, сам-то я запаниковал намного позже, чем через три минуты. Вернувшись в кресло, беру чашку, не спеша выпиваю кофе, возвращаю чашку Катрин и прошу:

— Еще, пожалуйста, Кэт. Давно не пил кофе…

— Хватит тянуть кота за хвост, Андрэ! — вскидывается Магистр.

Все напряженно молчат и смотрят на меня.

— А ты, чем подгонять меня, лучше сотвори бутылочку «Столичной» и соответствующей закусочки. А повод выпить будет, это я обещаю.

Магистр смотрит на меня, как бык на матадора.

— Магистр, если после первых же моих слов тебя не потянет выпить, можешь сослать меня пожизненно в Хозсектор. Так что давай, делай.

Магистр молча достает две бутылки водки и бутылку сухого вина. Так же молча подходит к синтезатору и творит закуску. С каменным лицом ставит все на стол и усаживается напротив меня. Андрей тем временем достает рюмки, разливает мужчинам водку, а Кристине вино и вопросительно смотрит на Катрин. Та также молча показывает глазами на водку. Я усмехаюсь: воспитали, ничего не скажешь! Когда движение прекращается, я отпиваю кофе и говорю, глядя на компьютер:

— Значит, три минуты моего отсутствия вызвали здесь панику? — Я снова улыбаюсь. — А что было бы здесь, если бы я отсутствовал не три минуты, а, скажем, часов двенадцать?

— Не задавай глупых вопросов, Андрей! — не выдерживает Стремберг. — С тобой не было связи целых три минуты. Мы здесь с ног сбились, только вот он, — Стремберг кивает на Магистра, — не дал мне поднять общую тревогу. Куда ты скрылся? Что делал?

— То, что вы здесь из-за меня пережили, — легкая икотка по сравнению с тем, что перечувствовал я. У вас этот стресс продолжался всего три минуты. Я же имел счастье переживать все это более двенадцати часов. Поверьте, в шевелюре графа Саусверка добавилось немало седины.

Все молчат, осмысливая сказанное. Катрин глядит на меня широко раскрытыми глазами, качая головой, словно не веря ни одному моему слову. Кристина задумчиво смотрит на меня, опершись подбородком на ладони в розовых шелковых перчатках. Магистр, не глядя, протягивает руку, берет рюмку, залпом выпивает ее, ставит на стол и, щелкнув пальцами, показывает на нее Андрею. Все это он проделывает, не сводя с меня напряженного взгляда. Андрей с готовностью наполняет опустевшую рюмку.

— Что, Магистр, я оказался прав? — ехидничаю я.

— Прав, прав, Время тебя побери! Что ты имеешь в виду, говоря о двенадцати часах? Ты хочешь сказать, что отсутствовал двенадцать часов твоего субъективного времени? Где же ты был так долго?

— Закуси, Магистр, рассказывать я буду долго, еще не раз мой рассказ запивать будешь.

Магистр послушно берет груздь и жует, по-прежнему не сводя с меня напряженного взгляда. Я беру рюмку.

— Давайте сначала выпьем. Выпьем за мое возвращение. Если бы вы знали, как я рад, что имею возможность снова видеть вас, быть с вами рядом. Одно Время свидетель тому, что я уже потерял всякую надежду вернуться. Я готов был расплакаться, я молился на вас, как на богов, я уже прощался с вами. Но я все-таки выбрался. Вот за это и выпьем!

Кристина приподнимается и поднимает свой бокал:

— Андрей, я поздравляю тебя от всей души! Я уже поняла, где ты был, и сознаюсь честно, я бы от страха рехнулась. Как ты выбрался? Я с нетерпением жду твоего рассказа.

Я выпиваю и закусываю селедкой, потом говорю:

— Знаешь, Крис, я тоже был близок к этому. Никогда мне еще не было так страшно. Андрей, налей нам еще, а ты, Кэт, найди, пожалуйста, момент моего исчезновения и подготовь запись.

На мониторе возникает сцена погони де Ривака за графом Саусверком. Вот Саусверк устремляется вверх по ответвлению оврага сквозь заросли ивняка и… пропадает. Из-за поворота показывается де Ривак с двумя своими людьми. Один из них выскакивает вперед и тоже пропадает.

— Стой! — кричит де Ривак.

Второй его человек останавливается и недоуменно смотрит на него.

— Жди его здесь. Заряди мушкет и будь наготове. Он сейчас должен вернуться, подождем.

— А если не вернется?

— Тем хуже для него, — с неприятным смешком отвечает де Ривак и снова говорит: — Подождем.

И, подумав, добавляет:

— С часок подождем. Ты здесь, а я за поворотом. Если появится, сразу же стреляй.

Ждать приходится недолго. Не успевает спутник де Ривака зарядить мушкет, как трещат кусты. Грохочут выстрелы, и граф Саусверк начинает осторожно спускаться в овраг. Прыжок коня, выстрелы, слетает шляпа де Ривака, и тот, улыбаясь, говорит:

— Вот мы и обменялись приветствиями! Ну, как вам понравилось путешествие? Я не думал, что вы выберетесь оттуда.

Мой вопрос:

— А почему вы не последовали за мной?

— Я что, с ума сошел, соваться в…

Опять какая-то тарабарщина.

— Стоп! — говорю я. — Кэт, сделай, пожалуйста, повтор.

— Не надо, — вмешивается Магистр. — Он сказал «угон крадикс зуфель». Только не спрашивай меня, что это значит. Лингвисты расшифровывают это уже несколько часов.

А на мониторе тем временем продолжают развиваться события.

— …оставлю все так, как есть? Теперь мне надо ни много ни мало, а вашу жизнь.

Сверкают обнаженные сабли, звенят клинки.

— Ну, дальше неинтересно, — говорю я, — Кэт, включай запись.

Усаживаюсь поудобнее, выпиваю еще рюмку, закусываю и начинаю:

— Когда я проезжал эти заросли ивняка, меня ослепила вспышка желтого света. Эти кусты настолько густые, что, продираясь сквозь них, я ничего не заметил. Выехал я в другой фазе. Там была ночь. Судя по всему, это была фаза, где шла примерно вторая половина XX века. Приметы: телевизионные антенны и легковой автомобиль типа «Фиат».

Рассказываю я долго, прерываясь только затем, чтобы промочить горло глотком кофе, который мне подливает Катрин. Меня никто не прерывает. Все внимательно слушают, не сводя с меня глаз. Время от времени кто-то опустошает рюмку, Андрей подливает. Когда водка кончается, Андрей трогает Магистра за плечо. Тот молча достает из бара коньяк. Водка у него кончилась, а творить новую ему некогда.

Когда я, наконец, заканчиваю свое повествование о «хождении по фазам», никто не произносит ни слова. Все по-прежнему смотрят на меня. Жиль делает знак Андрею, и тот быстро наполняет коньяком опустевшие рюмки. Жиль берет свою и тихо говорит:

— Андрей, у тебя не было даже одного шанса из тысячи вернуться из этого «угон крадикс зуфеля». Видимо, агенты ЧВП хорошо знают, что это такое, и неспроста боятся его. Это просто чудо, что ты снова с нами.

Мы выпиваем. Потом Андрей спрашивает:

— Друже, ты говорил, что пережил весьма неприятные минуты. Ты что, действительно запаниковал?

— Это слабо сказано, Андрей. Я был близок к истерике. Помнишь курс МПП? Нас там готовили ко всякому, но не к такому!

— Сектору Z надо учесть этот момент, — говорит Жиль.

— Сектор Z и так уже распоясался сверх всякой меры, — недовольно ворчит Магистр, — слишком много они на себя берут…

— Ну, ну, Филипп, успокойся, — мягко говорит Стремберг, — они уже сами поняли свою ошибку.

— Дай-то Время, чтобы все прошло нормально, без последствий, — снова ворчит Магистр.

Кристина не дает мне сосредоточиться на этом разговоре. Задумчиво вертя за длинную ножку бокал с вином, она спрашивает:

— Андрей, я очень внимательно слушала, но остался один неясный для меня момент. Меня интересуют и твои субъективные ощущения при переходах.

— Никаких, — отвечаю я. — Все, как у Грибоедова: и «Шел в комнату, попал в другую».

Кристина ненадолго замолкает, потом заявляет:

— Мне необходимо самой побывать там.

После паузы Магистр спрашивает ее:

— И как ты себе это представляешь?

— Очень просто. Вы внедряете меня в кого-нибудь в Лотарингии, и я сама пройду все эти переходы и узнаю все, что мне нужно. Что это ты улыбаешься, Филипп?

— Прости, Крис, но ты говоришь несусветную чушь!

— Что значит, чушь?!

— А то, что, во-первых, ты ничего не узнаешь, так как Андрэ только что сказал тебе, что физически переход не воспринимается…

— А приборы?

— Время с тобой, Крис! Какие приборы? Во-вторых, как я понял, эти переходы являются спонтанным порождением каких-то межфазовых процессов. Каких, это тебе предстоит выяснить. А значит, возникают они и исчезают случайно. Нет никакой гарантии, что, войдя в переход в Лотарингии, ты в конце концов в нее и вернешься. Прикинь сама, сможешь ли ты выдержать бесконечное путешествие по фазам, без всякой надежды выбраться назад. Да еще по каким фазам! Один мир ядерной зимы чего стоит! А есть фазы и похлеще. Что ты будешь делать, если один из переходов выведет тебя в застенок инквизиции или в стойбище ларок? Даже такой тренированный хроноагент, как Андрэ, и то был на грани срыва, по его собственному признанию. Так что не может быть и речи, чтобы ты или кто другой из нас повторил этот маршрут. Надеюсь, я тебя убедил?

— Вполне. Но, пока ты говорил, у меня родилось другое предложение, даже два.

— Интересно.

— Первое. Мне непременно надо поработать несколько дней в Синем Лесу. Надеюсь, это возможно?

— Возможно. С условием, что ты не полезешь в переход. Даешь слово?

— Даю.

— Ну, тогда тебе остается выбрать, в каком образе ты там будешь выступать. Кто тебе больше нравится: хура или ларка?

Я содрогаюсь, вспомнив и тех, и других, а Тристана смеется:

— Думаю, что хура больше соответствует моему характеру…

— А я думаю, что ты ошибаешься, — ворчит Магистр, — но будь по-твоему. А что второе?

— Второе. Ричарду и его группе необходимо попытаться идентифицировать те фазы, где Андрей обнаружил переходы…

— Я уже наметил себе такую задачу, — говорит Ричард, — хотя она трудно осуществимая. Почти никаких конкретных зацепок. Надежду вселяют только поселок на опушке леса, российский город и железнодорожная станция. Однако здесь очень много вариантов, но мы все же попытаемся.

— Подожди, Ричард! — восклицает Магистр. — А как же фаза ядерной зимы? Нам известно только три такие фазы, а это сильно сужает круг поиска.

— Я уже думал об этом, но… Андрей, не было ли поблизости каких-то характерных примет, развалин, например?

— Нет, ничего не было. Только обгорелые пни.

— Жаль. Эти обгоревшие останки леса могут быть в любом полушарии. Очень жаль. Ведь именно в этом месте переход имел вид пятна в форме лемнискаты, причем в зависимости от точки входа в пятно можно было попасть в разные фазы. Еще один момент, Андрей. Где, по-твоему, может находиться эта железнодорожная станция?

— В Америке. Судя по паровозам, в Америке шестидесятых годов XIX столетия.

— Так, это уже дает привязку. Потом я еще обращусь к тебе, чтобы ты поподробнее описал мне поселок и город.

— Хорошо, я постараюсь.

Все замолкают. Стремберг, глядя на меня, говорит:

— Будем считать операцию прошедшей успешно. Первый непосредственный контакт с агентами ЧВП завершился в нашу пользу. Я имею в виду контакт, при котором обе стороны знали, кто им противостоит. Конечно, желательно впредь больше не афишировать так открыто нашу деятельность перед агентами ЧВП. Пусть сами разбираются, что к чему.

Мне кажется, что я покраснел. Магистр улыбается и что-то шепчет Жилю, а Стремберг продолжает:

— Теперь задача в том, чтобы поскорее обработать полученную информацию. А от вас, Кристина, мы ждем с нетерпением первых результатов.

Кристина с деланым безразличием водит пальчиком по столу и говорит:

— Я не люблю, как вы выразились, афишировать свою деятельность, а тем более раздавать авансы. Прошу потерпеть еще несколько дней, пока я не проверю в Синем Лесу одно свое предположение, и тогда, возможно, будут какие-то результаты.

— Филипп, незамедлительно займись подготовкой Кристины и позаботься о прикрытии.

— Понял, шеф, — улыбается Магистр.

— Ну, а теперь всем отдыхать. Через день начинаем подготовку к новой операции. Она потребует от нас не меньших усилий. Перед нами снова Сумеречные миры и снова агенты ЧВП. Не так ли, Ричард?

— Совершенно верно. Более того, та же фаза.

— Время Великое! Неужели опять ларки, Черные Всадники и оборотни?

— Нет, на этот раз противники будут посерьезнее. Агенты ЧВП.

— Но в прошлый раз я дрался с Синим Флинном. Он ведь тоже агент ЧВП.

— В этот раз им надо не просто сколотить отряд Черных Всадников. Но хватит об этом. Подробности обсудим послезавтра.

— Все свободны! — объявляет Магистр и поворачивается ко мне. — А ты, Андрэ, останься.

— А я никуда и не собираюсь уходить, — отвечаю я, не вставая с места, — покуда не получу от тебя ответ на пару вопросов.

— Вот по этому-то поводу я и хочу с тобой поговорить. Я ведь знаю, что тебя интересует.

Глава 22

Магистр подходит к синтезатору и творит бутылку “Столичной”. Тем временем все уже разошлись, и мы остаемся одни. Я молча наблюдаю, как Магистр убирает лишние рюмки, откупоривает бутылку и наливает мне и себе. Он подвигает поближе тарелку с закуской, усаживается напротив меня и закуривает сигарету.

— Ну, что ты молчишь?

Я пожимаю плечами.

— Не смотри на меня таким недоуменным взглядом.

— Каким, каким?

— Доуменным! Ведь тебя интересует, где Элен и что с ней?

Я киваю. Магистр берет рюмку, выпивает залпом и взглядом приглашает меня сделать то же самое. Выпиваю. Магистр, прожевав кусочек селедки, ворчит:

— Жаль, что кодекс Монастыря запрещает дуэли. А, впрочем, правильно. Наш Сектор тогда имел бы непозволительное преимущество перед всеми другими, и вы все переквалифицировались бы тогда из хроноагентов в бретеры. Это нам ни к чему. Короче, Андрэ, я из-за Элен насмерть разругался с Хуаном и уже поставил вопрос а Совете Магов о правомерности применения Сектором Z таких неэтичных методов.

Магистр снова замолкает и вновь наполняет рюмки. Молчу и жду, что он еще скажет. Магистр вздыхает и выдавливает:

— Плохо с Элен, Андрэ, очень плохо.

Он хватает рюмку и снова залпом осушает ее. Я предусмотрительно наполняю ее, по-прежнему храня молчание.

— У нее нервный срыв. Сейчас она в Центре реабилитации. Я справлялся накануне совещания. Здоровье опасений не вызывает, но за психику они поручиться не могут. Хотя, как они говорят, она может приступить к работе в любой день, хоть завтра.

— Как и что случилось?

— Она блестяще прошла Лабиринт. Правда, в начале у нее были неприятности…

— Ну, это мягко сказано, я-то видел, какие это были неприятности.

Мне ярко вспоминается, как Лена со сдавленным криком падает на стальные колья, и я, как и Магистр, залпом опустошаю рюмку водки. Магистр наливает мне и продолжает:

— Ну, дальше-то она, умница наша, больше в такие ловушки не попадалась. Одного раза ей хватило, чтобы приобрести кошачью осторожность и дьявольскую интуицию. Я диву давался, как ей удавалось избегать смертельных ловушек и выбирать наиболее безопасные маршруты. Конечно, они не всегда были приятными. Например, ей пришлось пройти примерно такую же клоаку, в которой эти изобретательные ребятки чуть не утопили тебя вместе с Андрэ.

— Брр-р!

— Да, похоже, что эта клоака стала теперь обязательным препятствием, так она им полюбилась. Генрих тоже в ней побывал. Их бы в нее мордой, затейников! Конечно, Элен прошла по ней в щадящем режиме: всего двести метров, да и нырять ей не пришлось, только по шею погрузилась. Учли все-таки, инквизиторы, что она женщина, да и идет-то только на первый класс. Генриху пришлось испить эту чашу до дна.

— Испить?! — я зеленею от ужаса.

— Не придирайся к словам и не понимай все так буквально. Но вернемся к Элен. Она уже была на выходе и интуитивно на развилке выбрала проход, закрытый фантомами. Но вместо фантома ее встретил ты.

— Я?!

— Ну, не сам ты, конечно, а биоробот, твоя точная копия. Для достоверности он был в таком же истерзанном комбинезоне, с таким же снаряжением. Эти мерзавцы извлекли из ее сознания информацию о том, что ты не хотел, чтобы она вернулась к работе хроноагента.

Биоробот преградил ей путь и заявил, что он не допустит, чтобы она сдала этот экзамен. Он заявил, что не выпустит ее из Лабиринта, что хроноагентом ей не быть, и точка. Элен упрашивала, умоляла, даже на колени вставала. Но робот четко выполнял программу, он повторял все твои доводы, которыми ты в свое время убеждал Элен отказаться от этой затеи. А она уже видела выход из Лабиринта. Эти инквизиторы оставили ей один выход: уничтожить робота. То есть ей надо было выстрелить в твою копию. Она, разумеется, понимала, что это не ты, а биоробот, но… Выстрелить в «тебя» она, естественно, не смогла. Вместо этого она повернула назад и, как пьяная, я ясно видел, что она уже плохо контролирует свои действия, вернулась на развилку и свернула в первый попавшийся проход…

Магистр хватает рюмку, выпивает водку и закуривает. Я второй раз за все время нашего знакомства вижу, как у него дрожат руки.

— Проход вел в «Мясорубку», — глухо говорит он.

Я зажмуриваюсь и представляю мелькающие режущие инструменты: пилы, секиры, зазубренные плоскости и прочую экзотику. Открыв глаза, вижу, что Магистр протягивает мне рюмку. Машинально выпиваю и спрашиваю:

— И?

— Она не прошла и трех шагов.

Магистр наливает пустые рюмки, потом показывает на закуску:

— Давай, заедим немного, а то мы что-то увлеклись.

Мы молча закусываем, после чего Магистр заканчивает свой рассказ:

— Когда она, «восстановленная», очнулась лежащей ничком на каменном полу, на другом уровне Лабиринта, то даже не сделала попытки встать. Она лежала молча, без движений, глядя в одну точку на стене, почти три часа. Только тогда эти придурки поняли: здесь что-то не то.

Магистр снова поднимает рюмку, я тоже. Мы выпиваем и закуриваем. Помолчав, Магистр говорит:

— Когда ее выводили, точнее, вытаскивали из Лабиринта, она была как бы в отключке. Ей было все безразлично. Ты представляешь, что она пережила?

Я молчу. Магистр встает и несколько раз проходится по комнате.

— Хуан отказался подписывать свидетельство о переквалификации. Представляешь! Элен-де не прошла Лабиринт! Тогда я… Короче, я пообещал ему, что, когда вы вернетесь с задания, я расскажу вам с Андрэ все, причем сделаю это в присутствии всех свободных хроноагентов. Боюсь, что в этом случае Хуан не сможет спрятаться от вас даже на самых глубоких уровнях своего Лабиринта. Он понял, чем ему это грозит. Мы крупно поговорили. Здесь я припомнил ему многое. Разговор был долгим, надеюсь, он пошел ему на пользу. Во всяком случае он обещал мне, что больше в курсе МПП он не будет заставлять хроноагентов стрелять в своих друзей и родных. Свидетельство Элен он тоже подписал. Но тем не менее в ближайшее время на Совете Магов будет стоять вопрос о методах МПП. Вот, собственно, и все.

— Ну, и когда же Лена выйдет из Центра реабилитации?

— Я же сказал тебе: в любой момент, когда она сама сочтет возможным. А дальше… Дальше многое зависит от тебя. Слушай, — неожиданно предлагает Магистр, — давай пойдем к тебе.

— Зачем? — удивляюсь я.

— Да просто у тебя уютнее и… пахнет Элен.

— Тогда, может быть, пойдем к ней. Там еще уютнее и еще больше пахнет ею.

— Нет. Во-первых, это неэтично, ведь хозяйки-то нет. А во-вторых, вдруг она уже дома, и ей хочется побыть одной? Нет, пойдем к тебе.

Молча киваю и направляюсь к Нуль-Т. У меня дома Магистр первым делом подходит к синтезатору, а мне кивает на линию доставки:

— Хлеб, сало, лук, исландскую селедочку, ветчину, — скороговоркой говорит он.

Из синтезатора он извлекает бутылку водки, сковородку с шипящей, как гремучая змея, яичницей из десятка яиц, вазочку с красной икрой и миску с солеными рыжиками.

Мы расставляем все на столике. Магистр усаживается рядом со мной на диван, так, чтобы видеть голограмму Лены.

— Давай сначала закусим, как следует, а потом выпьем хорошенько. За нее, — он показывает на голограмму, — чтобы все у нее было хорошо и все закончилось благополучно.

Мы поступаем наоборот. Сначала выпиваем по рюмке, а потом отдаем должное столу. Я хвалю творение Магистра. Он слегка зазнается. Тогда я подхожу к синтезатору и творю два сочных, дымящихся бифштекса. Зная о моих совсем недавних опытах с синтезатором, Магистр весьма недоверчиво относится к аромату и внешнему виду жареного мяса. Он выжидает, пока я отрежу первый кусок, прожую и проглочу. Только тогда он отваживается попробовать сам.

— Неплохо, — снисходительно похваливает он и тут же стучит вилкой по бутылке, — но вот ее тебе сотворить все равно не удастся.

— А зачем мне стараться, когда к моим услугам всегда есть некий Филипп Леруа…

— Пошел бы ты в схлопку! Давай лучше поговорим об Элен.

— Слушаю вас внимательно.

— Это я тебя слушаю. Как ты будешь вести себя, когда она придет?

— Это в каком плане?

— А вот в каком. Ты же был ярым противником того, чтобы она вернулась к работе хроноагента?

— Ну, был. Не отказываюсь. Но сейчас-то это уже в прошлом.

— Это очень важно. Важно в том смысле, что именно это твое нежелание и легло в основу конфликта, который послужил причиной нервного срыва. Ты понимаешь, Андрэ, я разговаривал с Нэнси, она сейчас работает с Элен. Так вот, она сказала мне, что состояние психики Элен сейчас поразительно напоминает то состояние, которое было у нее после нервного срыва, вызванного временным изменением пола.

— Даже так?!

— Нет, не пугайся. Ты просто не понял. Речь идет не о последствиях, а об общей картине состояния психики. Внешне это никак не проявляется, но… Это как скрытая программа, которая в любой момент может включиться.

— Понятно. Что же сейчас могу сделать я?

— Повторяю, я хочу это услышать от тебя. Элен говорила в свое время тебе, а Нэнси подтвердила мне, что именно с твоей помощью она смогла преодолеть свой болезненный комплекс. То есть ты, сам того не ведая, послужил для нее мощным оздоровливающим фактором. Нэнси не видит другого выхода, кроме как вновь прибегнуть к тому средству, которое уже дало однажды положительный результат. Так вот, в связи с этим я хочу знать, как ты себя поведешь?

Я встаю, делаю несколько кругов по комнате. Ничего себе! Останавливаюсь у окна и смотрю на голограмму Лены. Она улыбается. Смотрю в ее глаза, и ответ приходит сам собой.

— Я поведу себя так, как подскажут мне ее глаза, ее улыбка… То есть я поведу себя так, как ей будет нужно.

Магистр долго молча смотрит на меня.

— А ты уверен, Андрэ, что сможешь правильно понять это? — тихо спрашивает он наконец.

— Уверен, — отвечаю я без колебаний.

— Ты уверен, что сумеешь понять: что ей нужно? — продолжает допытываться Магистр.

Я усаживаюсь рядом с ним, кладу ему руку на плечо и наполняю пустые рюмки.

— Я прекрасно понимаю твои сомнения и твои чувства. Ведь ты тоже любил ее…

— Кто это тебе сказал, что я любил ее?

— Ты сам.

— Идиот! Да не любил я ее, а люблю и буду любить всегда! Пусть даже без всякой надежды на взаимность. Мне абсолютно наплевать, что есть ты и что она любит тебя. Мне плевать на ваши отношения. Для меня существует только Элен, такая, какая она была, появившись здесь, такая, какая она была до твоего появления, такая, какой она стала рядом с тобой… Вне зависимости от того, что она принадлежит тебе…

Магистр прерывает свой горячий монолог, выпивает водку и продолжает:

— Что это я бормочу? Это не она принадлежит тебе, а наоборот, ты — ей. Она же сама тебя выбрала. Наша несравненная, умная Элен. Она выбрала тебя своим прекрасным сердцем. И кто я такой, чтобы осуждать ее выбор? Я, который не достоин даже пальчика на ее ножке! Слушай, Андрэ! Давай выпьем за нашу богиню, за нашу Элен!

Мы выпиваем, и я чуть не силой заставляю Магистра съесть кусок ветчины. Он жует медленно и сосредоточенно, словно обдумывает что-то, а потом вдруг говорит:

— Ты знаешь, я полностью доверяю тебе и не буду вмешиваться. Поступай так, как сочтешь нужным. Пусть будет так, как она хочет. Давай, выпьем еще по одной и пойдем прогуляемся, а то мы сегодня слишком уж увлеклись этим делом.

Он показывает на бутылку водки. Я подхожу к бару и достаю бутылку с сиреневым нейтрализатором алкоголя, но Магистр недовольно морщится.

— Да ну ее в схлопку, эту химию! Я сказал: прогуляемся и — точка! Тем более что я еще не был в твоих владениях, а Элен мне их шибко нахваливала.

— На улице осень, — предупреждаю я. Магистр, не говоря ни слова, подходит к синтезатору и творит себе темно-синий кожаный плащ и сапоги. Я одеваюсь в то, что мне в свое время сотворила Лена, и мы выходим. Вечереет. Легкий ветер играет желтыми и красными листьями. На лазурном небе — ни облачка.