Андрей Добрынин
      Сборник поэзии 4
      Интересуешься ты, как надругаться над дамой? Что же, за малую мзду опытом я поделюсь. Надо у дамы в душе некое место нащупать Если затронуть его, быстро слабеет она. Только не вздумай вести с ней разговоров ученых И об искусстве ты с ней остерегись толковать. Дама лишь сделает вид, будто ей все интересно, Злобно шепча про себя:"Господи, ну и козел!" Нет, потихоньку сперва к даме вкрадись ты в доверье, Выясни, что из вещей дама желает иметь. Если, к примеру, она страстно мечтает о шубе Лучшую шубу тогда смело ты ей посули. Ну а затем разговор переведи на другое И притворись, что забыл ты о посулах своих. Маяться будет она, мяться и ежиться долго, Прежде чем к шубе опять плавно сведет разговор. Ты же воскликни в ответ:"Мы не в таких отношеньях, Чтобы я шубы тебе, милая, стал покупать. Ты рассуди головой: что же подумают люди, Если тебе я, как лох, шубу так просто куплю? Станут меня называть кто - слизняком, кто - слюнтяем, Ну а дела уж со мной точно не станут вести". Дама раскинет умом и перестанет ломаться Знает она, что до шуб много охотниц кругом. Вскоре возляжет с тобой дама на ложе Эрота С речью любви на устах, с образом шубы в душе. Тут ты почти победил - с дамой простершись на ложе, Для надругательства ты полный имеешь простор. Делать ее заставляй так, а потом еще этак, Ну а потом еще так, что и сказать-то нельзя. Жалобы ты отметай, так отвечая сурово: "Шубу желаешь? Трудись - это ведь стоит труда. Ты рассуди головой - ведь не растут на деревьях Шубы и прочий прикид - тот, что тебе я куплю". Вмиг, услыхав про прикид, дама забудет стыдливость И надругательства ей станут приятны уже. Утром же с ложа восстань хмурым, сухим и холодным, Заторопись по делаам и затеряйся в Москве. Пусть дозвониться тебе станет почти невозможно, Если же все-таки вдруг дама застигнет тебя С нею ты так говори, словно вы еле знакомы, Припоминая ее только с огромным трудом. Не понимай никаких самых прозрачных намеков, Трубку повесить спеши - времени, дескать, в обрез. Думаешь, дама тебя возненавидит за это? Нет, зажигает обман в них почему-то любовь. Издавна так мудрецы, не заплатив ни обола, Вечно покорных себе приобретали рабынь.
      2000
      Андрей Добрынин
      Коль девушку зовут Екатерина, То девушка упрямей, чем ишак. Упрется, как ушастая скотина, И не желает даже сделать шаг.
      Всего лишь шаг, а там уже диванчик, И надо лишь усесться на него, Но девушка твердит, что я обманщик И что хочу я только одного...
      Да, одного,- хочу я только счастья, На склоне лет заслуженного мной, Но спятила любимая, к несчастью, И только имя этому виной.
      Рассвирепев без видимой причины, Как сторожащий гаражи Полкан, Она рычит:"Мерзавцы все мужчины, А вы - вдвойне, порочный старикан".
      И я всю ночь наедине с печалью Ворочаюсь в постели до утра. Такого не могли сказать Наталья, Роксана, Леокадия, Зухра.
      Она лицом к любви не повернется Вот имени магическая власть! Единственное средство остается Придется паспорт у нее украсть.
      И девушка свое забудет имя Ведь у нее же ветер в голове И будет переулками чужими Растерянно скитаться по Москве.
      Она ведь позабудет от волненья Еще и местожительство свое, Затем внушит наряду подозренья, И в вытрезвитель привезут ее.
      Навстречу ей в мундире капитана Я выйду, от волнения сопя. "Опять пила? Какой позор, Светлана, Одумайся, взгляни же на себя!
      И не реви. Какая тут обида? Возьми платок - вон капля на носу. Пойдем в мой кабинет, Аделаида. Доверься мне, и я тебя спасу".
      2000
      Андрей Добрынин
      Я прошептал:"Любовь - стихия", И вы кивнули мне, мадам, И страстно вам прочел стихи я, Которые писал не вам.
      Мой взор являл живую муку, Казалось, смерть моя близка, А просто я объелся луку, И залегла в нутре тоска.
      Сказав:"Меня убьет разлука", Расчетлив, как любой маньяк, Чтоб уничтожить запах лука, Я навалился на коньяк.
      Я делал вид, что пью я с горя, И повторял:"Любовь - беда", И "да" увидел в вашем взоре, Но ложно понял это "да".
      Уже мой разум разлезался, Подобно ветхому мешку Должно быть, лишним оказался Восьмой фужерчик коньяку.
      Я в вас уперся мутным взглядом Точь-в-точь мороженый налим И произнес, усевшись рядом: "Ну что, мышонок, пошалим?"
      И вмиг с вершины благородства И сострадания ко мне Вы заглянули в бездну скотства, Где я возился в глубине.
      Вы вздрогнули и окропили Свой пеньюар потоком слез, Но все же вскоре уступили, И я вас в спальню перенес.
      И думал я, кусая палец, Под утро, глядя в темноту: Зачем вы все-таки отдались Такому грязному скоту?
      К вам пламенело чувством чистым Немало истинных мужчин, А вы связались с аферистом Без всяких видимых причин.
      Но вашу женскую причуду Я не желаю понимать Я унижать вас подло буду, И бить, и деньги отнимать.
      Андрей Добрынин
      Слюнтяям хочется проникнуть В секреты ублаженья дам, А у меня попробуй пикнуть И враз получишь по зубам.
      Сплетемся с вами в узел тесный В скандалах, драках и грызне, И ваша жизнь не будет пресной Уж это предоставьте мне.
      Андрей Добрынин
      Я завопил:"Плевать на мужа! Награды требует поклонник!" Вы вырвались и неуклюже Вскарабкались на подоконник.
      Трясясь от страха и от злобы, Вы крикнули:"Сейчас я прыгну!" Но я сказал:"Мы прыгнем оба, И я в полете вас настигну.
      Настигну и прижмуся тесно, Чтоб быть и в смерти вместе с вами. Мы оба хряснем полновесно О мостовую головами.
      Пусть каждый череп соком брызнет, Подобно тяжкому арбузу, Раз предрассудки этой жизни Мешают нашему союзу.
      Оскалимся в кровавой луже, Переплетенные, как черви Пусть наш конец ужасный служит Уроком бестолковой черни".
      Я вас заставил содрогнуться; Постигнув сказанное мною, Вы не посмели оглянуться На бездну за своей спиною.
      Страшась сравнения с арбузом, Меж кактусов, задравши платье, Топтались вы,- чтоб сладким грузом Упасть затем в мои объятья.
      И, ощущая вашу сдобность, Я начал быстро обнажаться, В душе хваля свою способность Порой так ярко выражаться.
      Андрей Добрынин
      Там, где шуршит листвой ольха, У ручейка, в глуши лесной Склонил я к радостям греха Тебя, дружок неверный мой.
      Тебя я обучил всему, Что сам в любви успел познать. Твой стон летел в лесную тьму, Чтоб сон от фавнов отогнать.
      Тебя, столь робкую досель, Уж не пугал далекий вой. В экстазе о большую ель Ты колотилась головой.
      И шишки сыпались на нас, Сухие сучья, гнезда сов... Теперь вкушаешь ты экстаз Уже с другим в глуши лесов.
      Я это вижу как кошмар: У ручейка уже другой С тобою делит плотский жар И грунт царапает ногой.
      И так нелепы вы вдвоем, Остервенения полны, Что вскоре всем лесным зверьем Вы будете окружены.
      Вражда былая улеглась, Синклит зверей в испуге смолк, И рядом с зайчиком, дивясь, На вас взирает бурый волк.
      Вы продолжаете, сопя, Совокупленья суету, И ничего вокруг себя Вам разглядеть невмоготу.
      Гляжу на вас - и гложет стыд, И мнится - лучше б я ослеп. Ужель и наш с тобою вид Был столь же мерзок и нелеп?
      Ты ерзаешь, как будто дерн Желаешь задом протереть, Я ж багровею, словно горн, И от стыда готов сгореть.
      Андрей Добрынин
      И я пойму, весь ход утех Пронаблюдав из-за куста: Сколь безобразны страсть и грех, Столь гармонична чистота.
      Я должен у тебя отнять Свою свирель - любви залог И впредь не буду посвящать Тебе идиллий и эклог.
      Среди мусических отрад Все дни я буду провождать И слух доверчивых ягнят Невинной песней услаждать.
      Для взоров будет словно мед Мой умиротворенный вид, Когда ж последний час пробьет, Смиренно я сойду в Аид.
      И поплыву в жемчужной мгле К блаженным вечным островам. Твои услады - на земле, А наше воздаянье - там.
      Андрей Добрынин
      Две трети жизни нами пройдено, Но мы по-прежнему бедны, И это срам для нашей Родины, Для милой русской стороны.
      Мы - маньеристы куртуазные, Нас должно холить и беречь! Такие факты безобразные Пора правительству пресечь.
      Мы, современные Овидии, Живем как бомжи до сих пор. Ведь были ж деньги на субсидии, Так разберитесь, кто их спер!
      Одно спасение - нарезаться И впасть в хмельное забытье, А в забытьи мне сладко грезится, Что Путин взялся за жулье.
      Что дело громкое возбуждено, Как по фальшивым авизо; Пять человек уже осуждено И двадцать пять сидят в СИЗО.
      Они в СИЗО уже опущены, Ведь там порядок очень крут. У них штаны всегда приспущены И Дарьей каждого зовут.
      Они проходят курс лечения Им урки лечат геморрой. На них - уборка помещения И ложки ихние - с дырой.
      Их эгоизма и бесчестности Не может им простить братва. Ведь на развитие словесности Народ им выделил средства.
      Коль обворована поэзия, Впрягутся зеки за нее... Но отдыхаю только грезя я, Покуда длится забытье.
      А там приходит пробуждение, В окно втекает бледный свет Как явственное подтверждение Того, что счастья в мире нет.
      Андрей Добрынин
      От пойла мерзкого паленого С утра мне впору помереть, И ничего определенного Нельзя в грядущем рассмотреть.
      Сосед, полнейшее ничтожество, Свой джип заводит под окном. Таков наш мир: в нем есть художество, Однако нету правды в нем.
      2000
      Андрей Добрынин
      Растет и крепнет глупость оттого, Что все ее с восторгом повторяют. Порой в пучину глупости ныряет Челнок ума - и не видать его.
      Его валы туда-сюда швыряют, Полно вражды морское божество То Мировая Глупость ускоряет Вращение тайфуна своего.
      И кажется - все то, что плыть пыталось, В пучину эту страшную всосалось, Все ослабело, все ко дну пошло... Но вот в квартирке бедной два поэта Беседуют у лампы в круге света Взгляни: у них и тихо, и тепло.
      2000
      Весь мой пиджак слезами облит И как не плакать, не рыдать? Я обществом безвинно проклят И должен в муках увядать.
      Я издаю порою вопли, Когда уже нет сил страдать, Но тот, кто распускает сопли, Не вправе облегченья ждать.
      Нет, надо выработать твердость В душе и в истощенном теле, Пусть гонит общество меня У нас есть собственная гордость, Плевать на деньги мы хотели, Жрецы небесного огня, И я брожу весь день без цели, Себе под нос стихи бубня.
      2000
      Андрей Добрынин
      Я по профессии писатель, Причем особенного склада: Пишу не по веленью сердца, А ровно столько, сколько надо.
      Нельзя быть слишком многословным И отнимать чужое время. Привык я выражаться кратко И исключительно по теме.
      Все любят юмор и сатиру, Не зря я выбрал этот профиль. Так легче превратить писанья В консервы, крупы и картофель.
      А иногда, пускай не часто, В моем котле мясцо бывает. Но больших выгод домогаться Писателю не подобает.
      Я знаю, сколько надо строчек, Чтоб полностью насытить тело; Я за часок их набросаю И прекращаю это дело.
      Трудиться больше так же глупо, Как по жаре ходить в калошах. Уж лучше помечтать о сексе И о других вещах хороших.
      2000
      Андрей Добрынин
      Не старайся оставаться в рамках Реализма, чья презренна суть. Все мечтанья о хрустальных замках Воплотятся в жизнь когда-нибудь.
      Если должной яркости достигнет Греза бескорыстная, мой друг, То она свой лучший мир воздвигнет Без участья человечьих рук.
      Твердо этот мир тебе обещан, Только сам его достоин будь. Если ждешь ты лучшую из женщин, То она придет когда-нибудь.
      Если ты и в бешеном полете Не боишься грезу подхлестнуть, То вы с нею лучший мир найдете Пусть не завтра, но когда-нибудь.
      Круглый год там согревает лето Русскую иззябшуюся весь. Важно то, что сбудется все это, И не так уж важно, что не здесь.
      2000
      Андрей Добрынин
      15 ХОККУ О ВОРОБЬЯХ
      x x x
      Как воробей, я тщедушен, Но так же любвеобилен Здесь есть над чем поразмыслить.
      x x x
      И в суете воробьев, И в этой руке под юбкой Таится глубокая мысль.
      x x x
      Пусть я и тщедушен с виду, Но суеты воробьиной Я не терплю в любви.
      x x x
      Дремлет в луже свинья Как бы живой укор Суете воробьиной шумной.
      x x x
      Воробьи подобны поэтам Они чирикают шумно, Чтоб грезила сладко свинья.
      x x x
      Не зря воробьи существуют Под звонкое их щебетанье Спится так сладко свинье.
      x x x
      Искренность людям чужда Чирикаешь воробьем, Хоть впору филином ухать.
      x x x
      Топорща перья, в пыли Блаженствует воробей Мудрец, забывший о самках.
      Андрей Добрынин
      x x x
      Как воробей, с утра Зачирикал мой телефон. Снова придется лгать.
      x x x
      Девушки - как воробьи: Можно зажарить и съесть, Но голода не утолишь.
      x x x
      Звонко кричат воробьи, Звенит в голове у самок. Кого-то будут топтать.
      x x x
      Самку свою воробей Топчет в шестнадцатый раз. Вот вам "Великое в малом"!
      x x x
      Что, желторотый, скачешь Возле строптивой самки? Клюнь ее лучше в темя!
      x x x
      Да, похотлив воробей, Но это его не смущает. К чему же смущенье твое?
      x x x
      Друг мой, к чему смущенье? Глянь: воробьи слюбились И снова весело скачут.
      2000
      Андрей Добрынин
      Поэту, чтоб стяжать успех, не надо лезть из кожи, Секрет успеха очень прост - стихи читай с умом: При чтении приплясывай и строй смешные рожи, И пальцами прищелкивай, и цокай языком.
      И все поймут, что человек с такой забавной рожей Отечеством востребован и весел потому, А если он востребован, то он поэт хороший, А если так, то денег дать сам Бог велел ему.
      Важней всего не утомлять собравшихся стихами, За это издевательство награды ты не жди. Пусть танцы, шутки, конкурсы займут места в программе, И лилипутов на концерт с собою приводи.
      Коль сделаешь все правильно, то сменишь оперенье И удивишь роскошеством столичный высший свет. Но между делом не забудь прочесть стихотворенье, Пусть все же помнит публика, что ты - большой поэт.
      2000
      Андрей Добрынин
      Такой же март, как десять лет назад, И та же боль вдруг ожила в душе. Такие же пурга, и снегопад, И музыка на верхнем этаже.
      Пускай вернулась боль былых утрат, Но ни к чему мне быть настороже Утраченного десять лет назад Мне не утратить заново уже.
      Сквозь тучи снега вьюжный март несет Куда-то вбок встревоженных ворон, И, как тогда, на это смотрит тот, Кто был тогда трагически влюблен, Но он утрат теперь уже не ждет, Ведь самого себя утратил он.
      2000
      Делая глупости, вскоре глупеешь и сам, Этого правила не обойти никому. Если попал в подчиненье к своим телесам, То погрузишься душой в непроглядную тьму.
      Счастья природа духовна,- уже потому Надо бунтующей плоти давать по усам, А поклоненье бутылке и женским трусам, Кроме подагры, увы, не ведет ни к чему.
      Так что подумай, ища облегченья уму, Вялую душу избавить стремясь от труда: В прихотях плоти потонешь ты, словно Муму, И бездуховность тебя унесет, как вода.
      Дух, как Герасим, утратив приют навсегда, Плачет на лодке, стуча головой о корму.
      2000
      Андрей Добрынин
      Не обижайся на лжецов, Не удивляйся их обманам, Не называй себя болваном Лжецы нужны, в конце концов.
      Лик Правды груб, а взор свинцов, Она даст фору всем тиранам, Все приводя с упорством странным К скучнейшему из образцов.
      Лишь то, что в самом деле есть, Нас вынуждают предпочесть, Чем вызывают приступ злобы. Пусть лучше нам представит лжец Блестящий сказочный дворец То лучшее, что быть могло бы. А Правде, что язвит сердца Разоблачением лжеца, Мы не поклонимся до гроба.
      2000
      Смотрю на тебя немигающим взглядом свинцовым И знаю: нет смысла тебя мне выслушивать дальше. Довольно с тобою джентльменом я был образцовым И не замечал постоянной коробящей фальши.
      На все у тебя, несомненно, ответы найдутся, Но грош им цена, ибо все они будут фальшивы. И речи, которые нежно тобою ведутся, В конечном итоге диктуются жаждой наживы.
      Джентльмен, к сожалению, часто синоним придурка Для дам, что погрязли во лжи и различных увертках. К твоим объясненьям я глух, как еловая чурка, Не хочется мне погрязать в бесполезных разборках.
      Занятно одно: лишь ничтожный обрывок беседы, Услышанный мной, хоть беседа и шла тихомолком, Заставил слепого увидеть грядущие беды, Заставил придурка все факты расставить по полкам.
      2000
      Андрей Добрынин С тихой поступью тигр полосатый, С длинным хоботом слон лопоухий, Хряк сутулый на острых копытцах Жили дружно в обширном лесу. Так и жили они - не тужили, Но однажды на танцах у речки Повстречали красотку-волчицу И все трое влюбились в нее.
      Раздавала волчица авансы Всем троим удивительно щедро, Но давать никому не давала Ясно, что я имею в виду? Принимала от всех угощенье И у всех вымогала добычу, А вот дать - на полшишечки даже Никому не желала она.
      Что тут скажешь? Волчица - и только, Настоящая волчья порода Еле ходит порой от обжорства, А все требует новых даров. И, растратив все силы и средства На свою ненасытную самку, Три дружка на рассвете однажды Подломили лесной магазин.
      Я не знаю, как все получилось То ли что-то сболтнула сорока, То ли стукнул пронырливый дятел, Только всех егеря замели. Так что Тигр Тимофеевич Тигров, Так что Хряк Харитонович Хряков, Так что Слон Соломонович Слонский По одной загремели статье.
      Погубила их подлая самка, В зоопарк повезли их на север, И сидят они в том зоопарке, И теперь их не встретить в лесу. Но в далекой Москве маньеристы Вдруг прониклись любовью к охоте, По весне проверяют двустволки, Закупают мешками картечь.
      Равнодушными мы не остались, Об истории этой проведав, Мы должны отстоять справедливость И волчицу в лесу подстеречь, Завалить эту подлую самку, А потом на зеленой полянке Надругаться над телом мохнатым, Отомстив за лесных пацанов.
      2000
      Андрей Добрынин
      Хотя и шел великий пост, Я пил спиртное ежедневно; Господь смотрел на это гневно И вскоре прищемил мне хвост.
      Наслал он на гуляку хворь Зловреднее, чем все другие,Она зовется "аллергия", Пред ней пустяк - чума и корь.
      Едва волью стаканчик в рот, Как зуд охватывает тело, И я чешусь остервенело, Как уличный блохастый кот.
      Я сразу делаюсь бугрист И красен, словно рак вареный, А я ведь автор одаренный, Я куртуазный маньерист!
      Теперь не верит мне никто, Когда о чувствах говорю я, И, о судьбе своей горюя, На пляже я лежу в пальто.
      Стихов без водки не создать, Об этом знают даже дети, А далее созданья эти Могу я с выгодой продать.
      Замкнулась в круг моя стезя: Чтоб выжить, продаю стихи я, Коль выпью, будет аллергия, Без водки же писать нельзя.
      Стихов без водки не создать, Так если пить лишь соки-воды, Какие могут быть доходы? Так можно и концы отдать.
      О Господи, мой вывод прост: Чтоб я тебя любил и славил, Поставь меня превыше правил, Дозволь мне пить в великий пост.
      2000
      Андрей Добрынин
      Снискали славу скверную германцы, Их ореол в истории померк, Но жил когда-то честный немец в Майнце Трудолюбивый мастер Гутенберг.
      Покуда кто-то грабил синагоги И призывал к походу на Восток, Наш Иоганн, засев в своей берлоге, Книгопечатный создавал станок.
      Ни бредни Гитлера и Розенберга, Ни топот армий вдоль материка Не отвлекли вниманье Гутенберга От совершенствования Станка.
      Он дал книгопечатание людям, И мы, друзья, коль будем пить в шинке, Не будем тупо бормотать:"Ну, будем", Пробудим тостом память о Станке.
      Прошло изобретение поверку Оно культуру людям понесло; Должно сказать спасибо Гутенбергу Писателей несметное число.
      Возьмите маньеристов куртуазных За счет чего мы, собственно, живем? Натискаем стишков не слишком связных И людям сердобольным продаем.
      Подсчитываем с трепетом купюры, Благословляя мысленно станок, А после три сутулые фигуры Под фонарями семенят в шинок.
      А с Пеленягрэ будет нас четыре, Коль наконец он что-то сочинит. Он тоже человек известный в мире Как молдаванин и антисемит.
      Он забубнит в шинке про сионистов, Но мы в ответ - все трое заодно: "Откуда денежки у маньеристов На хлебушек и хлебное вино?
      Хоть ты, Витек, седой уже детина, А мыслишь как сопливый гимназист. Раз ты неблагодарная скотина, То ты не куртуазный маньерист.
      Андрей Добрынин
      Деление по нациям и расам Своим изобретеньем опроверг И наши книги дал широким массам, А нам дал деньги немец Гутенберг.
      Я предлагаю тост за Гутенберга, Священный тост для мыслящих людей. Лишь наша книга - истинная мерка, Ей все равно - что грек, что иудей.
      Мы знаем лишь деление по классам,Ты, кстати, Маркса тоже не замай,Мы овладеем истинным Парнасом, На баррикадах встретив Первомай.
      2000
      Андрей Добрынин
      Чтоб не попасть в любви впросак, Любимой не дари цветочки С цветочками любой простак В любви достигнет высшей точки.
      Не посещай с ней ресторан, Не приучай к роскошной пище Понравится любой болван, Коль демонстрирует деньжищи.
      И в ювелирный магазин Не стоит заходить с подружкой: Понравится любой кретин, Коль побряцает побрякушкой.
      Любовь бывает от души, Бывает - денежкам в угоду; Запомни или запиши, Как выявить любви природу.
      Во двор, где детские грибки, Ты приведи свою подружку И, озираясь, извлеки Там из-за пазухи чекушку.
      Она должна початой быть И заткнутой газетной пробкой; Ее из горлышка добить Ты предложи подруге робкой.
      На возражения в ответ Ты выпучи два страшных глаза И процеди:"Что значит - "нет"? Не хочешь? Брезгуешь, зараза?
      Я что, по-твоему, алкаш? Ну, говори, отродье шлюхи!" И на шестнадцатый этаж Взовьется эхо оплеухи.
      Подруга вдарится бежать, А ты за ней пустись вдогонку, Не прекращая угрожать Ей - девушке, почти ребенку.
      Ты должен на бегу хрипеть: "Урою! Пришибу на месте!" Но дай ей все-таки успеть В последний миг спастись в подъезде.
      Автоматический засов Защелкнется с приятным звоном, Но ты еще пять-шесть часов Слоняйся под ее балконом.
      Андрей Добрынин
      Чтоб от чудовищных угроз Дрожал весь каменный скворечник: "Заставлю суку жрать навоз, Из жопы выдеру кишечник!"
      Вот так или примерно так С любимой обращаться надо, Чтоб не попасть в любви впросак, Чтоб после не было разлада.
      Признай: невелика цена Столь раздражительной подружке, Коль разобидится она На выходку из-за чекушки.
      Не хитро ведь того любить, Играя в родственные души, С кем можно сладко жрать и пить И тихо-мирно бить баклуши.
      Но если позвонит она, Смиряя гордую натуру, И скажет:"То моя вина, Тебя я разозлила сдуру;
      Чтоб больше мне себя не грызть, Я у тебя прошу прощенья..." То, значит, ей чужда корысть, Ты не лишай ее общенья.
      Такая знает, кто ты есть, И знает собственное место, И может на алтарь принесть Себя без торга и протеста.
      Такую стоит затянуть В воронку бурного роман И опьянить, и обмануть, При этом не боясь обмана.
      Андрей Добрынин
      В мелкой юной листве небо кажется выше, И под грузом сияния горбятся крыши, Словно мед, накипает в листве лучезарность, Но с тоской наблюдает все это бездарность.
      Хоть весна еще может меня беспокоить, Но ее мне уже не постичь, не усвоить, Чрезвычайно чувствителен дар постиженья И суетного он не выносит движенья.
      С этим мутным потоком я слиться решился И заветного дара немедля лишился. Я взываю к нему иногда сквозь суетность, Но ответом является лишь безответность.
      Что поэт, что рыхлитель помоечных баков Дар духовный по сути для всех одинаков, И не смейся, поэт, над немыми умами, Ведь не все выражать подобает словами.
      "Как красива весна!" - Несомненно, красива, Но в стихах все мертво и на сердце тоскливо. "Этот день лучезарен!" - Ну да, лучезарен Чтобы полностью высветить, как ты бездарен.
      2000
      Андрей Добрынин
      Не покидай своего помещения, Чтобы не вызвать к себе отвращения, Ибо от всех, с кем ты в жизни встречаешься, Слишком разительно ты отличаешься.
      Скверного я не сказал ничего еще: В зеркале ты не похож на чудовище, Ни двухголовости, ни троеглазия Есть даже толика благообразия.
      Я не желаю касаться наружности, Я лишь коснусь твоей скрытой недужности. Встречный, тебя еще даже не слушая, Видит в глазах твоих лед равнодушия.
      В этих гляделках не видно стремления К ценностям нынешнего поколения, Как же ты хочешь добиться почтенности, Если не веруешь в общие ценности?
      Выход один лишь имеется, кажется: Стань человеком, кончай кочевряжиться, Не оскорбляй всю прослойку служивую, Брезгуя демонстративно наживою.
      Впрочем, ты можешь, конечно, пока еще Выйти во двор, зареветь угрожающе И представителя нового времени Треснуть с размаху бутылкой по темени.
      Это и будет во всей откровенности Актом неверия в общие ценности И долгожданным предлогом существенным, Чтоб зачеркнуть тебя в списке общественном.
      2000
      Андрей Добрынин
      Не надо огорчаться, если Вы не решились мне помочь: За мудрой книгой в мягком кресле Я все равно встречаю ночь.
      При нынешней дороговизне И сам я не могу понять, Как прежнего уклада жизни Мне удается не менять.
      Как прежде, я питаюсь вволю, Как прежде, знаю толк в еде, Не избегаю алкоголя И принят радостно везде.
      Как прежде, я вниманьем дамским И Музами согрет вполне, И потому отказом хамским Вам не нажить врага во мне.
      Собой являя всю ничтожность Двуногих жителей Земли, Помочь имели вы возможность И все-таки не помогли.
      Но верьте: ваше отношенье Меня ко гневу не склонит, Поскольку право на решенье Есть даже у мельчайших гнид.
      Никто вас, право, не ругает, Я без усилья вас пойму: Меня забвение пугает, А вам бессмертье ни к чему.
      От высшего распоряженья Нам с вами не грозит урон: Бессмертье - мне, а вам - забвенье, Все - по желанию сторон.
      2000
      Андрей Добрынин
      Скажи нам, Сухово-Кобылин, Как на духу, свирепый наш: За что ты, Сухово-Кобылин, Убил свою Симонн-Диманш?
      Она француженка, бесспорно, Лишь моды у нее в башке, И говорит она упорно На басурманском языке.
      Но ежели она плохая, Зачем ты взял ее в кровать И после, бритвою махая, Ей горло стал полосовать?
      Взгляни на нас, на маньеристов: Нас не третирует закон, Хотя любой в любви неистов И девушками окружен.
      Но если юная мерзавка Себя неверно повела, Мы просто говорим:"В отставку,Ступай, откудова пришла".
      Порой до десяти мерзавок Мы за день выгоним взашей, И нам не надо ни удавок, Ни хирургических ножей.
      Коль дама слишком задается, Ты с лестницы ее спусти И весело, и не придется В Сибирь на каторгу ползти.
      Довольно дюжины ступеней И пары добрых оплеух Ведь несовместны светлый гений И злодеянья мрачный дух.
      Когда б на нас, на маньеристов, Весь мир внимательней глядел, То полчища криминалистов Давно б остались не у дел И твой бы, Сухово-Кобылин, Не так печален был удел.
      2000
      Андрей Добрынин
      Вы в сердцах мне сказали, что я совершенно несносен, И легко упорхнули в кипящую светом весну. А во мне, дорогая, стоит бесконечная осень Безысходная осень, в которой я тихо тону.
      Я на людях держусь величаво, как признанный гений, Все проблемы которому стали давно нипочем, Но таится в душе тихий лес обветшалый осенний Где бы я ни бывал, я все время присутствую в нем.
      В этом странном лесу поражают безлюдьем поляны, А фигуры людей меж стволов затерялись вдали. Я с надрывом пою:"Ой туманы мои, растуманы" Размышляя под мухой о близком уходе с Земли.
      Словно призрачный лес, поселилось во мне увяданье, Простираясь с годами все дальше в туманную даль. Этот факт с моих уст временами срывает рыданье, Только вам, дорогая, меня совершенно не жаль.
      Что ж, оставьте меня, торопясь к утолению жажды Наслаждений, подобных дурманящим юность плодам. В тот же призрачный лес вы беспечно впорхнете однажды, Но не стоит аукать - ведь я уже буду не там.
      2000
      Андрей Добрынин
      Сотрудничество с мироедами Теперь считается за доблесть. В конторе, пахнущей обедами, Я что-то подписать готовлюсь.
      Напротив - рыло необъятное Того, кому я продал душу. О чем-то спорю деликатно я, Чтоб не разгневать эту тушу.
      Но в ходе вежливой дискуссии Вдруг пелена с очей спадает: И эта тля в моем присутствии Еще о чем-то рассуждает?!
      Доверенности генеральные И экземпляры договоров Себе в отверстие анальное Засунь и смолкни, жирный боров.
      И прочую документацию Туда советую засунуть. Таким, как ты, страну и нацию Продать - естественней, чем плюнуть.
      Недаром даже боров кажется С тобою рядом чистоплотным, И всякий, кто с тобою свяжется, Рискует тоже стать животным.
      На небо, тусклое, как олово, Гляжу и разобраться силюсь: Откуда вы на нашу голову Так неожиданно свалились?
      Да, видел в прошлом много дряни я, Напоминать, однако, надо ль, Что вы побаивались ранее На всю страну смердеть, как падаль?
      Пусть сильные, пусть знаменитые, Но все обречены народы, Где именуются элитою Разбогатевшие уроды.
      Вы не былого порождение На это вы ссылаться бросьте. Я изъявляю вам почтение, Ведь вы - из будущего гости: Того, где тлен и запустение И человеческие кости.
      2000
      Андрей Добрынин
      Я удивлялся на предгорных Кавказских минеральных водах, Как много женщин беспризорных Туда слетается на отдых.
      Они шалеют от свободы И полового интереса, Но я плевал на их подходы, Мне не нужна была метресса.
      Их благосклонности приметы Меня ничуть не волновали Меня курортницы за это Непробиваемым прозвали.
      Меня под столиком в столовой Толкали как бы по ошибке, Но вмиг стирал мой взгляд свинцовый С их лиц лукавые улыбки.
      Господь прислушивался с гневом, Как от обиды плачут дамы, Ведь он установил, что Евам Всегда покорствуют Адамы.
      И умер я - и возродился В броню заклепанным трамваем, И очень скоро убедился, Что я и впрямь непробиваем.
      Теперь не мог я к женским ласкам При всем желании склониться, А только с дребезгом и лязгом По воле Господа катиться.
      Пусть улицы столицы были Забиты, как всегда по будням, Пусть впереди автомобили Копились многоцветным студнем
      Сидело горнее веленье В железной черепной коробке: Держал я к центру направленье, Проламываясь через пробки.