Магфиг

Дмитрий Кружевский

Магфиг

Пролог

Черные рыцари переглянулись и дружно шагнули в мою сторону. Я затравленно заозирался. Нет, я не герой и хорошей драке предпочитаю не менее хорошее отступление, однако тут деваться было некуда. Мостик над пропастью шириной этак метров пять, впереди по курсу пара здоровенных железных болванов, позади десяток разозленных гоблинов, которые, к счастью, не спешили пока меня преследовать, а столпились у начала моста и выкрикивали в мою сторону не очень лестные отзывы обо мне, любимом. Глубоко вздохнув, я развернулся к железным громилам в черных доспехах и решил попытаться уладить все мирным способом.

– Э-э-э, ребята, мне тут с вашим хозяином надо перемолвиться буквально парой уд… словечек, а потом я сразу же уйду, ладно?

Не подействовало, хотя это никогда не действует, особенно когда ты убеждаешь тех, кто больше тебя и по численности, и по размерам. Вот и сейчас мои противники лишь дружно звякнули доспехами и вновь сделали шажок в мою сторону – я соответственно сделал шаг в направлении обратном. Гоблины позади меня разразились радостными воплями.

Обернувшись, я погрозил им кулаком, заставив несколько стушеваться и затихнуть. Ну да, размерами оного господь меня не обидел, а его дивный запах многие уже успели вкусить, причем после этого некоторые из них кусать уже совсем не смогут – если только что-то мягонькое или кашку, но тут они уж виноваты. Я опять вздохнул и достал из-за спины свою киянку.

Вообще-то это никакая не киянка, а настоящий гномий молот – по крайней мере, так уверял меня мой друг Дорофеич – гном, понятное дело. Однако, по моему мнению, это обычная столярная киянка, правда размерами чуть… ну ладно, не чуть, а намного больше… Длина ручки около полутора метров, сам биток в диаметре сантиметров двадцать, к тому же сделан из превосходной гномьей стали и украшен специальными рунами. Но по виду и форме – все равно киянка, тяжелая, правда. Гномы вообще-то выковали ее для какого-то там героя, но тот ее элементарно не смог поднять, и поэтому данное изделие местного кузнечного гения отправили на склад, где оно и пылилось успешно, пока я его там не нашел. Я тогда как раз ограду делал, и для установки столбиков мне кувалда понадобилась…

Короче, пока я это все вспоминал, рыцари подошли поближе и дружно замахнулись своими руками в железных перчатках – видимо, доставать мечи показалось им зазорно для такого оборванца, как я.

Ну да, поистрепался немножко, а вы бы не поистрепались? Особенно когда пришлось наяривать практически без передыху через леса, болота и разные буераки, да еще постоянно встречаться с такими типами, как те же гоблины. Мысленно погрозив им кулаком и пообещав разобраться на обратном пути, я поставил молот рядом и, сжав кулаки, двинулся навстречу рыцарям. Ну что поделаешь, такой я благородный: не могу драться с «безоружными» оружием, так что повезло им, хотя… Свою ошибку один из рыцарей, наверное, понял, когда летел вдоль моста, судорожно пытаясь разогнуть вмятую решетку забрала.

Да, помнится, в армии так же повезло «дедам», которые решили поучить зеленого новобранца уму-разуму. Стоматолог у нас в части был хороший, правда, на время моей службы ему работы прибавилось, – но, надо сказать, он был не в обиде.

Помню, еще наш лейтенант, всегда глядя на меня снизу вверх, говаривал, что надо было меня в десантуру направлять, а не в мотострелки, ибо такой бугай и в БМП[1]-то толком поместиться не может. Ну это он, конечно, преувеличивал, хотя надо признать, что на свой рост и габариты я никогда не жаловался. Помнится, потом на гражданке я встречал этих самых «качков» – так сильно они мне в размерах уступали. Но это еще сразу после дембеля, а потом гражданка меня распустила, как, впрочем, и первая, но, увы, единственная жена. Короче, из могучего богатыря я как-то незаметно превратился в не менее могучее «тело». К счастью или нет, но моя дурная силушка никуда не делась, однако к ней добавился не менее дурной аппетит.

Ну да ладно, я отвлекся. Короче, второй рыцарь, проследив за полетом своего собрата, видимо, сделал для себя какие-то выводы и, выхватив огромную железяку, здесь почему-то обзываемую мечом, с ревом ринулся на меня. Правда, не добежав пары шагов: я к тому времени отступил на прежние позиции и ожидал его с любимой киянкой, – рыцарь вдруг рухнул ничком и лежа сделал мне ручкой: проходи, мол. Я пожал плечами, закинул молот за спину, подтянул спадающие штаны и, уверенно печатая шаг, направился к воротам.

Глава 1

Про то, как главный герой ищет работу, а после думает, что сошел с ума

Не, пиво в этот день было очень даже вполне, да и матч по футболу нашим удался. В кои-то веки они не бегали по полю с удивленными физиономиями в поисках мяча, а играли в настоящую игру.

К тому же мой друган Серега Тихонов на днях купил себе здоровенную LED-панель, и смотреть по ней футбол было одно удовольствие – это вам не мой старенький «Самсунг» с его диагональю «пятьдесят четыре» и вечно запыленным экраном. Я отхлебнул пиво из высокого бокала и еще удобнее развалился в кресле. Серега, конечно, еще тот пижон – ему пиво из бутылки хлебать, видите ли, неэстетично, да и вообще у него все дома по высшему разряду, а уж чистота… Я тайком вздохнул. Мне даже в моей однокомнатной хрущевке порядок не всегда удается навести, а он вот как-то умудряется его поддерживать в трех комнатах, причем не самого малого размера. А ведь мы оба холостяки. Он – закоренелый, а я – вот уже три года.

Да, извините, забыл представиться – Краснов Ярослав Сергеевич, учитель труда.

А как все хорошо начиналось, какая была любовь (не с Серегой, конечно, а то бог весть что подумаете еще). Да и прожили вместе немало – практически семь лет. Хотя нет, все правильно. Моя жена красавица, умница, окончила учебу и устроилась на престижную работу – не то что я: какой-то учитель труда в заштатной школе. Да у нее одна премия больше моей зарплаты раза в три. Нет, пока она училась и мы более чем скромно жили на одну мою зарплату, все было в порядке. А вот потом… Сказать, что ссорились… да нет, не было этого. Просто у нас появились разные знакомые, разные интересы, и мы тихо, практически без ругани, расстались. Она сейчас вышла замуж за какого-то бизнесмена и вполне счастлива, а я за последний месяц потерял даже свою преподавательскую работу. А ведь только-только наша школа превратилась в колледж и я стал чуть больше зарабатывать, – но нет, все моя неспокойная натура.

Дело в том, что в нашу школу… тьфу ты, в колледж напринимали детишек всяких там шишек или просто богатеньких «буратин», и ладно бы их объединили в отдельные классы – так нет, решили, что с простыми детьми будет лучше и демократичней. Ну конечно, классы сразу разбились по группировкам, которые яростно ненавидели друг друга. В одном из классов, где я вел урок труда, учился мальчик – Витя Свиридов. Был он сынком владельца местных заправок и уже с таких лет очень неприятным типом. Вечно ходил с двумя охранниками, которые даже на уроках ошивались за дверью класса, а уж как любил всех задирать!.. А что ему скажешь? Эти его секьюрити даже ребенка готовы были придавить, если тот обидит их подопечного.

Так в принципе и случилось. Как-то раз Витеньке неожиданно пришла в голову блажь повеселиться на уроке, и он недолго думая вылил банку бустилата на голову одному из одноклассников. Тот, как ни странно, не стал терпеть, а, смахнув стекающий с лица клей, засветил богатенькому идиоту прямо в глаз. Воплей было… И конечно, сразу залетела охрана и, сбив восьмиклассника с ног, стала его избивать, – тут уж я не выдержал. Нет, это уже какой-то беспредел начинался, так я и сказал одному из охраны, оттаскивая его от мальчика. Тот лишь оскалился и врезал мне под дых. А надо сказать, пресс у меня был ниче так плюс богатая жировая прослойка, накопившаяся за последние годы, – короче, удар его был не настолько болезненным, как обидным. Я и обиделся. Короче, когда через пять минут прискакал запыхавшийся директор, которого вызвал кто-то из учеников, оба отважных секьюрити ползали среди верстаков, собирая остатки зубов с пола, что с поломанными пальцами, впрочем, не очень-то хорошо и удавалось. Их же подопечный стоял посреди класса и обтекал, так как на него вылили вторую баночку клея, да еще обильно посыпали стружкой.

Короче, вылетел я из колледжа со свистом, да еще его батя грозился меня засадить. Правда, после того как его охрана лишилась еще двух своих сотрудников, он несколько успокоился и, стиснув зубы, пообещал меня пристрелить где-нибудь в темном уголке. Однако прошло уже три месяца, а я все еще живой. Хотя тут надо сказать спасибо Сереге, который работает в местном отделении ФСБ: ему удалось надавить на кое-какие связи, после чего «уважаемому» папаше сделали внушение, да и директора школы уволили с формулировкой «за антидисциплину». К сожалению, вернуть работу это не помогло, да и другие предприятия теперь побаивались меня брать. Хоть продавай свою халупу да подавайся куда-нибудь на заработки – на пособие-то долго не протянешь.

– Ну что заскучал? – спросил Серега, заходя в зал и кладя на стол трубку радиотелефона.

– Опять на работу вызвали? – догадался я, видя смущенное лицо друга. – Даже в выходные отдыха никакого.

– Что поделаешь служба, – вздохнул Тихонов, разводя руками. – Ты, Яр, меня извини, я ведь думал, мы сегодня с тобой футбол глянем, а затем махнем ко мне на дачу – и завтра с утра на рыбалку. Но там, видимо, что-то срочное.

– Да ладно тебе, – отмахнулся я, допивая пиво и поднимаясь из удобного кресла. – Все нормально, Серега, я сейчас к себе приду, попробую уборкой конуры заняться, а то, знаешь, у меня такой слой пыли, что все тараканы в нем перетонули.

Мы вышли из подъезда, и Сергей, махнув мне на прощание рукой, сел в черную «Волгу», ждавшую его у подъезда, а я понуро поплелся домой по пустынным и жарким улочкам нашего городка. Была суббота, полшестого, и все уважающие себя члены общества, отработав, уже находились либо на даче, либо на пляже, ну как минимум – где-нибудь в парке отдыха. Дачи у меня не было, на речку тащиться не хотелось, а идти гулять в парк, который сейчас наверняка оккупировали орды молодежи и молодые мамаши со своими чадами, – да избави бог. Вот так я и брел по жарким улицам, предаваясь мрачным мыслям.

Вообще-то от дома Сереги, расположенного в квартале новостроек, до моей халупы в хрущевке на окраине города не менее часу ходьбы, но ехать в душном автобусе для меня было еще меньшим удовольствием. А уж когда в одном из многочисленных ларьков я купил бутылочку холодного пивка, настроение явно улучшилось. До дома было еще минут двадцать быстрой ходьбы, и я, немного подумав, свернул в один из сквериков. Пройдясь по дорожке с установленными вдоль нее полуразломанными скамейками, я обнаружил одну более-менее уцелевшую от деяний нашей молодежи и тут же ее оккупировал. Пиво, надо сказать, было не очень, но в такую жару и оно казалось чудесным нектаром. Пожалев о том, что не взял рыбки или хотя бы сухариков, я принялся высматривать какой-нибудь киоск, но, увы, ничего поблизости не обнаружил. Если, конечно, не считать пары мусорных контейнеров, почему-то спрятанных в кустах, да доски объявлений, торчащей чуть дальше по курсу. Неторопливо допив бутылку пива, я запустил ею в сторону мусорных бачков и, поднявшись со скамейки, направился дальше. Проходя мимо доски объявлений, я остановился и ленивым взглядом окинул дощатый щит, закрепленный меж двух металлических столбов. Он был довольно старым и уже проломленным в двух местах, однако уцелевшие части были богато усеяны пожелтевшими бумажками объявлений. В основном это были всяческие рекламки, которые обычно расклеиваются где попало и в принципе на фиг никому не нужны. Кстати, меня всегда интересовал вопрос – а для кого они расклеиваются? Неужто хоть кто-то мог клюнуть на объявление типа: «Работа в офисе, карьера, заработок от 3000 у. е.»? – Бред. Это где так надо работать? В крупной нефтедобывающей компании, одним из руководителей? Ага, у них людей, конечно, не хватает настолько, что они объявления чуть ли не на столбах расклеивают.

Но привлекло меня не это – я уже давно и подсознательно не реагирую на подобные бредовые бумажки. Привлек меня белый прямоугольник, видимо наклеенный недавно, так как в отличие от остальных еще не выцвел и не потерял своей первоначальной белизны. Заинтригованный сим фактом, я подошел поближе.

«Элитная школа с профессиональным уклоном примет на работу учителей следующих направлений: история, математика, трудовое воспитание, физкультура. Собеседование состоится 15 июля сего года в 21.00».

Все, и адрес. Ни телефона, ни профессиональной направленности этой элитной школы. Хотя в последнее время их расплодилось столько… и все сплошь элитные. Куда простому человеку податься? К тому же время собеседования какое-то странное – девять вечера, в субботу. Почесав в голове и подумав о странностях жизни, и управленческого аппарата элитных школ в том числе, я махнул было рукой, но потом передумал.

«Чем черт не шутит, а терять мне все равно нечего», – решил я, отрывая полоску с адресом.

До собеседования оставалось еще часа три, а значит, есть время переодеться и привести себя в надлежащий вид.

Моя квартира встретила меня тишиной и полным беспорядком. Сняв в прихожей кроссовки, я плюхнулся в кресло и несколько минут бездумно оглядывал комнату, припоминая, куда сунул свой единственный костюм. Так и не вспомнив, однако решив, что всякое действие лучше полного бездействия, я встал с кресла и с тяжелым вздохом отправился разбирать шкаф. Почему с тяжелым? Ну во-первых, шкаф я открываю максимум раз в месяц, да и то в основном чтобы сунуть туда что-нибудь, что обычно жалко выкидывать или лень стирать, ибо все, что мне нужно, и так либо висит на стульях, либо валяется тут же под рукой. Во-вторых, последние месяцы шкаф закрывался несколько туговато, и даже сейчас, когда дверки были закрыты на ключ, они выглядели несколько выпуклыми. Вот почему, повернув ключик, я торопливо отскочил в сторону, с тоскою глядя на выпадающую лавину разнообразного барахла. Как ни обидно, но костюма там не оказалось. Кое-как втрамбовав все обратно, я уже в сотый раз пообещал себе навести там порядок и вновь уселся назад в кресло, пытаясь вспомнить – куда я дел этот чертов костюм? Просидев так с полчаса в отчаянной попытке вспомнить, я отчетливо понял, что моя память – не меньшая мусорка, чем моя квартира. Она услужливо подсовывала мне воспоминания: о футболе, об оставленной вчера в холодильнике бутылочке свежего пива, даже о Ниночке из второго подъезда, которая пару раз при встрече строила мне глазки, и если бы не ее возраст, гм… Короче, в голове было все что угодно, кроме того, что мне нужно. Посидев еще десяток минут и пожалев себя, бедного, неухоженного, я все-таки решил как-то выходить из создавшегося положения. Так, утюг в розетку – какие там у меня еще чистые рубашки остались?

В результате через пару десятков минут я уже был готов отправиться на собеседование. Правда, вместо строгого делового прикида пришлось довольствоваться рубашкой необычного стального цвета и джинсами, зато все это было новое, купленное на последнюю зарплату в федералке и практически ни разу не надеванное по причине: «Авось понадобится, а приличный прикид отсутствует». Так, теперь зеркало.

Я несколько минут покрутился перед трюмо, внимательно разглядывая свое отражение. Ну волосы слегка неухоженные, некоторая небритость, но это даже сейчас модно – брутально, так сказать, – а на самом-то деле обыкновенная отмазка в случаях, когда влом скрестись бритвой. Так что, можно сказать, красавец-мужчина. Я даже попытался втянуть в себя пузо, но оно, как назло, этого делать не хотело, и, как всегда, борьба закончилась в его пользу.

Бросив взгляд на часы, я обнаружил, что до «мгновения истины» осталось чуть меньше часа, и, вздохнув, принялся обуваться. Адрес, указанный в объявлении, я хорошо знал, ибо это был старый кинотеатр, расположенный примерно в квартале от моего дома. В детстве я с друзьями часто там пропадал, причем даже не столько из-за фильмов, сколько из-за возможности перед сеансом поиграть на стоявших в холле автоматах. Как сейчас помню, особенно мне нравился морской бой – пару раз я даже доходил до призовой игры… Однако потом кинотеатр выкупили коммерсанты, и за последние годы он несколько раз переходил из рук в руки, пока не превратился непонятно во что. В данное время там находилось несколько коммерческих фирм, занимающихся не ведомой мне деятельностью, а бывший кинозал регулярно занимали какие-то партии или кружки по интересам. Любители аквариумных рыбок, девушки-феминистки, рокеры-металлисты, кружок вязания морскими узлами или что-то подобное – постоянно устраивали там свои собрания по нескольку раз на дню. Не знаю, что это были за люди, но на дверях регулярно висело объявление об очередном собрании членов такой-то организации с очередным вычурным названием.

Наверное, поэтому в бывшем здании кинотеатра было всегда оживленно и шумно – жизнь буквально била ключом, но не сегодня. Видимо, сказывались жара и суббота, когда даже любители аквариумных рыбок предпочитали обсуждать данную живность на природе, лежа на травке с бутылочкой холодного пива и задумчиво жуя засоленную мумию той же рыбки.

Однако сейчас холл кинотеатра был пуст. Присутствовал лишь охранник, сидевший в своей стеклянной будке и изнывающий от духоты, несмотря на работающий вовсю вентилятор. На мой вопрос о местонахождении искомого мною кабинета он молча ткнул куда-то в глубь холла и вновь уставился в экран компьютера. Я пожал плечами и не спеша двинулся в нужном мне направлении, ибо до начала собеседования было еще минут десять, а я не обольщался насчет того, что буду единственным пришедшим.

Так и оказалось: около двери на стульях, стоявших вдоль стены, уже сидело около десятка человек. Нескольких из них я знал и, приветливо поздоровавшись, скромно устроился на дальнем стульчике. Расспросов сегодня мне не хотелось, настроение было не то, да и вообще…

Собеседование началось ровно в девять нуль-нуль. Несколько обшарпанная дверь распахнулась, и на пороге появился приятный молодой человек в строгом деловом костюме. Оглядев сидящих, он приветственно кивнул и жестом попросил первого проходить. Я вздохнул: костюм на парне был явно не из дешевых, а я тут в джинсах за триста с копейками и такой же рубахе – то-то на меня все косятся. Пришел устраиваться в элитную гимназию – смех, да и только. Я уже было собирался подняться и уйти – в конце концов, после программы «Время» должен был начаться неплохой боевичок, но тут дверь распахнулась и на пороге появилась первая из пропущенных претенденток. Сказать, что вид у нее был растерянный, значило совсем ничего не сказать: по моему мнению, женщина вообще находилась в полной прострации. Она ошалевшим взглядом окинула сидящих и медленно направилась в сторону выхода. Все непонимающе переглянулись, но тут дверь опять распахнулась, и в кабинет отправился следующий. Вышел он минут через десять. На вопросительные взгляды других претендентов мужчина только пожал плечами и, буркнув что-то о тестах для космонавтов, спешно удалился. Короче, моя очередь подошла довольно быстро, работодатели долго ни с кем не сюсюкались, отщелкивая претендентов одного за другим. И поэтому, когда подоспела моя очередь, в кабинет я заходил уже из чистого интереса, а не в надежде на хорошо оплачиваемую работу.

К моему разочарованию, внутри не оказалось ничего примечательного. Пара офисных столов со стоявшими на них ЖК-мониторами и принтерами да несколько шкафов, уставленных какими-то толстыми книжками в вычурных переплетах и здоровенной тумбой старого ксерокса в углу. А еще в офисе было прохладно, поэтому после духоты коридора я буквально почувствовал, как мой изнывающий организм облегченно вздохнул. Оглядевшись, я обнаружил, что помимо знакомого мне молодого человека, стоявшего около окна, закрытого жалюзи, за одним из столов сидел старец. Да-да – старец, по-другому я и сказать не мог, – ну или патриарх. По моему мнению, такие личности вообще бывают только в кино. Да он мог этого, как его там, ну, короче, знаменитого волшебника из известного фильма без грима играть. Волевое лицо, орлиный нос, прям как у вождя индейцев, пронзительные глаза из-под белоснежных бровей, а уж борода в стиле а-ля «Санта-Клаус помер от зависти»… Короче, смотришь на него и ждешь, когда он достанет длинную трубку и, закурив ее, начнет рассказывать сказки. Вот только деловой костюм портил весь коленкор – ему бы мантию и островерхую шляпу со звездами.

Видимо, мой вид все сказал вместо меня. Старик как-то сочувственно улыбнулся и жестом пригласил садиться в кресло напротив.

– Итак, насколько я вижу, резюме вы с собой не принесли, – сказал он.

– А надо было? – удивился я, пытаясь припомнить, что говорилось в объявлении.

– В принципе нет, – успокоил меня старец. – У нас и так прекрасная база по всем возможным претендентам.

Он склонился над клавиатурой компьютера и несколько минут сосредоточенно щелкал по клавишам.

– Итак, Краснов Ярослав Сергеевич, 1979 года рождения, тридцать семь лет, в разводе, образование высшее, служил, не был, не участвовал, не замечен.

Чем дальше этот загадочный старик читал мое досье, тем отчетливее я чувствовал нехороший зуд в одном месте. Конечно, в моей биографии нет ничего таинственного, но я ведь пришел наниматься в школу, а не в подразделение ГРУ.

– Что ж, – тем временем продолжил старец. – По данным вы вполне нам подходите, не желаете пройти парочку тестов, для того чтобы мы удостоверились в вашей профпригодности?

Я только пожал плечами, решив дойти до конца этого непонятного представления.

– Хорошо. – Старик повернулся и посмотрел на стоявшего у окна парня: – Генрих, проводите нашего друга.

Молодой человек кивнул и жестом пригласил меня следовать за собой. Пройдя вместе с ним в другую комнату, я неожиданно оказался… Да хрен знает, где я оказался. По количеству электроники на сантиметр квадратный эта комната напоминала лабораторию какого-то безумного ученого из голливудского блокбастера. Свободным от нее был только небольшой столик с огромным монитором и белое кресло посреди комнаты, куда мне и предложено было сесть.

Следующие полчаса меня просвечивали, простукивали и прослушивали несколько докторов – или кто они там, не знаю. Напоследок выкачали из меня миллилитров сто крови и отправили назад, в предыдущую комнату, растерянного и совершенно ошалевшего. Поэтому я несколько минут стоял столбом, затем, оглядевшись и обнаружив, что в офисе совершенно один, подошел к окну и приоткрыл жалюзи. Глаза мои сделали попытку на мгновение вылезти из орбит, а сам я застыл, чувствуя, что моя челюсть медленно едет вниз, и всерьез беспокоясь за свое психическое здоровье.

– Ну что ж, молодой человек, вы нам вполне подходите, – раздалось позади меня.

Я медленно, со скрипом в позвонках, повернул свою голову и посмотрел на старика, который уже раздувал свою длинную трубку. Идиотски хихикнув, я вновь повернул голову к окну и уставился на расстилающиеся далеко внизу луга, а главное – на парящих недалеко от окна золотых драконов. Особенно мне понравился один, с красным гребнем, который лихо выкручивал фигуры высшего пилотажа над шпилем высокой башни, что расположилась напротив моего окна. Дракон, тем временем выйдя из очередной «бочки», пронесся прямо перед окном, на несколько мгновений завис напротив и задорно мне подмигнул.

По-моему, последней моей мыслью было: «Где же моя треуголка?»

Глава 2,

в которой герой выясняет, что другие миры существуют, маги – не выдумка, а также напевает песню тучки

Если вы когда нибудь были в сумасшедшем доме, то поверьте мне на слово, это место ненамного лучше. По крайней мере, я до сих пор сомневаюсь, что решение остаться здесь было для меня предпочтительней, – может, было бы лучше, лежи я сейчас на кроватке под присмотром добрых дяденек-санитаров и счастливо пускай слюнки пузыриками. Но что сделано, то сделано. А так… Ну вот вам, предположим, один маленький примерчик из разряда математики. Вы вышли из учительской и направляетесь к кабинету директора, находящемуся от вас на расстоянии десяти метров. Вопрос: через сколько вы будете на месте, если идти быстрым шагом? Думаете, ответ – пара минут? Ага, разбежались – если повезет, минимум минут десять, а однажды я вообще шел два часа и то, если бы не Гаврик…

Кстати, о чем это я? Ах да, извините, что забежал несколько вперед, просто наболело. Итак…

Очнулся я от чего-то холодного, что медленно стекало у меня по щеке. Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на кровати, а на голове у меня была намоченная холодной водой тряпка. «Странные у них в дурдоме методы лечения», – подумал я, снимая со лба тряпку и кидая ее на пол. Ну я же типа сумасшедший, а значит, на все плевать, можно даже было запустить ею вон в тот фикус, что стоит на окне. Но с другой стороны, я вроде как вежливый сумасшедший. Однако мой пассаж с тряпкой не остался незамеченным: шлепок, надо сказать, получился довольно смачным, поэтому я не удивился, когда через пару минут дверь палаты дрогнула и в нее влетела медсестра. «Не иначе как караулила под дверью», – подумал я, спокойно глядя на парящую в полуметре от пола девушку. А чего мне уже беспокоиться-то? Хотя, с другой стороны, жалко – я еще не такой старый, а уже слетел с катушек, причем, видимо, со всех сразу. Я вздохнул, во все глаза разглядывая стройные ноги медсестры, затянутые в необычные колготки голубого цвета в тон такому же халатику. Надо сказать, что, вероятно, некоторые «катушки» у меня все же сохранились – по крайней мере, на красивых девушек я все же реагирую вполне адекватно, т. е. грудь колесом, глаза полны молодецкого огня, ниже пояса, гм … пропустим. А тут не просто красивая девушка, а очень красивая!!! Тут не банальные 90–60 – 90, тут где-то 120 – 50–70. Согласен, несколько странноватая конфигурация, но это так, на глазок. Хотя талия, может, даже еще уже, по крайней мере очень тоненькая, зато выше… закачаешься. А это точеное личико с белоснежной кожей и огромные глаза фиолетового цвета, а губки… Ух. И что главное, ее совершенно не портили даже чересчур длинные, на мой взгляд, ушки и небольшие клычки, торчавшие изо рта. Ну и пусть она в реальности обычная серая мышка, но в моем больном воображении – просто мужской идеал. Девушка неожиданно фыркнула и, бросив на меня кокетливый взгляд, произнесла каким-то шипящим голосом:

– Вот надо же, первый день на работе, а мало того что в кровати валяется – еще и заигрывает! Вот возьму и доложу о вашем поведении директору.

Она резко развернулась и вылетела прямо сквозь дверь. Я только усмехнулся. Похоже, болезнь прогрессировала.

Через пару минут, когда дверь вновь открылась и я уже приготовился разразиться комплиментами в адрес этой черноволосой красавицы, в комнату вошел невысокий лысоватый мужик в белом халате, заставив меня разочарованно вздохнуть, отложив признание в искренней любви на потом. Оглядев меня грустным взглядом поверх небольших очков в золотистой оправе, он пощупал мне пульс, посмотрел глаза, заставил высунуть язык, после чего ласково мне улыбнулся и сказал:

– Молодой человек, хочу вас разочаровать, но – увы, вы – не сумасшедший.

Легко сказать «не сумасшедший» – тяжелее оказалось принять, особенно когда ты видишь такое, от чего нормальный человек давно начал бы задумываться как минимум о белой горячке. Вот и сейчас, пока я сидел в приемной директора, ожидая, когда меня вызовут, туда ввалилась компания чертей и, расположившись за журнальным столиком, принялась распивать бутылку коньяку. Один из них, заметив, что я кошусь в их сторону, жестом предложил присоединиться, но я вежливо отказался. Не хотелось попасть на прием к начальству с запахом. Черт только пожал плечами и, плеснув из новой бутылки себе в стакан, отсалютовал мне оным. Я только завистливо вздохнул.

Дверь кабинета неожиданно распахнулась, и чертей точно подменили. Как они смогли за пару секунд ликвидировать все следы своего банкета – понятия не имею. Однако когда из кабинета вышел знакомый мне молодой человек, те смирно сидели вокруг столика, внимательно изучая какие-то цветастые буклетики. Секретарь бросил на них подозрительный взгляд, но промолчал, затем повернулся ко мне и жестом пригласил пройти внутрь кабинета. Надо сказать, что за время моего отсутствия там ничего не изменилось – лишь хозяин кабинета сменил свой строгий деловой костюм на какое-то подобие поповской рясы, расшитой диковинными узорами. Однако привычный вид обычного городского офиса заставил меня несколько успокоиться, а стоявший в углу запыленный ксерокс прямо вызвал во мне чувство умиления и прошиб скупую мужскую слезу.

– Садитесь, садитесь, Ярослав Сергеевич, – махнул рукой старик в сторону кресла. – Сейчас Генрих нам кофейку сделает, а знаете ли, батенька, какой у него кофеек?

Знакомые по многочисленным кинофильмам картавые нотки, неожиданно раздавшиеся в голосе старика, заставили меня вздрогнуть и с подозрением посмотреть на хозяина кабинета, вновь усомнившись в своей адекватности. Но тот только добродушно усмехнулся и, взяв с подноса чашку с кофе, шумно отхлебнул. Генрих поставил на стол вазочку с печеньем и, удалившись, вернулся со второй чашкой – для меня.

Кофе действительно оказался прекрасным, по крайней мере, после пары глотков в моей голове точно пронесся маленький смерч, неожиданно сделав мои мысли ясными и четкими.

– Ну как, Ярослав Сергеевич, пришли в норму? – спросил старик, добродушно улыбаясь в бороду.

– Вроде, – кивнул я благодарственно. – Кстати, у вас там в приемной – черти.

– Черти? – Старик вопросительно посмотрел на Генриха.

– Команда Меченого. – Голос секретаря был каким-то механическим.

– Ясно. – Хозяин кабинета кивнул и, повернувшись ко мне, пояснил: – Это не черти, а графты – раса такая, они у нас тут за лесников, разгильдяи, конечно, хорошие, но дело знают. Ребята Меченого, например, несут ответственность за Серебряный лес – там почему-то падает поголовье единорогов, вот я их и вызвал.

– А-а, ну если падает поголовье единорогов, то это да, – с умным видом заявил я. – Тогда, конечно, надо пропесочить, и еще за выпивку…

– А что – пьют? – удивился старик.

– Пьют, – вздохнул я. – Причем прямо в приемной.

– Накажем, – пообещал хозяин кабинета, делая пометку в ежедневнике. – Кстати, Ярослав Сергеевич, вы зря ерничаете. Поголовье единорогов – важная составляющая экологического баланса лесов этого мира.

– Этого мира?

– Да, господин Краснов, или после всего увиденного вы до сих пор думаете, что находитесь на Земле?

Он усмехнулся и кивнул в сторону окна. Закрывающие его жалюзи неожиданно разошлись в стороны, открывая прекрасный предзакатный вид. Старик с улыбкой посмотрел на мое вытянувшееся лицо. Если честно, то у меня до этого вопроса была подобная надежда, но сейчас, смотря на заходящее за далекие горы светило, я со вздохом рассматривал второе – чуть поменьше и ярко-белого цвета.

– Налюбовались? – Старик махнул рукой, и жалюзи вернулись на прежнее место.

– Автоматика тут у вас, – констатировал я, чувствуя противную дрожь в коленях: не каждый день тебя похищают инопланетяне, или как их там…

– Успокойтесь, Ярослав Сергеевич. – Старик достал из ящика стола пластиковую папку и протянул ее мне: – Вот, ознакомьтесь с условиями вашего контракта. Кстати, в свой мир вы можете вернуться в любое время. Только сперва прочитайте контракт.

Последние слова меня несколько обнадежили, к тому же я не раз слышал о людях, якобы контактирующих с различными зелеными человечками, – и ниче, живут дальше, еще и бабло на рассказах зарабатывают, хотя скорее большинство из них банально дурят людей. Ну да ладно, сказали, что могу вернуться, так что пока поверю, а там… ну где наша не пропадала.

Я еще отхлебнул прочищающего мозги кофе и, покосившись на закрытое жалюзи окно, принялся читать контракт. Ну так вот, спешу вас разочаровать: ничего необычного в нем не было – даже душу не предлагали закладывать, хотя, если честно, было у меня такое подозрение, – вполне стандартный контракт. Вот только сумма зарплаты… гм, я недоверчиво покосился на старикана с невозмутимым видом хлебающего свой кофе.

– Вас что-то смущает? – спросил тот, уловив мой взгляд.

– Сумма, – почему-то пискнул я и тут же, смущенно прокашлявшись, добавил: – В смысле, зарплата.

– А что не так или сумма вас не устраивает?

Не то чтобы она меня не устраивала, но если эта цифра была правдива, то с каждой такой зарплатки я мог прикупать себе по машинке, причем не бюджет-класса, и еще бы на булку с маслом оставалось, точнее, с икрой… причем черной. Старик же, точно прочитав мои мысли, усмехнулся:

– Вас мучают сомнения?

– Мучают, – признался я, точно завороженный смотря на цифры возможной зарплаты. – Где тут кровью расписаться надо?

– Кровью? – Брови старика изумленно взметнулись вверх, и он несколько минут меня пристально разглядывал, точно только увидел, затем покачал головой и произнес тихим голосом: – Ярослав Сергеевич, даже не шутите таким образом.

От этого почти шепота у меня мурашки рванули по всей спине и собрались где-то в районе копчика, заставив смущенно заерзать на стуле.

– Подписывайте давайте, – неожиданно твердым голосом почти приказал хозяин кабинета, и я, вздрогнув, послушно взял протянутую услужливым секретарем ручку и вывел в нужной графе свою закорючку, гордо именуемую подписью.

Секретарь забрал документы и, коротко поклонившись, передал подписанные бумаги хозяину.

– Ну вот и хорошо, – кивнул старик, доставая откуда-то длинную трубку. – Если бы вы знали, Ярослав Сергеевич, как я рад, прямо камень с души. У нас ведь вакансия трудовика уже год не занята. Уроки не ведутся, программа не выполняется, из министерства мне уже пару раз шею мылили.

– Ну я не думал, что с учителями такая большая уж проблема.

– В том-то и дело… – Старик раскурил трубку и, выпустив пару причудливых колец, заметил: – Текучка большая.

– С вашими-то зарплатами? – удивился я, прикидывая, что мне надо купить с первой своей получки.

– Некоторые считают их маленькими, – вздохнул хозяин. – А что я могу сделать? – Он развел руками. – Бюджет, знаете ли.

– Да, бюджет – дело святое, – поддакнул я, уже совершенно успокоившись: в конце концов, за такую-то сумму можно и подопытным кроликом у зеленых человечков побыть. – А когда мне приступать к работе?

– К работе? – Хозяин кабинета на мгновение задумался. – Ну если хотите, то прямо с завтрашнего дня.

– Но ведь еще каникулы, – заметил я.

– Это у вас там, – махнул рукой старик. – У нас до конца учебного года еще три месяца.

– Вот как.

Я обреченно вздохнул: если честно, была у меня подленькая мысль попросить аванс и сделать ноги домой, а там пусть Серега со своей конторой этими странными работодателями занимается, – не прокатило.

– Ну хорошо, Ярослав Сергеевич. – Хозяин кабинета поднялся со своего места, так что пришлось вставать и мне. – Генрих вас сейчас проводит к нашему завучу, а уж он введет вас в дальнейший курс дела. Кстати, – старик хлопнул себя ладонью по лбу, – извините меня, Ярослав Сергеевич, но я ведь совершенно забыл представиться…

Я только мысленно ухмыльнулся – не знал, что у пришельцев маразм тоже в ходу. Хозяин кабинета тем временем протянул мне руку и произнес:

– Христофор Архипович Манглов.

– Мангалов? – не расслышал я, мысленно развивая теорию об иноземных маразматиках.

– Манглов, – поправил меня старик. – Я бессменный ректор академии Штабурга вот уже на протяжении пятидесяти лет.

Кабинет завуча оказался на следующем этаже, куда меня и отвел молчаливый секретарь ректора. Хотя Христофор Архипович и сказал, что до каникул еще три месяца, школьные – точнее, академические – коридоры были пусты, лишь из пары классов доносились какие-то голоса да один раз навстречу попалась девушка, одетая в какое-то подобие школьной формы необычно ярких расцветок. Зеленая юбочка до колен с блестящими вставками, ярко-синяя блузка и зелененький пиджачок сверху, опять же с разноцветными вставочками. Девушка приветливо поздоровалась с Генрихом, который, надо сказать, не обратил на нее ни малейшего внимания, затем бросила на меня внимательный взгляд, что-то буркнула себе под курносый носик и, гордо выпрямившись, прошествовала мимо.

– Что это с ней? – спросил я у Генриха, но тот лишь равнодушно пожал плечами.

Кабинет завуча больше всего походил на химическую лабораторию – по крайней мере, это было мое первое впечатление при виде комнаты, заполненной различными баночками, колбочками и прочей химической галиматьей, к тому же на стене красовалась таблица, напоминающая Менделеевскую, правда, размер ее был несколько побольше. Хотя это, конечно, если мне не изменяет память, ибо все мои познания по данной тематике кончились сразу после окончания институтского курса химии. Ну вот испарились – и все тут, уж сколько ночей я вдалбливал в свою голову очередную формулу какой-нибудь пептидной – или как ее там – цепочки, а в результате в голове полный ноль. Видно, моим мозгам химия была строго противопоказана, и поэтому сработал некий защитный механизм организма, полностью очистив их от этого научного яда.

Внутри кабинета вдруг что-то вспыхнуло, громыхнуло, откуда-то повалил густой едкий дым, заставивший мои глаза разразиться потоками слез, а самого меня зайтись в кашле и быстренько выскочить обратно в коридор.

– У меня получилось!

Раздавшийся из задымленного кабинета восторженный вопль намекнул мне вопросительно поднять брови, а затем саркастически усмехнуться. Подобную дымовуху мы с ребятами устраивали еще в восьмом классе средней школы.

– Господин Краснов… – Из клубящегося в дверях дыма, точно призрак, вынырнул секретарь ректора, на которого едкий дым, похоже, не оказывал никакого влияния. – Завуч вас ждет.

Я кивнул и, кашлянув напоследок, набрал полную грудь воздуха, готовясь нырнуть в едкие облака. Неожиданно Генрих жестом остановил меня и, развернувшись к двери, махнул в ее сторону правой рукой, тут же откуда-то налетел резкий порыв ветра, и задымление точно корова языком слизнула.

– Прошу.

– Спасибо. – Я театрально поклонился, вызвав легкую улыбку на лице секретаря, и вошел внутрь.

Посредине комнаты ко мне спиной стоял невысокий человек, одетый в белый халат, и, наклонившись над столом, что-то записывал в раскрытой тетрадке.

– Кхе, кхе, – деликатно прокашлял Генрих.

– Минутку… – Хозяин кабинета закончил писать и обернулся к нам.

Я замер, а затем, медленно повернув голову к Генриху, констатировал:

– Энштеин.

– Вы ошибаетесь, – спокойно ответил мне Генрих, с тревогой в глазах смотря на идиотскую улыбку, что счастливо растекалась по моему лицу.

А как ей не растекаться, если передо мной стояла копия знаменитого ученого, чью не менее знаменитую фотографию я помню с детских лет? Да-да, ту самую, где, по предположению моего школьного друга Васи Лопаткина, он был заснят после того, как на трезвую голову попытался понять свою теорию. Судя по виду – не получилось.

– Антиох Гоймерович, – представился Энштеин, подходя ближе. – А вы, насколько я понимаю, наш новый учитель. Э-э-э…

– Краснов Ярослав Сергеевич, – представился за меня Генрих. – Учитель труда.

– Труда? – Завуч вопросительно посмотрел на секретаря, а затем резко хлопнул себя ладонью по лбу: – Точно, совсем забыл. Ну-с, молодой человек, и как вам у нас?

– Ну… – Я неопределенно повел плечами.

– Понятно, – улыбнулся Антиох Гоймерович. – Кстати, молодой человек, я тут одну интересную вещичку приготовил. – Он повернулся к столу и, взяв с него небольшую реторту, протянул ее мне: – Вот, понюхайте.

Я покосился на спокойного в стиле «а я удав, и мне все по фигу» Генриха и осторожно поднес реторту к носу. Удар по моим обонятельным рецепторам был такой, что у меня уши зашевелились и зверски захотелось найти ближайшего белого друга – ага, того самого, что всегда ночует в отдельной комнатке и которого многие из нас любят приобнять с перепою. Видимо, это желание столь явственно отразилось на моей физиономии, что этот химик-экспериментатор быстро сунул мне под нос какую-то колбочку, отчего желание обниматься исчезло, но зато появилось желание взлететь к потолку и, зависнув где-нибудь в уголку, прикинуться тучкой. Я вроде даже песенку тучки стал напевать.

– Совершенно нет реакции, – как сквозь вату донеслись до меня слова завуча. – Поразительно, Генрих, вы не находите?

– Нахожу. – Генрих подошел ко мне и, взяв меня за руку, довел до ближайшего стула и насильно приземлил на него.

«Ну нет», – возмутилось все мое тучкино достоинство, и я, громыхнув громом, стал прикидывать, как получше их облить своим дождиком, тем более что его приближение остро чувствовалось.

– Чем это вы его? – спросил секретарь.

– Да так, вытяжка из одного коралла, сейчас пройдет, – махнул рукой Энштеин.

Чего там должно было пройти? Я попытался собрать все свои «тучковые» мозги в кучку, как вдруг в них что-то щелкнуло – и ко мне вернулась ясность мыслей.

– Блин… – невольно вырвалось у меня, и я, поспешно отвернувшись, принялся застегивать ширинку с самым независимым видом – мол, со всеми бывает, а вон тот плакатик очень интересный.

– Ну-с-с-с, молодой человек, – начал опять завуч, прерывая мое изучение плаката, на котором был изображен какой-то мужик, запрещающий томной красавице сунуть руку в какой-то ящик. Мужик был маленький и плюгавенький, в больших роговых очках и колпаке со звездами, а девица была вполне ничего… кхе, даже очень. Она жадно тянула руки к небольшому ящичку, а тот тип буквально закрыл его своей тощей грудью – видать, деньги там тырил или мужские журнальчики.

– Ярослав Сергеевич. – Я вздрогнул. – Задумались?

– Да так, – почему-то смутился я.

– Ну ладно. – Завуч с подозрением покосился на плакатик. – Вы меня извините за этот маленький экспериментик, но я вынужден был убедиться. Дело в том, что подобные вам встречаются очень редко.

– Подобные мне? – удивился я.

– Да, да. – Гоймерович утвердительно кивнул. – Ладно, сейчас объясню.

И объяснил, блин.

Оказалось, что я попал не куда-нибудь, а в элитную академию, причем не просто в академию, а в элитную академию магии и прочих там прикладных наук, с нею связанных.

А учились в ней соответственно… да-да, да, вы правильно угадали – всякие отморозки. Э-э-э… точнее, детишки различных супер-пупер-магов, гениальные самоучки, всякие левши магического толка и прочий помешанный на этих вещах народ.

Короче, история создания сего заведения была проста. Как-то в стародавние времена несколько конкретно крутых ребят занимались своими повседневными делами: воевали там друг с другом, захватывали города, жгли, грабили, вели освободительные войны, изучали свойства материи, разводили бабочек… ну и прочее. Короче, народ развлекался по полной.

Вот и представьте себе. Мужик, значит, собирается на победоносную войну, произносит пламенную речь, все пучком: войска ликуют и рвутся в бой – ну чтобы оторваться, всем ведь охота, – он садится на коня, и вдруг – оба… нехороший звук. Конфуз. В войсках разброд и хихиканье, а все почему? А все потому, что любимый отпрыск от нечего делать решил приколоться над батей и подсунул ему под попону лошади подушку-пердушку. Или другой пример. Он корпел над огромным трудом всей своей жизни, проник в тайны вселенной, изобрел могучее заклинание, а его дочурка из записей сделала несколько бумажных куколок. Кошмар, инфаркт, и все такое.

В общем, народ помучился-помучился – и решил основать школу для своих чад, где они, значит, учились бы да ума-разума набирались под присмотром мудрых педагогов. А чтобы не так, как в той песне: «Сделать хотел грозу, а получил…» – короче, хрень какую-то.

Ну значит, порешили и создали академию, стали детишек учить. А маги, надо сказать, народ путешествующий, причем любят не только по своей планетке шастать, но и в соседние измерения со временем научились заглядывать. А почему бы и нет: прогресс – он и в Африке прогресс. Мы вон на другие планеты рвемся, чтобы, значит, натоптать там, буквально чтобы у каждого инопланетянина в саду был автограф нашего ботинка и надпись: «Развалинами…» – ой, пардон, не из той оперы, вот: «Здесь был такой-то», – и подпись. Вот и маги – они-то чем хуже? Ну значит, постепенно стало налаживаться общение, связи там всякие. Мир-то, по сути, один и тот же, хотя различия, конечно, присутствуют, и порой существенные. Ну где история пошла по другому пути, где еще что-то, но в принципе все друг друга понимали, хотя, конечно, не всегда.

Даже войны между измерениями случались, но пока не об этом разговор. Короче, академия стала разрастаться, и вскоре под ее размещение даже выделили специальное измерение, а особый договор, заключенный между несколькими сотнями измерений, давал ей статус неприкасаемой территории. Охрану данного измерения поручили золотым драконам и таинственным Хранителям. Причем отчего драконам поручили охранять – еще понятно: они существа такие, им на магию по большому счету наплевать с большой колокольни. Правда, не знаю, как они на тот же ПЗРК[2] посмотрели бы – думаю, очень искоса, – но на их счастье в мирах магии многое из техники не действовало, и наоборот. Например, в нашем родном мире многие заклинания были бы просто забавным танцем с бубном или потешной песенкой. Маг, метнувший простенький «фаербол», потом бы лежал на кроватке под вот такенной капельницей и получал кайф от уколов по полной.

А вот с Хранителями – ну с ними вообще было мало что понятно. Они просто объявились в мире, где размещалась академия, и взяли ее под свою охрану. Кто они или что они, похоже, не знал никто, но проверять как-то желания ни у кого не возникало. Тем более после одного случая… ладно, не будем о грустном.

Короче, академия процветала. Только вот незадача: текучка среди учительского состава была просто колоссальной. А вы сами попробуйте позанимайтесь с учениками, многие из которых новоявленные Ломоносовы в магических искусствах. Угу, вы правы – не успеете акнуть, как будете квакать или гавкать.

Если честно, мне этого как-то не особо хотелось, о чем я сразу и заявил Гоймерычу.

– О-о-о, это вам как раз и не грозит, – отмахнулся тот. – Вы, батенька, в некотором смысле уникум.

– Уникум?

– Угу, – покачал он у меня перед носом знакомой реторткой. – Запах этого вещества должен был превратить вас в обезьяну часа на два.

Я судорожно сглотнул. Страшно захотелось бананов и почесаться.

– Вот-вот, – продолжил тем временем Энштеин. – А вам хоть бы хны.

– А вторая колбочка? – выдавил я из себя.

– Легкий тонизирующий наркотик, ничего страшного – им молодежь иногда балуется. К тому же обладает эффектом прочистки мозгов от всякой дряни.

– Ну спасибо, успокоили, – облегченно вздохнул я.

– Вы, Ярослав Сергеевич, абсолютно иммунны ко всем видам заклинаний, – неожиданно вставил Генрих. – К тому же ваша аура обладает способностью нейтрализовать заклятия где-то в радиусе полутора метров от вас. Так что даже если кто-то кинет в вас огнем, тот просто исчезнет, не долетев.

– Угу, – кивнул завуч. – Только если кто-то собьет дерево, стоявшее за вами, то бац… – Он хлопнул ладонями. – Лепешка.

Да уж, приободрили. Я только на миг представил себя этаким неуязвимым героем, а тут на тебе. Получается, если кто-то запустит в меня, например, табуреткой посредством магии, то она не долетит, а если кто-то запустит табуреткой посредством магии в другую табуретку, то та, отскочив… Перспектива.

– Все это хорошо, – сказал я. – Ладно, я понял, значит, у меня, как и у драконов, иммунитет…

– Ну не совсем как у драконов, – начал было завуч, но я его прервал:

– Извините меня, народ, но я не понял – на фиг вам учитель труда?

– На что? – Гоймерович непонимающе посмотрел на меня.

– «На фиг» – выражение такое – в смысле зачем?

– Ярослав Сергеевич… – Генрих вздохнул. – Ну во-первых, труд своими руками – это полезно в воспитательных целях. Во-вторых, можно всегда оказаться в мире, подобном вашему, где магия будет почти бесполезна. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Понимаю, – кивнул я. – Хотите, чтобы дети хотя бы умели гвозди забивать.

– Хотя бы, – вздохнул завуч. – Однако, с другой стороны, программа трудового обучения значительно шире, но все в пределе ваших возможностей, – поспешил он меня успокоить.

– Надеюсь.

– Ну вот и ладненько. – Гоймерыч скинул халат, оставшись в клетчатых брюках и белой полосатой рубахе, поозиравшись вокруг, он извлек откуда-то помятый пиджак и, надев его, направился к дверям. – Пойдемте, молодой человек, представлю вас вашему классу.

– Моему классу? – удивился я.

– Ну да, – подозрительно покосился завуч на Генриха. – Вы что, не поставили его в известность?

Секретарь пожал плечами, равнодушно рассматривая что-то за окном. Гоймерыч вздохнул.

– Дело в том, Ярослав Сергеевич, что вас еще и классным руководителем поставили, в восьмой класс… – Завуч сочувственно посмотрел на меня и вышел из кабинета.

У меня по спине почему-то поползли огро-о-омные мурашки. Снова захотелось бананов.

Глава 3

Про первое знакомство героя с его классом, а также про одного запасливого завхоза

Ну на будущее надо заметить, что предчувствие меня не обмануло. Вообще мое предчувствие – вещь уникальнейшая, это еще ребята в армии подметили. Стоило моему копчику зачесаться, как жди неприятностей, а если мурашки побежали – вообще полный северный пушной зверек.

Но надо сказать, что пока мы с Гоймерычем… Ну не могу я его по-другому называть, хоть убейте, не Антиохом же, имя какое-то дурацкое. А Антиох Гоймерыч – не, у меня от одного произношения на тупое «хи-хи» пробивает, чую, если так дальше пойдет, даст он мне нюхнуть чего-нибудь покрепче, что даже мой иммунитет не спасет, – тогда точно: дерево, зоопарк, бананы.

Ну да ладно, идем мы, значит, по коридору, а я верчу головой во все стороны – окружающее разглядываю: другой мир все же, да еще магическая академия. Честно говоря, не очень. Не, так антураж себе ниче, все выдержано в древнеготическом стиле, или как там… Ну всякие там арочки, барельефчики в виде морд различных тварей – наверное, специально для учеников, чтобы не расслаблялись, значит. Я, по крайней мере, не расслаблялся, особенно когда заметил, что некоторые из этих каменных тварей провожают меня вполне плотоядным взглядом. На всякий случай я перешел поближе к окнам, что тянулись вдоль противоположной стены коридора, и, отвернувшись, стал разглядывать знакомые пасторальные пейзажи, раскинувшиеся за окном. Что странно – так это то, что в кабинете у ректора одно из солнц этого мира уже заходило, да и второе клонилось к закату, тут же за окном наблюдалась совсем другая картина. Желтое солнышко светило вовсю, а другое, бледно-белое, только показалось из-за горизонта. Этот факт заставил меня замереть и погрузиться в раздумья. Нет, там у себя я фантастику иногда почитывал, а в ней и не такое встречается, но видеть это воочию… крышу срывает напрочь, уж поверьте.

– Ярослав Сергеевич! – Раздавшийся над ухом голос завуча заставил меня очнуться от раздумий. – Замечтались?

– Да нет, – покачал я головой. – Вот думаю, почему в кабинете у ректора солнце садится, а здесь светит вовсю?

– Солнце? – Гоймерыч посмотрел в окно. – Ну наверное, это потому, что кабинет нашего ректора, по сути, находится в искусственно созданной точке флуктуации, а из нее и не такое увидеть можно.

Ну спасибо – объяснил. Я покосился на Гоймерыча. В конце концов, кто из нас больше Энштеин – я или он? Ну вопрос, конечно, чисто риторический. Однако, видать, все эти мысли настолько четко отобразились у меня на лице, что завуч вздохнул и сказал:

– Да не ломайте вы себе этим голову, дорогой мой Ярослав Сергеевич. По-простому, так из кабинета ректора можно попасть в любой из известных нам миров.

– А, типа портал, – решил блеснуть я своим знанием фэнтезийных реалий.

– Портал? – Гоймерыч возмущенно фыркнул. – Не говорите глупостей, любезнейший. Портал – это прямой прокол пространства между двумя точками. Представляете, сколько энергии требовалось бы для его поддержания?

Я попробовал представить и, вздрогнув еще раз, осмотрел открывающуюся из окна местность. Не найдя рядом строений местной АЭС, я облегченно вздохнул.

– Красиво тут, – перевел я разговор на другую тему, ибо, судя по виду Гоймерыча, тот готовился прочесть мне лекцию о флуктуирующих комнатах, а после этого мне точно покой и санитары понадобятся.

Завуч замолк и тоже уставился в окно, за которым носились знакомые мне золотистые драконы. Увидав красногребневого, я приветливо помахал ему рукой, а тот то ли заметил меня, то ли просто ему блажь в голову ударила, но он неожиданно заложил крутой вираж и, взмыв свечой, выпустил в небо фонтан огня, рассыпавшийся разноцветными искрами.

– Классно! – Я показал дракону большой палец и повернулся к завучу: – Красиво выдал.

– Выдала, – поправил меня тот. – Это – она.

– Она?

– Угу. – Гоймерыч кивнул и, развернувшись, отправился дальше по коридору.

В класс я входил точно в клетку с тиграми. Судя по всему увиденному и услышанному мною за сегодняшний день, ожидать можно чего угодно. А вы сами себе попробуйте представить деток, на досуге балующихся магией. Вот-вот, я о том же: тут обычные детишки с палками, рогатками и обыкновенными детскими шалостями часто вызывают такой геморрой, а уж эти… Воображение рисовало мне то различных монстров с кучей клыков, рогов и прочей дребедени, то ряды очкастых мальчуганов с палочками наперевес, то вообще черт-те что и сбоку вот такенный бантик. Реальность оказалась куда прозаичнее. Обычный класс с рядами парт, правда, установленных лесенкой, как в институтской аудитории. К тому же парты имели необычную подковообразную форму и были рассчитаны на одного ученика. Кстати, оных в классе было не так уж и много – человек пятнадцать. Как позднее оказалось, это было сделано специально, ибо в школе как бы практиковался индивидуальный подход к ученикам, но по мне – это так, для отмазки. Просто чем меньше человек в классе, тем проще с ними управляться, уж я-то это знал, не первый год преподаю. Ладно, о педагогике позднее…

Ну в общем, пятнадцать человек или, точнее, не совсем человек. Эльфов вот я сразу определил – эти ребята для нас вообще как родные братья, столько про них снято фильмов, а книжек написано – жуть. И ведь похожи. Ушки там остренькие, глазки большие чуть с косцой (прямо как у удивленных китайцев – те тоже на рынке мне такие глаза делали, особенно когда я пытался обменять купленный у них сотовый), а личики – одно загляденье: не детишки, а прелесть, к тому же обе девочки. Им бы еще бантики и косички, а не эти непонятные прически типа «лес густой, холмы крутые». М-дя, стилистов им тут явно не хватает, хотя скорее это и к лучшему, а то глянешь по телику на наших модных стилистов вот с такими губами – и… не, пусть уж лучше так, как есть. Вот только взгляд мне этих девчушек как-то не понравился – такой придирчиво-оценивающий: смерили меня им вдоль, поперек и, по-моему, даже вглубь, а потом выставили оценки, судя по их виду, не очень высокие. Ну и ладно, потом с этим разберемся. Рядом с ними сидит мальчишка, такой невысокий крепыш, в сидячем положении девочкам примерно по грудь, взгляд вполне доброжелательный, на мага не очень похож, хотя если здесь учится… На мгновение я оторопел: мальчишка за секунду вдруг покрылся шерстью, а его лицо вытянулось и превратилось в волчью морду, которая мне дружески улыбнулась, или оскалилась, выберите по желанию. Эльфийки бросили на соседа презрительный взгляд и дружно фыркнули, я покосился на них и сделал самую независимую физиономию. Все верно, в наших ужастиках и не такое увидишь, так что ничего страшного, а марку держать надо. Хотя, признаюсь, коленки подрагивали, особенно когда я в рядах учеников рассмотрел еще одну интересную особу. Такая высокая девочка с пепельными волосами, белоснежной кожей и красными глазами, а уж когда она мне приветливо улыбнулась… Э-э-э, что-то мне сразу поплохело, захотелось нажраться чеснока до отвала и найти где-нибудь осиновый кол.

Примечания

1

БМП – боевая машина пехоты.

2

ПЗРК – переносной зенитно-ракетный комплекс.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.